Все события и персонажи вымышлены,
любые совпадения случайны
Старый хирург лучше молодого.
Это было когда ехал на похороны одной из самых ярких личностей, на небосклоне не только хирургии, но и медицины Башкирии, за последние 40 лет Сахабудинова В.Г.
При всех его многочисленных недостатках, он обладал незаурядной смелостью, а может быть просчитанной откровенностью, он частенько любил говорить о том, что – «Хирург должен быть молодым!»
Он знал, о чем вещал, ведь учился в Москве и в аспирантуре и докторантуре.
Не помню, он ли или Махмед Ахметович Галеев рассказывал, как оперируют «великие хирурги» первопрестольной.
Напомню, Галеев М.А. это основатель башкирской хирургии, абдоминальный хирург, да и просто добрый дедушка многих и многих научных изысканий.
И вот, что он рассказывал об опыте работы в Москве в 60-е:
–Сначала приходят ассистенты или молодые профессора, подготавливают операционное поле, вскрывают грудную клетку, подготавливают сердце, затем приходит академик, засовывает пальчик в предсердие, разрывает спайки.
Опля!
Комиссуротомия свершилась!
И академик уходит.
И далее кропотливо и тщательно основную работу делают ассистенты.
Кому эта ситуация внове, внимательно почитайте Ремарка.
Как-то мне довелось ассистировать, основателю проктологии в Башкирии, бесспорно, одному из самых добропорядочных доцентов Хибиятову И.Х. Это был выдающийся человек, превосходно образованный, широко эрудированный. Сейчас о нем не найти и строчки в интернете. Поэтому и взялся за этот сборник рассказов, чтобы освежить память своих коллег и их пациентов.
Но, операцию с ним вспоминаю как кошмарный сон, был после бессонного дежурства и после 6- часов стояния с Ишмурзой Хайруловичем на рассечении спаек брюшной полости, впал буквально в ступор.
Как уж немолодой доцент простоял 6 часов не знаю!
В 1992 году ассистировал на операции дуоденостомии по Джабулею Н.Г.Гатаулову, тогда ему было 64 года.
Все было очень академично, но скучно, феерии, как например, на операциях молодых хирургов точно не было.
Профессор Гатаулов Н.Г., как и предыдущие профессора «первой волны», учился в первопрестольной, и вначале 60-х вернулся в Башкирию, чтобы основать кардиохирургию.
Довелось ассистировать доценту Р.К.Абзамову, этот человек рассказывал, как ассистировал академику Покровскому на резекции желудка.
Не буду вдаваться в подробности, но операция с Абзамовым была сущим кошмаром, к тому времени, а было ему чуть больше 60-ти лет, у него проходимость сонных артерий составляла не более 50%.
Это – результат многочисленных микрохирургических операций, его подвижничества в области микрохирургии.
Абзамов Р.К. – основатель микрохирургии в Башкирии.
Но, что такое микрохирургия?
В основном мы оперировали отрезанные пальцы и преплечья, операция назвается «реплантация».
И казалось бы, что в этом уникального?
Как-то в 90-е занимаясь зэппингом, наткнулся на интервью Рената Акчурина, он накануне оперировал сердце Ельцина, и журналист, спрашивает его:
–Какую самую сложную операцию в своей жизни Вы сделали?
Акчурин ни секунды не раздумывая, отвечает:
–Реплантация пальца!
Скептический читатель заметит, что Вы потчуете историями из башкирской хирургии, какие у вас там могут быть великие хирурги?
Однако, мне довелось очень много оперировать бок о бок с Галамовым Э.А., нынче это звезда первой величины на небосводе отечественной хирургии. В доказательство того, что вышеупомянутый товарищ, звезда – звезда, могу привести простой пример, его недавно назначили заведующим кафедрой Первого Московского Государственного Медицинского Университета. Этот доктор наук ни разу ни преподаватель, то есть его сделали ученым в знак огромных заслуг перед отечественной хирургией.
Но вернемся к нашему герою. В.Г.Сахабудинов – относится ко «второй волне» профессоров Башкирии.
В 1994 году поставили асситировать В.Г.Сахабудинову, 3-м ассистентом. В то время дежурить приходилось каждый день, то есть больницу не покидал в принципе. Подобный энтузиазм оказался ахиллесовой пятой. Помню утро операции очень смутно, всю ночь провел в операционной, поэтому с утра пораньше помылся, сижу, жду прихода профессора в его операционной, а она была со стеклянной крышей, чтобы студенты могли наблюдать ход операции. Уже практически задремал, тут в операционную заходит Рафаэль Маратович, и как-то странно на меня смотрит, ну а мне не ужинавшему, не завтракавшему, все одно, судьба такая висеть на крючках, мозг не нужен.
Только потом выяснилось, что профессор оперировал в другой операционной, интерны шепотом рассказывали как возмущался Шендерович, призывая Сахабудинова уволить разгильдяя-Нуртдинова.
Уж не знаю почему, но шеф оставил меня на кафедре.
Так, и не ассистировал Венер Гагизовичу.
Однажды подружка, жена первого секретаря нашего райкома, когда мы стояли, ждали электричку, как-то обмолвилась:
–Учись у Сахабудинова, он после 35-ти в операционную ни ногой!
Это открыло мне глаза.
Но почему в нашей стране так преклоняются перед старыми Хирургами?
Все это результат Детской архетипической души нашего народа.
Да, да! Все никак не можем повзрослеть.
Людям хочется верить в то, что есть люди, которые и в 70 лет способны простоять на операции несколько часов и не умереть от инфаркта
Это называется «мистическое мышление», а точнее солипсизм.
Когда люди верят в то, что есть Боги – хирурги, им становится легче, от мысли что где-то есть Великие, что и они могут стать такими же.
Впрочем, обо всем этом можете почитать у Фрейда или Юнга.
В ВДВ не принято прыгать с парашютом после 35 лет, так почему наши обыватели считают, что хирургическая операция проще, чем прыжок с парашютом?
Сахабудинов рассказывал, что за рубежом, хирурги после 50-ти лет уходят из завотделений и становятся преподавателями, что им платят больше, если они обучают молодых, чем, если бы они сами оперировали.
И он привил мне брезгливость к тем заведующим, которые не пускают молодежь в операционную, не обучают их ничему.
Операция – это технология! И ее может выполнить даже самый безмозглый индивид.
Поэтому за рубежом, врача оценивают по его публикационной активности, по тому, как он описывает свою работу в статьях, по выступлению на конференциях.
Только так, можно оценить величие хирурга.
А кому нужен миф о том, что старый специалист лучше молодого догадайтесь сами!
Все эти мысли блуждали по дороге в Туманчино, на похороны В.Г.Сахабудинова.
Что такое похороны?
В Мексике – повод порадоваться.
В Индии – реинкарнация, то бишь превратиться в баобаб, или в гранит, и редко- редко в Абсолют.
Всегда это повод переосмыслить, подумать о вечности.
Шеф всегда любил повторять:
– В могилу с собой ничего не унесешь.
Почему принято после смерти говорить о человеке только «хорошее»?
Что за бред?
Человека, человеком делают недостатки, ошибки, промахи, заблуждения.
Всего этого в шефе было с лихвой.
Были ли он «Плохим»?
С точки зрения моралистов – возможно.
Но все его «плохие» черты, при ближайшем рассмотрении превращались с безукоризненную шкуру снежного барса, который бродит в горных вершинах и которому наплевать, что творят суетные твари в болотах низин.
Его кабинет заслуживает отдельного описания, оформленный в духе партсовноменклатуры, огромный, с полированными стенами, бесчисленными шкафчиками, стеллажами с запаянными стеклянными сосудами с огромными желчными камнями известных актрис и балерин.
Чудеса таксидермии были его хобби, сколько ваш покорный слуга сделал чучел животных, трофеев его щхоты, и сколько было сделано до меня и после меня!
Но все было в пределах разумного.
На столе его всегда лежала Тора, Коран и Библия.
