1. Я люблю его


Адам.

Адам. Адам. Адам. Мы сидим в душной классной комнате, недалеко друг от друга, его парта ближе к доске. Тёплые лучи солнца танцуют на зелёной листве и врываются в широко распахнутые навстречу позднему лету окна[1]. Я сижу, а в голову лезут всякие глупости. Например, как было бы здорово запустить пальцы в его тёмно-каштановые кудри, спадающие сзади на шею. Если хорошенько зажмуриться, то можно представить его тёмные глаза, которые пристально смотрят на меня. Конечно же, в реальности ничего такого нет. Адам просто знает о моём существовании, и только.


Адам и Аманда. Всё лето я витала в облаках, словно шарик в форме сердечка, и с упоением мечтала о том дне, когда «Адам и Аманда» станет правдой.

Я была уверена, что когда вернусь в школу, подросшая и загорелая, то обязательно заговорю с Адамом. И наконец-то отважусь сказать ему «привет» или «как дела?», а может, даже спрошу, как он провёл лето. Вдруг он тоже отдыхал на даче?

Но нет. Как только я пришла в школу и разыскала наш новый классный кабинет и свою лучшую подругу Сари, я вдруг увидела Адама всего в пяти метрах от меня и застыла. Будто солдат Королевской гвардии, я замерла по стойке «смирно» и, не мигая, уставилась прямо перед собой. Сари слегка подтолкнула меня в спину, но мои ноги уже намертво вросли в пол, и поэтому ничтожного толчка хватило, чтобы я потеряла равновесие и рухнула на пол, едва успев выставить перед собой руки.

Какое-то время я лежала, сосредоточенно глядя на линолеум. Вся моя уверенность куда-то улетучилась, словно летний загар осенью.

Наконец, я встала и огляделась: Адам, не оборачиваясь, исчез в классе. Он ничего не видел.

– Всё хорошо? – обеспокоенно спросила меня Сари.

– Да уж, – ответила я не без сарказма. – Но я надеялась, что наша первая после каникул встреча с Адамом пройдёт… несколько лучше.

Сари выглядела растерянной. Трудно сказать почему. Возможно, сбывались её худшие опасения – что я снова стану цепенеть, спотыкаться и робеть при Адаме. Сари знает меня как никто другой. Летом мы постоянно обсуждали, как я заговорю с Адамом, когда вернусь в школу. И я не удивлюсь, если в глубине души Сари думала или даже знала, что я никогда не решусь на подобное. Это так похоже на меня – быть нерешительной.

Я с сожалением вздохнула. Сари ничего не сказала, только взяла меня под руку и повела в класс, где в самом дальнем углу оказалась свободная парта.

Я восхищаюсь своей подругой. Сари самая умная, самая добрая из всех, кого я знаю. Как же сильно отросли её светлые волосы за лето! Они струились по её спине, точь-в-точь как Амазонка, впадающая в Атлантический океан. Её маленький носик порозовел от солнца, а в глазах – как всегда, улыбка.

Я попробовала не думать об Адаме, но это было невозможно, ведь он сидел передо мной, да ещё вдобавок крутил между пальцев шариковую ручку. В нашем классе только он умеет так делать, и за лето он ещё больше в этом поднаторел. Опершись локтем о парту, Адам зажимал ручку большим и указательным пальцами и, толкая средним, начинал её вертеть. Ручка успевала сделать три оборота, прежде чем Адам снова перехватывал её, а потом тут же опять запускал вращение с такой непринуждённостью, словно это была самая простая вещь на свете. Я упорно тренировалась всё лето, но только ручка делала один оборот, как тут же летела на пол.

И теперь эта ручка просто гипнотизировала меня, пока я снова и снова представляла, как запускаю свои пальцы в его мягкие кудри. Если мне когда-нибудь повезёт стоять за ним в очереди в буфете, я непременно попытаюсь незаметно потрогать его волосы.

С небес на землю меня вернула Янне, наша классная руководительница. Она ворвалась в класс и прямо с порога громко сказала: «Всем здравствуйте!» – но никто не обратил на неё внимания.

Все продолжали болтать друг с другом, пока Янне приводила в порядок свой стол. Тетради по естествознанию перекочевали с подоконника на полку, а перед классной доской легли новые цветные маркеры. На голове Янне в такт движениям подпрыгивали рыжие кудряшки, её загорелая кожа была вся усыпана веснушками, особенно возле носа. Янне в честь начала учебного года надела длинную развевающуюся расписную юбку, и та раскачивалась на ней взад-вперёд, словно хвост павлина.

Наконец, Янне развернулась к классу и радостно воскликнула:

– Как же мне всех вас не хватало!

