Ножом с пластмассовой рукояткой Сет Морли разделил круг сыра грюяр и сказал:
– Я улетаю.
Отрезал внушительный ломоть, поднес на ноже ко рту и добавил:
– Сегодня в ночь. Прощай навсегда, Текел Упарсин.
Сет ухмыльнулся, но главный инженер кибуца Фред Госсим торжества не разделял. Он лишь сильнее нахмурился; его неодобрение казалось осязаемым, прямо-таки заполняло кабинет.
– Муж еще восемь лет назад попросил о переводе, – напомнила Мэри Морли. – Мы с самого начала не планировали здесь остаться. И тебе это известно.
– И мы полетим с вами, – вмешался в разговор возбужденный Майкл Ниманд. – Фред, а на что ты, собственно, рассчитывал, заставляя первоклассного морского биолога таскать каменные блоки из каменоломни? Нам всем тут давно осточертело! Правильно говорю? – пихнул он локтем свою миниатюрную жену Клер.
– На всю планету ни одного приличного водоема, – проворчал Госсим. – Как тут найти для морского биолога работу по профессии.
– Но восемь лет назад ты давал объявление именно насчет морского биолога, – возразила Мэри, отчего Госсим еще сильнее скривился. – Не спорь, признай свою ошибку.
– Но это же ваш дом и наш… – махнул инженер рукой на столпившуюся в дверях администрацию кибуца. – Мы его все вместе построили.
– А этот сыр такая чудовищная гадость, – добавил Сет. – И квакипы, козоподобные суборганизмы. Воняют хуже, чем прошлогодние кальсоны Разрушителя Формы. Вот бы увидеть, как им придет конец, в смысле, квакипам и сыру. – Он отрезал еще кус дорогого импортного грюяра и обратился к Ниманду: – Вам с нами нельзя. У нас инструкция лететь на носаче. А: в носач помещаются двое. Бэ: ты и твоя жена – это еще двое. Эрго, не поместитесь. Эрго, не полетите.
– Мы сами можем носача взять, – заявил Ниманд.
– У вас ни инструкции, ни разрешения переселиться на Дельмак-Ноль, – проговорил с набитым ртом Сет.
– Ты просто не хочешь жить вместе с нами.
– А кто хочет? – буркнул Госсим. – Без вас и мы прекрасно обошлись бы. Вот Морли сливать в канализацию жалко.
Сет мрачно посмотрел на него в упор:
– По-твоему, это назначение – априори слив в канализацию?
– Насколько я понял, там что-то вроде эксперимента, – ответил Фред. – Крошечный поселок, не то тринадцать, не то четырнадцать человек. Все равно что пустить часы вспять и перенестись в день основания Текела Упарсина. Хочешь все заново строить, на ровном месте? Да ты вспомни, чего нам стоило набрать сотню дееспособных и благонамеренных членов. Вот ты Разрушителя Формы поминаешь, так скажи: разве твой поступок не разлагает форму Текела Упарсина?
– И мою заодно, – ответил Морли не столько Фреду, сколько себе.
У него здорово испортилось настроение. Госсим никогда не жаловался на отсутствие красноречия – редкое свойство для инженера. Именно стараниями этого златоуста чета Морли застряла в кибуце на несколько лет, причем трудилась не покладая рук. С годами убедительность его слов основательно выдохлась, и сейчас они не произвели впечатления, но все же напомнили о своем былом могуществе. Сет не мог просто отмахнуться от дородного темноглазого технаря.
«Но мы все равно улетаем, – подумал Морли. – Как там в “Фаусте” Гёте? “В начале было дело”. Дело, а не слово, подчеркнул Гёте, предвидя экзистенциалистов двадцатого века».
– Еще обратно попроситесь, – пообещал Госсим.
– Гмм… – протянул Сет.
– Догадываетесь, что я на это отвечу? – повысил голос инженер. – Что я скажу, если от вас, обоих Морли, поступит просьба о поселении в кибуце Текел Упарсин? Я скажу: нам не нужен морской биолог, ведь здесь даже океана нет. И мы не собираемся копать пруд, чтобы легализовать эту должность.
– Насчет пруда я никогда не просил, – заметил Морли.
– Но ведь не отказался бы.
– Я бы от любого водоема не отказался. В том-то и дело: водоема здесь нет, поэтому мы улетаем и не вернемся.
– Думаешь, на Дельмаке-Ноль водоем найдется? – спросил Госсим.
– Полагаю… – начал Морли, но Госсим перебил:
– Ты и насчет Текела Упарсина так полагал. С этого-то и начались твои проблемы.
