Меньше всего на свете в сложившихся обстоятельствах мне хотелось переступать порог королевского дворца, но выбора не оставалось. Оглядываясь на свою короткую, всего шестнадцать лет, жизнь, я пришла к грустному выводу: за меня всегда решали другие. Сначала тот, кого считала отцом, лишил меня матери и любых надежд отыскать родных. И ради чего? Ради моей сущности, дара и силы, которые магистр Онекс планировал использовать в своих интересах. Проще говоря, намеревался сделать меня племенной кобылой. Подозреваю, лечь со мной он собирался сам. Сомневаюсь, будто магистр пожелал бы делиться с кем-то щедрым подарком, который получил бы при дефлорации. Так уж устроено, что каждая девственная наиви, то есть истинная светлая, несет в себе магию и передает ее первому партнеру. За нее дрались, готовы были убить друг друга. И меня заодно. Для некоторых я представляла собой всего лишь сосуд, который надлежало вскрыть на алтаре без всяких близких отношений. Впрочем, вздрагивать при упоминании некромантов и особенно всесильного Соланжа Альдейна я начала только в Веосе. До этого, пока жила в Мире воды, я свято верила, что магистр Онекс – мой отец, а моя судьба – лечить раненых и, блюдя строгую нравственность – теперь понятно, для чего, – выйти за указанного родными человека.
Темные, светлые, серые – три магические расы, три извечных противника. Теперь из светлых, наиви, осталась только я, а серые ланги и темные навсеи сцепились за власть над Миром воды. Глупая и бессмысленная война! Зачем темным отсталый мир, если в их родном хватает места и разнообразных удобств, о которых ланги и не слышали?
Тесно прижавшись к Геральту Свейну в темноте кареты, думала я совсем о другом. Перед глазами проносились события недавнего прошлого, когда я чуть не стала жертвой безумной супруги возлюбленного. Элиза Свейн, графиня Местрийская, мстила мне за внимание мужа и заодно собиралась использовать столь ценный магический артефакт, как последняя светлая, для государственного переворота и помощи одержимой сестре. Она выкрала меня из ванной Геральта, когда мы… У меня, как всегда при таких воспоминаниях, покраснели уши – воспитание давало о себе знать. Заниматься любовью с мужчиной неимоверно приятно, но у меня слишком мало опыта, чтобы свыкнуться с нравственными аспектами. Приемные родители не уставали твердить о мерзости близости, темные же проповедовали чувственные удовольствия. Наверное, я потихоньку становилась навсейкой, потому как жаждала вновь ощутить внутри упругое естество Геральта, стать ножнами для его клинка.
А ведь не так давно наши отношения меньше всего походили на любовные. Моя мнимая сестра пленила Геральта в Мире воды и обрекла на участь постельной игрушки. Его – темного, для которого гордость важнее жизни! Я лечила Геральта, а потом стала невольной пособницей побега. В итоге оказалась в Веосе и развлекала бы сейчас весь род Свейнов, если бы не та самая одержимая сестра Элизы. Именно она разглядела во мне наиви, а я спасла Геральту жизнь после очередного покушения. Словом, иногда чувства рождаются из пережитых вместе испытаний. Их на нашу долю выпало с лихвой.
И вот, когда я надеялась на тихое мирное счастье, пришло письмо некроманта его величества, Хозяина смерти Соланжа Альдейна. Он настойчиво требовал прибыть во дворец.
Я гадала, пропустят ли меня стражники. Вдруг Соланж забыл внести меня в списки? В королевский дворец просто так не попадешь. Геральт молчал и, сжимая кулаки, смотрел в окно. Пару раз он порывался что-то сказать, но упирался взглядом в злосчастное письмо и сжимал челюсти.
Я же недоумевала, зачем понадобилась Соланжу. Геральт – понятно, все-таки Элиза его жена. Сейчас ему, наверное, сообщат, что она мертва, казнена по высочайшему приказу, и поведают обо всех темных делах графини. Надеюсь, его ни в чем не обвинят: Соланж ведь подозревал, что именно Элиза виновна в болезнях королевы. Ее величество Евгения постоянно хворала и уже напоминала тень. Поразмыслив, я пришла к выводу, что королю потребовался лекарь и он велел Соланжу позвать меня. Наверное, попросит описать состояние королевы и свидетельствовать против графини Свейн.
Стражники без лишних вопросов отворили ворота, даже не проверили, есть ли у нас пропуск.
– Не нравится мне все это! – заявил Геральт, хмуро проводив взглядом фигуры в черно-оранжевой форме. – Ничего, – тут же ободрил он, – тебе-то уж точно ничего не угрожает. У королевы долгая память и щедрая рука. – Он намекал на удачный опыт лечения высочайшей особы. – Надеюсь, – Геральт замялся и искоса посмотрел на меня, – ты ничего такого Соланжу не рассказала?
– Чего именно? – напряглась я.
Показалось или Геральт чего-то недоговаривал? Вот и сейчас отмахнулся, а червячок сомнения остался. Навсей опасался, что какая-то тайна всплывет наружу. Знать бы, какая! Я задумалась о том, что могло бы заинтересовать короля. Бумаги королевы? Возможно. Но Соланжу и так все известно: он ведь заглянул в мою голову. Неужели ее величество плела интриги за спиной супруга? Развить логическую цепочку я не успела: экипаж остановился у черного входа. Еще один тревожный звоночек. Граф Местрийский, боевой маг и Законник королевы, всегда заходил через парадную дверь. Неужели опала или еще хуже – тюремное заключение?
Нас поджидал человек в сером. Род его занятий я распознать не смогла. Слуга? Вряд ли. Судя по посадке головы, горделивой осанке и презрительному взгляду свысока, – дворянин. Очевидно, из личной службы короля – не знаю, как в Веосе называют тех, кто шпионит во благо государства.
– Следуйте за мной, – сухо обронил человек и, помедлив, добавил: – Ваше сиятельство.
– Все так плохо? – изогнул бровь Геральт.
Показалось или он узнал человека в сером? В любом случае, Геральт нервничал, хотя не показал ни жестом. Навсеи скрывают эмоции, а страх считается позором, как и жалость.
Веос совсем не похож на Мир воды, все никак не могу привыкнуть. К странным обычаям, иному кодексу чести, положению женщин-аристократок, которые унижают мужчин и могут запросто ударить мужа, к жестокости и порочной чувственности темных.
Собеседник пожал плечами и извиняющимся тоном пояснил:
– Не велено говорить. Вы знаете, я человек подневольный.
– Сколько ж вам платит Соланж, раз из вас слова не вытянешь?
Геральт подтолкнул меня вперед.
– Дело не в деньгах, – стушевался провожатый и поспешил замять тему.
