Перерыв в утреннем заседании сделали чуть раньше по причине сбоя в работе системы кондиционирования. Сегодня дебаты в зале заседаний были жарче обычного, и кое-кто начал шутить, что именно жаркие споры и повлияли на работу кондиционеров. Это лето в Нью-Йорке было душным, и здесь, в восточной части Манхэттена на берегу Ист-Ривер, дышалось во время полуденного застоялого зноя немного легче.
Трое мужчин, которые сейчас шли по коридору штаб-квартиры ООН, не являлись официальными постоянными представителями своих государств при ООН, они не были даже помощниками «второй линии», как называли на устоявшемся местном сленге помощников, сидевших на втором ряду кресел за спинами официальных лиц. Но судить в кулуарах международных организаций о том, who is who и какое влияние он оказывает на решение тех или иных вопросов по расположению кресла, опрометчиво.
Мужчины подошли к одной из дверей в глубине коридора. Навстречу из комнаты вышел угрюмый молодой человек с черным чемоданчиком в руках.
– Что скажете? – спросил один из мужчин молодого человека.
– Безопасно, мистер Портман, – кротко ответил молодой человек и посторонился.
– Прошу, господа. – Человек, которого назвали Портманом, сделал приглашающий жест.
Высокий худощавый, энергичный Ларри Портман выглядел и вел себя как лидер, хотя в этой троице явно все были людьми, обладавшими реальной властью, возможностью принимать решения. Светловолосый крепыш Энрико Лагер был молчаливым. В свои пятьдесят он выглядел значительно моложе своих лет. Возраст выдавали только бесцветные настороженные глаза. Этот взгляд недвусмысленно говорил, что их обладатель не верил никому.
Ханс Рингхольм был плотным, даже чуть полноватым мужчиной с большими залысинами на лбу. Он носил очки в большой толстой оправе, костюм на нем сидел немного мешковато, да и вел он себя суетливо, шумно, чуть возбужденно. Но это обманчивое впечатление пропадало, когда он начинал говорить. Властный голос, жесткие интонации и жесты человека, который привык, что ему подчиняются беспрекословно.
И тем не менее все трое были представителями разных государств, хотя и вели себя друг с другом почти дружески.
– Надо поблагодарить вас, Ларри, – проворчал Рингхольм, вытирая потную шею салфеткой. – Сейчас бы сидели в теплом каминном зале где-нибудь в Амстердаме и потягивали глинтвейн. Так нет, вам обязательно надо все иметь в одном кармане.
– Помнится, господа, что Франция, Великобритания и, кажется, Нидерланды голосовали против того, чтобы перенести штаб-квартиру ООН в Нью-Йорк. – Лагер вскинул одну бровь с видом человека, который всех «поставил на место». – Был выбор в Канаде на берегах Онтарио с красивым видом на Ниагарский водопад. Сколько еще будем спорить?
– Спорить надо было раньше, – вздохнул с нарочитой грустью в голосе Рингхольм. – Еще в сентябре 2009-го, помнится, Каддафи предлагал в качестве альтернативы Пекин, Дели и еще что-то. Полковник свято верил, что ориентировать ООН нужно больше на Восток.
– И где теперь Каддафи, где Ливия, – усмехнулся Лагер. – С арабским миром удалось справиться, не так ли, Ларри?
– Мне понятна ваша ирония, – засмеялся Портман. – Но вы напрасно идентифицируете меня как гражданина США. Я имею счастье иметь датский паспорт.
– Ну, ладно, – неожиданно стал серьезным Рингхольм, и в его голосе появились стальные нотки. – Давайте перейдем к делу, господа. Все попытки продлить арктический шельф привели лишь к тому, что западный мир увяз в интригах, а сами страны Северной Европы, имеющие арктические границы, много лет топчутся на месте, ожидая согласованных действий. Но никто их не согласовывает, потому что нет единодушия.
– Мы сейчас вот этим составом ситуацию не изменим, – покачал головой Лагер. Если только наметить определенный план действий.
– К моменту окончания разработчиками самого плана, – улыбнулся Портман, – он окажется уже ненужным.
– Вот именно, – жестко бросил Рингхольм и прищурил свои и без того маленькие глазки. – Поэтому я предлагаю рассмотреть промежуточный вариант, который позволит нам выиграть время. Время, вот чего нам сейчас не хватает, вот что для нас сейчас истинная ценность. Буквально через два, может, три месяца Россия может представить на рассмотрение соответствующей комиссии ООН результаты своих многолетних исследований, которые будут являться доказательством того, что ряд новых подводных хребтов относится к континентальному шельфу и их следует территориально признать продолжением территории России.
