Мы будем исходить из определения научного текста как предметно-знаковой модели сопряженных коммуникативных деятельностей представителей научного социума, вербализующей культурно и социально обусловленный фрагмент научного знания, научный текст представляет собой интегральный феномен, взаимосвязанное и взаимообусловленное единство четырех секторов: когнитивного, языкового, культурного и социального, функционирующее как единое целое с помощью механизма коммуникативной деятельности50.
Когнитивный сектор научного текста – это научное знание, которое, с одной стороны, формирует понятийную основу научного текста (предметное знание), а с другой стороны, репрезентирует способы получения, объяснения и интерпретации предметного знания (методологическое знание).
Языковая составляющая также неоднородна и представляет собой, с одной стороны, знание о знании (язык как система), а с другой – языковые средства выражения научного знания.
Культурный элемент ориентирован на автора научного текста как представителя определенной культуры и тесно связан с представлением текста как фрагмента культуры, как национально-специфического типа мышления, который выражается с помощью разнообразных средств, в том числе лексики и культурно-специфических моделей макроструктуры текста.
Социальная часть ориентирована на адресата научного текста, обусловлена прагматической установкой автора и средствами ее выражения, такими, как стиль, жанр, язык для специальных целей, в том числе терминологическая, общенаучная и общеупотребительная лексика.
Новизна такого многоаспектного представления научного текста состоит в том, что текст рассматривается не как явление сугубо лингвистическое, а как интегральный феномен, рассредоточенный по четырем указанным секторам и существующий в их взаимодействии и взаимообусловленности с помощью механизма коммуникативной деятельности. Интегральный подход позволяет проанализировать научный текст и составляющие его единицы с точки зрения каждого сектора и их взаимодействия. С помощью интегрального метода, интегральному анализу могут быть подвергнуты как дотекстовые, так и собственно текстовые единицы51. Механизм коммуникативной деятельности характеризует научный текст как фрагмент акта речевой коммуникации, как модель сопряженных коммуникативных деятельностей общающихся. Коммуникативно-деятельностный механизм обеспечивает интегральное единство различных секторов научного текста.
Когнитивная и дискурсивная особенности научного текста тесно связаны с его материальным оформлением, т.е. выбором способов и средств оформления научного знания, логикой его представления и структурирования.
Одна из основных особенностей научного текста обусловлена тем фактом, что в нем находит отражение мыслительная деятельность человека, и структура данного вида текста, таким образом, подчинена законам рационального мышления.
Целью «научного, изложения является выявление объективной природы предмета; показ этого предмета вне и независимо от человека, чувств, желаний и эмоций последнего. В связи с этим стилеобразующим началом всех научных работ считается логическая последовательность изложения, ориентация не на эмоционально-чувственное, а прежде всего, на логическое восприятие, стремление к максимальной объективности»2.
Неоспоримыми характеристиками научного текста являются логичность, объективность, последовательность и точность изложения, но исследователи текста по-разному оценивают степень их важности. Так, Н.К. Рябцева считает, что главное в научном изложении – его организация и упорядоченность: последовательный переход от целей, материала, методов к экспериментам и их результатам52.
Ряд исследований научного текста посвящен обнаружению в нем выражения эмоций и оценок. Так, например, Е.В. Колотнина, проанализировав прием метафорического моделирования действительности в русском и английском языках, сделала заключение, что реальная экономическая картина часто сравнивается в текстах с живым организмом, с миром животных, с домом, а экономические отношения – с войной: textile war, software war53; По мнению Гёте, нет более эффективного способа научиться думать, чем формулирование определений, и каждое понятие – это как бы новый орган, который мы приобретаем54. Роль этого приема, по-видимому, заключается в том, что он дает возможность представить научное знание в более простом, доступном виде.
Говоря о лексико-семантических и стилистических характеристиках научного текста, следует заметить, что только их знание и учет поможет автору осуществить все замыслы и коммуникативные намерения, и способствует достижению текстом заданной прагматической цели.