Я вновь задумалась. Чем дальше, тем больше скелетов в шкафу некроманта. Получается, он содержал секретную службу. Кто же на самом деле Соланж Альдейн, только ли некромант его величества? Хозяин смерти, член Совета, королевский палач… Помнится, Соланж намекал, что я испугаюсь полного перечисления его регалий. Мне бы забыть, но, увы, природное любопытство не давало покоя.
Шли быстро, ни с кем не здороваясь и нигде не останавливаясь. При появлении человека в сером мгновенно открывались двери и замолкали голоса.
Вопреки худшим опасениям, нас привели не в тронный зал на расправу, а в личные покои его величества. Я никогда не бывала здесь и вертела головой, благо никто не запрещал. Мрачно, слишком много тяжелой мебели, позолоты и оружия. На стенах – коллекции разнообразных диковинок: магические жезлы, надеюсь, разряженные, мечи, кинжалы, арбалеты. Провожатый замер перед занавешенной ковром стеной и скрылся за ней. Видимо, чтобы предупредить о нашем приходе.
Геральт обнял меня за плечи, прижал к себе и прошептал: «Не бойся, все будет хорошо!» Будто чтобы придать весомости словам, он поцеловал меня в висок, а потом и вовсе потянулся к губам. От приятного занятия нас отвлекло покашливание. Подняв глаза, я увидела Соланжа. Хмурый некромант кивнул Геральту, даже не пытаясь скрыть, насколько тот ему неприятен, и коротко приказал предстать пред королевские очи. Кажется, Геральт хотел возразить, даже открыл рот, но промолчал, только одарил Соланжа мрачным взглядом.
Почти весь кабинет занимали многочисленные шкафы, от пола до потолка, заполненные разными фолиантами. Массивный письменный стол, казалось, давил на посетителя своей мощью. Его украшала фигурка летящего дракона, извергавшего пламя. Я ахнула, когда статуэтка открыла пасть и оттуда вырвалась струя бледно-красного воздуха.
Король стоял лицом к окну. Руки заложены за спину, пальцы сцеплены так крепко, что побелели костяшки. На ковре перед столом лежала женщина. Ее дорогое платье теперь напоминало тряпку. Сквозь прорехи виднелись синяки, порезы и следы от ожогов. Спутанные волосы падали на лицо. Руки простерлись в просящем жесте.
Я замотала головой, отгоняя абсурдную мысль. Элиза мертва, Соланж при мне описал, как ее казнит. Между тем мне знакомо платье, да и фигура похожа на фигуру графини.
Некромант скользнул к его величеству и шепнул:
– Они прибыли.
Король кивнул и махнул рукой. Соланж чуть склонил голову и занял место в кресле возле стола. Сразу обозначил, кто здесь на каких правах. Геральт нахмурился, но вновь воздержался от комментариев. Внимание его сосредоточилось на женщине на полу. Замерев, навсей долго пристально вглядывался в изломанное тело, а потом сдавленно выдохнул:
– Элиза?
Графиня вздрогнула, послышался то ли всхлип, то ли стон. Она попыталась подняться, но рухнула обратно на пол. Тело несчастной сотрясали судороги, будто кукловод дергал за ниточки.
– Соланж, оставьте! – устало протянул король и наконец обернулся.
Некромант недовольно блеснул бесцветными глазами и поднял руку. От Элизы к его ладони потянулись бледные алые нити и впитались в кожу. Значит, это Соланж мучил графиню, будто той мало подземелий! Нет, я не оправдывала Элизу, но считала, что всякому наказанию есть предел.
Геральт шагнул к супруге и схватил за волосы. Не ожидала от него такой грубости, особенно в присутствии короля. Нет, я не питала иллюзий, граф и графиня не любили друг друга, но все же надеялась на снисхождение к женщине, которая родила Геральту сына. Для навсеев дети – самое ценное на свете.
– Это правда? – Навсей развернул Элизу к себе лицом.
Графиня упорно молчала и отводила взгляд. Геральт настаивал на ответе. Взяв за подбородок, второй рукой он сжал основание шеи супруги, не давая той отвернуться.
– Оставьте ее, граф! – приказал король и опустился в кресло.
Колкий взгляд прошелся по лицам присутствующих. От него у меня побежали мурашки по коже, а мужчины даже в лице не переменились. Может, потому, что маги. Во мне ведь волшебства нет, только дар лекаря.
Геральт покорно отпустил Элизу и неожиданно погладил по щеке. Странный жест для обманутого мужа: помимо всего прочего, графиня изменяла ему с учителем, тоже влиятельным человеком. Только Элиза любить не умела и попыталась убить любовника, когда тот стал на пути к власти.
Поморщившись, я отвернулась. Наверное, это глупая ревность, но любая нежность Геральта к супруге вызывала протест.
– Дария, – голос Соланжа заставил вздрогнуть, – подойдите ко мне, пожалуйста.
– Она никуда не пойдет. – Тяжелая рука Геральта легла на плечо.
– Остыньте, граф! – От улыбки некроманта кровь застыла в жилах. – Ничего дурного с вашей пассией не случится.
Соланж встал и неспешно направился к нам. Я обняла Геральта, ища у него защиты. Тот сжал мое запястье и заслонил меня от некроманта.
Конец мизансцене положил король. Он щелкнул пальцами, и кабинет озарился нестерпимым светом, заставившим зажмуриться. Убедившись, что мужчины правильно поняли намек, его величество убрал иллюминацию.
– Соланж, Геральт, потом поделите девушку. Сейчас меня волнует жизнь супруги и уничтожение воплощенного демона. Графиня, – палец короля указал на скорчившуюся на полу Элизу, – и ее покойная сестра говорили с ним. Более того, сестра графини Свейн делила с ним тело.
– Что?! – позабыв об этикете, выпалил Геральт и шагнул к столу.
Глаза его округлились и потемнели. Вторая сущность, на-ре, черным облачком клубилась вокруг тела.
– Остыньте! – нахмурился король и ослабил ворот рубашки. – Ее величество вновь плоха. Никто не знает, только вы и Соланж. Он побывал у нее, сделал все что мог, но демон вернется. Леди Дария – мы даруем наиви дворянское достоинство и фамилию – должна помочь. Она лечила Евгению и могла бы опознать нового носителя демона.
Геральт глянул на Элизу. Та сокрушенно покачала головой и кое-как села, поправив безнадежно испорченное платье. Оно едва прикрывало наготу. Соланж помог графине подняться, даже уступил свое кресло, тенью замерев за спинкой. Тонкие пальцы легли на плечи Элизы, словно напоминая, чем может обернуться всего одно необдуманное движение.
