Скажи-ка, дядя, ты за даром
Решил спалить весь мир пожаром?
Беда твоя видна.
Но вы же были молодые,
Да, говорят, еще какие!
Куда же делась ясность мысли?
В крови утоплена.
Все думы ветру мы отдали
Надеялись, молчали, ждали.
А в голове стихи:
«А точно были здесь кумиры?
Как смеют эти командиры
Все наши изорвать мундиры
О братские штыки?!»
Да, много боли причинили,
Немало бед вы учинили.
Пора и нам сказать:
«Все ваши дети еще живы?
Ведь наши пали. А мотивы?
Пустые лишь императивы».
Так хочется кричать!
И тот юродивый на плахе,
Все что-то шепчущий о крахе
Теперь казался прав.
Мы подошли к нему, спросили:
«Вы были там? Вас не убили»
«Да, нас же братья пощадили».
Сказал, к земле припав.
И одурманенный угаром
Дыхнул проклятым перегаром.
Он громко крикнул нам:
«Вели нас, будто конвоиры,
Для них все жизни сувениры!
Быстро сменят ориентиры
На мерзких девять грамм».
«А враг-то был?», «Свои же били!»
Тела терзали, души вскрыли.
Огонь внутри погас.
«Враги» врагами не казались,
Мы с ними пили и братались.
С ножом на друга не кидались,
И уважали нас.
И стал на шаг я ближе к бездне.
Взглянув в нее, как в старой песне,
Переступил черту.
Вспомнил, отринув все болезни,
Как нахожусь я в этой бездне,
Где страха нет, границы тесны,
Не падаю, лечу.
Жуткий сюрреализм марева,
Утро зловещего зарева.
Здесь, в сумерках мира
Бездомная смерть шатается.
Куда ей идти? Хватается
За воздух. В ней ночь рождается,
Затухает заря.
Вот этим хвалитесь? Убийством?
Цинизмом, смертью, деспотизмом?
Упрощены – не мы.
Чистка мозгов истощается,
И власть народа стращается,
В единство он превращается.
Вы все укрощены.
И вот под рокот непогоды
Предстали пред нами господы.
Люди взяли бразды.
Устали зависеть, быть взаймы.
А на пире во время чумы
Кто ответит на вопросы? Вы!
Не уйдете от мзды.
Для чего здесь Конституция?
Вписать бы в ней: «Революция».
В мыслях, словах, шагах.
Чтобы не идти больше вперед
Под осуждение. Только взлет,
Свободный выверенный полет.
Уверенность в делах.
Призвать бы к действию! А вот нет!
Каждый сам внутри ищет ответ.
Я лишь шепчу себе:
«Жить, как можешь это только ты.
Любить, ведь не сожжены мосты.
Кричать от счастья, не от вины».
Больше не быть беде.
Изведал враг в тот день немало,
Люд кричал, довольный финалом:
«Так ему и «Ннада»!
Нет больше жаркой кары с небес,
Огненный ливень иссяк, исчез
Пороков хаос. И злобный бес
Скулит во тьме Ада.
Да, было страшно в наше время,
Тащили, как могли, мы бремя.
А справились? Увы…
Но будут новые свершенья,