Лев Троцкий – отец германского нацизма

Всегда сначала распадается государство, а уж за ним экономика, а не наоборот… Не может быть процветающей экономики, если ее не защищает и за ней не стоит могучее процветающее государство.

Адольф Гитлер

Как это ни странно, Англия, до мозга костей монархическая и консервативная дома, всегда во внешних своих сношениях выступала в качестве покровительницы самых демагогических стремлений, неизменно потворствуя всем народным движениям, направленным к ослаблению монархического начала.

Докладная записка П. Н. Дурново императору Николаю II. Февраль 1914 г.

Вопрос о том, кто привел к власти гитлеровский режим, является ключевым для понимания всех дальнейших трагических событий. Неправильная оценка периода «раннего нацизма» приводит к ошибочной оценке причин начала Второй мировой войны. Загадки и неразрешимые вопросы множатся. Если верить книгам по истории, все политические лидеры действуют вопреки всякой логике и здравому смыслу. Но ведь это невозможно! Мы уже говорили, что круглых дураков во власти не бывает. Государственные мужи преследуют выгоду вверенной им державы и следуют только такой логике в своих поступках. Если у власти стоит марионетка, она тоже следует потребностям державы. Только не своей – вот и вся разница. Важно понять, что шаг обусловлен стремлением получить политические или экономические дивиденды для своей страны, если она вполне самостоятельна, либо, если суверенитет у нее липовый, – для государства-«хозяина». И если после прочтения исторического исследования у вас остается впечатление, что накануне Второй мировой войны во всех без исключения державах у власти находились глупцы, которые не понимали очевидных для читателя вещей, то это означает, что сам автор ничего не смыслит в данном историческом периоде!

Для того чтобы правильно оценить поступки ведущих политиков мира, надо вернуться на несколько лет назад и окунуться в грязную кухню революций – российской и германской. Начнем с более поздней, немецкой. Вспыхнула она на фоне тяжелой борьбы Германии на всех фронтах. Однако объяснить ее военным поражением невозможно. То есть, конечно, можно, если забыть о нескольких важных фактах. Это в 1945 году враги полностью оккупировали Германию, сопротивлявшуюся до последнего. На момент начала революции осенью 1918 года ни один вражеский солдат не находился на немецкой территории. В Первую мировую Германия не знала ужасов бомбардировок, тех самых, ковровых, которые стирали с лица земли целые города. Экономические трудности были велики, но голода, как в блокадном Ленинграде в 1941-м, в Берлине и Гамбурге осенью 1918-го не было. Так почему революция все же случилась?

Потому что ее готовили. Те же самые силы, что обрушили в Феврале и Октябре Российскую империю. Теперь они готовились свалить своего второго геополитического соперника – империю кайзера Вильгельма. И свалили! Искусственность этого крушения Германии создаст потом нацистам великолепную почву для агитации.

«Я говорю вам, что если я приду к власти законным путем, будет создан нацистский суд, мы отомстим за ноябрьскую революцию, и много голов полетят с плеч законным путем»[39], – открыто заявлял Гитлер. Может быть, он говорил неправду или преувеличивал, утверждая, что Германии нанесли «удар ножом в спину», или это был еще один трюк «геббельсовской пропаганды»?[40] Судите сами…

Канцлером в момент крушения Германии был принц Макс Баденский. Собственно говоря, его приход к власти 3 октября 1918 года ознаменовал создание нового правительства, в котором тон задавали не чопорные кайзеровские чиновники, а правые социал-демократы во главе с Эбертом и Шейдеманом. В конце сентября 1918 года сложилась тяжелая ситуация на фронтах. Союзники Германии заколебались[41]. 30 сентября Болгария заключила перемирие со странами Антанты. Руководители Австро-Венгрии и Турции тоже стали задумываться о спасении своих режимов, а не о победе в продолжающейся войне. В этот момент укрепление их духа и уверенности в победе было самой важной задачей.

Для Германии, разумеется. Для ее противников задачей номер один становилось проведение сепаратных переговоров с германскими сателлитами. Вопрос стоял так: отколются союзники от Германии – ее поражение неминуемо, устоят – война может затянуться. А ведь и в Лондоне, и в Париже население тоже было на грани истощения и миллионов новых похоронок могло и не выдержать. Даже для только вступивших в войну США долгая борьба была нежелательна. Не случайно же Вашингтон выжидал почти четыре года и объявил войну Германии за полгода до ее поражения. Идея состояла в том, чтобы с минимальными потерями прийти на все готовенькое, а не заваливать трупами своих солдат неприступные германские окопы.

Вот в этот критический момент и начались настоящие чудеса. Канцлер Германии принц Макс Баденский простудился. Для него это, конечно, было плохо, но для державы не катастрофично. Однако проблема заключалась не в болезни принца, а в ее следствии. Что же такого произошло? Да ничего. Пустяки.

Принц Макс Баденский заснул.

И спал очень долго! Столько, сколько люди никогда не спят. Даже самые усталые и занятые. Об этом «чуде» вы в учебниках не прочитаете: историки пропускают факты, которые они вам объяснить не в состоянии. А вот в мемуарах премьер-министра Великобритании Ллойд Джорджа эту информацию найти можно. Дело-то не столько в необыкновенной продолжительности сна рейхсканцлера, сколько в том, что за это время Германия фактически проиграла войну!

