Иннокентий Сибиряков – выдающийся представиттель русского купечества
Имя золотопромышленника, благотворителя, общественного деятеля конца XIX века Иннокентия Михайловича Сибирякова (1860–1901) в XX столетии было вычеркнуто из отечественной истории, хотя его современники не сомневались, что память о нём будет передаваться из поколения в поколение[1]. Представитель известного на всю Сибирь купеческого рода Сибиряковых[2], он оказался достойным принять схиму (высшая степень монашества) на Святой Горе Афон, где и завершился земной путь миллионера-монаха. Схимонах Иннокентий (Сибиряков) стал последователем таких иноков-подвижников – выходцев из купеческого сословия, – как преподобный Серафим Саровский, основатели Русского Свято-Андреевского скита на Афоне иеросхимонахи Виссарион и Варсонофий, и многих других. Являясь современником преподобного Серафима Вырицкого в период его коммерческой деятельности, схимонах Иннокентий (Сибиряков) своим уходом в монастырь в конце XIX века как бы предвосхитил исход из мира и Вырицкого Чудотворца. Родился Иннокентий Михайлович Сибиряков 30 октября 1860 года в Иркутске в купеческой семье. Его отец, Михаил Александрович Сибиряков, потомственный почётный гражданин, был одним из первооткрывателей золотых россыпей в бассейне реки Лены и основателем важного центра золотодобычи – города Бодайбо, сохранившего своё значение до нашего времени.
Иннокентий Михайлович Сибиряков
Мать, Варвара Константиновна, происходила из влиятельного купеческого рода Трапезниковых. И Сибиряковы, и Трапезниковы передавали из поколения в поколение традиции христианской благотворительности, щедро жертвуя на храмы и монастыри, на нужды страждущих и неимущих. Памятники благотворительности семьи Сибиряковых до сих пор встречаются не только в Сибири, но и по всей России и за её пределами. Социально-психологическая среда иркутского купечества, благотворительные традиции семьи Сибиряковых повлияли на формирование характера Иннокентия Михайловича, для которого главным делом жизни стал поиск духовного совершенства, а деятельное милосердие явилось важнейшим инструментом в достижении поставленной цели – взойти к нравственному идеалу. В своих духовных исканиях Иннокентий Михайлович Сибиряков прошёл сложный путь от прогрессивного деятеля радикального направления до смиренного схимника-святогорца. Тем ценнее его духовный опыт для нашего времени.
Иннокентий Сибиряков превзошёл многих своих современников не только количеством пожертвованных средств, но и отношением к богатству. «Жизнь наша красна бывает лишь тогда, – говорил Иннокентий Михайлович, – когда всё нам улыбается вокруг… Но если вы чувствуете подле себя нищету, 3 будучи сами богаты, то вам становится как-то не по себе…»[3].
Несмотря на постоянную раздачу средств на благие дела, состояние Иннокентия Сибирякова постоянно умножалось и выросло за двадцать лет с восьмисот тысяч рублей до десяти миллионов. Осиротев в отроческом возрасте, став наследником крупного капитала в пятнадцать лет, Иннокентий Сибиряков испытал всю тяжесть золотого креста и употребил полученное богатство по-евангельски, явив древнерусский тип благодетеля-милостивца, который подаёт просящему, не допытываясь о причинах его бедственного положения, а следуя заповеди Христовой – всякому, просящему у тебя, дай (Лк. 6, 30).
Благотворить Иннокентий Михайлович начал уже с гимназической скамьи, поддерживая в дальнейшем проекты в области светских знаний, что дало современникам право называть Сибирякова «другом науки и литературы» и «просвещённым благотворителем». Перечисляя вкратце его дела на светском поприще, надо выделить организацию научных экспедиций и издание книг, газет и журналов, помощь молодёжи в получении образования, пожертвования учёным на научную деятельность, выделение средств на открытие музеев, библиотек, школ в Сибири. Вклады благотворителя обеспечили становление трёх высших учебных заведений в Санкт-Петербурге, среди которых нынешние Национальный государственный Университет физической культуры, спорта и здоровья имени П.Ф. Лесгафта, Медицинский университет имени И.И. Павлова, Высшие женские (Бестужевские) курсы – часть современного Санкт-Петербургского государственного университета.
Женский медицинский институт в Санкт-Петербурге. На его создание И.М. Сибиряков пожертвовал 50 тыс. руб. к основному пожертвованию С.П. Боткина
В Иннокентии Сибирякове, пока он жил в миру, сострадание к людям особенно ярко проявилось в его отношении к переселенцам в Сибирь, претерпевавшим тяжелейшие бедствия в пути и трудности обустройства на новых землях. И.М. Сибиряков являлся одним из учредителей Общества для вспомоществования нуждающимся переселенцам, начало деятельности которого совпало с голодом, постигшим Россию в 1891 г. Отчаянное положение сложилось в связи с голодом в Нижегородской губернии, где на средства Иннокентия Михайловича открываются столовые для пропитания голодающих. Наряду с этим Иннокентий Сибиряков организовывал медицинские отряды для борьбы с эпидемиями, а перед своим уходом в монастырь учредил капитал для пособий и пенсий рабочим золотых приисков в размере 420 тыс. рублей.
