Вода возле пирса была грязная, в ней плавало много мусора и дохлой рыбы. Все окружающая обстановка навевала уныние и тоску. Возможно, если бы сейчас было утро и на небе ярко светило солнце, то все, казалось, не так печально, но сейчас мне было как-то не по себе, сердце сжималось от тревожных предчувствий. Я впервые пожалел, что подрядился помочь вызволить генерала Корнилова. Если он так сильно насалил местным жителям, то они хренушки отдадут его без боя. А нас слишком мало, что ввязываться в боестолкновения.
Сопровождающий нас юноша подозвал одного из зевак в замызганной робе и повелительным тоном приказа позвать Хозяина. Он именно так и сказал: «позови Хозяина». Оборванец кивнул и тут же скрылся. Пока мы дожидались встречающую сторону Косой и Серега вытащили на палубу два больших ящика к которым были прикручены удобные для переноски ручки. Керчь и оба морячка Валера и Дима вынесли на палубу брезентовые сумки и рюкзаки с вещами. В ящиках было спрятано оружие, которое сверху прикрывало фальшивое дно, поверх фальшивки навалили наиболее ценную часть хабара, взятого в вилле стоматолога. Пока вытаскивали и сносили все это на берег вернулся замараха и доложил, что Хозяин сам прийти не может, но сейчас прибудут грузчики с тачкой, которые помогут достопочтимым гостям добраться до его скромного заведения. И действительно через пару минут, громыхая колесами, прикатила здоровенная тележка, запряженная измученным жизнью осликом, в телеге сидели двое здоровенных мужиков. Морды у грузчиков были напрочь бандитские и их фото можно было бы ставить на полку со сладостями, чтобы отбить у детей привычку воровать конфеты из бабушкиного буфета.
Наш сопровождающий тут же принялся командовать погрузкой, всячески строя из себя начальника и командира. Как ни странно, но мордатые здоровяки беспрекословно ему подчинялись. Похоже этот турецкий юноша занимал определённое положение в местной криминальной иерархии. Я тайком проверил крепление, на котором висел под одеждой пистолет, если, что действовать надо будет быстро и решительно, иначе возможен вариант, когда я сам себя же и перехитрю и вместо того, чтобы грамотно обойти ловушку и поймать охотника, сам же в неё всю свою команду и приведу. А вот этого, очень не хочется!
Все сумки в телегу не влезли, поэтому их тащили на себе. Серега хоть и был из нас самым здоровым, но, как и я шел налегке. В случае опасности мы вдвоем должны будем прикрыть остальных, пока они вытащат оружие из ящиков. В открытую носить огнестрельное оружие в Синопе разрешалось только охранникам и местным военным. Толстый таможенник внимательно осмотрел представленный ему корабельный арсенал и опечатал его, заперев в металлическом шкафу. Перед выгрузкой молодой турок проверил сохранность пломб.
Я хотел было оставить на сейнере Митяя с рацией, но наш сопровождающий заверил меня, что в этом нет особой необходимости, потому что, во-первых, мы сейчас на закрытой территории порта, где нет воров, а во-вторых, наше корыто будет видно из окон комфортабельной гостиницы, где нас разместят.
По обоим из этих доводов я бы поспорил, потому что, во-первых, воруют везде, тем более на закрытых территориях, да, что там говорить, даже в космосе, на МКС, могут злодеи дырок навертеть в обшивке станции, а во-вторых, что-то я не вижу никакой комфортабельной гостинице в округе, единственное целое здание с крышей и не выбитыми окнами, к которому мы сейчас направляемся больше напоминает бомжатник после пожара. Поэтому перед тем, как окончательно сойти на берег все люки сейнера были наглухо задраены и заперты изнутри, единственную дверь, которую закрывали последней, заперли на здоровенный, амбарный замок, который просто так не сбить, его пришлось бы срезать или взрывать.
Мои самые плохие предчувствия оправдались и провожающий нас турок, вместе с тележкой запряженной ослом и двумя бугаями-грузчиками привел все-таки нас в двухэтажную, обшарпанную халапу выполненую в стиле «а-ля зима 1942 г. в Сталинграде».
Чем ближе мы подходили к «комфортабельной гостинице» тем больше портилось моё и так не самое радужное настроение. Мой внутренний голос так и орал: «Куда ты прешься, идиот?! Вас же там всех убьют!!!» Но я продолжал идти, на ходу насвистывая мелодию битлов «желтая подводная лодка».