В углу – лимонное дерево, которое он самолично взращивал, поливал и с нетерпением ждал плод. Раз в год дерево приносило лимон.
Словом не кабинет, а чудо дизайна постмодернизма.
В году 1996, шеф прилетел из хаджа и вручил мне стопку исписанной от руки бумаги. Продираясь сквозь, непонятные старческой рукой написанные предложения, редактируя уже совсем, башкирские обороты, мне было грустно. В детстве прочитал пару башкирских писателей и не вдохновился. Может дело было в том, что на «великий и могучий» переводили башкиры?
Сам по себе башкирский язык очень даже романтичен, чего стоит, например имя «Айгуль», в переводе «Лунный цветок». Встретив девушку с таким именем, сразу возникает множество вопросов:
–Кто этот цветок?
–Где произрастает?
–В каком лунном кратере?
Итак, редактура поездки в Мекку. Она надолго отвратила меня не только от писанины, но и от любого бульварного чтива, потому что Сахабудинов стал регулярно подкидывать мне свои творения. Эта была добрая традиция, вместо того чтобы торчать в операционной и смешить тараканов, профессор писал мемуары, это был очень хороший урок.
Теперь, пришло мое время, и мой черед изложить свое видение лихих 90-х.
Вернемся к дороге на Туманчино.
К сожалению, сослуживцы не смогли составить компанию, ну да Бог и Аллах с ними.
Еду с женой, это шеф научил меня, он всегда говорил:
–На все встречи, гулянки бери жену.
По дороге вспоминается, как он творил, разумеется «Зулейха открывает глаза» – шедевр, но до аутентичности шефа ей как до Сатурна.
Мысли скачут, как всегда перед похоронами, не люблю эти ярмарки тщеславия и лицемерия.
Помню, как он ездил в Туманчино на «Ниве».
Он рассказывал:
–Всегда беру с собой 20 литровую канистру бензина, когда заметает снегом дорогу, чтобы выжить, нужен бензин.
Дорога летит быстро, подъезжаем к Стерлитамаку, память навевает.
Учитель любил байки, он понимал, что нарратив – средство этнопсихологии как сейчас модно выражаться.
Он особенно любил эту байку:
–Едем как-то мимо Стерлитамака, с директором «гуталиновой фабрики» (так он называл руководителя куста КГБ). Тут мимо пролетает какой-то хам и показывает нам средний палец, директор позвонил на пост ГАИ, и мы проезжая мимо видим, что хама задержали.
Случай быстро забылся, и возвращаясь через неделю из Уфы, проезжая мимо поста ГАИ случайно увидели, машину того хама.
Оказалось, милиция его держала в обезьяннике больше недели!
Но «Нива» была не долго, потом шеф поехал в Германию, у меня до сих пор не укладывается в голове, как человек в его возрасте в середине 90-х решился пригнать тачку из Германии?
Он абсолютно спокойно рассказывал, как прошёл на "Фронтере" Польшу!
Как его тормознули бандиты в Белоруссии, как он с ними «беседовал».
Бог ты мой, это же просто триллер!
А потом «Фронтеру» перевернула жена опять же у Стерлитамака.
Дорога, до Туманчино длинная, все свои литературные вещи он заканчивал так «Уфа – Туманчино» и год.
И вот поплутав по навигатору, который как Иван Сусанин, сначала завез меня в Кумертау, и только потом, включив «Язык» нашлась дорога до цели путешествия.
Деревня поразила, она была целиком большой пробкой, оставив машину на краю деревни, взяв венок, пошёл.
Иду значит через столпотворение, тут на встречу какой-то джипик, смотрю за рулем мужчина по виду похожий то ли на Стивена Тейлора, то ли на Миг Джаггера.
На меня нахлынула атмосфера рок-кафе в Амстердаме, Волкин-стрит в Патайе.
Вихрем заметали мысли:
–Вроде все о шефе знаю, откуда у него знакомые из элиты Рок – среды?
И только потом, когда машина проехала, дошло, это же Илия Влакс!
Биллборд, только по неведению не знает о его заслугах в рок-н-ролле.
Но шеф это прекрасно знал!
Мир праху твоему, Учитель!
Уфа-Туманчино, 2019
Защита
Ученые, как известно, делятся на две группы, первые наиболее редкие откалывают от скалы науки валуны, разрушают до снования картину мироздания.
И вторая группа, те, которые в отколотых кусках находят бриллианты.
Наверное, в Башкирии, да и в России в медицине, за последние 100 лет не было первых.
Но с одним из редчайших обладателей, тончайшего нюха на сокровища науки мне посчастливилось познакомиться и близко общаться.
Мало того, что он обладает что называется «Чуйкой», так и его широчайшие, энциклопедические познания позволяют ему выдавать такие экспромты в научных статьях, что каждый раз читая его труды, приходишь в восхищение от изысканности изобретений, импозантности научного эксперимента.
Это действительно, на вид немного грубоватый, брутальный мужчина, но его стилистика, грамматика, и синтаксис, вне всякого сомнения, позволяют отнести его к лучшим ученым Башкирии.
Мне посчастливилось, что он был моим оппонентом на диссертации, а выступал он третьем после Кувышкина В. А., в то время директора Института хирургии Вишневского, Крудкова М.Ю., только выполнившего первую, вне садового кольца трансплантацию печени и главного хирурга Уральского федерального округа.
Словом, пребывая в анантаре, к концу защиты ничего уже не воспринимал.
Тут мой оппонент отбив необходимые слова, отложил бумаги в стороны и, насупившись, спросил:
–Вы знаете, я много перелопатил литературы, но так нигде не нашел описанный в вашей работе способ определения Синдрома Золллингера-Эллисона.
Сознание возвращалась по частям в этот мир.
На повисшей тишине в диссертационном зале можно было повесить Дамоклов меч, который непременно снес бы мне голову
Я удивлено вперился в своего оппонента. Мол, в чем проблема?
Зал, отвлекся от обсуждения животрепещущих вопросов клановости, семейственности, судьбы детей и прочего что возможно обсуждают члены диссовета в рутине диссертационной жизни и заинтересовано вперился десятком усталых глаз в Вашего покорного слугу.
Я ничего не понимал.
Оппонент поняв мой ступор, повторил вопрос:
–Секретиновый тест при Синдроме Золлингера–Эллисона я знаю, а что за пальцевой тест при этом заболевании, который Вы описываете в 4-1 главе?
Что сказать, Ваш покорный слуга в то время обладал быстрым умом, но в этот момент открылась чакра и верхняя и как мне кажется и нижняя.
Убей, не мог вспомнить, где же подобное написал, секунды в тишине диссертационного зала падали как капли в китайской пытке, когда капли падают на лоб.
3 года, которые прошли после апробации, вспомнились мне в этот момент. Пролетели бесконечные поезда, автобусы и самолеты, пакеты с алкоголем и кущтанащами которые тяжким бременем легли на мои плечи и семейный бюджет.
Те пакеты, которые носил оппонентам, рецензентам, секретарям, ректорам и прочим.
Что за бред написал, скользила мысль….
Бог, мой вот я встрял, мелькнула другая идея.
Блин, что же ответить?
Потом наступило озарение!
–Пальцевой тест при синдроме Золлингера–Эллисона, это пальпация опухоли во время операции – отчеканил как на экзамене Ваш покорный слуга.
Надо было видеть лица членов диссовета, которые одновременно облегченно и одновременно разочарованно, засмеялись.
Они меня, конечно, прекрасно знали, ведь я был правой пяткой Сахабудинова, за глаза меня звали человек – Компьютер.
И немного поставить на место зарвавшегося юнца им было бы приятно, но, увы, плотвичка сорвалась с крючка, и щуки научного мира стали ждать следующую жертву, как известно щука не гоняется за своей добычей, а ждет среди камыша, когда проплывет глупая рыбешка.
Ученый мир- это джунгли.
Чеченская любовь
Ближе к середине 90-х попал в Чечено-Ингушетию, не то чтобы стремился отдать долг Родине, страна к тому времени распалась, и служба в армии перестала быть почетной, бабушки в плацкарте перестали кормить.