– После допроса я отдам вам графиню. – Сцепив пальцы, король уставился куда-то в пространство. – Полагаю, как муж вы имеете полное право покарать ее. Если угодно, Соланж приведет в исполнение обычный приговор.
– Мнимое самоубийство? – Геральт оскалился. – Нет, если Элиза виновна, она умрет от моей руки. Я не прощаю врагов.
Меня покоробило от слов любимого. Я уже успела позабыть, кто такой Геральт, и вот он любезно напомнил. Темный, не знающий пощады и привыкший убивать. И ведь рука не дрогнет отправить к душам предков женщину, к которой ластился всего пару дней назад. Ту, от которой желал второго ребенка. Которую уважал, советовался по разным мелочам. Будто ничего не было. А вдруг он и меня?.. Холодная рука страха сжала сердце. Пристально, будто видела в первый раз, я оглядела Геральта и грустно подметила: он не изменился, просто ослепленная любовью девчонка превратила его в благородного наиви, а граф – навсей.
– Что-то случилось, Дария? – Почувствовав мой взгляд, Геральт обернулся.
Я промолчала и запоздало присела в реверансе, приветствуя короля. Тот раздраженно отмахнулся – не до церемоний! – но отчего-то тоже остановил взгляд на Геральте. На меня же смотрела Элиза. Только сейчас в полной мере я оценила муки, которые ей пришлось пережить. Некогда белая нежная кожа покрылась царапинами и волдырями, рот перекосила рваная рана, на щеках, шее, груди расплылись синяки. В глубине глаз плескалось отчаяние. Графиня напоминала ведомое на скотобойню животное. Куда делись гордость, стать? Соланж сломал Элизу, вынул из нее стержень.
– Она жалеет меня, Геральт, – с удивлением пробормотала графиня и осторожно, чтобы не растревожить рану, вытерла губы. Но боль все равно исказила лицо. – Она жалеет ту, которая собиралась по частям продать ее некромантам. Наиви!
Последнее слово Элиза выплюнула со злобой и уронила голову на руки. Сначала я решила, что она плачет, но потом заметила алые пятна стыда. Жалость – унижение для навсеев, как я могла забыть?!
– Дария не специально, верно? – неожиданно вмешался в разговор Соланж и протянул Элизе носовой платок. – Прошу прощения за шрамы. – Пальцы прошлись по контуру губ. – Ничего личного, всего лишь работа.
– Лучше б вы меня убили! – с неизбывной тоской выкрикнула графиня, скомкав платок, и, закрыв лицо руками, пробормотала: – Позор, какой позор!
– Господа! – вновь вмешался король. Он нервно постукивал пальцами по столу, ясно давая понять, что не намерен терпеть семейные разборки. – Мы собрались для иной цели. Раз граф Местрийский знает о злодеяниях жены и ее сестры, – Геральт дернулся и бросил гневно-вопросительный взгляд на монарха, но тот сделал вид, будто ничего не заметил, – перейдем к главному. Королева во власти одержимого, болезнь вернется снова. Я желаю, чтобы вы нашли и жестоко покарали демона в его нынешнем обличии. Душа за вами, Соланж, вы мастер по этой части. Геральт Свейн, вам я поручаю уничтожить тело – человека, который согласился пускать в себя демона. Леди Дария проследит за тем, чтобы ее величеству не стало хуже.
Сделав паузу, король добавил, обращаясь к Элизе:
– Я помилую вас, если поможете найти одержимого. Ваша сестра – одна из них, вы должны различать их в толпе. Простит ли вас муж – не моя забота. Однако, – монарх сверкнул глазами в сторону Геральта, – графиня не должна умереть раньше, чем найдется преступник. Соланж, приступайте!
Он махнул рукой и откинулся на спинку кресла, закинув ногу на ногу.
Некромант отошел от Элизы и приблизился ко мне. Геральт тут же направил острие жезла в грудь Соланжа. Тот цокнул языком и скучающим тоном напомнил:
– Такова воля его величества.
По стенам кабинета зазмеились кривые линии, сплетаясь в затейливые узоры. Я впервые видела подобную магию и, позабыв о некроманте, завороженно наблюдала, как чары опоясывают комнату.
– Заклинание тишины, – пояснил Соланж, заметив мой интерес. – Сейчас я добавлю к нему защитные чары, чтобы нас никто не потревожил. Проходите к столу. Полагаю, его величество пожертвует креслом. Лучше, чтобы вы сидели, иначе графу придется вас держать.
У меня похолодели ладони. Лопатки зачесались от дурного предчувствия.
– Обычный ритуал крови, – терпеливо объяснил Геральту некромант и дополнил зеленые чары синими. Они едва заметно вспыхивали тысячами бликов. – Я проколю Дарии палец и, разумеется, с разрешения леди, свяжу наши сознания. Это нужно для работы. Леди на время станет прибежищем местного духа. Я допрошу его и попытаюсь выяснить приметы одержимого. Обитатели призрачного мира видят окружающее иначе, они легко отличат обычного человека от союзника демона. Потом я попытаюсь найти в воспоминаниях леди хоть что-то полезное. Прежде меня интересовали факты, теперь – ощущения. И все, я разъединю нас и напою Дарию укрепляющим отваром, чтобы ритуал не отнял силы.
Навсей недовольно засопел, но отошел в сторону, оставив меня один на один с Соланжем. Участвовать в ритуале я не желала и с мольбой посмотрела на короля, но тот кивнул и встал, освобождая кресло.
– Не бойтесь, Дария, я хороший некромант, – заверил Соланж и взял меня под руку, чуть сжав дрожащие пальцы. – Даю слово, с вами ничего не случится. Я отвечаю абсолютно за все последствия.
Закусив губу, я через силу сделала шаг и оглянулась на Геральта. Тот стоял темнее тучи, казалось, готовый испепелить Соланжа на месте, но безмолвствовал. Вряд ли он боялся некроманта, особенно после увеличения магического резерва за мой счет, значит, не желал идти против воли короля.
Будто в продолжение моих мыслей монарх глянул на часы и недовольно поторопил:
– Леди Дария, не упорствуйте!
Я не горела желанием вновь попадать в руки некроманта. Воспоминания о кресле, путах и допросе все еще были живы, да и прежде наши отношения не отличались теплотой. Нет, Соланж не грозил убить меня, но я лишила его дополнительного могущества, не позволила забрать силу. Если бы речь шла о постели! Хотя и такого мужчины не прощают. Соланжа волновала только сила, и взять ее он собирался в лаборатории, взамен гарантировав жизнь. Только вот не уточнил, что останется от прежней Дарии.
Соланж странный. Он не навсей, о чем свидетельствовала даже внешность: темные рождались брюнетами или шатенами, некромант же щеголял длинными белыми волосами. Глаза у него тоже необычные – желтые, хотя альбиносам полагалось иметь красные. Откуда он явился и сколько ему лет, никто не знал, но все опасались королевского некроманта. И тут какая-то шестнадцатилетняя девчонка щелкнула по носу.
