Ситуация была – не позавидуешь. Без одежды я не смогу выбраться из леса, а в лесу без еды долго не протяну. Идея показаться людям и попросить помощи даже в голову мне не пришла: разгуливать в голом виде – это же совершенно неприлично! Нужно найти хоть какое-то подобие одежды… Одеяло, дерюгу, любые лохмотья – лишь бы их можно было надеть.
Кое-как смахнув воду руками и пару мгновений подумав, я двинулась в сторону жилья. Вряд ли лесные белочки умеют ткать и шить, значит, если мне нужна одежда, нужно искать ее там, где люди. Хорошо хоть, мои сапоги разбойники не нашли – они спокойно простояли в густой прибрежной траве, никем не замеченные. Если одежду я еще могу где-то раздобыть, то вряд ли поблизости валяется обувь моего размера.
Добравшись до кромки леса, я настороженно вгляделась в сереющее пространство перед собой. Высокие стебли, выше моего роста, были увенчаны плотными зелеными конусами с шелковистой светлой «шевелюрой». Да это же кукуруза! А прямо посреди кукурузного поля – тут я едва не заплясала от радости – чучело! Чучело, обряженное в лохмотья, с сухой головой из тыквы, на которую была нахлобучена драная соломенная шляпа. То, что нужно!
Осмотревшись по сторонам, я быстрее ветра преодолела узкую полоску пустой земли между лесом и полем и ворвалась в кукурузное царство. Листья у кукурузы были шершавые, но не острые, как та осока, и я целеустремленно пошла туда, где посреди поля возвышался призванный отпугивать птиц тыквенный стражник. Меня он, в отличие от пернатых, очень даже привлекал.
Через пару мгновений я уже стаскивала с чучела одежду. Хозяин, как оказался, совершенно не заботился о комфорте своего безмолвного работника, и одежонка на нем была совсем худая. Но сейчас я радовалась ей больше, чем любому шелковому платью! Натянув штаны, я завязала их пеньковой веревкой, чтобы не падали, и набросила сверху рубаху. Рубаха была с поясом и гораздо просторнее, чем мне нужно, и после того, как я затянула пояс, топорщилась со всех сторон. Ну ничего, зато закрывает!
Дополнив свой ансамбль шляпой, – а то еще загорю, и тогда меня уж точно будет не отличить от крестьянина, – я задумалась, что делать дальше. Ограбление прямо перед школой вселило в меня некоторые сомнения. А вдруг это знак, что мне нечего тут делать? Может, лучше вернуться домой, пока не поздно?
Подняв глаза на белеющую вдали лестницу, для меня сейчас похожую на дорогу в благословенное небесное царство Нефритового императора, я, с миг помедлив, зашагала вперед. Вот если меня не примут, то и поеду домой. А до этого я должна испробовать все возможные способы изменить свою судьбу и вместо жены старика стать свободной заклинательницей.
Женщины должны быть «трижды послушными» и сначала слушаться отца, потом – мужа и затем – сына. Только заклинательницы могут распоряжаться своей жизнью на свое усмотрение, и я хочу хотя бы попытаться стать одной из них.
В животе вдруг забурчало, и, поколебавшись, я сорвала себе три кукурузы на дорогу. Да, брать без разрешения нехорошо, но одежду пугала я уже у хозяина поля украла – добавлю к своим проступкам еще и краденую кукурузу. Потом, если будет возможность, возмещу ему убытки.
За последующий час моя решимость попасть в школу прошла серьезное испытание крутой и кажущейся бесконечной лестницей, вываливающейся из рук кукурузой и падающей на глаза шляпой. Однако, придерживая одной рукой шляпу, а второй прижимая к боку кукурузу, я упрямо шла вперед. Когда спустя некоторое время я добралась до преградивших лестницу ворот и свернула на боковую площадку, где в теньке расположилась приемная комиссия, от усталости я уже даже не боялась вступительных испытаний.
Сказать, что мое появление вызвало удивление – это значит не сказать ничего. Вдобавок к тому, что я и так выглядела несколько экстравагантно, после подъема в гору по длинной лестнице я еще и дышала с шумным присвистом, как заядлый курильщик. Двое парней в светлых одеждах и с аккуратными прическами уставились на меня с одинаковым ужасом, едва мне стоило к ним приблизиться, а один, который был справа, даже слегка отодвинулся. Они сидели за столом, на котором были разложены бумага и чернила, и, уверившись, что я попала по адресу, я подошла к ним.
