– По результатам вчерашнего теста мы внесли некоторые коррективы в систему. Сегодня вам впервые предстоит вступить в виртуальный мир «КВЕСТа», – сказал Симонов, оглядывая детей, расположившихся в удобных, похожих на стоматологические, креслах. – Сейчас вам наденут специальные шлемы. Вы будете видеть и слышать, словно находитесь в реальном мире. Вопросы есть?
– Дмитрий Иванович, а разве вчера мы не в виртуальном мире рисовали розовый куст? – спросила Марина.
– В виртуальном, – кивнул доктор. – Но не в системе «КВЕСТ». Это была автономная тестирующая программа. Если больше вопросов нет – начнем.
Лаборанты из команды Макеенка внесли в комнату два шлема, очень похожие на мотоциклетные.
– Класс! – Маринка разве что в ладоши не хлопала, когда ей на голову водрузили шлем. – А можно в нем сфотографироваться?
– Без проблем. Но после курса лечения, договорились?
Саша шлем одел сам. Он ничем не отличался от обычного, разве что снаружи в районе виска торчала небольшая телескопическая антенна. Едва шлем плотно сел на голову, лаборанты застегнули ремешок крепления и опустили зазеркаленное забрало, спросив при этом, все ли в порядке. В висках и затылке слегка закололи множественные иголочки, но длилось это всего несколько мгновений. Макеенко проверил подключение, поколдовал на компьютере несколько минут, удовлетворенно кивнул. Кивком головы Симонов разрешил начать эксперимент.
Саша заметил, что забрало потеряло свою прозрачность. А потом очертания кабинета постепенно размылись, уступая место какому-то непривычному миру. Он был сумрачным, холодным и каким-то чужим. По небу с огромной скоростью непрерывной волной неслись сизые, почти черные, тучи. Где-то на горизонте алела узкая полоска то ли утреннего, то ли, наоборот, заходящего солнца. Саша осмотрелся. Вокруг, насколько хватало взгляда, простирались сплошные руины, обгоревшие автомобили и мертвые деревья. В воздухе стоял удушливый запах гари, мертвечины, ржавчины и еще чего-то, что заставляло встревожено оглядываться. Стало немного жутковато. А когда где-то рядом завыли то ли собаки, то ли волки, мальчик начал отступать к ближайшим развалинам. Стало очень страшно. Под ногами что-то звякнуло. Саша посмотрел вниз и увидел небольшой обломок арматуры. Хоть какое-то оружие. Он подобрал железяку и продолжил отступление. Неожиданно чья-то рука опустилась на плечо. Саша закричал, бросился было бежать, но не смог сделать и шагу: кто-то крепко удерживал его на месте. Мальчик обернулся и ударил что есть силы. Арматура прошла сквозь тело незнакомца, не причинив ему ни малейшего вреда.
– Успокойся, – спокойно сказал тот, все еще удерживая мальчика на месте. – Я не причиню тебе вреда. Я – проводник.
Саша тяжело дышал. Пот заливал глаза. От пережитого стресса дрожало все тело, адреналин заставлял сердце колотиться с бешеной скоростью. Постепенно успокоившись, мальчик стал рассматривать незнакомца. Высокий, крепко сбитый, одетый в какой-то военного образца защитный костюм, проводник сверху вниз смотрел на него, не отпуская.
– Успокоился? – голос незнакомца был каким-то безликим, лишенным интонаций. – Отлично. Я хочу дать тебе задание. На этом этапе твоя задача проста как апельсин: любой ценой покинуть это проклятое место и выйти за пределы города. Дольше восьми часов здесь находиться нельзя.
– Что произошло с городом? – Саша снова осмотрел руины. – Здесь была война?
– Нет. Город подвергся бомбардировке из космоса. Радиоактивный метеоритный дождь уничтожил здания, почти всех людей и животных. Ты – один из последних выживших. Спасатели проводили спасательную операцию четверо суток. Сейчас множество их тел устилает улицы этого города. Они погибли от радиации и клыков начавших мутировать животных. При выполнении задания ни с кем не вступать в контакт, никому не помогать, ни от кого помощи не требовать. Это ясно?
– А как я буду защищаться от животных-мутантов? Есть хоть какое-то оружие?