Вот и сейчас некромант смотрел с гаденькой улыбкой. Несомненно, что-то задумал.
Решившись, я шагнула к королю. В конце концов, я чужестранка, а не подданная Веоса, не обязана подчиняться. Откажусь от титула, соглашусь на статус наложницы Геральта, но участвовать в ритуале не стану. Увы, Соланж опередил, не дал и рта открыть. Оказавшись на моем пути, он галантно поцеловал руку и, все еще сжимая пальцы, укоризненно пробормотал, так, чтобы слышала только я:
– Не надо, Дария! Зачем рубить под собой сук из-за личной неприязни? Я дал слово и сдержу его. Никакой мести, просто вы единственная не защищены кучей щитов и не имеете на-ре, которое трепетно оберегает тело от инородного вторжения. Не спорю, повозившись, я бы мог использовать графиню, но это напрасная трата энергии. Сам ритуал безопасен. Не упрямьтесь, окажите всем услугу.
Вздохнув, я согласилась сесть в королевское кресло. Некромант попросил расслабиться и положить руки на подлокотники. Я дернулась, когда увидела моток тонкой бечевы. Соланж пояснил, это для моей защиты, чтобы дух не мог управлять телом. Когда он уйдет, некромант освободит меня.
– Леди Дария, – смеясь, добавил некромант, осторожно привязывая меня к креслу, – неужели вы думаете, будто я сотворю нечто ужасное в присутствии троих свидетелей?
И то верно. Я обреченно вздохнула и постаралась забыть о веревке. Надо отдать некроманту должное, узлы не врезались в кожу, хоть и не давали пошевелиться.
– А теперь откройте рот, Дария. – Довольно улыбнувшись, Соланж достал из кармана крохотную коробочку, полную бумажных свертков. Они напоминали лекарства. – Нужно проглотить галлюциноген. Он расслабит сознание, даст доступ к воспоминаниям.
– Я и так позволю.
Принимать неизвестно что не хотелось.
– Видите ли, Дария, – тоном уставшего от людской глупости человека произнес Соланж, – владелец, хочет того или нет, контролирует сознание. Ну же, будьте умницей!
Я покорно открыла рот. У белого порошка оказался странный вкус: одновременно горький и сладкий, а еще он приятно холодил рот. Соланж удовлетворенно кивнул и попросил сказать, когда мир перед глазами расплывется: «Будто в теплом море поплаваете. А теперь пальчик». Некромант извлек из другого кармана бархатный футляр с тонкой иглой и протер ее. Я зажмурилась, приготовившись к боли.
Укол напоминал укус комара. Открыв глаза, я увидела набухшую на пальце каплю крови. Соланж терпеливо ждал, пока она сорвется на пол, потом выдавил еще одну. Стало больно, даже накатила легкая слабость.
– Все, все уже! – поспешил успокоить низкий глубокий голос.
Соланж зачем-то размазал кровь по лбу и перевязал палец. После неожиданно тепло улыбнулся и беззвучно зашептал заклинание. Кровь на полу зашипела, оторвалась от паркета и вытянутой каплей поплыла к раненому пальцу. Я ахнула, когда она взорвалась и опала на повязку. Палец обожгло жаром. Он начал расползаться по жилам, и вскоре все тело словно горело изнутри.
Магия крови, вот она какая!
С замиранием сердца я ожидала развития событий. Спалят ли меня изнутри или огонь отступит? И он действительно ушел, сменившись холодом, таким, что свело зубы.
Кровь на лбу Соланжа исчезла, на ее месте чуть заметно пульсировала незнакомая руна.
Мельком взглянув на Геральта, я поразилась цвету его лица. Навсей стоял белее снега, стиснув кулаки так, что едва не трещали кости. Рот сковала судорога. В глазах замерла смесь ужаса и ярости. Да что же это такое? Геральт смотрел на меня, значит, именно я – причина столь странной реакции. Я скосила глаза и убедилась, что другие выглядели не лучше. Элиза позеленела и вцепилась в край стола. Король и вовсе отвернулся, бормоча под нос проклятия. Я хотела спросить у некроманта, что происходит, но не смогла: голос отказывался повиноваться. Запаниковав, замычала, силясь вырваться из подлой ловушки. Увы, Соланж привязал на славу.
– Все в порядке, – склонился надо мной некромант и погладил по щеке. – Ритуал немного изменил вашу внешность, а люди, чуждые моей профессии… Нервы у них слабые, Дария, – хмыкнул он, выпрямившись. – Как, мир все так же видите?
Я кивнула, гадая, что сотворил Соланж. На первый взгляд, я осталась такой же, но вдруг участник ритуала не замечает произошедших с ним перемен?
Некромант между тем задернул шторы, погрузив кабинет в темноту.
На пару минут воцарилась почти полная тишина. Ее нарушало лишь тиканье часов на столе. Затем по кабинету гулким эхом разлетелся голос Соланжа:
– Отойдите от стола! Граф, уймите на время ненависть и возьмите супругу на руки: сама она стоять не сможет. Либо передвиньте ей кресло. После замрите и не двигайтесь. Ваше величество, напоминаю: никаких выкриков, приказов, попыток мешать мне. И ни при каких условиях, – тут некромант повысил голос, – не переступайте круга!
Вспыхнувший магический огонек осветил грозную фигуру Соланжа. Из-за необычной внешности он напоминал демона. Для полного сходства оставалось только распустить волосы – даже кожа из-за игры света казалась смуглой. Когда некромант вскинул руки, от страха я едва не прокусила язык. Соланжа окружил пульсирующий голубой ореол. Будто по команде, слева направо вспыхнули светильники в кабинете. Узкие языки пламени потянулись к некроманту, тончайшими нитями соединились с его ладонями.
Темнота. И вновь свет, на этот раз ровный, магический, от крупного шара под потолком.
Соланж легко отодвинул стол из цельного каменного дуба и мимоходом потрогал мои пальцы.
– Холодеют, – отметил некромант и опустился на колени.
Достав из кармана мелок, Соланж принялся чертить знакомый даже ребенку защитный круг. В центре, как королева на троне, восседала я. Некромант тщательно, не торопясь, выводил линию, пока не замкнул. Она вышла идеально ровной. Довольно хмыкнув, Соланж плюнул на ладони и, напевая абракадабру, дополнил круг знаками. Заметив, что я пристально наблюдаю за ним, некромант предложил объяснить значение рун.
