Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Под ред. А.И. Бойкова и И.И. Карпеца. М., 1989. С. 4.
По этой причине кафедра уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ пришла к единодушному решению отказаться от получения какого-либо «грифа» об официальной рекомендации курса «в качестве учебника» для вузов, поскольку по существующим сегодня требованиям такая рекомендация непременно должна содержать «ограничительное» уточнение, идет ли речь о бакалаврах, магистрах и т.д. В случае с курсом такое сугубо бюрократическое «уточнение» не только лишено смысла, но и способно привести к негативным последствиям в учебном процессе, поскольку овладение фундаментальными знаниями о доктринальной основе уголовного процесса как одной из базовых юридических дисциплин необходимо абсолютно всем: от студентов, претендующих на диплом бакалавра права, до практикующих следователей, судей или адвокатов, не говоря уже о магистрантах, аспирантах, преподавателях и т.д.
О научной обработке разнообразных вариантов уголовного процесса, специфике российского развития и современной уголовно-процессуальной карте мира см. гл. 3–5 настоящего курса.
См. об этом специальный § 3 настоящей главы.
Французская терминология вообще чрезвычайно богата в этом плане на синонимы, хотя господствующим является все-таки термин droit matériel, т.е., как и в России, «материальное право».
См.: Stein P. Le droit romain et l’Europe. Essai d’interprétation historique. 2 éd., Genéve; Zurich; Bâle, 2004. P. 97–98.
См. об этом подробнее § 4 гл. 1 настоящего курса.
Даже в странах англосаксонской традиции, сохранивших верность идее единого Криминального кодекса – Criminal code, объединяющего на уровне единой кодификации нормы материального уголовного и уголовно-процессуального права (Канада, Мальта, английские проекты и др.), необходимость доктринального разграничения материального уголовного права (substantive criminal law) и уголовного процесса (criminal procedure) ни у кого не вызывает сомнений.
Об институте преюдиции и связанных с ним проблемах в современном российском праве см. § 12 гл. 10 настоящего курса.
См., например: Bonfils Ph. Droit pénal des affaires. Paris, 2009. P. 56–57.
См. об этом гл. 9 настоящего курса.
Понятие и гарантии независимости и самостоятельности судебной власти подробно изучаются в курсе судоустройства (сегодня являющегося основным элементом курса «Правоохранительные органы»).
Таким образом, судебная власть гипотетически может быть независимой, но несамостоятельной (например, когда реализация полномочий судебной власти требует постоянных обращений к органам исполнительной власти, которые хотя и не вмешиваются в деятельность судебной власти, но и не помогают ей), что нежелательно.
См. также § 1 настоящей главы.
Самостоятельность данного полномочия судебной власти объясняется тем, что на момент исполнения судебного решения основной вопрос уголовного дела уже разрешен и задачей суда является приведение вынесенного судебного решения в соответствие с новыми обстоятельствами, непосредственно не связанными с преступлением (например, применение обратной силы уголовного закона, условно-досрочное освобождение и т.п.).
Это полномочие реализуется особым следственным судьей (судебным следователем) в современной Франции, Бельгии, а также в дореволюционной России по Судебной реформе 1864 г. и в первые годы советской власти (подробнее см. гл. 4 настоящего курса).
Подробнее см. § 1 гл. 2 настоящего курса.
См., например, § 2 гл. 14 настоящего курса и др.
См., например: Римское частное право / Под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Пере-терского. М., 1948. С. 20–21.
См. подробнее гл. 3 настоящего курса.
Jeanclos Y. La justice pénale en France: dimension historique et européenne. Paris, 2011. P. 16.
Этот принцип распространяется только на гражданскую юстицию в тесном смысле, но не на арбитражную юстицию, являющуюся автономной, хотя ныне и с определенными оговорками после создания единого Верховного Суда РФ.
См. § 5 гл. 9 настоящего курса.
См., например: Мельников А.А., Полянский Н.Н., Савицкий В.М., Строгович М.С. Проблемы судебного права / Под ред. В.М. Савицкого. М., 1983; Мурадьян Э.М. Судебное право. СПб., 2007.
Федеральный закон от 29 июля 2009 г. № 216-ФЗ «О внесении изменения в статью 178 Уголовного кодекса Российской Федерации».