Прохожие на улице плевались в след, когда впервые попал в увольнительную в Грозный.
Впрочем, в силу происхождения угодил в ракетные войска, которые обладали некоторой привилегированностью.
Основная наша база была на равнине, а ракеты были разбросаны по ущельям Кавказа, в те времена считалось, что в случае нападения США подобное расположение шахт будет способно противостоять ядерному удару вероятного противника.
Уже тогда мы знали, что американцы, не парясь по этому поводу и экономя на логистике, все ракетные шахты базировали рядом с расположением личного состава.
Впрочем, в тихую мы гордились тем, что служили ракетчиками. Как рассказывали «старики», как-то в середине 70-х НАТО взбрыкнулось в очередной раз, и по приказу генсекретаря КПСС в полную боевую готовность был приведен ЗакВО (Закавказский военный округ), тем самым очередной ближневосточный кризис был разрешен.
Но служба была в 90-е, и славные времена СССР были забыты.
Редкие увольнительные в кишлак, где мы – молоденькие солдатики развлекались тем, что оседлав ишака, пытались его усмирить на усладу местным жителям, были редки.
Уже тогда местные жительницы прятали лица под паранджу.
И вот как-то приехав на точку, уже, будучи черпаком, вдоволь набродившись по паттернам шахты под вечер сбежал.
Спустившись с горы к бегущему в ущелье горному ручью, в сумерках заметил на противоположном берегу какое-то движенье, внезапно вспомнив о том, что в карауле, тревожно замер.
На берег скользнула гибкая девичья фигурка, с ведром.
Зачерпнув водицы, она по неприметной тропке грациозной поступью серны ушла в горы.
Надо ли говорить о том, что это Виденье преследовало меня до следующего вечера, благо, будучи черпаком, обретаешь определённую свободу…
Через какое-то время понял, что она почувствовала мои созерцания, но старалась никак этого не выдавать.
Моя жизнь обрела смысл! Я жил ожиданием этих вечеров, ее грации горной лани, особенным счастьем для меня были краткие секунды, когда она освежало свое дивное личико ледяной водой
Только восточные дивы обладают этим неизмеримым обаянием, легким и смертельным как запах Анчара.
Ее гравитация становилась сильней, когда меня отправляли с точки в расположение части, квантовые силы разрывали меня, я переживал распад, когда не виделся с ней хотя бы день, она мерещилась мне по углам.
А потом пришла Война.
Увольнительные были забыты, как-то по тревоге нас подняли в ружье.
Нас – солдат не ставили в известность, но сарафанное радио доложило, что Боевики, уничтожили какой-то кишлак.
Ночью нас перебросили, оказавшись в богом забытом горном кишлаке, мы собирали трупы.
Их было немного пара стариков, женщин, и вдруг! Это был удар током, кожей почувствовал, что ослепительная рука, чуть высунувшаяся из-под наспех накинутого одеяла Ее!
Только созревавшая Любовь была Убита, безжалостно и беспощадно.
Как зомби погрузил ее тело в грузовик, но рука, безвольно выпавшая из-под одеяла, мне снится до сих пор.
После срочной, вернулся в Чечню, уже не знаю, на чьей стороне воевал, я стал солдатом удачи. Бесконечные дни, во время которых Мы, борясь с высокогорной болезнью, пили настойку Мандрагоры, потом возвращаясь, домой и, залечив раны, душа моя рвалась снова в горы.
Теперь, на склоне моих дней, я вспоминаю свою первую любовь.
Те три месяца стали Смыслом, моей жизнью, время, когда я мельком видел тебя, еще держит меня в этом мире, и только потому, что я знаю, что когда я умру, твоя тень под луной исчезнет.
Не знаю, как там будет в загробном мире, ты ли меня зовешь к себе или это галлюцинации, но пока мои легкие дышат, я чувствую, что ты дышишь со мной
Ангола
Моим друзьям, ветеранам Африканских войн посвящается…
Поработав пару лет после мединститута в глухой деревне в Зауралье, пришла разнарядка на поездку в Анголу, в те времена многие выполняли свой интернациональный долг на Черном континенте.
Недолго раздумывал, чеки для «Березки» были известны даже в самых глухих деревнях.
Пройдя многочисленные коридоры МИДа, инструктажи в комитете комсомола, в КГБ, и обколовшись прививками от тропических лихорадок, бригада, наконец, оказалась в самолете.
Так начался мой личный замысловатый Симулякр…
Мы радостно раздавили фляжку спирта, благо перебрасывали нас через Рим и мы надеялись прогуляться по Вечному городу, увы, наши мечты оказались иллюзиями, еще несколько часов болтанки в стареньком Туполеве и мы высадились в Луанде. Не мешкая, на грузовом вертолете нас перебросили ближе к линии фронта.
Романтизм быстро развеялся после встречи с замполитом, это был грузин лет 30-ти, страдавший приступами малярии.
Когда плазмодий активизировался, замполит становился похожим на дьявола в исполнении Аль Пачино. «Бичо», а именно так мы звали замполита, буквально изматывал своими нравоучениями.
В те времена Ангола при поддержке «не присоединившихся» стран воевала с режимом апартеида, а точнее с ЮАР.
Что уж там они не поделили не знаю, скорее всего, алмазы, поскольку по вечерам по Луанде местные красавицы разгуливали не боясь ни черта, ни Бога в таких роскошных бриллиантовых колье, что любой ювелирный дом Амстердама и Израиля, включая Картье, сдох бы ради обладания подобными кричащими и невероятно дорогими ожерельями.
Война, в которой мы оказались участниками больше походила на партизанскую. Местные аборигены были невероятно трусливыми и если бы не поддержка стоящего на рейде нашего крейсера и батальона бравых кубинцев, юаровцы нас бы мигом прижали числом.
Оперировали мы всех подряд, благо проблем с обеспечением не было, единственное что напрягало, это то, что оперировать приходилось с кобурой за поясом, амбунду (местное племя) хоть и звали нас сеньорами, однако их плотоядные взгляды выдавали их представление о нас, о белых, как о некоем кулинарном деликатесе.
Помню, оперировал как-то аппендицит, а наш госпиталь представлял собой обычную многоместную палатку. Вдруг в импровизированные двери врывается обалдевший, видимо от местных угощений шамана абориген, здоровый как Мухаммед Али. По его вращающимся белкам было видно, что он в полном неадеквате, не размываясь, прямо в кровавой перчатке, я выдернул из кобуры ТТ и бахнул ему прямо под ноги, несмотря на то, что у моего оппонента в руках был автомат.
Африканец, немного охолонел и с достоинством гиены в присутствии леопарда удалился.
Впрочем, кристально чистый, девственный иммунитет аборигенов позволял справляться с любой инфекцией, даже тотальной пневмонией с поражением 90% легких, одной инъекцией пенициллина.
Но что это о профессиональный обязанностях?
Располагались мы недалеко от океана, но шум прибоя, надоел уже через полгода, пыльные тропинки с невероятными запахами пустыни по весне, тоже быстро прискучили.
Морская рыбалка была единственным развлечением, акулы на удочку это было что-то невероятное, схватка с первобытной тварью из преисподни мезозоя, что могло быть захватывающе!
Иногда местный вождь возил нас на охоту в савану, если можно было так называть холмистую возвышенность с какими-то кустарниками, впрочем, местная косуля на вертеле, обильно поливаемая цельными лимонами была неописуема хороша.
Видимо тотальный стресс, малярия, сонная болезнь, и прочие деликатесы тропической инфекции подвигнули согласится на домработницу, которая обладала весьма впечатляющими формами, при росте 170 см. Кроме того, ее достоинством, были пофигизм, очень милая мордашкой, куда там Холи Берри. Впрочем, теперь спустя много лет стало понятно, что у южанок красота расцветает как у тропических цветов, вызывающе ярко, но не надолго.
