«Еще бы знать, на что они похожи, эти следы», – думала Снофф, ступая по булыжникам мостовой. Звук ее шагов таял в непроглядном тумане. Она понятия не имела, куда идти, но дорога будто сама собой появлялась из ниоткуда и исчезала за спиной.
– Солнце, – наконец решилась скомандовать мастерица, и туман нехотя начал таять. Во мгле проступали стены домов, очертания острых крыш. Снофф стояла на пустой улице, вымощенной серым камнем, а солнце так и не вышло из-за низких туч. – Солнце! – повторила она и для верности прищелкнула пальцами, но сновидение упрямо отказывалось подчиняться.
– Что ж, – решила мастерица, – видимо, это уже не совсем сон… Или совсем не сон.
Оглядываясь по сторонам, она зашагала вперед. В незнакомом городе не было ни души. Ни людей, ни шныряющих в подворотнях кошек, ни вечно голодных бродячих собак. Снофф завернула за угол и оказалась на рыночной площади. Прилавки были завалены снедью, но ни продавцов, ни покупателей не было. Ветер шелестел сухими листьями лавра над стойкой со специями, в палатке с восточными коврами чуть позвякивали резные колокольчики.
Снофф скользнула взглядом по ящикам с еще свежей зеленью, отломила кусочек сыра, понюхала.
– Еще не испортился, – заметила она и направилась к деревянному щиту с последними новостями – из тех, где указы бургомистра обычно висят вперемешку с объявлениями, – но кроме листочка со словами «прадам телегу, спрасить конюха Михеля» ничего не обнаружила.
– Ладно, будь что будет, – решила Снофф. – Раз это не просто сон, придется мне играть по его правилам. Притворимся, что все здесь настоящее… – Она сложила ладони рупором и закричала: – Эй! Есть здесь кто-нибудь?
В стоявшей рядом телеге зашевелилось сено, и Снофф попятилась. Из сена показалась самая лохматая голова, которую она видела в своей жизни – и наяву, и во сне. Черная шевелюра топорщилась во все стороны, а из шевелюры – и не менее всклокоченной чернущей бороды – торчала солома. Картину довершали отчаянно хлопавшие со сна глаза.
– Ульрих! Фред! Где вы, тролля вам за шиворот! – проревела голова. – Бросили товарища…
Вслед за головой из сена показались две огромные руки, а за ними и все остальное. Перевалившись через край телеги, немолодой мужчина внушительных габаритов грохнулся на скамейку, отчего скамейка разлетелась вдребезги. Впрочем, незнакомца это не смутило: приподняв голову, он огляделся и заметил Снофф.
– Берта! – обрадовался он. – Ясного дня, кумушка! А мы тут именины отмечаем…
– Никакая я не Берта, – поморщилась Снофф и скрестила руки на груди. От мужчины за милю разило элем. – Куда все пропали? Что здесь случилось?
Ее собеседник прищурился.
– Виноват, барышня, – пробормотал он садясь. – Обознался. Уж очень вы на Берту-травницу похожи, это вам каждый скажет. А я, стало быть, кузнец Мартин…
Пошарив в сене, он вытащил тыквенную флягу, запрокинул голову и вытряс в глотку последние капли.
– Это все именины, будь они неладны, – пожаловался он. – Но мы ни-ни, вели себя кур… куртульно и лишнего себе не позволяли. Только на пятый день эти двое куда-то делись, Ульрих и Фред. И все остальные куда-то делись… – Кузнец огляделся по сторонам и озадаченно почесал в затылке. – Правда, где все?
– Понятия не имею, – вздохнула мастерица. Толку от незадачливого именинника не было. – Какой это город?
Мужчина посмотрел на нее с удивлением.
– Даннинг.
Он с кряхтением поднялся, прихрамывая, добрел до ближайшего лотка. Сгреб огромной ладонью целую гору огурцов и, порывшись в кармане, бросил на прилавок монетку. «Вот, значит, что случилось в Даннинге… Странно узнать об этом во сне… Я иду по следам ван Хельма, – напомнила себе Снофф. – Пусть появится какой-то знак». Где-то за старой колокольней, одиноко возвышавшейся на фоне серого неба, закаркала ворона, и от этого звука в тишине пустого города и мастерица, и дюжий кузнец вздрогнули.