Ночь уже заметно вступила в свои права, и темнота навалилась со всех сторон, как хищный зверь. Только зазеваешься и тебя схватят острыми клыками за податливую плоть шеи и разорвав сонную артерию, утащат в логово, где уже спокойно и размеренно съедят, разделив тушку на несколько приемов пищи, что-то схарчат на ужин, а что-то оставят на завтрак.
Обшарпанные и затертые тысячами ног тротуарная плитка под ногами, местами отсутствовали целые пласты, в которых вязла тележка, но ослик сопел и продолжал тащить свою ношу.
При входе в гостиницу нас уже ждал очередной толстый турок, облаченный в длиннополый кафтан, чем-то напоминающий офицерскую шинель. Это одеяние на нем смотрелось крайне комично, потому что посередине, в районе живота оно вздувалось глобусом, делая хозяина похожим на удава, проглотившего футбольный мяч. Чтобы осветить нам дорогу турок держал в руках яркий фонарь.
– Дорогие гости, милостивые господа, проходите! Проходите! Как же я несказанно рад вашему визиту! – принялся рассыпаться мелким бисером толстяк. – Надолго ли желаете заселиться? У нас все есть! Есть хамам, есть кальян, есть красивые, чистые девушки Наташи, есть массаж. Все есть! Оставайтесь надолго, вы не пожалеете! – хозяин заведения провел нас внутрь на ходу расхваливаю свою халупу.
– Отдельные свободные номера есть? – презрительно цедя через губу, спросил я.
Мне даже не пришлось особо разыгрывать презрение и брезгливость, обшарпанные стены в трещинах и затхлый запах и так говорили сами за себя.
– Ну, что вы господин, у нас все свободно, вы наши единственные постояльцы. Разместим всех по отдельности, чтобы не мешать друг другу общаться с девушками. Я сам в прошлом моряк и знаю, что нужно мужчине, ступившему на берег после долгой работы в море, – хитро прищурился толстяк, – есть девушки толстые, есть худые, есть блондинки, есть брюнетки. Разные есть, на любой вкус и запах!
Запах?! Он серьезно?
При этом выражение лица этого турка мне очень не нравилось. Толстяк боялся! Прям, очень сильно боялся! Лицо побледнело, на лбу выступили мелкие бисеринки пота, а глазки бегали из стороны в сторону.
Да, чего он так испугался?! – недоумевал я. – Блин, это же мы к нему в логово пришли, а не он к нам. Чёрт возьми, что здесь происходит?
– Господа, вы пока здесь посидите пять минут, – хозяин указал рукой на два дивана, стоящие в большой комнате при входе, выполняющей роль ресепшена. – А я погляжу готовы ли ваши комнаты.
– Минуточку! – ухватил я хозяина за локоток. – Не подскажите, где тут у вас комната для мужчин? – я понял, что действовать нужно быстро.
Мои подчиненные, побросав свою ношу в середине комнаты расселись по диванам, оба грузчика, как бы невзначай остались в дверном проеме, тихо переругиваясь между собой, кто из них должен перетаскивать содержимое телеги внутрь гостиницы. Сопровождающий нас турецкий пограничник, куда-то запропастился. Похоже, что никто не собирался нас размещать на ночь и травить снотворным или клофелином.
– Да, да, конечно, – немного замявшись и зачем-то оглянувшись на грузчиков, проблеял толстяк. – Вот сюда, пожалуйста! – хозяин указал мне на небольшую дверцу, прятавшуюся за высокой стойкой.
– Вести себя достойно и не хулиганить! – невзначай бросил я своей команде, ныряя в дверь.
Это была специальная фраза, призванная всем быть готовым к неприятностям. Турок шмыгнул вслед за мной, еще спиной я почувствовал его нервные движения и тут же сделал шаг в сторону, уходя с линии атаки. Кулак пролетел мимо, слегка зацепив плечо, я перехватил руку и резко дернув в сторону, повалил толстяка на кафельный пол. Никакого туалета здесь не было, обычная заваленная хламом подсобка. Турок шмякнулся на пол тихо, без громкого стука, я навалился сверху. Схватил одной рукой его за волосы и силой вдавил лицом в пол, второй достал из кармана короткий нож и тут же вогнал его в ухо толстяку. Турок дернулся, по его телу прошла дрожь, он еще несколько секунд сучил ногами, потом обмяк. Выдернул нож из ушной раковину, следом тут же хлынул поток горячей крови, будто бы забыли закрыть кран.
