Не знаю, на что я рассчитывал. Что она сразу начнет убивать людей направо и налево? Собьет вертолет, разорвет на части военных и освободит меня? Пожалуй, мне бы хотелось именно этого, но все мои надежды разбились о пришедший от девушки импульс:
«Ты убьешь их сам».
Каким образом?! Даже если забыть о том, что я никогда и никого не убивал, моя физическая форма явно оставляет желать лучшего. Конечно, накал ненависти еще не пропал, но ни моральных ни физических сил лишить кого-то жизни своими руками я в себе не чувствовал.
– Но я не убийца! – прошептал я.
«А я не могу наносить физический вред людям».
Очень странно, ведь сильные призраки спокойно могли взаимодействовать с людьми и причинять им вред, а протеже Доктора явно нельзя назвать слабой. Хотя, я не очень понимал, к какому именно виду она относится – призрак мщения, места или зацикленная? Вроде бы ни то, ни другое, ни третье. Еще бывают полтергейсты. Но девушка не настолько агрессивна и слишком адекватна. Что тогда остается? Видимо, есть и другие виды, о которых мне еще не рассказали. Блуждающие какие-нибудь.
– Почему?
«Запрещено контрактом».
Вот это неожиданно. Никогда бы не подумал, что Доктора будут волновать подобные мелочи. Какое ему дело, вредит призрак людям или нет?
– Как же ты тогда можешь мне помочь?
«Я подскажу».
Ох, тогда это должна быть очень хороша подсказка, что-то вроде спрятанного в багажнике костюма Железного Человека или кодового слова для призыва армии ассасинов. Вообще было довольно необычно получать ответы от призрака в мысленной форме. Это напоминало чужой шепот, звучащий в голове и заглушающий все окружающие звуки. А еще я чувствовал по её эмоциям, что наше общение дается девушке с огромным трудом.
– Так просто напугай их до смерти, – как можно тише проговорил я. – Неожиданно появись перед машиной, например.
– Что ты там всё бормочешь?
Было в нем что-то неприятное, не только скользкий взгляд и сильный запах пота, но и в целом он вызывал ощущение брезгливости. Бывает такое, с первого взгляда понимаешь, что человек – дерьмо. Глубоко посаженные глаза, квадратная голова и огромное тело делали из него некое подобие чудовища Франкенштейна, разве что интеллекта в глазах еще меньше.
Будто почувствовав, что я мысленно издеваюсь над ним, охранник ткнул меня локтем. Подозреваю, если бы он ударил хоть немного сильнее, то мои тонкие ребра точно не выдержали.
– Уговариваю своего личного призрака убить вас всех, – мстительно ответил я, и произнес уже громче в сторону летящей рядом с машиной девушки без лица: – Но сначала повредить вертолет, испортив двигатель, например. Это же не считается прямым вредом людям? Просто сломать пару железок. А потом можно и эту машину как-нибудь привести в негодность.
– Ну-ну, идиот, – брезгливо поморщился мужчина. – Я бы посмотрел, как призрак попытается повредить защищенный рунами транспорт.
Хмм… а ведь машина Алины Анатольевны тоже была защищена, может, даже получше этой, но Садако всё равно смогла проникнуть внутрь. Лучше бы появилась сейчас и сожрала всех в этой машине, я бы ей только спасибо сказал. Вот только военный джип по какой-то причине не был оборудован магнитолой с экраном. А жаль.
«Я слишком слаба, чтобы реализовать твои желания», – я почувствовал в эмоциях призрака надежду. – «Но если ты хоть немного напугаешь охранников, то я смогу подпитаться… их страхом… и что-нибудь сделать».
Ну конечно, идея просто супер. И как же побитый подросток может вызвать страх у матерых вояк, находясь у них в плену? Я же не стремный мальчонка из фильма «Омен», способный напугать одним собственным видом. Я даже соврать толком не могу.
– Вы слышали, как погиб Орлов младший? – спросил я сидящих рядом мужчин.
Никто не ответил на мой вопрос, но этого и не требовалось.
– Григория Орлова разорвал на части призрак убитой им девушки, – продолжал говорить я. – Мне интересно, вы когда-нибудь убивали людей?