– Оружия нет. Я дам тебе помощника, – проводник свистнул, и из ближайших руин выскочила большая овчарка. Пес молча понесся к людям. Саша на всякий случай придвинулся ближе к проводнику. – Его зовут Бос. Он будет охранять тебя в дороге, выполнять твои поручения. Не бойся, он своих не кусает. Познакомьтесь.
Саша осторожно коснулся головы собаки, провел ладонью по густой шерсти. Бос только обнюхал нового знакомого и продолжил оглядывать окрестности. Уши овчарки, словно локаторы, сканировали местность. Для него мальчик, скорее всего, был очередным объектом сопровождения, не более того. За свою собачью жизнь он повидал таких много, и в его задачу дружба с объектами не входит.
– Держи на всякий случай, – проводник протянул какой-то прибор. – Это дозиметр. Взгляни на экран и прислушайся. Слышишь потрескивание? Сейчас доза не такая уж большая, но все равно, выше нормы. Если попадешь в так называемый сквозняк, то услышишь, как усилится треск прибора, а на экране высветятся цифры. Старайся из таких мест уходить как можно быстрее, чтобы не нахвататься лишних рентген.
– Я знаю, как он работает, – признался Саша, принимая прибор.
– Тогда все, – проводник, казалось, нисколько не удивлен. – Если потребуется помощь – жми на эту кнопку. Постараюсь успеть.
– А разве вы со мной не идете?
– Нет. В мою задачу входит розыск таких как ты. Уходи, время не ждет.
– Так куда мне идти?
– Туда, – неопределенный взмах руки в сторону яркой полосы света на горизонте. – Там спасательный лагерь.
Саша перевел взгляд в указанную сторону, а когда оглянулся – проводник уже исчез. Бос посмотрел на мальчика, а потом двинулся в путь.
Шагая следом за собакой, Саша изредка поглядывал на экран дозиметра. Прибор пощелкивал, но не сильно. Сначала, пробравшись через руины нескольких разрушенных домов, они вышли на улицу, забитую машинами. Многие из них были сгоревшими, некоторые, наоборот, исправными. Саша с любопытством осматривал технику. Он мог бы сесть за руль и дальше двигаться на колесах, но, к сожалению, весь транспорт находился в плотной пробке. Отсюда вырваться можно было разве что на вертолете. Бос не останавливался. Он лишь изредка оглядывался на сопровождаемого, мол, не отставай, иногда внимательно принюхивался и прислушивался.
Так они пересекли несколько улиц, обходя огромные завалы из стекла и железобетона, а также глубокие воронки, в которых еще тлел огонь. Кое-где на улицах валялись трупы в защитных костюмах расцветки МЧС или в гражданской одежде. Тела уже начали чернеть, от них шел тяжелый удушливый запах. Некоторые из них были повреждены, словно их ели. Саша закрыл нос рукой и старался дышать через раз. Тошнота подкатила к горлу. Он ускорил шаг, стараясь быстрее покинуть это место.