Дверь распахнулась и в проеме показался один из грузчиков, из-за того, что здоровяк был немного выше проема, ему пришлось сгорбиться и наклониться чтобы пройти, это и спасло мне жизнь. В руках противника был пистолет, а у меня только нож, но я успел его перекинуть рукоятью вперед и метнуть в турка. Вообще, метание ножей – это конечно специфическое искусство, оно хорошо для показательных выступлений спецназа. Когда добрые молодцы с перепачканными лицами метают всякие острые железки в деревянную мишень – это смотрится красиво, эффектно и охренительно круто. Но в жизни все не так эффектно. Сила, с которой нож вонзается в тело противника зависит от массы ножа и от энергии, вложенной в него при броске. Ну, а про уязвимые точки в которые нужно попасть чтобы гарантированно убить противника, я вообще молчу, их не так уж и много на теле человека и большая часть из них прикрыта многослойной одеждой, обычная фуфайка служит довольно не плохой защитой от ножей, она заметно уменьшает глубину проникновения клинка в человеческую плоть. К чему я все это? К тому, чтобы оправдать себя, типа, это не я такой рукожоп, это физика, и если у вас есть выбор из чего поразить нападающего, то всегда выбирайте огнестрельное оружие и не выпендривайтесь. На худой конец лучше метнуть в противника кирпич или гантель, потому что увесистая железяка всяко нанесет больше урона, чем острозаточенный клинок.
Нож, сделав один оборот вонзился в плечо здоровяка войдя в тело на пару сантиметров, турок удивленно ойкнул, смахнул нож с себя, сделал шаг назад, ударился со всего размаху головой о дверной косяк. От удара он присел и немного отшатнулся. Все это заняло пару секунд, но мне хватило, чтобы выхватить пистолет и открыть огонь. Пули вошли в тело грузчика, отбросили его на стену, я перенес огонь внутрь помещения, второй здоровяк, тоже вооруженный пистолетом, как раз попал на линию огня.
Несколько секунд, разряженный магазин пистолета и оба противника лежат в лужах собственной крови.
– Сходили в баньку, – потрясенно произнес Митяй, когда я выглянул из подсобки.
– У нас гости! – Серега сбросил фонарь на пол и помещение утонуло в темноте. – Из второй посудины на берег сошло шестеро. Идут в нашу сторону, все вооружены! – коротко доложил он.
– Разбираем оружие, – приказал я. – Серега, Косой – вы наверх, досмотреть помещения. Керчь хватай ручник и на лестницу, держи вход. Митяй, Валера прячьтесь за стойку. Как только войдут, по моей команде хреначим из всех стволов. Только ящики затащите в подсобку, не хватало еще рацию повредить. Погнали, мужики!
Двигаться в темном помещении было трудно, спасало только то, что с улицы, сквозь окна проникал рассеянный свет от одинокого фонаря перед главным входом.
Я не знал как должны были разворачиваться события по задумке злодеев, был ли какой-то условный знак, или они услышали звуки стрельбы. Но стрелять противник начал первым. Как только входная дверь распахнулась и в помещение прошмыгнули три фигуры, тут же ударили вспышки мощных, ручных фонарей. Штурмующие действовали как в боевиках про агентов ФБР: в правой руке пистолет, который опирается на левую руку с зажатым в ней фонарем. Луч фонаря находит цель, пистолет посылает в неё пулю. Оставшиеся на улице вражеские бойцы подтащили портативные прожекторы и врубив их на полную залили мутным светом внутреннее пространство первого этажа. Получилось светло, задорно и феерично…прям, как на сельской дискотеке!
Бах! Бах! Бах! – затараторили наперебой три вражеских пистолета.
Изначально я думал по-тихому захватить нападавших, пригрозив им автоматами и ручным пулеметом, но их повышенная активность и агрессивность поставила крест на моих планах. Опять же глупо пугать кого-то криком, когда в тебя вовсю стреляют, тут надо поливать свинцом в ответ.