Какое же было мое удивление, когда через полгода, я узнал, что ей нет и 16-ти лет! Однако не думаю, что этим детям природы выдали свидетельства о рождении, и кто-то подсчитывал их лета.
Опять же, должен заметить, ради оправдания, девушки из племени банту рано созревали, и были в юном возрасте красоты необыкновенной, а местные вожди были счастливы отношениям своих дочерей с бледнолицыми. Да и моя принцесса страшно важничала, гордясь работой с «советикосом».
В те времена, еще не подозревали об опасностях СПИДа, и работа моей домработницы была воспринята местным «полусветом» как роман. Об этом судачили, в консульстве и военном представительстве. Впрочем, мои коллеги на правах сеньоров, а бывшие много лет до нас здесь португальцы приучили аборигенов именно к такому обращению с белыми, так вот мои старшие партийные товарищи давно наслаждались жизнью Господ.
Это поголовная чванливость, постепенно заразила и меня.
Однако ж выковыривать из рукомойника по утрам представителей экзотической энтомологии, а именно членистоногих, удовольствие ниже среднего и наплевав на кодекс строителя коммунизма, погрузился в пучины пьянства, благо со спиртом у хирурга проблем не было.
Напиваясь до умопомрачения, меня охватывала копролалия, то бишь матерился как сапожник, тем паче моя пассия ни бельмеса не понимала, ни то, что по-русски, даже по-португальски.
Спирта было хоть залейся. С утра 50- грамм, в обед 100, вечером 200 и т.д. И все это не разбавляя, в жуткую жару кого-то это бы убило, но работая по локти в крови, по колено в дерьме, жизнь превратилась в непрерывный транс.
Но что о грустном?
Большинство моих коллег, предпочитали разовые отношения, бартер так сказать, но моя романтическая натура решила, что сеньорита это – Кармен, и я упивался изучением наречия банту по полной программе.
Понятно, что нашему замполиту сия ситуация быстро разонравилась, однако что он мог поделать? Ему хотелось компромата на каждого своего подчиненного, а что могло быть лучше, чем связь коммуниста с несовершеннолетней подданной дружественного государства?
За месяц до этих событий, наш вышеупомянутый вождь попал в аварию, мне пришлось оттяпать ему селезенку, наложить скелетное вытяжение на бедро, а, как известно, скелетное вытяжение длится неопределённое время, поэтому не боялся никого. Распаренное непомерным злоупотреблением мое мышление приобрело характер дивергентного.
По излечении, Вождь продемонстрировала чудеса гостеприимства, подарил слоновой кости шахматы, аутентичные фигурки чёрного дерева и совсем уж экзотику в виде сушеного крокодила. Забегая вперед, должен сказаь, что все эти подарки моя жена позже выкинула, заявив, что это все нечистое, колдовское. А ведь она была доктор наук.
Он был готов подарить мне половину своих подданных, то, что это не эвфемизм стало ясно позднее.
Но наша дружба быстро подошла к концу, когда после выписки он пригласил меня в свой дворец. Мы долго плутали по пыльным проселочным дорогам, мимо термитников и баобабов и, наглотавшись красной пыли, я уже проклинал тот день, когда решил стать врачом, как в этот момент мы прибыли.
Это была обычная африканская деревенька, правда место было живописным, расположилось среди скал и в отличие от кустарников саванны, здесь был кусочек джунглей, которые как видно уходили куда-то до Мозамбика, и питался местным родником.
Уже умирал от жажды, которая одолела, пока шел церемониал встречи «вождя», но вот нас завели в какую-то лачугу, там сидел седоволосый бушемен, с абсолютно пустыми глазами.
Вождь взял из его рук пиалушку черного дерева, хлебнул немного и протянул мне, которую залпом допил.
Бог ты мой! Тут меня ударила мысль – это же Шаман, вот именно с шаман Большой буквы, буквально за этим меня охватила слабость и окружающий мир превратился в виртуальный, иррациональный.
Тогда я не был еще знаком с творчеством Кастанеды, но вождь трансформировался в антропоморфное существо, шаман метаморфизировался в Джина.
Да, забыл сказать, что Кармен мы взяли с собой, несмотря на сопротивление вождя.
Что сказать, со своими стукачами в лес не ездят, то, что Кармен была стукачом замполита, несомненно! Вождь был прав.
Это была вакханалия существ из романов Артура Кларка и прочих фантастов.
Причем они были совершено реальными, я понимал глубинные смыслы их существования, не то чтобы вникая в их вербальные коммуникации, нет!
Смыслы, влечения, драйвы все стало заподлицо.
Кармен стала просто вурдалаком, с жадностью наблюдавшим за приготовлением мега обеда, который и как суперценному гостю предложили отведать и мне. Это было приготовленное жаркое из только что пойманного бойца УНИТА!
Позже, пытался оправдать своих африканский друзей, рационализациями на тему:
–Каннибализм, у них архетипический ведь, они много столетий страдали от квашиоркора.
Не отведать жаркое было нельзя, иначе бы самого слопали за милую душу. Так я стал каннибалом.
Тут меня накрыла вторая волна, а точнее сказать включилась вторая ступень межконтинентальной ракеты. В мгновение ока пролетел через Африку, немного притормозил в Предуралье и, заходя в пике над Агиделью, над погруженным в ночной сумрак городом, оказался в родительской квартире на Зорге.
Было уже темно, но на кухне горел свет, проскользнув туда с удивлением, обнаружил на столе пару хрустальных бокалов с шампанскими и притулившуюся на подоконнике початую бутылку «Советского».
Мое сознание перестало, что ли бы понимать…
Услышав странные звуки из родительской спальни, прокрался туда и без скрипа открыв дверь, со смешанным чувством стыда, смущения страха и любопытства увидел, как отец общается с соседкой Людой!
Эта была особа лет 30-ти, одевавшаяся, особливо, когда ее муж-дальнобойщик уезжал, в вычурные вызывающие наряды.
Но где была мама?
Мне стало больно за нее, растворившись в окружающем мире экзистенции-трансценденции, понял, что она в командировке в Москве.
Ярость обрушилась на отца, буквально слившись с его кожей, мне стали понятны его страхи и одиночество, на самом деле, взгромоздившись на Люду, он думал о моей маме!
Меня кинуло куда-то в архаику лимба, увидел как орденоносец – отчим отца стоя на лугу, поднял вилы и бешено закричал стоящему на верху стога сена моему отцу: «Прыгай»»
Ужас сковал меня и тут же почувствовал, как в бане отчим накинул петлю на мою шею и резко сдавил, теряя сознание понял, что отчим не испытывал ненависти к пасынку, просто галлюцинации Большой войны, на которой он был разведчиком преследовали его, что на самом деле он душил фашиста.
Видимо он так и не вернулся с войны.
Как показалось, сознание вернулось, но реальность была еще большим кошмаром, племя устроило бурлеск. Кто-то бил ритм, кто-то двигался в конвульсивных кататонических танцах.
Моя Кармен что-то с упоением грызла, приглядевшись в наступившей темноте и отблесках костра, увидел ее деликатес. Это была человеческая кисть!
Меня стошнило, и снова погрузился в кошмары.
Очнувшись на следующий день на своей койке в лазарете, был в полной прострации, уже не различая границ потустороннего мира и реальности, если таковая существовала.
Мой комиссар, почувствовав, что после трапезы, что не буду сильно ерепениться, тут же отправил меня на Большую Землю.
Так закончилась моя первая командировка в Африку.
Приехав домой обнаружил отца в больнице. Он улыбнулся мне, было видно, что за те два дня, что он провел в больнице, он прошёл через ад.
Заведующая отделением и полноватая молодая лечащая доктор обнадежили меня:
–Межреберная невралгия…
Наутро позвонил главный врач:
–Забирайте отца! Ночью у него пошла горлом кровь.
Как выяснилось, накануне моего приезда ему сделали наркотик.
Бог судья моим коллегам.
Как можно было лечить невралгию человеку, у которого за три года до этого был трансмуральный инфаркт миокарда?
Так закончилась моя командировка и путешествие в Зазеркалье.
