В далекие времена Первой эры волшебства каждый здравомыслящий колдун хранил свое подлинное имя как зеницу ока. От этого зависело само его существование, ведь, согласно древним легендам, как только враг, каким бы слабым и никчемным он ни был, докапывался до чьего-то подлинного имени, любое тривиальное заклинание угрожало разрушить и поработить даже самых могущественных. Со временем мы доросли до Эры разума, потом до двух индустриальных революций и отмели подобные поверья как нелепость. И вот теперь, похоже, круг замкнулся (даже если Первой эры никогда и не существовало), и мы вновь забеспокоились о наших подлинных именах…
Первое подозрение, что его Подлинное Имя раскрыто – и, соответственно, известно Великому Врагу, – возникло у мистера Глиссери при виде двух черных «Линкольнов», с низким ревом выкатившихся из насквозь промокшего соснового леса.
Роджер Поллак все утро копался у себя в огороде. Ничего против пасмурности и еле заметной мороси он не имел, а вот заставить себя войти в дом и заняться работой, приносящей доход, никак не получалось. Он выпрямился, когда возникшие из древнего леса автомобили, неприятно взвизгнув шинами, свернули к его дому. Тридцать секунд спустя они заперли собой «Хонду» Поллака. Четверо верзил и непреклонного вида женщина шагнули на заботливо ухоженные грядки капусты, давя молодые ростки с таким безразличием, что у Роджера улетучилась последняя надежда на дружественный визит.
Поллак оглянулся по сторонам, прикидывая, не удрать ли через лес, но его тут же схватили и поволокли в дом. (Хорошо еще, дверь не заперта на ключ. Иначе они бы ее просто вышибли.) Роджера швырнули в кресло. Двое самых неприветливых верзил встали по сторонам. На его запоздалые протесты никто не реагировал. Женщина и мужчина постарше расхаживали между расставленными по комнате установками.
– Глянь-ка, Эл. Помнишь «1965»? Его творение. – Она пролистывала голосцены, спроектированные на стену.
Мужчина кивнул.
– Я ж вам говорил. Роджер Поллак накатал столько игр, что наберется на троих авторов, если не на целую фирму. Он типа гений.
«Не игр, придурки, а романов!» – раздраженно подумал Роджер, а вслух сказал:
– Ага, только мои фанаты ко мне без приглашения не врываются.
– Просто ваши фанаты не в курсе, что вы преступник, мистер Поллак.
– Преступник?! Ну вы даете!.. Я свои права знаю. Федеральные ищейки вроде вас обязаны представиться, предоставить возможность звонка и…
На лице женщины заиграла недобрая улыбка. По спине Поллака поползли мурашки. Гостье было на вид лет тридцать пять, скулы резко очерчены, волосы заплетены в косичку, как принято у военных. И все же незачем так зловеще улыбаться.
– Мы бы так и поступили, если бы действительно работали на ФБР и имели дело не с таким подонком, как вы. Только мы из Департамента по соцобеспечению, а вы, Поллак, подозреваетесь, мягко говоря, во вмешательстве в дела национальной и личной безопасности.
Она прекрасно вписалась бы в один из комедийных сценариев, которые он время от времени разрабатывал по заказу правительства. Только сейчас было не до смеха. Роджеру все больше становилось не по себе. Изморось за окном превратилась в дождевую завесу, накрывшую леса Северной Калифорнии. Обычно дождь приносил с собой душевный покой, а сейчас лишь добавил мрачности. Впрочем, отчаиваться пока не стоило – может, еще удастся как-то выкрутиться.
– Понятно. Вам, значит, разрешается устраивать облавы на ни в чем не повинных граждан. Рано или поздно вы убедитесь, что я не преступник, и тогда вам не поздоровится от наплыва возмущенных публикаций в прессе.
Хорошо еще, он вчера догадался заархивировать все свои файлы. Если повезет, они не найдут ничего, кроме пары давнишних махинаций на фондовой бирже.
– Не прибедняйтесь, Поллак. Честные граждане довольствуются обычными устройствами обработки данных, вроде вон тех, – сотрудница Департамента указала на примитивный терминал размером сорок на пятьдесят сантиметров в дальнем конце комнаты. Такие потомки древних ЭЛТ с цветными экранами разрешением в двадцать строк на миллиметр устанавливались в государственных конторах и на допотопных промышленных предприятиях. Модель Поллака покрывал толстый слой пыли.
Женщина стремительно пересекла гостиную и принялась открывать ящики комода перед окном во всю стену. Бордовый деловой костюм подчеркивал ее угловатую фигуру.
– Честному гражданину хватило бы стандартного процессора и пары тысяч мегабайт быстродействующей памяти.
Повинуясь безошибочному чутью, она выдвинула ящик посередине – прямо под рассадой марихуаны, – открыв взору присутствующих не менее пятисот кубических сантиметров аккуратно сложенных элементов оптической памяти. От каждого тянулись провода в ящик пониже, к таким же мощным ЦПУ. Однако даже они уступали по мощности установке, зарытой у него под домом.
Дом представлял собой небольшое типовое бунгало, обыскать которое не составляло труда. Большинство заработанных средств Поллак потратил на участок и свое… хобби.
Женщина процокала в кухню и тут же вернулась.
– И наконец, – победоносно объявила она, размахивая электродами портала в Иной Мир перед самым носом Поллака, – честному гражданину незачем держать у себя вот это!
– Послушайте, как бы вам ни хотелось найти компромат, вся моя аппаратура совершенно легальна. Эта штуковина не мощнее обычной игровой приставки. – Вполне сойдет в качестве объяснения, тем более из уст писателя.
Мужчина постарше заговорил чуть ли не извиняющимся тоном:
– Боюсь, Вирджиния несколько затянула игру в кошки-мышки, мистер Поллак. Видите ли, мы знаем, что в Ином Мире вы – мистер Глиссери.
– Вот как!..
Повисло неловкое молчание. Притихла даже Вирджиния.
Случилось то, чего мистер Глиссери боялся больше всего. Его Подлинное Имя раскрыто, и Роджеру Эндрю Поллаку, TIN/SSAN 0959-34-2861, больше не помогут никакие уловки, замысловатое кодирование или программы-роботы.
– Как вы меня вычислили?
В разговор вступил один из верзил, видимо, соображающий в технике:
– Пришлось изрядно попотеть. Мы старались выйти на кого-то стоящего, а не просто поймать заурядного пакостника – из тех, что в вашем Ковене зовутся мелкими ведунами. – Парень явно разбирался в жаргоне, хотя этого можно было понабраться и из ежедневных новостей. – Последние три месяца Департамент соцобеспечения отслеживал фигуры высшего калибра вроде вас, Робина Гуда, Эритрины и Прита Брита. Нам не везло до тех пор, пока мы не догадались пойти от обратного и понаблюдать за писателями и художниками. Стали смотреть, кто среди них интересуется технологиями и обладает необходимыми навыками. Ваши романы соучастия – лучшие из лучших! – В его голосе звучало неподдельное восхищение. И где только не встретишь фанатов… – Так что вы оказались в числе первых, за кем мы начали следить вплотную. Понадобилось лишь немного терпения, и результаты не заставили себя долго ждать.
А ведь ему самому это часто не давало покоя. Известному колдуну не следовало так светиться в реальной жизни. Он пожадничал, позарился на успех в обоих мирах.
– Надеюсь, вы понимаете, мистер Поллак, что федеральным властям ничего не стоит отловить любого из ваших вредителей, – подытожил коп постарше доверительное объяснение коллеги. – Вы сильны числом, а не индивидуальными способностями.