«Чрезмерная доза снотворного погрузила его в забытье на 36 решающих часов с 1 по 3 ноября. Когда он проснулся, оказалось, что последние союзники Германии – Турция и Австро-Венгрия – уже вышли из войны. А беспорядки, разжигаемые большевистскими агитаторами, вспыхнули по всей Германии»[42].

Фактически Вена и Стамбул заключили сепаратный мир с Антантой, а глава германского правительства в это время мирно спал сном младенца. А когда открыл глаза, то его держава уже стояла одной ногой в могиле…

Вы верите в самопроизвольный сон рейхсканцлера продолжительностью в 36 часов? Верите, что никто его не мог разбудить? Что никто не захотел это сделать на фоне разворачивающихся событий? Ну не может Сталин проспать битву под Москвой, как бы он ни устал! Не может Гитлер проспать критический момент штурма Берлина, как бы его нервная система ни была бы истощена! Переутомленного и больного Джорджа Буша (как и любого другого президента) обязательно разбудят, если в США повторится катастрофа масштаба 11 сентября 2001 года. Потому что они по своему положению обязаны руководить своей страной. Давать указания и реагировать на стремительно изменяющуюся обстановку.

А принц Макс Баденский все спал и спал. Существуют лишь два разумных объяснения этого «безмятежного» сна в решающий момент германской истории. И оба они говорят нам о том, что германская «революция» очень сильно смахивает на заговор или операцию разведки.


• Действительно больному принцу отнюдь не случайно дали лошадиную дозу снотворного, а потом под всевозможными предлогами не пускали к нему никого, кто мог бы привести его в чувство.

• Принц сам выбрал себе трогательное алиби, сказался больным и тихо «спал» в кабинете, не вмешиваясь (по договоренности) в процесс крушения своей страны.


Что произошло на самом деле, предоставим выяснить пытливым историкам. Это как раз тот случай, когда дополнительные подробности к сути дела ничего не добавят. Мы же упомянем еще один весьма любопытный момент, характеризующий и саму германскую революцию, и «спящего красавца» – принца из баденского дома. Как известно, гибель кайзеровской империи началась с восстания моряков в Киле. Как и в России, в Германии «краса и гордость» революции – это матросы. И у нас, и у них флот большую часть войны провел в портах. Слишком дороги дредноуты и броненосцы, чтобы попусту топить их во время сражений. Благодаря безделью и пропаганде именно моряки и становились ударной силой «перемен»…

В портовом Киле причиной бунта послужило нежелание отвыкших от военной службы «братишек» отправляться на решающую битву с английским флотом. Идея германских адмиралов была сама по себе красивая: решительно сразиться с врагом. А там как карты лягут. Победа может в корне изменить всю ситуацию, ну а в случае поражения хуже не будет. Ведь в любом случае гибель в бою куда более соответствует военной чести, чем капитуляция. Такую красивую идею распропагандированные социал-демократами матросы не поддержали и начали бунтовать.

Как такое поведение называется? Очень просто – военный мятеж. Данный проступок всегда карался во всех армиях очень строго. В военное время трибунал любой армии вынесет однозначный приговор – расстрел. А немецкое правительство, куда вошли социал-демократы, силу против мятежников не применило. Более того, принц Макс издал распоряжение, которое запрещало применять оружие для подавления ширившихся беспорядков. А когда благодаря бездействию власть совсем зашаталась, рейхсканцлер тут же «проснулся» и позвонил кайзеру Вильгельму в его ставку в городе Спа, предлагая отречься от престола. «Только затянувшийся сон принца Макса не позволил ему раньше сделать Вильгельму определенные предложения в этом смысле»[43], – пишет в своих мемуарах английский премьер Ллойд Джордж. Не знаю, как вы, но чем более я углублялся в изучение происходивших тогда чудес, тем больше сомневался в том, что доблестный германский принц Макс «честно» спал…

Ситуация очень напоминает нашу Февральскую революцию, когда монарха заставили отречься от трона. И именно отречение, а вовсе не «революционная ситуация» моментально поставит страну на грань гибели. Но если Николай II на шантаж поддался, то кайзер проявил самообладание. У него такая возможность была: в отличие от своего русского кузена он не был арестован. Но такое упорство монарха не давало возможности запустить весь дальнейший механизм быстрой ликвидации Германской империи как мощной военной державы. Поэтому пришлось нагло врать.

Макс Баденский совершил совершенно невероятную для принца и премьер-министра вещь: он заявил об отречении своего кайзера, получив от него ясный и четкий отказ отрекаться!

На самом деле Вильгельм отрекся от власти через три недели после объявления о его отречении![44] А ведь принц был не только рейхсканцлером, но еще и кузеном кайзера. Если это не измена, что же тогда называть этим словом?

Есть и другие «случайные совпадения», которые позволяют утверждать, что и наша, и немецкая революции сделаны по одному «лекалу». Беспорядки в февральском Петрограде начались 23 февраля, ровно на следующий день после отъезда царя в Ставку в Могилев. Через 8 дней Россия узнает о его отречении от престола. Точно так же 28 октября 1918 года Вильгельм уезжает из Берлина в свою Ставку в город Спа. Через 12 дней немцам объявят, что у них больше нет монарха…

Когда мавр сделал свое дело, он, как известно, может уходить. Присвоив себе полномочия Господа Бога (ведь монархи – помазанники Божии), Макс Баденский тут же заявляет о своей отставке и назначении канцлером лидера социал-демократов Эберта. Сначала сдал своего кайзера, затем сдал свой пост. Через час (!) после этого второй лидер социал-демократической партии Шейдеман «углубил» революцию, самовольно объявив Германию республикой!