– Между прочим, – хмыкнул Портман, – это я вам скажу как специалист, русские будут правы, потому что результаты, которыми они располагают, – это истина. В ООН вынуждены будут признать доводы русских достаточными. А в Арктике – треть запасов углеводородов всей планеты. Россия отхватила уже приличный кусок континентального шельфа и пойдет дальше.
– Черт, но что мы можем сделать? – весь подобрался и даже выпрямился в кресле Лагер. – Что мы можем противопоставить русским? Результаты своих исследований? Контрдоводы в нашу пользу? Но на это нужны годы! Хотя бы месяцы, чтобы сработать вполне правдоподобный набор доказательств. Но на комиссии все вскроется, и президент свернет мне голову за такую грязную работу.
– Ханс предлагает немного иной сценарий. – Улыбчивый Портман добродушно покивал головой в сторону толстяка. – Мы можем попытаться убить двух зайцев, как говорят сами русские. Сорвать доклад, даже саму процедуру рассмотрения их доклада. А заодно и инициировать новый виток антироссийских настроений в Европе. Давайте выслушаем его предложение.
– Тогда я приглашу одного человека, – не столько попросил разрешения, сколько констатировал факт Рингхольм.
Достав телефон, толстяк начал набирать номер, потом нахмурился, чертыхнулся, вспомнив, что меры безопасности, примененные для защиты этой комнаты, предполагают и непроходимость радиоволн. Поднявшись из кресла с завидной энергией, Рингхольм прошел к двери, открыл ее и бросил кому-то невнятный приказ. Не успел толстяк вернуться к своему креслу, как дверь снова открылась и в комнату неторопливо вошел худощавый мужчина с откровенно южным загаром на скуластом лице. На этом лице странно смотрелись серые, почти стального цвета глаза. Лицо незнакомца от такого контраста коричневого лица и серых глаз казалось равнодушным и каким-то отрешенным. Двигался он плавно, чуть лениво, но в каждом его движении чувствовалась сжатая пружина.
– Представляю вам, господа, – снова принявшись вытирать лысину платком, сказал Рингхольм. – Александр Стульчек. Специалист широкого профиля, хороший организатор, имеет широкий кругозор, большой опыт.
– Хм, – нахмурился Лагер и вопросительно посмотрел на Портмана. – Не кажется ли вам, что несколько преждевременно…
Датчанин, продолжая улыбаться, неопределенно пожал плечами и стал смотреть на гостя. Рингхольм только махнул рукой и заговорил деловито и немного снисходительно:
– Да перестаньте вы, Энрико! Преждевременно девушки в Саудовской Аравии замуж выходят в тринадцать лет. А мы с вами пропустили уже лет пятнадцать впустую. И нам ждать уже нечего, кроме как торопиться и прибегать к решительным и очень эффективным мерам.
– Я предлагаю выслушать господина Стульчека, – вдруг предложил Портман. – Его видение, его предложения, возможности. Никто нам не мешает пожать руки и разойтись по своим рабочим местам, как будто этого разговора и не было. Пусть русские владеют Арктикой, доят ее как корову, богатеют, а заодно и диктуют всему миру цены на нефть, снабжают Европу газом, а заодно и Китай. Кажется, там всерьез заинтересовались российскими северными месторождениями и просчитывают стоимость совместного финансирования трубопровода?
– Ну, если вы так полагаете, – вынужден был согласиться Лагер. – Но учтите, господа, я действительно за решительные действия. Полумеры я даже обсуждать не намерен.
– Да, да! – торопливо ответил Рингхольм. – Только эффективные и полные меры. Давайте, Александр, изложите господам свою точку зрения.
Гость, сидевший до этого в кресле поодаль и со скучающим видом наблюдавший за собеседниками, вдруг напрягся, собрался весь как будто сжатые в кулак пальцы. И лицо его сделалось жестким, заострились черты и сразу стало понятно, что это боец. Не теоретик, не философ, рассуждающий о правах международной демократии, а жесткий, решительный и беспощадный в достижении своих целей боец. И он не слуга, не рядовой исполнитель. Это лидер, партнер, у которого есть свое мнение и с которым придется считаться, со своими целями, которые партнерам придется учитывать, и со своими методами работы, с которыми им придется мириться.