Поллак сдержал улыбку. На это заблуждение он не раз натыкался в перехваченной им правительственной переписке. Вот только феды ошибались. Эритрина, например, гораздо круче него. Ему удавалось проводить на Ином Плане не более пятнадцати-двадцати часов в неделю. Другие же торчали там постоянно – не иначе как сидели на пособии по безработице. Копы вышли на него только потому, что он оказался легкой добычей.
– Ну и что, намерены засадить меня за решетку?
– Мистер Поллак, вы когда-нибудь слышали о Почтаре?
– В смысле, на Ином Плане?
– Разумеется. В реальном мире он пока не особо… э-э… прославился.
Выкручиваться бессмысленно. Им наверняка известно, что ни один член сообщества никогда не откроет другому своего Подлинного Имени. Так что заложить Поллак никого не мог – вероятно.
– Да, он у нас самый стремный вербот.
– Вербот?
– Вер-робот – по аналогии с вер-вольфом, сечете? Такие плохо вписываются в антураж Ковена. Их создатели экспериментируют с какими-то новыми идеями, вроде оборотней: изображают людей, способных превращаться в машины. Только это не по мне. Ваш Почтарь, к примеру, никогда не отвечает в реальном времени. Задашь ему вопрос и ждешь ответа день, а то и больше – все равно что письма по почте посылать.
– Точно, он самый. То есть он вас не впечатляет?
– Да мы его уж пару лет назад заприметили. Парень жутко тормозил, все считали его каким-то шутом с маломощным терминалом, пока он вдруг не выдал на удивление… – Поллак осекся, вспомнив, с кем имеет дело.
– … на удивление крутые трюки, да? – закончив фразу, Вирджиния подкатила к нему в стуле на колесиках, пока их колени практически не соприкоснулись, и ткнула пальцем ему в грудь. – Вы даже не представляете, насколько крутые. От вашего вредительства у ДСО уже голова кругом идет; из-за одного только Робин Гуда налоговая служба потеряла три процента годового дохода. От вас и ваших дружков напастей больше, чем от иностранных врагов! И все же Почтарю вы в подметки не годитесь.
Поллак слегка оторопел. Не иначе как он пропустил последние выходки Почтаря.
– А он, похоже, здорово вас напугал.
Лицо женщины побагровело в тон костюма. Пока она собиралась с духом, в разговор вмешался пожилой коп:
– Да, мы боимся. Робин Гуды и мистеры Глиссери нам вполне по плечу. На наше счастье, большинство из вас заботятся лишь о личной выгоде или крутости имиджа. И понимают, что, зайди они слишком далеко, их разоблачат в момент. Полагаю, мы ежегодно упускаем десятки тысяч махинаций всяких мелких пакостников с примитивным оборудованием, потому что их не заносит. Такие воруют не более личного налога с прибыли и не гоняются за славой, подобно вашим… э-э… колдунам. Почтарь – дело другое: этот, судя по всему, действует из идеологических соображений. Он много знает и много может. И не разменивается по мелочам, а играет по-крупному…
Федералы понятия не имели, как долго это продолжалось. По меньшей мере год. Совершенно случайно в Федеральной комиссии по стандартам для крепежных изделий заметили расхождения между документами, хранящимися в распечатанном виде, и решениями, проведенными от имени комиссии. Начали выяснять и обнаружили, что электронные записи не соответствуют бумажным копиям в архивах. Копнули глубже, и благодаря в основном везению удалось подтвердить, что не только данные, но и сами модули принятия решений не совпадают с резервными копиями.
Вот уже тридцать лет как правительство перешло на автоматизированное централизованное планирование, все больше доверяя принятие решений программным алгоритмам, которые имели непосредственный доступ к базам данных и занимались распределением государственных средств, предлагали законопроекты и вырабатывали военную стратегию.
Захват произошел незаметно, никто не знал его размаха. Вот что вселяло ужас. Хуже всего, что никто не понимал, кому и зачем внутри (или за пределами) страны понадобилось переиначивать Федеральное законодательство или перераспределять какие-то ресурсы. Свериться с бумажными архивами удалось лишь в самых отсталых департаментах, примерно тридцать процентов вынесенных ими решений оказались скомпрометированы.
– …и это не шуточные проценты, мистер Поллак. На исправление одних только обнаруженных нами подделок правоведы и айтишники потратят месяцы!
– А как обстоят дела у военных? – Роджер сразу вспомнил об установках «Перста Божьего» и о тысячах ракет, нацеленных буквально на каждую страну земного шара. Если бы мистеру Глиссери вздумалось завоевать мир, направить усилия стоило именно туда, а не заниматься мышиной возней с выплатами пособий.
– До армии Почтарь пока не добрался. Зато предпринял попытку внедриться… – Пожилой федерал бросил неуверенный взгляд на Вирджинию, и Поллаку окончательно стало ясно, кто тут главный, – в Агентство национальной безопасности. Тут-то мы его и вычислили. Прежде он действовал анонимно, без типичного для крупных аферистов куража. А у военных и АНБ особенные системы. На этот раз такая непрактичность окупилась с лихвой.
Роджер понимающе кивнул. Члены сетевого сообщества предпочитали держаться подальше от военных и тем более от АНБ.
– То есть после того, как он обошел защиту ДСО и Министерства юстиции, вы боитесь, что его неудача с первой попытки взломать АНБ – чистая случайность. Вам нужна помощь, и вы надеетесь заручиться поддержкой кого-то из Ковена.
– Не надеемся, Поллак, а требуем, – вмешалась Вирджиния. – Хоть тюрьма вам и не грозит, у мистера Глиссери достаточно подвигов, за которые вам с удовольствием дадут пожизненное заключение. К тому же мы в любой момент можем отобрать у вас операционную лицензию. Уверена, что объяснять не нужно.
Действительно, Роджер прекрасно знал, о чем речь: в девяноста восьми процентах рабочих мест требовалось разрешение на владение терминалом. Без лицензии его никто не возьмет на работу, и будет он сидеть на пособии и плевать в потолок в какой-нибудь городской бюджетной комнатушке.
Вирджиния чувствовала, что он вот-вот сдастся.
– Честно говоря, я не разделяю восторга Рэя по поводу вашей гениальности. Однако за неимением лучшего варианта сойдете и вы. В АНБ считают, что у агента «из своих» больше шансов установить настоящую личность Почтаря. Мы хотим, чтобы вы продолжали участвовать в сборищах Ковена, только не ради ваших обычных козней, а с целью сбора информации. Вы вольны обращаться за помощью к кому угодно – разумеется, не разглашая, что работаете на нас. Можете даже пустить слух, что подозреваете Почтаря в правительственном шпионаже. (Согласитесь, он и правда смахивает на федерального агента со стандартным терминалом.) И самое главное: вы должны постоянно находиться на связи и оказывать нам безоговорочное содействие по первому требованию. Вам все ясно, мистер Поллак?
Роджер не мог заставить себя посмотреть ей в глаза. Неприятно чувствовать себя жертвой шантажа, неодушевленным орудием для достижения чьих-то целей.
– Да, – наконец буркнул он.
– Отлично! – Женщина встала, за ней вскочили и остальные. – Ведите себя хорошо, и нам не придется больше лично встречаться.
Поднялся и Поллак.
– А что потом, если вас удовлетворят результаты моих… исследований?
Вирджиния расплылась в улыбке, и он понял, что ответ ему не понравится.