– Полагаю, – твердо произнес Морли, – что если ты подавал заявку на морского биолога… – Он вздохнул, почувствовав усталость. Бессмысленно что-то доказывать председателю и инженеру кибуца, это донельзя упертый субъект. – Дай мне сыр доесть. – Сет отрезал еще ломтик. Но и сыр набил ему оскомину. – Черт с ним. – Он бросил на стол нож. Настроение испорчено, от Госсима тошнит. Но все это ерунда. Сейчас лишь одно имеет значение: Госсим не может отменить перевод. Распоряжение пришло с самого верха, оно подлежит безоговорочному исполнению, «и это от и до про то», говоря словами Уильяма Гилберта [3].
– Как же я тебя ненавижу, – процедил Госсим.
– А я тебя, – не остался в долгу Сет.
– Мексиканский стенд-офф [4], – произнес Ниманд. – Видишь, Госсим, не в твоих силах нас удержать. Только орать и можешь.
Госсим сделал Морли и Ниманду неприличный жест и зашагал к выходу. Растолкал собравшихся в дверях зевак и исчез снаружи. В помещении стало тихо. Сету Морли мигом полегчало.
– Так утомляют эти споры, – пожаловалась ему жена.
– Да, – согласился он. – И Госсим меня утомляет. От одного сегодняшнего разговора устал, что уж тут говорить о восьми годах. Пойду выберу носач. – Он встал и вышел из правления под горячее солнце.
«Удивительная штуковина этот носач, – говорил он себе, стоя на краю маленького космодрома и глядя на ряд неподвижных корабликов. – Во-первых, невероятно дешев, его можно заполучить в собственность меньше чем за четыре серебряных доллара. Во-вторых, это вещь одноразового использования. Причина проста: носач слишком мал, чтобы топлива хватило на путь в оба конца. Он может только оттолкнуться от корабля-матки или от планеты, взять курс на цель и вскоре по прибытии рассыпаться в пыль. Но задачу свою он выполняет. Разумные расы, люди и нелюди, косяками путешествуют по галактике на этих стручкообразных суденышках».
«Прощай, Текел Упарсин», – мысленно проговорил Морли и коротко отдал честь рядам оранжевых кустов вокруг космодрома.
Который же выбрать? Все одинаковы на вид: ржавые, ветхие. Как ассортимент рынка подержанных автомобилей на Терре.
Возьму первый же с названием на «М», решил он и стал читать надписи.
«Мрачный цыпленок». То, что нужно. Не слишком возвышенно, но подходит. Многие, и Мэри в их числе, часто упрекали Сета за угрюмость.
«Не угрюмость, а скепсис и сарказм, – подумал он. – Люди часто путают эти вещи».
Сет глянул на наручные часы: времени осталось мало, успеть бы на фабрику по переработке цитрусовых. Туда он и направился.
– Десять пол-литровых банок мармелада «АА», – потребовал он.
Или Сет возьмет банки сейчас, или не получит их никогда.
– А ты уверен, что они тебе причитаются? – недоверчиво спросил кладовщик, уже имевший с Сетом дело.
– Можешь выяснить у Джо Персера, сколько банок на моем счету, – зло проговорил Морли. – Давай, звони.
– Некогда мне, – буркнул кладовщик, после чего бросил не в картонную коробку, а в полиэтиленовый пакет десять банок главной продукции кибуца.
– А коробку? – спросил Морли.
– Проваливай.
Морли вынул банку, убедился, что она класса «АА». «Мармелад кибуца Текел Упарсин, – сообщала этикетка. – Изготовлен из настоящих севильских апельсинов (мутационная группа три-Б). Баночка солнечной Испании для вашей кухни или камбуза!»
– Отлично, – кивнул Морли. – И спасибо.
Он вынес из склада тяжелую, неудобную сумку и снова очутился под палящим солнцем.
Вернувшись на стоянку носачей, Сет открыл грузовой отсек «Мрачного цыпленка». «Только одним хорош кибуц – своими консервами, – думал он, размещая банку за банкой в сильном магнитном поле. – Боюсь, мне их будет не хватать».
Он обратился к Мэри через нашейную рацию:
– Я выбрал носач. Приходи на парковку, покажу.
– А он исправный?
– Уж положись на мой опыт механика, – раздраженно ответил Сет. – Я проверил двигатель, проводку, управление, систему безопасности, все от и до. – Он сунул в грузовой отсек последнюю банку мармелада и запер дверцу.
Через несколько минут появилась жена – стройная, загорелая, в рубашке цвета хаки, шортах и сандалиях.