– Рот закрой, щенок, – прошипел сидящий слева, а правый вновь двинул мне под дых.
Мда, пугатель из меня получился так себе.
В фильмах и кино люди с легкостью перестраиваются на мысленную речь, я же никак не мог сформулировать мысли так, чтобы они выстроились в четкую фразу, на которую среагировал бы призрак. После недолгих экспериментов я пришел к тому, что едва заметно двигал губами, проговаривая фразу про себя, чтобы девушка смогла меня понять и ответить на вопрос.
– Как тебя зовут?
«Мей Ли».
Китаянка, значит.
– Твоя смерть как-то связана с Орловыми?
«Меня убил Орлов».
– Старший?
«Младший».
Стоп, стоп. Судя по состоянию трупа девушки, она была убита довольно давно. Домик на дереве выглядел таким ветхим, что простоял как бы не десяток лет. Сколько же было Григорию, когда он убил эту девушку?
«Восемь лет».
Твою ж… больной урод. Ты его нянькой что ли работала?
«Да».
Всю дорогу до особняка Орловых я общался с Мей. Девушка отвечала на мои вопросы довольно односложно и не проявляла никакой инициативы в беседе, но зато ничего не скрывала. Вроде бы. Зато я смог более или менее сформировать картину произошедшего с бедняжкой. Мей работала нянькой в семье Орловых, следила за Григорием почти с самого его рождения. Единственный наследник рос избалованным, но вполне обычным ребенком, пока из семьи не ушла его родная мать. С этого момента мальчика словно подменили, он стал агрессивным, злым и начал проявлять склонность к насилию. Вот уж кого стоило бы сравнить с мальчиком из «Омена»: издевательства над животными, нападения на людей. Няня пыталась как-то помочь воспитаннику, настаивала на привлечении специалистов, но папаша оставался равнодушен к её словам. Когда Григорию исполнилось восемь лет, его поведение стало настолько ненормальным, что Мей решила уволиться. И на следующий день после того, как она озвучила это решение своему работодателю, ребенок напал на неё во время игры в домике на дереве. Столкнул вниз, и пока бедная девушка с травмой спины лежала и не могла пошевелиться, методично бил её камнем по лицу.
На этот рассказ о судьбе девушки я потратил практически всё время в пути до особняка и сам не заметил, как начал задавать вопросы уже не шевеля губами, а только формируя точный мысленный посыл. Не так-то просто собрать картинку произошедшего от девушки, не проявляющей никакой инициативы в беседе. Не считая предложения убить всех окружающих, она больше не заговаривала со мной первой. Более того, я чувствовал исходящее от неё разочарование из-за того, что я не был готов убивать собственными руками. Безусловно, мне очень хотелось отомстить за Алину Анатольевну, но для этого нужно было, как минимум, добраться до пилотов вертолета, а как максимум – до самого Орлова.
«Ты просто слабак», – прокомментировала девушка, когда я попытался объяснить свою мысль. – «Если мстить, то всем причастным. Каждому».
– Я подумаю об этом еще раз, когда буду иметь достаточно сил для мести, – уклончиво ответил я.
«Месть никак не связана с личной силой. Возможность для мести можно найти всегда».
Она говорила с такой ненавистью, что я невольно подумал, может, девушка все-таки призрак мести? Мей Ли не была такой словоохотливой, когда я расспрашивал её о семье Орловых, каждое слово вытягивать приходилось. А тут будто с нормальным человеком общаюсь.
– Ты поэтому осталась в этом мире? Чтобы отомстить? – заинтересованно спросил я. – Но Григорий Орлов уже мертв. Мстить вроде бы некому.
«Я никогда не винила мальчика в своей смерти. Он был слишком мал, его психика была травмирована. В этом больше вины его папашки – Константина Орлова, он сделал что-то с Григорием. Или мальчик увидел нечто, повредившее его рассудок».
Звучит как сюжет типичного детективного триллера про маньяка убийцу. Если папаша убил мамашу на глазах у восьмилетнего ребенка, и тот потом сошел с ума, то я поставлю этой серии двойку на кинопортале.
– А ты не видела, что происходило в поместье Орловых после твоей смерти? Убивал ли он других девушек?