Отдавать приказ об открытие огня не было смысла, мои парни и так не дураки, разобрались что к чему. Высунув ствол немецкой штурмовой винтовки из-за укрытия я нажал на спуск и высадил двадцати зарядный магазин одной длинной очередью, потом тут же сменился и вновь открыл огонь. Вначале полоснул по нападавшим внутри помещения, а потом уже бил по фонарщикам снаружи. Домик был собран из чего-то легкого и пустотелого, вроде сэндвич панелей, поэтому автоматные пули калибра 7,62 прошивали его на сквозь не замечая препятствий.
Ручной пулемет Ванька разродился длинной очередью, откуда-то сверху, через окно второго этажа его поддержал второй ручник. В замкнутом, ограниченном пространстве грохот стоял такой, будто бы ты сидишь с пустой бочкой на голове, а по ней жизнерадостный дебил во всю хреначит кувалдой. Воздух наполнился запахом гари и сожжённого пороха. У нападавших не было ни единого шанса, да и тем, кто был снаружи никак не удалось бы уйти от мощного огневого навала, который мы им устроили с помощью пяти автоматов и двух ручных пулеметов. Враг явно не рассчитал свои силы, видимо они до последнего думали, что перед ними обычные, безоружные торгаши.
– Все целы?! – громко спросил я, как только керчанин перестал давить на спусковой крючок.
– Да.
– Да.
– Да.
Отозвались Митяй и Керчь с Серегой сверху.
– Серый, что у вас там?
– Все пусто, четыре комнаты, внутри никого. Бардак и запустение, – отозвался пулеметчик.
Бах! Бах! – неожиданно раздались выстрелы со второго этажа.
– Косой, это ты?
– Да! Снаружи тень мелькнула, – доложился Пашка, – кажись подстрелил. А! Он, сука, еще дёргается. Добить?
– Нет! – остановил его я. – Прикрой, надо его забрать и допросить. А где он? – уточнил я, выглядывая через посеченные окна перед главным входом.
– С обратной стороны домика, там какой-то спуск в подвал, он из него выбрался, – отозвался Косой.
– Митяй, Валера добейте раненых если они есть и затащите внутрь трупы всех, кто снаружи, – приказал я, кашляя от застившего комнату сизого дыма. – Керчь, давай со мной, прикроешь. И ты, Косой, там не зевай. Серый, а ты держи на прицеле вторую посудину, если чего, вали их на дальних подступах!
Закинув автомат за спину и выставив перед собой пистолет осторожно выскользнул наружу. Перед крыльцом, под окнами лежали три тела. Все гарантированно мертвы, у двоих явный некомплект частей головы, третий прошит пулями так, что через него теперь удобно вермишель отбрасывать.
– Зырь какой зачетный кепарик, – прошептал керчанин, тыча мне в лицо, подобранную с пола бейсболку.
На кепке красовался логотип полицию Нью-Йорка, Иван тут же нацепил кепку на голову, при этом выглядел настолько довольным как будто нашел миллион долларов. При этом бейсболка была явно маловата керчанину. Сразу вспомнился анекдот: если жена вернулась с курорта, а кепка тебе стала маловата, то варианта только два: то ли от пельменей у тебя голова вширь раздалась, то ли рога пробиваются.
Мы обошли дом и завернув за угол тут же обнаружили лежащего на земле парня – нашего провожатого с патрульного турецкого катера. Так вот он куда подевался?
– Дон шют! Дон шют! – заполошил турчонок, демонстративно отпихивая от себя дробовик.
– Что внизу?! – грозно вдавив ствол пистолета в пулевое отверстие на ноге раненого, спросил я.
– А-аааа! – парень дернулся, громко завыв от боли. – Больно!!! Нет там никого, там пленники и пару рабов!!! Помогите, мне больно!!!
– Сколько вас здесь? Мы убили шестерых с пожарного буксира и тех двоих, что были с тобой, – не обращая внимания на крики раненого продолжил я допрос. – Сколько еще осталось ваших?
– Не знаю, не знаю! – раненый кривился от боли и ошалело закатывал глаза. – Может на буксире еще кто-то есть, я не знаю, я здесь не причем!
– Слушай сюда, скотина, ты мне сейчас не заливай, или от тебя есть польза, или ты труп. Понял? Сколько здесь еще ваших? Сука! – последнее ругательство, я выдал по-русски не специально, просто промахнулся мимом и влез пальцем прямиком в открытую рану.
