Знаменит он был тем, что считал себя знаменитым.
– Вика, найди мне, пожалуйста, Инина, – сказал Юрий Валентинович своей помощнице по громкой связи.
– А вот он как раз в приёмную зашёл. Ему пройти? – ответила секретарь.
– Отлично, запускай.
Илья тем временем уже стоял между двойными дверями входа в огромный кабинет шефа, приветствуя его поднятой рукой на манер Леонида Ильича Брежнева:
– От лица работников пиаристического труда разрешите передать вам… и…
– Здоров, бездельник! Ты чего это без звонка или протелепал, что я на месте?
– У меня в твоей конторе и без тебя дел хватает, вон как работой завалили. В шортах ходить можно, а я уже Новым годом занимаюсь. Хорошо, что чухнулся вовремя, еле успел «Атриум» в «Балчуге» застолбить на двадцать седьмое декабря. Ещё бы недельку протормозили с решением по площадке, не знаю, куда бы подались праздник отмечать. На Волгу, наверное, всех везти пришлось бы. А что? Домики эмчеэсовские возьмём в аренду раскладные, самолёт в головном офисе попросим, благо добра этого завались, и недорого выйдет со своим-то еропланом! Я к тебе сегодня чисто выразить своё почтение, поздоровкаться, так сказать. Мне ещё на въезде директор шлагбаума про все диспозиции больших пацанов доложил. И что ты у себя, и что Ведун должен нагрянуть. И что Женьку Вакулова с днём рождения жены поздравить сегодня надобно. У нас руки длинные, мы всё про всех знаем! Работа, понимашь, у нас такая! А ты хотел «о делах наших скорбных покалякать»?