Особо надо сказать о пожертвованиях Иннокентия Михайловича Сибирякова Православной Церкви. На его средства был выстроен Воскресенский скит с храмом на Валааме, Свято-Троицкий Николо-Уссурийский монастырь в Приморском крае, несколько храмов в Петербурге, Сибири, Угличе, Финляндии… Благодаря пожертвованиям Иннокентия Михайловича, Русский Свято-Андреевский скит на Афоне пережил настоящий расцвет. По свидетельству настоятеля Петербургского подворья Свято-Андреевского скита архимандрита Давида (Мухранова), духовного отца И.М. Сибирякова, Иннокентий Михайлович в разное время передал отцу Давиду 2 млн. 400 тыс. рублей, предоставив ему возможность раздавать эти деньги по своему усмотрению. Отец Давид построил на эти средства братские корпуса Санкт-Петербургского подворья Свято-Андреевского скита, раздал часть средств на благотворительные дела и бедные монастыри России, а главный вклад внёс в Свято-Андреевский скит на Афоне[4]. На эти деньги в скиту был построен и благолепно украшен собор апостола Андрея Первозванного – «Кремль Востока» – самый крупный православный храм на Балканах и в Греции на пять тысяч молящихся, а также выстроен трёхэтажный больничный корпус с церковью во имя Святителя Иннокентия Иркутского и храмом во имя Благовещения Пресвятой Богородицы.
Собор Апостола Андрея Первозванного в Русском Андреевском скиту на Афоне – венец благотворений И.М. Сибирякова
Так исполнилось одно из афонских пророчеств, прозвучавшее из уст русского архипастыря, когда И.М. Сибирякову было ещё только восемь лет. Побывавший в скиту в 1868 году Преосвященный Александр, бывший епископ Полтавский, посоветовал братии заложить в Свято-Андреевской обители храм во имя святителя Иннокентия, епископа Иркутского. Убеждая старцев скита, он сказал, что «Бог пришлёт сюда из Сибири благодетеля, соименного сему святителю, и этот благодетель выстроит на сей закладке церковь и больницу»[5].
Уже после смерти схимонаха Иннокентия в Свято-Андреевском скиту был устроен в 1906 г. и больничный храм в честь преподобного Серафима Саровского, возведены другие постройки.
Нельзя не отметить особое почитание схимонахом Иннокентием своего небесного покровителя – святителя Иннокентия, первого епископа Иркутского. Достаточно сказать, что он пожертвовал средства на строительство или устройство почти десяти храмов и приделов в честь своего тезоименитого святого. Свою дачу под Петербургом с лесным массивом площадью 98 га и денежное пожертвование оставил И.М. Сибиряков Линтульской женской общине с условием, что сёстры выстроят церковь во имя Иннокентия Иркутского. Перед уходом в монастырь Иннокентий Михайлович Сибиряков крупным пожертвованием обеспечил деятельность Православного Братства во имя Святителя Иннокентия Иркутского, которое он основал в Санкт-Петербурге вместе со святым праведным Иоанном Кронштадтским и выходцами из Сибири, проживавшими в столице Российской империи. Таких примеров почитания своего святого в истории Православной Церкви мне встречать не приходилось.
К сожалению, мы мало что знаем о частной милостыне бескорыстного миллионера, к которой он был склонен и которую, следуя заповеди, творил втайне. И всё же нет-нет, да и встретятся в архивах и в дореволюционных публикациях факты из жизни И.М. Сибирякова, раскрывающие нам его духовный склад как сердобольного человека и христолюбивого благодетеля. Теперь стало известно, что в один день в его дом порой приходило до четырёхсот просителей и никто не уходил от него без помощи. Современники Иннокентия Михайловича так характеризуют его: «Человек необыкновенной доброты, он никому не отказывал в поддержке, а вследствие его исключительной скромности многие из облагодетельствованных им не знали, кто пришёл к ним на помощь»[6]. И.М. Сибиряков мог пожертвовать огромную сумму самому простому человеку – лакею, дворнику, почтальону, начинающему писателю или художнику, если на это были основания.