– Подчинение. Сила. Власть. Вечность. Время, – перечислял Соланж. – Все они вписываются в круг мироздания. А вы стойкая! – Взгляд желтых глаз задержался на моем лице. Стало не по себе, показалось, будто некромант снимал кожу. – Обычно порошок уже действует. Неужели не рассчитал дозу? Если ритуал начнется раньше, чем вы потеряете сознание… Словом, это добавит проблем. Поэтому перестаньте стрелять глазами и отдайтесь магии крови.
Я бы рада, но как? Закрыла глаза, прислушалась к ощущениям. Показалось или кожа утратила чувствительность?
Хм, а у Соланжа неплохой голос, когда поет, не фальшивит.
Поет?!
Я изумленно распахнула глаза и беззвучно завизжала от ужаса. Защитный круг полыхал темно-синим огнем. Посреди него, широко расставив руки и ноги, стоял некромант. Волосы свободно падали на плечи, пиджак куда-то делся. Рукава рубашки закатаны до локтя. Руки сочатся кровью от порезов: двух на одной, трех на другой.
Кабинет его величества тоже виделся иначе. Люди превратились в скелеты с гладкими масками вместо лиц. Каждый светился особым цветом. Король – синий. Геральт – алый. Графиня – серебряная с черными пятнами. Только Соланж не утратил былого облика. Предметы выцвели, превратились в гризайль, в едва заметную дымку.
Кресло подо мной запрыгало, заходило ходуном. Пламя круга взметнулось до потолка и опало. Вместе с ним меня вытолкнуло из тела. Разом исчезли все чувства, я утонула в вечном мраке, а потом обнаружила, что парю под потолком. Внизу – тоже я, по-прежнему сижу в кресле. Более того, двигаюсь и разговариваю. Замотала головой, силясь понять, что происходит. После пары безуспешных попыток ощупать себя сообразила: Соланж разделил тело и душу.
Летать оказалось тяжело. Меня постоянно сдувало, я не могла вовремя остановиться и то и дело натыкалась на стены или предметы, проходя сквозь них. Неприятное ощущение, липкое. Кое-как освоившись, я подлетела к Соланжу и устроилась над его плечом. Ощутив чужое присутствие, некромант поморщился, но промолчал.
Тело в кресле пошевелилось и подняло голову. Пустые, лишенные всякого выражения глаза с непомерно большими зрачками уставились на Соланжа. Вторая Дария дернулась и забилась в конвульсиях.
– Что вы делаете? – зашипела я, заметив в руках некроманта огненный шар.
Он собирается бросить его в мое тело?!
– Так, Дария, – чуть слышно прошипел Соланж, – либо ты мне не мешаешь, либо я тебя временно упокою. Ловушка для духов всегда с собой.
Я притихла, с ужасом наблюдая за действиями некроманта. Оставалось надеяться, он знает, что делает, и мне не придется после лечить ожоги.
– Итак, поговорим?
Огненный шар завис перед лицом второй Дарии, едва не опалив ресницы.
– Оставь меня в покое! – тоненьким голоском взмолился занявший мое тело дух.
– В покое? – Соланж обошел кресло по самой границе защитного круга. – Ты так и не обрел его, возвращаться некуда.
– Женское тело! – продолжал сварливо жаловаться дух. – Гадость – запихнуть Знающего в тело девчонки! У нее же грудь!
– Я заметил, – рассмеялся Соланж.
Меня бросило в краску. Вернее, бросило бы, если б во мне нашлась хотя бы одна капля крови.
– Ближе к делу, – посерьезнел некромант. – Меня интересует одержимый. Кто он?
Дух упорно молчал и нервно сжимал чужие пальцы в кулаки. Так странно видеть со стороны, как хмуришься, кривишь рот… Интересно, это моя мимика или давно почившего Знающего?
– Применить силу? – Соланж носком ботинка пересек черту.
Я испуганно охнула. Ни в коем случае нельзя переступать границы круга: затянет в потусторонний мир. Дух заволновался. Лицо моей физической оболочки перекосило от ярости. С небывалой силой тело рванулось навстречу Соланжу, руки напряглись так, что вздулись жилы.
– Э нет, так дело не пойдет! – возразил некромант. – Дарии не понравится, если вы испортите кожу. Но с другой стороны, лучше сделать один порез, чем потом успокаивать разъяренного духа. Раз уж вы меня слышите, Дария, простите. Когда вернетесь, и следа не останется.
Некромант вытащил нож и потянулся к руке на подлокотнике. Завизжав, я попыталась остановить его, но провалилась в темную бездну.
Очнулась я от боли. Отчего-то горели щеки.
– Сколько пальцев, Дария? – Склонившись надо мной, Соланж протягивал руку с оттопыренными двумя пальцами. – Подташнивает?
Кивнула. Голова шла кругом, кровь прилила к сердцу.
– Так сколько пальцев? – не унимался некромант.
– Два, – ответила я.
Во рту пересохло. Язык едва ворочался. Ох, как же плохо! Голова гудит, во всем теле слабость. Руки вроде бы целы, только ощущение, словно по мне проехала карета.
– Хорошо, – чуть заметно улыбнулся Соланж и взял со стола стакан с бурой жидкостью. Пахла она отвратительно. – Это надо выпить.
Стакан ткнулся в губы. Некромант придержал голову, помогая глотать. На вкус питье оказалось приятнее, чем на вид. Ох, кажется, на спирту, как бы не опьянеть!
– Теперь посидите пару минут и… свободны?.. – Соланж вопросительно взглянул на его величество.
Тот стоял у окна и цедил вино из кубка. Элиза и Геральт пристроились в уголке кабинета и о чем-то тихо переговаривались. Слов я не разобрала, мимика тоже не помогала: лица застыли, как маски.
Король кивнул.
– После пережитого леди Дарии лучше полежать. Комната уже готова, ее проводят.
– Я остаюсь во дворце?
Хотелось домой, в родную спальню, но кого волнует мнение чужестранки без магии? Без ножа и острого язычка, который бы заставил себя уважать. Доброта презираема, в цене только сила.
Некромант пожал плечами и, казалось, потерял ко мне всякий интерес. Когда дурнота унялась, я осмотрела себя, даже ощупала: ни пореза, ни кровинки. Рисунок на полу исчез, кабинет обрел прежний вид. Стол и тот вернулся на место.
– Милорд, – набрав в грудь побольше воздуха, я обратилась к некроманту, – вы узнали, что хотели?
– Да, спасибо, – не оборачиваясь, ответил Соланж.
Ни намека на подробности. Даже обидно. С моим телом вытворяли нечто ужасное, поместили в него духа, в моих воспоминаниях копался некромант – и меня же оставили томиться в неведении. Подробности, очевидно, узнаю от Геральта, только сомневаюсь, что они мне понравятся. До сих пор помню алебастровое лицо любимого!
– Что-то не так?