– Ступайте домой, – посоветовала Снофф и направилась к колокольне. Вскоре мастерица окончательно потерялась в лабиринте узких улочек. Чем дальше от площади, тем грязнее становилась булыжная мостовая, и накрапывающий мелкий дождик чистоты не прибавлял.
– Так дело не пойдет, – нахмурилась мастерица, переступая через очередную лужу, о происхождении которой предпочитала не задумываться. – Или я найду следы, или…
Позади хлопнула дверь. Снофф обернулась и успела заметить, как маленькая тень юркнула в подворотню.
– Стой! – крикнула Снофф и бросилась следом. Однако крошечный дворик на два крыльца был пуст, если не считать разбитой тачки с углем. Мастерица подергала ручки обеих дверей – и вдруг ощутила, что она не одна. В воздухе повеяло тревогой, словно перед грозой. Ветер мгновенно стих, двор погрузился в мертвую тишину. Снофф с недоумением обернулась к подворотне: серый мрак становился плотнее, клубился темнотой и, казалось, вот-вот хлынет в маленький дворик. Ее странный и такой реалистичный сон оборачивался кошмаром – досадная мелочь, но вовсе не проблема для мастера сновидений. Снофф подняла было руку, чтобы развеять злосчастный морок, когда за ее спиной скрипнула дверь.
– Сюда, сюда! – раздался шепот.
«Ладно, разберемся с этой серостью потом», – решила мастерица и проскользнула в темноту двери. Кто-то поспешно задвинул засов. Когда глаза привыкли к полумраку, Снофф увидела перед собой мальчика и девочку.
Сжимая в руках лохматую куклу, девочка боязливо выглядывала из-за плеча старшего брата – лет шести, не больше, но смотрел он не по-детски серьезно. Мальчик приложил палец к губам – «тихо!» – и потянул Снофф за рукав вглубь дома.
– Вы кто? – шепотом спросил он, когда они оказались в крошечной кухоньке с завешенным полотенцем окном. – Тоже прячетесь от привидений?
Снофф медленно кивнула. В этом сне все было реально, как в жизни. Настолько реально, что даже сотворить пару яблок мастерице удалось не сразу. Присев на корточки, она протянула появившиеся из ниоткуда фрукты малышам.
– Тетя, ты ведьма? – боязливо прошептала девочка.
– Правильно не «ведьма», а «магиня», – поправил ее брат. – На, жуй. Спасибо, тетя.
– Правильно – «волшебница», – улыбнулась Снофф. – Давно вы здесь прячетесь? Где ваши родители?
Мальчик на миг задумался, перестав грызть яблоко, а затем растопырил три пальца.
– Вот столько дней. Сначала папа домой не пришел, потом бабушка пошла его искать и пропала, а утром я сам пошел их искать. А на улице никого нет. А потом я привидений увидел.
– Какие они, эти привидения? – осторожно поинтересовалась Снофф.
– Страшные! Черные-черные, на людей похожие. Но я их не боюсь. От них легко спрятаться, сначала страшно становится и темно, а они уже потом приходят. Я все равно по соседским домам хожу, вдруг там тоже кто-то прячется.
– Я пить хочу, – захныкала девочка.
– Подожди, сейчас привидения уйдут, тогда принесу. – Мальчик забрался на лавку и дотянулся до окна. – Ага, уже ушли. Тетя, хотите пить? У нас вода вкусная. Все из вопро… дово… провода набирают, на перекрестке, а у нас дождевая в кувшин собирается, это папа смастерил. Он гончар.
– Погоди-ка, – сообразила Снофф. – Вы не пьете воду из водопровода? Теперь все ясно… «И понятно, почему кузнец уцелел, – подумала она про себя. – Ручаюсь чем угодно, за последние дни он не пил ничего, кроме эля. Кто бы мог подумать, что это спасет ему жизнь…»
– Вот что, ребятки, нельзя вам оставаться одним, – сказала Снофф, поднимаясь. – Знаете кузнеца Мартина?
– Знаем, его Хромым кличут. У него кузница возле моста, – кивнул мальчик. Девочка высунулась из-за его плеча и добавила:
– Он доблый. Меня сахалом угостил.
– Вот и хорошо, что добрый. Собирайтесь, покажете дорогу.
– А привидения? – нахмурился малыш.
– Я же волшебница, – успокоила его Снофф. – Разбегутся твои привидения, только пятки засверкают!