– А потом мы вернемся к рассмотрению ваших преступлений. Если вы успешно справитесь с заданием, я не стану лишать вас стандартного терминального оборудования и даже оставлю кое-чего из вашей интерактивной графики. Но можете не сомневаться: не будь нам нужен Почтарь, одной поимки мистера Глиссери мне хватило бы, чтобы отчитаться за месяц. Я отобью у вас охоту расшатывать Систему.
Три минуты спустя черные «Линкольны» со злобным урчанием исчезли за соснами. Поллак стоял и смотрел им вслед еще долго после того, как звук стих. Дождь холодными струями стекал по плечам и спине. Внезапная мысль заставила его взглянуть вверх и подставить лицо дождю. Неспроста феды выбрали такой день. Военный разведывательный спутник засек бы их автомобили в любую погоду, а вот сигналу обычного гражданского спутника, которым пользовались члены Ковена, ни за что не пробиться сквозь такие тучи. Даже если кому-то из сообщества и было известно Подлинное Имя мистера Глиссери, засечь визит федералов они не могли.
Поллак оглянулся на свой огород. Как может измениться жизнь за какой-то час!
К вечеру тучи рассеялись. Запоздалые солнечные лучи засверкали в миллионах капель, повисших на ветвях. Поллак дождался, пока солнце сядет за лесом и золотистая полоска света окрасит верхушки деревьев к востоку от бунгало. Тогда он уселся поудобнее в кресле перед своей установкой и приготовился вознестись на Иной План. Сегодня ему предстоял квест посложнее всего, что он проделывал до сих пор, и он хотел оттянуть этот момент настолько, насколько выдержат федералы. Неплохо бы взять недельку на обдумывание и подготовку, да только Вирджиния и ее приятели уж очень торопились.
Поллак запустил процессоры, откинулся в кресле и тщательно закрепил на голове пять электродов портала. Минуты тянулись долго: погружение требовало определенной доли самоотчуждения или по крайней мере самовнушения. Некоторые эксперты советовали употреблять легкие наркотики или сенсорную депривацию для повышения чувствительности к слабым, еле различимым сигналам портала. А Поллак, в отличие от новомодных экспертов, научился входить в нужное состояние, просто глядя в одну точку и прислушиваясь к тому, как в верхушках деревьев шумит ветер.
Подобно замечтавшемуся человеку, который забывает о том, что его окружает, и переносится в другую реальность, Поллак наконец оторвался и полетел; подсознание воспринимало статус коммуникационных и информационных сервисов Западного побережья как заросли, через которые его пытливый ум должен был пробраться к первому временному пристанищу. Как большинство людей, работавших удаленно из пригорода, Поллак абонировал стандартные оптические соединения провайдеров «Bell», «Boeing» и «Nippon Electric». Наряду с местными компаниями Западного побережья они предоставляли более чем достаточно маршрутов, по которым можно быстро добраться до любого процессора-приемника на Земле без риска обнаружения.
В считаные минуты он проскочил три передатчика и нашел безопасное место для промежуточных вычислений. Спутники связи предлагали процессорное время почти так же дешево, как наземные станции, а автоматический денежный перевод (через ряд фальшивых счетов, заведенных в течение нескольких лет) обеспечивал ему единоличный контроль над огромным пространством данных уже через какие-то миллисекунды после запроса. Весь процесс практически не задействовал сознание и запускал множество подпрограмм, разработанных им и другими членами сообщества за последние четыре года. Наконец мистер Глиссери (свое настоящее имя он предпочитал не упоминать даже в мыслях) достиг окраин Иного Плана.
Мельком бросив взгляд через камеры метеоспутника со слабым разрешением, он увидел под собой североамериканский континент, линию светораздела на западе и затянутые облаками равнины. Никогда не знаешь, где что пригодится. К тому же, хотя проскочить можно было автоматически на уровне подсознания, Глиссери всегда питал романтическую слабость к космическим полетам.
Он немного задержался – проверить работу запасных каналов связи и убедиться в целостности своих криптографических алгоритмов. (Подобно большинству как рядовых граждан, так и колдунов, он не доверял стандартным государственным утилитам, а предпочитал академические разработки последних пятнадцати лет, просочившиеся в общество, несмотря на возмущенные протесты АНБ.) Обезопасив себя таким образом от слежки, мистер Глиссери взял курс на сам Ковен. Путь предстоял нелегкий: члены колдовского сообщества предпочитали, чтобы их не беспокоили неопытные чайники.
Например, путнику приходилось реагировать на малейшие сенсорные сигналы и представлять по ним местность так, как ее задумали обитатели Ковена. Нужная тропа выглядела чередой камней, ведущей через серо-бурое болото. В холодном и влажном воздухе четко отдавались звуки капель, стекающих с высоких растений и падающих в переливающуюся слабыми красками воду и на листья кувшинок. На подсознательном уровне всякий знал, что камни – это цепочка событий, каждое из которых обрабатывало и передавало данные от одной инфосети к следующей, но именно разуму опытного путника предстояло сделать сознательный выбор, приводящий либо к вратам Ковена, либо к «гибели», то есть к выбросу обратно в реальный мир.
Пространство создавалось на основе старинного квеста «Adventure», в который играли на компьютерах вот уже сорок лет, с элементами более современных и пользующихся немалым спросом романов соучастия. Однако их игру отличали две особенности: она была гораздо напряженнее, и уровень сложности требовал подключения к ЭЭГ-входам и выходам, которые колдуны и популярные базы данных называли «порталами».
В отношении порталов существовало множество заблуждений и расхождений во мнениях. Разумеется, уважающие себя новостные базы данных, такие как «Лос-Анджелес таймс» и «CBS News», однозначно опровергали слухи об их сверхъестественности, равно как и о волшебстве на Ином Плане, объясняя колдовской жаргон в лучшем случае самообманом романтиков, а в худшем – мракобесием. При этом сами журналисты зачастую писали полную ахинею.
Казалось бы, для передачи всей полноты ощущений болота нужна невероятная пропускная способность. Ничего подобного! (И будь оно так, федералы сразу бы заметили и прикрыли деятельность колдунов и верботов.) Напротив, типичный портал обходился шириной всего лишь в пятьдесят килобод – гораздо меньше, чем у плоского видеоканала. При этом мистер Глиссери чувствовал, что кожаные сапоги промокли насквозь, а сам он вспотел, несмотря на холод, – так его собственное воображение реагировало на сигналы, поступающие через электроды портала. От путника требовалось правильно интерпретировать эти сигналы, иначе он покидал этот мир, не добравшись до Ковена; каждая мелочь на Ином Плане зависела от едва уловимых подсказок.
По существу, в этом не было ничего нового. Именно так писатель, даже посредственный, имея захватывающий сюжет, способен с помощью нескольких фраз воссоздать в воображении отзывчивого читателя полноценную картину происходящего. С той лишь разницей, что в игре окружение воздействовало на человека, подобно физическим объектам в реальном мире. Поэтому для «людей тысячелетия» колдовской жаргон подходил идеально.
Расстояние между камнями увеличилось, и теперь от мистера Глиссери требовалась недюжинная сноровка, чтобы не упасть в окружавшую его со всех сторон вонючую жижу. К счастью, через какие-то сто метров болото осталось позади, и теперь он шагал по склизкой грязи. Его тесно обступили деревья и кустарники, с которых свисали громадные сверкающие паутины, местами преграждающие путь.
Вдруг с одной из веток прямо перед ним опустился и повис, как йо-йо, красный полосатый паук величиной с кулак.
– Берегись, берегись! – пропищал противный голосок; по мандибулам стекал яд. – Берегись, берегись… – повторял паучина, раскачиваясь перед носом путника.