– Простите, – голос был хриплым; возможно, утреннее купание не прошло даром. – Я хочу обучаться в вашей школе. Не могли бы вы подсказать, где мне записываться?
– Записываться потом у секретарей, – левый пришел в себя быстрее, чем его друг, который так и сидел с открытым ртом, меряя меня брезгливым взглядом. – Только сначала – испытание. К какому учителю вы… э-э-э… ты… хочешь поступить на обучение?
– Учителю? – я на миг задумалась. – А какой учитель у вас самый лучший?
Вдруг переглянувшись, дежурные – наверное, все-таки это не приемная комиссия, слишком они для этого молоды – неожиданно одновременно расплылись в улыбках. Надо же, какие в этой школе добрые и понимающие ученики! Я-то думала, меня просто выгонят в таком виде… Может, все заклинатели, совершенствуясь день за днем, постепенно теряют свои недостатки и наполняются всяческими добродетелями?
– Лучший – учитель Юнхэн, – сообщил левый, а его друг, правый, вдруг тонко захихикал. Я бросила на него недоуменный взгляд, и он тут же замолчал. – Все его ученики добиваются невероятных высот.
– Да-да, все-все, – неожиданно тонким голосом добавил правый и опять захихикал.
– Хорошо, – несколько неуверенно отозвалась я. Почему-то их хихиканье казалось мне несколько подозрительным. Но, если они находятся на дежурстве, они же не могут просто наврать мне? В конце концов, это их работа – сообщать верную информацию кандидатам. – А… как попасть к нему на испытание?
– Испытание у наставника Юнхэна – самое легкое, – доверительным тоном сообщил мне правый, вдруг наклоняясь ко мне, словно хотел рассказать секрет. Я тут же преисполнилась благодарности к нему и устыдилась своих подозрений: ясно же, что они просто пытаются помочь будущему соученику. – Нужно всего-навсего забраться во-о-н на тот пик, где наставник медитирует в своей беседке, – парень махнул рукой куда-то вбок, и среди расступившихся на миг облаков я заметила зеленую верхушку горы с примостившейся на ней ажурной беседкой. Тут же облака скрыли гору, и стало казаться, что беседка парит в небесах. Издалека нельзя было рассмотреть, медитирует в ней кто-то или нет, но я поверила им на слово.
– Хорошо, – я перехватила кукурузу поудобнее и, развернувшись, уже было направилась к горе по узкой тропинке, теряющейся среди деревьев, как меня окликнули:
– Эй, а кукурузу не хочешь оставить тут? Мы не съедим, не бойся.
Это было сказано с какой-то странной издевкой, и я, передернув плечом, независимо отозвалась:
– Благодарю, не смею вас утруждать.
В конце концов, кто знает, сколько времени я буду забираться на эту гору? Может, устрою пикник, подкреплюсь. Огонь, чтобы ее запечь, я смогу вызвать.
Дежурные ничего не ответили на мое нежелание расстаться с провизией, но, едва я завернула за скалу, как вслед мне донесся дикий хохот. Да, наверное, я поторопилась с выводами, и добродетелями эти ученики успели наполниться не доверху.
Но главное, что мне сказали, как стать учеником. Для этого всего-то нужно забраться на гору! Что может быть проще?
«Действительно, почему задание такое простое?» – вдруг подумала я. Я уже обогнула преграждающий вид валун, и передо мной лежала тонкая тропинка, сначала сбегающая вниз, а потом взбирающаяся по крутому боку соседнего пика с беседкой. Он был высоким, и отвесные каменные стены вздымались практически вертикально. Однако я ясно видела тропинку, заботливо огражденную перилами. Может, на меня будет кто-то нападать? Или скальная порода вдруг обвалится прямо под ногами? Тогда мне несдобровать – меча у меня с собой нет, да и летать на нем, как настоящие заклинатели, я еще не умею.
Подобрав на всякий случай палку, я перехватила кукурузу покрепче и ступила на тропинку. Ничего… как-нибудь заберусь.
Я осторожно двинулась дальше.