Заметим, что согласно мнению отдельных исследователей55, интеграция отчетливо прослеживается в любом виде текста и легко поддается анализу. Что касается модальности, то не все лингвисты считают ее характерной для научного текста56. Но у И.Р. Гальперина же можно обнаружить фразы, свидетельствующие, как нам кажется, о том, что изложение автором материала не является беспристрастным, например: «…трудно бывает выдвигать аргументы против самого себя, «свой угол зрения» решительно отвергает возможность сосуществования двух противоположных концепций»57.
Вполне естественно, что И.Р. Гальперин, приводя мнения других исследователей, дает оценку этих взглядов под своим углом зрения. Всегда присутствует модальность в той части работы исследователя, в которой автор работы, говорит об актуальности, новизне; теоретической и практической ценности своего исследования. Н.М. Разинкина отмечает: «В научной литературе наших дней по-прежнему используются разговорные вставки, имеющие различные оттенки модального значения. Это – выражения типа if you like, if possible, if you please, I am sure, to my mind»58. Подтверждением этому служит и наблюдение О. А. Швецовой: «Однако элементы индивидуального отношения к высказываемому не могут быть, полностью исключены из научного стиля, ибо именно в них заключается определенная оценочная характеристика излагаемого предмета»59; «Однако у нас несколько иной подход к сущности данного явления (понятия) // Реальная действительность такова, что в повседневной деятельности человек совершает… // Поэтому не случайно Козьма Прутков обратился к человеку разумному // Такое определение не очень научно, но по своей сути весьма правильно»60.
Научный текст функционирует только в процессе понимания; полное (не редуцированное) понимание предполагает восприятие именно эпистемического coдepжaния текста. Кроме того, содержание научного текста, как считает М. П. Котюрова, осложнено коммуникативным аспектом, что способствует формированию политекстуальности. В связи с этим текст должен обладать соответствующими качествами, иначе говоря, автор научного текста должен проявлять толерантность по отношению к читателю и стремиться быть понятым, значит, предупредительным, терпеливо выстраивая и эксплицируя стратегию и тактику мыслительного процесса, помогая читателю преодолевать все «препятствия» на этом пути. С этой целью актуализируются такие категории, как понятийность, логичность (посредством дефиниций, выражения мыслительных операций деления понятий, сложения понятий и т.п.)61.
Следующие текстовые категории, также выделяемые исследователями, − это завершенность, континуум и когезия, содействующая реализации первых двух. Данные категории могут быть объединены в одну группу, т.к. они взаимосвязаны и именно благодаря им текст осознается и воспринимается как нечто единое, цельное и завершенное. Цельность текста, как утверждает O.K. Дубовик, «обусловлена общей темой и грамматически поддерживается связками между абзацами и между предложениями, позволяющими «удерживать» тему, рассматривая ее с разных сторон»62. Такая категория, как континуум, предполагает «спаянность» конституентов текста и их составных частей. Способы выражения когезии позволяет выявить связность на синтаксическом, морфологическом и лексическом уровнях. По мнению В.А. Лукина, цельность текста – это такое его свойство, которое объединяет текст с другими сложными системами независимо от природы63. Его суть в том, что текст как целое всегда «больше» суммы своих частей. Причем, поскольку цельность является чисто содержательным свойством, следует уточнить: содержание текста не равно простой сумме смыслов, из которых он строится. С этой стороны цельность может быть уточнена как семантическая неаддитивность.
По словам А.В. Славгородской, обращаясь к существующим текстам, ученый находит в них «импульс для создания новых текстов».64 О преемственности научного знания говорит и Н.А. Кудрина, которая, наряду с диалогичностью, авторитетностью, адресованностью, рассматривает категорию интертекстуальности как одну из важнейших категорий научного текста.65 Категория интертекстуальности в научном тексте реализуется в виде цитат, аллюзий, плагиата; автоцитат, примечаний, комментария, приложения, аннотации, библиографии; косвенной речи, фоновых ссылок, заимствовании понятийно-терминологического аппарата и т.д.66
Категория информативности, очевидно, по-разному проявляется в тексте, причем не только в зависимости от типа и жанра, но и от способов представления и распределения информации. Что касается научного текста, то важным фактом, имеющим отношение к информативности, оказывается то, что «именно информация дает основание рассматривать этот сложный языковой феномен как когнитивное образование, фиксирующее определенные знания о реальном или воображаемом мире, полученные человеком либо в результате познания мира через свой опыт, либо в процессе конструирования – воображаемого абстрактного мира»67.