Чернобыль
Моим однополчанам – чернобыльцам посвящается.
Оттарабанив в учебке, Миша прибыл на базу.
Ему вручили старенькую ИМРку (инженерная машина разминирования), которая заводилась только с воздуха (все машины обладали воздушным запуском, то есть в них были баллоны со сжатым воздухом). Другие, более новые машины, заводились, в том числе и с аккумуляторов.
Ну да ладно, благополучно минула молодость, то есть первые полгода службы. В те времена озаботились в очередной раз борьбой с дедовщиной, и поэтому армия была практически курортом.
Но весной 1986 года, когда Мишкин призыв перестал хавать масло дедов, случилась катастрофа, а именно Чернобыль.
Их по тревоге подняли ночью, все думали обычная учебная, но погрузка техники ночью та еще процедура, жандарбатники (железнодорожные войска) были борзее стройбатников, промучившись всю ночь, натягивая толстую стальную проволоку на рога тягловых устройств, забивая поленья между катков, они вымотались в усмерть. Под утро теплушка дернувшись пару раз как бегемот перед прыжком, наконец, тронулась.
Им выдали сухпай, у жандарбатников разжились спиртом, и жизнь показалась слаще меда.
Когда прибыли в Зону, вдалеке ядовито-хищно мерцал кратер ядерного вулкана.
Зона была похожа на встревоженный улей.
Ни чего общего с Зоной Тарковского, хотя в сущности то и были сталкерами поневоле.
Они работали отчаянно, иногда спали по 1 часу в сутки. Мишкин командир, был грамотным мужиком и не давал лезть в пекло, впрочем, не все летехи знали матчасть….
Мы пару раз четко видели, как вертолетчики, пролетая над реактором пытаясь забить горло ядерному дракону, сбрасывая мешки со свинцом мимо, так однажды нам на башню прилетел от них подарок.
Жалко было пацанов из химвойск, им досталось по полной, после пары выходов для сбора радиоактивного мусора на крышу реактора, они становились бледными как штукатурка в казарме.
Только ИМРка доказала свою незаменимость при работе возле реактора…
Шла вторая неделя, когда нам прислали «духов», так мы, рано «пристаревшие», звали вновь прибывших.
Мише достался несмышленыш из Баку, туповатый ботан, занимавшийся на гражданке разведением аквариумных рыбок, по имени Володя. Его сразу окрестили «тормоз».
Он не был сторонником дедовщины, хотя и подходило время когда «по сроку службы положено».
И вот как-то, сгребая у реактора мусор, услышал в шлемофоне истеричный крик лейтехи – командира. Оказалось, у Вовки заглохла ИМРка, смотрю в триплекс, слетела гусянка. А рация рядом с реактором барахлит.
Мертвенная тишина возле реактора, бесшумно влазила в наше кроветворение, в самый костный мозг, вносила бардак в процессы митоза, конъюгации, бездумно проводила делецию хромосом.
К несчастью не все служаки понимали, безмолвную равнодушную ярость радиации, многие солдаты бравировали и получали смертельную дозу.
Рев 12 цилиндровых движков ИМР – значил Жизнь, тишина – возвещала Смерть…
Но нас не зря называли «траками», а мы себя гордо называли «БОУПтянами». Миша быстро прикинул: «Уже оттарабанили свои 5 часов, пока дернем дежурную ИМРку, пока то, пока се, «Тормоз» вместе со своим командиром изжарятся, а если покинут Броню и пехом попытаются сбежать, такая же Доза».
Впрочем, все эти варианты просчитывал раньше, в те короткие минуты сна, когда удавалось прикорнуть…
Как на автомате подъехал спереди к уснувшей ИМРке, открыл люк, буквально за пару секунд подцепил 20-ти тонный трос, и юркнул к себе. Угрюмо размышляя над тем, какую дозу хапнул, по вине нерадивого «молодого», о том, сколько занес с собой в машину, пока цеплял трос, и сколько получил мой старлей, у которого ведь ест ребёнок. Отъехал подальше от реактора, там подцепили второй трос, командиры даже не вышли.
Уйдя из-под взора триплекса его ИМРки, Миша боковым хуком справа превратил физиономию «Тормоза» в то, что надо было сделать давно еще его отцу.
Скорбно думая ныне по происшествии многих лет, что быть может, судьба сложилась бы по другому, если бы по инструкции бросил «Тормоза» и сберег свои нервы.
Впрочем, когда всю жизнь живешь с пониманием того, что тебя в любой миг может накрыть лейкемия, это здорово тонизирует……
Афган
Меня свежеиспечённого военврача, забросили в Кандагар, мне это показалось многообещающим, можно было получить ордена, звездочки пораньше.
Других социальных лифтов тогда не было.
Конечно, у врача служба не то, что у десантуры или даже у пехоты, боевых практически не бывает.
Мы в основном занимались «сортировкой» раненых, то есть переправляли их в Ташкент.
Но сказать, что служба была мёд – нельзя, и нас периодически щипали снайперы, иногда прилетали мины и реактивные снаряды…
В общем, мы были вышедшими из рассказа Стругацких «Пикник на обочине», только тысячи глаз афганцев смотрели на нас через прорези прицелов.
А ведь пуштуны открыто хвалились тем, что они самые крутые воины в мире, потому что они воевали ещё с Александром Македонским, что даже инглизы их не победили.
Для пушту смысл Жизни был один – Война!
А нам внушали, что раз мы научили воевать вьетнамцев, а они победили Америку, то Советская Армия величайшая в мире.
Так столкнулись Два Супер-Эго.
Только через полгода, с комполка мы поехали на проверку дозора, контролировавшего трассу.
И вот, в 6-ть утра только рассвело, мы прибываем на точку.
Бог, ты мой!
Как ругался комполка! Такой витиеватой ругани я до этого не слышал.
Весь караул, 6-ть бойцов, включая 2-х сержантов, накурились анаши в усмерть. Полчаса, вялые как тараканы они пытались найти разбросанные по округе автоматы и боеприпасы.
По всему было видно, что немало трассеров они пустили ночью в небо.
Но это не самое страшное, как им повезло, что душманы их не перерезали?!
Так я впервые узнал, что такое афганка.
Где то еще через пару месяцев, когда комполка уехал в Кабул, замполит под вечер, таинственно блестя узкими глазенками, позвал: «Пошли, док, пора прописываться!»
Он притащил меня в отдалении стоявшую палатку, там уже набилось человек 5-ть офицеров.
Все привычно расселись по кругу, скрестив ноги.
Смотрю, капитан достает уже приготовленную папиросину, и, взорвав, передает по кругу. Палатка немедленно заполнилась дымом.
Это было поразительно!
Когда капитан взорвал вторую папиросину, что-то произошло в тусклом дыме марихуаны капитан левитировал! Он поднялся над полом палатки со скрещёнными ногами сантиметров на 15 и как ни в чем не бывало, передал косяк по кругу, замполит, глубоко затянулся и медленно поднялся на такую же высоту, как и капитан.
Это был Транс, как теперь это понимаю, все кто брал 2-й косяк, зависали в воздухе как заправские йоги! В том числе кажется и я!
Наутро, во рту творилось что-то невообразимое.
События развивались стремительно….
Через пару недель к нам привезли московских артистов, с очередной программой. Среди толпы разряженной, и пытавшейся хорохорится богемы, я увидел свою давнюю любовь юности Алперову!
Уже после выступления, когда мы с артистами «откушали» чем Аллах послал, Ирина подсела ко мне, было видно, что она дрожит от страха.
Когда народ начал расходится, она попросила:
–Проводите меня, пожалуйста.
Не очень-то джентльмен, но когда сошедшая с обложки просит, то даже, несмотря на ненавидящие взгляды командира, делать нечего, пошел провожать.
У нее была своя комната, у дверей ее бездонные глаза широко распахнулись и она прошептала: «Ты зайдешь?»
Эта была самая яркая ночь в моей жизни….
Наутро, офицеры ехидно вопрошали: «Ну как, ты стал боджей с Габдуловым?»