Правительство «спящего» принца Макса у власти было всего месяц. И так ловко за этот срок сумело потерять сначала всех союзников, а уже потом и саму Германию! Вот этих господ позднее и назовет Гитлер изменниками и предателями. И не только за «мягкую» ликвидацию монархии. Ведь Шейдеман, Эберт и их подельники из нового правительства сразу после своего прихода к власти поспешили подписать перемирие со странами Антанты. Дело было проверчено так ловко, что немецкий народ удалось провести, как простодушного обывателя при игре в наперстки. Когда читаешь строки текста этого документа, вопросы, кто и зачем организовал в Германии революцию, отпадают сами собой:

«Статья 4. Уступка германской армией следующего военного материала: 5 тысяч пушек, 25 тысяч пулеметов, 3 тысячи минометов и 1700 аэропланов…

Статья 7. …Уступка союзникам 5 тысяч паровозов, 150 тысяч вагонов и 5 тысяч грузовиков…

Статья 9. Содержание оккупационных войск в рейнских землях (не включая Эльзас-Лотарингии) будет на обязанности германского правительства.

Статья 10. Немедленная репатриация без взаимности… всех военнопленных, принадлежащих к армиям союзников…»[45]

Помимо всего перечисленного Германия должна была выдать Антанте и весь свой флот: 6 тяжелых крейсеров, 10 линейных кораблей, 8 легких крейсеров, 50 эсминцев и 160 подводных лодок[46].

Как вам «перемирие»? Разве в его тексте могут присутствовать такие пункты? Перемирие иначе называется прекращением огня. Предложенный же Антантой и торопливо подписанный новым германским руководством документ иначе как безоговорочной капитуляцией не назовешь. Но если рассказать немцам, что потребовали англичане и французы, то народ Германии продолжит сопротивление. Поэтому документ назвали «перемирием». Германия сначала сложила оружие, обязалась вывести свои войска со всех удерживаемых территорий, передать флот под контроль Антанты, сдать все свое тяжелое вооружение и транспортные средства, отпустить всех пленных. Только после всего этого, когда у немцев фактически не осталось армии и средств сопротивления, и должны были начаться «мирные переговоры». По сути, немцы сначала сдали оружие и только потом узнали, на каких условиях они это сделали!

Разгром Германии разыграли как по нотам. Немецкая делегация с согласия кайзера начала переговоры о перемирии еще 7 ноября 1918 года, то есть до объявления об отречении Вильгельма. На размышления союзники дали немцам 72 часа, которые истекали 11 ноября. Но кайзер никогда бы не согласился на такие грабительские условия. Ведь подпись под подобным документом фактически означала поражение Германии в Первой мировой войне! Поэтому было необходимо, чтобы к моменту подписания «перемирия» кайзер как глава Германии уже не существовал. Иначе это прекращение огня, более похожее на капитуляцию, не было бы подписано. Отсюда и ложь принца Макса Баденского об отречении, озвученная 9 ноября. А новая власть, состоящая из марионеток, мгновенно подписала документы в означенные противником сроки – 11 ноября.

Что-что, а уж эти бумаги были в порядке! И когда командование Антанты сумело подсчитать количество военного имущества и паровозов, которые им должны «уступить» немцы? Или германские делегаты любезно привезли список с собой? А может, союзники подготовили его заранее, также загодя зная о готовящемся перевороте?

Пропаганда Антанты уверяла немцев, что справедливый мир будет заключен, если Германия избавится от кайзера. Во многом такое настроение и способствовало нежеланию населения страны его поддержать. Население Германии свергло свою власть, ввергло страну в хаос и сделало для своей собственной армии невозможным продолжение борьбы. Однако при написании условий перемирия, а затем и Версальского мира никто не сделал немцам за свержение Вильгельма никакой поблажки. Наоборот, такого сурового «мира» не было со времен Пунических войн между Римом и Карфагеном. В результате немцы почувствовали себя обманутыми и преданными. Надо сказать, что справедливое возмездие в большинстве случаев настигло предателей. Так, Маттиас Эрцбергер, подписавший «перемирие», был застрелен в августе 1921 года двумя молодыми националистами. Те, кто подписывал Брестский мир со стороны России, тоже в основном не пережили 1937–1938 год…

Естественно, что потом был заключен грабительский Версальский договор. Ну а дальше вы знаете: репарации до 1988 года, голод, холод и невиданная в человеческой истории инфляция. Отрезвление пришло быстро, но назад дороги у немцев уже не было. Объем производства товаров снизился до уровня 1888 года, но население с того времени выросло на 30 %![47] Оставалось терпеть либо закрывать окна и открывать газовый краник на кухне. Вот тогда на политическую арену и начал выбираться Адольф Гитлер, который правильно понимал, кто победил в отгремевшей мировой войне и с чьего милостивого разрешения Германию снова можно поставить на ноги.

Кто же организовал Февральскую и Октябрьскую революции в России и Ноябрьскую в Германии?

Расследованию этого вопроса посвящены практически все мои книги. В них приведены сотни доказательств[48]. Повторять их в исследовании о тайнах прихода к власти Адольфа Гитлера нет никакой возможности. Поэтому отсылаю читателя к уже написанному и повторю лишь вывод, важный для нашего исследования корней и причин Второй мировой.

