Историческим судьбам населения Северо-Западной Сибири было посвящено довольно много работ.
Исследование работ по истории Сибири позволяет выделить в историографии проблемы два периода: 1-й, дореволюционный и 2-й, советский. На первом этапе был собран богатый материал по истории заселения русского и коми-зырянского населения, традиции и обычаи коренных народов и т. д. Особую значимость для исследования представляют работы ученых М. А. Кастрена, О. Финша, А. Брэма, Н. Ядринцева, Н. Буцинского и др. Значительный вклад в изучение и исследование Обдорского Севера внесли священники-краеведы, учителя, ссыльные, ученые, путешественники и т. д. Тут можно сказать, что шло накопление фактического материала и его анализ. Второй период: в работах советских исследователей по изучению и анализу собранных материалов по истории Сибири являются методы системного и комплексного подхода к отбору и использованию источников не только предшественников, но и исследования работ археологов, этнографов и архивных материалов.
Первые шаги в деле изучения Обского Севера были сделаны еще в XVII веке. В 1675 г. по Сибири совершил поездку Николай Спафарий. Его путевые записи содержат одни из самых ранних свидетельств о коренных жителях Сибири.1 К концу XVII – началу XVIII вв. относится деятельность тобольского просветителя, историка и географа Сибири С. У. Ремезова, автора первой «Сибирской истории», составителя «Чертежной книги Сибири». Он пользовался старыми чертежами и «скасками», тем, что видел, и новыми опросами. Материал он обрабатывал по старинке, без всяких познаний по математике и европейской картографии. В своих работах С. У. Ремезов опирался на летописи, географические описания.2 Григорий Новицкий оставил много интересных наблюдений о хозяйственных занятиях, обычаях, религии манси (вогулов) и хантов (остяков).3
Участник 1-й Академической экспедиции в Сибирь И. Е. Фишер, изучая народы Сибири, на основе материалов выдвинул версию о том, что племена Южной Сибири и обитатели тундровых зон генетически связаны между собой, что последние (ненцы, энцы, нганасаны) являются потомками самоедских племен Саянского нагорья. В 1774 г. выходит в свет его многолетняя работа «Сибирская история с самого открытия Сибири».4
1768—1774 гг. состоялась 2-я Сибирская Академическая экспедиция, которая тоже внесла свой неоценимый вклад в изучение народов восточной окраины России. В составе этой экспедиции находился молодой исследователь В. Ф. Зуев, совершивший специальную поездку в Березовский край по указанию своего руководителя академика П. С. Палласа. В путевых заметках Зуева, впервые опубликованных в 1947 г., приводятся ценные наблюдения о хозяйстве, культуре, обычаях ханты, манси и ненцев.5 Работа В. Зуева дает детальную характеристику религиозных верований ненцев, которая содержит богатый полевой фактический материал. Исследователь описывает погребальный и свадебный обряды. Однако в характеристике иерархии ненецких божеств и их функций следует отметить очень много неточностей, которые можно объяснить незнанием языка.
В 1788 г. был издан трехтомный труд П. С. Палласа «Путешествие по разным провинциям Российского государства»,6 где использованы в сокращенном варианте материалы В. Зуева. Этот труд является одним из уникальных, где собраны и систематизированы материалы участников экспедиции. Здесь содержатся уникальные сведения по этнографии многих народов Сибири, в том числе ненцев, хантов, русских и др.
Заметную роль в изучении народов Западной Сибири сыграл участник 2-й Камчатской экспедиции 1733—1743 гг., историк Г. Ф. Миллер. Во время своей экспедиции в Азиатскую Россию, изучая ее целых 10 лет, Г. Ф. Миллер собрал богатейший материал, в том числе о населении Низовой Оби и его прошлом. На основе этого богатого материала Г. Ф. Миллер составил свое «Описание Сибирского царства и всех произшедших в нем дел от начала, а особливо от покорения его Российской державы по сии времена».7 В его работах содержатся сведения о жизни и быте населения Березовского края, религиозные верования северных народов, расположение церквей, священные места и т. д. Он описал историю миссионерства начала XVIII в., где, по его, мнению, распространение православия среди коренного населения, с одной стороны, несло «много добра», с другой – имело и негативные последствия.8 Он подчеркивает, что христианизация имела насильственный и поверхностный характер, не изменяя в корне образ жизни и мировоззрение новокрещеных. Вышли в свет и другие его работы по истории Сибири, где он рассмотрел остяцкие и вогульские княжества, расположенные по Иртышу и Оби.9
В первой половине XIX в. разработку проблем истории Западной Сибири продолжил П. А. Словцов. С 1838 по 1843 гг. П. А. Словцов работает над титаническим трудом «Историческое обозрение Сибири», который выходит в свет в 1886 г.10 В этой работе он раскрывает процесс русской колонизации края, определяет ее хронологические этапы, а также дает характеристику местной административной, экономической и культурной жизни.
После длительной командировки врача Ф. Белявского по северу вышла в свет его книга «Поездка к Ледовитому морю».11 В его работе содержится много информации об этнической истории, структуре управления, сборе ясака, сведения о духовной культуре и быте хантов и ненцев, проживавших по Нижней Оби, хозяйственных и культурных взаимоотношениях коми-зырян и русских. Автор описывает древний культ животных, показывая его тотемные черты почитания: «имеют других кумиров, изображающих зверей и птиц».12 Сравнивая погребальный обряд ненцев и хантов, Ф. Белявский отметил присутствие шамана у первых. В книге мы находим данные о ненецких шаманах: их обучении, костюме и камлании. Важно отметить, что Ф. Белявский не только уделяет внимание различным деталям шаманского культа, но и склонен к обобщению известных ему эмпирических сведений. Но ценность сведений о религиозных традициях снижается из-за того, что автор не указывает различия между ненецкими и хантыйскими шаманами, обобщив их в одной главе «О шаманах». В основном, речь шла о шаманстве как об общем понятии, которое он воспринимал как театральное действие. На наш взгляд, недостаток работы Ф. Белявского заключается в отсутствии сравнительного анализа религиозных традиций ненцев и северных хантов.