– Итак, господа, – заговорил Стульчек, – мы вынуждены признать, что Россия преуспела в освоении недр Арктики. Более того, она готова наложить свою медвежью лапу почти на все нефте – и газоносные районы Арктики, Скандинавии, США, Канады. И реальных, скажем честно, законных способов остановить Россию в Арктике нет. И их будет с каждым годом все меньше, потому что Россия начала активно строить в Арктике свои военные базы, они воссоздали ледокольный атомный флот, они готовы сотрудничать и водить караваны вдоль побережья всем, кому это нужно. А это нужно, господа, это кратчайший путь из Атлантики в Тихоокеанский регион.
– Здравые рассуждения, – не переставая чуть улыбаться, кивнул Портман. Кивнул скорее поощрительно. – И что же вы предлагаете?
– Остановить Россию, это если говорить обобщенно. Что касается способов, то могу вам изложить основные принципы. Если они будут вами одобрены и вы возьметесь финансировать операцию, то я возьмусь за ее разработку во всех деталях. За окном двадцать первый век с его техническими достижениями. И воровать документы, я имею в виду доклад России для ООН в бумажном варианте, бессмысленно. Файлы существуют во многих компьютерах специализированных научных организаций России. Восстановить доклад несложно. А его похищение вызовет лишь скандал и недоверие общественности к лидерам северных стран. Выход один – остановить Россию любым другим путем, отсрочить рассмотрение в ООН их доклада по арктическому шельфу, за это время срочно подготовить результаты «ваших исследований». Оптимальный вариант – скомпрометировать Россию в Арктике настолько, что мировое сообщество ее вообще туда не допустит, задавит санкциями на уровне ООН. Это будет серьезно.
– Это понятно, – задумчиво покивал Лагер. – Россию нужно обвинить в таких грехах, которые дадут возможность заблокировать решение по Арктике в ООН на долгое время. Но это ведь должна быть серьезная и реальная причина. А в последнее время руководство России перестало делать ошибки. Сейчас там у власти очень профессиональная команда, и переиграть их в каком-то вопросе я считаю крайне сложным.
– Поэтому и не надо пытаться переигрывать. У русских есть одна хорошая поговорка, которая гласит, что самое надежное орудие в рукопашной борьбе – это железный лом. Никакие приемы не устоят против него. Вот я и предлагаю железный лом.
– Вы случайно не русский сами? – осведомился Лагер. – Стульчек… это славянская фамилия.
– Нет, я не русский, – дернул щекой мужчина. – Фамилия ничего не значит в наше время. Мы дети мира! И кто вам сказал, что это моя настоящая фамилия. Давайте вернемся к делу. Итак, нам нужна причина, чтобы остановить Россию в Арктике. Любая причина, желательно яркая, запоминающаяся и достаточно зловещая, чтобы напугать обывателя. Не нужно стесняться в выборе причин и придумывании фактов, которые якобы имели место. Важен принцип – Россия источник агрессии, она опасна для Европы. Допустима ситуация, которую специалисты могут расценить как полный бред. Но мы с вами обращаться будем к простому обывателю, к тем массам, которые легко поднять на любое выступление, на подписи к петициям и тому подобное.
– Например? – с интересом спросил Портман.
– Например, те заявления, которые использует украинский президент, чтобы выпросить у Евросоюза деньги и чтобы убедить своих сограждан, что в стране все рушится не из-за его бездарности и вороватого кабинета министров, а из-за России. Бред? Да, полный, но народ верит, и он у власти. Он запросто вещает, что в Донбассе воюет российская армия, у него чуть ли не каждый месяц разгромленная русская танковая дивизия под Волновахой. И народ верит в тот бред. А Запад, между прочим, не против таких заявлений. Ведь это еще и возможность уколоть Россию, новый способ раскрутки маховика антироссийской истерии.
– Тут трудно придумать что-то новое, – с сомнением сказал Рингхольм.
– Это не обязательно должно быть что-то уж совсем новое. Иногда хорошо и давно забытое старое или иная интерпретация. Главное – скандал, всплеск эмоций международной общественности, протестное движение и напуганный до дрожи обыватель. А правительства большинства стран ухмыльнутся и постараются погреть руки возле этого небольшого пожара, который мы устроим. Это мое видение.
– Учтите, что третья мировая война нам не нужна, – усмехнулся Портман.
– Учту, – поднимаясь, сказал Стульчек. – Я прекрасно отдаю себе отчет, что ни одно государство, даже такие мощные, как Россия, США, Франция, Германия, не выдержит полномасштабной войны даже неделю. Ни одна экономика не выдержит современной войны. Точнее, потерь в современной войне. Задушить Хусейна? Ради бога. Две недели полномасштабная войсковая операция, разрушенная ракетными и бомбовыми ударами военная инфраструктура Ирака, двадцать восемь человек погибших морпехов и сто двадцать раненых. Блеск. С Россией такого не получится. Любая сторона конфликта получит такой ответ, что результат будет страшен. Мы не воевать с Россией должны, а подставить ее, как это делается в любом человеческом нечистоплотном коллективе, когда хотят назначить изгоя. Всего доброго, господа!
