Гибралтар – Балтийское море. 09-24.03.2065.
– Смирно! Равнение на флаг! – подает команду новый комендант ВМБ "Гибралтар", капитан первого ранга Семенов А.А., к слову сказать, старший сын Семенова А.В., основного акционера КОФ. Флаг Конфедерации неспешно взбирается на высокий флагшток, замирает на месте, и каперанг подает следующую команду: – Вольно!
Морские пехотинцы из Третьей гвардейской бригады занимаются своими делами. Кто-то заступает в караул, а кто-то собирается в поиск по окрестным городкам и весям, по сути своей на мародерку. У нас же свое расписание.
Рабочие бригады из подростков, строителей, мастеров и бывших рабов, которые со вчерашнего дня переподчинены Семенову, во главе со своим начальником Тимошиным, отправляются в порт. Моряки гражданских судов и БДК, около сорока человек, двигаются за ними следом. Они тоже уже вне моей юрисдикции, и на плацу остается только сто человек из экипажа "Ветрогона" и сто сорок бойцов десантной партии. Не густо, однако это самые лучшие воины, которые готовы пойти за мной почти в любое пекло. Казаки, кубанские гвардейцы, молодые одесситы, наемники, турки, итальянцы, сицилийцы и еще не пойми кто. У всех свои взгляды на жизнь, разный язык, обычаи и вера. Но сейчас они все заодно, единый боевой механизм и основа вольного отряда приписанного к Отделу Дальней Разведки при ГБ Кубанской Конфедерации.
Четыре четких шага вперед. Я выхожу из строя. Резкий поворот кругом, и передо мной две ровные коробки.
Левая, в синих робах, моряки с фрегата. Во главе их строя стоят Скоков, Кум и Игнач. Пару дней назад капитан "Ветрогона" был повышен в чине с майора до капитана второго ранга, и теперь нет-нет, а бросает взгляд себе на плечи и любуется новенькими погонами.
Правая коробка, десантура в темно-коричневых горках, и на их правом фланге стоят Лида, Крепыш и, повышенный за удачный рейд на Кипр, с сержанта до лейтенанта, Серый.
– Ну, что браточки, – обратился я к отряду, – за ночь никто не передумал в поход идти?
– Никак нет, товарищ капитан! – после непродолжительного затишья в рядах бойцов, за всех ответил Крепыш.
– Это хорошо, но до вечера время подумать еще есть, и если кто-то все же решит остаться на базе, упрекать не стану. В поход идут только добровольцы, и каждый из вас должен понимать, что мы делаем шаг в неизвестность. Никто не может сказать, что нас ожидает в пути, и какова доля риска. Впрочем, мы дальняя разведка и к подобному положению дел нам не привыкать. Правильно говорю, воины?
Одобрительное гудение в строю, было мне ответом, и я продолжил:
– Экипажу "Ветрогона" еще раз проверить и провернуть все судовые механизмы! Воинам десантной партии подготовить оружие и снаряжение, а после этого заниматься погрузкой сухпайков и боезапаса! Командирам подразделений развести личный состав на работы и занятия!
Офицеры занялись делом, одна за другой посыпались короткие и четкие команды, а я направился на другой конец плаца, к новому командиру ВМБ, который хотел со мной переговорить тет-а-тет, и сейчас наблюдал за нашим построением от флагштока.
– Товарищ капитан первого ранга…
Я вскинул ладонь к камуфляжной армейской кепке. Но Семенов, массивный тридцатилетний брюнет в черном военно-морском кителе нашего флота, остановил мой доклад взмахом ладони:
– Давай без официоза, Александр. Личный состав разошелся, так что тянуться не будем, и лишний раз козырять друг другу не станем. Ты не против?
– Нет, тезка, не против.
– Пойдем, по базе пройдемся?
– Переговорить хочешь?
– Да, – Семенов кивнул головой.
– Пошли, – согласился я.
От плаца, который находился рядом с городским арсеналом, по разбитой автомобильной дороге мы двинулись на вершину скалы. Вокруг нас своим чередом идут работы, расчистка развалин и разбор обветшавших зданий. Стучат отбойные молотки, жужжат перфораторы, шумят компрессоры, и этот день ничем не отличается от вчерашнего.
– Не жалеешь, что базу и корабли государству отдал? – искоса посмотрев на меня, на ходу спросил каперанг.
На секунду я задумался, и пролистнул в голове события минувших дней. Прибытие двух грузопассажирских судов с родины, консультации с Еременко и передачу базы вместе с кораблями новому коменданту ВМБ.