Большой вклад в изучении этнографии «остяков» и «самоедов» сыграли работы финского ученого М. А. Кастрена. После длительной экспедиции по Карелии, Лапландии, северной России и Сибири им были собраны уникальные материалы по обычаям, традициям, культуре, языку северных народов. В этнографических заметках М. А. Кастрен привел сведения о родовом делении инородцев Нижней Оби, выделил группу северных и обдорских хантов (остяков), постарался решить вопрос о происхождении самодийских племен; исследовал процесс развития взаимоотношений северных народов и русско-зырянского населения; изучал торговые связи русских и коми-зырян с коренными населением, описал Обдорскую ярмарку. Труды М. А. Кастрена, в том числе его путевые отчеты и письма, этнографические очерки и словари самодийских языков, первыми вышли на немецком языке.13 В 1860 г. была переведена на русский язык работа М. А. Кастрена «Путешествие по Лапландии, северной России и Сибири».14
Бывший обдорский заседатель Ю. И. Кушелевский, знавший хорошо Обдорский край и население, совершил поездку в 1865 г. по тундре. Впечатления о своей поездке и встрече с оленеводами он изложил в путевых заметках, где описал многие стороны культуры ненцев, их взаимоотношения с коми-зырянами и русскими.15 Особенно ценные сведения приводятся по свадебному и погребальному обрядам, представлению о душе и загробном мире, о добрых и злых духах, шаманах, их обучении, ритуальных обрядах, изготовлению бубна, шаманском костюме.
Д. И. Юрьев, исследуя Северный Урал, собрал этнографический материал по материальной и духовной культуре ненцев. Результатом проведенных исследований стали работы «Топографические описания…» и «Заметки об инородцах…».16 Он дал характеристику основных занятий населения, продукции оленеводства, охоты, общественных и семейных отношений. При сборе топографического материала он уделял внимание и особенностям культуры ненцев. Им описаны обряды, взаимоотношения людей с миром всевозможных духов и др.
Ценные сведения о свадебном и погребальном обрядах, взаимоотношения людей с миром всевозможных духов, роли шамана в общественной и личной жизни ненцев, хантов приводятся в публикациях В. Н. Шаврова.17 Широко используя материалы собственных полевых сборов, он описывает особенности жизни, нравы и обычаи коренного населения. В 1821 г. В. Н. Шавров присутствовал на обряде поклонения божества Яляне. Сведения о религиозных традициях ненцев отрывочны и обобщены.
И. В. Щеглов, автор книги «Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032—1882 гг.»18 приводит статистические сведения о сибирских городах и других поселениях, подробно излагает историю местных административных учреждений, учебных заведений, кратко освещает основные вехи в истории северных уездов.
В 1857 г. появляется работа Н. А. Абрамова «Описание Березовского края»,19 созданная на базе большого архивного материала и на основе личных этнографических наблюдений. Широко были использованы автором собранные им же самим устные рассказы и предания. Перу Н. А. Абрамова принадлежит большое количество статей и заметок, посвященных описанию культуры, обычаев и верований хантов (остяков) и ненцев (самоедов), о введении христианства в Березовском крае, об истории сибирских городов, церквей, о жизни политических и культурных деятелей XIX столетия.20
А. Алквист, совершивший 3 экспедиции по Сибири, издал на основе заметок работу, где привел краткие сведения о расселении русско-зырянского населения, о быте и жизни русских и коми-зырян, об их хозяйственной деятельности, сведения о религиозных традициях хантов, о распространении православия.21
В конце 1880-х гг. в изучении религиозных традиций хантов принял участие венгерский этнограф и антрополог К. Папай.22 Он провел полевые исследования в районах проживания восточных хантов. Им был собран значительный фольклорный материал, сделано большое количество фотоснимков. Значительный интерес представляют исследования второго венгерского ученого Й. Папаи, который изучал в течение года религиозные традиции хантов, посещал священные места и имел возможность присутствовать во время жертвоприношений. Он путешествовал между Березовом и Обдорском по следам А. Регули, расшифровывая его хантыйские фольклорные записи и одновременно ведя собственные. Кроме произведений устного народного творчества он подробно описал наблюдаемые им верования и ритуалы. Его материалы изданы в семи томах – отдельно и вместе с записями А. Регули. Это наиболее полное собрание героических и медвежьих песен исключительной ценности. Отраженные в них мифологические представления рассмотрены Й. Папай в отдельной статье. Одновременно с Й. Папаи на территории проживания хантов находился венгерский этнограф Я. Янко. Им был собран богатейший этнографический материал в бассейнах рек Иртыш, Демьянка, Салым, Юган и Обь.
Значительный вклад в изучение традиций и культуры населения Обдорского края внесли немецкие исследователи О. Финш и А. Брэм.23 Кочуя вместе с оленеводами, участвуя в их хозяйственных занятиях и живя их жизнью, исследователи собрали богатый материал по материальной и духовной культуре коренного и русско-зырянского населения Березовского края. Работа О. Финша содержит ценный материал о религиозных традициях ненцев и хантов, отражающих довольно сложную систему с многочисленными культами, связанными с солнцем, луной, огнем, водой, а также архаическими чертами культа животных. Работа написана в русле сравнительного анализа, содержит большое количество параллелей в культовых представлениях ненцев и хантов, в мифологии и фольклоре данных народов. Автор уделил внимание проблеме вредного влияния цивилизации на северные народности, отметил слабое влияние христианства на ненцев. Особо были рассмотрены ремесла, изготовление украшений и оружия, религиозные и бытовые обряды, шаманство, распространение православия, описаны некоторые священные места.
В период своего пребывания в Обдорске В. В. Бартенев стал изучать жизнь и быт коренного населения и русских старожилов Березовского края. На страницах журналов и газет публикуются его научные статьи о традициях, обычаях жителей Обдорского Севера.24 В 1896 г. в свет выходит очерк В. В. Бартенева «На Крайнем Северо-Западе Сибири»,25 где освещаются вопросы истории, духовной культуры, этнографии, экономики. Особый интерес представляют исследования торгово-промышленной деятельности, развития просвещения.
Дополнением к очерку В. Бартенева стала книга священника из числа коренных жителей В. Н. Герасимова «Обдорск».26 В этой книге дается довольно подробное историческое описание прихода служилых людей в Обдорский край, рассказывается об основание Обдорска, большое внимание уделено миссионерской деятельности православной церкви в крае.