Поглощённый благотворительной и общественной деятельностью на благо России, Иннокентий Михайлович всё своё время и средства отдавал этому служению. П.Ф. Лесгафт, знавший своего ученика с юности, писал о благотворителе: «…Он не хотел проводить эгоистическую жизнь, окружаясь всеми земными удобствами и удовлетворениями; он жил при самых скромных условиях и по мере его знакомства с жизненными формами… он становился строже к себе и всё более избегал всякие телесные развлечения и прихоти. Чуткий ко всему окружающему, он стал верить человеческим нуждам и страданиям и помогать всем к нему обращающимся»[7]. Иннокентий Михайлович был очень скромен в быту. Он не обзавёлся особняком, снимая квартиры для людей среднего достатка, не завёл даже личного экипажа, пользуясь извозчиками.
Переломный момент в жизни Иннокентия Сибирякова наступил после его образовательной поездки в Европу, откуда он вернулся крайне разочарованным, увидев, что западная цивилизация полностью пронизана духом наживы. Возвратившись из-за границы, Иннокентий Михайлович обращается к Православной духовной традиции, много паломничает по монастырям, направляет свои средства на нужды Церкви. За это он был обвинён в «неразумной расточительности» и подвергнут освидетельствованию на предмет душевного здоровья, в результате чего был оправдан. Благотворителю был возвращён и его капитал.
По молодости лет Иннокентий Сибиряков не избежал искушений в личной жизни, но попробовал их исправить, предложив руку и сердце женщине, с которой состоял, как принято теперь говорить, «в гражданском браке», но получил отказ. Вторая попытка загладить свою вину перед Марией Михайловной Иотцат, прусской подданной, тоже оказалась безуспешной.
То, что было нормой среди людей его круга, Иннокентию Михайловичу не прощалось в силу его сердобольного отношения к бедствующим. В это время «прогрессивное» русское общество под влиянием развития естественнонаучных знаний, а в особенности в связи с распространением дарвинизма, всё больше отвергало искреннее покаяние человека, саму Церковь – хранительницу духовных Таинств, реалии сверхчувственного бытия. Стоит ли удивляться тому, что жизнь Иннокентия Михайловича Сибирякова сопровождалась различными кривотолками, проникавшими, к сожалению, даже в церковную печать? И каких только небылиц о нём не написали, примеряя к благотворителю расхожий стереотип развращённых богатством толстосумов. Таков был дух времени предреволюционной России.
Против измышлений бульварных сочинителей за Иннокентия Сибирякова стоят достоверные свидетельства людей, хорошо знавших благотворителя. Достаточно вспомнить, что К.П. Победоносцев характеризовал Иннокентия Михайловича как честного человека, надёжно верующего, простого, ревнителя, которому можно верить[8]. Кротким сыном Церкви называл его и митрополит Санкт-Петербургский Палладий[9]. Причиной возведённой на Иннокентия Сибирякова напраслины было его богатство, не дававшее покоя многим его современникам, а также решительный отказ от своего многомиллионного состояния по соображениям высшего порядка.
Иннокентий Михайлович был очень богат и по меркам того времени. В одном из дореволюционных справочников приводятся такие сведения о его золотодобывающей отрасли: «4 пая наследников М. Сибирякова делятся на 672 части, из которых принадлежат: Сибирякову, И.М., пот. поч. гр. 406. Иркутская горная обл. Ленский горный округ (Олёкминский округ Якутской обл.). Прииски: Андреевский, Благовещенский, Ивановский, Иннокентиевский. В 1894 г. добыто 184 п. 3 ф. 31 з.»[10].
Но богатство не отягощало душу Иннокентия Михайловича гордостью. Его отношение к собственности было словно списанным со святоотеческих книг. Все, знавшие И.М. Сибирякова, отмечали его поразительную скромность, желание сидеть на последних местах (Лк. 14, 10), естественное побуждение вести себя так, словно другие лучше него. За эти христианские качества души люди «другого покроя» нередко характеризовали Иннокентия Михайловича как человека робкого и застенчивого, порой вкладывая в такую оценку отрицательный смысл.
Незаметно для окружающих Иннокентий Михайлович всё ближе подходил к воплощению в жизнь христоподражательного жития. Пришло время, и жизнь Иннокентия Сибирякова приобрела явные черты пустынножительства в миру.
Оказавшись «притчей во языцех», но полностью оправданный судебной губернской комиссией, Иннокентий Михайлович Сибиряков принимает решение об уходе в монастырь. Сомолитвенник схимонаха Иннокентия (Сибирякова) по Афонскому Свято-Андреевскому скиту о. Климент писал: «Усиленная благотворительность и усердная молитва дали Иннокентию Михайловичу спокойствие духа, но он ещё часто вспоминал евангельского богача, которому сказал Господь Иисус Христос: "Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твоё и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною" (Мф. 19, 21). Этот призыв он относил всецело к себе и не мог успокоиться до тех пор, пока не будет нести свой крест за Христом, как один от неимущих. Наконец, бесповоротно он решил последовать Евангельскому призыву и начал с такой поспешностию расточать имение чрез… иеромонаха Давида, как будто старался сбросить с себя тяжёлую ношу, как можно скорее»[11]