Революцию в Германии и в России организовала английская разведка при посильной помощи США и Франции. Уничтожение двух держав путем стравливания их между собой и последующего разжигания революции и было целью Первой мировой бойни[49]. Средством ее достижения стали всевозможные политические партии: в России эсеры, кадеты, меньшевики, большевики; в Германии – разномастные социал-демократы. Только не все так гладко получилось у британской разведки. Если в Германии нашлась своя «кровавая собака» Носке, то в России дело убийства политических соперников решительно взяли на себя большевики. Заброшенные английской разведкой в Россию благодаря соглашению с германскими спецслужбами в «пломбированном» вагоне, они не захотели исчезать с политической сцены. Показав себя талантливыми и безжалостными организаторами, большевики выиграли Гражданскую войну и вышли из-под контроля британских кураторов.

Когда осела пыль, поднятая падением великой Российской империи, взору удивленных англичан предстала невероятная картина. На месте гигантской, но предсказуемой империи царей появилась чуть меньшая, зато совершенно непредсказуемая новая страна – СССР. Во главе ее стояли люди, лично знавшие, каким образом осуществляются перевороты и революции и потому являвшиеся достойными соперниками в политической борьбе.

Однако Советский Союз представлял опасность не своей новой идеологией. В конце концов, лозунги, «измы» и конфигурации политического строя – всего лишь средства достижения намеченной цели, а вовсе не сама цель. Именно поэтому развалившие Россию большевики, придя к власти, были вынуждены продолжить политику своих коронованных предшественников и быстренько собрали почти все утерянные земли. Теперь это делалось под флагом марксизма. Но истинной причиной являлось отнюдь не торжество идей лондонского бородача, а логика геополитического противостояния и отстаивание интересов страны[50].

Когда мы говорим о том, что революцию в качестве оружия уничтожения геополитических соперников использовала Великобритания, надо понимать, что Англия и США уже давно являются практически единым целым. Когда-то верховодили бритты, с 1945 года бразды правления взяли в свои руки американцы. Есть между ними и противоречия, как же без них. Но разногласия между англосаксами являются абсолютно незначительными и не принципиальными на фоне их монолитного единства в вопросе захвата ресурсов земного шара под свой контроль. Поэтому в развале геополитических соперников участвовала не только английская, но и американская разведка[51].

Нашлось в этом блоке «прогрессивного человечества» место и для французов. Иными словами, так называемый западный мир с момента разгрома Наполеона Бонапарта становился все более сплоченным в достижении своих целей. Она была одна на всех – уничтожение опасных конкурентов, таких как Россия, а затем и Германия, которые мешали эксплуатации мировых ресурсов. А вот в вопросе, сколько кому и чего достанется, и начинались «творческие разногласия», никак не влиявшие на сплоченность западных демократий. Обратите внимание на то, что именно таким термином в истории называют закадычную дружбу Англии, Франции и США, существовавшую в период двух мировых войн[52].

Хотя на самом деле только два последних государства называются республиками, а Великобритания являет собой образец конституционной монархии. Такая разница в политическом устройстве, во‐первых, наглядно показывает нам, насколько условно деление стран по способу управления, а во‐вторых, демонстрирует, что указанные государства связывают между собой вовсе не «общечеловеческие ценности» и не «борьба за права человека», а нечто более глубинное и неизменное. Это – шкурный интерес…

Теперь рассмотрим ситуацию, сложившуюся на нашей земле к началу 20-х годов ХХ века. Несметные богатства России ни для кого не являются секретом. Даже не делая никаких геологических изысканий, можно предположить, что одна шестая часть суши не может быть набита только песком, глиной и галькой. На огромной территории высилась мощная Российская империя. Как и во всех других странах и империях, в России существовала масса проблем, обусловленных ее историей, географией и этническим составом. По всем болевым точкам конкурента и била британская разведка. Не стоит думать, что Россия рухнула в одночасье, а период подрывной деятельности против нее исчислялся месяцами и даже годами. Работа была долгая (около 100 лет), методичная, неторопливая, на перспективу. Началась сразу после упомянутого разгрома Наполеона Бонапарта, когда Россия стала самой сильной державой на Европейском континенте. Закончилась Февралем, Октябрем и Гражданской войной.

Так закончилось сокрушение Российской империи. Но политическая борьба не имеет конца, как бесконечна и сама политика. Поэтому как только на карте появился СССР, так начались попытки его обрушить. Когда в 1991 году это случилось, сразу развернулась подрывная деятельность против Российской Федерации. Обольщаться не стоит: пока мы не съежимся до размеров Монако и Люксембурга, нас всегда будут хотеть ослабить и разбить на куски, вне зависимости от правящего у нас режима и степени его «демократичности» или «открытости». Об этом говорят и размеры финансирования. В 2007 г. на деятельность своих спецслужб США выделили 43 млрд долл., в 1996 г. – 26 млрд долл.[53]. Цифры, которые тратит Великобритания, держатся в строжайшем секрете[54].