Стульчек сдержанно кивнул присутствующим и вышел из комнаты. Рингхольм смотрел на собеседников и барабанил по столу толстыми пальцами. Портман смотрел в основном на Лагера, который хмурил брови и сосредоточенно искал что-то в карманах пиджака.
– Энрико, вы напрасно нервничаете, – засмеялся Портман. – Мы с Хансом не будем сейчас рьяно ручаться за этого господина. Нам важно ваше принципиальное согласие. После того как он представит реальный план, мы откроем финансирование на его дальнейшую разработку и реализацию. Пока никто никого ни к чему не обязывает.
– Хорошо, – перестал рыться в карманах Лагер. – Я согласен.
Все трое с большим облегчением поднялись из кресел и двинулись к двери. Вновь возник оживленный разговор на тему погоды в Нью-Йорке. На несколько минут в пустой комнате установилась тишина. Неслышно открылась дверь, и в помещение вошла молодая женщина в переднике горничной. Она быстро и ловко собрала со столика чашки с недопитым кофе, сменила пепельницу на чистую и… незаметным движением отклеила от донышка одного из кофейных блюдец белый плоский предмет. Уронив на пол ложечку, женщина наклонилась за ней и приклеила странный предмет себе за каблук строгих белых туфель… Подняв поднос, женщина вышла, прикрыв за собой дверь.
В Санкт-Петербург Бриг долетел военным бортом, и буквально с трапа его снял сурового вида неразговорчивый старший лейтенант, усадил в черный «Хендай Сонату» и коротко бросил водителю:
– На Галерную.
Бриг терпеливо стал смотреть в окно машины на пролетающие мимо деревья, потом дома. В предписании у него значилось прибыть сегодня в 8.30 в вч 42676 по адресу Галерная, 31. Бриг не знал, что скрывалось за номером войсковой части, но на Галерной располагался 61-й командно-разведывательный центр ГРУ. До назначенного времени оставалось чуть больше часа, и Бриг с сомнением провел рукой по шершавому подбородку. Его вызвали буквально на завершающем этапе тренировочного процесса на Северном Кавказе, где он проходил переподготовку по горной подготовке. Переодеться Бриг успел, но перелет занял больше суток, потому что борт садился еще в двух городах, высаживая офицеров. Бриг эти сутки не покидал самолета, и теперь у него были все основания беспокоиться о своем внешнем виде. Он не любил получать незаслуженные замечания.
– У вас будет время привести себя в порядок, – неожиданно заявил старший лейтенант, не оборачиваясь. – Вам предоставят помещение, где вы сможете умыться, побриться и все остальное, что связано с гигиеной.
Глаза у него на затылке, хмыкнул про себя Бриг. От скуки он решил тут же задать вопрос на эту тему, но вспомнил аналогичный момент из фильма «Шерлок Холмс и доктор Ватсон». Там сыщик очень здорово разыграл своего друга какими-то специальными точками на кончиках ушей, с помощью которых он… «Ну и черт с ним. Главное, что все учтено в нашей конторе, а сейчас можно расслабиться на часочек, пока есть время. Налазился я по горам лет на пять вперед!» И Бриг откинулся на спинку заднего сиденья и закрыл глаза.
– Товарищ… – Бриг повел глазами по залу, уставленному столами с компьютерными мониторами и еще каким-то оборудованием, – товарищ генерал-лейтенант, майор…
– Долго добираетесь, майор, – недовольно перебил генерал и посмотрел на часы на стене. – Проходите.
Бриг кивнул и осмотрелся более внимательно. В зале он увидел еще троих знакомых офицеров – командиров групп спецназа, работавших на горячих вызовах, капитана Захарова и майора Овчинникова. Офицеры еле заметно развели руками, показывая, что сами не в курсе темы совещания. Рядом с еще одним генералом спиной к Бригу стоял подполковник Сиротин из оперативного отдела Главного управления. Он повернулся и поманил Брига пальцем.
– Вот хорошо, что тебя так быстро нашли, – пожимая руку, торопливо заговорил Сиротин. – Я думал, что ты не успеешь, а дело это как раз для тебя. Ты как, отдохнул с дороги?