– Русикий??? – пленный так сильно округлил глаза, что я реально испугался, что у него сейчас вывалятся наружу глазные яблоки. – Вы русикий???
– Да! И если ты не начнешь приносить пользу, то тебе пиздец!!!
– Не убивай меня, не убивай! – от сильного испуга пленный почему-то перешел с плохого английского на вполне сносный русский. – Я помогать, помогать! На буксире осталось еще двое, но они не бойцы. Они – обслуга, бывшие рабы. Не убивай меня! Не надо!
– Сколько внизу человек? – спросил я, ткнув стволом в сторону открытого люка.
– Десять. Три женщины, остальные мужчины. Все связаны и не представляют опасность.
– А ну-ка иди сюда, – я ухватил пленника за шкирку и подтащил к открытому люку
Прячась за спиной раненного, ткнул его головой в провал хода, чтобы посмотреть за реакцией тех, кто внутри. Выстрелов не последовало. Уже хорошо!
– Эй, внизу, выходите или я сейчас брошу гранату! – крикнул я по-турецки.
Снизу раздались громкие крики, женский визг и проклятья вперемешку с ругательствами. Причем ругались на каком-то славянском языке.
– Последний раз предупреждаю, выходите с поднятыми руками или получите гранату! – крикнул я еще раз, но уже по-русски.
– Руски?! Руски!!! Руски и Серби, брача за век!!! Не пуцай, овде свои!
Ага, внизу сербы! – догадался я. Странно, конечно, что здесь на турецкой земле оказалась сербы, но чего в наше время только не бывает.
– Керчь, держи этого, если рыпнется херачь его прикладом по башке, только не убей, он нам еще нужен, – приказал я. – Я вниз, если меня захватят, то закидай лаз гранатами!
– Бро, дык, нет у нас гранат, – равнодушно пожал плечами собрат по оружию.
– Да-а, – притворно удивился я, – ну тогда, хоть обассы их всех! Ладно, прикрывай меня, и головой верти на триста шестьдесят градусов, а то хрен его знает, кто на звуки стрельбы пожаловать сюда может.
Вниз схрона вела крутая деревянная лестница, на нижней ступеньке которой висел фонарь. Я включил фонарь и осветил внутреннее пространство погреба. Подвал небольшой, с низким потолком, стены и потолок выложены кирпичом.
Вдоль стен стоят клетки, между которыми узкий проход. Справа три клетки и слева столько же. В первой, правой клетке, на полу, сжавшись в комок лежит девушка с длинными, черными как смоль, разбросанными по замызганному полу волосами. Дальше по правому ряду клетка с двумя женщинами престарелого возраста и замыкала клетка с тремя мужчинами, явно турецкой внешности. А вот в левом ряду, первая клетка пустая, а следующие две с высокими, богатырской внешности мужчинами разного возраста. Все мужики бородатые, в ободранной одежде и с множеством окровавленных ран и ссадин. Все связаны веревками.
– Руски ми свойи, ослободи нас, ми нисмо неприятели! Помози нам!
Высокий с окладистой, густой бородищей мужик, держась за прутья решетки связанными руками, яростно шептал мне.
– Я, конечно, что-то понимаю, все-таки языки похожи, но может кто-то говорит по-русски или по-английски? – обратился я к здоровяку.
– Я говорю по-русски, – из второй клетки донесся слабый голос. – Мислав, говорит, что мы свои и просит нас освободить.
– Вы, вообще, как здесь оказались? – спросил я, осматривая решетки.
Мужчины бородатой наружности и славянской внешности переполошились и сейчас стояли по стойке смирно жадно пожирая меня глазами. Они бормотали и перешептывались между собой.
– Нас турки захватили в Чёрном море, сначала нас было сорок человек, три семьи вместе плыли, но остальных продали кому-то в рабство. Освободите нас!
– Освобожу, обязательно освобожу, – успокоил я его, – только вначале разберусь как это сделать. А эти откуда? – кивнул я на клетки напротив.
– Девушка на полу, Мирра – сестра Мислава, а остальные местные турки, они жили наверху, но три дня назад их посадили к нам в подвал. Наверху остался их глава семьи, толстый такой мужчина. Ключи от замков были у парня, который недавно спускался к нам.