Финский исследователь-этнограф У. Т. Сиреулис, в период своей экспедиции в районы проживания хантов собрал этнографический материал, где содержатся сведения о религиозных традициях хантов и их культовых объектах. У. Т. Сирелиус в 1898 г. проехал по бассейну Васюгана и Ваха, а в 1899—1900 гг. – по Оби до Обдорска, Сосьве и Нижней Конде.27 Круг его интересов был разнообразен, включая религиозные воззрения и обряды хантов. Имеются его статьи о васюганских богах и погребальном обряде. Позднее опубликованы его экспедиционные дневники с прекрасными иллюстрациями, включая культовые предметы.
В конце XIX – начале XX вв. наибольший вклад в изучение традиционной культуры коренного населения Тобольского Севера внес А. А. Дунин-Горкавич. Им были собраны уникальные материалы по географии, истории, этнографии, экономике, духовной культуре народов Севера. Обобщение этнографических исследований населения Обдорского Севера приводится в его трехтомном труде «Тобольский Север».28 Книги содержат системный анализ элементов традиционной материальной и духовной культуры коренного населения. В «Очерках народностей Тобольского севера»29 наблюдения А. А. Дунина-Горкавича касаются коренных народов Обдорского края: их быта, экономических условий жизни, религиозных традиций. В своих работах А. Дунин-Горкавич рассматривал взаимоотношения коренного и русско-зырянского населения, использовал объективный подход при оценке проблем взаимодействия. Выявлял факторы, способствующие переселению коми-зырян. В этих работах приводятся сведения по священным местам и ритуальной практике шамана. Особенно ценными являются сведения о религиозных традициях ненцев, которые он наблюдал лично.
Работы К. Д. Носилова содержат подробное описание священных ритуалов, обрядов ненцев и хантов.30 Он объездил чумы коми-зырян, ненцев, хантов, изучал их быт и жизнь. К. Д. Носилов опубликовал свои впечатления в виде этнографических очерков, в которых достаточно подробно остановился на описании быта, этнического самосознания и верований ненцев, хотя порой его суждения и выглядят недостаточно обоснованными. Описанная им «Плясовая изба самоеда» имеет отношение к нижнеобским хантам, для которых характерен медвежий праздник. Берестяные и деревянные маски использовались во время ритуальных действий, и распространение пантомимы характерно хантам. Но очень тесные контакты ненцев с хантами и некоторыми группами манси, возможно, объясняются их присутствием на сезонном жертвоприношении. К. Д. Носилов показывает красочную духовную жизнь ненцев и хантов, подчеркивая их особое восприятие окружающего мира. Особенно интересны сведения об обычаях, верованиях и нравственном облике ненцев.
В 1891 г. выходит в свет книга Н. М. Ядринцева «Сибирские инородцы, их быт и современное положение».31 Вскрывая тяжелое положение народов Сибири, обличая политику правительства, автор хотел пробудить в сибирском обществе недовольство зависимостью Сибири от России и видел в этом одно из средств воспитания «сибирского патриотизма». Н. М. Ядринцев выдвинул гипотезу о вымирании северных народов, которое получило развитие в труде профессора Казанского университета А. И. Якобия «Угасание инородческих племен Севера».32 Автором была поднята попытка теоретически обосновать «неизбежность угасания» северных народов. Необходимо отметить, что создание Русского Географического общества и в особенности – его Сибирского отдела способствовало возрастанию научного интереса к коренным народам Азиатской России, увеличению числа экспедиций, а также изданий монографий ученых и краеведов,.
Работы по исследованию истории русского населения Сибири были проделаны П. Н. Буцинским. В монографии «Заселение Сибири и быт первых ее насельников», «К истории Сибири. Мангазея и Мангазейский уезд», «Крещение остяков и вогулов при Петре Великом» были широко использованы архивные материалы, которые посвящены, в основном, Западной Сибири. Автор хронологически ограничил задачи исследования серединой XVIII в. и сумел дать только отдельные сведения о различных сторонах жизни русского населения.33 В результате исследования П. Н. Буцинский заметил, что распространение христианской религии среди коренного населения было делом случая, без всякой миссионерской деятельности. Одним из основных мотивов принятия православия среди коренных народов была материальная заинтересованность.
В целях комплексного изучения внутренних районов Ямала в начале 1900 гг. туда была направлена экспедиция под руководством Б. М. Житкова. Уникальность этой экспедиции состоит в том, что она сопровождалась документальной съемкой, которая в настоящее время позволяет увидеть жизнь и быт оленеводов начала XX в. В результате проведенных исследований появляется книга «Полуостров Ямал».34 В своей работе Б. М. Житков дает характеристику населения, рассматривает культурно-бытовые и торговые взаимоотношения ненцев с русско-зырянским населением, отмечает взаимовлияния их языков, определяет особенности оленеводства коми-зырян, приводит данные по религиозным традициям и сведения о культовых и священных местах.
Работы по истории Северо-Западной Сибири публиковались в местных газетах «Тобольские губернские ведомости», «Ежегодник Тобольского губернского музея», «Тобольские Епархиальные Ведомости». Эти имена малоизвестны научному миру, но обойти их молчанием мы не можем. Это М. К. Голодников,35 И. Голошубин,36 А. Ордынский,37 И. Суханов,38 Г. Алберт,39 П. Закомельский,40 Н. Скалозубов,41 И. П. Росляков,42 Л. Е. Луговский,43 А. И. Юрасов,44 С. М. Чугунов,45 Д. Юрьев,46 А. Иконников,47 З. Козлов,48 Т. Попов,49 В. Н. Шавров,50 и др. В этих материалах, в основном, преобладают этнографические исследования.
Эти источники дают возможность воссоздать реальную картину религиозной жизни общества и деятельности священников на севере Западной Сибири, хотя необходимо учитывать их официально-клерикальную направленность. В тоже время их путевые журналы наполнены зарисовками этнографического характера, наблюдениями за бытом и нравами населения Березовского края. Рапорты П. Попова, А. Тверитина, Н. Герасимова отражают их трудную повседневную жизнь, отношение к ним коренного населения, восприятие нового мировоззрения, образа жизни, святых икон и молитв.