– Еще как! – улыбнулся Бриг. – Сутки в самолете: болтанка вперемешку со взлетами и посадками в экстренных режимах, потом час в машине и холодный душ в соседней комнате. Ах да, забыл совсем. Тут меня еще упрекнули, что я неизвестно где мотаюсь и меня ждать приходится.
– Ну-ну, не петушись! Тут все на нервах, начальство погонами рискует, собрали всех, кто владеет хоть какой-то информацией, а ее кот наплакал, и тех, кто хоть что-то способен предпринять в этой ситуации.
– Да что случилось-то? – не выдержал Бриг.
– Сейчас узнаешь. Лучше молчи, сядь вон там с ребятами и слушай.
Совещание начал незнакомый полковник с мощным бритым черепом и шрамом на правом виске. Говорил он резким низким голосом, в основном рублеными фразами, даже когда отвечал на вопросы генералов. Довольствовались тем, что этот полковник имеет право разговаривать с генералами таким тоном. Шрам подсказывает.
– Я бы хотел, чтобы все присутствующие поняли крайнюю серьезность ситуации. Сведений мало. Они обрывочны. Обрывочны, но получены по таким каналам, которые не оставляют сомнений в их истинности и точности. То, чем мы на сегодняшний день располагаем, говорит о следующем. Против России в арктических водах готовится какая-то провокация. Цель этой провокации – сорвать рассмотрение экспертной комиссией ООН по арктическому шельфу запроса нашей страны о признании новых границ экономической зоны. Ученые получили наконец данные, подтверждающие, что материковый шельф простирается местами значительно дальше в глубину Северного Ледовитого океана. Наши данные готовы лечь на стол специалистов ООН, но определенные силы настроены помешать рассмотрению этого вопроса.
– Кто конкретно настроен? – хмуро спросил генерал-лейтенант.
– Речь может идти о давлении бизнес-элиты на руководство стран Северной Европы, имеющих выход границ в Арктику. Не исключается патронат США.
– А почему, собственно, такой аврал? – поинтересовался еще один генерал. – У нас что, нет возможности согласовать, как обычно, действия всех спецслужб?
– Я прошу прощения, – поднялся с места подполковник Сиротин. – Безусловно, действия всех заинтересованных ведомств будут согласованы. Такой опыт у нас есть, и план мероприятий на этот счет разработан и имеется в каждом ведомстве. Тут, как говорится, все пойдет по накатанной. Пограничные отряды, территориальные органы ФСБ и МВД – все получат ориентировки, оперативные аналитические справки. Но… – Сиротин сделал многозначительную паузу, – я прошу всех понять один важный момент. В любом случае мы будем идти на поводу у противника, мы окажемся в положении ожидающих. То ли будет, то ли нет. И если в прошлом веке такая позиция имела место и срабатывала, когда ждали курьера при переходе границы, то теперь ситуация и масштабы иные.
– Ну, понятно, – кивнул нетерпеливо один из генералов. – Вы хотите сработать на опережение.
– Как говорят врачи, – подполковник с улыбкой развел руками, – профилактика важнее и эффективнее самого лечения.
Еще через полчаса в зале остались только представители силовых структур для проработки вопросов взаимодействия. Сиротин взял Брига за рукав и потянул к двери. Они вышли в коридор.
– Приказ все равно готовить мне, – заговорил Сиротин. – Пока они там готовят основные положения и обсуждают особенности предстоящей операции, я посвящу тебя в детали. Все равно задание поручат тебе.
– Ну, спасибо за доверие, – хмыкнул Бриг.
– Дело не в доверии, хотя и оно есть, конечно, – не принял шутки подполковник. – Из тех командиров групп, кого мы можем с ходу бросить в «дело», под рукой только ты один. Ты знаешь Арктику, у тебя большой опыт работы в тех условиях. И потом, тебя не ограничивают в подборе группы.
– Ясно, – кивнул Бриг, – значит, собирать своих инвалидов.
– Почему инвалидов? – не понял Сиротин, открывая перед майором дверь одного из кабинетов.
– В старой армии в России, еще в царские времена, инвалидами именовали не увечных, а ветеранов. Так что за задача?
– Для начала скажу, что тебе, вероятнее всего, снова придется столкнуться с «дикими гусями». Сейчас под маркой защиты частных компаний от террористов, пиратов и других полувоенных операций стали использовать все чаще частные военные компании. И существует их много, а не только американская «Блэкуотер». Почти в каждой стране есть такие организации наемников.
– Знакомая публика, – кивнул Бриг. – Значит, ждать нужно диверсии. И судя по масштабам паники в наших рядах, диверсии внушительной.
– Ну, не надо так, – поморщился Сиротин. – Никакой паники нет. Просто мы работаем в условиях жесткого цейтнота.