– Так-так, – произнесла она, осмотрев «Мрачного цыпленка». – На вид сущая развалина. Но раз ты говоришь, что все в порядке, мне остается только поверить.
– Я уже все загрузил, – сообщил Сет.
– Что ты загрузил?
Он отворил дверцу грузового отсека и показал десять банок мармелада.
– Боже мой, – сказала Мэри после долгой паузы.
– А что не так?
– Ты не проверял электрику и движок. Ты выпрашивал свой любимый мармелад, все до последней причитающейся банки. – Она в ярости хлопнула крышкой багажника. – Подчас мне кажется, мой муженек свихнулся. От исправности этого проклятого носача зависит наша жизнь. А ну как откажет система воздухообмена или отопления? Что, если в корпусе микроскопические течи?
– Позови братца, пусть он все сделает как надо, – перебил Сет. – Уж коли ты ему гораздо больше веришь, чем мне.
– Знаешь же: он занят.
– Конечно, иначе уже был бы здесь, на моем месте, – усмехнулся Сет. – Выбирал бы для нас надежное транспортное средство.
Жена впилась в него взглядом, вся ее поза выражала гневный протест. И вдруг это сменилось покорностью пополам с весельем. Мэри расслабилась.
– Удивляюсь твоей везучести, особенно если ее сравнить с талантами. Наверное, ты выбрал лучший носач на этой площадке. Но не потому, что видишь разницу, а потому, что везет, как мутанту.
– Это не везение, а трезвый расчет.
– Вот уж черта с два, – затрясла головой Мэри. – Расчет и близко не лежал. Что-то другое. Ну да ладно, берем носач и проверяем удачу – авось и в этот раз он тебя не подведет. Но все же ответь, Сет, как ты можешь так жить? – произнесла она с упреком, глядя мужу в лицо. – Ведь это несправедливо по отношению ко мне.
– Благодаря мне мы пока в порядке.
– Благодаря тебе мы попали в эту… в этот кибуц, – напомнила Мэри. – На восемь лет.
– Но теперь выберемся, причем моими стараниями.
– И окажемся там, где еще хуже, это как пить дать. Что нам известно о новом месте? Ничего, кроме того, о чем знает Госсим. А он знает, потому что присвоил себе право читать чужую переписку. Прочел и твою молитву… Я тебе не говорила, потому что представляла, как взбесишься…
– Вот же подонок! – В душе Сета всколыхнулась ярость – огромная, красная, бессильная. – Чужую молитву читать – это преступление против нравственности.
– Он тут главный. Втемяшил себе в голову, что отвечает за все. Ну да, слава богу, скоро мы будем далеко отсюда. Остынь. Все равно от тебя ничего не зависит. Он прочел еще несколько лет назад.
– И не сказал, понравилась ли ему моя молитва?
– Если бы и понравилась, Фред Госсим никогда бы в этом не признался. Думаю, понравилась. Должно быть, она хорошая, раз удовлетворили твою просьбу.
– Должно быть. Ведь столько молитв от евреев осталось без ответа из-за того договора, заключенного еще до появления Заступника, когда была так велика власть Разрушителя Формы, а наша связь с ним… в смысле, с Богом, осложнялась помехами…
– Могу представить, что бы ты делал, если бы жил в те времена. Брюзжал бы по поводу всего, что сказал или сделал Мыслетворец.
– Я бы стал великим поэтом, – возразил Сет. – Вроде Давида.
– Ты бы и там стал неудачником. – Мэри решительно зашагала прочь, оставив мужа в обществе молчаливого носача и уложенных в его багажник банок с мармеладом.
Снова поднялось в нем бессилие, комом забило дыхательное горло.
– Стой! – крикнул он жене вслед. – А то без тебя улечу.
Она шла под жгучим солнцем, не оглядываясь и не отвечая.
До конца дня Сет Морли размещал пожитки на борту «Мрачного цыпленка». Мэри не появлялась. Вот уже пора ужинать; все дела сделаны. «Где же она? – задал себе вопрос Сет. – Так нечестно!»
Настроение испортилось, как всегда бывало к сроку приема пищи. «Интересно, стоит ли оно того? Менять одну паршивую работу на другую… Я неудачник, Мэри права. Даже с таким делом, как выбор носача, не могу толком справиться. Да еще столько провозился, набивая его барахлом…»
Он засунул голову в салон кораблика, рассматривая неаккуратно уложенные предметы одежды, книги, видеозаписи, кухонную утварь, пишмашинку, медикаменты, рисунки, «вечные» покрывала для дивана, шахматы, пленки со справочниками, аппаратуру связи – хлам, хлам, хлам… Абсолютно ничего стоящего. Да вдобавок далеко не все удалось запихать в носача. Сколько вещей придется выбросить или отдать кому-нибудь…
«Лучше испортить, – мрачно подумал он. – Идея делиться имуществом с кем бы то ни было мне не нравится категорически. Сожгу дотла, но не отдам. Даже все это яркое, пестрое тряпье, которое Мэри натащила в дом, как сойка тащит в гнездо блестящий мусор».