«Я была привязана к дому на дереве и не отходила от него со дня смерти».
Это больше похоже на призрака места.
– А что изменилось, когда я встретил тебя на дороге? Ты же как-то смогла уйти от домика.
«Меня нашел Доктор».
– И что произошло?
«Он дал мне цель и освободил».
– Но ты же просила меня о помощи, – напомнил я. – Защите от него.
«Цель мне не понравилась».
– Что же это за цель такая? – окончательно запутался я.
«Я расскажу, когда придет время».
Честно говоря, я так увлекся разговором с Мей, что на какое-то время забыл, куда и зачем меня везут. Поэтому, когда машина остановилась, я вздрогнул, и вскинулся, сразу получив очередной тычок под ребра.
– Поздно рыпаться.
Меня вытолкнули из машины и поставили рядом, придерживая за плечо. За пару минут ожидания я смог как следует осмотреться по сторонам, благо, территория хорошо освещалась. Пожалуй, архитектура напоминала особняк Михайловых, но размах постройки был куда масштабнее. Мощные стены вокруг, на крыше те же пулеметные турели и платформа для приземления вертолета. Похоже, это стандартный набор для местных аристократов. Но дом всё же выглядел побогаче, я бы даже сказал, роскошнее: молочно-белые стены, арки, колонны, ближе к греческой тематике, чем Европе. Да и охраны значительно больше, им даже было отведено отдельное строение размером со школу, которую я когда-то заканчивал. Десятки и десятки хорошо вооруженных людей уверенно перемещались по территории, с любопытством смотрели на меня с высоких стен и из некоторых окон. Можно сказать, что Орлов собрал здесь небольшую армию, непонятно только, по какому поводу?
Повели меня не к главному входу, а куда-то в сторону от основного дома, к соседнему строению. Если у них, как и у Михайловых, там находилась подземная лаборатория, то я был бы сильно разочарован отсутствием воображения. С другой стороны, в этом опасном мире любой не отказался бы от хорошо защищенного и очень глубокого бомбоубежища. И каждый у кого есть деньги и возможности, наверняка построил бы подобную штуку.
Как и на приусадебном участке Михайловых, прямо под окнами особняка располагался красивый сад и беседка. Вот только помимо деревьев и кустов сад мог похвастать еще и призрачными жителями – несколько полупрозрачных девушек блуждали среди деревьев, совершенно не реагируя на происходящее вокруг. Меня вели на достаточно большом расстоянии, но даже отсюда я видел, что их тела покрыты многочисленными ранами. Я застыл на месте, не в силах оторвать взгляд от бедных девушек, убитых Орловым-младшим. Сколько же зла совершил этот моральный урод…
– Шагай!
Франкенштейн выдал мне подзатыльник такой силы, что я чуть не полетел на землю. Похоже, ему доставляло удовольствие издеваться надо мной. Обернувшись, я внимательно всмотрелся ему в лицо.
– Что уставился? – подозрительно спросил мужчина, вновь занеся руку для удара.
– Да вот думаю, – хмуро ответил я. – Если появится возможность, замолвлю словечко перед местными призраками, чтобы тебя убивали особенно долго.
Разумеется, я вновь получил затрещину, после которой меня поволокли дальше по дорожке.
– Мей, ты видишь призраков? – мысленно спросил я.
«Вижу».
– Сможешь поговорить с девушками и узнать, что с ними произошло?
«Смогу, если смогут они».
Как только мы сменили тему на дела насущные, вся словоохотливость девушки куда-то пропала.
– Заодно послушай, что говорят живые люди. Мне пригодится любая информация.
«Хорошо».
Охранники завели меня в небольшое строение, что-то вроде гостевого домика. Внутри всё выглядело довольно мило: просторный холл, лестницы на второй этаж с белыми деревянными перилами, кожаные диваны. И тем страннее было то, что за одной из белоснежных дверей скрывался спуск на минус первый этаж. И там о роскоши уже и речи не шло: стальная дверь, каменные стены, каменный пол и небольшое зарешеченное окошко на уровне земли. Ах да, еще цепи, которыми, впрочем, меня сковывать не стали.
– Мей, ты можешь меня слышать? – мысленно спросил я, едва остался один.