Федеральный закон от 21 июля 2011 г. № 253-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части усиления мер по предотвращению продажи несовершеннолетним алкогольной продукции».
См., например, ст. 32 УК Республики Беларусь.
Речь шла о полноценных судебных органах, но в их процессуальном наименовании (полицейские суды) находила отражение идея, что они рассматривают дела о нарушении общественного порядка.
Напомним, что первый французский УПК 1808 г. официально именовался Кодексом уголовного следствия.
Обратим внимание на наименование этого законодательного акта, в котором нашла отражение французская идея разграничения «уголовных» (за преступления) и «исправительных» (за проступки) наказаний.
Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права. 2-е изд. М., 1912. С. 86.
О понятии дифференциации уголовного процесса см. § 1 гл. 2 настоящего курса. 50
Потребность в этом все более ощущается на самых разных уровнях. Скажем, при рассмотрении дел с участием России в ЕСПЧ, для которого российский административный арест или административные штрафы представляют собой элемент «уголовного права в широком смысле» (criminal matter) со всеми вытекающими отсюда уголовно-процессуальными последствиями. Или при обсуждении в рамках международных организаций необходимости для России введения института уголовной ответственности юридических лиц, когда официальные российские представители вынуждены указывать на то, что уголовная ответственность юридических лиц у нас уже фактически существует, но именуется «административной ответственностью юридических лиц», предусмотренной КоАП РФ.
См. § 2 настоящей главы.
Полянский Н.Н. Цель уголовного процесса. Ярославль, 1919. С. 21.
См., например: Ляхов Ю.А. Новая уголовно-процессуальная политика. Ростов н/Д, 1992.
Delmas-Marty M. Les grands systèmes de politique criminelle. Paris, 1992. P. 13.
Ibidem (автор цитирует определение основателя школы «Новая социальная защита» в уголовном праве, выдающегося французского пеналиста Марка Анселя, сформулированное в 1975 г.).
Packer H.L. Two Models of the Criminal Process // University of Pennsylvania Law Review. Vol. 113. November 1964. N 1. Р. 1.
Федеральный закон от 30 декабря 2008 г. № 321-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам противодействия терроризму».
Федеральный закон от 7 апреля 2010 г. № 60-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».
В обоих случаях мы не оцениваем оба закона по существу, в том числе с точки зрения эффективности обеспечения ими соответственно «контроля над преступностью» и «надлежащей правовой процедуры», используя их лишь в качестве наглядной иллюстрации интересующих нас направлений уголовно-процессуальной политики как таковых.
См., например: Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Под ред. А.Д. Бойкова, И.И. Карпеца. М., 1989; Уголовный процесс. Общая часть / Под ред. В.П. Божьева. М., 1997.
См. наименование Части первой УПК РФ.
О понятии стадии уголовного процесса и их видах см. § 1 гл. 2 настоящего курса.
Это видно даже при элементарном сравнении Уголовно-процессуальных кодексов разных стран, значительно менее похожих с точки зрения «общих положений» (иногда фактически вовсе отсутствующих), нежели Уголовные кодексы.
О понятиях «производство по уголовному делу» и «лицо (орган), ведущее производство по уголовному делу» см. § 2 гл. 2 настоящего курса.
При рассмотрении судом различных вопросов в ходе дознания, предварительного следствия и т.п. (при том же принятии решения об обыске в жилище или заключении под стражу) дело остается в производстве следователя или дознавателя.
Об исполнении оправдательного и обвинительного приговоров см. гл. 32 и 33 настоящего курса.
Об этом см. § 6 гл. 1 настоящего курса.
С точки зрения социального идеала, согласие сторон с постановленным приговором выглядит много более желательным, нежели оспаривание данного приговора одной из сторон в вышестоящих инстанциях.
Подробнее об этом см. § 8 гл. 1 настоящего курса.
Исключением здесь являются дела частного обвинения, по которым предварительное расследование по общему правилу не проводится, однако здесь уже возникает проблема унификации и дифференциации уголовного судопроизводства, которая будет рассмотрена далее.
В сравнительно-правовом плане факультативные стадии уголовного процесса встречаются и в иных ситуациях. Например, в Нидерландах наличие или отсутствие предварительного следствия как автономной стадии уголовного процесса зависит от усмотрения прокурора, а в Португалии – от требования обвиняемого или потерпевшего, т.е. в этих странах стадия предварительного следствия имеет факультативный характер.