Я вздрогнула, встретившись с изучающим взглядом некроманта. Показалось или на дне зрачков мелькнула усталость? Не удивилась бы. Сначала Элиза, затем вызов духа. Как лекарю мне даже интересно, как Соланж выдержал. Некромант должен был посереть лицом, тяжело дышать, но нет, он держался молодцом. Перенял от навсеев привычку скрывать истинное состояние здоровья?
– Да, – сказала я. Наверное, присутствие Геральта придало сил. – Я тоже желаю знать.
– Что именно? – Соланж изображал дурачка.
– Об одержимом.
– Меньше знаешь – крепче спишь, Дария, – отмахнулся некромант. – Вы помогли – этого довольно. Его величество, – он покосился на короля и коротко хохотнул, – наверняка вас наградит. Отдыхайте.
И все.
Соланж подошел к королю и, склонившись к самому уху, что-то быстро зашептал. Монарх пару раз пытался оборвать некроманта, но тот чуть приподнимал уголок рта, будто скалился, и король, сопя, не произносил ни слова. Странные у них отношения. Вдвойне странные, памятуя о том, как его величество осадил Соланжа на балу. Тогда почему некромант сейчас командует, а не подчиняется?
Пока я предавалась размышлениям о нелогичном поведении Соланжа, из кабинета испарилась Элиза. Только что сидела, утонув в кресле, и вот ее нет. За разгадкой обратилась к Геральту, благо он как раз подошел. Может, он открыл для супруги портал? Для врагов они слишком мило беседовали, он не пытался причинить ей боль, графиня не огрызалась. Заключили сделку? Геральту тоже не нужно пятно на фамилии. Оно лишит должности, положения при дворе, сделает негодным товаром на брачном рынке. Развод сам по себе бросает тень на мужчину: не оправдал ожиданий, а тут еще хуже: пригрел предательницу. Хотя по закону Геральт мог взять вторую жену даже без расторжения прошлых брачных уз, вряд ли на него обратила бы внимание знатная навсейка. Они себялюбивы и требовательны, устраивают состязания за право провести с ними ночь, уж не говоря о браке. Ну и хорошо, Геральт достанется мне.
– Увели, – равнодушно ответил любимый. Неприятно: жена все-таки. – Она под арестом.
– Но я никого не видела.
Неужели пропустила звяканье колокольчика и появление слуг?
– Духи, – одними губами улыбнулся навсей. Глаза оставались предельно серьезными и сосредоточенными. От меня не укрылось, как Геральт поглядывал на Соланжа: чуть ли не с лютой ненавистью. – Нам тоже пора. Пойдем, я тебя провожу. Его величество не обидится, если лишится меня на пару минут, благо с ним Соланж.
Навсей обнял меня за плечи и повел к двери. Запоздало вспомнив о правилах этикета, я попрощалась с оставшимися в кабинете мужчинами. Король ответил раздраженным кивком – не до меня ему. Соланж неопределенно повел плечами.
– Чары! – Геральт требовательно глянул на некроманта.
Тот лениво взмахнул рукой, и заклинание блестящим звездопадом осыпалось на пол.
– Возвращайтесь, – с нажимом произнес король, обратив-таки на нас внимание.
Геральт поклонился и повернул дверную ручку. В приемной дежурили несколько слуг. Навсей кивнул на меня и велел проводить в «отведенные леди Дарии покои».
Король не поскупился. Меня поместили со всеми удобствами, как иноземную принцессу. Повсюду парча, шелка, вышивка, на полу – белоснежный ковер. Одно настораживало: соседние комнаты пустовали. Вокруг ни души, только зачехленная мебель и неизменная стража.
– Ложись, тебе надо поспать. – Геральт заботливо усадил меня на постель и опустился на колени, чтобы снять туфли.
Только сейчас я сообразила, в каком виде предстала перед королем. На мне ведь платье служанки Соланжа! Та любезно поделилась одеждой: некромант перенес меня к себе голой, какой меня похитила Элиза Свейн. Переодеться я не успела, высочайшее приглашение перехватило по пути домой.
Я робко попросила Геральта прислать что-то из моих вещей: «А то ходить стыдно». Навсей посмотрел как на дурочку и заверил, что меньше всего на свете короля волнует мой внешний вид. Его, может, и нет, а вот меня очень даже. И придворных дам тоже. Уж они-то не упустят случая позубоскалить! Я теперь не содержанка, а леди, тут спрос другой. Первое впечатление – самое стойкое, потом не исправишь.
Геральт, все еще посмеиваясь, пообещал завалить меня ворохом платьев. Он осторожно закинул мои ноги на кровать и продолжил раздевать. Пробовала возражать – навсей не слушал. Грешным делом решила, что тот собрался заняться любовью, но нет, Геральт не тронул панталоны и приглашающе откинул край одеяла.
– Отдыхай! – Губы навсея коснулись моего лба. – Думаю, вернусь к вечеру.
Не удержавшись, любимый прошелся языком по моей груди и втянул сосок. Внизу живота сразу стало жарко. Геральт довольно посасывал добычу. Рука неторопливо ласкала соседний холмик, рождая желание выгнуться, застонать. Понятия не имею, как, но любимый заставлял меня сходить с ума от того, что я совсем недавно считала омерзительным. Вот и теперь я запрокинула голову, захлебываясь воздухом, когда навсей на прощание обвел языком розовую ареолу и поцеловал самый кончик ставшего необычайно чувствительным соска. Стыдно признаться, но сейчас я жаждала провести хотя бы полчаса в одной постели с любимым. Пришлось призвать на помощь здравый смысл и унять расшалившиеся мысли. Завернувшись в одеяло, все еще раскрасневшаяся от внезапного приступа желания, я попыталась восстановить события в королевском кабинете.
– Скажи, что со мной сделал Соланж, почему все так испугались?
Навсей тут же замкнулся в себе и нервно забарабанил пальцами по раме кровати. Он отводил глаза и молчал, заставляя подозревать самое страшное.
– Геральт? – Я не собиралась отступать и постаралась перехватить его взгляд. – Соланж меня изуродовал?
– Нет, – глухо ответил навсей. – Иначе бы я его прикончил. Видишь ли, в некромантии… Словом, ты…
Геральт отчаянно юлил, уходя от ответа. От былого желания не осталось и следа. Занервничав, я вцепилась в ворот навсея, требуя объяснений. Одеяло сползло, грудь бесстыдно упиралась в полы пиджака любимого, но меня это ничуть не волновало. Существует кое-что поважнее приличий.
– У тебя исчезла кожа, – неохотно признался Геральт, – проступил особый узор. Издалека похож на… У трупов встречается.