Защитные руны на здании запросто могли экранировать нашу связь, поэтому ответа девушки я ждал с замиранием сердца.
«Да», – пришел мне ответ после небольшой паузы.
Фуф, обошлось. Без её помощи я бы точно остался здесь навсегда, а так еще побарахтаемся.
– Но войти внутрь ты не можешь?
«Да. Защитные руны».
– Что говорят призраки?
«Это осколки душ. Они не обладают полноценным разумом».
– Но какие-то слова повторяют? Опиши мне как выглядит каждая из них, и что они говорят. Может, имена или еще какая-то информация, за которую можно зацепиться.
«Хорошо».
Ситуация, в которой я оказался, выглядела довольно пессимистично, но это не помешало мне потратить всё доступное время на изучение ситуации на территории особняка. Иметь невидимого агента снаружи оказалось весьма удобно. Мей узнала имена нескольких из девяти девушек призраков, а также подтвердила информацию о том, кто их убил. Конечно же это был покойный Григорий Орлов. Некоторые из зацикленных девушек повторяли его имя и восклицали что-то вроде «Гриша нет, не надо!». Тот самый случай, когда о мертвых можно и нужно говорить плохо – чертов псих убивал девушек в этом самом гостевом домике, а затем, видимо, закапывал останки тел где-то в саду.
– Судя по количеству камер и охраны, отец не мог не знать об извращенном развлечении своего сынка, – логично предположил я.
«Я говорила, что отец виноват», – тут же сказала Мей. – «Всё это место нужно сжечь, вместе со всеми обитателями. Все они знали о развлечениях Гриши и не остановили его».
О, сразу взбодрилась. Вот бы она так же активно собирала информацию в особняке. Пока я не получил ничего, что могло бы помочь мне выбраться отсюда.
– А как работает твоя подпитка от страха людей? Их обязательно должен пугать именно я?
«Нет. Я просто поглощаю чужой страх, если нахожусь рядом».
Что ж, уже неплохо. Осталось кого-нибудь напугать.
Раздался звук отпираемого засова, и в камеру вошел мужчина в сопровождении двух охранников. Нетрудно было догадаться, что это и был Орлов-старший. Выглядел он худощавым, но широкоплечим и достаточно крепким для своего возраста. Пожалуй, на вид ему было чуть ли не под шестьдесят. Суровый усатый дядька с испещренным морщинами бледным лицом и светло-голубыми глазами.
– Да, сходство определенно есть, – произнес он вместо приветствия, внимательно посмотрев на меня. – Михайлов, значит?
Я не понял, вопрос это был или утверждение, и поэтому промолчал. Один из охранников, тут же подскочил ко мне и выдал довольно сильный подзатыльник, от которого я распластался на полу.
– Отвечай на вопрос.
– Осторожнее, – пожурил его Орлов-старший. – Парнишка и так на ладан дышит. Не хотелось бы, чтобы он сдох раньше времени.
«Неужели я настолько плохо выгляжу?» – подумал я, когда звон в голове после удара немного утих. И что-то этот мужик не выглядел, как убитый горем отец. Да и смотрел он на меня разве что брезгливо и недовольно, но совершенно точно без ненависти.
– По лицу видно, что проклятие выпило практически все твои силы, – с удовлетворением сказал мужчина. – Тебе же жить осталось сколько, пару дней?
– Три дня, – поправил я, а сам удивился, откуда он вообще знает о проклятии?
Орлов довольно улыбнулся.
– Отлично. Без капельниц «Жизнь Про» эти три дня превратятся для тебя в сущий ад. Честно говоря, никогда не любил пытки, но от твоих мук я получу истинное удовольствие.
Разумеется, я не мог смолчать.
– Зато пытки любил покойный Орлов-младший. Уродец обожал мучить и убивать людей, – криво усмехнулся я. – Видимо, яблоко от яблони не очень далеко упало.
Я зажмурился в ожидании еще одного удара, но мужчина на мой выпад отреагировал неожиданным образом:
– К сожалению, Григорий упал очень далеко от яблони, – поморщившись, сказал Константин Орлов. – Мальчишка не смог справиться со своими демонами. В фигуральном смысле, разумеется. Тем не менее, он оставался моим сыном и единственным наследником и погиб из-за тебя. Каким я буду отцом, если не отомщу за него?