Внезапно где-то сбоку раздался вой. Бос замер на месте, повел ушами, понюхал воздух, а затем сорвался с места и побежал в сторону площади, которую пересекал неширокий канал. Мальчик рванулся следом. Вой приближался. Арматура в руке начинала заметно мешать, но это было единственное оружие, и выбрасывать ее Саша не собирался. Тем временем Бос стрелой преодолел груду битого кирпича, остановился, поджидая спутника. Как только он поравнялся с ним, пес снова рванул вперед. Саша на секунду оглянулся. Стая из десятка злых, голодных собак показалась в метрах ста пятидесяти от него и быстро догоняла. Мальчик рванулся следом за овчаркой. Бос почему-то бежал не через центр разрушенной площади к высокому полуразрушенному зданию, а наискось, к обгоревшим кустам. Собаке виднее, пришла в голову Саше мысль. Он изо всех сил старался догнать овчарку, но пес уже влетел в кустарник и исчез из вида. Мальчик, не раздумывая, последовал за ним. Где-то недалеко раздалось рычание, сопровождаемое стуком когтей об асфальт. Стая уже близко. Не разбирая пути, Саша несся вперед. Дышать с каждым разом становилось труднее, сердце подступило к горлу и стремилось на волю, в боку начало колоть, легкие кроссовки вдруг стали свинцовыми, пот заливал глаза. Сквозь эту пелену Саша внезапно увидел дощатый мостик, переброшенный через канал. Бос поджидал его у самого мостика. Увидев мальчика, он стрелой метнулся навстречу. Саша подумал, что пес хочет помочь ему бежать быстрее, но тот проскочил мимо. Сзади раздались визг, скулеж и яростное рычание. Не останавливаясь, Саша проскочил мостик, остановившись только на другом берегу. Он тяжело дышал, сжимая в руках арматуру, и смотрел на битву собак. Бос расшвырял мелких псов, а потом сцепился с крупным вожаком. В клубах пыли то возникали, то исчезали лапы и хвосты, зубастые пасти, слышалось отчаянное рычание. Более мелкие псы время от времени встревали в драку, но через несколько секунд их отшвыривали в сторону, где они приходили в себя и снова бросались в атаку. Несколько шавок, не теряя времени даром, с победным лаем бросились к мальчику. Саша мог бы постараться убежать, но вместо этого он стал на самом краю мостика и крепче сжал арматуру двумя руками. Адреналин снова заставил бешено стучать сердце, но страх стал перерождаться в ярость. Собаки по доскам бросились к нему. Как только первая из них достигла середины, мальчик ногами стал расшатывать мостик. Несколько тварей, не удержавшись, свалилось в канал, но остальные продолжили движение. Вот первая уже у самых ног, оскалила свою пасть, попыталась цапнуть за ногу. Саша махнул арматурой. Железо со свистом рассекло воздух, не причинив собаке ни малейшего вреда. Сопротивление жертвы только разъярило нападавших. Они теперь кидались по двое, а иногда по трое. Саша с трудом сдерживал их напор, отступая к берегу. Он понимал, что выпускать собак на берег нельзя, там они нападут все вместе, и тогда спасения уже не будет. Мальчик усиленно замахал своим оружием, сделав несколько шагов вперед. Арматура с хрустом врезалась в голову одной из собак, а второй пришлась по ребрам. Псы заскулили и свалились в воду. Остальные, хоть и отступили, но продолжали яростно щелкать зубами, стараясь проскочить под ударами к человеку. Вдруг с того берега мелькнула тень. Бос в прыжке разметал нападавших и приземлился перед мальчиком, оскалив мощные окровавленные зубы. Саша отступил на берег, осмотрел поле боя. На другом берегу потрепанный, но не побежденный вожак не спеша подходил к мостику, собирая по пути своих приспешников. Псы готовились к новому нападению.
– Бос, ко мне! – позвал он, приседая перед мостиком и берясь за края досок.
Пес, казалось, понял задумку пилигрима, потому что оскалился в последний раз и одним прыжком оказался на берегу. Саша резко потянул одну из досок, рывком опрокинул ее в воду, а затем вторую. Псы с визгом полетели вниз. Вожак сообразил, что добыча уходит, попытался перескочить через канал, но не долетел до берега и рухнул в воду. Саша подхватил обломок кирпича. Когда лохматая голова показалась на поверхности, он метнул его и попал точно в цель. Больше вожак не всплывал. Стая растерянно крутилась на берегу и скулила.
– Идем дальше, – Саша только сейчас рассмотрел овчарку как следует. – Досталось же тебе, однако.
Бос на ходу зализывал раны. Из порванного уха небольшой струйкой стекала кровь, глубокие царапины на боку и одной из лап тоже кровоточили, но пес упорно не желал обращать на них свое внимание. Саша пожал плечами. Это всего лишь собака, да еще и виртуальная. Хотя, надо признаться, страх был предельно настоящим.
Они продвигались все дальше и дальше. Иногда приходилось обходить горячие пятна, возле которых счетчик просто захлебывался. Дорогу постоянно перекрывали завалы из обломков домов, техники, а иногда и тел погибших. В таких местах Саша поневоле прибавлял шаг. Бос никак не реагировал на подобные явления.
Полоса неба, свободного от туч, становилась все ближе. Вдруг, где-то совсем недалеко, прозвучал чей-то крик, а потом знакомый голос истошно закричал:
– Помогите!