Здоровяк, первым заговоривший со мной, внимательно прислушивался к нашему разговору, он перебил рассказчика и что-то скороговоркой втолковал ему.
– Мислав просит, чтобы ты не убивал этого парня, а отдал его ему. Этот турок сильно оскорбил его, он унижал нашу сестру.
– Я подумаю над его словами, – уклончиво ответил я. – Турчонок мне еще нужен, мы здесь не просто так, у нас есть свои задачи. Как только решим их, и пленный перестанет представлять ценность – вот тогда и решим его судьбу. Тебя-то, как зовут?
– Меня – Михаил, это – Баян, он – Василий, старший у нас – Мислав, а вон его сестра – Мирра. Мы все из одной семьи у нас общая фамилия – Петровичи (ударение на первый слог).
Мислав вновь что-то горячо высказал Михаилу, а потом хмуро насупившись посмотрел на меня.
– Мислав говорит, что если ты нас освободишь и дашь оружие, то они помогут русским освободить своего генерала. Умрут, но чести не уронят. Мислав воевал в спецназе, у него богатый опыт.
– Хорош опыт, если вас захватили турки, – хмыкнул я.
Вот тебе и секретность, даже пленные сербы и те в курсе, что мы появились в Синопе, чтобы освободить генерала Корнилова, хотя тут, наверное, и последний дебил свяжет вместе вооруженный отряд русских бойцов и пленного генерала той же национальности.
Михаил перевел мои слова своему брату и тот, тут же принялся объясняться.
– Нас е бугары, они пиуи нас незеро и турции заробили нас у сну. Помози на рус, и я убити все турка на коих ты покажаты!
– Чего он говорит?
– Мислав говорит, что нас болгары опоили снотворным и сонных продали туркам, и если ты позволишь, то Мислав будет за тебя сражаться до последнего и убьет всех турков, на которых ты укажешь.
– Ладно, я понял, но и вы поймите меня, мне не турков убивать надо, а решить поставленную задачу, если твой Мислав и правда, в прошлом военный то он должен понимать меня. Короче, мне тут не нужны мстители и сумасшедшие, нужны дисциплинированные подчиненные готовые точно выполнять приказы и поставленные задачи. Вы тут пока пошепчитесь между собой, а я пока найду ключи. Вас я в любом случае освобожу, но только от вас зависит когда. Если дадите слово, что не будете пороть горячку, то освобожу сразу, а если хотите мстить и убивать турок почем зря, то освобожу попозже.
Не дождавшись ответа, полез наверх, пусть посидят, подумают. То, что нам попались сербы, готовые помогать – это хорошо, но то, что они обозлены на турок – это плохо, хрен его знает, как оно может повернуться, башню сорвет и начнет этот здоровяк Мислав в самый неподходящий момент крошить окружающих лиц турецкой национальности налево и направо, тем самым подставит всех нас.
Ну и что мне теперь делать с этими сербами? Может и правда, лучше их пока не освобождать? Дать им воды и еды побольше, да и пусть сидят в своих клетках? Или лучше их освободить и записать в члены своего отряда? Все-таки лишние пять пар рук не помешают. Хрен его знает!
– Ну, чё там? – спросил Керчь.
– Сербы там, – ответил я. – Сербы и местные турки, сидят в клетках. Спусти им воды и еды, аптечку дай и одежды какой-нибудь. Только близко к клеткам не подходи и не ведись на разговоры.
– Так, вроде, сербы всегда были за нас. Может их освободим?
– Обязательно освободим, но позже, вначале разберемся и текущими делами. Этого перевязал?
– Ага.
– Эх, попал ты парняга, ох попал!
Размахнувшись, что есть сил засадил ботинком по больной ноге пленному и тут же добавил ему второй удар в лицо, чтобы заглушить крик боли, готовый вырваться из его глотки.
– Молчать, сука! – зло прошипел в ухо пленного паренька. – Ели хоть слово не по делу вякнешь, я тебя отдам тому здоровому сербу, с чьей сестрой ты забавлялся. Понял? И только твое хорошее поведение и преданность мне поможет избежать этого!
– Я понял, все понял господин! Сделаю все как вы скажите!
– Быстро и четко рассказал, как работала ваша группа и что должно произойти дальше. Сколько вас всего и где остальные? Кто главарь и кого ты называл Хозяином?