Подробнее о дихотомии «унификация vs дифференциация» будет сказано в настоящем параграфе далее.
Подробнее о причинах выделения, задачах и процессуальной природе стадии исполнения приговора см. гл. 32 и 33 настоящего курса.
См. § 5 гл. 1 настоящего курса.
Федеральный закон от 29 декабря 2010 г. № 433-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации».
См. о них подробнее п. 7 § 10 гл. 7 настоящего курса.
Никандров В.И. Возбуждение уголовного дела. М., 1990. С. 3.
Об основаниях прекращения уголовного дела и уголовного преследования см. подробно гл. 18 настоящего курса. Об обстоятельствах, исключающих производство по уголовному делу, см. также гл. 13 настоящего курса.
В качестве специального повода ч. 12 ст. 140 УПК РФ предусматривает направление соответствующих материалов Центральным банком Российской Федерации либо конкурсным управляющим (ликвидатором) финансовой организации.
Данная классификация в уголовно-процессуальной доктрине использовалась отечественными дореволюционными и применяется современными зарубежными процессуалистами (см., в частности: Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. М., 2008. С. 224–238; Pradel J. Procédure pénalе. Paris, 1997. P. 187–188). Отдельное упоминание о преюдициальных вопросах встречается на ранних этапах развития советского уголовного судопроизводства (см., в частности: Чельцов-Бебутов М. Советский уголовный процесс. Харьков, 1929. С. 202–203). Однако в целом в советский период развития уголовно-процессуальной науки проблема преюдиции в уголовном судопроизводстве была предана некоторому забвению, по крайней мере в теоретическом плане (см. более подробно § 12 гл. 10 настоящего курса).
В период действия УПК РСФСР 1960 г. в уголовно-процессуальной науке господствовала позиция, согласно которой на неотмененное постановление органа предварительного расследования фактически распространялось правило о силе судебного решения, что переводило данное обстоятельство в разряд абсолютных препятствий к возбуждению уголовного дела (см., в частности: Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М., 1962. С. 236–241).
Следует отметить, что в доктрине, несмотря на общепризнанность данной классификации, встречаются отдельные терминологические особенности обозначения обстоятельств, исключающих производство по делу. В частности, некоторым процессуалистам свойственно обозначать данные обстоятельства в качестве отсутствия оснований процесса (см.: Жогин Н.В., Фаткуллин Ф.Н. Возбуждение уголовного дела. М., 1961. С. 122). Другие процессуалисты среди обстоятельств, препятствующих производству по делу, выделяют отсутствие оснований процесса (достаточные данные, указывающие на наличие события преступления, а на более позднем этапе – и на лицо, его совершившее) и предпосылки процесса – иные обстоятельства (см.: Мотовиловкер Я.О. Вопросы теории советского уголовного процесса. Томск, 1971. С. 67–73). Однако отдельные терминологические нюансы никаким образом не влияют на сущность рассматриваемого варианта классификации.
Фигура следователя-криминалиста впервые получила отражение в уголовно-процессуальном законе в 2008 г. Следует отметить, что в данном вопросе не совсем ясна логика законодателя, поскольку упоминание о процессуальной фигуре следователя-криминалиста содержится только в общих положениях (п. 401 ст. 5 УПК РФ), при регламентации же отдельных стадий и этапов уголовного судопроизводства особенности процессуального статуса и полномочия следователя-криминалиста не определены.
См. об этом п. 5 настоящего параграфа.
См. подробнее п. 2 § 7 гл. 14 настоящего курса.
Разграничение между следственными и судебными действиями закон проводит главным образом по критерию лица, в производстве которого находится уголовное дело (следователь и суд соответственно), хотя такой подход также терминологически не совсем точен, поскольку оставляет «за кадром» дознавателя. Поэтому любое совершенное дознавателем, следователем или судом действие по собиранию доказательств должно в теоретическом плане рассматриваться как следственное.
За исключением тех случаев, которые приведены в п. 2 § 2 гл. 2 настоящего курса.
См.: Лупинская П.А. Решения в уголовном судопроизводстве: теория, законодательство, практика. М., 2010. С. 44–68.
В контексте рассматриваемой классификации термин «административные» употребляется с целью акцентирования внимания на невозможности обжалования подобных решений в инстанционном порядке. Вместе с тем само по себе понятие «административные решения» вовсе не исключает их процессуальный характер в уголовном судопроизводстве.