Сари и я с улыбкой переглянулись и по взгляду друг друга поняли, что нам её тоже не хватало.

– Добро пожаловать в пятый класс! – воскликнула Янне. – Боже, я вас почти не узнаю! Как же вы подросли за лето!

Дружелюбно посмеиваясь, она продолжила:

– Как хорошо, что мы снова вместе. Надеюсь, этот год станет для нас ещё интереснее, чем прошлый.

Янне сказала что-то ещё, но я уже её не слушала. Ведь так легко отвлечься и начать думать совсем о другом, когда через две парты от тебя тёмно-каштановые волосы. Адам сидел и крутил свою ручку с таким видом, словно слушал не Янне, а что-то ужасно интересное. Плечи его откинулись назад, и на красной футболке между лопаток мелькнули тёмные пятнышки от пота.

– Я люблю Адама, – едва слышно прошептала я Сари. Та выглянула из-за сумки, в которой рылась в поисках тетрадей и ручек, и уставилась на меня.

– Ты уверена? – спросила она серьёзно.

– Да. Я поняла это, как только сегодня его увидела.

– Люблю – это очень сильное слово, – глубокомысленно изрекла Сари. – Мой папа говорит, что его можно использовать, только если действительно любишь. Это как со словом ненавижу: его можно произносить, только когда чувство настолько сильное, что никакое другое слово не может его описать.

– Вот я и говорю, – заключила я. – Я люблю его. И за лето полюбила ещё больше.

Я глубоко вздохнула, и моё тело обмякло. Сари здесь не поможет.

Внезапно я услышала голос Янне:

– … а ещё в этом году вы получите шефство над первоклассниками.

Энтузиазм нашей учительницы заразителен, и, несмотря на все свои переживания, я не могла не улыбнуться. Стать наставниками и опекунами для малышей – весь класс мечтал об этом уже давно. Быть может, потому что мы сами ещё совсем недавно были в роли под опечных. Мы все дружно предвкушали, как нам поручат прелестных детишек, за которыми мы будем присматривать.

Я села прямо и первый раз за день смогла сконцентрироваться на чём-то, кроме Адама.

Янне тем временем продолжала:

– Ваших подопечных вам представят завтра, а все инструкции вы получите сегодня после обеда.

Вздох нетерпения пронёсся по классу, но Янне сделала вид, что ничего не услышала.

– Ну а время до обеда мы потратим на то, чтобы заново познакомиться друг с другом и подружиться.

Познакомиться и подружиться означало, что мы можем сесть, где хотим, и просто болтать, с кем захотим. Я тут же повернулась к Сари и только собралась сказать ей что-нибудь об Адаме, как меня перебил хриплый голос:

– Привет!

Это был Кай. Я и Сари сразу же заулыбались, увидев его растопыренную ладонь, которой он помахал в знак приветствия. Как здорово, что он снова с нами! Теперь наше трио было в полном составе.

– Что нового? – небрежно бросил он.

– Ничего особенного, – ответила за нас двоих Сари и отодвинулась на краешек стула, чтобы Кай мог сесть вместе с нами.

– Ну да, – сказал Кай посмеиваясь. – Я не видел вас всё лето, а у вас ничего нового. Понимаю.

Кай притворился обиженным, но его лицо излучало симпатию и дружелюбие.

– Ну ты же знаешь, что я имею в виду, – извиняющимся тоном произнесла Сари. – Просто именно сейчас ничего нового не произошло.

И мы заговорщически улыбнулись, а потом Кай принялся рассказывать нам о своих летних каникулах. Его отец родом из Гамбии, поэтому Кай часто ездит в Африку к своей родне. И без того чёрная кожа Кая теперь прямо-таки лоснилась. Глаза у него зелёные, как бутылочное стекло, и блестят, когда он говорит или смеётся. Губы большие и всё время немного покусанные, а за ними прячутся два ряда довольно кривых зубов.

Пока Кай и Сари увлечённо болтали о своих каникулах, я украдкой бросила взгляд в сторону Адама. Ну почему же так чертовски трудно быть влюблённой? Почему всё время словно что-то горит внутри? Я ни секунды не могу думать ни о чём другом, словно в моём сердце поселился крошечный карлик и нетерпеливо скребётся, чтобы выбраться наружу…

Тут прозвенел звонок. Все вскочили со своих мест и помчались на школьный двор, где так заманчиво светило солнце. По дороге Кай рассказывал нам о своих дядюшках, тётушках и многочисленных кошках. Мы слушали его и улыбались.