– Сколько всего человек в группе я не знаю, меня самого сюда взяли недавно, Мехмед мой двоюродный дядя, он и привел в банду. Хозяин – это главарь, его зовут Ахмед, он бывший военный, у него несколько кораблей и команда больше ста человек, сейчас они где-то в море, на берегу осталось немного. А всего в отряде Ахмеда около тысячи вооруженных бандитов. Вчера Мехмед встречал небольшой катер, на котором было трое: один англичанин, молодой пацан и какой-то украинец. Англичанин рассказал, что следом идет его родственник с хорошим грузом на борту, и просил помочь ему, потому что тот наивный и доверчивый человек. Вот Мехмед и решил подзаработать и захватить груз. Этот пирс давно стоял заброшенным, Ахмед здесь держал рабов и часть груза перед перепродажей.
– Чей буксир?
– Эта посудина толстяка, который вас встречал, он должен Ахмеду денег и его семью держали в заложниках, пока родственники не соберут выкуп. Мехмед предложил ему подзаработать и сократить сумму выкупа. Тот согласился.
– Когда вернётся Ахмед?
– Я не знаю, но, наверное, скоро. Завтра-послезавтра в Синоп должен прибыть Визирь из Стамбула, он заберет Чёрного Генерала с собой. Тех людей, которых захватили с Генералом должны будут прилюдно казнить на площади, и под это дело местные торгаши организуют большое торговище – Базар. Ахмед привезет ходовой товар – славянских рабов, молодых блондинок Наташек.
– Сюда он заглянет?
– Конечно. У него есть еще две стоянки, но здесь сербы, которых он тоже захочет продать. Так, что сюда люди Ахмеда обязательно придут.
– Ясно. Буксир на ходу?
– Вроде да, но точно не знаю, топливные баки там пустые.
– У нас есть хороший товар: старинные сабли, автоматы и пистолеты из золота, медикаменты, швейцарские часы, дорогая одежда и прочее, кому все это можно продать?
– Много кому, но проще продать сербов. На них есть покупатель, который купил всех их соотечественников. Лучше продать сербов, за них можно взять хороший барыш. А можно сразу на горючку поменять, тот бей, который хотел купить сербов, он как раз топливом и торгует.
– Ай, молодец, видишь какой умный мальчик. На лету все схватывает. На держи за это таблетку, – я протянул ему упаковку с обезболивающим. – Кроме Ахмеда и его людей больше никто сюда не придет?
– Вроде нет, разве, что Мехмед с братьями может заглянуть, чтобы посмотреть какой куш мы взяли, но раньше обеда он не появится. Пока сменится, пока дома отдохнёт, только после обеда и появится.
– Есть куда перегнать наш сейнер, так, чтобы в глаза не бросался?
– Можно сразу к Бараку, это тот самый торговец топливом. Утром, как рассветет, выйдем в гавань и перегоним ваш сейнер к его причалу, свяжемся по рации, я с ним поговорю, – жадно разжевывая таблетки сказал парень. – Как мне к вам обращаться, Господин?
– Эфенди, – через плечо бросил я.
В свою очередь, имя пленника меня вовсе не интересовало. Зачем мне оно, если этого паренька в любом случае придётся скоро уничтожить.
Оставив раненого валяться на земле под присмотром керчанина, я вернулся обратно в двухэтажный барак. Убитых турок затащили на первый этаж и свалили в кучу в углу. Почему-то мужики выглядели какими-то грустными, чем-то встревоженными.
– Чего такое хмурые? – спросил я.
– Валеру убили, – огорошил меня Митяй.
– Как?! – опешил я. – Кто? Я не слышал никаких выстрелов.
– Видимо, когда турки ворвались и начали шмалять в разные стороны, одна пуля пробила стенку и прямиком Валерчику в сердце угодила. Вон он лежит, мы его шторкой прикрыли. Надо бы похоронить пацана. Хороший мужик был.
– Похороним, обязательно похороним, – сказал я, осматривая труп немого.
Действительно, небольшое входное, пулевое, круглое отверстие в левой стороне груди. Крови немного, при беглом осмотре и не заметишь. Действительно жаль мужика, он был из нас самым спокойным и тихим, и дело было вовсе не в том, что он не разговаривал. Просто он был другим: более интеллигентным, более вежливым и культурным. Хорошим был мужиком!
Царство ему небесное, земля пусть ему будет пухом!