«Сложу в сторонке ее барахло, – решил он, – а свои вещи возьму на борт. Это ее вина. Не осталась ведь, не помогла. Тем хуже для нее».
И вдруг, прижимая к груди ворох одежды, он увидел в вечернем сумраке приближающийся силуэт.
Кто бы это мог быть? Сет напряг зрение.
Не Мэри. Мужчина. Или кто-то очень похожий на мужчину. В просторном одеянии, с длинными кудрями, спадающими на смуглые рельефные плечи. Сету Морли стало страшно. «Ходящий-по-Земле, – сообразил он. – Явился, чтобы меня остановить».
Дрожа, он положил одежду на бетон. Проснулась совесть и вонзила в него зубы; на сердце навалилась совокупная тяжесть всех дурных поступков. Сколько месяцев или даже лет назад он видел в последний раз Ходящего-по-Земле? За это время накопилось невыносимое бремя грехов. Их отпечаток останется на душе до тех пор, пока его не сотрет Заступник.
Силуэт остановился перед Сетом.
– О, мистер Морли, – услышал он.
– Да. – Сет почувствовал, как на темени выступил пот. Струйки побежали по лицу, он попытался смахнуть их тыльной стороной кисти. – Я устал, – признался он. – Несколько часов кряду грузил вещи. Трудная это работа.
– Носач, тобою выбранный, «Мрачный цыпленок», не довезет до Дельмака-Ноль тебя и семью твою. А посему, дорогой друг, я вынужден вмешаться. Понятно ли это тебе?
– Конечно, – ответил Сет, задыхаясь от стыда.
– Возьми другой.
– Да, – торопливо закивал Сет. – Да, так и сделаю. Спасибо! Огромное спасибо. Ты нам с Мэри жизнь спас.
Он всматривался в туманное лицо Ходящего-по-Земле, искал упрек в его выражении. Но трудно было что-то различить; солнце утонуло за горизонтом, его последние лучи растворялись в ночной мгле.
– Мне жаль, что напрасным оказался труд твой.
– Но зато…
– Я помогу тебе перенести добро твое. – Ходящий-по Земле протянул руки и нагнулся, а затем понес целый штабель коробок между безмолвными носачами. – Советую этот взять, – буднично произнес он, останавливаясь возле одного из суденышек и отворяя дверцу. – Пусть неказист он, зато механика в исправности полной.
– Отлично, – сказал Сет, торопясь следом с охапкой вещей. – В смысле спасибо. Наружность и впрямь не имеет значения, главное, что внутри. Это и к людям относится, не только к носачам.
Он рассмеялся, но звук получился неприятным, резким, похожим на визг. Сет тотчас умолк; пот, собравшийся на шее, сделался холодным от страха.
– Нет причин бояться меня, – сказал Ходящий.
– Умом я это понимаю, – вздохнул Сет.
Некоторое время они работали молча, переносили коробку за коробкой из «Мрачного цыпленка» в надежный носач. Надо было что-то сказать; Сет понимал это, но слова упорно не шли с языка. От страха плохо соображала голова; блестящий интеллект, в который он так верил, померк.
– О надобности в психиатрической помощи не думал ли ты? – спросил наконец Ходящий.
– Нет, – ответил Сет.
– Давай же прервемся и отдохнем. И поговорим немного.
– Нет.
– Отчего же – нет?
– Я не желаю ничего знать, – сказал Сет. – Я не хочу ничего слышать.
Он поймал себя на том, что не говорит, а почти блеет – от слабости, от невежества, от безумного страха. Слышал истерические нотки, понимал, что с ним происходит, и цеплялся за это состояние.
– Да, я несовершенен, – произнес он. – Но тут уже ничего не поделаешь. И меня это устраивает.
– Определить, что неисправен «Мрачный цыпленок», не удалось тебе.
– Мэри права насчет моей удачливости. Обычно везет…
– Она погибла бы с тобою вместе.
– Вот и скажи ей об этом.
«Только мне не говори, – подумал он. – Пожалуйста, ничего мне больше не говори. Не хочу знать!»