Я угрюмо отмалчивался. Боджя по-татарски – сват.
Стало понятно, моя карьера спета, так и оказалось, командир приревновал меня, и через пару месяцев отправил меня на большую Землю.
Только большой мешок афганки, предусмотрительно взятый с собой, скрасил мою гражданскую жизнь.
Впрочем, в те времена все везли с собой из Афгана мешками марихуану, так зарождалась в СССР традиция анашизма.
Армия
Когда мне довелось побывать в Германии, пришло разочарование в известной чистоте немцев, стоило отойти от трассы в лес метров на 10, ощущение что попадаешь в Россию, те же банки пластиковые, какой-то мусор.
Эстония не такая, ни одного бычка вдоль дорог и в лесах. Свежепобеленные фахверковые дома, наследие Ганзейской империи.
Через много лет, побывав в Калининграде, стало понятно, что все прибалтийские страны похожи, песчаные равнины поросшие древними соснами.
Ну и конечно сырость, уже через неделю после прибытия в часть нагноились ноги, и только бывалые солдаты научили бороться с грибками с помощью народной медицины, грубо говоря, когда неделю ходишь в портянках, и каждый шаг причиняет невыносимую боль, легко и просто попадаешь в госпиталь.
Территория нашей части произвела неизгладимое впечатление, даже по сравнению с Эстонией здесь царила прямо таки ослепительная чистота, фосфоресцирующие бордюры, отливающие неестественным изумрудным цветом газоны, это была какая-то фантастическая планет из Брэдбери.
Офицеры и прапорщики преимущественно украинцы, надо сказать, что старший прапорщик Моспан, был для нас просто Отцом, было видно, что он по – настоящему переживает за наши непутевые жизни. Нам казалось, что эти 2 года никогда не кончаться, время тянулось безнадежно медленно, и мы нашпигованные тестостероном 18- летние мальчишки устраивали гонки на 40-тонных бронированных тачках по машинодрому, а иногда и по парку.
Эти машины издавали ужасный шум, ни каких приблуд для шумомаскировки не было и в помине. Первый месяц как начались вождения, головная боль просто не покидала меня, грохот в кабине стоял ужасающий.
Но больше всего бесили непрерывные склоки с южанами, самыми борзыми были естественно чеченцы, но в нашем призыве их было мало, а тот, что попал в нашу роту оказался на удивление добродушным, похожий на мулата мастер спорта по дзюдо, 3-е курсник строительного института из Одессы. Мы – уфимцы как-то нашли в парке нычку со сгущёнкой и консервами, с вареным кофе и тушенкой. Голодали мы непрерывно и тут же вскрыли все 6 банок и быстренько захавали. Надо было видеть грустные глаза чеченца, который застукал нас за этой трапезой. Он лишь тоскливо произнес:
–Это же мнэ мамо прислала….
Грузины были просто невыносимы, поскольку замполитом роты был Грузин, похожий повадками на Сталина. Страшными были драки между узбеками и грузинами были на лопатах и другом шанцевом инструменте.
Армяне были не намного интеллигентнее, хотя рубиться в шахматы в красном уголке было с ними прикольно.
Таджики и уйгуры, вместе с туркменами изредка матерясь, упоминали зоофилию. Все эти разговорчики о зоофилии навевали грусть.
Словом армия – это вавилонское столпотворение. Мой интернационализм был быстренько развеян. Все сбились по кланам и старались держаться друг друга. Ходили мы в туалет только по двое. Мужеложство было одной из форм устрашения.
Теперь, то понимаю, что в закрытых социальных группах, процветают низменные чувства, а если бы мои сослуживцы встретились в обычной жизни, вполне возможно это были бы приличные люди.
Впрочем, многих из них нет ни на Фейсбуке, ни где-то еще. Все это низшие социальные слои.
Печальными были наряды на кухню, начистить картошку на 3000 человек – это было то еще удовольствие, но как-то мы попали на ферму, оказалось наша бригада выращивает свиней. Мы были приданы ветеринару и весь день кастрировали бедных поросят. Господи, какая-это была ужасная вонь.
Но настоящее веселье началось по осени, мы пошли в караул.
Зомби, по другому состояние в карауле не назовешь. Через день на ремень. Спали мы, практически стоя, по посту ходил, просто не открывая глаз. Даже мысль о том, что рядом с тобой 8 ядерных боеголовок мощностью больше Хиросимы не приводила в чувство. Мозг тупо выключался. Даже бесконечные белые ночи, не навевали романтику. Черпаки умудрялись спать чуть дольше нас – молодых, опять же за нас счет.
Ближе к осени начали гнить руки. Сырость, мелкий в виде измороси дождь не прекращался ни на секунду, а когда подмерзло, стало понятно, почему Екатерина сослала Салавата Юлаева именно в Эстонию.
У нас привыкли ругать Горбачева по поводу и без, хотя у него были светлые идеи.
Одна из этих забытых программ называлась, если не ошибаюсь «Дороги Нечерноземья».
Нас, БОУПтян, инструкторов практического вождения не сильно посвящали в планы Партии, но кажется, идея была святой, наконец, избавиться от бездорожья в Центральной России.
Любая прекрасная идея в нашей стране решается как всегда через одно место.
Словом понагнали в нашу инженерную часть грейдеры и скреперы, но как оказалось демографическая яма к 1987 году, не уменьшилась и не заросла.
Пришли призывники из богатых в демографическом смысле регионов СССР, это оказались выходцы из Средней Азии и Кавказа, чуть приправленные осужденными на небольшие сроки из Красноярского края.
Мы сразу окрестили этот батальон «Дикой дивизией!»
Этим призывникам даже штык-нож на дежурство по роте не выдавали.
Помню, был у них молоденький чернявый лейтенантик, похоже, родом из Туркмении, так он без Стека не ходил, хотя по слухам блестяще владел боевыми искусствами.
Надо ли говорить, что в те времена даже слух о том, что кто-то владеет каратэ, сразу возводил оное лицо в Легенду.
Как мне кажется, эта Горбачевская программа канула в лету просто потому, что солдаты не должны решать проблемы экономики.
Как-то до нас дошли слухи о том, что ранним летним утром кто-то из «Диких» подал клич:
–Кто по команде «Рота подъем», встанет тот ….,
Ну, Вы понимаете – гей.
Мягко говоря.
Все 200 солдат пролежали до 6 часов вечера, бедолаги мучились, но никто даже до туалета не мог сходить, быть опущенным было гораздо страшнее.
Но физиология таки взяла свое, и к ужину им пришлось встать
А офицеры и прапорщики ничего не смогли сделать.
Много было сказано о «дедовщине», но почему наши «старики» были злыми?
Все было просто, рядом с тумбочкой дневального была оружейная комната, отделённая от расположения роты решеткой в потолок.
На ночь, в оружейную комнату, снабжённую сигнализацией, заносили цветной телевизор.
Старики, находили «молодого» с маленькой головой, запускали его через решётку, он включал зомбоящик, втыкал вместо антенны вилку и начиналось Шоу!
По финскому ТиВи транслировали «Эммануэль»!
«Дух» (молодой) в оружейке, просто сходил с ума, старики, вцепившиеся в решетку оружейки, теряли дар речи, нам – на тумбочке не давали взглянуть!
Словом вакханалия!
Но, слава всевышнему! К году 1987 финны окончательно перешли на кабельное и порнушки больше не стало….
Когда мы стали «стариками», финской эротики не стало, но появилась программа «Взгляд», и мы также не спали ночами, вдыхая воздух свободы….
Вся жизнь тюрьма – это простой истине меня научил сослуживец по армейской койке. Парень, которому в первый же день в армии сломали очки, и которые он, посередке обмотав лейкопластырем, носил до дембеля.
Лет через 15-ть после армии Макс прислала мне свое интервью в Чикаго, где он (физик- теоретик), по обмену работал в соседнем кабинете с Нобелевским лауреатом Абрикосовым. Последнего он считал антисоветчиком, и не почитал за честь общаться с ним.
