ЗАМОК ДВИЖУЩЕЙСЯ ДВЕРИ

Как прекрасен мой трон в Каер Сиди;

Не страшны ни чума, ни старость, тому, кто на нем сидит –

Они знают Манавидана и Придери.

Вокруг очага три шарманки играют,

И бьют вокруг ключи океанские,

А над ними стоит колодец.

И вода в нем слаще вина.


Передур, рыцарь, ехал через дикий лес Зачарованного Острова пока не выехал на открытый луг за лесом. Затем он увидел замок в центре луга, вокруг замка бежал поток, а внутри были большие и просторные залы с большими окнами. Подъехав поближе, он увидел, что замок крутится быстрее ветра. На башнях он увидел лучников, которые стреляли с такой силой, что ни одна броня не могла защитить от их стрел. Были там и люди с горнами, дудящие так громко, что казалось, что земля трясется. У ворот замка на цепи сидели львы, рычащие так яростно, что казалось, что вот-вот рухнет замок и лес будет вырван с корнями. Ни львы, ни воины, не обратили на Передура внимания. У ворот замка он увидел сидящую женщину, которая предлагала донести его до покоев на спине. То была королева Рианнон, обвиненная в смерти своего ребенка. Ее приговорили к семи годам сидения у ворот. Каждому она должна была рассказать свою историю и каждому чужеземцу должна она была предложить пронести его до замка на спине.

Как только Передур вошел, замок исчез, а рыцарь оказался на земле. Рядом с ним была королева Рианнон. Королева осталась жить на острове вместе с сыном Придери и его женой. Второй раз вышла она замуж за человека по имени Манавидан. Однажды, они поднялись на холм Арберт, хорошо известный своими чудесами. Как только они взошли на него, раздался гром и все окутал такой густой туман, что они не могли видеть друг друга. Когда туман рассеялся, они оглянулись и увидели, что все постройки и животные исчезли. Нигде не было ни дыма, ни костра, ничего, сделанного человеческими руками. Остались только Придери, Манавидан, и их жены. Скитаясь от места к месту, они не нашли людей. Жили они рыбалкой, охотой, собирали дикий мед. Побывав в других странах, они вернулись на остров домой. Однажды, во время охоты им на встречу из кустов бросился кабан великолепного белого цвета. Увидев его, они спешились и увидели Вращающийся Замок. Кабан, уловив момент, прыгнул туда, а собаки за ним. “Тогда Придери сказал, – я пойду туда и найду собак”. “Не ходи, – ответил Манавидан, – тот, кто наложил заклятье на эту землю и лишил нас всего, тот поставил здесь замок”. Но Придери сказал, что не может бросить собак. Итак, он дождался возможности и вошел внутрь. Он не увидел ни кабана, ни собак, ни человека, ни животное, но в центре дворцового пола он увидел фонтан в мраморе. У края фонтана на мраморной подставке стояла золотая чаша, от которой тянулись золотые цепи. Его очень обрадовала красота золота и дорогое обрамление чаши, поэтому он подошел и дотронулся до нее. Как только он коснулся ее, его пальцы прилипли к чаше, а ноги к подставке. Вся его радость испарилась, и он не мог произнести ни слова. Так и остался он стоять.



Манавидан ждал его до вечера. Не слыша ни звука ни от него, ни от собак, он вернулся домой. Когда он вошел, Рианнон, его жена и также мать Придери, взглянула на него.

– Где, – спросила она, – Придери и собаки.

– Вот, что приключилось со мной, – сказал он и рассказал ей все.

– Плохим ты был товарищем, а хороший товарищ сгинул.

С этими словами она направилась в Замок Движущейся Двери. Войдя туда, она увидела Придери, вцепившегося в чашу.

– Ты чего там? – спросила она и сама взялась за чашу.

В тот же миг она прилипла к ней.

Руки Придери и Рианнон прилипли к чаше, а ноги к заколдованному полу. Радость покинула их, и они не могли произнести ни слова. Грянул гром, сгустился туман, и Замок Движущейся Двери исчез и больше его не видели. Рианнон и Придери также исчезли.