См., в частности: Pradel J. Op. cit. P. 525.
См. также подробнее п. 1 § 6 гл. 13 настоящего курса.
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 марта 1999 г. № 5-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 133, части первой статьи 218 и статьи 220 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан В.К. Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монастырецкого, Д.И. Фуфлыгина и общества с ограниченной ответственностью «Моноком»».
Впрочем, подобные подходы сегодня можно обнаружить и в российском уголовном процессе, правда, пока в основном в связи с допросом, производимым с помощью видеоконференц-связи (ст. 2781 УПК РФ), т.е. в достаточно специальных случаях.
См., в частности: Есина А.С. Каким должно быть содержание отдельного поручения следователя? // Российский следователь. 2002. № 2.
См.: Определение Конституционного Суда РФ от 22 апреля 2010 г. № 460-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Быковцева Валерия Геннадьевича на нарушение его конституционных прав частями второй и пятой статьи 163, частью первой статьи 152 и главой 9 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
В частности, ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве может быть заявлено подозреваемым или обвиняемым с момента начала осуществления уголовного преследования до объявления об окончании предварительного следствия (ч. 2 ст. 3171 УПК РФ).
К лицам, имеющим право заявить ходатайство, относились только подозреваемый, обвиняемый, его защитник, потерпевший, его законный представитель, представитель, частный обвинитель, эксперт, а также гражданский истец, гражданский ответчик, их представители.
См., в частности: Определение Конституционного Суда РФ от 16 декабря 2008 г. № 1036-О-П «По жалобе гражданина Бакова Алексея Алексеевича на нарушение его конституционных прав пунктом 5 части четвертой статьи 56, частью первой статьи 81, пунктом 2 части второй статьи 82, статьями 119 и 131 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
См.: Федеральный закон от 28 июля 2012 г. № 143-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации».
Исключение здесь составляют случаи, предусмотренные ч. 2 ст. 3892 УПК РФ, касающиеся заявления и рассмотрения ходатайств в судебном заседании.
См. гл. 27–30 настоящего курса.
Более подробно данный вопрос в дальнейшем будет рассмотрен в § 3 гл. 14 настоящего курса.
См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
Аналогичные решения выносятся в случае, если предварительное расследование по уголовному делу окончено и уголовное дело направлено в суд для рассмотрения по существу, кроме случаев, когда ставится вопрос о признании незаконными и необоснованными решений и действий (бездействия), которые в соответствии с УПК РФ не могут быть предметом судебной проверки их законности и обоснованности на стадии судебного разбирательства.
Об институте преюдиции см. § 12 гл. 10 настоящего курса.
О понятии оперативно-розыскной деятельности см. подробнее § 3 гл. 14 настоящего курса.
См. п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 № 1.
См.: Кодекс административного судопроизводства, введенный в действие Федеральным законом от 8 марта 2015 г. № 21-ФЗ с 15 сентября 2015 г. До того в данной ситуации применялась гл. 25 ГПК РФ. Кроме того, см.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 2 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих», которое было принято в период действия гл. 25 ГПК РФ, но не утратило силу и сегодня.
С учетом Постановления Конституционного Суда РФ от 20 июля 2012 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 125 и части первой статьи 152 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Р.Г. Мишиной».
Гипотетически данная возможность предусмотрена п. 1 ч. 1 ст. 46 УПК РФ: подозреваемым является лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело, хотя смысл этой нормы совершенно в другом – обеспечить процессуальными правами лицо, если имеются данные о его причастности к расследуемому деянию в момент возбуждения уголовного дела.
Примером тому служит правовая позиция Конституционного Суда РФ относительно пределов судебного разбирательства (ст. 252 УПК РФ), сформулированная в Постановлении от 2 июля 2013 г. № 16-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Республики Узбекистан Б.Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда».
См. более подробно §10 гл. 14 настоящего курса.
См. более подробно § 2 гл. 18 настоящего курса.
Цит. по: Васьковский Е.В. Организация адвокатуры: историко-догматическое исследование. Ч. II. СПб., 1893. С. 5.
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» // СЗ РФ. 2004. № 27. Ст. 2804.
Убедиться в этом можно, обратившись к п. 45, 55 ст. 5, ст. 15 УПК РФ.