В отчете А. Тверитина за 1868 г. можно найти описания некоего языческого святилища, погребального обряда, шаманского камлания, «нгытырмы» – духа предков. Но, наиболее интересен рассказ Александра Тверитина об увиденном у шамана Лямби идоле, изображающем женщину, сидящую в медном котле и с медной личиной, голова фигуры была покрыта платком. Также привлекает внимание рассказ о шамане Пяся, который предсказывал, какой будет улов рыбы.51
П. Попов в рапорте Архиепископу Варлааму пишет о совершении шаманского ритуала приношения жертвы идолу, свидетелем которого он стал сам.52 В своем отчете он описывает также почитание ненцами и хантами божества «Мастерко», известного русским как Троицкий шайтан: «Рассказывая о Мастерке своем, остяк удивлялся сперва тому, что я доселе не знал о нем ничего тогда, как он находится среди Русских селений, что все Русские его знают, и почитают, знает про него и начальство и никому не запрещает покланяться ему, что значит Мастерко большой Бог, посланный с неба. … На этом идоле сосредоточено внимание всех остяков и самоедов каменных и низовых».53
Несомненный интерес как источник представляют собой путевые заметки священника Н. Герасимова, (ненца по национальности), в которых он излагал свои впечатления и делал выводы во время миссионерской поездки по стойбищам оленеводов. В его отчете мы находим подробное описание похоронного обряда и погребального сооружения ненцев.54
Особого внимания заслуживает рукописная работа И. Н. Шухова, исследовавшего Обдорский край в 1911 г., хранящаяся в фондах Омского государственного архива. Ценность ее состоит в приложенных фотографиях местности и населения.55 Автор в своих путевых записях анализирует особенности топографии, климата, растительного и животного мира Обдорского Севера, большое внимание уделяет религии, быту и нравам местного населения, в том числе и ненцев.
Вопросы истории православия в Березовском крае рассматривались в статьях и отчетах миссионера И. Шемановского.56 Это чисто краеведческие работы. В них он большое внимание уделил описанию быта, нравов, обычаев, основных хозяйственных занятий коренного населения, записал несколько легенд и преданий. Написаны они на основе исторических справок и выписок из церковных летописей, предоставленных священниками, а также своих собственных наблюдений и заметок, сделанных во время поездок в селения и стойбища коренного населения. Он подходил к проблеме с точки зрения истории церкви как «истории ее святости», списывая все трудности миссионерства на упрямство и дикость язычников, распространяя на «святых» отцов церкви ореол мученичества.
В течение пяти лет, путешествуя по тундре, архимандрит Вениамин изучал язык, быт и верования ненцев. Им был написан ряд работ, посвященных религиозным традициям ненцев, но они подаются с православно-обличительных позиций.57 В своих отчетах и очерках он подробно описывает ненецкие святилища и культовые скульптуры. Пытается также описать пантеон верховных божеств, пережитки различных культов, рассмотреть образы духов. Шаманские действия Вениамин считал делом дьявола, а самих шаманов его слугами. Но он понимал важность знания традиционных верований того народа, среди которого ему нужно было насаждать христианское вероучение. Его материалы по ненецкому шаманству, хотя и несколько тенденциозные, являются существенным дополнением к имевшимся ранее. Однако ввиду отсутствия у него профессиональной этнографической подготовки реконструировать более или менее достоверную картину традиционного мировоззрения ненцев ему не удалось.
С 1914 по начало 1920-х годов научные исследования на территории проживания ненцев были приостановлены, что было связано с войнами и революцией. Новый всплеск исследовательской деятельности приходится на 1920-е – начало 1930-х годов. Во второй половине 1920-х гг. проводится целая серия экспедиций по северу Сибири, посвященных вопросам освоения северных территорий Западной Сибири. В эти же годы Академия наук возродила геологические поиски во внутренних районах Сибири. В результате проведенных исследований появляется целый ряд работ описательного характера, а также ряд статей, затрагивающих религиозные традиции ненцев.
Вклад в изучение традиционной культуры коренного населения Обдорского Севера и коми-зырян внес лингвист, этнограф, историк, фольклорист Г. А. Старцев. Из его работ следует отметить книги «Самоеды»,58 «О зауральских зырянах»,59 «Остяки: Социально-этнографический очерк»60. В них он рассматривал жизнь и быт, религиозные традиции коренного населения, описывая их ритуальные действия по случаю удачной охоты, пополнения стада и т. д.
Историография советского периода охватывает более широкий круг проблем, дающий представление об общей религиозной ситуации в Российской империи, о положении конфессий и государственной религиозной политике Советской России. Этот период характеризуется утверждением концепции воинствующего атеизма, когда основное внимание отводилось вопросам практической реализации декрета об отделении церкви от государства. История отдельных конфессий в СССР рассматривалась официальной исторической наукой с точки зрения классовой борьбы.
В реализации государственной антирелигиозной политики в 20-30-е гг. большую роль сыграла общественная организация Союз воинствующих безбожников (СВБ) и «безбожная» пресса.61 Наиболее активным автором из просветителей-атеистов того периода был И. М. Суслов, основной темой работ которого стало «разоблачение классового врага, вредителя и обманщика – шамана». Этому посвящена монография И. М. Суслова с характерным для того времени названием «Шаманство и борьба с ним».62
В. Г. Карцов усиленно занимался сбором источников по истории христианизации северных народов, извлекал из архивов огромное количество материалов. Изучив документы, он дал объективную оценку миссионерской деятельности Русской православной церкви на Севере Западной Сибири.63 Работа интересна тем, что в ней раскрываются политика правительства в отношении религиозного мировоззрения ненцев, взаимоотношения церкви и государства. Им были подвергнуты обличению все методы христианизации, применявшиеся царским правительством и церковью с XVIII в. В. Г. Карцов указывал, что политика церкви не всегда носила мирный характер, но в XIX в. насилие исключается из средств и методов духовенства.