– Маринка! – Саша метнулся навстречу, не разбирая дороги.
Бос ухватил его за штанину и поволок к солнцу, но Саша со всей силы врезал псу в нос ногой и побежал. Сзади обиженно рычала овчарка. Ее рычание становилось все глуше. Саша рывком взобрался на огромную груду щебня, посмотрел вниз. Там, среди крестов и надгробий, какие-то отморозки окружили худенькую фигуру в коротком зеленом платьице, с увядшим венком из полевых цветов на голове, и медленной, неуверенной походкой приближались к ней, сужая кольцо. Некоторые могилы оказались пустыми, еще из нескольких выползали худые изорванные существа.
– Мама! – снова закричала девочка, закрывая лицо руками. – Помогите, хоть кто-нибудь!..
Когда очертания лаборатории исчезли, Марина оказалась на поляне среди цветов. В нескольких метрах от нее стояла женщина в легком платье с корзинкой, полной полевых цветов. Женщина с улыбкой посмотрела на девочку и поздоровалась.
– И вам добрый день, – ответила Марина, подходя ближе. – Кто вы?
– Твой проводник, – ответила женщина, продолжая собирать цветы. – Твое задание будет простым, очень простым. Ты должна по полю выйти к лагерю туристов, который находится вон там, – женщина указала на полосу темного неба над горизонтом. Только иди прямо и никуда не сворачивай, хорошо?
– Это же так просто, – рассмеялась Марина и закружилась. – А как вас зовут?
Но ей никто не ответил. Проводник просто исчезла.
Ветер волнами пробегал по живому цветочному ковру. Казалось, что стоишь не в поле, а в море, живом цветущем море. Касание прохладного ветерка и живых теплых лучей солнца было контрастным, но таким приятным, а запах цветов кружил голову. Тело вдруг наполнилось легкостью, хотелось взлететь над этой красотой и лететь долго-долго, подобно птице. Марина весело засмеялась, а потом снова закружилась. Упав в изнеможении на душистый ковер, девочка смотрела в чистое безоблачное небо. Немного отдышавшись, она вдруг сообразила, что лежит на земле, надоевшего инвалидного кресла нет и в помине, а передвигаться можно на своих ногах так легко, свободно! Еще не веря самой себе, Марина села, ощупала свои ноги, потом встала, сделала несколько осторожных шагов, побежала, смеясь на ходу. Она готова была бежать так вечность, обгоняя ветер. Снова упав в душистую траву, девочка счастливо улыбалась, глядя, как по травинкам, перебирая тоненькими лапками, ползают разные букашки. Она лежала так долго, наслаждаясь красотой природы, потом сплела себе венок, надела на голову, но вновь обретенные ноги и любопытство требовали движения. Марина встала, отряхнула платье и зашагала, куда глаза глядят. Ее радовал этот мир, в нем было легко и здорово жить. Хотелось идти долго-долго, только бы не возвращаться в кресло.
Находясь в состоянии абсолютного счастья, девочка незаметно для себя вышла на дорогу. И только обойдя застывшую машину, она вдруг сообразила, что здесь что-то не так. Машин было много, но все они были либо разбиты, либо брошены, либо не так давно сгорели. Легкий запах гари, смешавшийся с медом пыльцы, становился все сильнее и удушливей. Ничего не понимая, девочка растерянно шагала дальше, с тревогой оглядываясь. Она и не заметила, как солнце скрыла широкая полоса черных туч, а луг постепенно сменился асфальтом, на котором все чаще возникали глубокие воронки и груды битого кирпича. Марина оглянулась. Поле исчезло. Теперь она оказалась посреди полностью разрушенного города, в котором было страшно, холодно, сумрачно. Полоса яркого света осталась где-то далеко-далеко. Не зная, что ей делать, девочка осторожно двинулась дальше, настороженно оглядываясь, стараясь обходить кучи щебня и остовы разбитых машин. Увидев первый труп, она вскрикнула, бросилась бежать прочь, глотая на ходу слезы. Неважно куда, главное, подальше от этого страшного места.