Когда Кигва, жена Придери, увидела это, то загоревала так сильно, что не было ей разницы жива она или мертва. Никого не осталось на острове кроме нее и Манавидана. Они отправились в другие земли, чтобы заработать на пропитание. Когда они вернулись, то привезли с собой мешок пшеницы, которую посеяли. Пшеница росла и спела, и когда пришло время жатвы, урожай был многообещающий. Манавидан решил убрать пшеницу на следующий день. На рассвете другого дня он пришел, но не нашел ничего кроме соломы. Каждый стебелек был аккуратно срезан до земли и унесен.

Он пошел на другое поле и увидел, что там тоже пшеница поспела, но на утро следующего дня там не было ничего кроме соломы.

– Кто-то замыслил погубить меня, – сказал он, – я посмотрю, что творится на третьем поле. Тот, кто украл там, придет красть и туда.

Манавидан остался сторожить в ночь третье поле. В полночь раздался гром. Он выглянул и увидел огромное полчище мышей. Каждая мышь выбирала колосок и забиралась на него, чтобы колос наклонился до земли. Затем каждая мышь отгрызала колосок и убегала с ним. Все мыши так делали, оставляя голый стебелек, и не было ни единой травинки, на которой не сидела бы мышь. Манавидан протиснулся среди них, но не мог сконцентрироваться на какой-нибудь мыши, как невозможно следить за одной мухой из роя или за одной птицей из стаи, парящей в небе. Легенда гласит, что он присмотрелся к одной мыши, которая казалась тяжелее остальных и двигалась медленнее. Ее то он и поймал, посадил в перчатку и затянул веревкой. Принеся мышь домой, он показал ее Кигве и сказал, что собирается повесить грызуна. Кигва была против, но Манавидан настаивал. На следующее утро он отнес зверька на верхушку холма Арбетх. Воткнул там в землю две деревянные вилки, сделал маленькую виселицу.

Сооружая виселицу, он увидел, как к нему подошел диакон в старой драной одежонке. Семь лет прошло с тех пор, как видел Манавидан других людей кроме своих потерянных друзей и Кигвы. Диакон поздоровался и сказал, что возвращается домой в Англию, где он пел. Затем он спросил Манавидана о том, что тот делает.

– Вешаю вора, – ответил он.

Увидев, что это мышь, диакон предложил фунт за ее освобождение, но Манавидан отказался. Затем к нему подъехал священник и предложил три фунта за освобождение мыши, но предложение было отвергнуто. Когда Манавидан соорудил петлю вокруг шейки мыши, прискакал епископ со своей свитой. Епископ, как и остальные, очень хотел купить мышь. Сначала он предложил семь фунтов, затем двадцать четыре, затем прибавил к этому всех своих лошадей и экипажи, но Манавидан отказался. Наконец епископ попросил его назвать ту цену, которую он хочет.

– Освобождение Рианнон и Прудери, – сказал он.

– Да будет так, – ответил епископ.

– И снятие заклятья, – сказал Манавидан.

– И это тоже, – согласился епископ, – если только отдашь мышь.

– Почему? – спросил Манавидан.

– Потому, – ответил епископ, – что это моя жена.

– Зачем она пришла ко мне?

– Чтобы красть, – таков был ответ. – Когда стало известно, что вы населяете остров, ко мне пришли мои домочадцы и попросили их всех обернуть мышами. В первую и вторую ночи они приходили одни, но на третью ночь моя жена и ее дамы тоже пожелали стать мышами. Я их также заколдовал. А теперь отпусти мышь, как обещал.

– Нет, – ответил Манавидан, – только, когда дашь слово, что не будет больше никаких заклятий, и ты не будешь мстить ни мне, ни Рианнон, ни Прудени.

– Обещаю, – ответил епископ, – теперь ты отпустишь мою жену?

– Нет, пока не увижу перед собой Рианнон и Прудени.

– Они уже идут, – сказал епископ.

Обняв Рианнон и Прудени, Манавидан отпустил мышь. Епископ дотронулся до нее волшебной палочкой, и мышь превратилась в самую красивую молодую женщину из когда-либо виденных.

– Теперь оглянись вокруг, – сказал епископ, – видишь, все строения и весь урожай вернулись, заклятие снято.

Романтики прошлого называют юго-западную часть Уэльса и прибрежные острова “Королевством Иллюзий и Царством Волшебства”. Действительно, люди верили, со времен греческого поэта Плутарха, что эти острова наделены странной магией. Считалось, что сильная буря происходит по причине смерти какого-нибудь заклинателя, жившего там.

Когда буря утихала кто-нибудь из местных островитян говорил: “Кто-то могущественный ушел”.