Изучению миссионерской деятельности на севере Западной Сибири посвятил свой труд А. Г. Базанов.64 Культурная миссия церкви, рассмотренная в работе о школах на севере Западной Сибири в XVIII в., предстает как набор насильственных методов. В работе приводятся примеры насильного увоза детей в миссионерские школы: «Православие должно вести борьбу не просто с чужой верой, но и с чужой национальностью, чтобы сделать их не только по вере, но и по национальности русскими. С этой целью миссионеры силой отбирали детей у родителей и отвозили их в церковные школы, где пытались привить им то, что они называли русской культурой».65 Особенно много внимания автор уделил работе Обдорской миссии. Он привел данные о численности школ и учащихся в Обдорском крае, о предметах, которые изучались, о трудностях, с которыми сталкивались ученики и учителя. А. Г. Базанов сделал вывод о том, что миссионерские школы были средством распространения православия и служили целям угнетения, хотя в их деятельности и был положительный момент – обучение коренного населения письму и счету.
К числу исследований, посвященных разоблачению антигуманной деятельности русской православной церкви, относится книга И. И. Огрызко.66 В отличие от других исследователей христианизации народов севера Западной Сибири он использовал архивный материал, который изобилует фактами, свидетельствующими о насилии, произволе, вымогательствах и бесчинствах священников и миссионеров. На основании широкого круга источников и глубокого анализа документальной базы предшественников И. И. Огрызко пришел к выводу о том, что миссионерами использовался широкий диапазон различных методов крещения, которые включали в себя как насилие, так и различные поощрения и льготы, предоставляемые принявшим православие. И. И. Огрызко отрицательно относился к насильственным методам христианизации, злоупотреблениям властей и духовенства.
К проблемам христианизации народов Сибири обратился Н. А. Свешников, продолжив исследование И. И. Огрызко.67 Он рассматривал причины, методы и степень проникновения христианства на север Западной Сибири, в том числе – влияние православия на жизнь и культуру ненцев. Н. А. Свешников отмечал слабые позиции церкви в среде новообращенных «инородцев Сибири», которые формально принимали православие в угоду государственной политике христианизации при фактическом сохранении верности своим религиозным традициям. В целом, как результаты, так и деятельность миссионеров оценивалась автором негативно.
О развитии хозяйства и культуры северных народов в условиях совместного проживания с русскоязычным населением прекрасно свидетельствуют материалы коллективного труда серии «Народы мира»: «Народы Сибири», «Историко-этнографический атлас Сибири».68 В монографии «Народы Сибири» в разделе «Ненцы» с использованием материалов Г. Д. Вербова рассматривается религиозное мировоззрение ненцев.
К проблемам политической, социальной, экономической и культурной истории народов Западной Сибири накануне и в первое столетие после ее вхождения в состав России обратился видный историк-сибиревед С. В. Бахрушин. В работах «Остяцкие и вогульские княжества в XVI – XVII вв.», «Самоеды в XVII веке» он показал жизнь и быт местного населения на переломном этапе его развития.69 Характеризуя социально-административное устройство народов Северо-Западной Сибири в XVII в., С. В. Бахрушин первым поставил вопрос о соотношении системы административного деления народов Северо-Западной Сибири с их традиционной социальной структурой. В своих работах он широко использовал архивные, этнографические и другие источники. Первые крупные работы, посвященные начальному этапу русского заселения Сибири, были созданы крупнейшим знатоком истории Сибири С. В. Бахрушиным. Уже в первой своей работе по истории Сибири – «Очерки колонизации Сибири в XVI – XVII в.» он подробно исследует этапы проникновения русских в Сибирь и пути, по которым оно осуществлялось. В дальнейшем С. В. Бахрушин уделил много внимания русскому населению сибирских уездов, специфике его хозяйства и быта и обосновал свое понимание характера заселения русских Сибири в целом.
Начало нового этапа развития исторического сибиреведения было связано с именем Б. О. Долгих. В 1960 г. вышел капитальный труд Б. О. Долгих «Родовой и племенной состав народов Сибири в ХУП в.»,70 явившийся результатом тщательного изучения многочисленных архивных материалов, относящихся к этому периоду. Он изучил племенной и родовой состав народов Сибири в ХУП в. и сравнил полученные материалы с данными о родовом составе современных народностей.
Исследованию материальной и духовной культур ненцев, ханты, манси, истории их формирования как этнических общностей посвятили свои труды В. И. Васильев, В. М. Кулемзин, Г. И. Пелих, Л. В. Хомич, Ю. В. Симченко, Н. В. Лукина, З. П. Соколова.
В. И. Васильев в монографии «Проблемы формирования северо-самодийских народностей»,71 используя новейшие данные по этнографии, антропологии, языку и фольклору, показал становление и развитие культурных связей самодийских народов с другими этническими группами и русским населением. В книгах Л. В. Хомич «Ненцы», «Проблемы этногенеза и этнической истории ненцев»72 рассмотрен генезис основных элементов традиционной культуры ненцев и освещены некоторые события их этнической истории. Ю. Б. Симченко в «Культуре охотников на оленей Северной Евразии»73 рассмотрел дооленеводческую культуру древнего населения тундровой зоны Северной Евразии.
Из специалистов, занимающихся этнографией ханты, следует отметить по материальной культуре работы Н. В. Лукиной,74 по религиозным представлениям труд В. М. Кулемзина «Человек и природа в верованиях хантов».75 Социальной организации посвящена монография З. П. Соколовой «Социальная организация хантов и манси в XVIII – XIX вв.».76
Изучением истории Северо-Западной Сибири в ХУШ – первой половине Х1Х в. занималась Н. А. Миненко, затронувшая сложные вопросы, связанные с продвижением на восток русских землепроходцев, их взаимоотношениями с коренными жителями Сибири, учреждением местных органов управления, организацией сбора податей и повинностей, – прежде всего, ясака.77 Н. А. Миненко рассмотрела не только вопросы хозяйственных занятий народов Сибири, особенности их обрядовой жизни, но и проблему взаимодействия религиозных традиций коренного населения и церкви, связанной с деятельностью духовных миссий. Она проанализировала социально-политический строй и культурный уровень коренного населения, чтобы ответить на вопрос, почему ханты подвергались христианизации и русификации в большей степени. По ее мнению, крещение северных народов стало этапом в процессе развития культурного взаимодействия между русскоязычным и коренным населением. Отметила развитие торговых отношений русско-зырянского населения с коренными народами севера Западной Сибири, административное деление и систему управления крупных населенных пунктов.