Марина бежала так очень долго, пока, наконец, совершенно не выбилась из сил. Тогда девочка опустилась на какой-то земляной холмик. Она прислонилась спиной к опоре и закрыла глаза. Сердце колотилось с бешеной скоростью, ноги и руки дрожали. От усталости и страха Марина не могла даже плакать. Она сидела так очень долго, иногда впадая в полузабытье. Изредка ей казалось, что где-то рядом кто-то скребется, а потом там, дальше, послышалось звериное рычание, визг и вой собак. Еще немного посидев, Марина поняла, что из этого места необходимо выбираться туда, на луг. Найти людей, попросить помощи. Она открыла глаза, собралась с силами и попыталась встать. Ноги послушались только с четвертой попытки. Испугавшись, что они снова откажут в самый неподходящий момент, девочка сделала несколько неуверенных шагов и огляделась, ища дорогу, по которой пришла. Глаза расширились от ужаса, а из горла вырвался крик отчаянного страха. Оказалось, что она забрела на кладбище. Отдыхать девочка присела на чью-то могилу, упираясь спиной на надгробье, а вокруг нее из-под земли выбирались жуткие полуразложившиеся мертвецы. Бормоча что-то себе под нос, они приближались к ней со всех сторон. Марина закрыла глаза руками и снова закричала:
– Мама! Помогите, хоть кто-нибудь!
Раздался удар, хруст, и что что-то грохнулось в нескольких метрах от нее. Открыв глаза, девочка увидела валяющееся тело мертвеца с разбитой головой. Остальные зомби остановились, с недоумением глядя на упавшего.
– Маринка, держись! – раздался такой знакомый голос откуда-то сбоку.
В воздухе просвистел обломок кирпича. Второй мертвец отлетел от удара назад. Саша сходу обрушил свое оружие на двух ближайших зомби, заставляя их отступить. Пробив таким образом брешь в рядах нападавших, он схватил девочку за руку и потащил за собой.
– Быстрее, быстрее, пока они не очухались, – торопил он.
– Я не могу быстрее, – едва слышно, глотая рыдания, призналась Марина. – Ноги не слушаются.
Саша посмотрел на нее, потом на приближающихся зомби, сунул в руки девочке арматуру:
– Держи крепко, – он подхватил ее на руки и бегом понес навстречу полосе солнца.
Они уже покинули кладбище, но преследователи не отставали. Саше приходилось несколько раз останавливаться, осторожно опускать Марину на землю и отбиваться. Девочка помогала, как могла. Она швыряла в зомби камни, несильно и не всегда удачно, но все же отвлекала их от Саши. С каждым разом это становилось все труднее и труднее. Силы таяли, Марина становилась все тяжелее и тяжелее, спасительная полоса света приближалась очень медленно. Развернувшись в очередной раз к зомби с арматуриной в руках, Саша вдруг понял, что это будет последний бой. Сил почти не осталось. Сердце, казалось, вот-вот разорвет ребра и выскочит наружу. Пот потоком заливал глаза, стальной прут казался невероятно тяжелым, его-то и двумя руками было трудно держать, а еще нужно было махать перед собой. Марина не могла уже даже бросать камни. Она просто сидела среди битых камней и безучастно смотрела на своих преследователей. А потом, кажется, потеряла сознание.
Внезапно серой стрелой мелькнула тень. Раздался хруст раздираемой плоти. Один из мертвецов опрокинулся на асфальт. Над ним стоял Бос с куском вырванного мертвого мяса, а из раны на горле зомби легкими толчками вытекала зеленоватая слизь. Мертвецы были медлительными и ничего не могли противопоставить мощному натиску огромной овчарки. Пес разметал их в считанные мгновения, потом, старательно облизав запачканную морду, приблизился к детям. Он с укором посмотрел на Сашу, потом на Марину, подошел к ней вплотную и снова посмотрел на Сашу. Видя, что тот его не понимает, подтолкнул руку девочке себе на спину.
– Ты уверен? – как-то недоверчиво спросил Саша.
Бос повторил движение. Саша осторожно положил бесчувственное тело на широкую спину собаки и, придерживая девочку, поплелся рядом.