– Честно тебе скажу, тезка. Ни капли не жалею. Со мной обошлись по справедливости и финансово все компенсировали. А к чему ты это спрашиваешь?
– Мало ли, вдруг зло на меня затаил.
– За то, что ты мои труды унаследовал? – усмехнулся я.
– Ну, да…
– Нет, между нами все ровно. Мой бизнес дома, и я не могу разорваться на две половинки.
– Понимаю тебя, капитан.
– А я тебя нет, товарищ капитан первого ранга.
– С чего бы это? – Семенов остановился и в недоумении посмотрел на меня.
– Ты ведь из сильного клана, мог бы выбрать себе любое назначение, а оказался здесь, на самом дальнем форпосте Конфедерации, который в случае очередного конфликта с Альянсом подвергнется стопроцентному нападению.
– А-а-а! Вот ты про что, – протянул комендант, и продолжил свое восхождение на вершину. – Ты хочешь знать, почему я оказался в этом месте?
– Да.
– На романтику потянуло, и славы первопроходца захотелось.
– Но тебе-то это зачем?
– Ха! Если бы я сам знал. Ты ведь с моим отцом знаком?
– Разговаривали один раз и на официальных мероприятиях в столице пересекались. Только он здесь при чем?
– Говорят, что я весь в него, а что он делал, до того как финансами семьи занялся, ты, наверное, знаешь.
– Слышал, что он в пограничье воевал и много путешествовал.
– Вот и я такой же, только отец по сухопутью бродил, а моя судьба на море. Удовлетворен ответом?
– Вполне.
Мы вышли на дорогу, которая шла вдоль бетонной взлетно-посадочной полосы и, остановившись, с высоты посмотрели на городок и бухту под нами. Некоторое время помолчали, и Семенов выдохнул:
– Красота!
– Это точно, – присев на огромный валун, подтвердил я. – Ласковое и теплое море, синее небо над головой, удобная гавань и отличнейшие места для поиска оставшегося от Золотого Века добра. Ты, кстати, после того как Альхесирас очистишь, куда собираешься корабли направить?
– В Лионский залив, – присаживаясь рядом, сказал он, – а уже из него двинусь вдоль испанского берега обратно к проливу.
– Барселона, Валенсия, Картахена и Альмерия?
– Ага, именно в таком порядке. А ты как на Балтику пойдешь?
– Тоже вдоль побережья. На берега высаживаться не стану, а рыбаков или моряков, обязательно встречу и уже от них получу информацию.
– Отложить поход не хочешь?
– А смысл время тянуть?
– Мне поможешь, в поисках поучаствуешь, и с алжирцами сотрудничество укрепим. Оставайся еще на месяц.
– Нет. Домой тороплюсь.
– Как знаешь. А что с фрегатом своим делать будешь, если все же решишь пешим ходом к Дону идти?
– Мы с капитаном "Ветрогона" вступили в долевое владение кораблем. Как акционерное предприятие, знаешь ведь, что это такое?
– Конечно, знаю, я ведь Семенов.
– Вот. Тридцать процентов всего, что принесет "Ветрогон", теперь в доле Скокова, и за это он продолжает командовать фрегатом.
– А семьдесят процентов, значит, тебе станет отстегивать?
– Только пятьдесят, еще двадцать на экипаж раскинули. Впрочем, что это мы все о делах и походах? Насколько я понимаю, ты о чем-то другом хотел поговорить?
Каперанг посмотрел вокруг, никого постороннего не обнаружил, достал из кармана брюк пачку фильтрованных сигарет "Элита", которые с недавних пор стали выпускать в Конфедерации, угостил меня, мы прикурили от одной спички, и он спросил:
– Действительно, о другом поговорить хотел, – я промолчал, затянулся дымком, и он продолжил: – Скажи, что это за пес все время рядом с тобой крутится?
– Мой домашний питомец, хорошо дрессированный волкодав.
– Давай без этого, – поморщился Семенов.
– Без чего, без этого? – я изобразил непонимание.
– Не надо вранья.
– А что ты хочешь знать, и почему тебя так интересует какая-то собака?
Каперанг помедлил, сделал глубокую затяжку, выдохнул и продолжил:
– Этим летом Симаков и некоторые близкие к нему господа-товарищи завели себе точно таких же псов. Поначалу все думали, что это какая-то причуда, однако особо наблюдательные люди, в том числе и из госбезопасности, заметили, что собачки слишком уж умные. Мне бы тоже хотелось такого четвероногого друга рядом с собой заиметь.
– Это не ко мне, тезка. У меня самец, и я щенками не торгую.
