Покрытое тонким слоем пыли лицо степняка не выражало никаких эмоций. Маска, да и только. Глаза стоявшего перед Хватом старика выглядели узкими щёлками, казалось, что житель степей впал в сонное оцепенение при виде чужаков. Но человека, хорошо знакомого с манерой поведения кочевников, это не могло ввести в заблуждение. По едва заметному вздрагиванию век степняка было заметно, что он тщательно осмотрел незнакомца, задержав взгляд на некоторых предметах экипировки. Хват давно уяснил, что понравившуюся кочевнику вещь лучше подарить сразу. Тем самым можно расположить к себе жителя степей, тут же вспоминающего о древних законах гостеприимства, а заодно и обезопасить свою жизнь.
Кочевники – люди скромные, сами ни за что не заговорят о понравившемся, но отобрать могут запросто. А уж если решат, что, защищаясь, незнакомец предлагает посостязаться в умении владеть оружием, то охотно откликнутся на подобную инициативу. Может, и не убьют, но в случае поражения чужака, его точно оберут до нитки. По местным неписаным правилам, проигравший недостоин хорошего имущества. Это не означает, что победителю степняков будут оказывать почести. Молва о том, что какой-то пришлый чебех – так между собой жители степей именовали чужеземцев – победил коренного качикона, мигом разнесётся по степи, и желающих отомстить за соплеменника отыщется невероятное множество.
Обо всем этом Хват был прекрасно осведомлён, поэтому и нацепил на поясной ремень шикарный нож с наборной рукоятью. Ножны украшал традиционный для степняков орнамент, говоривший о том, что владелец оружия отважен и удачлив. Таких ножей глава Тайной сыскной канцелярии взял полторы дюжины. Опытный человек, собираясь в дальнюю опасную дорогу, тщательно продумывает, какую брать собой поклажу, чтобы не перегрузиться без меры и нести только самое необходимое. Ради ножей Хват пожертвовал солидной частью носимых запасов воды и продовольствия, здраво рассудив, что провиант не понадобится, если не удастся найти общего языка с жителями степей.
При виде ножа старый кочевник не удержался и раздул ноздри в знак восхищения. Со стороны могло показаться, что он просто шумно выдохнул, устав стоять столбом под палящими лучами Орфиуса. Хват неторопливым движением снял с пояса ножны, обнажил клинок, и на его зеркально отполированной поверхности заиграли ослепительные блики. Судя по небогатой одежде степняка, такой нож ему удалось бы купить, только продав всё своё хозяйство, включающее небольшой табун коней и три крытых драным войлоком шатра. Добиваясь максимального эффекта, Хват подкинул нож в воздух, ловко поймал его и, перехватив за лезвие, протянул кочевнику.
Старик принял подарок как должное, ножны забрал сам и даже не произнёс слов приветствия, чем слегка озадачил Хвата. Раньше подобного подношения было достаточно, чтобы путника пригласили в жилище – гэр и предложили чашку бодрящего напитка из местных горьковатых травах. Не раздумывая долго, агент Судьи показал степняку точильный брусок из камня, добываемого только в Белых Скалах. С помощью такого оселка удавалось поддерживать режущую кромку ножа в идеальном состоянии. Второй подарок стоил не намного дешевле первого, и на этот раз кочевник остался удовлетворен.
– Позволь поделиться с тобой прохладой, незнакомец, – старик огладил жиденькую бородёнку и указал на видневшиеся за ближайшим холмом шатры. – Мой гэр открыт для тебя.
– Не иначе как сама Лао-Тын привела меня к твоему порогу, почтеннейший. – ответил на языке кочевников Хват. – Да будет благословенен очаг твой, да не переведётся вода в твоём колодце, да пребывают всегда с приплодом твои кобылы.
Произнося «кобылы», Хват сознательно использовал двусмысленный оборот речи, равно применявшийся в отношении лошадей и в отношении жён степняков. Это в Великом Городе, рискни-ка в разговоре с женщиной сравнить её с кобылой – моментально узнаешь о себе и своих родственниках столько интересного в самых цветистых выражениях, что рот раскроется от удивления. А здешние жители лошадей боготворили и не видели ничего дурного в подобных аналогиях. Сравнить женщину со священной кобылой Лао-Тын – сделать ей комплимент наивысшей пробы. Хват не стал мелочиться, и похвалил всех жён степняка оптовым порядком.