Они шли долго. Бос несколько раз останавливался, видя, что мальчик от усталости едва передвигал ноги. Передохнув какое-то время, собака снова заставляла идти вперед. Марина иногда приходила в себя, что-то бормотала, но у Саши не было сил прислушиваться. Он шел из последних сил, волоча за собой ставший пудовым стальной прут.
Казалось, прошла целая вечность, когда они вышли за черту города. Тень вот-вот должна была уступить место солнечным лучам. Саша поднял голову и сквозь пелену тумана в глазах с трудом рассмотрел большой палаточный городок, в котором то и дело сновали люди, ездили туда-сюда машины с большими красными крестами на бортах.
Внезапно сзади, совсем близко, раздался вой. Бос остановился, бережно опустил девочку на редкую пока еще траву и развернулся. Саша оглянулся. В нескольких десятках метров от них стояла давешняя стая псов и пять-шесть зомби. Мальчик с трудом подволок к себе арматуру, шатаясь от усталости, тоже приготовился к бою.
– Беги, Маринка, – просипел он, повернувшись на несколько секунд. – Беги, ты успеешь.
– Не могу, – тихо ответила девочка. – Мои ноги снова не ходят.
– Тогда зови людей.
И она закричала. Ей казалось, что она кричит так, как не кричала ни разу в жизни, но на самом деле голос звучал очень тихо и жалостливо. Она видела, как Саша и большая овчарка двинулись навстречу преследователям. Она понимала, что это – конец. Помощи ждать не откуда. Девочка сначала тихонько, а потом все сильнее и сильнее запищала. Ее голос протяжным эхом завис над развалинами. Преследователи словно уткнулись в невидимую стену. Псы с ужасом бросились прочь, а зомби закрывали уши руками, опускались на колени, корчились, отползая все глубже и глубже в город. Но Марина этого уже не видела – она потеряла сознание. Она не видела, как из лагеря бежали люди, как ее и Сашу бережно, на руках, перенесли в палатку, как укладывали на койки, как появилась ее проводник, бережно взяла ее за руку…
Симонов следил за перемещением пилигримов на экране монитора. Он был доволен началом. Пока что «КВЕСТ» оправдывал все ожидания. Пилигримы четко вошли в программу, никаких отклонений не наблюдалось. В какой-то момент пискнули приборы, сканирующие общее состояние детей, но тут же пришли в норму. А потом начался Армагеддон.
Экран монитора словно заволокло туманом, за передвижением пилигримов было очень трудно следить. Приборы, сканирующие состояние пациентов, начали сходить с ума. Пульс, давление, перепады температуры – все показатели прыгали, иногда зашкаливали или опускались к нулю. Амплитуда мозговой активности показывала сумасшедшие нагрузки. Засуетились помощники Макеенка. Симонов понял, что эксперимент нужно прервать.
– Я потерял их на мониторе! – встревожено сказал Макеенко, не отрываясь от экрана.
– Выводи их из системы, – приказал Симонов.
– Система не подчиняется, – голос Юры был уже более чем напряжен.
– Вырубай все. Быстро!
– Нельзя, иначе кома им обеспечена.
– Вызовите дежурную группу реанимации!
Четверо врачей примчались через несколько минут. Они засуетились возле детей, вкалывая им препарат за препаратом.
– Ничего не помогает, – доложил старший группы. – Организм не принимает инъекции.
– Юра, вырубай!
И тут раздался тихий, с каждой секундой усиливающийся, писк. Он звучал все сильнее, пока не перешел в ультразвук. Только тогда все приборы разом успокоились. Показатели начали приходить в норму. Через десять минут приборы трудились, как ни в чем не бывало. Симонов жестом отпустил ожидавших его приказов врачей, а сам тяжело опустился в кресло. Что-то пошло не так. Чего-то он не учел при создании системы. Эксперимент чуть не стоил пилигримам жизни. Симонов посмотрел на экран. По поверхности плыл густой туман, сквозь который едва-едва просматривались нечеткие силуэты. Нужно было завершать первый этап.
– Юра, выводи их назад, – устало приказал доктор.
– Не могу, – упрямо повторил программист, усиленно работая на клавиатуре. – Система замкнулась на себе и не подчиняется.
Симонов подошел к нему, с силой оттеснил в сторону:
– Подвинься.