В последние годы вышли в свет сборники, монографии, опубликовано множество работ, посвященных проблемам организации управления коренными народами, материальной, духовной культурам народов Западной Сибири. Статья Е. Г. Федоровой «Обские угры: вехи этнической истории» охватывает временной период истории хантов и манси с XV по XVII века. В ней рассматриваются основные события из истории присоединения западной Сибири к русскому государству, обсуждается проблема территории и этнонима Югра, а также дается очень содержательный и основанный на богатом фактическом материале очерк исторической этнографии обских угров, включающий этническую историю отдельных групп, хозяйство, социальную организацию и различные компоненты материальной и духовной культуры. В качестве отличительной особенности данной работы хочется особо отметить прекрасное знание автором разнообразных исторических источников и материалов по исторической этнографии хантов и манси.78
К проблемам этнокультурных взаимодействий в Обдорском крае обращались такие видные ученые как Н. Д. Конаков (1984, 1987) и О. В. Котов (1989). Они плодотворно работали по исследованию коми-переселенческих групп в Сибири. В 1991 г. вышла в свет их совместная работа.79 В ней освещаются такие вопросы, как этнические и историко-культурные взаимоотношения коми-зырян с представителями коренного населения Нижнего Приобья. Авторы раскрыли специфику этнокультурных связей коми-зырян с каждым из них в отдельности, отмечая взаимозаимствования. Все это способствовало развитию экономики и культуры народов севера, охватывая самые различные стороны народной жизни, и обогащая их язык. Исследователи отметили, что группы коми-зырян Обдорского Севера характеризуются компактным проживанием, сохранением традиционной хозяйственной специализации, родного языка и этнического самосознания, что позволяет им до сих пор в значительной степени сохранять этнический облик. По мнению Н. Д. Конакова, в ходе этнокультурных контактов коми-ижемцев на Обдорском Севере у них выработались «стойкие этнические стереотипы», важнейшим из которых является межэтническая коммуникабельность, подкрепленная знанием языков соседей. Наличие этого стереотипа позволяло коми-переселенцам мирно внедряться на иноэтническую территорию и избегать длительного и стойкого антагонизма со стороны коренного населения.
Монография А. В. Головнева «Говорящие культуры», посвящена этнографическому описанию культур коренных народов Северо-Западной Сибири.80 В книге Л. А. Лара «Шаманы и Боги» дана характеристика шаманства в системе традиционной ненецкой культуры, показано его место и значение в жизни народа.81 В монографии А. Ю. Конева «Коренные народы Северо-Западной Сибири в административной системе Российской империи» рассматривается взаимодействие традиционных форм самоуправления и социальной организации коренных народов с местными государственными управленческими институтами.82 Труд Е. П. Мартыновой «Очерки истории и культуры хантов» – это первое обобщающее исследование о формировании и культуре хантов, которое основано на архивных и полевых материалах, где рассматриваются расселение и изменение их численности в XVII – XIX вв., этническое взаимодействие друг с другом, социальная организация.83
История религиозной жизни коренного населения, христианизация в XIX – начале XX вв. на севере Западной Сибири, ее особенности и причины, обусловившие их, анализ миссионерской деятельности в Обдорском крае, рассматриваются в работах A.M. Аблажей,84 М. О. Акишина,85 В. Ю. Вануйто,86 Е. М. Главацкой.87 Необходимо отметить работу М. О. Акишина, которая позволяет раскрыть наиболее острые вопросы государственно-религиозных отношений дореволюционного периода.88 Опираясь на источниковую базу архивов России, он старается обосновать утверждение, что крещение северных народов, в т. ч. и в Обдорской волости, проводилось только «тихой евангельской проповедью».89 А насилие по отношению к коренному народу надо понимать только как психологическое давление со стороны отдельных невежественных и недобросовестных служителей церкви. А ненцы, по его мнению, облеченному в терминологию уголовного права были «бандитами», которые занимались «умышленными убийствами, нанесением тяжких телесных повреждений, изнасилованиями, лишением свободы людей и грабежами».90 Мы считаем, что этот вопрос является дискуссионным. Если были даже единичные случаи давления на «язычника», зафиксированные в официальных документах, то это уже считается нарушением прав человека в выборе веры. А таких случаев насилия во время крещения ненцев, не учтенных администрацией Обдорской волости и церковью, было немало. Память о них хранят легенды, песни, сказания.
Книга Е. М. Главацкой написана на стыке нескольких самостоятельных дисциплин: истории, этнологии и исторического религиоведения, с использованием характерного для каждой из них круга источников и методов научного познания.91 В центре внимания исследования – история изменений, которые произошли в религиозных традициях северных народов (хантов) на протяжении четырех веков их нахождения в составе Российского государства в результате политики правительства и межэтнического взаимодействия. Автор попыталась на основе новых методологических подходов доказать насильственное массовое крещение коренного населения. В противоположность М. О. Акишину,92 Е. М. Главацкая делает вывод о том, что коренное население не было до прихода русских примитивным народом, каким его представляли некоторые священники, миссионеры, историки и исследователи XIX – начала XX вв.
