Общежитие располагалось в кирпичной «точке» в пятнадцать этажей. «Точка» – это точечный высотный дом, который занимает мало площади на земле, зато может поместить много жильцов за счёт этажности. У дома был единственный подъезд с широкой бетонной лестницей. Далее жильцов и гостей встречали стеклянные двери в металлической оправе. Внутри строго располагалась «вертушка», проходная и консьерж, который был призван отличать своих от чужих. Лифт тоже был, даже три.
Наше крыло располагалось на третьем этаже. Крыло – это пять комнат и кухня, плюс санблок: три туалета и три раковины. Душа и ванны предусмотрено не было. Но жильцы самостоятельно легко это меняли: сносили один туалет или раковину и делали там импровизированную душевую. Иногда даже поддон не требовался, потому что в пол, облицованный мелкой коричневой плиткой, предусмотрительно был вмонтирован слив на всех этажах. Особо комфортолюбивые жильцы устанавливали в санблоке ванную, но это уже слишком, я считаю, негигиенично всем блоком мыться в одной ванной.
Всего пятикомнатных блоков на этаже было четыре. Они располагались на все четыре стороны, в центре на каждом этаже был большой, но слабо освещенный холл и запертые помещения неясного назначения за стеклянными дверями. Это было царство стекла и бетона с металлическими включениями.
Не слишком уютно, если честно. В творческой коммуналке на Моховой, 27-29 мне было милее. Но делать нечего, спасибо и на этом, всё-таки служебное жильё. Расул, мой будущий первый муж из солнечного Душанбе, проявил себя предприимчиво и устроился к корейцам на ферму, ещё в Лодейном Поле.
Они занимались животноводством в Алеховщине, но и по строительству работы было достаточно. Корейцы были наши, русские, выходцы из Таджикистана. Так что общий язык нашли быстро. Из Лодейного Расул быстренько «перевёлся» в Петербургский филиал корейской фирмы. Кем устроился, сейчас не вспомню, меня взяли к ним бухгалтером-кассиром. Моё неоконченное экономическое образование начало работать на меня.