Внезапно меня отвлёк необычный аромат, напомнивший мне землянику со сливками и шоколадный торт. Я подняла голову и, обнаружив, что стою позади Адама, окаменела. Мне казалось, ещё чуть-чуть, и я упаду в обморок. Сари заметила моё состояние.

– С этим надо что-то делать, Аманда. Ты похожа на зомби, – произнесла она тихо, чтобы Адам ничего не услышал. Зато услышал Кай.

– С чем делать? – спросил он и провёл рукой по коротко стриженным волосам.

– С Адамом, – сказала Сари, убедившись, что тот уже далеко.

– То есть? – Кай выглядел обескураженным. – Я думал, у тебя всё прошло за лето. Разве ты не хотела выкинуть его из головы?

– Хотела, – грустно кивнула я, – но всё стало только хуже. Я люблю его.

– Во дела! Да-а, теперь у нас проблем прибавится, – и Кай покачал головой.

Сари тоже выглядела расстроенной. Ещё бы! Я страдаю по Адаму с конца четвёртого класса, но при этом совершенно ничего не предпринимаю, чтобы с ним подружиться.

Все девчонки влюбились в Адама, как только он появился в нашем классе, но его самого интересовал только футбол. У меня же вначале никаких чувств к нему не было. Я спокойно разговаривала с ним и даже играла на большой перемене в его команде против «Б» класса. Но в один прекрасный день Адам подошёл ко мне на естествознании и спросил, не могла бы я ему помочь. Я думала, он имеет в виду задание, которое дал нам учитель, но когда он усадил меня за парту и начал говорить, оказалось, что он хочет официально пригласить меня в свою команду по футболу. Вместо того чтобы ответить просто «да» или «нет», я уставилась на него во все глаза и почувствовала слабость. Со мной в первый раз было такое. Я была полностью парализована и понятия не имела, что с этим делать. Я так ничего и не ответила.

Думаю, Сари обрадовалась, когда я решила порвать со своим увлечением, но теперь она была жутко разочарована тем, что я влюбилась ещё сильнее.

– Ты должна что-нибудь предпринять, Аманда, – решительно сказал Кай. – И чем скорее, тем лучше.

– Но что я могу? – обречённо спросила я.

– Ты должна подойти к нему.

– Ну-у-у… – медлила я.

– Не выйдет, – вмешалась Сари. – Она снова свалится или впадёт в ступор, как обычно.

– Ну тогда я не знаю, – поднял руки Кай. – Слушайте, неужели всё действительно так серьёзно?

– Бедняжка, – пробормотала, ни к кому не обращаясь, Сари.

– Ладно, – решительно начал Кай. – Пусть так, но ты всё равно должна хотя бы попытаться. Прямо сейчас. Пойди и скажи ему что-нибудь. Старайся вести себя как обычно. Это самый лучший выход.

Мы отворили тяжёлую дверь в школьный двор, и на несколько мгновений палящее солнце ослепило нас.

– Ладно, – ответила я, щуря глаза от яркого света.

Мы двинулись в самый дальний конец школьного двора, где в углу стояла скамейка. Это было наше место. Отсюда было видно весь двор, и уже через несколько минут Кай заметил Адама на футбольной площадке. Я тоже его увидела. Он перекидывался мячом с каким-то парнем из «Б» класса, которого я не знала.

– Ты просто подойди к нему. Скажи «привет» и спроси, что он делал на каникулах.

Проще сказать, чем сделать. Но я решила попытаться. Даже не знаю почему. Может, потому, что за моей спиной, словно два самых надёжных защитника на футбольном поле, были Кай и Сари. А может, всё дело в карлике, поселившемся в моём сердце. Он так царапался, что это становилось невыносимо. В общем, нужно было что-то делать.

Я медленно поднялась со скамейки и глубоко вздохнула. Машинально я провела рукой по волосам, пытаясь хоть немного их пригладить, хотя знала, что это бесполезно. Мои жёсткие волосы всегда стоят торчком, им даже расчёска не поможет.

– Ладно, – выдохнула я и, не оборачиваясь, двинулась к Адаму.

Дорога через школьный двор заняла лет десять, не меньше. Во всяком случае, мне так показалось. Медленно, но верно я приближалась к своей цели, шаг за шагом продвигаясь к футбольной площадке. Нервничала я жутко, но старалась выглядеть уверенно, и чем ближе я подходила, тем больше крепла моя уверенность в себе. Как мне себя повести? Что сказать ему? Какой выбрать план? А вдруг это мой шанс, и я смогу осторожно потрогать его волосы?

Плана всё ещё не было, но я оказалась уже настолько близко, что вполне естественно было поздороваться.