Действительно, школа – это тюрьма, в которую мы попадаем не по своей воле, армия – тем паче, Институт (универ) – не намного лучше, общага –100% тюрьма.
Попав по счастливому стечению обстоятельств в ЧОХ (черная хата) во время учебы в институте, именно так ее окрестил один из моих товарищей, я понял, что квартира, не намного отличается от общаги в смысле экзистенциального мироощущения.
Чем раньше мы понимаем, что, в сущности, одиноки в этом мире, тем легче воспринимать это.
Существует много размышлений о службе в армии.
Это и реализация садо-мазохистических паттернов поведения.
Это и гомосексуализм, латентный и явный.
Это и идеализм, основанный на юношеском романтизме.
Недаром же Наполеон говаривал, что лучшие солдаты – шестнадцатилетние, они не ведают страха.
На мой взгляд, армия – это Инициация, поскольку в нашем, насквозь матриархатном обществе, должно быть место, где мужчина может и должен стать мужчиной.
Я служил в удивительном месте, Национальном природном парке Эстонии, это – чудо! Водяные мельницы, спрятанные в старых усадьбах, виды на Финский залив с горной гряды, сосны на песке, туман по утрам.
Мы это взрывали ревом моторов.
Мы его топтали танками.
Эстонцы нас просто ненавидели.
Конечно, мы бесконечно воевали с задиристыми грузинами, драчливыми азербайджанцами, интеллигентными армянами и прочими кавказцами и жителями Средней Азии в «чапке» (чайной).
Да, было тяжело. Кувалда был основным инструментом, на своих машинах мы ездили по болотам и если падали с машины и то проваливались в грязь по грудь.
Но это было время, когда мы были молоды….
Кто не служил, тот – не мужик!
Так принято рассуждать в определенных слоях общества.
Но, что такое служба?
Это 2 года дурдома.
А как еще можно назвать то, что солдатики красят траву зеленой краской, по линеечке гладят сугробы?
Монастырская жизнь, направленная на создание в условиях монастыря иллюзии рая на Земле, наполнена большим смыслом.
Ведь люди, приходят в монастырь и им кажется, что рай на Земле существует!
А идеальный порядок в армии, это – генеральский рай, вычурная репрезентация искаженной психической реальности.
ВИАР!
Думается сейчас, все стало гораздо лучше, хотя заправлять в БМП ленту со снарядами, командой в 6-ть человек или вставлять 70 кг заряды в пушку танка, какой в этом смысл?
С одной стороны, когда тебе не надо думать, за тебя думают, тебя подымают по команде в 6.00, потом ведут на физзарядку, потом строем с песней на завтрак и т.д. и пр.
В этом порядке есть свой экзистенциальный смысл, этим офицеры избегают тревоги!
Когда ты, наперед знаешь, что ждет тебя завтра и послезавтра, и через 16 лет ты получишь полковничью папаху, все прекрасно!
Лишь бы не было войны!
Что такое Эстония?
Мы твердили себе:
–Кто служил в учебке Тапа, тому не страшно и гестапо!
Песок и вековые сосны, падающие при малейшем касании бамперов АТТ, хотя АТТ (Артиллерийский тягач тяжёлый) весит 20 тонн.
Это удивительно!
Ребята рассказывали, как однажды водитель ЗИЛа попросил вытащить его машину из грязи.
Грязь понятие условное, поскольку вся Эстимаа, так эстонцы называют свою Родину, представляет собой одно большое болото.
Даже в те времена 1 км грунтовой дороги стоил миллионы долларов!
Нам внушалось, что мы своими траками разрушаем, то, что построили эстонцы!
Нынче понятно, что эстонцы строили свои дороги за наши Российские деньги.
Но я отвлекся, и так, БАТ (Большой артиллерийский тягач) поперся выдёргивать ЗИЛ (5 тонн) из грязи, которую представлял из себя наш машинодром, то есть мы стояли на полке машины, на высоте 1 м 30 см, и всю эту высоту составляла густая жижа!
Словом, водитель ЗИЛа решил помочь буксиру и включил 1-ю передачу, наш коллега-БОУПтянин без раздумий, как обычно тронулся со 2-й.
Потом, опытный и немолодой водила ЗИЛа, с пеной у рта рассказывал, что он долго не мог понять, почему он отпускал газ на ЗИЛе, а двигатель все равно ревел.
Словом, мне повезло на стариковщину, попал дежурным по машинодрому, моя АТТшка была в норме, так что почти 3- месяца в санатории!
Видимо, сказались мои подвиги в карауле, которые были выше описаны.
На машинодроме был только старшина, флегматичный дембель на полгода старше меня, его заслали за какие-то заслуги и молодой поваренок.
Словом тырить тушенку было не зачем, и кормёжка была вполне, единственное не хватало витаминов, но мы ломали лесную малину и заваривали палки в кипятке и тем были довольны.
Должен заметить, что ходовая у АТТ досталась от легендарного танка Т-34, это была полная жесть, при наезде на камень, тебя подбрасывало к потолку и нещадно колбасило по всей кабине, которая была побольше, чем у КАМАЗа.
Ваш покорный слуга как-то подслушал у дедов, что можно перебросить балансиры на торсионах, на пару углов на переднем катке и тем самым машина пойдет мягче.
Дело дороже слов и процесс пошел, каток весит 150 кг, балансир, как мне кажется 100 кг, нужно еще снять всю гусеничную ленту, которая весит порядка тонны.
Осень моей армейской жизни была чудесной, мелкий дождь, обычно изводивший душу, вдруг прекратился.
Многовековой лес национального парка Эстонии, Водяные мельницы, спрятанные в старых усадьбах, виды на Финский залив с гряды, сосны на песке, туман по утрам. Это незабываемо!
Игра престолов! Вот что напомнило мне об Эстонии. Все виды, Дух этой Земли, белые квадраты в черных перекрестьях катетов и гипотенуз, фахверковых домов, идеальная чистота улиц, несопоставимая даже с Германией, Горная гряда по пути на Пала-БТМ, въезжая на которую открывался беспредельный вид на Финский залив, на бесконечную равнину сосен, как это можно описать?
Бессмысленно!
Но я опять отвлекся, перекинув передние катки, обнаружилось, что проходя через булыжник, машина перестала бить мордой, но стала бить кормой!
Слово – пустой звук, сказано сделано!
Я перекинул задние катки!
Оказалось этого мало, пришлось перекинуть вторые спереди, потом, вторые сзади, машина подросла сантиметров на 20-ть.
Когда мой комвзвода, старший прапорщик Кулинич, увидел мою машину, у него челюсть отвисла, такого он еще не видел.
Но ничего не сказал, кошмары начались, когда пришла осенняя распутица, гусянка в грязи слетала при малейшем резком повороте, что такое надевать на машину весом в 20 тонн, в грязи по грудь, не сказать ничего!
Но нас недаром называли уважительно Траки!
Сатисфакция была, когда мне довелось везти своих сослуживцев с машинодрома, и мой АТТ легко и мягко как БАТ-2, покачивался на камнях, уважительное молчание в кузове, было самой большой похвалой, которая была в моей жизни!
Но вернемся к дежурству на машинодроме, память уже многое стерла, однако, та поездка на хутор была неповторимой, потом мне довелось видеть много саун, бань и мест релакса, но это было самое аутентичное.
Водяная мельница, рубленная из старых сосен графская баня, черная ледяная вода медленно, как и века назад переливающаяся через колосья мельницы.
И тишина!
Звенящая, говорящая о палеолите, о том, как ледники наступали и отступали, как иноземцы приходили и уходили, а сосны стояли и своим безмолвием свидетельствовали об относительности бытия.
Чувствовал ли я себя захватчиком?
Возможно, ведь нас не отпускали в увольнительные, поскольку считалось, что эстонцы держат в сараях немецкие «Тигры» и в амбарах хранят шмайссеры, из которых легко и просто расправляются с советскими солдатиками.