Повеселевшие дети собрали в мешок нехитрые пожитки и выбрались на улицу, увлеченно облизывая леденцы – новое угощение Снофф. Серый мрак в подворотне растаял, будто и не было. Пройдя несколько улиц, они вывернули к реке. Над трубой кузни поднимался дымок: сосредоточенно глядя на пламя, хозяин орудовал мехами. Борода кузнеца была уже тщательно расчесана, волосы аккуратно собраны и подвязаны шнурком. «Хвала небесам, отмечать дальше он вроде не собирается, – с облегчением подумала Снофф. – Хотя какая разница, если мы все равно во сне?»
– Еще раз ясного дня, сударь, – сказала она. – Рада, что ваши именины наконец закончились.
Кузнец поднял голову и озадаченно уставился на малышей.
– Нужно присмотреть за детьми, – сказала мастерица тоном, не терпящим возражений. И пока кузнец не опомнился, поставила на скамью кувшин, который предусмотрительно захватила в доме гончара. – Самое главное – вода. Вода в городе отравлена, пить можно только дождевую. Иначе исчезнете, как все остальные.
– Ладно. – Кузнец нахмурился, задумчиво погладил бороду. – Сейчас поработаю малость, мозги прочистятся, и пойду других искать. Вдруг еще где дети остались. А вы пока, ребятки, ступайте в дом. Еда на столе, молочка попейте…
– С работой придется подождать, – покачала головой Снофф. – Дети сказали, по городу ходят…
– Тетя волшебница, – тихонько позвал мальчик, показывая пальцем на что-то за ее спиной. Прежде чем Снофф успела обернуться, он схватил сестру за руку и втащил в дом.
У перекрестка клубилась серая мгла. Ветер затих, и звенящая тишина повисла над городом. Однако разгонять тяжелое облако тумана Снофф не спешила: сперва стоило посмотреть, что это за «привидения», а выкинуть их из сна или превратить в пушистых зайчиков, если взбредет в голову, она может в любой момент.
– Вы бы на всякий случай ушли в дом, – бросила мастерица кузнецу. – Вам они могут быть опасны.
– Это мы еще поглядим, кто кому опасен, – мрачно хмыкнул кузнец, нащупывая рукоять молота. Густые брови его сошлись к переносице.
Из облака тумана вышла черная тень, за ней еще одна, и Снофф почувствовала, как задрожали ее пальцы.
Это были они. «Чернильные твари», как когда-то назвала их сама Снофф. Еще в самом раннем приютском детстве, когда твари преследовали ее в сновидениях, превращая каждую ночь в жуткий кошмар, от которого она просыпалась с криком, а вечером, после отбоя, щипала себя до синяков, чтобы не уснуть. Но сон приходил, а с ним и новая порция кошмаров, где твари утаскивали маленькую Снофф в темноту. Ужас перед чернильными тварями разбудил дремавший в ней дар – и однажды Снофф ощутила, что может делать со своими сновидениями все, что пожелает. Она избавилась от кошмаров раз и навсегда, со временем начисто забыв о тварях, но сегодня они вернулись.
Твари приближались, похожие на силуэты людей, вырезанные из черно-фиолетового бархата, из непроглядной ночной тьмы – ступали на длинных черных ногах и будто перетекали с места на место, как чернила. Все ближе и ближе.
– Святые небеса, – выдохнул кузнец. – Эт-то что за…
Его слова вывели Снофф из оцепенения. Она помотала головой и нервно усмехнулась сама себе.
– Полюбовались и хватит, – пробормотала мастерица и взмахнула рукой. – Вечер воспоминаний окончен, пошли вон отсюда!
Сон не слушался. Снофф сосредоточилась, прищелкнула пальцами, но чернильные твари не исчезли. Вокруг сгущалась тьма, будто сам воздух становился темнее. Мастерица с ужасом попятилась и уперлась спиной в холодный металл наковальни. Это был ее сон – и она ничего не могла сделать.
Их разделяло всего несколько шагов, и первая тварь уже тянула к мастерице длинные руки, похожие на бесформенные рукава, когда опомнился кузнец.
– Живо в дом! – Он подтолкнул Снофф к двери и шагнул вперед. Тяжелый молот описал дугу и с противным чавкающим звуком влетел в тело твари, вырывая из него клочья темноты. Черные брызги упали на землю, а молот уже опускался на голову второго монстра. Медленно, словно через густой кисель, молот прошел сквозь черноту, не причинив твари вреда. Та сделала еще один шаг и схватила за горло опешившего Мартина.