Комната оказалась чьим-то кабинетом. Кроме рабочего стола с мощным компьютером, здесь имелась пара кресел у окна и журнальный столик. А на нем очень вовремя кто-то забыл или специально оставил две бутылки воды. Подполковник увидел жест Брига и кивнул головой, беря вторую бутылку и откручивая пробку.
– Тебе подготовят все материалы, которые имеются в нашем распоряжении. Это пока твой кабинет. Этажом ниже есть комната отдыха. Ключ с номерком в верхнем ящике стола. Городской телефон есть, есть мобильная защищенная связь. Аппарат на столе. Теперь слушай. Нашего неизвестного противника интересует наше Заполярье. Поэтому тебя и вызвали. Не знаю, какие конкретно государства стоят за этой акцией, но думаю, что несколько стран Северной Европы.
– Ни одной фамилии? – отпивая из бутылки, спросил Бриг.
– Есть. Есть фамилии дипломатов, которые в кулуарах обсуждали эти вопросы, но это еще не есть прямое доказательство того, что именно их страны заинтересованы в чем-то подобном. Не исключено, что они играют на вторые или даже третьи руки. Но одна зацепочка есть. Видимо, организатором и исполнителем этой операции станет некто Александр Стульчек. Он швед с чешскими корнями. В прошлом офицер шведского морского спецназа, имеет большой боевой опыт и за время военной службы в армии, и за время службы наемником. Сам понимаешь, что у него огромный опыт работы в северных широтах. Учти это.
– Учту. – Бриг пожал плечами.
– Учти еще, что мы не можем ждать, где и когда незваные гости проявят себя. Это смертельно опасная практика. Последствия могут быть, учитывая задействованные с той стороны силы, просто ужасными. Нельзя отставать от них даже на шаг. Работать только на опережение, вычислять сферу их интересов, район их интересов, их возможные действия и своевременно нейтрализовать все их усилия. Как только появится возможность, мы привлечем все силы для ликвидации группы диверсантов.
– Это все понятно, – кивнул Бриг. – Арифметика. Но не проще, учитывая особую опасность акции, просто поднять все территориальные силы и блокировать район их действий.
– Нет, не проще, – устало возразил Сиротин. – Дело не только в том, чтобы найти и обезвредить диверсантов. Хотя найти – тоже задача не из легких. Уничтожим группу, а за ней вторая, третья. А если не удастся никого взять живым? Такое ведь бывает, и часто, и ты сам знаешь. Нам нужен источник опасности, а не метастазы. Нам смысл этой операции понять нужно, тогда мы сможем цель, которую они выбрали, защитить полноценно. Понимаешь?
– Ладно, я понял. – Бриг задумчиво покрутил в руках пустую бутылочку и поставил на столик. – Это дело со своими контрактниками мне не провернуть. Крепкие ребята, прошли хорошую выучку, у большинства боевой опыт. Я бы даже сказал, что здесь не стоит и думать, чтобы сформировать офицерскую группу. Тут мало иметь просто боевой опыт, тут нужно кое-что побольше.
– Тебя поэтому и отозвали. Собирай «Шельф».
Группа под кодовым названием «Шельф» не была армейским подразделением. Она вообще не была ни чьим подразделением и не имела отношения ни к какому силовому ведомству. Эту группу Бриг собирал несколько лет для себя, для особо сложных заданий, для выполнения которых нужны бойцы не просто с боевым опытом, не просто хорошие мастера военного дела и военных специальностей. Он собирал мастеров, суперпрофессионалов, которые по той или иной причине когда-то оставили службу в силовых ведомствах, но не утратили еще опыта и продолжали «на гражданке» трудиться по своему профилю.
Вот и сейчас Бриг думал о том, что нужно собирать группу «Шельф». Арктика – место суровое, слабаков не терпит. Ее не покорить, как думают некоторые, с ней можно только найти общий язык, подстроиться. Можно жить какое-то время на равных, чтобы она поняла тебя, приняла как равного и даже помогала. А для этого ее нужно знать, и знать хорошо. И таких ребят Бриг собрал. И они его еще ни разу не подводили. А может, просто их стимулировало понимание того, что они уходят на операцию с командиром, на счету которого нет ни одного невыполненного задания. Или слишком глубоко въелось в их души и их тела спецназовское прошлое, что они готовы оставить семейный уют, спокойную работу и снова броситься в неизвестность, под град пуль, в схватку с коварным и умелым врагом. Может, они просто тоскуют дома на диване перед телевизором.
