Не помню, тогда, во сколько я проснулся. День это был или ночь. Помню лишь, что от выпитого до этого, сильно болела голова, и трясло тело как будто под электрическим током. С трудом разомкнув глаза, я, первым делом оглядел стол в поисках остатков спиртного. К моему великому сожалению все бутылки из-под водки, до коих я мог дотянуться, оказались пустыми. И потому, пришедшие в негодность нервы тут же дали о себе знать;
– Ну, Квазимодо, ну сволочь!
В гневе закричал я. Как тут же опешил, ясно услышав в ответ;
– Чего орёшь? Здесь я!
Вначале я подумал, что мне показалось и, уже понизив тон, чуть тише провопил;
– Вот падла, уже чудиться начала.
На что опять, совершенно отчётливо, с противоположенного конца стола, услышал;
– Будешь так пить, почудится что угодно.
Я, собрав остатки силы, поднялся, сев на кровать и посмотрел в ту сторону, откуда доносился неприятный, скрипучий голос. Но когда увидел там безобразного, лохматого, в старых отрепьях, горбуна, сразу напрочь лишился не только голоса и хмели, но даже головной и сердечной боли, коей немилосердно страдал все предыдущие дни. Не скажу, сколько времени я просидел в таком неподвижном состоянии, пристально рассматривая гостя. Мне показалось это время вечностью. Когда он первым глухо произнёс;
– Ну что, так и будем глазеть друг на друга? Привет Вань!
– Ты кто?
Чуть дыша, наконец-то, вымолвил я.
– Тот, кого ты так убедительно звал.
Зевая произнёс горбун, одновременно шаря маленькими глазками по мне.
– Кого звал?
Не унимался с вопросами я. И гость, немного нервничая, стал нехотя мне объяснять своё появление.
– Меня зовут Квазимодо! На протяжении двух недель ты так настойчиво произносишь моё имя, приглашая в гости, что мне официально выдали разрешение посетить тебя. Ну и, при возможности, помочь твоему несчастью. Мне это делать, поверь, не в первой. И не удивляйся, пожалуйста, моему виду. Каким ты меня представлял себе, таким я и явился. Надеюсь, я понятно изложил своё появление.
– Да!
Пересохшим ртом невнятно прохрипел я.
– На, промочи рот. Тут кое-что ещё осталось. А то концы ненароком кинешь раньше времени. Мне этого не простят.
Оценив мою беспомощность, вымолвил горбун, подтолкнув корявыми пальцами остатки спиртного в одной из бутылки, стоявшей на столе. Дрожащей рукой я поднёс горлышко к губам и жадно вылакал из неё все остатки. По венам тут же побежала живительная спиртовая влага, отчего немного придя в себя, я, уже более смело спросил собеседника;
– Ну и что делать будем, Квазимодо?
– Вот это другое дело!
Одобрительно заметил он, продолжив;
– Запомни Ваня! Чтобы женщины тебя любили, а окружающие уважали, необходимо добиться двух вещей.
– Каких? Вразуми, советник?
Совсем осмелев, перебил его я. На что тот, совершенно спокойно ответил;
– Богатство и власть!
– Что?
Недоверчиво пробормотал я.
– Да! Да! Богатство и власть! Именно они делают человека свободным, независимым и счастливым!
Невозмутимо повторил он.