Таким образом, свойствами современного научного текста являются: 1) функционирование только в процессе понимания, 2) политекстуальность, 3) толерантность, 4) понятийность, 5) логичность, 6) завершенность, 7) диалогичность, 8) авторитетность, 9) адресованность, 10) интертекстуальность, 11) информативность.
Научная речь в целом, а также рассматриваемая функция экспрессивных средств здесь иная, чем, например, в художественной речи, она подчинена замыслу научного произведения. То, что выразительно для научной речи, может не быть выразительным для художественной. Экспрессивные элементы приобретают здесь своеобразное преломление, благодаря чему не нарушаются общие закономерности научного дискурса: они способствуют усилению аргументированности высказывания, а также облегчению восприятия наиболее сложных моментов изложения, сопутствуя основным, характерным для научного дискурса языковым средствам.
Однако в данном случае необходимо, на наш взгляд, отметить, что существуют несколько мнений ученых, не исключающих наличие экспрессивности в составе общеупотребительной лексики научного текста. Например, лингвист З.Ф. Курбанова утверждает, что точность мысли не исключает эмоционального изложения68. Филолог М.Н. Кожина дает подробную классификацию средств выражения экспрессивности научной речи, которую составляют в том числе экспрессивно-эмоциональная лексика, так называемая «высокая лексика», вводные слова и словосочетания эмоционально-экспрессивной оценки и, что особенно интересно, разговорные слова69.
Воздействующие функции экспрессии − образность, оценочность, эмоциональность. Они связаны с реализацией научного знания и направлены на оптимизацию способа изложения в неодинаковой мере в разных жанрах научного дискурса. Под образностью в научном дискурсе подразумевается отражение внешнего облика реальной действительности средствами, выполняющими определенную функцию – делать незримые явления зримыми, выражать языком образов то, что невозможно выразить языком логических построений. Эмоциональность – субъективные внутренние состояния, переживания, эмоции ученого-творца. Оценочность – реализация отношения человека к действительности. Экспрессивное в конкретных научных произведениях выражается в оценочности, эмоциональности, образности, усиливая логичность изложения.
С. Л. Нистратова предлагает рассматривать систему синтаксических средств экспрессивности как организованную по принципу поля (центр – периферия). К центру поля относятся восклицательные конструкции, у которых экспрессивность выражена наиболее интенсивно. Эмоциональное значение данных конструкций выражается с помощью интонации (графически – !), порядка слов (в препозиции – наиболее важное информативное слово: Сделано великолепно!), использования определенных лексических средств (частиц, междометий, наречий, местоимений. Например: «Очень просто! Ах, как умно!). Для устной научной речи характерны конструкции с замещенной позицией оценочного определения: Ну это просто потрясающее совпадение!»70.
Все восклицательные предложения из анализируемых научных текстов представляют собой повествовательно-восклицательные и вопросительно-восклицательные конструкции. Они способствуют коммуникации, стимулируя внимание читателя, усиливая категоричность экспрессивного утверждения, возникшего на основе предшествующих высказываний, подготавливающих для него почву. В научной речи наблюдаются случаи чередования восклицательного предложения с вопросительным. Например: «Допустим, что психолингвистика действительно оказывается отраслью, частным случаем психологии. Какое место занимает в этом случае лингвистика? Ведь если ее предмет образует в известном смысле часть предмета психолингвистики, то оказывается, что лингвистика как бы подчинена психолингвистике, а тем более психологии!»71.
Такое переплетение восклицательных и вопросительных предложений служит целям установления тесного контакта с читателем и в широком смысле диалогичности научной речи.
Периферию поля составляют средства с ослабленным проявлением экспрессивности. Они отличаются разной степенью усиления своих номинативных и иных модальных характеристик. На этом основании в периферийной области выделяются две зоны распределения средств: примыкающая к центру (вопросительные конструкции) и удаленная от него (повторы).
Вопросительные предложения, употребляемые в научной речи, неоднородны по своим функциям, структуре, характеру взаимосвязи с ответом и степени экспрессивности. Поэтому их можно разделить на несколько групп: риторический вопрос, вопросно-ответный комплекс, диалогическое единство.