См. § 5 гл. 3 настоящего курса.
Подробнее о сущности следственной функции см. § 2 гл. 8 настоящего курса.
В законодательстве и процессуальной науке могут использоваться разные термины для обозначения данных органов: суды, судьи, следственные судьи, магистраты.
Эти органы также могут носить различные названия: полиция, милиция, жандармерия и т.п.
Так, согласно ст. 254 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. «при производстве дознания полиция все нужные ей сведения собирает посредством розысков, словесным расспросом и негласным наблюдением, не производя ни обысков, ни выемок в домах».
Снова обратимся к Уставу уголовного судопроизводства 1864 г.: «по производству дознания о преступных деяниях полицейские чины состоят в непосредственной зависимости от прокуроров и их товарищей» (ст. 279).
Обозначение прокурорских полномочий в целом как обвинительных традиционно, но весьма условно, в чем можно убедиться далее при изучении курса.
Монтескье Ш.-Л. О духе законов // Избранные произведения. М., 1955. С. 290.
Подробнее см.: Романов С.В. Понятие, система и взаимодействие процессуальных функций в российском уголовном судопроизводстве // Труды юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Кн. 11. М., 2009. С. 11–34.
Birkmeyer K. Deutsches Strafprozeßrecht. Berlin, 1898. S. 5.
Щегловитов И.Г. Уголовное судопроизводство перед лицом науки // Право. 1904. № 17. С. 1 (946).
Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. 3-е изд. Пг., 1916; Фельдштейн Г.С. Лекции по уголовному судопроизводству. М., 1915.
См., например: Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1946. С. 11–12.
Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Под ред. А.Д. Бойкова, И.И. Карпеца. М., 1989. С. 112–113.
См. также об этом п. 4 § 9 гл. 7 настоящего курса.
См. подробнее: Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Под ред. А.Д. Бойкова, И.И. Карпеца. С. 115.
См. п. 3 и 4 § 3 настоящей главы.
См. о мерах уголовно-процессуального принуждения гл. 12 настоящего курса.
Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. М., 1951. С. 56.
Спор между представителями этих противоположных позиций начался со своеобразной полемики между двумя выдающимися отечественными процессуалистами – М.С. Строговичем и М.А. Чельцовым (см. подробнее: Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. С. 59–65; Чельцов М.А. Уголовный процесс. М., 1948. С. 348).
Постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2011 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части 1 статьи 47 и части 2 статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова» (в доктрине оно часто для краткости именуется «Постановлением по делу Маслова»).
О видах уголовного преследования см. подробнее § 7 гл. 7 настоящего курса.
Постановление Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 г. № 1-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда Российской Федерации» // СЗ РФ. 2000. № 5. Ст. 611.
См. подробнее далее: в § 7 гл. 7 (где речь будет идти в том числе о видах уголовного преследования) и § 1 гл. 26 настоящего курса.
Понимание законности в данном контексте не совпадает с традиционным пониманием общеправового принципа законности, который в отечественной доктрине толкуется как точное и неуклонное соблюдение Конституции, законов и иных нормативных правовых актов и который закреплен в том числе и в ст. 7 УПК РФ.
Головко Л.В. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве. СПб., 2002. С. 26–27.
По своей сути восстановительная юстиция являет собой подход, сторонники которого противопоставляют ее традиционному «карательному» правосудию, предполагая, что первоочередная задача правосудия состоит в разрешении конфликта между лицами, вовлеченными в криминальную ситуацию. Основная посылка данной теории состоит в том, что преступление в ее рамках рассматривается не столько как общественно опасное деяние, сколько как деяние, направленное против интересов конкретного человека. И, соответственно, задача юстиции – разрешить этот индивидуальный конфликт. И поскольку конфликт является индивидуальным, то и методы его разрешения могут быть весьма разнообразными, но своей целью они имеют именно примирение сторон, а не уголовную репрессию.
См. подробнее об этом п. 3 § 3 гл. 18 настоящего курса.
Ускорение и упрощение уголовного судопроизводства тесно связано с применением альтернатив уголовному преследованию или специальных дифференцированных, т.е. отличных от ординарной процедуры, судопроизводственных процедур, а также с расширением дискреционных начал в деятельности компетентных органов и должностных лиц. Именно такие меры предлагает применять Рекомендация Комитета Министров Совета Европы от 17 сентября 1987 г. № R (87) 18 «Относительно упрощения уголовного правосудия», которая во многом повлияла и на внедрение в российский уголовный процесс упрощенных процедур судопроизводства.