Тот вгляделся в полосатый живот твари. Здесь водилось много смертоносных пауков, для каждого существовал определенный ответный ритуал, спасающий путника от гибели. Мистер Глиссери подставил пауку руку ладонью вниз, приглашая того переползти к себе. Тварь прыгнула и побежала по намокшему рукаву к открытому вороту и тихонечко зашептала что-то ему на ухо.
Мистер Глиссери дослушал до конца, схватил паука, не дав тому повторить сообщение, и отбросил его влево, а сам рванул в противоположную сторону, на ходу прорываясь сквозь паутину и заросли. Что-то мокрое и тяжелое с размаху шлепнулось туда, где он только что стоял, а он уже мчался со всей мочи вверх по неожиданно возникшему прямо перед ним склону.
Остановился мистер Глиссери только на самой вершине холма. По ту сторону открывался вид на громадную мрачную крепость – замок Ковена. До него оставалось не более пятисот метров. Как и на болоте, откуда-то падал едва различимый свет. Тропа стала заметнее, однако терять бдительность было рано: духи, поставленные колдунами сторожить крепость, имели мерзкую – хоть и запрограммированную – привычку изобретать все новые смертельные ловушки.
Тропа обрывалась у подножия скалы, по краю которой шел извилистый подъем к массивным воротам замка. Воздух был жарким, земля вокруг высохла, растительность пожухла. Взмах огромных крыльев над головой – мистер Глиссери еле удержался, чтобы не посмотреть вверх. Когда до рва оставалось не более тридцати метров, пекло стало невыносимым. Глиссери слышал, как булькает и шипит лава, видел взмывающие вверх столпы пламени и огненные брызги, разлетающиеся во все стороны и выжигающие последние уцелевшие растения.
Из-за края рва высунулась угольно-черная голова с горящими глазами. За ней показалось и само чудовище, окатив путника дождем пламенных искр. Тот вмиг поднял над головой руку – смертельный дождь разделился надвое и рассыпался по сторонам, не причинив ему вреда. Мистер Глиссери с видимым спокойствием ждал, пока чудовище спускалось к нему по древним камням.
Алан – с недавних пор элементаль предпочитал это имя – близоруко прищурился и наклонил голову вбок, силясь узнать стоящего перед ним путника.
– Неужто сам мистер Глиссери почтил нас своим присутствием? – наконец заговорил он и открыл зияющую пасть, изображая улыбку. Оттуда не вырывалось пламя, но жар шел, как из раскаленной печи. Когтистой лапой монстр похлопал себя по асбестовой майке. Больше не окруженный магмой, он едва сдерживал собственный накал; черное, как смоль, тело светилось изнутри. Теперь он напоминал чудовищную рептилию.
– Именно. Причем с гостинцем.
Мистер Глиссери подбросил свинцовую болванку, элементаль щелкнул в воздухе зубами и зажмурился от удовольствия, смакуя тающий на языке металл. Следующие несколько минут ушли у них на обмен заклинаниями и контрзаклинаниями. Чтобы убедиться, что перед ним – знакомый член Ковена, страж подвергал приходящих испытаниям вроде душа из магмы, которым обдал мистера Глиссери, и расспрашивал их о том, что происходило в замке раньше. Естественно, Алан был компьютерной симуляцией. Никто не сомневался, что за этой беззубой огненной улыбкой никогда не скрывался живой оператор. И все же монстр удался на славу, на него наверняка ушла не одна сотня модулей, написанных на пси-лиспе. Современные общедоступные программки-собеседники не шли с ним ни в какое сравнение: эти, как правило, начинали повторяться уже после нескольких часов диалога, не развивались и стопорились от неожиданных ответов. Алан охранял подступы к замку задолго до появления мистера Глиссери в Ковене, и никто не претендовал на роль его создателя (хотя все подозревали Уайли Дж.). У него даже имени не было, пока в этом году Эритрина не подарила ему асбестовую майку с Аланом Тьюрингом.
Мистер Глиссери забавлялся опасной беседой, не теряя бдительности. «Смерть» от лап Алана была бы не только мучительной, но и могла повлечь за собой ощутимую потерю несохраненной оперативной памяти. Сейчас не время рисковать – гибель у этих ворот надолго выбивала участников из игры.
Наконец Алан смилостивился и махнул когтистой лапой стражникам на башне. Каменные ворота на вольфрамовых цепях медленно опустились. Мистер Глиссери быстро пересек пространство над неприятно плюющейся и шипящей жижей. Всем своим видом выказывая теперь уважение, Алан подождал, пока гость войдет во двор замка, и только тогда с размаху плюхнулся брюхом в свой огненный лягушатник.
Почти все, за исключением Эритрины, уже собрались. Одетый в зеленое Робин Гуд – в точности Эррол Флинн в фильме «Приключения Робин Гуда» – сидел в дальнем конце зала и разговаривал с потрясающе красивой особой (хотя выглядеть потрясающе тут мог кто угодно). Красавица никак не могла определиться с цветом волос и выходила то блондинкой, то брюнеткой. У камина Уайли Дж. Бастард, Прит Брит и Дон. Мак вели оживленную беседу, склонившись над стопкой каких-то карт. В закутке, куда не падал свет от камина, притулился с виду бездействующий доисторический телетайп. Пересекая зал, мистер Глиссери старался не смотреть в его сторону.
– А вот и Глисс! – Дон. Мак поднял голову от карт и поманил его к столу. – Иди посмотри, что отколол наш Брит.
– Ну-ка. – Мистер Глиссери кивнул остальным и склонился над трехмерной «картой», провисавшей между краями рамки из потрепанного пергамента. Обычная схема банковской защиты и потока налички – вернее, обычная для этого сообщества. Большинству банков было далеко до такой наглядной визуализации своих активов и автоматизированных систем безопасности. (Мистер Глиссери вообще подозревал, что многие банки все еще с тоской вздыхают по ушедшим кредитным картам и Коболу.) Обычно финансовыми махинациями забавлялся Робин Гуд, а не Брит.
Глиссери вопросительно поднял брови.
– И что я тут должен увидеть?
– Плиз, Глисс, ведь это ж настоящий дабл финт! – заговорил Брит с утрированным британским акцентом. – Это тебе не обычная схема защиты, мистер. Ноу! Присмотрись: ребятки из мафии явно взломали банковскую сеть прибрежных штатов. Наверняка задействовали порталы – уж больно гладенько все провернуто. Я полжизни угрохал на то, чтобы их вычислить. Ха! Зато теперь… Глянь – вот тут видно, как они тырят и отмывают денежки с чужих счетов. Ловкачи хоть куда, только до Прита им далеко. – Он ткнул пальцем в карту, и одна из бесчисленных хитросплетенных линий засветилась красным. – В лучшем случае эти умники обнаружат утечку к следующей осени, когда недосчитаются пары-тройки бесследно испарившихся миллиардов.
Стоявшие вокруг одобрительно закивали. На этом плане пребывало множество ковенов и сообществ. Их же Ковен пользовался особенной славой благодаря нашумевшим аферам. В большинстве своем сообщества напоминали клубы по интересам. Но попадались и криминальные группировки старой закалки, использующие этот план в чисто меркантильных целях. Колдуны без труда выслеживали таких мафиози и прикалывались над ними ради забавы. Вот только Прит Брит, похоже, занялся этим всерьез.
– Не шути с ними, Прит. Эти ребята покруче Великого Врага. – Глиссери говорил о федералах. – Если они тебя вычислят, не миновать тебе Истинной Смерти.
