– Она тоже в твоем списке потенциальных невест? – прошептала бабушка Асиму, стоя рядом с ним, прощаясь с гостями после официального приема.
Он напрягся.
– Я рассматриваю разные варианты, – сказал он, наблюдая, как упомянутая девушка уходит вместе с родителями.
– Она миленькая, – прошептала бабушка. – И очень хорошо воспитана.
Настолько хорошо воспитана, что глупо замолкла, когда Асим начал задавать вопросы, на которые можно было ответить только «да» или «нет».
Султан взглянул на кучку людей, поглощенных беседой настолько, что не заметили, как закончился прием. В центре виднелась уже знакомая рыжевато-коричневая голова. Жаклин Флэтчер кивала в ответ на то, что говорил один из самых известных адвокатов страны. Даже отсюда он видел сияние ее ярких глаз.
Он ухмыльнулся, вспомнив, что она была какой угодно, но не послушной. И она определенно настроена завести семью.
Пораженный, Асим повернулся посмотреть на бабушку, лишь потом поняв, что та говорила не о только что ушедшей девушке.
– Это большой плюс, – тихо говорила она. – Раз уж ты хочешь наследников. Ты знал, что она работает волонтером в детской больнице? Она обожает детей.
– Я заметил, – девушка оживилась лишь в тот момент, когда заговорила о детях в больнице и, краснея, о своих мечтах о большой семье.
– Ее мама говорит, что она отлично готовит. Я думаю, она станет отличной хозяйкой.
Асим приподнял бровь и взглянул на бабушку:
– К чему такая реклама?
– Я просто называю положительные качества Жаки. Почему ты такой раздраженный?
Асим нахмурился и пожал плечами. И правда, чем он был так недоволен? Этот вечер был специально организован так, чтобы он мог узнать потенциальную невесту в такой обстановке, которая не раскрыла бы его намерений.
– Прости. Я думал, что знаю, чего хочу, но теперь начинаю сомневаться.
Она кивнула:
– Мужчинам вроде тебя нужно что-то большее, чем миленькая серая мышка, Асим, даже если она богиня домашнего очага. Тебе нужна настоящая женщина.
Он понял, что снова смотрит на Жаклин Флэтчер.
Она даже не попыталась одеться по-особенному, чтобы показать свои прелести. Этот темный костюм был бы кстати на деловой встрече, но не сегодня, когда все женщины были в длинных платьях. Так в чем же ее прелесть?!
– Позвольте мне проводить вас до комнаты. – Этот глубокий голос был таким же насыщенным и соблазнительным, как густой арабский кофе, подслащенный диким медом, который был местным деликатесом.
Жаки обернулась и обнаружила султана позади себя. Ее пульс забился сильнее, а по телу прошла странная дрожь. Она была так занята, желая доброй ночи всем новым знакомым, что не заметила, как он приблизился к ней.
Весь вечер Жаки соблюдала дистанцию, хотя он постоянно привлекал ее внимание. На голову выше всей разодетой толпы, он выглядел величественно в светлых штанах и тунике медно-золотого цвета. В этот раз тюрбан был черным.
Рядом с ним Жаки чувствовала себя серым воробушком. На секунду она пожалела, что в ее чемодане нет чего-то женственного и сексуального, пока реальность не разрушила эти мечты.
– Ваше высочество, спасибо за приглашение на сегодняшний прием. У вас очень интересные гости.
Взгляд его темных глаз был непроницаемым. Она должна была уже к этому привыкнуть. Жаки видела его каждый день в его офисе, когда он подвергал ее двадцатиминутной пытке вопросами и ответами, более суровой, чем любой допрос редактора.
– Вечер окончен.
Жаки осмотрелась и поняла, что он прав. Последние гости уже ушли.
– Тогда я скажу доброй ночи и вам, ваше высочество. Еще раз спасибо.
– Рад, что вы хорошо провели время.
Он встал на ступеньку выше ее, и она снова осознала его могущественность. Они свернули в широкий коридор, подальше от мраморных и позолоченных общих комнат.
– Нет, правда, вам вовсе не нужно провожать меня до двери.
– Мне все равно по пути. – Он жестом пригласил ее пройти впереди него под каменным арочным проходом.
Жаки неохотно прошла вперед. Эти короткие ежедневные допросы и так достаточно расстраивали. Прогулка с ним по пустым коридорам слишком сильно напоминала о той первой ночи, когда он увидел ее голой и такой уязвимой.
«Или это все потому, что ты слишком сильно воспринимаешь его как мужчину. Горячего, сексуального мужчину».
Он протянул руку и взял ее за локоть, когда Жаки споткнулась.