Широко используется в исследуемых научных текстах риторический вопрос. Его цель – привлечь внимание к тому или иному явлению. Особенность риторического вопроса в том, что его синтаксическая форма не соответствует его логическому содержанию. В научном тексте такой тип вопроса осознается как эмоциональное предложение, реализуя два синтаксических значения – значение вопроса и значение утверждения. Например: «Мало, кто точно знает, что представляют собой малороссийский или древнегреческий язык, то есть – что же это на самом деле, а главное – как их звучание отражается в сознание субъекта лести?»72.
В приведенном примере авторский текст является скрытой формой диалога: автор как бы вступает в разговор со своим читателем, обращает его внимание на основной момент изложения. Риторический вопрос выступает как яркий стилистический прием, отражающий коммуникативную природу языка: учет говорящим или пишущим адресата, разговор со своим вторым «я». Поэтому мы причисляем его к средствам выразительности научной речи. Используется он для того, чтобы автор мог сформировать свое собственное отношение к рассматриваемому в научном произведении вопросу.
Вопросно-ответный комплекс в научных текстах – результат влияния живой разговорной речи на все дискурсы современного русского языка. Однако вопросительные предложения в научном тексте своеобразны. В разговорной речи вопрос необходим для непосредственного общения, в анализируемых же нами текстах он сосредоточивает внимание получателя речи на каком-либо утверждении, активизирует внимание и мышление читателя73.
Диалогические единства отличаются от предыдущих конструкций тем, что вопрос и ответ настолько связаны между собой лексико-тематически и синтаксически, что теряют смысловую и синтаксическую самостоятельность. С их помощью пишущий/говорящий имитирует сиюминутность творчества, демонстрирует перед аудиторией ход своей мысли, размышлений, вовлекая в него читателей/слушателей, активизируя их внимание; заставляет вместе искать ответ на поставленный вопрос. Например: «Что хотел передать коммуникатор в данном льстивом обращении?»74. В льстивом обращении были представлены малоизвестные языки, которые в большинстве нарративных практик реципиента будут иметь противоположные предложенным ассоциативные вербально выраженные черты.
Диалогические единства в устной научной речи позволяют говорящему предугадывать возможные неясности, возражения слушателей, тут же давая ответ. В таких построениях сообщаемая информация расчленяется, причем самая важная ее часть содержится в ответной реплике, оформляемой с помощью экспрессивных эллиптических конструкций. Например: «Все эти зависимости надо вскрывать. Как? Сопоставлять различные издания»75.
В научных текстах используются лексико-синтаксический и синтаксический повторы. Лексико-синтаксические повторы выполняют здесь экспрессивно-эмфатическую (выделительную) и экспрессивно – поясняющую (конкретизирующую) функции. В экспрессивно-эмфатической функции повтор выделяет определенные части высказывания, лексически тождественные и занимающие одинаковую синтаксическую позицию, на которые падает логическое ударение. Данные повторы могут быть связаны либо с акцентуацией самого повторяющегося слова, либо следующего за ним слова76.
В экспрессивно-поясняющей функции используются повторы с распространением повторяемого слова. Такие конструкции обычно употребляются для уточнения, выраженного повторяемым словом, и одновременно для его выделения. Например: «Первый мир – это так называемый внешний мир, который мы воспринимаем в качестве такового в процессе нашей жизни»77.
Лексико-синтаксический повтор обращает на себя внимание как наиболее употребительное экспрессивное средство. Сущность повтора заключается в целенаправленном отклонении от нейтральной синтаксической нормы, для которой достаточно однократного употребления слова, с целью особой эмфатизации высказывания78.
Синтаксический повтор способствует достижению ясности, четкости изложения, а также большей выразительности его ритмико-интонационной организации. На его основе строится такая фигура экспрессивного синтаксиса, как синтаксический параллелизм, который в научном тексте, как правило, осложняется еще и лексическим повтором. Этот вид повтора выполняет экспрессивно-выделительную, ритмическую, а иногда и экспрессивно-конкретизирующую функции. «Он [символ] многолик, многомыслен и всегда темен в последней глубине. Он – органическое образование, как кристалл. Он даже не монада»