– Огонь! – выкрикнула Снофф, представляя, как на монстров льется огненный дождь. Но огненный дождь не спешил – будто мастерица осталась без своего дара.
– Да в конце концов, мой это сон или не мой?! – в отчаянии завопила Снофф. Пускай она не может прогнать тварей – все остальное должно ей повиноваться, даже в таком невозможном, странном сне. Она постаралась вспомнить, как совсем недавно создавала детям яблоки и леденцы, и охнула, когда здоровенное яблоко ударило ее по плечу. Мастерица отпрянула под навес и несколько мгновений, забыв о монстрах, ошеломленно наблюдала, как вместо огня с неба сыплются яблоки. Красные, зеленые, желтые, недозрелые и перезрелые; они летели на землю вперемешку с разноцветными рыбками и петушками на палочках.
Спохватившись, Снофф сотворила над кузнецом медный таз, и яблоки забарабанили по металлу. Тварям же такое угощение оказалось не по нраву. Яблоки и сладости вонзались в их черные тела, вязли в чернильной темноте, сковывали движения. С багровым от напряжения лицом Мартин оторвал лапу монстра от своей шеи и перехватил обе черные руки огромной ладонью. Другой он по-медвежьи сграбастал вторую тварь за шиворот. Не ожидавший нападения монстр потерял равновесие, а секундой позже кузнец уже скручивал обеих тварей в бесформенный черный узел. Твари пытались вырваться, но противник оказался сильнее. Он затолкал дергающийся комок в пустую бочку, грохнул сверху крышку и, зарычав от усилия, поднял лежавший рядом тяжеленный камень и придавил сверху. Твари несколько раз стукнулись в стенки бочки и затихли.
Конфетно-яблочный дождь закончился. Тяжело дыша, кузнец оглядывал заваленное сладостями поле боя. Поднял глаза и осторожно потрогал висящий в воздухе над его головой таз.
– Волшебница, стало быть?
– Да… почти, – кивнула Снофф, не в силах отвести взгляд от бочки. Спохватившись, она щелкнула пальцами, и тазик растворился в воздухе.
– Что это за дрянь? – Кузнец мотнул бородой в сторону бочки. Взяв с верстака глиняную кружку великанских размеров, он зачерпнул воды из ведра и осушил в три глотка. Вытер усы рукавом и, морщась, потер шею, где проступили багровые кровоподтеки – следы от пальцев твари.
– Долго объяснять. – Снофф обернулась и только теперь увидела кружку в руках кузнеца. Брови ее взметнулись вверх. – Откуда эта вода?
– Из водопровода, чистая. Из реки не пью, лекари говорят, опас…
Мартин замер на полуслове. В глазах его мелькнули растерянность и страх.
– Что теперь будет? – сипло прошептал он. Снофф не ответила.
Кузнец посмотрел на кружку в своей руке и, нахмурившись, сжал пальцы в кулак. Черепки посыпались на землю. Не поднимая головы, кузнец тупо разглядывал порезанную острым краем ладонь. Кровь капала на разбросанные под ногами леденцы.
– Вот оно как, значит? – угрюмо проговорил он. – На трех войнах был, уцелел. А тут водички попил…
– Вы солдат? – тихо спросила Снофф.
– Служил в штурмовиках его величества, пока не охромел. С троллями в Мраморной долине бились, весь отряд полег, один я выжил… А тут от какой-то воды… – Кузнец горько вздохнул и поднял голову. – Осторожно! – выкрикнул он.
Снофф обернулась и попятилась: сквозь тонкие, незаметные глазу щели из бочки сочилась чернота, а из натекшей фиолетово-черной лужи поднимался черный силуэт. Тварь смахнула с крышки камень, и из бочки, переливаясь через край, сгустком мрака выплеснулась вторая. Мартин рванулся навстречу, но наученная опытом тварь оказалась хитрее. Руки монстра вытянулись длинными лентами и, не успел кузнец опомниться, обмотали его тело, руки и ноги, словно ремнями. Спеленатый Мартин рухнул на землю, а вторая тварь метнулась к Снофф.
Холодные черные пальцы сомкнулись на ее шее. Несколько долгих секунд Снофф пыталась бороться, не в силах отвести глаза от непроглядной чернильной тьмы в паре дюймов от своего лица, а потом земля ушла у нее из-под ног.