– Значит, не хочешь сказать, где такие умные псы водятся… Или, может быть, ты подписку о неразглашении давал?
– Правильно все понимаешь, на некоторые вопросы я ответить просто не могу.
– А кто может?
– Хм! Симаков или кто-то из тех, кто в столице большой начальник.
– Например, твой патрон генерал-майор Еременко?
– Да, только сразу тебе скажу, это тайна невеликая, так что рано или поздно она все равно станет достоянием общественности. Потерпи, и все узнаешь.
– Ладно, не можешь на эту тему говорить, значит, замнем ее и будем считать, что я тебя ни о чем не спрашивал.
– Договорились.
Семенов встал, я следом и мы расстались. Расстроенный тем, что не смог узнать что-то о разумных псах, комендант базы отправился к восстанавливаемой береговой РЛС, возле которой суетились бригады техников, а я спустился вниз, вскоре был на "Ветрогоне" и до самого позднего вечера вместе со Скоковым провозился с морскими картами европейского побережья…
Следующим утром построение личного состава базы происходило не на плацу, а на причале. Нас провожали с душой, не было оркестра и торжественных речей никто не толкал, но достаточно было взглянуть в лица людей, чтобы понять одну простую истину – нам здесь в любом случае будут рады, и если сейчас я отдам команду остаться в "Гибралтаре" еще на месяц, никто против не будет.
Разумеется, отменять или переносить дату выступления в поход я не стал и, под бодрые крики остающихся на берегу, "Ветрогон" отчалил, развернулся и на среднем ходу покинул свою очередную гавань.
Одинокий корабль прошел пролив, выскочил в Атлантический океан и, держась ввиду береговой черты, начал свое путешествие к Балтийскому морю. День шел за днем, мы прошли Кадис, мыс Сан-Висенти, Назаре, Порту и Ла-Корунью. Ни одной рыбацкой лодки и полнейшее запустение. Кругом, заросшие лесом развалины некогда огромных городов и одичание. На берег мы не сходили, но и того, что видели в оптику, хватало с избытком. В этих местах царил регресс. Люди стремительно дичали, и как мне тогда казалось, вся Испания и Португалия стали одним огромным полигоном по воспроизводству дикарей вроде российских "беспределов", с которыми мне в свое время довелось повоевать.
Четвертый день похода. "Ветрогон" вошел в Бискайский залив. Мы со Скоковым приняли решение не идти вдоль французских берегов, а немного срезать наш путь. И от городка Хихон, фрегат прямым курсом направился к Ла-Маншу, где и влетел в сильнейший шторм.
Рваные облака мчались по небу с огромной скоростью. Бешено завывал ветер, и через палубу перекатывалась крутая волна. Казалось, что природная стихия противится нам и не хочет пропускать вперед. И будь мы послабее духом, то, несомненно, отвернули бы в сторону, легли на обратный курс и вернулись бы на базу. Однако фрегат выдержал очередное испытание с честью, а моряки экипажа и десантники не сломались, и насчет того, чтобы вернуться, ни один не заикнулся.
Восьмой день похода, Вошли в Ла-Манш, берега не видно, окрестности накрыты густым туманом, и фрегат движется со скоростью всего в десять узлов. БЧ-4 ведет постоянное сканирование радиочастот, и ничего, полный ноль, и только проходя Па-де-Кале, удалось выхватить переговоры некоей Армии Рединга с Герцогом Бирмингемским Магомедом. Что это за армия и кто такой этот герцог с мусульманским именем, было не ясно, связь была плохая, шла на средних частотах, а язык представлял из себя смесь арабского, английского и какого-то ближневосточного диалекта. Тедди Аргайл, который пытался перевести всю эту мешанину, понимал только одно слово из трех, нервничал и просил разрешения попробовать наладить общение с городом Рединг, который был наиболее близкой к нам точкой радиовещания. Разрешения он не получил, все понял правильно, и сделал свою работу как мог.
Десятый день похода. Ночь. Фрегат находится на траверзе военно-морской базы германских ВМС Вильгельмсхафен. С берега нам подают световые сигналы. Однако это не морзянка и не МСС – Международные Морские Сигналы, и разобраться в том, что нам хотят сказать, мы не можем. Вызываем берег на открытых радиочастотах, отбиваем светом, кто мы такие есть, а вместо ответа, по нам открывают артиллерийско-минометный огонь, да такой плотный, что только благодаря темноте, скорости и маневренности корабля, нам удалось уйти без особых повреждений.