Каламбур кочевнику понравился, и он позволил себе скупую улыбку. Не взглянув больше на гостя, вразвалочку поковылял к шатрам. «Проявил высшую форму доверия к чужеземцу, – отметил Хват. – Спиной повернулся. Значит, примут нас здесь хорошо». Негромко свистнув, он подал знак Вислоухому, и тот покинул заросли колючего кустарника, где прятался до сих пор. В маленьком отряде, отправившемся к Вождю степняков, Хват исполнял обязанности разведчика и дипломата, а Кару досталась должность носильщика и няньки при малолетней содержанке Судьи.
Неделю назад, произнося напутственные слова, он внезапно помрачнел, а затем сказал:
– Неспокойно на душе… Берите с собой Бяшку. Чую, оттого и не выявили мои шпионы информатора, который на Верховного работает, что отверженцем он является. У степняков совсем другое отношение к Даром Наложенным. Не боятся они их. Может, оттого, что Дар больше у их женщин проявляется.
Считается, что мужчинам Дар ни к чему. Мужское дело – война. Если и рождается мальчишка со скрытыми способностями, то так и остаются они в зачаточном состоянии. Разве что врагов ему удаётся чувствовать лучше, успевает предугадывать, с какой стороны атака пойдёт в бою рукопашном, на упреждение успешно действует. По агентурным данным, самые лучшие воины степняков, так или иначе, Даром отмечены. Едва ли они осознанно могут его применять, или определять других отверженцев. Ищите в окружении Вождя человека неприметного, но при Тын-Карантыне состоящего. Ближний слуга, постельничий, евнух при гареме. Это может быть кто угодно, но только не воин. Как только вы оба прибудете в ставку Вождя Великого Гурта, где бы она сейчас ни находилась, сразу же попадёте в поле зрения агента Верховного. Его нужно вычислить раньше, чем он сумеет навредить вам. В том, что попытки будут, я не сомневаюсь. Выявить угрозу поможет Бяшка. Берегите её. Дорога дальняя и небезопасная.
Хват не поверил своим ушам, но перечить не посмел. Проведя немало времени на посту шефа Тайной сыскной канцелярии, он убедился в умении Судьи просчитывать до мелочей возможные риски. И если сказано было взять с собой Бяшку, так тому и быть. «Небезопасной» дорогу мог назвать только отъявленный оптимист, или любимчик Ушедших богов. Хвату хотелось верить, что к последним Судья и относится. Работая на такого человека, вправе ожидать, что удача не обойдёт стороной. Таким образом, отряд в один момент увеличился в размере до трёх человек, сразу же потеряв в мобильности, скрытности и боеспособности.
Кар Вислоухий хоть и серьёзно уступал Хвату по части навыков выживания и боевой выучки, но обладал немалым жизненным опытом, в быту был неприхотлив и умел терпеть лишения и тяготы службы в Тайной сыскной канцелярии. Не то, что Бяшка. Она не успела привыкнуть к роскошной жизни во дворце Судьи, но и раньше ей не приходилось по полдня лежать на голой земле, затаившись, чтобы не выдать своего присутствия. Неподготовленному человеку трудно бежать со всех ног, успевая скрыться, прежде чем конный разъезд степняков заметит чужестранцев. К тому же, никогда не бывавшая в южных районах Бяшка сильно страдала от иссушающей жары и недостатка питьевой воды.
Вот и сейчас Вислоухий на себе вынес из кустов всю поклажу отряда, а заодно и девушку, находившуюся в полуобморочном состоянии. Хват вытряс из бурдюка с водой последние капли, смочил ими пересохшие потрескавшиеся губы Бяшки. Не открывая глаз, она жадно потянулась навстречу живительной влаге и обиженно всхлипнула, когда поняла, что утолить жажду не сможет.
– С кочевником я договорился. Послеполуденную жару переждём в этом гэре, – хрипло произнёс Хват в ответ на красноречивый взгляд выглядевшего безмерно уставшим Кара. – Возможно, даже заночуем. Запасы воды, думаю, тоже удастся пополнить. Останемся здесь, пока не выясним, куда переместилась ставка Вождя Великого Гурта. Без этих сведений двигаться дальше – смерти подобно.