– Так ведь я Прит, а не псих! Ясное дело, нельзя заграбастать себе три миллиарда без того, чтоб тебя заметили. Поэтому я разыграл все по-умному, прям как наш Робин: рассовал бабки по трем миллионам обычных счетов здесь и в Европе, из которых мне принадлежит… внимание – только один!
Мистер Глиссери навострил уши.
– Три миллиона счетов, говоришь? И каждому ни с того ни с сего что-то перепало? Спорим, даже мне этого хватит, чтобы докопаться до твоего Подлинного Имени, Прит.
«Британец» отмахнулся.
– На самом деле все малость посложнее. Признайтесь, френды, никто из вас меня даже не засек, а вы-то будете похлеще мафиози.
И то правда. Колдуны посвящали массу времени попыткам раскрыть Подлинные Имена друг друга. И вовсе не ради забавы: тот, чье Подлинное Имя известно, практически становился рабом. Мистер Глиссери знал об этом не понаслышке. Поэтому колдуны постоянно присматривались друг к другу и разрабатывали изощренные программы, прочесывающие правительственные кадровые реестры в поисках знакомых специфических характеристик, подмеченных у «коллег» на Ином Плане.
На первый взгляд вычислить Брита было проще простого: такого ни с кем не спутаешь. Его классическое британское произношение то и дело сбивалось на американский выговор. Из всех колдунов он единственный не выделялся ни особой красотой, ни подчеркнутым уродством. Он обладал настолько заурядной внешностью, что мистер Глиссери принимал его лицо за настоящее, пока не потратил несколько месяцев на разработку алгоритма для поиска по фотоархивам США и Европы, не давшего никаких результатов. В конце концов все сошлись на том, что у Брита должна быть по крайней мере двойная или даже тройная маскировка.
Уайли Дж. Бастард ухмыльнулся.
– Соглашусь, звучит неплохо, да и риск, возможно, невелик. Только много ли ты с этого поимеешь? Слегка подзаработаешь, потешишь самолюбие. То ли дело мы, – он обвел рукой зал. – Мы способны на большее. Сотрудничая с нами, ты станешь одним из самых влиятельных людей в реальном мире. Скажи, Дон?
Дон. Мак кивнул и глупо осклабился. В нем не было ничего человеческого, кроме лица, да и то стального цвета. Телом ему служила стандартная модель робота-внедорожника «плесси-мерседес».
Мистеру Глиссери уже доводилось слышать такие речи.
– Неужто и ты скорешился с Почтарем, Уайли? – Он метнул быстрый взгляд на телетайп.
– Ага.
– И по-прежнему не хочешь посвятить нас в свои планы?
Уайли покачал головой.
– Только если ты всерьез решишь к нам присоединиться. Учтите: Дон первый начал работать с Почтарем, и теперь богаче самого Креза.
Дон. Мак закивал все с той же идиотской улыбкой.
Разбогатеть было нетрудно. В принципе, тот же Брит мог бы захапать все три миллиарда долларов мафии себе. Другое дело – разбогатеть незаметно и избежать возмездия. Такое не удавалось даже Робин Гуду, однако Дон и Уайли, похоже, верили, что Почтарь способен и не на такое. После встречи с Вирджинией мистер Глиссери и сам готов был в это поверить.
Он повернул голову и присмотрелся к телетайпу. Устройство чуть слышно гудело; бумаги ему, как всегда, хватало. Под аккуратно оторванным верхним краем рулона белела строка для ввода, начинающаяся со звездочки – приглашение к общению с этим самым таинственным членом сообщества. Другого способа не было: введи свое сообщение, и через час (или через неделю) машина вдруг задрожит, затарахтит и выдаст ответ в несколько тысяч слов.
Поначалу мало кто обращал на него внимание. Идея оригинальная, а вот задержки всем быстро надоели. Мистер Глиссери еще помнил никем не читаемые километровые распечатки ответов Почтаря, покрывавшие каменный пол замка. Зато теперь каждое выданное слово подхватывалось чуть ли не на лету его новыми учениками, которые к тому же уносили с собой всю переписку, не оставляя никому вещественных доказательств.
– Эри!
Мистер Глиссери во все глаза смотрел на широкую лестницу, ведущую со двора. По ней, сверкая и переливаясь, сбегала Красная ведьма Эритрина. Безукоризненный наряд то скрывал, то обнажал великолепную фигуру. Она поражала, и не только внешностью. Эритрина знала намного больше, чем говорила, хотя слыла приятной собеседницей. Некоторые из ее приключений, пусть и менее разрекламированных, ничуть не уступали проделкам Робин Гуда. На этом плане давно не появлялось настолько интригующей личности.
Ради нее мистер Глоссери был даже не прочь отказаться от всей этой секретности и обменяться Подлинными Именами, как номерами телефонов. Кто она на самом деле?
Эритрина издали кивнула Робин Гуду и, пройдя через зал, приблизилась к Дон. Маку. Тот продолжил:
– Вот, пытаемся убедить Прита и Глисса, что они попросту разбрасываются на мелочи, когда могли бы добиться богатства и власти в реальном мире.
Красавица метнула быстрый взгляд на Уайли, почему-то сразу сникшего, как только она присоединилась к разговору.
– Ты имеешь в виду себя, Уайли и Почтаря?
Уайли кивнул.
– Я с ними с прошлой недели, Эри, – сказал он с таким видом, словно предупреждал, что его уже не остановить.
– Почему бы и нет, Дон. Мы все начинали с малого и, как умели, старались насолить бюрократам, слишком комфортно расположившимся в Системе. А теперь мы стали экспертами и разбираемся в Системе, наверное, лучше любого жителя Земли. Что нам мешает захватить власть?
Примерно то же говорили и те двое, только у нее получилось намного убедительнее. Если бы феды не вышли на Глиссери, он бы, может, и купился на такое, хотя был уверен: займись он всерьез деятельностью Ковена и позарься на реальные деньги, игра превратится в изматывающую работу, не оставляющую времени на проекты, которые скрашивали его жизнь.
Эритрина переводила взгляд с мистера Глиссери на Брита и обратно. Брит был покладистым парнем, хоть и насупился сейчас из-за того, что его детище не произвело должного эффекта.
– Я пас, – буркнул он и принялся собирать свои карты.
Зеленые, немного раскосые глаза Эритрины остановились на мистере Глиссери.
– Ну а ты, Глисс? Ты заодно с Почтарем?
Он колебался. Может, стоит? Почтарь явно посвящал сообщников хотя бы в часть своих планов. Через несколько часов он мог бы раздобыть достаточно информации, чтобы откупиться от Вирджинии. И при этом заложить своих друзей – ничего себе сделка. Боже праведный, и зачем только колдунам понадобилось в это ввязываться? Неужели не ясно, что правительство сотрет их в порошок, если они действительно попытаются захватить власть, если займутся больше, чем просто вредительством?
– Пока что нет, – наконец ответил он. – Хотя звучит чертовски соблазнительно.
Эритрина улыбнулась; на фоне смуглой кожи сверкнули ровные белые зубы.
– Вот и я о том же. Не обсудить ли нам это дело наедине? – Она протянула тонкую руку и взяла его под локоть. – Извините нас, джентльмены. Глядишь, по возвращении у вас появится парочка новых союзников.
Мистер Глиссери почувствовал, как его мягко подталкивают к темной, поросшей мхом лестнице, ведущей в покои Эритрины.
В руке Красной ведьмы возник бездымный факел. Его мерцающее желтоватое пламя освещало путь лишь на несколько шагов вперед. Лестница круто уходила вниз, слегка поворачивая, и мистера Глиссери не оставляло ощущение, что через каждые сто ступеней они совершают полный оборот по огромной спирали, все глубже и глубже врезаясь в недра живой скалы.