– Законопослушным? – слабо предположил я.
– Чувство юмора – это хорошо, – как-то неестественно улыбнулся мужчина. – У меня тоже оно есть. – Он махнул охраннику. – Сломай ему все пальцы на правой руке. Проклятие проклятием, но старое доброе членовредительство никто не отменял.
Разумеется, я пытался сопротивляться, но двое охранников с легкостью скрутили меня и действительно начали методично ломать пальцы. И, оказывается, после шока от боли первого перелома остальные чувствуются уже не так остро. Наверное, поэтому в фильмах все пытки производят очень медленно, чтобы человек успел прийти в себя после болевого шока. Нет, это было очень больно, но, если честно, во мне не оставалось сил даже на то, чтобы как следует пострадать. Даже вместо криков я смог выдавить из себя лишь слабые стоны.
– Так ожидать смерти от проклятия будет гораздо веселее, – удовлетворенно кивнул Орлов, когда охранники закончили экзекуцию и отошли к двери. – Что же ты не смеешься моей шутке?
– Пошел ты, – процедил я, баюкая травмированную руку и стараясь справиться с головокружением. – Надеюсь, скоро ты присоединишься к своему сынку.
Ох, черт. Вот тут точно лучше было бы смолчать.
– Когда-нибудь все там будем, – спокойно ответил непробиваемый Орлов. – Кроме тебя, разумеется. Твою душу сожрет Существо, и послесмертие тебе уже точно не светит.
И тут меня прорвало. Виной тому сильнейшая боль, или усталость, или просто мне окончательно сорвало крышу.
– А ты думаешь, что Григорий попадет в рай?! После убийства бедной девушки? Хотя, почему девушки. Девушек. Сколько их всего было? Начал он в восемь лет со своей няньки, забив бедняжку камнем до смерти, а сам умер в двадцать три? Как много людей он успел убить? Алена Соколова, Сера Луна, Марго Ланос, Джанет Мур. Сколько еще тел закопано в саду?
Вот тут всё спокойствие Орлова куда-то улетучилось. Он подскочил ко мне и схватил за шею, с легкостью подняв над полом.
– Откуда ты знаешь?!
– Ты видно забыл, что я медиум, – прохрипел я. – Я вижу все его жертвы. Они ходят вокруг вас каждый день! Заглядывают в окна, кричат от злости и боли. Вы этого не слышите, но это до поры до времени.
– Это невозможно! – рыкнул мужчина, приложив меня спиной о стену. – Мы сжигали тела!
От удара я на какое-то мгновение потерял сознание, но боль в руке меня быстро взбодрила.
– Церковные обряды никто не отменял, – прошипел я. – Они ж не чертовы викинги!
– Плевать, – уже спокойнее сказал Константин Орлов. – Что бы ты не узнал, это будет похоронено вместе с тобой здесь.
И все же я видел по глазам, что он испуган. Об охранниках я и вовсе молчу, они оба выглядели так, словно хотели как можно быстрее сбежать из камеры, а лучше и из особняка. Надеюсь, защитные руны на здании не помешают Мей Ли впитать хотя бы немного их страха, вдруг это как-то поможет в будущем.
– Ты же в курсе, что твоего сына живьем разорвал на кусочки призрак убитой им девушки? – спросил я, желая закрепить успех. Если Мей Ли нужен страх, то я их напугаю как следует. – Думаю, это вполне достойное наказание, хотя, стоило бы его снова воскресить и повторить казнь за каждую убитую им девушку! И это сделал лишь один призрак. А что будет, когда наберутся силы все, кто захоронен здесь?
Черт его знает, что будет, на самом деле. Но шанс того, что один из многочисленных призраков превратится в полтергейста, действительно есть.
– Значит, придется пригласить медиума, чтобы он вычистил это место от накопившегося мусора, – окончательно успокоился Орлов. – Думаю, Джеймс Харнетт с радостью возьмется за эту работу. Ирония: если Существо по какой-то причине не доест твою душонку, то её уничтожит твой же учитель, ведь он работает на меня.