Текстильная фирма «Марат» была в большом почете у наших покупателей, но не всем доставались эти шедевры тряпья.
Нам советовали, в магазинах говорить по-башкирски, тогда из-под прилавка чудесным образом появлялись заморские деликатесы и дефициты. Впрочем, в городе так и не пришлось ни разу погулять.
Воспоминания об армии скачут.
На дежурстве как-то старшина подошел и спросил:
–Можешь съездить дернуть лесовоз?
Делать было нечего, за 2 месяца дикарской жизни, ночной просмотр программы «ВЗГЯД» свел с ума, казалось мир, рушится, наши устои пошли крахом, над нашей частью пролетел злополучный Матиас Руст, севший на Красную площадь.
Уединённая жизнь, вдали от Большой земли, расслабляла, но скука убивала!
Словом по-молодецки завел свою АТТшку, посадил уважительного, немного блатного водилу и поехали.
В километрах 15-ти обнаружился лесовоз, кажется «Белаз», груженный полностью, его задний мост прицепа уперся в пень, а точнее просто на него лег. Причем весь, теперь уже понимаю, грузовик с лесом весил тонн 20-ть, если не большее.
Но ваш покорный слуга был наивен, тем паче мне была обещана бутылка пива, должен заметить, что до этого мне довелось выпить только на свадьбе у брата, куда меня тайно заманили летом, когда я стал Черпаком, но об этом попозже.
Бухнуть в Эстимаа, а их пойло, считалось очень крутым, тем паче, их ликер был эталоном алкоголя, и это было странно, поскольку их курево было отвратительно.
Одним словом цепляю лесовоз, меня тащит, «БЕЛАЗ» стоит как кол.
Ладно, цепляю 40- тонным тросом морду АТТ к толстенной сосне, и снова включаю лебедку. Какой кошмар, прямо на меня начинает, валится многовековая сосна, резко выключаю лебедку, но морда машины помята, ладно радиатор остался цел!
Надо видеть и знать что такое 40- тонный трос, толщиной с мою руку!
Хорошо, прицепляюсь к 3-м соснам, но теперь уже настороже, включаю лебёдку, все, то, же самое!
Все три Сосны в два обхвата начинают падать и опять на морду машины!
Выключаю лебедку и с грустью пожимаю плечами, большего разочарования в жизни не было!
Оказалось моя машина не абсолют!
Потрясенный и растерянный Водила легко отдал бутылку пива, которое не произвело особого вкусового впечатления, хотя пива до этого пробовать не приходилось.
Но вернемся к свадьбе Брата, летом 1987 приезжаю с машинодрома, вызывают в штаб, а это было удивительно и страшно.
Штаб был как дворец Дракона, место тайное и не для неприкасаемых.
Оказалось мама тяжело заболела, и мне было велено срочно отправлять в Башкирию.
Не буду описывать, как меня штормило.
Приезжаю домой, а там!
Свадьба брата! Разумеется, для меня это был Шок, настраивался на уход за мамой, а приехал в бурлеск, вакханалию.
На Бог с ним, самый кошмар был, когда мы выкупили невесту, и с ее родственниками на мотоцикле «ИЖ-Юпитер -5» поехали из Кушнаренково в Буздяк. Где-то посередине между этими центрами Цивилизаций, мои визави решили остановиться, и по древнему обычаю столовались, выбрав чудесный вид с горы на протекающую внизу речку и скучающе осведомились:
–А ты, пацан, чего лысый?
Выглядел Ваш покорный слуга много младше своих лет.
На что Ваш покорный слуга, грустно заметил:
–В армии служу.
Это надо было видеть, мои релаксированные попутчики все как один подобрались как гончие, почуявшие дичь, в пару вопросов решили для себя смысл Бытия и на рефлексах, они все служили, не сговариваясь, поняли, что свадьба свадьбой, но парня в отпуске нужно уважить по полной!
В те времена солдатик в плацкарте вагона становился тотемом для всего вагона, бабульки кормили всякими вкусностями, мужики уваживали водочкой.
Словом мои новые друзья не делали перерывов между водкой и кумысом. А ведь был сухой закон, 1987-й!
Как мы добрались до дома, как вернулся в часть помню смутно, единственное, мама дала в дорогу 30-ть рублей, на которые в магазине «Букинист» в Москве купил «Оперативную хирургию» Литтманна и почтой отправил домой.
Конечно, на два года отстал от однокурсников, эти два года не добавили интеллекта, но они дали нечто другое!
Здесь быстро приходит понимание скоротечности бытия, когда 40 тонный трос, натянутый как струна в 40 градусный мороз рвется как волосок, и перерубает ноги случайно оказавшегося на его пути твоего старика, все это воспринимается как параллельная вселенная.
Когда МДК-2 двигается с места, а пытавшийся поднять чехол на выезде из бокса, сын члена политбюро комсомола ЭССР, оказывается в мясорубке и его ноги медленно фарширует землекопалка.
9-я рота, полная чушь, в смысле описания нравов.
В 1987 году, если обнаруживалось на утреннем осмотре что у тебя синяк, в силу борьбы с дедовщиной или ты отправлялся в штрафбат, или ты вынужден был сдать того, что тебя ударил, и он оправлялся в штрафбат, но ты становился стукачом.
Напоминаю, Штрафбат, был в стократ хуже тюрьмы!
В чем правда фильма, в том, что 18-ть лет, кажется что все, жизнь закончилась, когда попадаешь в армию!
Может это и есть правда?
Отказаться от Афгана было невозможно, это считалось западло!
Умереть за Родину было почетно!
Но в чем, правда?
Помню, когда служба в Эстонии стала адом, написал заявление на перевод Афган, на что комроты добротный украинец, под 190 см росту, честь ему и хвала, не стал опускать, но пред всей ротой сказал:
–Вы сгинете здесь, и это будет Ваша слава.
Когда вспоминаешь, понимаешь, что наше сборище было инопланетной перевалочной станцией, потому что все эти Нации были настолько разными, что мы друг друга просто не понимали.
Мы не верили, что может быть другая жизнь, что может быть по- другому, что это «может» когда-то закончиться!
Это была параллельная реальность.
Другой мы не видели, и не верили.
В то время, в армии, женщина была Инопланетным существом.
Ее в принципе быть не могло.
Но умереть за Родину считалось честью, не берусь судить, но пацанов жалко.
Уходя в нее, я был наивным юнцом, полагавшим, что отдаю долг Родине, что защита Родины – святое дело.
Уже через пару дней стало понятно, что та армия, в которой пришлось служить, никого отношения к защите не имеет.
После учебки мне достался тягач 1949 года, несложно посчитать, что АТТшке было 38 лет. Ни о какой боеготовности речи не шло. Тягач безнадежно коптил, при перегоне на трассу он превращался в дракона, из выхлопных коллекторов при перегазовке вылетали снопы искр, а иногда просто огня, который тут же поджигал чахлую пшеницу, заботливо выращиваемую эстонцами.
Это был 1987-й год, зима была ужасная, сырость стопроцентная.
Морозы были настолько сильные, что масло для двигателя замерзало в бочке и добывалось следующим способом.
Сначала 200 литровая бочка обливалась солярой и поджигалась, когда масло немного разжижалось, оно переливалось в ведро и тут же замерзало.
Ведро и воронка подогревались на открытом огне, и только после этого масло заливалось в двигатель.
Основной масляный бак в моей машине (АТТ) составлял 60 литров, запасной – 40.
Перед вождением, а я обучал курсантов вождению на этой допотопной технике, в кузов мы с сослуживцами закидывали 200- литровую бочку масла.
Так вот, за 6 часов вождения, эта бочка уходила легко и просто.
Пока масло заливалось на 40 градусном морозе, рукавицы насквозь пропитывались маслом и солярой и от холода не спасали.
И так каждый день, согреться не удавалось в принципе, хотя и спали мы в ватниках.
Отдельная эпопея – заводка машины. Вечером 4 аккумулятора каждый по 50 кг снимались и относились (а точнее волоклись в каптерку), утром та же история.