Я еду домой. Столб линии электропередач издали похож на безопасную бритву…
Собака, покрытая клоками свалявшейся шерсти, словно прошлогодней травой, стоит и смотрит на этот столб. Рядом – два понурых щенка. Им совсем плохо от дыма сгорающей неподалёку травы. Дым почти прозрачен, слегка похож на пар вечерней земли. Но это не он. Притворство всегда ядовито…
Малышам отойти… бы. Слегка! В сторонку. Но они так малы, к тому же, -не знают пока, что и от мамы можно…
В воронку заката, пеной грязных облаков утекают последние мгновения дня. Всё вчерне. Набело только дни. А ночи? Ночи… Хитрые бестии. Поджимают ступни в дырявых носочках, обнимают в тени под ступенями, степенно кивают, надеясь заполучить не своё. И получают, и спешат, и бегут… Чтобы до третьих петухов. Как …тать? Да что вы! Какое оно ТАТЬ?! Так,– пакостник, мелкий…
А столб уже выбрил часть неба. До розовой кожи. И собака устала глазеть, облизала детей и дала им по чашечке какао. (Мамино молоко для щенков слаще любых шоколадных бобов!) Соседский барбос забежал, поприветствовал заднею лапой участок чадящей травы… И стало чисто, тепло и уютно. Только филин – вдогонку скользящему к краю небес Ориону, так громко кричал, что охрип…