Тоже мне новость, Джеймс работает на всех, кто платит. Не удивлюсь, если за упокоение моего призрака он выпишет себе доплату за эмоциональную привязанность. Надеюсь, она хотя бы будет достаточно крупной.
Один из охранников достал телефон и прочитал что-то на экране.
– Кхм, Константин Борисович, – смущенно сказал он. – Там вас зовут.
– Хорошо, мы здесь как раз закончили, – ответил Орлов, одарив меня нечитаемым взглядом и похлопав по щеке. – Отдыхай, Рома, набирайся сил. Впереди еще три дня, а у тебя столько не сломанных костей. Я еще загляну, и мы обязательно поболтаем.
Твою ж… а моим страхом Мей Ли может подпитываться? Потому что перспектива, обрисованная Орловым, меня действительно пугала. Никогда не мог переносить боль.
– Кстати, у меня есть для тебя подарок. Чтобы ты не скучал здесь в одиночестве, – уже выходя из камеры, бросил мне Орлов, и скомандовал наружу: – Вносите.
И в камеру затащили большой плоский телевизор, поставив его к противоположной стене.
– Зачем он мне? – дрожащим голосом спросил я. – Тут даже розетки нет.
Это явно была не случайность. Но откуда Орлов узнал такие подробности про Садако?!
– Зафиксируйте мальчишку у стены, чтобы он случайно не разбил экран, – отдал последние распоряжения Орлов. – И проверьте, чтобы все камеры работали исправно. Я должен видеть всё, что здесь произойдет.
Неужели он как-то связан с Погонщиком Трупов?!
Сопротивляться было бесполезно. Мне на руки и ноги надели кандалы с цепями, не позволявшими отходить от стены дальше, чем на метр. И когда дверь закрылась, и я вновь остался один, остатки сил меня покинули, и я распластался на полу. Тело трясло от боли, слабости и страха. Удивительно, что я вообще смог так нагло разговаривать с Орловым, раньше я за собой не замечал такой самоубийственной тяги к игре с огнем. Возможно, если бы я не вывел его из себя, то остался бы с целыми пальцами, да и телевизор… черт, как он вообще додумался до этого?!
Большой темный экран притягивал мой взгляд, и я с замиранием сердца ожидал, когда он вдруг мигнет и покажет ненавистную картинку с колодцем и девушкой. Но пока телевизор не подавал признаков жизни, что не могло не радовать.
«Один из охранников сказал Орлову, что подвозившая тебя женщина исчезла», – неожиданно сообщила мне Мей Ли. – «Машину взорвали, но тела так и не нашли».
Черт, это же здорово! Лишь бы это действительно было правдой, и она выжила. Одной смертью на моей совести будет меньше.
– Интересно, как она спаслась?
«Они говорят о каком-то дорогом и очень редком артефакте Последнего Шанса. Я не знаю, что это».
Хмм… судя по тому, как Алина Анатольевна грозила своим мужем, вряд ли он оставит без ответа нападение на жену. Думаю, Орлову стоит в ближайшее время ожидать гостей. Жаль я так и не узнал, кто же такой её муж. И хватит ли ему сил, чтобы напасть на Орлова, ведь армия тут собралась довольно немалая. А еще есть небольшой шанс, что мой так называемый отец Евгений Михайлов каким-то образом узнает, что я нахожусь здесь, и попытается меня спасти. Всё-таки Орлов его враг, а за врагами принято следить.
Пытаясь осмыслить происходящее, я не сводил взгляда с экрана телевизора. Какова вероятность, что Садако вообще явится за мной? Ведь до окончания срока еще три дня. Убивать меня рановато, а жизненные силы она и так из меня тянет. В любом случае, стоит сделать усилие и нарисовать на полу защитную руну…
Но тело неожиданно отказалось меня слушаться. Всего-то и надо, что приподняться, смочить палец кровью и нарисовать узор, но я даже руку поднять не смог. Защелкнутые на руках кандалы казались невероятно тяжелыми, а пульсирующая боль с сломанных пальцах не давала толком сосредоточиться. Очень медленно, потратив минут пять, я поднялся на корточки и начал чертить руну. Линия за линией. Лишь бы успеть прежде, чем включится телевизор.