Они вдвоем создавали прототип, поэтому Симонов знал, что и в какой последовательности нужно делать. Однако ничего не получалось. Программа просто не пускала посторонних внутрь себя. Даже объединенные усилия не давали результата. Проведя в тщетных попытках исправить положение более часа, Симонов решил немного передохнуть. Он приказал помощнику Макеенка следить за пилигримами, а сам с Юрием вышел на свежий воздух. Солнце уже висело в зените и щедро припекало землю.
– Как время быстро летит, – посетовал программист, доставая пачку сигарет. – Я думал, что сейчас часов десять, а дело-то к обеду движется.
– Дай и мне одну, – вдруг попросил доктор.
Макеенко молча выполнил просьбу. Симонов неумело подкурил, сделал несколько затяжек, закашлялся, но сигарету не выбросил.
– Так и подсесть недолго, – констатировал Юрий.
– Еще один-два таких случая – и мне самому нужен будет психотерапевт, – согласился Симонов. – Ладно, давай лирику в сторону и хорошенько подумаем, что мы сделали не так. Сейчас ясно только одно: вырубать снаружи систему нельзя, а в себя программа не пускает. Есть какие-то мысли?
Они прикидывали и так, и этак, но никакого логического объяснения случившемуся найти не могли. Зазвонил телефон. Симонов взял трубку.
– Дмитрий Иванович, – звонил помощник Макеенка. – Вам нужно это видеть.
…Саша пришел в себя и осмотрелся. В полевой армейской палатке, кроме него и Марины, было еще два человека: проводник и женщина в легком платье, почему-то неуместном в этом месте, подумалось Саше. Женщина держала Марину за руку. Проводник с укором смотрел на мальчика.
– Я же сказал тебе: двигаться к лагерю, не отвлекаясь ни на что, – сказал проводник. – Ты нарушил приказ и подверг себя опасности. Ты не должен больше так поступать.
– Кто вы такой, чтобы указывать мне? – голос мальчика был еще слаб, но звучал твердо. – Спасибо, конечно, за Боса, но я даже отца не всегда слушаю.
– Я твой проводник, и этим все сказано. Если хочешь дойти до конца – ты обязан подчиняться моим приказам.
– Разбежался.
– И не груби, тебе не идет.
Саша по-взрослому хотел послать его подальше, но сдержался. Вместо этого он с трудом встал, подошел к Марине, сказал тихо:
– Марина, вставай.
Девочка открыла глаза, губы шевельнулись, но ни слова не сорвалось с ее губ.
– Нам нужно идти, – Саша тормошил ее плечо. – Вставай, Марина.
– Не могу, – прошептала она.
Тогда Саша с огромным трудом взял на руки хрупкое тело и, шатаясь, сделал несколько шагов к выходу.
– Ты куда? – спросила женщина приятным голосом.
– Домой. Нам нужно выйти из системы.
Проводник заступил дорогу, но мальчик не обратил на него никакого внимания. Он просто прошел сквозь его тело и оказался на ступенях лаборатории.
Ни слова не говоря, Симонов бросился в лабораторию. Юрий побежал следом. Они остановились в дверях. Навстречу им, шатаясь, шел Саша, неся на руках ослабевшее тело девочки. Симонов бросился к детям, а Макеенко к помощнику. Доктор хотел забрать Марину у Саши, но тот по-взрослому оттер его плечом и, шатаясь, двинулся по коридору в жилой блок. Дежурная бригада даже не пыталась как-то помочь или помешать ему, только сопровождала до палаты. Саша с трудом занес Марину внутрь, положил на кровать и без сил опустился рядом. Вбежала встревоженная Ольга. Она застыла у порога, глядя на эту картину.
– Все нормально, – успокаивал ее Симонов, придерживая за плечи. – Все нормально.
Женщина, казалось, не слышала его. Она смотрела на детей, в ее глазах стояли слезы муки.
Марина вновь открыла глаза. Она осмотрела палату, увидела взрослых у дверей, Сашу, сидевшего на полу возле нее.
– Попугайчики поют, – тихо сказала девочка. Саша только улыбнулся в ответ. – Значит, все хорошо. Почему ты плачешь, мамочка?