Автобус мчался по маршруту,
Один в салоне пассажир.
Старик какой-то поднял руку,
Подъехать, видимо, просил.
Водитель придавил на тормоз
И деду двери распахнул.
При этом, ощущая гордость,
Что лишний метр не протянул.
Кряхтя, дедулька внутрь забрался
И, выбрав место, молча сел.
Пот – струйкой, видно, запыхался,
А может, просто приболел.
Кондуктор – будто бы с картины,
Что Рембрант некогда писал.
Из складок – просто серпантины,
Сразит любого наповал…
Увидев взгляд не дружелюбный,
Полез дедулька в свой карман.
День у него сложился трудный
И в голове сплошной туман.
Домой он ехал из больницы,
Инфаркт не вовремя скосил.
Ещё болячек вереница,
Вот так по скорой угодил.
Ждут дочь и внучка возвращенья,
Зять через меяц прилетит.
Он улыбнулся на мгновенье,
Представил, как он в дверь стучит.
Его спустил на «землю» голос,
Что прогремел, как майский гром:
«Плати быстрей, приедем скоро,
У нас бесплатно лишь в дурдом!»
Студент следил за этим действом,
И что-то тихо напевал.
Ему вдруг стало интересно,
Чем тут закончится скандал?!
Плащ на секунду распахнулся,
На пиджаке горит звезда.
Парнишка разом встрепенулся,
Увидев ниже ордена…
Старик ну только что, не плакал,
Не мог понять, где кошелёк.
Со всех сторон он брюки лапал,
Смотрел за дедом паренёк…
Достав из портмоне десятку,
Студент к кондуктору ушёл.
Оставив на сиденьи папку,
С билетом к деду подошёл.
Старик дрожащими руками
У паренька забрал билет.
И посиневшими губами
Шепнул: «Здоровья, долгих лет!»
Билет держа в руке костлявой,
Старик на юношу смотрел.
Герой, каких осталось мало,
От счастья плакать захотел.
Не зря они в окопах гнили,
Не зря прожили долгий век.
Надежду внуки подарили,
Что БУДЕТ добрым человек!
Уходят последние ветераны – последние, кто знает правду о войне, познав ее лично в заледенелых окопах Подмосковья, в руинах Сталинградского тракторного, на Курской дуге и ступенях Рейхстага…