Свой вклад в дело введения в научный оборот новых источников внесли А. Ю. Конев и В. Я. Темплинг. А. Ю. Конев систематизировал основные нормативно-юридические акты, определявшие политику российского правительства и церкви в области правового, административного и податного устройства коренного населения севера Западной Сибири. Он сделал акцент на материалах, непосредственно относящихся к северным народам, связанных в течение длительного времени общностью исторических судеб и находящихся в постоянных контактах с русскими. В сборнике А. Ю. Конев сгруппировал документы по разделам, что облегчает исследователям работу по их анализу для изучения процесса реализации реформы 1822 г.93
В условиях возросшей интенсивности исторического изучения Западной Сибири появилась необходимость издания систематизированного комплекса документальных материалов по истории миссионерской деятельности на севере Западной Сибири. За воплощение идеи взялся В. Я. Темплинг, который сделал попытку хронологически систематизировать документы. Отобранные соответствующим образом документы позволяют судить об отношении просвещаемых северных народов к миссионерам, о восприятии ими нового мировоззрения, образа жизни.94
Новейшие исследования различных проблем истории, этнографии и религиозных традиций ненцев, многовековых взаимодействий русскоязычного и коренного населения севера Западной Сибири содержатся в обобщающих изданиях конца XX – начале XXI вв.: «Очерки культурогенеза народов Западной Сибири»,95 где можно найти информацию о ритуальных действиях, связанных с представлениями перехода человека из реального в потусторонний мир и многое другое.96 В монографии «Этнография и антропология Ямала» обобщены материалы по традиционной духовной культуре сибирских ненцев, описана система религиозных представлений. «Остров Вайгач. Культурное и природное наследие»97 свидетельствует о многовековом взаимодействии и взаимовлиянии русской и ненецкой культур. В сборнике «Русское освоение Ямала до начала XX века»98 существенное внимание уделено проблеме христианизации севера Западной Сибири. Книга «Ямал в XVII – начале XX вв.: социокультурное и хозяйственное развитие (документы и исследования)» посвящена роли православной церкви в освоении Ямала, проблеме христианизации и миссионерской деятельности в крае. Монография «Народы Западной Сибири»99 рассматривает духовную культуру, семейную обрядность, мировоззрение, культовую практику и шаманизм северных народов.
Следует отметить изданную Лабораторией истории и культуры Сибири на базе Тюменского государственного университета серию «Сибирский раритет», в которой собраны на основе документов Тобольского государственного архива материалы по истории православия северо-запада Сибири.100
Для решения поставленных задач привлечен широкий круг источников, часть из которых впервые вводится в научный оборот. Источники можно разделить на несколько групп.
Первая группа – законодательные акты и справочно-статистические издания. Наиболее значимым и основополагающим из опубликованных источников по церковному законодательству можно назвать «Полное собрание законов Российской империи» (ПСЗ), первым изданием которого руководил непосредственно М. М. Сперанский,101 различные собрания законодательных актов и другие официальные распоряжения, которые издавались на основе ПСЗ.102 Большое значение имеют также тематические сборники постановлений по церковному ведомству.103 Использованы акты дореволюционного периода, регулирующие религиозную жизнь населения Империи, опубликованные отдельно (Своды законов Российской империи, уголовное законодательство) и в специальных сборниках.104
Вторая группа – делопроизводственные документы: протокольная документация, переписка и отчетные документы. Деловая переписка между государственными учреждениями содержит информацию о храмах, методах крещения и христианизации, об отношении северных народов к представителям светских и духовных властей. К их числу относятся сообщения, донесения, приказы, отчеты официальных лиц, судебно-следственные документы. Таким образом, материалы делопроизводства представляют собой широкий круг документов, содержащий разнообразную информацию, которая освещает жизнь коренного населения. Переписи содержат информацию о численности населения, его составе, дает возможность выявить этнический состав населения, возрастно-половую и брачную структуру населения XVIII – XIX вв., среднюю продолжительность жизни различных категорий населения и др.
В фондах Тобольского общего губернского управления (ф. 152), Тобольского губернатора (479), Березовского уездного комиссара Тобольской губернии (ф. 729) содержится переписка администрации: с департаментом государственного казначейства, министерством финансов, Главным Управлением Западной Сибири, высшими духовными лицами и губернаторами о состоянии духовных дел; рапорты и сведения губернаторов о строительстве и содержании тюремных камер; отчеты чиновников о командировках, о постройке церквей, часовен, сведения о жизни коренного населения, анализ отношений северных народов с русскими и коми-зырянами. В фонде Березовского окружного полицейского управления (ф. 738) содержатся жалобы, прошения и обращения коренного населения, следственные материалы. В прошениях и жалобах коренного населения описывается их положение, нужды, обиды, которые появлялись в результате определенных конфликтов.
Документы по истории религиозной жизни населения Березовского края отложились в фондах Обдорской церковноприходской школы (ф. 702), Мужевской Михайло-Архангельской церкви (ф. 707), Хэнского миссионерского стана (ф. 703). Они дают представление о деятельности православных храмов, священников, миссионеров и об организации учебно-воспитательного процесса в школах Крайнего Севера. В этих же фондах содержатся указы по назначению и увольнению церковнослужителей по хозяйственным делам, разрешение крестных ходов, справки о разрешении на крещение детей.
Фонд Тобольского епархиального Комитета православного миссионерского общества (ф. 58) содержит документы о деятельности Церкви по распространению православия, материалы, характеризующие участие населения в жизни церкви, сведения о школе и учителях, о назначениях на церковные должности, перемещениях по приходам и иерархии, системе поощрений и наказаний, биографические данные священников и миссионеров.
Особенно многочисленен и разнообразен фонд Тобольской духовной консистории (ф. 156, ф. 700), включающий в себя метрические книги, клировые ведомости; ведомости учета исповедовавшихся (т. е. всю документацию церкви информационного характера); указы; переписку церковных клиров с благочинными (т. е. взаимоотношения всей церковной иерархии); дела о строительстве церквей, включающие в себя прошения крестьян о строительстве, их обязательства по содержанию клира, все процедуры, связанные со строительством, проблемы, возникающие при этом, и механизм их решения. Эти документы воссоздают картину религиозной жизни всего края, позволяют выявить наиболее острые вопросы государственно-религиозных отношений дореволюционного периода.
Клировые ведомости позволяют получить информацию о территории прихода, населенных пунктах, входивших в его состав в определенное время, о численности мужского и женского населения, а также определить сословный состав населения, численность раскольников, количество дворов и др. Они включают в себя сведения о зданиях церквей, имуществе, доходах, наличии походных церквей; информацию об учителях, численности учащихся; послужные списки причта с указанием фамилии, сословного положения, образования; характеристики церковнослужителей, состоящие из перечисления всех мест службы, сроков переводов и занимаемых должностей, наград, наказаний и т. д.
Исповедные росписи представляют собой специальные книги-ведомости, в которых фиксировалось все наличное православное население волостей, относившееся к приходу данной церкви, делались отметки о выполнении каждым прихожанином церковных обрядов и приводились посемейные списки.