В этом смысле следует отличать друг от друга модель уголовного процесса как архетип (определенную абстракцию) и конкретные национальные уголовно-процессуальные системы, чаще всего на 100 % не соответствующие ни одному из выделяемых уголовно-процессуальных архетипов.
См., например: European Criminal Procedure / Ed. by M. Delmas-Marty, J.R. Spencer. Cambridge, 2004. P. 5.
Понятно, что при данном подходе замена понятия «обвинительный» на понятие «состязательный» имеет не принципиальный, а условный характер, так как необходимо терминологически отделить архаичный (устаревший) вариант от современного. Если мы абстрагируемся от исторического критерия, то такого рода терминологическая дифференциация уже не требуется: достаточно одного лишь понятия «обвинительный», которое и использует западная (например, франкоязычная) литература.
Впрочем, новейшие англо-американские научные исследования показывают, что в рамках «обвинительной» английской традиции в конце XVIII – начале XIX столетия имела место не менее впечатляющая революция, т.е. развитие здесь шло не столь эволюционно, как принято думать (см., например: Vogler R.A World View of Criminal Justice. Ashgate, 2005. P. 136), о чем будет сказано ниже. Однако речь в любом случае идет не об одномоментной законодательной реформе, а о не всегда заметном постороннему глазу бурном развитии судебной практики. К тому же анлосаксонскую революционную модернизацию, проходившую одновременно с континентальной, уголовно-процессуальной науке еще предстоит осмыслить.
См., например: Piquerez G., Macaluso A. Procédure pénale suisse. Genève; Zurich; Bâle, 2011. P. 40.
См., например: Acker J.R., Brody D.C. Criminal Procedure: a Contemporary Perspective. 3rd ed. Burlington, Massachusetts, 2013. P. 444.
Такой подход в свое время критиковал выдающийся русский процессуалист И.Я. Фойницкий: «Для гражданского разбирательства нашей литературою усвоен термин «производство состязательное», а чтобы не сталкиваться с ним, для уголовного процесса останавливаются на терминах «обвинительный порядок», «обвинительный процесс», противопоставляя его порядку следственному или розыскному» (Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. I. СПб., 1912. С. 68). Представляется, что разграничение обвинительного и состязательного процессов достаточно искусственно. Речь идет о единой форме судопроизводства, которая просто-напросто определенным образом видоизменялась на различных исторических этапах (как, впрочем, и остальные формы).
См., например: Bosly H.-D. Elements de droit de la procédure pénale. Louvain, 1994. P. 9.
О понятиях уголовного дела; производства по уголовному делу; лица, ведущего производство по уголовному делу, см. § 2 гл. 2 настоящего курса.
Vogler R.A. Op. cit. P. 137 (здесь же см. детальный анализ развития состязательности в связи с «лойеризацией» уголовного процесса в Англии).
См. § 4 настоящей главы.
См. также об этом § 4 гл. 1 настоящего курса.
Pradel J. Droit pénal. T. 1. Paris, 1996. P. 105.
Именно в рамках инквизиционного процесса в европейской науке уголовного процесса стали возникать такие конструкции, как благоприятствование защите (favor defensionis), принцип «вспомоществования» со стороны суда участвующим в уголовном процессе частным лицам (прежде всего обвиняемому) и др.
См. о ней подробнее п. 1 § 2 гл. 10 настоящего курса.
Stein P. Le droit romain et l’Europe. Essai d’interprétation historique. Genève; Zurich; Bâle, 2004. P. 70.
Ярким примером является опубликованная в 1271 г. книга выдающегося французского канониста Дюрандуса (Гийом Дюран) «Зеркало правосудия» (Speculum judiciale), на долгие годы заложившая основы канонической процессуальной теории, лежавшей у истоков инквизиционной модели процесса.
Наиболее долго «чистый» инквизиционный процесс продержался в отдельных небольших кантонах Швейцарии, где вдали от бурной общественной полемики подвергся постепенной модификации и действовал на уровне кантональных УПК вплоть до ХХ в. включительно.
См. § 2 настоящей главы.
Tulkens F., Van de Kerchove M. Introduction au droit pénal. Bruxelles, 1993. P. 372.
Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. 4-е изд. Т. I. СПб., 1912. С. 34.
Подробнее о ней см. п. 1 § 2 гл. 10 настоящего курса.
Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. 3-е изд. Пг., 1916. С. 56–57.
Судебные уставы 20 ноября 1864 года, с изложением рассуждений, на коих они основаны. Ч. 2. Изд. гос. канцелярии. СПб., 1866. С. 21.
См. п. 5–8 § 10 гл. 7 настоящего курса.
Аналогичный подход мы сегодня обнаруживаем в ч. 2 ст. 74 УПК РФ. На нем строится почти вся российская доктрина допустимости доказательств.
Подробнее см.: Головко Л.В. Том XV Свода законов и его значение в развитии отечественного уголовного судопроизводства // Вестник Моск. ун-та. Серия 11. Право. 2005. № 1. С. 55–60.
Как мы увидим далее, формально Устав уголовного судопроизводства действовал до 1918 г., однако его реальное бытие завершилось, конечно, в конце 1917 г.
Всего Основные положения уголовного судопроизводства насчитывали 157 статей, т.е. речь шла о сокращенном концептуальном варианте будущего Кодекса.
Следует обратить внимание, что реформа следствия произошла еще даже до утверждения в 1864 г. Устава уголовного судопроизводства с принятием 8 июня 1860 г. двух важнейших законодательных актов: Наказа судебным следователям и Наказа полиции о производстве дознания по преступлениям и проступкам.
Составители Устава уголовного судопроизводства опасались, что обязательная необходимость вмешательства прокурора может замедлить расследование, так как прокуроры просто-напросто не будут успевать вовремя принимать решения, что вынудит полицию и судебных следователей тратить время на ожидание.
В то же время никакой специальной стадии «возбуждения уголовного дела» Устав уголовного судопроизводства не знал.
См. перечень важнейших из этих изменений и дополнений: Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 48–50.
Мировая юстиция была затем восстановлена в 1912 г., хотя и ненадолго.
Не случайно, что эта книга была переиздана в 2001 г. (М.: ЛексЭст).
Имеется в виду ярославский Демидовский юридический лицей, преобразованный в 1918 г. в Ярославский государственный университет.
Судебные уставы, в частности Устав уголовного судопроизводства, также, вне всяких сомнений, представляют собой результат очень глубоких научных исследований, что видно по объяснительным запискам к ним, не утратившим теоретического значения до сих пор. Однако характеристика Устава уголовного судопроизводства дана выше, поэтому здесь мы не останавливаемся на научном значении этого памятника права и научных заслугах его составителей.
Фельдштейн Г.С. Лекции по уголовному судопроизводству. М., 1915. С. 54.
Впоследствии курс И.И. Фойницкого выдержал еще несколько изданий, одно из которых посмертное (1915). В 1996 г. он был переиздан (СПб.: Альфа).
Этот учебник переиздан в 2008 г. (М.: Зерцало).
Учебник С.И. Викторского был переиздан в 1997 г. (М.: Городец).
Об этой теории см. п. 1 § 4 гл. 2 настоящего курса.
Книга Л.Е. Владимирова переиздана в 2000 г. (Тула: Автограф).
В официальном наименовании данного Декрета нет номера. Однако после появления Декрета «О суде» № 2 Декрет от 24 ноября 1917 г. стал именоваться Декретом «О суде» № 1. Такое его обозначение является доктринальным, но широко распространенным.
Однако Кассационный суд так и не был создан. Вместо него кассационными полномочиями были наделены нижестоящие суды (среднего звена), что и предопределило впоследствии изменение теоретических подходов к кассации в духе «советской кассации».
Статья 4 Декрета о суде № 2 гласила: «Обжалование в апелляционном порядке отменяется и допускается только кассация решений». Понадобилось дождаться 1 января 2013 г., чтобы почти 100 лет спустя вновь получить институт апелляции по всем уголовным делам.
Законодатель еще испытывал колебания, следует ли отказываться от суда присяжных как такового или ограничиться терминологической заменой понятия «присяжные» на понятие «народные заседатели». Так, ст. 3 Декрета о суде № 2 предусматривала, что рассмотрение уголовных дел по существу «происходит в составе двенадцати очередных заседателей и двух запасных, под председательством одного из постоянных членов суда». Однако уже п. 7 и 8 Положения о народном суде от 30 ноября 1918 г. установили, что по наиболее опасным уголовным делам народный суд действует в составе судьи и шести народных заседателей, а по остальным делам – в составе судьи и двух народных заседателей. Именно на последнем варианте впоследствии остановился советский законодатель. Институт народных заседателей действовал в России до 1 января 2004 г.