Скала действительно жила. Запах гнили и плесени усилился, стук капель с потолка слышался более явственно, и лужи в продавленных ступеньках стали глубже. Стены над головой принимали причудливые формы, которые изменялись и перетекали вслед за идущими. Ему и раньше доводилось спускаться в подземелье колдуньи, когда они работали вместе, но так далеко он забрел впервые.
Эритрина оберегала свою часть замка так же тщательно, как охранялись подступы к самой крепости. Мистер Глиссери не сомневался: стоило ей захотеть, и ему отсюда не выбраться. (Разумеется, он всегда мог «сбежать» в реальный мир, но до тех пор, пока колдунья не смилостивится или он не найдет способ отменить ее заклятья, он обречен разделять судьбу с ящерицами и каменными духами этого подземелья.)
Соблазнительный силуэт Эритрины удалялся все дальше вниз. Она была здесь самой влиятельной (за исключением разве что Робин Гуда и, конечно, Почтаря). Возможно, она входила в число основателей Ковена. Вот бы убедить ее, не выдавая своих источников, что Почтарь представляет собой угрозу. Вот бы заручиться ее поддержкой и вместе раскрыть его Подлинное Имя!
Эритрина резко остановилась, и Глиссери не без удовольствия в нее врезался. В конце прохода возвышалась дверь. Колдунья пробормотала заклинание, сопроводив его скрытыми от спутника жестами. Дверь разделилась надвое, образовавшиеся верхняя и нижняя створки беззвучно разъехались. За ними в кромешной темноте мелькали красные пятна и линии.
– Смотри под ноги, – предупредила она и перескочила мутную лужу, преграждающую высокий порог.
Когда дверь за ними вновь сомкнулась, Эритрина сменила факел на пучок белого света, напоминавший старинные электрические лампочки. Комната озарилась ярким светом. На гладком черном полу стояли кресла из черной кожи. Красный, чуть светящийся узор шел по полу и переходил на обсидиан стен. Воздух здесь был чистым и свежим, хотя и неподвижным.
Повинуясь жесту хозяйки, мистер Глиссери сел в одно из кресел спиной к свету, сама же она присела на край широкого стола. Во взгляде ведьмы заиграли световые блики, делая его непроницаемым. Узкое и смуглое, почти азиатское лицо Эритрины дополняли остроконечные уши. Длинные волосы отливали медно-красным, как у некоторых темнокожих жителей Северной Америки. Она чуть заметно улыбнулась, и Глиссери вновь пожалел, что не знает, как попросить ее о помощи.
– Глисс, я боюсь, – призналась она, и улыбка исчезла с прекрасного лица.
Эри? Боится?! На мгновение он решил, что ослышался.
– Почтаря?
Колдунья кивнула.
– Я впервые в жизни чувствую, что меня превзошли. Мне нужна помощь. Самый опытный среди нас, пожалуй, Робин Гуд, но он слишком самовлюблен и вряд ли заинтересуется чем-то, кроме своей непосредственной выгоды. Остаетесь ты и Брит. В тебе я чувствую что-то особенное. Мы уже провернули пару дел вместе… – Она не смогла сдержать улыбку. – Ничего выдающегося, и все же у меня такое впечатление, что ты видишь разницу между детскими забавами и тем, что по-настоящему важно. И что ты не бросишь по-настоящему важное дело, даже если дойдет до… кровопролития.
Слышать такие слова из уст Эритрины было одновременно лестно и страшно. Мистер Глиссери не сразу нашелся, что сказать.
– А как насчет Уайли Дж.? Вроде бы он… у тебя под каблуком.
– Это так заметно?
– Я догадался.
– Да, он мой раб. Уже почти полгода. Бедняга Уайли на поверку оказался страховым агентом из Пеории. Среди чародеев полно персонажей Тербера[3]: застенчивых мечтателей о героических приключениях и грандиозных кражах. Просто в наши дни у этих людей появилась возможность воплощать свои мечты. Так вот, поскольку у меня и опыта, и времени больше, я запросто добыла его Подлинное Имя. Правда, никогда этим особо не злоупотребляла: охота куда интереснее шантажа. А теперь, связавшись с Почтарем, он возомнил, что может меня послать. Видимо, думает, что их совместные планы уберегут его, даже если я выдам копам его Подлинное Имя!
– А Почтарь действительно замахнулся на политическую власть в реальном мире?
Эритрина улыбнулась.
– Так думает Уайли. Бедолага явно не в курсе, что Подлинное Имя можно использовать не только для шантажа. Я перехватываю весь трафик в его информационных каналах и читаю все сообщения Почтаря.
– И что они затевают? – Мистер Глиссери с трудом сдерживал нетерпение. Вдруг этого достаточно, чтобы отвязаться от Вирджинии и ее молодчиков?
Колдунья на миг застыла, и он понял, что для обработки запросов она, как и он, полагается на низкоорбитальную спутниковую сеть: ее задачу только что перекинули с одного спутника связи на другой. Очевидно, она сильно встревожена, раз не сумела компенсировать заминку.
Наконец Эритрина заговорила, уклоняясь от ответа:
– Знаешь, каким образом Почтарь окончательно убедил Уайли, что выполняет свои обещания? На примере Дон. Мака и революции в Венесуэле! Они с Почтарем готовили переворот уже несколько месяцев до того, как Уайли к ним присоединился. Операция служила наглядным подтверждением тому, что, имея доступ к информационным сервисам и данным, можно захватить политическую власть в стране. Венесуэла, по их мнению, идеально подходила для такой демонстрации: огромные вычислительные мощности, лишь самую малость устаревшие, так как их закупали на пике промышленного расцвета страны.
– Но ведь то был внутренний переворот! Все новые лидеры – из местных…
– И тем не менее их нынешний диктатор – эль хефе – якобы и есть Дон. Мак, который зажил в реальном мире так, как мы на этом плане. Когда тебе принадлежит целая страна, ты больше не мелкая сошка. И больше не придется трястись за свое Подлинное Имя!
– Ты сказала «якобы».
– А ты с недавних пор ничего странного за Доном не замечал?
Мистер Глиссери задумался. Дон. Мак всегда был самым экстравагантным из верботов – после Почтаря, конечно. Особыми талантами не отличался, но сильно заботился о сохранении своего имиджа получеловека-полумашины. Он постоянно пребывал на этом плане, хотя по крайней мере часть времени его подменял робот вроде Алана у ворот. Симуляция впечатляла, однако до программы, которая выдержала бы тест Тьюринга, то есть смогла бы долгое время дурачить реального человека, недотягивала. Мистер Глиссери припомнил идиотскую улыбку, застывшую на лице Дон. Мака, и повторяющиеся интонации, когда тот агитировал за Почтаря.
– Думаешь, за Доном уже нет человека и с нами тусуется зомби?
– Глисс, я думаю, что настоящий Дон мертв, причем Истинной Смертью!
– А вдруг он просто отрывается в реальном мире, раз уж урвал себе такой жирный куш?
– Сомневаюсь, что ему хоть что-то перепало. Вряд ли Почтарь вообще имеет отношение к перевороту. Да, между реальными событиями и планами, которыми они делились с Уайли, совпадения есть. И все же я потратила немало времени, просматривая венесуэльские базы данных, и наверняка обнаружила бы манипуляции извне.
Колдунья как будто перевела дух.