Не только желание свалить конкурента привело к организации англосаксами русской революции, но и желание распорядиться всеми «освобождающимися» ценностями. Но вышло совсем по-другому. Большевики во главе с Лениным неожиданно для всех (и даже для самих себя) собрали Россию заново. К 1924 году, когда умер основатель Советского государства, все еще было очень непрочно. Экономику надо было строить заново. Вот здесь и разгорелась в СССР борьба между двумя идеями, между двумя личностями, между двумя философиями развития страны. Над гробом почившего Ильича схватились за главенство в ВКП(б), за право повернуть партию и страну в нужном для себя направлении Сталин и Троцкий. Мы не будем подробно пересказывать биографии коммунистических вождей и все перипетии внутрипартийной борьбы в Советском Союзе – об этом написаны тысячи книг. Нас интересуют лишь понимание сути происходившего столкновения и даты его ключевых моментов. Потому что именно эта схватка, происходившая в далеких от Мюнхена кремлевских кабинетах, сыграла едва ли не решающую роль в судьбе никому не известного ефрейтора германской армии Адольфа Гитлера…

Если свести всю демагогию партийных вождей к простым и понятным фразам, то суть противоречий между ними состояла в следующем. Троцкий считал, что революция в России является не целью, а средством разжигания революционного пожара в более развитых странах, что в конечном итоге должно привести к победе коммунизма в мировом масштабе. Идея Сталина состояла в том, что победа большевиков в России настолько уникальное явление, что ценно само по себе, и надо немедленно приступать не к дальнейшему экспорту революции, а к строительству социализма в освобожденной от капитала стране.

Вокруг этого идеологического стержня и развернулась «битва за партию». Троцкий объявил «построение самостоятельного социалистического общества невозможным ни в одной из стран мира» и поэтому призывал переходить к внешней революционной войне. «Социалистическая революция, – писал он, – начинается на национальной арене, развивается на интернациональной и завершается на мировой. Таким образом, социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком смысле слова: она не получает своего завершения до окончательного торжества нового общества на всей нашей планете».

Сталин и его сторонники возражали, обвиняя автора теории перманентной революции в оппозиционности и попытках расколоть партию: «Мы можем и должны строить социализм в СССР. Но чтобы строить социализм, надо прежде всего существовать. Надо, чтобы была “передышка” от войны, надо, чтобы не было попыток интервенции, надо, чтобы был завоеван некоторый минимум международных условий…»[55]

В ответ Троцкий использовал все свое искусство оратора и полемиста, чтобы затмить менее красноречивого соперника. Речи и высказывания той поры Сталина и Троцкого во многом посвящены взаимным обличениям. После изложения своих аргументов каждый переходил к разгрому соперника. При этом в качестве самого страшного оружия использовались цитаты из Ленина, в трудах которого, как известно, при желании можно накопать все что угодно. Приводить все аргументы противников нет никакого смысла: они скучны и способны самого заинтересованного читателя отправить в царство Морфея. Лучше постараемся выяснить более важные вопросы. Что же на самом деле происходило в советской партийной верхушке? Что стоит за теоретическим (на первый взгляд) спором между Сталиным и Троцким?

Среди тонн словесной шелухи марксистского толка, произведенной соперниками в этой дискуссии, историки пытаются отыскать зерна смысла. Истина же лежит совсем в другом месте. Она в биографии Сталина и Троцкого, она в истории происхождения нашей революции. Она даже в том, где находились будущие противники накануне крушения Российской империи и как они оказались в верхушке большевистской партии.

Иосиф Сталин в момент Февральской революции был в ссылке в Сибири. Чтобы попасть в бурлящий Петроград, он, воспользовавшись амнистией Временного правительства, просто сел на поезд и приехал в российскую столицу. Далее горячий грузин станет верным сторонником Ленина и будет послушно выполнять все поручения вождя. К организации Октябрьского переворота Сталин имел весьма опосредованное отношение[56]. И никакого отношения не имел к мутным финансовым потокам, питающим большевистскую партию…

Совсем другое дело Троцкий. Он в момент Февраля находился в далекой Америке, где, по его словам, ничего не делал. Профессией Троцкого была профессия революционера. Судя по всему, этот род деятельности был весьма высокооплачиваемым, потому что, когда Лев Давыдович засобирался на родину, в кармане у него лежали 10 тыс. долларов. Это сейчас, после тихой девальвации «зеленого», сумма кажется нам смехотворной. Но в начале века американская валюта была не чета нынешней. Поэтому данную сумму можно смело умножить на 20–30, при этом не забывая, что эти деньги просто лежали у него в кармане. На мелкие расходы, так сказать. Основные средства, выделенные американскими банкирами на русскую революцию, попадали к революционерам со счетов из нейтральной Швеции и из чемоданов малозаметных темных личностей. Ведь никто же не утверждает, что Владимир Ильич привез на родину в «пломбированном» вагоне толстый чемодан, набитый купюрами. Нет, но изобилие у большевиков денег – факт неоспоримый. Кто снабжал их деньгами? Немцы? Отчасти, но надо понимать, что значительная часть полученных Лениным «германских» денег своим происхождением обязана американским кредитам, выделенным Германии. Так же, как и Ленин, Троцкий был связан с темными закулисными кругами, имевшими отношения с зарубежными спецслужбами. Вернувшись на родину, Троцкий и Ленин быстро объединились, моментально забыв о прошлой вражде. Надо отметить и тот факт, что в партию большевиков Троцкий вступил только летом 1917 года. Однако к организации Октября он приложил больше усилий, чем все большевистские лидеры, включая Ленина.

Иными словами, Лев Давыдович Троцкий был представителем американского капитала (или англосаксонских разведок) в новой революционной России. Поэтому и действия совершал, и идеи высказывал соответствующие…

Достаточно привести один факт, и о товарище Троцком все станет ясно. В начале 20-х годов он возглавлял Народный комиссариат путей сообщения. Именно в момент руководства Львом Давыдовичем этой организацией был заключен такой договор, который сделал бы честь любым «Рогам и копытам» и по сравнению с которым «МММ» всего лишь жалкие потуги дилетанта. Речь идет о массовой закупке паровозов в Швеции на заводе фирмы «Нидквист и Хольм».