Ничего подобного. Никто из ребят из группы «Шельф» на диване не скучал. Тол отозвался на телефонный звонок сразу и с большим раздражением.
– Тол, это Бриг. Не узнал, черная твоя душа?
– А, это ты, командир. – Голос на другом конце стал чуть мягче. – Давно не виделись.
Где-то фоном звучали моторы, видимо, тяжелой техники, какие-то голоса выкрикивали команды. Возникало ощущение, что там шли грандиозные работы.
– Ты занят сейчас? Может, я звякну попозже?
– Не, нормально, – наверное, Тол в этот момент прикрыл трубку мобильного ладонью. – Ты звонишь о здоровье справиться или дело есть?
– Дело, – коротко ответил Бриг, представив, как в усмешке привычно кривится лицо взрывника.
– Разговорчив ты сегодня, – усмехнулся Тол. – И красноречив, как Аристотель.
– Ну, ты понимаешь, что я хоть и звоню по защищенному каналу, но все же… Ты мне нужен через два дня. Сможешь?
– В принципе. На какой срок и куда?
– Насморк есть? – усмехнулся Бриг.
– Нет, а что?
– Тогда тебе без разницы куда. Снаряжение будет, как всегда, за счет принимающей стороны.
– Понял, – отозвался Тол. – Я только с курорта вернулся. В самый раз сменить обстановку. Ставь задачу, командир. Я в деле.
Тол был взрывником, сапером, горным инженером и вообще толковым инженером. Но самое главное, что он взрывчатку и взрывные устройства буквально нутром чувствовал и был с ними на «ты». С завязанными глазами одними пальцами разобраться в незнакомом, зачастую самодельном взрывном устройстве было не самым его впечатляющим трюком. Тол безошибочно, без различных измерений, без схем и расчетов определял наиболее эффективное место закладки взрывчатки почти в любом сооружении. Будь то мост или строение. Но самое главное, он каким-то чудом умудрялся вычислить, где взрывчатку заложили другие.
Тол никогда не отвечал ни на шутки, ни на серьезные вопросы о том, как он находит взрывчатку. Нюхом, внутренним чутьем или просто предполагает, где бы он ее заложил сам. Но кроме этого таланта, Тол был еще и превосходным бойцом. Крепкий, несмотря на свой не самый большой рост, он был силен, находчив и непредсказуем в бою для противника. Кое-кто называл Тола еще и кровожадным за постоянные с его стороны предложения «тряхнуть», «причесать». Особенно если это касалось молчаливых пленников, от которых надо было добиться сведений.
Кровожадности Толу добавляла и постоянная кривая ухмылка на лице. Но это были уже просто байки, потому что причиной этой кровожадной маски на лице была обыкновенная травма, полученная еще в схватке с чеченским боевиком. Тогда Толу повредили какой-то лицевой нерв, и он теперь не мог полностью владеть мимикой.
Целик не отвечал. И Мираж не брал трубку. Бриг наметил себе временной предел. Если к восьми вечера он не выйдет на этих ребят, то придется искать замену. А вот Чип отозвался сразу. Сквозь шум музыки и девичий заразительный смех послышался его веселый голос.
– Если ты не длинноногая блондинка с третьим размером бюста, то можешь сразу вешать трубку и даже не раскрывать рта. Ты мне и на хрен сегодня не нужен… не нужна, – поправился Чип, и Бриг понял, что гений программирования и цифровых коммуникационных сетей немного пьян.
– У меня второй размер бюста, – заявил Бриг, – у меня розовые соски и чувственные губы. Можешь называть меня Лолой, но лучше зови меня Бригиттой.
Чип на том конце поперхнулся, узнав голос, рявкнул на кого-то, чтобы заткнули музыку и заткнулись сами. Музыка послушно притихла. Потом где-то там в недрах помещения с грохотом захлопнулась дверь, и в трубке стало почти тихо.
– Пардон, командир, у нас тут маленькая расслабуха по поводу одного грандиозного проекта. Мы отхватили такой грант, что пальчики оближешь. Хм…
Насчет пальчиков с учетом предыдущей шутки фраза получилась двусмысленной, и Чип снова поперхнулся. Бриг не стал тратить время попусту, потому что с Чипом просто разговаривать не удается почти никому. В сплетении его хитрых фраз, вперемешку с шуточками намеками и профессиональным сленгом заблудиться может любой, кто не имеет опыта общения с этим типом и не принадлежит к клану программистов.
– Дело есть, Чип, – коротко обрисовал ситуацию Бриг. – Ты мне нужен через два дня. Если грант важнее, скажи сразу.