– Боюсь, Почтарь убирает нас поодиночке, начиная с самых слабых. Завлекает, выясняет Подлинное Имя и затем уничтожает. Пока такая участь постигла лишь одного из нас. Я наблюдала за Дон. Маком с момента переворота – двести часов непрерывной личной и автоматической слежки, – и за это время за ним ни на секунду не появился реальный человек. Следующий на очереди – Уайли. Олух еще даже не в курсе, какая ему достанется страна, – признак того, что Почтарь не настолько всесилен, как притворяется, – зато Уайли готов на все в угоду Почтарю и назло нам… Глисс, мы обязаны разоблачить эту бестию, прежде чем он расправится с нами!
Эритрина нервничала почище Вирджинии и федералов. И была права. В первый раз он почувствовал, что боится Почтаря больше, чем правительственных агентов.
Глиссери вскинул руки.
– Сдаюсь, ты меня убедила. И что мы можем сделать? Уайли у тебя на крючке, по крайней мере пока Почтарь не просек, что ты влезла в его трафик.
Колдунья покачала головой.
– Уайли в жизни не сознается Почтарю, к тому же он и не подозревает, что знание Подлинного Имени дает такие возможности. Проблема в том, что одной мне не справиться. А вместе с тобой я надеюсь добыть больше информации.
– Во-первых, совершенно ясно, что своеобразная манера общения Почтаря, все эти дебильные задержки – чисто для отвода глаз. Я просто уверен, что этот гаврик сидит и подслушивает за всеми в Ковене. И управляет отрядом духов в реальном времени.
Мистер Глиссери хорошо помнил день, когда прибыл Почтарь – вернее, его телетайп. Тогда на краю рва появился образ фуры «Американские грузоперевозки», которая чуть не наехала на Алана. Водитель и грузчик – весьма приличные симуляторы – правильно ответили на все вопросы стража и откатили контейнер в общий зал. Они не уходили до тех пор, пока кто-то из колдунов не подписал накладную, и пообещали «оборудовать розетки» для устройства. Враг определенно знал, как провести жертву. Тот, кто управлял этим прибором, был вполне способен держаться адекватно. А что, если он – один из нас? Как в тех детективах, где убийца маскируется под жертву. Робин Гуд, например?
– Пожалуй, – согласилась Эритрина. – Почтарь во многом меня переплюнул. Наверняка в его распоряжении очень мощные процессоры. Вот только в одном ты ошибаешься: его активная часть, которая всем заправляет, всегда реагирует не раньше чем через час. Все более быстрые действия запрограммированы заранее.
Мистер Глиссери хотел было возразить, но осекся – а ведь она права!
– Зачем ему ставить себя в такое невыгодное положение?
Эритрина удовлетворенно улыбнулась.
– Я совершенно уверена, что, разгадай мы эту тайну, доберемся и до него самого. Слишком уж много неудобств для простого отвлекающего маневра. Я подозреваю, что у него какие-то проблемы с задержкой по времени, и…
– …и он их искусственно утрирует?
Будь Почтарь хоть австралийцем, задержки околоземной спутниковой сети настолько незначительны, что он с таким же успехом мог бы находиться в Европе или Японии. Нет на Земле такого места…
Зато такие места есть за пределами Земли! На синхронной орбите, удаленной на 120 миллисекунд, располагались спутники широкополосной связи с общим персоналом около двухсот человек. За ними, в точке L5, находились станции, насчитывающие как минимум еще четыреста сотрудников, некоторые жили там практически постоянно.
– По-моему, Глисс, он не утрирует. Думаю, Почтарь – заметь, он сам, а не его процессоры и симуляторы – находится по меньшей мере в получасе от Земли, чуть ли не в поясе астероидов.
Эритрина внезапно рассмеялась, и мистер Глиссери поймал себя на том, что у него буквально отвисла челюсть. За исключением «Совместного марсианского разведчика» никто никогда не забирался так далеко. Ни один человек. Привычный, знакомый мир мистера Глиссери на глазах рассыпался и превращался в какую-то научную фантастику. Это невозможно!
– В это трудно поверить; я сама долго сомневалась. Он действительно предусмотрел искусственные паузы, чтобы не бросалось в глаза, что расстояние между нами изменяется циклично. Однако другого логически приемлемого объяснения просто нет. Я уже несколько недель штудирую засекреченные отчеты с наших астероидных зондов – в них много загадочного.
– Ладно. Объяснение и правда логичное. Только уж больно смахивает на межзвездное вторжение. Даже имей NASA средства, у них ушли бы десятилетия на разработку простейшего межзвездного зонда, плюс еще столько же на сам перелет. О каком вторжении может идти речь с такой логистикой? А если у пришельцев есть приличные звездолеты, то зачем им городить весь этот огород? Прилетели бы и смахнули нас с планеты.
– В том-то и дело, Глисс. Я говорю о вторжении, которое может обойтись без звездолетов и которое как раз интересуется цивилизацией на нашей стадии развития. Ты прав, война в космосе – фантастически дорогостоящее удовольствие продолжительностью в десятилетия. Самая подходящая стратегия для существ с империалистическими замашками и высоким уровнем технологического развития – это затаиться и ловить малейшие сигналы зарождающейся цивилизации! Как только таковая обнаружится, высылается один-единственный корабль, который достигает намеченной солнечной системы как раз в момент местного расцвета Компьютерной Эры. Члены Ковена вроде нас знают, насколько уязвима наша нынешняя Система; ее ничего не стоит захватить – некоторых колдунов от этого удерживает лишь страх разоблачения. Только представь себе, какими соблазнительно наивными мы кажемся более развитой цивилизации с вековым опытом управления информационными системами! Им нужно всего лишь разместить небольшую команду настолько близко от планеты, насколько позволяет местная военная разведка, чтобы те постепенно внедрялись в систему намеченной жертвы. Затем они определяют и избавляются от наиболее опасных индивидуумов вроде нас, после чего атакуют бюрократический аппарат и военных. Через десять-двадцать лет очередная покоренная планета готова принять переселенцев высшей расы!
Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
– Тогда что мы можем сделать?
– В этом весь вопрос. – Эритрина печально покачала головой, потом пересекла комнату и опустилась рядом с ним. Теперь, когда она закончила свой монолог, ее пыл угас. Впервые за время их знакомства колдунья выглядела подавленной. – Мы могли бы забить на этот план и довольствоваться реальным миром. Почтарь сможет выследить нас и там, но ему это вряд ли понадобится. Если повезет, захват планеты случится не скоро. – Она выпрямилась. – Ясно одно: если мы не остановим его в ближайшие дни, чародеями нам быть не светит.
Мистер Глиссери кивнул, и Эритрина продолжала:
– Если мои догадки верны, мы сможем определить Почтаря по каналу связи. Это его ахиллесова пята. Невозможно затеряться в толпе, транслируя с такого расстояния. Нам придется рискнуть, как никогда прежде, но, действуя сообща, мы хотя бы уменьшим риск того, что одного из нас раскроют.
Обычно колдуны из осторожности предпочитали невысокую пропускную способность, что позволяло видеть только перед собой и воспринимать происходящее последовательно. А если бы им удалось заполучить несколько сотен мегагерц общего пространства и подключить больше процессоров, они смогли бы просматривать и манипулировать файлами с таким размахом, что Вирджинии и не снилось. Их, конечно, будет легче заметить. Однако вдвоем они смогут продержаться какое-то время, направляя правительство и Почтаря по многочисленным ложным следам.
– Если честно, в инопланетян я не верю. Зато во всем остальном ты права, и это самое главное. Нам безусловно стоит рискнуть.
– Верно! – Она улыбнулась, обняла его за шею и притянула к себе. Целовалась она отменно. (На такое был способен далеко не каждый ведун. Одно дело – волшебно выглядеть, и совсем другое – посылать и откликаться на множество сенсорных сигналов в таком интерактивном действии, как поцелуй.)