См. конкретные примеры: Кудрявцев В.Н., Трусов А.И. Политическая юстиция в СССР. М., 2000. С. 217–218.
Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1946. С. 65; Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М., 1951. С. 57.
В соответствии со ст. 216 УПК 1922 г. жалобы на действия следователя приносились «суду того района, в котором расположена камера следователя, или тому суду, при котором следователь состоит».
В УПК 1923 г. указанная норма выглядит следующим образом: жалобы на действия следователя «подаются прокурору того района и суда, где следователь состоит» (ст. 212).
В советский период каждая из республик СССР имела свой собственный УПК. Однако на общесоюзном уровне принимался относительно краткий «рамочный» закон (Основы), положения которого были обязательны для законодателей при составлении республиканских УПК, что приводило к действию единой уголовно-процессуальной модели во всех республиках. Скажем, Основы уголовного судопроизводства 1958 г. насчитывали 57 статей. До этого действовали Основы уголовного судопроизводства от 31 октября 1924 г. В конце 1930-х–1940-е годы активно обсуждалась идея перехода к общесоюзным кодексам, в том числе единому УПК СССР, с отказом от двухступенчатой системы «общесоюзные Основы – республиканские кодексы», однако она так и не была реализована (проект УПК СССР был опубликован в 1939 г., однако так и остался сугубо доктринальным документом, не выдвинутым в качестве официальной законодательной инициативы) скорее всего в силу того, что требовала много времени (необходимо было разработать и обсудить проекты всех отраслевых союзных кодексов), а после смерти в 1953 г. И.В. Сталина утратила актуальность в связи с общим изменением правовой политики и нежеланием лишать республики соответствующих законодательных прерогатив.
Впоследствии Н.Н. Полянский опубликовал ряд работ, специально посвященных иностранному уголовному процессу: «Уголовное право и уголовный суд в Англии» (М., 1937), «Судьба процессуальных гарантий личной свободы во Франции» (М., 1946), «Доказательства в иностранном уголовном процессе» (М., 1946) и др.
Отметим также его фундаментальную монографию, увидевшую свет два десятилетия спустя: «Положение личности в уголовном процессе: происхождение и развитие розыскного процесса во Франции. ч. 1» (М., 1948).
Чуть позже вышла другая его работа (в соавторстве с В.С. Ундревичем) «Курс советского уголовного процесса. Т 1: Судоустройство» (М., 1934).
Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М., 1941. С. 180–181.
Много реже вспоминают сегодня концепции А.Я. Вышинского, направленные на размывание границ между дознанием, следствием и розыскной деятельностью, упрощение предварительного расследования, отказ от его судебной составляющей и т.д., в значительной мере реализованные в 1920-е годы и подчас действительно заслуживающие критики.
Это последнее издание учебника М.С. Строговича (на наш взгляд, наиболее полное и лучшее).
М.А. Чельцов выпустил свой учебник еще в 1951 г., однако уже под наименованием «Советский уголовный процесс» и без малейших претензий на сравнительно-правовой анализ.
См. об этом в предисловии.
Ни в советский довоенный, ни в дореволюционный периоды столь отчетливых сущностных различий между курсами и учебниками не было. Так, двухтомник В.К. Случевского именуется «учебником», а двухтомник И.Я. Фойницкого – «курсом». Расхождение в наименованиях отражает здесь в большей мере вкусовые пристрастия авторов, но не принципиальные отличия в жанрах и видах научной литературы.
Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М., 1968; Т. 2. М., 1970 (именно это издание признается единственным полным классическим курсом советского уголовного процесса).
Здесь, разумеется, приводятся далеко не все проблемы, получившие освещение на монографическом уровне, и далеко не все фамилии ученых, занимавшихся соответствующими научными исследованиями. Подробнее см.: Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж, 1980 (в этой книге можно также найти библиографические ссылки на соответствующие монографии по приведенным фамилиям авторов; см. также отдельные библиографические ссылки в указателях литературы к соответствующим главам учебника).