В этом заказе все интересно. Во-первых, его объем – 1000 паровозов. Во-вторых, цена – 200 млн золотых рублей. Не менее любопытны и остальные подробности. То, что Швеция не является родиной слонов, известно всем, но вот факт, что наш скандинавский сосед вовсе не флагман мирового паровозостроения, от подписывавших контракт почему-то ускользнул. У фирмы «Нидквист и Хольм» даже не было производственных мощностей для выполнения советского заказа. Поэтому стороны договорились провести сделку по такой схеме: сначала красная Россия платит деньги, потом шведы на них строят завод, а потом уже делают и отправляют нам паровозы.

Когда вы хотите купить ботинки, разве вы должны дать торговцу обувью кредит на постройку кожевенной фабрики? Разве нельзя заказать паровозы в другом месте, раз они так остро необходимы? Хотя, если в них такая нужда сегодня, отчего же советская сторона соглашается ждать поставок целых пять лет?

Фирма «Нидквист и Хольм» за свою историю никогда более 40 паровозов в год не строила. Но тут она решила собрать все силы в кулак и собрать в 1921 году целых 50! А далее заказ равномерно распределялся на те самые пять лет, в течение которых шведы на наши деньги должны были построить завод! В 1922 году покупатель получал 200, в 1923–1925 гг. – по 250 паровозов ежегодно[57]. Помимо того, советская сторона выступала не только покупателем, но и кредитором. И речь идет не об оплаченной вперед стоимости паровозов. В мае 1920 года шведская фирма получила не только аванс в 7 млн шведских крон, но еще и беспроцентный заем в 10 млн крон «для постройки механического цеха и котельной». Согласно договору ссуда должна была погашаться при поставке последних 500 паровозов. Сократи советская сторона заказ вдвое, и полученный заем шведы уже могут совершенно спокойно не отдавать! Например, если отгрузка паровозов задерживается по вине шведской стороны. А в тексте договора не предусмотрено случаев, при которых можно было бы расторгнуть договор со шведской компанией.

Но и это еще не все. Паровозы были заказаны по цене, примерно вдвое превышающей довоенную. И не в обесценивавшихся бумажных, а в золотых рублях![58] Получалась весьма пикантная картина: цены завышены, деньги заплачены, товара нет. И когда будет, непонятно! Любой налоговый инспектор или проверяющий контролер, увидев что-либо подобное, начал бы радостно потирать руки. Дело пахнет крупным скандалом и возможным повышением для того, кто раскрыл аферу.

О странностях «паровозного дела» написал в начале 1922 года советский журнал «Экономист». В статье выражалось недоумение по поводу столь странного способа хозяйствования. Кроме того, ее автор Фролов задавал логичный вопрос: а почему надо было заказывать паровозы именно в Швеции? Разве не лучше было бы развивать, а точнее, поднимать отечественную промышленность? На том же Путиловском заводе до войны выпускали 250 паровозов в год. Отчего не дать кредиты ему? Ведь на эти огромные деньги можно было «привести в порядок свои паровозостроительные заводы и накормить своих рабочих»[59].

И правда, по идее, пролетарская власть должна была бы стараться поскорее запустить в оборот свою промышленность и дать заработать пролетариям, якобы ради которых и заварила в России кровавую кашу. Ведь еще к концу 1923 года в РСФСР насчитывалось около миллиона безработных[60]. А советское правительство явно в ущерб себе всеми силами старается накормить шведских капиталистов, подписывая невероятно глупый и кабальный договор. Почему?

Вы удивлены столь странным хозяйствованием товарища Троцкого? Вы удивитесь еще больше, узнав о реакции Ленина на указанную публикацию журнала «Экономист». «Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих “военных шпионов” изловить и излавливать постоянно и систематически и высылать за границу»[61], – написал пролетарский вождь. И попросил Феликса Эдмундовича Дзержинского данный журнальчик прикрыть…

Вернемся к цене столь невыгодного для России контракта, критиковать который было фактически запрещено: 200 млн золотых рублей. Это много или мало? Чтобы это понять, сначала выясним, что такое золотой рубль. В 1922 году для выхода экономики из кризиса ленинское правительство провело денежную реформу. В обращение выпустили новые денежные единицы – червонцы. Они имели золотое содержание 7,74 грамма. Один новый червонец равнялся 10 золотым дореволюционным рублям. Мера эта оказалась крайне успешной. Прошло совсем немного времени, и курс советского червонца по отношению к мировым валютам не только выровнялся, но даже немного обогнал царский дореволюционный рубль[62].

Золотой рубль был полновесной денежной единицей. Находившийся в России золотой запас Государственного банка на момент взятия власти большевиками составлял 1101 млн золотых рублей. Часть золота – 650 млн рублей – была эвакуирована в Казань, затем эти деньги попали к Колчаку, после разгрома которого было возвращено около 409 млн рублей[63]. Но это при условии, что большевики ни копеечки не тратили, а мы знаем, что это было не так.

Значит, 200 млн золотых рублей – это не просто колоссальные деньги. Это – четверть золотого запаса страны!