День четырнадцатый. Ровно две недели минуло с того дня, как "Ветрогон" покинул "Гибралтар". Фрегат проходит Зундский пролив, радио молчит, однако на берегу видны рыбацкие поселки и попадается множество свидетельств того, что здесь имеется какая-то цивилизация. Мы попытались остановить одиночную рыбацкую шхуну и переговорить с обитателями этого края, но не тут-то было. Местные люди настороже и о нашем появлении предупреждают друг друга дымовыми сигналами.
"Черт с вами, – наблюдая за очередной деревянной лодкой, которая скрывается в узкой скалистой гавани, думаю я, – еще встретимся, а гоняться по берегу за языком, пока не стоит".
Пятнадцатый день похода. Раннее утро. Траверз города Мальме. Снова опускается густой туман. Ни видно, ни зги и, временно, фрегат ложится в дрейф. Проходит какое-то время, не более часа, и ко мне подходит Лихой, он беспокоится, чует рядом чужих людей и слышит плеск весел. Я доверяю псу, у которого органы обоняния и слух развиты гораздо лучше, чем у любого человека, и даю команду приготовиться к возможному бою. Скоков предлагает наплевать на почти нулевую видимость и продолжить движение, но мы не в открытом океане и не в Средиземке, так что понапрасну рисковать кораблем не стоило. К тому же была необходимость взять пленника, и раз так, то надо готовиться к встрече с местными пиратами. Комендоры занимают свои боевые посты, а десант ждет в гости абордажиров.
Капитан остается на ходовом мостике, а я в сопровождении Лиды и Лихого выхожу на радарную площадку и оглядываюсь. Серым холодным молоком туман накрывает все вокруг. Тишина, ни всплеска, ни шепота, ничего. Так проходит около десяти минут, и вот, начинается движение.
Не менее сотни металлических кошек одновременно падает на палубу в районе вертолетной площадки. Резкие рывки, крючья скребут по металлу палубы, цепляются за леера, канаты подрагивают, и на борту появляются самые настоящие викинги. Множество бородатых дядьков в кольчугах, кожаных жилетах, рогатых шлемах, при щитах и с топорами в руках. Полная идентичность с картинками из старых книг, и о том, что скандинавы не пришельцы из прошлого, а являются жителями нашей эпохи, говорят только несколько огнестрельных стволов за спинами некоторых бойцов.
– А-а-а-а! – грозно и яростно разносится над палубой "Ветрогона" и балтийские пираты кидаются к надстройке.
– Огонь! – крикам пиратов вторили команды наших сержантов, и десант начинает отстрел незванных гостей.
Как таковой, бой длится недолго. Огонь автоматов калибра 5.45, это значит, чтобы палубу не портить, вымел передние ряды атакующих вчистую, а кто из викингов вовремя успел сообразить, что к чему, тот выбросился за борт. В общем-то, шансов у скандинавов не было, все двери в надстройку заперты изнутри, а сверху на ней почти вся наша десантная партия сидит.
– Мечник вызывает мостик! – произнес я в рацию.
– На связи! – мне ответил Скоков.
– Что радар показывает?
– Ничего кроме камней и скал вокруг нашего местоположения. Видимо, у местных жителей лодки из дерева.
– Скорее всего. Запускай движки, руль лево на борт, и на месте погоняй. Циркуляция у нас небольшая, всего только миля, так что в скалы не врежемся, а пиратские лодки корпусом раскидаем и покрошим.
– Понял!
В машинном отделении взревели турбины. Скоков начал маневры, а я спустился на вертолетную площадку, туда, где десант добивал раненых викингов и искал, с кем бы можно было пообщаться. Двоих более или менее вменяемых пленников оттянули в сторону, а трупы мертвых пиратов раздевали и выкидывали в воду. Оглядевшись вокруг, я наклонился к одному из павших и с усилием выдернул из его оцепеневших рук старую потертую винтовку, неизвестной мне модели. Передернул затвор, и в кровь упала позеленевшая от времени продолговатая стреляная гильза. Вновь передергиваю затвор, пуля, еще раз, и пустой щелчок. Интересно! Обойма пятизарядная, а патронов у дикаря только два. Это говорит о многом.
Отбросив винтовку, я подобрал хороший и видно, что недавно выкованный однолезвийный топор. В руке сидит как влитой, по весу килограмма три с половиной вместе с топорищем, и пару раз взмахнув им слева направо перед собой, я убедился в том, что оружие это очень неплохое и изначально делалось для войны. Еще одна засечка в память, и позже, необходимо собрать командиров отряда, и обсудить с ними сегодняшнее событие.
– Мечник, берегись! – услышал я голос стоящего метров за пять от меня Крепыша.