– Да пошел он в… – взвился Чип, но тут же снизил голос: – На какой срок я нужен? Грант прекрасно подождет в умелых руках моих дебильных помощников.
– Неделя, дней десять – не больше. И потом. Первое время, буквально несколько дней можешь поработать на меня удаленно. Задание я тебе пришлю.
– Вообще шикарно, командир! К какому дню протрезветь?
– К восьми утра.
– Понял, Бриг, – уже совсем нормальным голосом отозвался Чип. – Принято.
К Бизону Бриг решил съездить сам. Дозвониться до него было просто немыслимо, потому что мобильный был все время занят, а домашнего телефона он не имел по причине ненадобности. Если человек живет один и большую часть суток пропадает на работе, то проводной телефон в квартире ему точно не нужен.
Бизона Бриг знал дольше всех своих бойцов. Они служили в одной бригаде шесть лет назад. Молчун, здоровенный детина, умеющий двигаться в рукопашной схватке с удивительной скоростью, владеющий методами силового задержания, выносливый, как носорог, человек, который может убить любым предметом, даже из бытового обихода. И чего уж говорить о том, что он мог сделать голыми руками. Точнее, ручищами.
В этом офисе в Питере Бриг у Бизона уже был однажды. Кажется, полтора года назад он уже приходил к нему. Маленькая строительная организация, занимает два этажа в левом крыле старого здания постройки XIX века. Восемь окон на втором этаже и шесть на первом. Но зато, как водится, в вестибюле сидит суровый секьюрити. Задавать вопросы и предъявлять документы для выписывания пропуска Бриг не собирался. Незачем оставлять такие следы и тем более так широко освещать свою с ним связь.
Окно в кабинете Бизона было ярко освещено. Бриг осмотрелся по сторонам. Машин в этот час на маленькой улочке не было, прохожих тоже почти нет. В здании напротив окна темны. Бриг подошел к стене, окинул взглядом глубокие русты каменных наличников окон. Подойдет! Поставив ногу, он подтянулся на руках, переместил пальцы на следующий ряд углублений, потом перенес ногу. Через минуту Бриг уже толкнул створку окна в кабинете Бизона и, перекинув ногу, уселся верхом на подоконник.
– Здорово! – коротко бросил он, отряхивая руки.
Бизон замер с трубкой телефона возле уха. Потом сказал кому-то, что перезвонит позже, и опустил руку с телефоном. Бриг в очередной раз подивился выдержке этого здоровенного молчуна. И ведь флегматиком не назовешь, в бою быстр, активен, ситуацию держит под контролем, но порой его реакция поражает… хм, отсутствием реакции.
– Заходи, – кивнул Бизон, неторопливо поднявшись из-за стола.
Он подошел к окну, пожал Бригу руку и выглянул на улицу.
– Я тебя не отвлекаю? – осведомился Бриг, спрыгивая с подоконника. – А то нам, бездельникам, вас, крутых бизнесменов, не понять.
– Я не бизнесмен, – не понял или не принял шутки Бизон. – Я наемный работник, наемный руководитель. Сейчас вот для сводки сведения собрал от прорабов. Ты повидаться или по делу?
– Угадай с трех раз, с учетом, что я без цветов, конфет и шампанского.
– Ты пришел позвать меня участвовать в очередной операции по линии группы «Шельф». Когда надо ехать?
– Вот чем ты мне нравишься, Бизон, – с усмешкой покачал головой Бриг, – так это своей догадливостью и полным непониманием юмора. А твоя строительная деятельность тебе, видать, наскучила.
– Почему, хорошую шутку и я могу оценить, – флегматично ответил хозяин кабинета. – Только ты не ответил на вопрос.
– М-да, с тобой наговоришься, как меду напьешься, – махнул рукой Бриг. – Ладно, давай по делу. Нужен через два дня. Работа на неделю или дней на десять. Предполагаемый район действий – Заполярье. Снаряжение, как всегда, от «конторы».
– Без меня никак? – спокойно спросил Бизон, посмотрев командиру в глаза.
– У меня есть те, кто умеет хорошо стрелять, а мне нужен человек, который хоть белого медведя, хоть снежного человека спеленает. И опыт у тебя в арктических переходах самый большой. Черт его знает, с чем мы там столкнемся.
– Годится, – кивнул головой Бизон.
– Идешь со мной?
– Да.
– Говорун ты мой, – рассмеялся Бриг. – Через два дня жду твоего звонка и скажу, куда выдвигаться.
Бриг снова подошел к подоконнику, но Бизон поймал его за рукав:
– Не надо, командир. Пойдем, я тебе запасной выход открою.