Что же происходило? Почему Троцкий творил, а Ленин покрывал такое колоссальное безобразие? Неужели Ильич и Давыдыч банально приворовывали на черный день? Причем в таком «особо крупном размере»? Но ведь это абсурд! Зачем главе Советской России Владимиру Ильичу Ленину так топорно перекачивать деньги на Запад? Он же лично никогда не собирался туда бежать. Да и куда ему столько? Четверть золотого запаса страны! Можно Ленина обвинять в каких угодно грехах, но никогда в его жизни денежные знаки не играли решающей роли. Наоборот, в момент строительства нового государства деньги большевикам нужны будут позарез. «Паровозный» договор заключили в конце 1920 – начале 1921 года. В ноябре 1920 года армия Врангеля эвакуировалась из Крыма в Константинополь. По большому счету, это означало окончание Гражданской войны. Деньги уводить из страны надо было раньше, в 1918–1919 годах, когда Деникин был в одном броске от Москвы, а Юденич стоял под Петроградом. А в 1921 году можно было вздохнуть и начинать работать на восстановление страны и установление в ней новых социалистических порядков.

Так что же на самом деле означает столь странное поведение Ленина и Троцкого? А означает оно, что долги надо отдавать, а договоренности выполнять. Средства, затраченные на крушение России, должны были быть возвращены. Это являлось одной из договоренностей между представителями западных правительств и большевиками. Потому Ленин так долго у власти и продержался, что нарушал свои договоренности с «партнерами» из англосаксонских разведок не все сразу, а постепенно и лишь некоторые. Будучи поставлен у руля России, чтобы ее погубить, он под шумок, наоборот, собрал воедино ее территорию. Отсюда и логика его поступков. Царские долги платить не будем. Концессии – дадим. Власть отдавать не будем, а затраченные средства – вернем.

Деньги отдавали разными способами. Самым простым был банальный вывоз ценностей за границу. Тем же, кто считает, что средства шли на «мировую революцию», стоит обратить внимание на две вещи: эту самую мировую, по их словам, революцию Ленин и его товарищи делают почему-то только в Германии и Австро-Венгрии и совсем не делают во Франции и Великобритании. А самое главное, что даже цифры финансирования крушения Германской империи большевиками не совпадают с цифрами реально вывезенных из России ценностей! Шведская полиция сообщает, что большевики выделили на революционную пропаганду за рубежом (это значит – только в Германии) 2 млн рублей. Однако осенью 1918 года, то есть как раз в разгар финансирования будущей германской революции, в Стокгольм прибывает Исидор Гуковский, замнаркома финансов Советской России. При нем – ящики, набитые деньгами и драгоценностями. Их сумму источники шведской полиции оценивают от 40 до 60 млн рублей[64].

На что предназначались суммы, в 20–30 раз превышавшие «официально» выделенные Лениным на германскую революцию? Обратим внимание и на тот факт, что поток ценностей идет именно через Швецию, где в конце ноября 1917 года открылось советское полпредство во главе с Вацлавом Воровским. Миллионы рублей начинают поступать в стокгольмские банки, не в последнюю очередь в «Нюа Банкен» Улофа Ашберга, чья фамилия часто мелькает в книгах о финансировании большевиков немцами. Мы же видим интересную картину: деньги то ввозятся, то вывозятся из России, но каналы их поступления одни и те же. Причем, когда средства переправлялись через Швецию в Россию, они будто бы были «немецкими». А когда пошли обратно тем же маршрутом, Ильич что, отдавал их Германии? И кайзер их потратил на революцию в своей собственной стране?

Дать ответ на этот вопрос не столь сложно, как это может показаться. Большевики вывозили деньги из России, чтобы, с одной стороны, отдать «долги» своим кураторам из британской разведки путем прямого финансирования необходимого англосаксам развала кайзеровской Германии. С другой стороны, Советская Россия победила в Гражданской войне, а для этого производила закупки необходимого снаряжения за границей. И, наконец, перекачка российских ценностей в США и Великобританию гарантировала большевикам лояльное к ним отношение со стороны властных структур сильнейших держав мира того времени. Все перечисленное в совокупности и привело к тому, что в российской междоусобице неожиданно для всех победили большевики.

Об этом рассказывает и книга американского историка Гвидо Джакомо Препарата: «Значительное количество контрактов, концессий и лицензий, выданных ленинской империей американским фирмам во время Гражданской войны и непосредственно перед ее окончанием, служит неопровержимой уликой, свидетельствующей о финансовой поддержке большевизма западными союзниками с самого начала: 25 млн долларов советских комиссионных американским промышленникам за период с июля 1919 по январь 1920 года, не говоря о концессии на добычу асбеста, выданной Арманду Хаммеру в 1921 году, и о договоре аренды, заключенном на 60-летний срок (начиная с 1920 года) с Френком Вандерлипом (председателем правления нью-йоркского «Нешнл Сити бэнк». – Н. С.) и его консорциумом, предусматривавшем эксплуатацию месторождений угля и нефти, а также осуществление рыболовства в северо-сибирском регионе площадью 600 тыс. кв. км»[65].

Это вершина политической гибкости: отказывать и соглашаться одновременно. Пойдешь по всем статьям в глухой отказ, решишь не отдавать взятые средства – глядишь, начнутся новые покушения, а то тебя свои же товарищи ликвидируют. Поэтому ЭТИ деньги надо отдать в любом случае!

И как же вернуть деньги западным банкирам? Отправить на Запад и в платежке написать: «Bank of New York; американским банкирам»? А в графе «назначение платежа» – «возврат средств за русскую революцию и победу большевиков в Гражданской войне»? Это сделать невозможно в принципе. Пролетарские вожди не могут отдавать «народные» деньги зарубежным буржуям. Тем более когда на дворе очень непростое время – напомню, что в марте 1921 года, когда Россия получала первые 50 паровозов, вспыхнул Кронштадтский мятеж.