Мистер Глиссери уже предвкушал долгую демонстрацию взаимных навыков, когда она вдруг отстранилась.
– Сейчас самое подходящее время. Остальные думают, что мы просто уединились. Если в ближайшие часы начнут происходить странные вещи, нас Почтарь едва ли заподозрит.
Она протянула руку и схватила пучок света. На мгновение яркие белые лучи, как кинжалы, сверкнули между пальцев, и все исчезло во тьме. Воздух всколыхнулся от движений ее рук в новом заклинании. Слов было не разобрать. Комната вновь озарилась светом – на этот раз от факела, – и в дальней стене открылась потайная дверь.
Мистер Глиссери проследовал за прекрасной ведьмой в узкий тоннель, уходящий прямо и вверх. Они шли по несуществующему пути; по крайней мере никто в Ковене не поверил бы в его существование. Замок был логической последовательностью данных, «материализованной» с помощью сенсорных подсказок, благодаря которым возникало ощущение физической конструкции. Рвы и стены крепости также входили в эту логическую структуру. Разумеется, никакой физической сущности, кроме разницы потенциалов в процессорах, выполняющих программы, в них не было, но для столь же эфемерных обитателей этого плана они служили надежной защитой.
Эритрина и мистер Глиссери могли бы просто сбежать в реальный мир, однако за ними потянулся бы след незавершенных процессов. Об их уходе узнал бы весь Ковен, включая Алана и духов. А никем не замеченный побег через тоннель означал, что Эритрина либо чрезвычайно умна и вряд ли нуждалась в его помощи, либо входила в число основателей, создавших замок около четырех лет назад («в глубокой древности», по выражению Брита).
Теперь они обернулись волками – достаточно крупными, чтобы к ним не приставали, но в меру, чтобы сойти за дилетантов, которых на Ином Плане появлялось все больше по мере того, как порталы становились доступнее, а публика более технически подкованной.
Мистер Глиссери мчался за Эритриной по узкой тропе, уводящей все дальше и дальше в болота – область коммерческих и правительственных данных. Время от времени он чувствовал на себе враждебные взгляды симуляторов, засевших в гнездах на деревьях по краю тропы. Эти программные модули по большей части не несли никакой иной функции, кроме развлечения или запугивания посетителей Плана. Лишь некоторые из них охраняли информационные тайники, окошки в чужие пространства или места сборищ других ковенов. Их Ковен хоть и включал в себя самых искусных пользователей, был далеко не единственным.
С веток высокого кустарника, нависшего над тропой, на спины волкам капала вода. По обе стороны раскинулись неподвижные прозрачные водоемы, испускавшие холодное феерическое свечение. Свет отражался от стволов растущих в воде деревьев и слабо переливался в покрытых капельками листьях и траве. Вся эта подсветка на самом деле была отображением массивных баз данных, принадлежащих правительству и крупнейшим корпорациям. Базы не имели определенного географического местоположения, а располагались вдоль длиннющей Восточно-Западной сети, протянувшейся от Гонолулу до Оксфорда, пользовательские нагрузки в которой уравновешивались за счет разницы в часовых поясах.
– Почти у цели, – бросила Эритрина через плечо на зверином (то есть зашифрованном) языке, соответствующем их обличью.
Несколько мгновений спустя они резко отскочили в кусты, прочь от двух облаченных в доспехи вандалов, которые с шумом и ревом неслись на неимоверных восьмицилиндровых мотоциклах, дымящих и изрыгающих пламя. Тот, что ехал сзади, держал наперевес старинную винтовку, украшенную свастиками и хромом. Из-за тонированных забрал пробивался слабый огонь. Волки, как им и положено, проводили бандитов испуганным взглядом, хотя мистер Глиссери знал, что перед ними дилетанты, проектирующие на слабеньких установках: колеса мотоциклов то и дело отрывались от земли, а следы на грязи не совпадали с рисунком протекторов.
Любой на этом плане мог предстать в облике супергероя или в обличье жуткого чудовища. Только здесь хватало мастеров, готовых поставить выскочек на место – вплоть до отказа им в доступе. Неопытным пользователям надлежало выглядеть и вести себя скромнее и не путаться у других под ногами.
Мистер Глиссери частенько размышлял о том, почему простое появление ЭЭГ с высоким разрешением в качестве устройств ввода-вывода превратило пространство данных в сказочный волшебный мир. Брит и Эритрина считали, что иметь дело с духами, перерождениями, заклинаниями и средневековыми за́мками было проще, чем оперировать отчужденными понятиями двадцатого века, вроде структур данных, программ, файлов и сетевых протоколов. Воображению привычнее, утверждали они, использовать универсальные волшебные термины для управления этой новой средой. Что ж, вполне вероятно. Возможно, мировые правительства потому и не могли до сих пор сравняться с лучшими колдунами, что отказывались серьезно воспринимать дурацкие фантазии.
Глиссери взглянул на свое отражение в воде – здоровенную волчью морду с болтающимся языком – и подмигнул сам себе. Несмотря на пространные аргументы друзей, он не сомневался, что существует и другое, простое, объяснение, уходящее корнями в незапамятные времена игр «Moon Lander» и «Adventure»: жить в податливом гибком мире людского воображения было намного интереснее и веселее.
Как только моторыцари скрылись из виду, Эритрина пересекла тропу, подошла к краю озера и пристально вгляделась в прозрачную глубину между кувшинок.
– Так, начнем с перекрестных сопоставлений. Возьми базу данных Лаборатории реактивного движения, а я проверю сведения Гарвардского мультиспектрального патруля. Просмотри в первую очередь информацию с космических зондов в пределах десяти астрономических единиц. Я подозреваю, что Почтарь прячет свои послания в данных с одной из станций NASA, как в троянском коне.
Мистер Глиссери кивнул. С ее инопланетной теорией со временем придется разобраться.
– Я буду на месте примерно через полчаса. Тогда и запустим корреляцию. Ну а если что-то пойдет не по плану, встречаемся у Третьего многополосного ретранслятора.
Она передала ему пароли. Разумеется, только на крайний случай. Если они не вернутся в замок в ближайшие три-четыре часа, остальные догадаются о существовании секретного прохода.
Волчица подобралась всем телом и с тихим всплеском нырнула в воду. Кувшинки закачались на расходящихся волнах. Мистер Глиссери всмотрелся в толщу воды, но, как и ожидал, ничего не увидел. Он медленно пошел вдоль озера, надеясь увидеть особенное свечение базы данных ЛРД.
У одной из кувшинок, в которой он распознал узел подключения АНБ к Восточно-Западной сети, что-то зашевелилось. Из воды вылезла огромная жаба и уставилась на него.
– А, вот ты где, сукин сын!
Он безошибочно узнал Вирджинию по голосу, даже в таком обличье.
– Тише! – прошептал мистер Глиссери, испуганно озираясь по сторонам. Никто не подслушивал, но это вовсе не значило, что они в безопасности. Он наложил на нее лучшее из своих заклинаний секретности и подполз как можно ближе к кувшинке. Хоть басню с них пиши: «Волк и Жаба». Вот бы прыгнуть и оторвать эту жирную голову! – пронеслось в подсознании. Жаль, такой победы хватило бы ненадолго.
– Как вы меня нашли? – прорычал волк. Если его выследили даже такие неумехи, как феды, то от Почтаря ему и подавно не укрыться.
– Вы забываете, – напыжилась жаба, – что нам известно ваше Имя. Мы просто подключились к вашему домашнему процессору и идем по пятам.