Несколько секунд Ходящий молча смотрел на него. Наконец спросил:
– Ты ничего не желаешь сказать мне?
– Огромное спасибо, не передать, как я благодарен. За твое явление…
– В последние годы ты часто думал о том, что сказал бы мне, если бы встретиться довелось. Многие просьбы рождались в уме твоем.
– Я… забыл, – хрипло проговорил Сет.
– Могу ли я благословить тебя?
– Конечно, – просипел Морли едва слышно. – Но почему? Что я такого сделал?
– Горжусь я тобою, вот ответ.
– Почему?
Сет был совершенно растерян. Он-то ждал порицания.
– Когда-то давно, много лет назад, был у тебя кот, и любил его ты. Прожорлив он был и лукав, но ты, несмотря ни на что, оставался верен приязни своей. И вот однажды нашел он на помойке труп марсианского корня-канюка, проглотил кости острый кусок и дух испустил. Опечалился ты, но не разлюбил кота своего. Неразборчивость в пище, сама животная сущность его довели до смерти злосчастного кота. Ты бы все отдал за то, чтобы снова он жив оказался – но таким, каким был, пройдохою дерзким. Ведь именно таким и любил его ты. Понятны ли тебе слова мои?
– Да, я тогда молился, – кивнул Сет, – но помощи не получил. А ведь Мыслетворец мог бы промотать время назад и воскресить его.
– Хочешь ли ты сейчас, чтобы вернулся кот твой?
– Да, – хрипло подтвердил Сет.
– А к психиатру обратишься ли?
– Нет.
– Благословляю тебя. – Правая рука Ходящего-по-Земле сделала медленный, исполненный достоинства жест.
Сет Морли опустил голову, прижал ладонь к глазам… и обнаружил, что впадины заполнены горькими слезами. Услышанное изумило его. «Старый мой котофей… Я уже и забыть успел эту шельму. Но нет, – мысленно обратился он к себе, – видать, ничего не забывается. Все лежит где-то в глубине разума, дожидаясь своего часа».
– Спасибо, – вымолвил он.
– Ты снова увидишь его, – пообещал Xодящий, – когда окажешься с нами в раю.
– Ты в этом уверен?
– О да.
– И он будет в точности таким, как прежде?
– Воистину.
– И вспомнит меня?
– Он и ныне помнит тебя. Он ждет. Он ждал все эти годы.
– Спасибо, – повторил Морли. – Мне теперь гораздо лучше.
И Xодящий-по-Земле удалился.
Свою жену Сет обнаружил в кибуце, за столиком в темном углу кафе. Она ела лопатку ягненка под соусом карри. Когда перед ней уселся супруг, едва кивнула.
– Обед пропустил, – заметила Мэри. – На тебя не похоже.
– Я видел Его, – коротко сообщил Сет.
– Кого? – хмуро посмотрела Мэри ему в лицо.
– Xодящего-по-Земле. Он явился предупредить, что выбранный носач нас погубит. Сами бы нипочем не заподозрили.
– Говори за себя, – возразила Мэри. – Я-то сразу поняла, что эта… штуковина нас не довезет.
– Мой кот жив, оказывается, – поведал ей Сет.
– Нет у тебя никакого кота.
Сет схватил жену за руку, остановив движение вилки.
– Xодящий обещал, что все будет в порядке. Мы доберемся до Дельмака-Ноль, и я получу новую работу.
– Ты хоть спросил, что это за работа?
– Нет. A разве надо было спрашивать?
– Вот же олух. – Она рывком высвободила руку и воткнула в мясо вилку. – Ладно, расскажи хоть, как Он выглядел.
– А ты что, разве сама не видела Ходящего?
– Не видела, и тебе это известно.
– Он красив и вежлив. Простер длань, благословил меня.
– Значит, явился в человеческом облике. Любопытно. Приди Он в виде женщины, ты бы не стал слушать…
– Жаль мне тебя, – перебил Сет. – Ради твоего спасения Он бы не пришел. Ты ведь этого не стоишь.
Мэри бросила на стол вилку и уперла в мужа взгляд, полный звериной ярости. Какое-то время оба молчали.
– Полечу-ка я один на Дельмак-Ноль, – сказал в конце концов Сет.
– Да что ты говоришь? Неужели всерьез? Полетишь без меня? Черта с два! Чтобы я тебя одного отпустила? Без моего присмотра ты…
– Ладно, ладно, – ехидно произнес он. – Так и быть, можешь составить компанию. Иначе тебе придется связать жизнь с Госсимом, а я этого даже такому врагу не… – Он не договорил – кончился воздух в легких.
Мэри молча вернулась к еде.