– Привет, – сказала я, останавливаясь в нескольких шагах от Адама. Но он продолжал играть в футбол и ничего не ответил. Даже головы не повернул.

Я почувствовала панику, но изнутри меня что-то останавливало, не давая просто так развернуться и уйти. Я продолжала стоять.

– Привет, – пискнула я снова.

На этот раз Адам меня заметил. На несколько секунд наши глаза встретились, а потом он повернулся к приятелю из «Б» класса и что-то ему прошептал. Тот в ответ кивнул и полез в сумку, валявшуюся на лавке позади него.

И наконец, спустя целую вечность Адам холодно бросил:

– Привет.

– Как лето прошло? – тут же спросила я.

– Нормально, – ответил он, пожав плечами.

Мы так и стояли молча друг против друга. Адам был напряжённым, но старался выглядеть равнодушным: поза расслаблена, руки небрежно засунуты в карманы.

– Э-э-э, ну, в общем… – промямлила я, – ещё увидимся!

– Подожди! – вдруг громко крикнул Адам.

Но я ещё не успела и шага ступить и стояла на том же самом месте, где мы «беседовали».

Тут к нам приблизился его приятель из «Б» класса. Он нёс бутылку минеральной воды и при этом едва сдерживал смех. Отдав ее Адаму, он отступил назад. Внезапно Адам вдруг двинулся ко мне. Моё сердце сделало сальто, словно хотело выпрыгнуть наружу. Я глубоко вздохнула и попыталась успокоиться, но вдруг увидела, что лицо Адама расплывается в нехорошей улыбке, которую он пытается скрыть. Что происходит? Почему он подошел так близко? Что значит эта странная улыбка?

Не говоря ни слова, Адам шагнул ещё ближе. И неожиданно захихикал. Я не могла двинуться с места и слышала только, как приятель Адама фыркает и повизгивает от смеха за его спиной.

– Ну! Давай же! – заорал он между приступами хохота.

Адам открутил крышку, запихал палец в горлышко бутылки и принялся трясти её. Он тряс секунд десять, а я стояла, совершенно не понимая, что происходит.

Внезапно Адам резко повернул бутылку в мою сторону и в ту же секунду выдернул палец. Струя минералки выстрелила в меня и окатила с головы до ног. Казалось, вода лилась на меня целую вечность. Наконец, она закончилась, и сквозь пелену выступивших слёз я увидела лицо Адама.

В его взгляде читалось злорадство. На его лицо будто набежала тень, и оно окаменело, превратившись в маску равнодушия. Резко развернувшись, Адам помчался через двор к туалету для мальчишек. Его приятель убежал следом.

Я услышала за спиной топот бегущих ног и голоса:

– Ты как? – запыхавшимся голосом спросил Кай.

– Вот чёрт! – воскликнула Сари. Лицо у неё сделалось злое.

– Пошли отсюда, – Кай схватил меня за руку и потащил через весь двор в школу.

Мне казалось, что я сгорю от стыда. Все, кто был во дворе, замерли и уставились на меня. Мне не нужно было видеть себя со стороны. Всё и так понятно: голубая юбка, которую я так тщательно выгладила вчера вечером, намокла, стала прозрачной и прилипла к телу так, что я была словно голая.

В школе мы спрятались под лестницей. Я всё ещё не могла прийти в себя и была насквозь мокрая. Из глаз снова брызнули слёзы. Сари смотрела на меня, не зная что сказать.

– Прости, – прошептала она и, стянув с себя кардиган, протянула его мне. – Мы не должны были заставлять тебя идти к нему.

– Вы… же… не могли… знать, – проревела я.

Кай нашел салфетки и принялся промакивать ими моё лицо и волосы.

– Что случилось? – спросил он. – Что же такого ты ему сказала?

– Ничего, – выдавила я. – Я… т-только поздоровалась… спросила… к-как… лето… прошло…

Едва выговорив последнее слово, я разревелась с новой силой, и Кай с удвоенным рвением принялся вытирать моё лицо.

– Ничего не понимаю, – задумчиво произнесла Сари.

– Зато теперь ясно, что ты ему не нравишься, – выдал вдруг Кай.

– Ещё бы, – прошептала я. – Он меня ненавидит.

– Да… – хором протянули Кай и Сари. – Это похоже на правду.

– Зато теперь у меня получится забыть его, – с ноткой оптимизма в голосе призналась я.

– Хорошо бы, – кивнула Сари, – хотя это будет нелегко.

И на этой грустной ноте мы отправились обратно в класс, словно три мушкетёра, которые проиграли сражение, но, несмотря ни на какие невзгоды, остались вместе.