Фу, мерзость какая! Теперь понятно, почему Элиза позеленела. Только я ведь ничего не заметила! Точно помню, кожа никуда не девалась. Или Соланж, чтобы не пугать меня, сотворил иллюзию?
– Напрасно я тебе рассказал! – вздохнул Геральт, накрыв меня одеялом. Задержал взгляд на груди, но не притронулся. Да и смотрел не с вожделением или интересом – безучастно. – Теперь не заснешь и не согласишься.
– Не соглашусь на что?
По сердцу пробежал холодок. Неужели мне предстоит участвовать еще в одном ритуале? Ну уж нет, согласия я не дам! Или спрашивать меня никто не собирается и Соланж договорился с Геральтом? Больно странно ведет себя навсей. Неожиданные ласки теперь казались всего лишь средством одурманить разум, заставить принять нужное решение.
– Потом! – Геральт поспешил меня успокоить, но лишь усилил подозрения. – Может, еще не понадобится. Поверь, мне тоже неприятно, когда вокруг тебя увивается Соланж. Хотя, к его чести, работу он проделал ювелирно, ты не кричала.
А должна была? Чем дальше, тем меньше мне нравилась некромантия. Страшно представить, какие муки терпят жертвы ритуалов, если с меня «всего лишь» на время сняли кожу.
– Геральт, – удержала я навсея, собиравшегося вернуться к парочке в кабинете, – а дух – он какой? И что после делал Соланж?
– У него и спроси, – огрызнулся любимый и, не прощаясь, ушел.
Странно, что его так разозлило? Мой интерес к ритуалу? Ну, так желание узнать подробности логично. Или я тут совсем ни при чем? Есть отчего сойти с ума.
Стоило положить голову на подушку, как меня сморил сон. Когда вновь открыла глаза, пол лизала тоненькая полоска закатного солнца, пробивавшаяся из-под неплотно задернутых гардин. Я заворочалась, перевернулась на другой бок и с визгом подскочила, встретившись с отсутствующим взглядом Соланжа. Тот сидел, сцепив руки на коленях, и спал с открытыми глазами. Белые волосы рассыпаны по плечам, как во время ритуала, только одежда другая, придворная. И на щеке – свежий порез. Неудачно побрился?
Я попыталась незаметно встать и одеться, но некромант почувствовал движение и моргнул. Я так и замерла на четвереньках с нижней рубашкой в вытянутой руке. Одеяло, будь оно неладно, обнажило все пикантные подробности ниже лопаток. Спасибо, грудь прикрыта.
– Голова болит? – вместо приветствия или извинений поинтересовался Соланж и усмехнулся, когда я быстро юркнула обратно под одеяло. – Геральт в курсе. Он несколько занят сейчас, да и лучше мне осмотреть вас. Откат долгий, нужно проверить, в чем дело.
Оказалось, я проспала целые сутки. Некромант попросил лечь и провел рукой над моим телом.
– Ага! – довольно потер ладони Соланж. – Частичка осталась. Ничего, сейчас уберем и проучим шутника.
Я нахмурилась, силясь понять, о чем он. Во мне остался дух?
– Ничего страшного, Дария, такое случается, когда души очень хотят вернуться в мир живых, – скупо пояснил Соланж и нагло присел на кровать, касаясь моего бедра. – Они оставляют так называемые зацепки, чтобы при случае попытаться занять тело. Вероятность успеха крайне мала, но убрать нужно. Расслабьтесь и доверьтесь мне.
Странно, я ничего не почувствовала, только по коже прошелся ледяной ветерок. Некромант, прищурившись, окинул меня взглядом и встал, заявив, что аура чистая, в сон больше клонить не будет.
– Кружку отвара я оставил. Он не остынет, можете не торопиться, но успейте привести себя в порядок до полуночи. Там уже на выбор два варианта: сидите и не высовывайтесь из зачарованной комнаты или отправляйтесь вместе с нами на охоту.
Разумеется, я предпочла первый. Некромант кивнул. Кажется, он ждал именно этого ответа.
– Запру вас в спальне королевы. Ее величество нельзя оставлять без присмотра.
Теперь понятно, зачем одеваться. И зачем оберегали – тоже. Чары ставят для ее величества, а не для какой-то наиви. Я заерзала, чувствуя себя донельзя неуютно под пристальным взглядом некроманта. Почему он не уходит? Понимаю, если б смотрел на ноги или грудь – так в глаза! То ли изучает, то ли замышляет гадость. Некстати вспомнились недомолвки Геральта о втором ритуале. Ох, только не сейчас!
Я села, поджав ноги, и натянула одеяло до подбородка. Как же мне не хватало лиф-чехла! Он бы надежно скрыл грудь, вернул уверенность. Неплохо бы и юбку: щеголять перед незнакомым мужчиной в панталонах и поясе с подвязками – не дело для приличной девушки. Увы, в лучшем случае я могла незаметно натянуть только нижнюю рубашку, а в ней все прелести наружу. Не просить же Соланжа отвернуться, чтобы надеть платье.
– Не беспокойтесь, – отреагировал на мои неуклюжие попытки прикрыться Соланж, – я не развлекаться пришел. В такое-то время! Поверьте, у человека моих интересов всегда найдется куда более важное занятие. Да и согласитесь, недавно я видел гораздо больше.
Некромант намекал на нашу встречу в Замке магов, куда меня перенесла Элиза. Тогда я предстала перед Соланжем обнаженной. Краска стыда залила лицо. После знакомства с Геральтом я нарушила все мыслимые и немыслимые правила, да что там, переспала с женатым мужчиной и получила чувственное удовольствие, хотя порядочные девушки даже помыслить не смеют о «скачках».
– Перестаньте, Дария! – лениво протянул Соланж, без труда догадавшись о причинах моего смущения. – Некроманты привычны к мужским и женским телам, они их не возбуждают. Меня и подавно. Это для навсеев, увольте!
Не знаю почему, но последняя фраза неприятно резанула. Прозвучало так, будто любая женщина для Соланжа недостаточно хороша, чтобы пробудить желание, не говоря о чем-то большем. Какого же он о себе высокого мнения! А кто, пусть издеваясь, ласкал в спальне ее величества? Хотя о чем я, Соланж отказал королеве, куда до нее простым смертным! Не то чтобы я жаждала внимания некроманта, вовсе нет, но обидно за женщин.
– Что морщите носик? – Соланж внезапно оказался так близко, что я ощутила его дыхание и запах. Сегодня некромант не душился, от него едва уловимо веяло хвоей. Видимо, мыло. – Пристают – плохо, не пристают – еще хуже. Хорошо, перед рассветом займусь. Познакомлю с алтарем, но увы, без личных отношений и при свидетелях.