Метрические книги содержат сведения о естественном движении населения, количестве браков, сезонности заключения браков, брачном возрасте, соотношении возрастов супругов. Материалы метрик позволяют проследить основные тенденции демографического развития на протяжении длительного периода времени как в целом по уездам, так и по отдельным приходам. Метрические книги обдорских православных церквей дают возможность выявить «график» пребывания священников в стойбищах. Чаще всего священники совершали обряды над «инородцами» в январе-феврале и в июле-августе. В первую очередь в поле зрения священников попадали стойбища коренного населения, расположенные неподалеку от факторий, селений, где были часовни, церкви. В 80-х гг. XIX в. среди принявших христианство в метрических книгах упоминаются в основном северные ханты и ненцы, кочующие в районах Куноватской и Ляпинской волостей Березовского уезда, а также в низовьях рек Пура и Надыма. Из ненцев Каменной стороны принимали крещение единицы.
Третью группу составляют нарративные источники: записки путешественников, историко-этнографические описания, путевые журналы миссионеров П. Попова, Е. Пономарева, А. Тверетина, Н. Герасимова. Эти материалы дают возможность воссоздать реальную картину религиозной жизни общества и деятельности священников на севере Западной Сибири, хотя необходимо учитывать их официально-клерикальную направленность. В тоже время их путевые журналы наполнены зарисовками этнографического характера, наблюдениями за бытом и нравами населения Березовского края. Рапорты П. Попова105, А. Тверитина106, Н. Герасимова107 отражают их трудную повседневную жизнь, отношение к ним коренного населения, восприятие нового мировоззрения, образа жизни, святых икон и молитв.
В четвертую группу источников входят материалы периодической печати, которые являются дополнением для характеристики религиозных традиций ненцев и политики правительства и церкви. Для работы над темой использовались статьи из «Тобольских губернских ведомостей», «Тобольских епархиальных ведомостей», «Сибирского листка», «Православного вестника».
Газетные площади состояли из официальной части и неофициальной. В официальной публиковались Указы Синода, Императора, известия и распоряжения епархиальных властей, данные о назначениях и перемещениях священнослужителей по епархии. В неофициальной – статьи, путевые заметки архиереев и священников.
Тематика их разнообразна: история сел и деревень, народы Крайнего Севера, их обычаи и обряды, исторические традиции, фольклор, жизнь сельских школ. Периодически помещалась и информация из записок, дневников, мемуаров и публикаций путешественников, исследователей и других авторов XIX – начала XX вв. Также освещались подробности хозяйственной жизни Обдорского края, среди которых наибольший интерес представляли данные об эпизоотиях, вызывавших падеж оленей, сведения о развитии рыбопромышленности и условиях работы рыболовецких артелей.
Самым интересным и впервые вводящимся в оборот комплексом источников являются отчеты, заметки, статьи священников, исследователей, корреспондентов, опубликованные в губернских и епархиальных ведомостях, «Православном благовестнике». Эта группа источников по характеру наиболее субъективна, она служит дополнением к документам других групп, позволяя более зримо представить действия миссионеров и степень религиозности населения.
Сообщения, донесения, прошения и рапорты являются самым эмоциональным источником. Тематика их определялась либо деловыми соображениями (например, описание обменной торговли между ненцами, хантами и коми-зырянами или отношений между коренными народами и русскими торговцами), либо «экзотикой» жизни северных народов (описание свадебного обряда и др.). Свидетельства очевидцев, путешественников, торговцев и т. п., как правило, не предназначались для публикации или чтения посторонними и поэтому непредвзято отражали непосредственные наблюдения и впечатления их авторов.
Ценность этих материалов целиком определяется наблюдательностью их составителей и, соответственно, степенью достоверности и точности фиксации описываемой действительности, что выявляется путем сопоставления с другими подобными материалам. Степень объективности описываемых явлений зависела также от социальной принадлежности, уровня образования и интеллектуальности авторов, и для нашей работы она не так важна.
В пятую группу входят записки путешественников, историко-этнографические описания Н. А. Абрамова, Е. В. Кузнецова, К. Д. Губарева, В. Н. Шаврова. Характер приводимых в них сведений разнообразен. В них содержится этнографическая информация о ненцах, их религиозных традициях, фольклоре.
Для реконструкции религиозных традиций коренного народа были использованы ранние работы путешественников, мореплавателей, исследователей XVII – XVIII вв., которые посещали стойбища оленеводов во время своих экспедиций. Учитывая субъективный характер этих источников, автор выделяет лишь те моменты, которые согласуются между собой и дают сходную и логичную картину происходящего. В них зафиксированы различные стороны быта и культуры местного населения. Несмотря на существенные недостатки (фрагментарность, использование непроверенных сведений, незнание языка) эти работы как одни из первых письменных источников по языческим представлениям ненцев не могут быть оставлены без внимания.
Первые краткие сведения о религиозной обрядности и верованиях ненцев содержатся в сочинениях русских и иностранных путешественников.108 О религиозном мировоззрении северных народов, в том числе и ненцев, сообщает Дж. Флетчер, который посетил Россию в ходе торговых переговоров в 1588 – 1589 гг.109 Некоторые сведения о религиозных взглядах ненцев приводит Г. Де-Фер, автор «Морского дневника».110 В сочинении П.М. де Ламартинера также имеются описания духовной культуры ненцев.111 Чрезвычайно ценны краткие записи Э. И. Идеса и А. Бранда о религиозном культе ненцев, где упоминается шаман.112 Несколько страниц в книге немецкого ученого, посла А. Олеария «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно» посвящены описанию религиозных традициям северных народов.113
Одно из наиболее ярких сведений о религиозных традициях ненцев находим в книге голландца К. де Бруина – художника, этнографа и писателя. Она написана в форме дневника, где К. де Бруин рассказывает о верхнем божестве, духах и религиозных взглядах ненцев.114 Достаточно подробно описал он и действия шамана. В научном труде Н. Витсена есть сведения о ненецких святилищах на о. Вайгач и Новой Земле.115 Описание жизни и быта, а также религиозных традиций ненцев он получил от русскоязычного населения.
Несмотря на свою несомненную научную ценность, этот круг источников не отражает всей полноты бытовавших религиозных представлений. Работы большинства дореволюционных авторов несут на себе явный отпечаток православного мировоззрения и убеждения, что только их собственная вера является единственно истинной. Поэтому они упрощенно трактовали религии других народов как языческие, как идолопоклонство и т. п.