– Я в порядке. – Жаклин попыталась вырвать руку, но поняла, что не может.
Уши Жаки покраснели, когда женщина опознала реакцию своего тела. Возбуждение.
Вот уже несколько дней Жаки концентрировалась на работе, проводя интервью с леди Ранией и изучая документы. Она подходила к отчетам для своего титулованного хозяина по-деловому. Но в темноте своей одинокой комнаты она каждую ночь ощущала прилив жара при одном лишь воспоминании о нем.
Ее дыхание ускорилось.
– Простите меня, мисс Флэтчер. Я понимаю, что вы не просили об этом. – Его губы сложились в кривую ухмылку.
Жаки понадобилось время, чтобы осознать, что это отсылка к ее дерзкому заявлению, что, если она захочет, чтобы он ее коснулся, она сама попросит об этом.
Вдруг Жаки вспомнила тепло его кожи в первую ночь.
– Мне нужно идти. Завтра будет тяжелый день.
Жаки свернула в другой коридор, и он, разъяренный, пошел за ней. Мужчина был так близко, что она слышала тихий шелест шелка и льна, когда он шагал позади.
– Я понял. Бабушку очень радует возможность познакомить вас со своими старыми друзьями. Я полагаю, они проведут вечер с вами, обсуждая жизнь в гареме.
– Вы об этом знаете?
Жаки не сообщила заранее, полагая, что султан будет против ее встречи с людьми, бывшими в близких отношениях с его семьей. Он ясно дал понять, что семья – это запретная тема. Незаметное присутствие охранника, всегда находившегося на расстоянии, когда девушка встречалась с леди Ранией или ходила осматривать заброшенный гарем, постоянно напоминало о том, что здесь за ней следят.
– Бабушка почти ничего не сказала, лишь упомянула об этом маленьком собрании. Я бы хотел поблагодарить вас за то, что внесли радость в этот нелегкий период ее жизни.
Жаки колебалась.
– Мне приятно, что вы так считаете. Но это она помогает мне. Без ее участия проект бы не состоялся. Когда Имран… – Она откашлялась. – Когда ваш двоюродный брат упомянул о возможности поговорить с ней, я даже не надеялась, что она согласится.
– Это настолько важно для вас?
Жаки кивнула. Важнее, чем он может себе представить.
– Пожалуйста. – Он указал рукой, и Жаки широко раскрыла глаза, увидев, что они оказались в просторном дворике снаружи ее комнаты. – Присядьте. – Он принес в сад пару удобных с виду кресел.
Жаки сопротивлялась:
– Мне правда стоит…
– Я бы хотел с вами поговорить.
Жаки неохотно отошла от освещенной галереи и села, пытаясь держать спину прямо, в то время как подушки призывали ее откинуться назад и расслабиться. Он сидел вполоборота к ней, с другой стороны от него был длинный бассейн, вода в нем призывно сверкала.
Пауза повисла в воздухе.
– Мне интересно вот что, – наконец сказал он. – Почему женщина вроде вас станет заниматься таким проектом?
– Женщина вроде меня? – Она попыталась скрыть возмущение.
– Я изучил ваше личное дело, мисс Флэтчер. Вы одна из самых молодых и уважаемых зарубежных корреспондентов Австралии. Вы получили награду за высокие достижения в области СМИ, хотя на тот момент были в больнице и пропустили церемонию. Вы известны своим упрямством и способностью видеть картину целиком.
– А вы немало обо мне узнали!
– Разумеется. Только не делайте вид, что не поступили так же.
Жаки увидела вызов в его взгляде, хоть он и сидел в тени.
Наконец она кивнула.
– Вы унаследовали корону в двадцать один год. Вы учились во Франции и Англии, в том числе в Королевской военной академии в Сандхерсте. Вы имеете магистерскую степень по специальности «управление предприятием». Несмотря на вашу давнюю репутацию любителя… приключений, после принятия трона вы прославились как посредник в дипломатических и торговых переговорах и духовный лидер. Вы держитесь на преданности народа вашей семье и весьма уважаемы в стране, – сказала она.
– Touché, мисс Флэтчер. – В его голосе звучал смех, что добавляло обаяния.
Жаки крепче сжала подлокотники кресла. Сидеть в темноте с мужчиной, чье присутствие обостряло все ее чувства, было опасной идеей.
– И?
– И, изучив всю информацию о вас, я заинтригован. Зачем бросать карьеру и начинать писать об образе жизни, которого уже давно не существует?
– Мне кажется, многим будет интересно почитать о жизни в гареме.
– Потому что секс хорошо продается?
Он наклонился к ней, и девушка откинулась назад.