Некромант рассмеялся – звонко, беззаботно, а вовсе не зловеще, – и соизволил пояснить:
– Речь о втором ритуале, Геральт обещал предупредить. Или побоялся? Мне нужно ваше согласие.
– На что? – настороженно спросила я, отодвигаясь.
Близость Соланжа тревожила. Пусть он и говорил о равнодушии к обнаженным женщинам, но я не желала, чтобы меня касался кто-то, кроме Геральта. С любыми целями.
– Вы отдадите тело другому. Не духу – живому. Ровно на три часа. Взамен получите домик в столице и деньги на обустройство по своему вкусу. Ну, а от меня, – некромант встал, – подробный рассказ о ритуале. Вы же любопытная, как все наиви.
– Вы их прежде видели? – живо уцепилась я за его слова.
Вдруг некромант поможет отыскать родных или хотя бы подскажет, где моя прародина?
– Отец видел, – равнодушно ответил Соланж. – Утверждал, будто даже жил с одной.
– И она родила сына?
Внезапно пришло в голову, что некромант – единственный блондин в Веосе. Наиви же рождаются только светловолосыми.
– Меня? – фыркнул Соланж, еле сдерживая смех. – Ох уж эти барышни! Не знаю, огорчу я вас или нет, но во мне нет ни капли светлой крови. А теперь закончили обсуждения. – Голос некроманта зазвенел. – Благодарю за столь пристальный интерес, но одержимого, а тем более демона он поймать не поможет.
– Может, обойдемся без раздевания? – проблеяла я, гадая, как лечь на алтарь хотя бы в нижней рубашке. – Или найдите другую девушку.
Предстать голой перед мужчиной мне не хотелось, принимать участие в ритуале – тоже.
– Нет, – отрезал некромант и, стойко выдержав гневный взгляд, пояснил: – По двум причинам. Первая – сэкономим время. Где я, по-вашему, за пару часов найду нужную кандидатку? Тут не всякая подойдет. Вторая причина – руны. Их наносят на обнаженное тело. Как видите, – подытожил Соланж, – мои рассуждения о женской непривлекательности оправданы. Стягивайте панталоны, отстегивайте пояс и откидывайте одеяло. Руны нужны для ритуала, рисовать потом будет некогда. Покрою спину, живот и ягодицы, остальное можете прикрыть.
Я едва не подавилась воздухом от такой наглости и напомнила, что не давала согласия на ритуал.
– Его величеству расскажешь! – огрызнулся некромант, перейдя на «ты», и вновь присел на кровать. – Не дури, Дария, не заставляй меня обращаться к королю. Ты ведь только-только дворянство получила.
Соланж заглянул мне в глаза и выудил из воздуха баночку с тушью и тонкую беличью кисть, положил на простыню и решительно стянул с меня одеяло. Разумеется, я тут же вернула его на место. В ответ некромант бесцеремонно засунул руку под одеяло и дернул за завязки. Опомниться не успела, как панталоны оказались в цепких пальцах. В ужасе сжала ноги, завернувшись в спасительную ткань.
– Дария! – чуть повысил голос некромант и вытянул руку. – Пояс. У нас мало времени, не капризничай.
Чтобы сломить мое сопротивление, Соланжу потребовалось пять минут, после чего я полностью разделась. Разумеется, под одеялом: некромант и не подумал отворачиваться. Легла на живот и замерла, как приговоренная к казни.
– Стыд умирает вместе с наиви! – насмешливо прокомментировал Соланж и стянул одеяло.
По коже побежали мурашки. Я покрепче стиснула бедра и приготовилась к домогательствам, но их не последовало. Некромант ногтем, чуть царапая кожу, наметил основные линии будущего рисунка, потом взялся за кисть. Она щекотала и немного холодила. Даже приятно. Руны, словно ветви раскидистого дерева, оплели ноги до колен, свились в затейливые узоры на ягодицах. На лопатках же, наоборот, рисунок заострялся, напоминал частокол стрел. Я его не видела, но чувствовала по движениям кисти.
– Я частично повторяю энергетические потоки, – пояснил Соланж и велел перевернуться. – Не бойтесь, не смажете. Это особый состав, сойдет через неделю.
Некромант тактично отвернулся, дав возможность прикрыть пикантные части тела. Дальше началось странное. Прикосновение кисти к животу вызвало острый спазм. Дремавший внутри после ласк Геральта жар ожил и вырвался наружу. Закусив губу, я молилась, чтобы Соланж ничего не заметил.
Мягкая беличья кисть скользила по коже, будоража не хуже умелого языка. Она ныряла под одеяло, выводя рисунок в опасной близости от средоточия жара. Темные завитки переплетались со светлыми, подталкивали облегчить некроманту задачу, скинуть одеяло и попросить объединить рисунки на животе и ягодицах через требовавшие внимания деликатные места.
Сама не понимала, откуда взялась такая порочность. Всего пару минут назад меня страшил даже взгляд Соланжа, теперь же… Может, правы те, кто считал наиви развратными? Книги темных утверждали, будто природа подталкивала их к мужчинам ради продолжения рода. Ничего подобного я за собой прежде не замечала, но опыт отношений с Геральтом и нынешнее острое удовольствие от мягкой беличьей кисточки доказывали обратное. Стоило лишиться девственности, как пробудились древние инстинкты. Ничего, я с ними справлюсь. Разнузданность не красит леди, пусть навсейки придерживались иного мнения.
К счастью, некромант никак не отреагировал. То ли действительно не заметил, то ли сделал вид.
Пытаясь вернуть контроль над телом, я уставилась на рисунок. Тут и буквы, и знаки, и растительные мотивы. Нарисовано тонко, умело, терракотовой краской. Некоторые руны я знала. К примеру, та, внизу живота – женское начало. Чуть выше – жизнь.
Кисть резким росчерком вновь скользнула под одеяло, стремясь соединиться с рисунком на бедрах.
Она оказалась между бедер! Великая Мать, она прошла так близко, отозвавшись горячим импульсом внутри. В изнеможении я прикрыла глаза и прикусила язык. Только не застонать, только бы не застонать! Пожелай сейчас Соланж, отдалась бы, взорвавшись праздничным фейерверком. А все из-за кисти! Но некромант ничего такого не пожелал и, проверив работу, разрешил одеться. Пока я натягивала панталоны, Соланж вымыл руки и убрал инструменты.
Я взвизгнула, когда ловкие руки подхватили под грудь, быстро затянули и зашнуровали корсет. Точно так же проворно некромант застегнул пояс, поднял меня на ноги и сунул в руки чулки.
– Дальше сами, – обронил он и глянул на карманные часы. – Через пятнадцать минут жду в покоях ее величества. Там будет Геральт Свейн, – сделав небольшую паузу, добавил Соланж и исчез, оставив в комнате легкий запах грозы.