Голова не думает, и тренированное тело все делает само. Я пригибаюсь, перекатом ухожу вперед, и над головой свистит что-то чрезвычайно острое и смертельно опасное. Рывком я поднимаюсь с палубы и прямо перед собой вижу одного из викингов, здоровенного и чем-то напоминающего дикого лесного зубра мужика, который залит кровью с ног до головы и держит в руке ровный меч сантиметров восьмидесяти в длину. Он что-то выкрикивает, видимо, обзывает меня и воинов отряда нехорошими словами, но ни я, ни мои люди, местного языка не понимаем и его оскорбления пролетают мимо нас.
Викинг бросается на меня. Он очень быстрый и ловкий, это сразу заметно. Достать пистолет я не успеваю, мои парни за спиной и своим телом я закрываю нападающего. Приходится встречать противника тем, что есть, то есть, топором. Пусть, я ни разу не фехтовальщик и не средневековый рыцарь. Но что такое рукопашный бой, в том числе и против человека с холодным оружием, я понимаю очень хорошо.
Имитация броска влево! Викинг ведется на мою хитрость, подается всем телом навстречу, рубит воздух, а я уворачиваюсь от его клинка и ухожу вправо. Противник быстро оборачивается, на миг замирает, и попадает на прицел автоматчиков. Сейчас я могу дать команду бойцам, и скандинаву прострелят его лихую головушку, но на меня накатывает какая-то веселая бесшабашность и уверенность в том, что я опытней, сильней и хитрей своего противника.
– Не стрелять! – подняв вверх левую ладонь, выкрикнул я. – Сам его сделаю!
Пиратский недобиток прислушивается к моим словам и мне кажется, что он понимает меня. На последних моих словах, он ухмыляется и теперь сомнений в том, что он знает русский язык, не остается.
Вновь выкрикнув что-то непонятное, викинг снова прыгает на меня, а я не отступаю и, даже наоборот, делаю короткий и резкий шаг вперед, и встречаю меч обухом. Мощный удар сотрясает все мое тело, но топорище выдерживает, и я смог устоять на ногах. Новый замах меча. О чем думает противник, и чему он учился, я не знаю, но все его приемы кажутся мне смешными. Бросок топором! Окованная металлом пятка врезается в голову здоровяка, и он падает на спину. Викинг беспомощен, его можно добить, а можно и повязать. Однако, подобрав топор, который отскочил от очень крепкой головы пиратского воина обратно к моим ногам, я взмахнул им в сторону скандинава, мол, вставай, и добавил:
– Подъем, воин! Даю тебе еще один шанс.
Местный вояка встал, встряхнул головой, провел по ней ладонью, сплюнул на палубу тугой сгусток из слюны и крови, подобрал свое оружие и начал осторожное сближение. Небольшие взмахи мечом вверх и вниз. Подобно птице меч перелетает из правой ладони в левую. Опять взмах и оружие возвращается в правую руку. Очень похоже действуют некоторые бойцы в наемных отрядах, перебрасывают кинжалы из одной руки в другую и так путают своего противника. Действенный метод, вот только при этом надо смотреть не на клинок, а в глаза соперника. Руки и движения хорошо тренированного бойца могут запутать тебя, а вот глаза не соврут, и всегда скажут, что задумал враг.
Шажок. Второй. Третий. Между нами только полтора метра залитой кровью палубы и один труп. Скандинав делает рывок. Ему кажется, что если я неподвижен, то блеском своей стали, он заворожил меня. Но северянин ошибается. Меч сталкивается с топором и вышибает несколько еле заметных искр. Викинг хочет провести какой-то прием, выкручивает из моих ладоней мечом топорище, и я ему не препятствую, отпускаю оружие и делаю шаг на него. Он хочет податься назад и уклониться, но против меня, несмотря на всю свою ловкость, силу и быстроту, скандинав словно дворовый тузик против матерого волка.
Сжатыми костяшками пальцев, я несильно ударяю по его горлу. Местный пират теряется, задыхается, ловит ртом воздух и падает на колени. Ногой бью по мечу, железяка снова отлетает в сторону, и я киваю на своего противника десантникам:
– Связать и посадить в карцер!
Бойцы вяжут викинга, а я оглядываюсь на море. Туман начал рассеиваться, видимость около полумили, фрегат продолжает свое движение по кругу, и на воде плавает множество разбитых досок и несколько пока еще живых людей.
"Да, – думаю я, – неласково нас Балтика встречает. Только вошли, и сразу же схватка. Что оно дальше будет, и куда судьба повернет, непонятно. Однако мы снова победили и потерь не понесли, а значит, путешествие к дому продолжается".