– Книга будет не о сексе. Ну, или частично о нем.
– Но ведь именно этого будут ждать читатели.
Жаки пожала плечами:
– Я лишь хочу создать образ той жизни, которой больше нет.
– Но мой вопрос остается. Зачем отказываться от интересной, приносящей успех работы, за которую вас постоянно хвалят, ради этого проекта?
Жаки стало трудно дышать. Она попыталась оторвать сжатые в смертельной хватке пальцы от кресла, но не смогла.
Асим наклонился еще ближе.
– Удивительно, что телекомпания дала вам на это отгул. Неужели им не хочется, чтобы вы делали то, что умеете лучше всего?
– Я не брала отгул. Я уволилась.
Даже теперь от признания этого факта ей становилось дурно. После стольких лет построения карьеры она никак не могла смириться с тем, что оставила единственное, что вносило смысл в жизнь и делало ее личностью, – свою работу.
Сколько Жаки себя помнила, она всегда хотела быть журналисткой. Теперь этот период жизни был закончен, и она того заслуживала. Потому что из-за нее лишился жизни Имран. Цена, которую заплатила она, несоизмеримо мала.
– Понимаю.
– Думаю, бабушка говорила вам об эссе, которые я писала. – Жаки сделала короткий вдох и спешно продолжила: – Их неплохо приняли, и я всегда думала, что однажды попробую написать книгу.
– И все же это удивительное решение для девушки с такой многообещающей карьерой, – рассуждал он. – Бросить работу, которая, как говорил мой двоюродный брат, является скорее призванием.
Мужчина был слишком проницательным. Жаки тихонько прошипела сквозь зубы:
– Уверяю вас, я здесь не для развлечения.
Асим пренебрежительно махнул рукой:
– Но вы должны понять и мои сомнения по поводу этого странного карьерного выбора. Особенно учитывая то, как он совпадает с повышенным интересом СМИ к местонахождению моей сестры.
– Думаете, я здесь, чтобы вынюхивать что-то о вашей сестре? – Жаки нахмурилась. – Если бы это было так, разве я бы не делала это на одном из частных Карибских островов, где она скрывается? – Жаки покачала головой. Какой же узколобой она была, раз не подумала, что дело в принцессе Самире. – А я-то думала, вы сомневаетесь в моем профессионализме. Или думаете, что я собираюсь написать будоражащую фантастическую историю о секс-рабынях, а не достойное историческое исследование.
– Об этом я тоже думал. Но то, что я почерпнул из наших ежедневных бесед и моего небольшого расследования, несколько успокоило меня.
«Несколько!» Девушку переполняла досада. Как Асим, должно быть, разочаровался, когда она докладывала о ходе исследования.
– Ваш приезд в тот момент, когда Самира подверглась преследованию со стороны прессы, кажется подозрительным. – Он помолчал. – Я позволил вам остаться ради моей бабушки, но ваше объяснение меня не до конца устраивает.
– У вас совсем нет времени на чтение газет, верно?
– Мой опыт заставляет быть осторожным.
Жаки вспомнила репортажи о его любовницах и роскошном образе жизни до того, как он унаследовал трон. Она читала и более давние сообщения о хрупкости отношений его родителей. Это создавало идеальную наживку для сенсационных СМИ с их сплетнями о расставаниях, любовниках и вспышках ревности.
– Я журналист, а не папарацци!
– Это вы так говорите.
Жаки поджала губы, задумавшись. Он ее поддерживал… до сих пор. Лишь одно могло убедить его – правда.
По телу девушки прошла дрожь, она наклонилась вперед, инстинктивно скрестив руки на груди.
Она могла сохранить свои тайны и просто надеяться, что он не изменит решения оставить ее во дворце. Или рассказать то, что он хочет услышать. Рассказать то, о чем не знает ни одна душа.
– Все, что я вам сказала, – правда.
– Но это еще не все.
Да, черт побери. Это не все.
– Я больше не могу выполнять эту работу. Я пыталась, и… – Она покачала головой. – Я просто не могу… – Жаки услышала дрожь в собственном голосе и закусила губу. – Я пыталась вернуться в эту сферу, и просто… замкнулась. Я совсем не могла ничего делать. Даже быть в редакции, работать по другую сторону, во всей этой суете, среди людей, при таком давлении, это было слишком. – Она моргнула и подняла голову посмотреть на ясную, яркую луну. Она вспомнила, как смотрела на луну со своей одинокой больничной койки в ту первую ночь, когда все еще не могла поверить в тот ужас, свидетельницей которого стала. – С момента взрыва, когда погиб Имран, я была не в состоянии работать.