Как вывезти из страны четверть ее золотого запаса, чтобы комар носа не подточил? Для этого нужен ПРЕДЛОГ. И истинные получатели вам его подскажут. Надо что-то купить на Западе, и тогда никаких проблем с отправкой золотого эшелона не будет. Например, закупить паровозы, они же России нужны! Организует покупку Троцкий, но предельно жесткая реакция Ленина на публикацию в журнале «Экономист» тем и объясняется, что эти действия были спланированы и согласованы совместно с Ильичом. Вам еще непонятно, почему большевики выиграли Гражданскую войну, а белые, которым помогали «западные демократии», ее проиграли?[66]

Кстати, именно через шведскую банковскую систему закачивались в Россию деньги на революцию. Теперь через нее же они возвращаются обратно. С процентами и благодарностью. Но на этом «дружба» и «сотрудничество» заканчиваются. А контроль над СССР остается в руках Ленина и его товарищей. А это важнее денег и ценнее золота.

Чтобы правильно понять подоплеку взаимоотношений большевиков и Запада, необходимо помнить, что, по сути, ленинцы англосаксов «кинули». Обвели вокруг пальца в самом главном: страну не сдали. Не отдали ее богатства. Но пока в России шла Гражданская война и оставалась надежда, что большевики «одумаются» и сделают «как надо», борцы с коммунизмом и большевизмом были не очень востребованы. Но и совсем без них было не обойтись: кто-то должен был работать «кровавой собакой» и пугалом для большей сговорчивости пламенных революционеров.

А потом началось активное удушение русского Белого движения. Кто не читал, рекомендую ознакомиться с мемуарами ушедших с Врангелем генералов и офицеров. Суть их сводится к следующему: ушедшую врангелевскую армию англичане и французы сначала отказывались снабжать, а потом согласились, забрав, однако, в качестве оплаты русские боевые корабли. При этом начали вести активную пропаганду среди рядового состава, призывая их покинуть ряды армии и перейти на положение беженцев. Только железная воля Врангеля и Кутепова смогла удержать войско под контролем. Но рано или поздно белые воины были вынуждены рассредоточиться по всей Европе, бедствуя и работая на самых тяжелых работах.

Точно так же в 1920–1921 годах не было особой нужды в германских национал-социалистах. Поэтому никакой поддержки им не оказывалось, и своими первыми скромными успехами они обязаны талантам Гитлера и энтузиазму его первых товарищей и поклонников. Это было время тех самых сердобольных старушек, что подкидывали голодным нацистам немного денег. Потому что дела у «истинных арийцев» были «как сажа бела»: «До середины 1921 года партия не могла позволить себе содержать кассира, у расклейщиков плакатов нет денег, чтобы купить клея!»[67]

Портреты Гитлера того времени показывают его нам в простой, нередко в поношенной одежде. Он живет в нищенски обставленной комнатушке на Тирштрассе, со стершимся линолеумом на полу. Из мебели – только кровать, книжная полка, одно кресло и самодельный стол[68]. Фриделинг, внучка Рихарда Вагнера, любимого композитора Гитлера, так описывала его: «В баварских кожаных бриджах, в коротких грубых шерстяных носках, в красной с синим клетчатой рубахе и короткой синей куртке, мешковато сидящей на его костлявой фигуре»[69].

А вот еще одно описание Гитлера: «В своих тяжелых ботинках, темном костюме и кожаном жилете, полустоячем белом воротнике, со странными усиками, он на самом деле не производил особого впечатления. Похож на официанта в каком-нибудь привокзальном ресторане»[70].

Отношение к делам у фюрера тоже весьма своеобразное: «Он всех доводил до отчаяния, потому что никогда нельзя было быть уверенным, что он появится на условленную встречу, да и невозможно вырвать из него какое-либо решение»[71].

Пфеффер фон Заломон, будущий начальник СА, впервые увидев своего фюрера, вообще отказался с ним познакомиться. Потому что одет был вождь, как бомж: старая визитка, желтые кожаные башмаки и рюкзак за спиной. Есть и такое описание внешнего вида Гитлера того периода: синий костюм, фиолетовая рубашка, коричневая жилетка и ярко-красный галстук[72]. Согласитесь, зрелище собой будущий фюрер являл весьма своеобразное. Говоря современным языком, стилистам и имиджмейкерам над ним предстояло работать и работать. И ведь поработали! Кто-нибудь может себе представить Гитлера образца 1941 года в шортах?

Очень скромны и личные расходы Гитлера. Еще на Пасху 1923 года он занимает у Геринга несколько марок на праздничную экскурсию в горы для себя. Вспоминая потом эти годы, он утверждал: «Долгое время я питался одними тирольскими яблоками. Невероятно, какую экономию мы тогда наводили. Каждая сбереженная марка отдавалась партии»[73].

Как говорится, не до жиру, быть бы живу. Именно поэтому первые сторонники Гитлера были сплошь идейными. Потому что и их вождь работал не за деньги, а за идею, и это вызывало уважение и привлекало к Гитлеру не меньше, чем его ораторский талант. Когда же началось улучшение финансового положения нацистов? Когда в них стала появляться первая надобность. Как мы видим, в 1921 году такой нужды еще не было, не возникла она и в начале 1922 года. Никаких сведений о финансовых «чудесах» этого периода у нацистов историки нам не сообщают.

С 10 апреля по 19 мая 1922 года Советская Россия под названием РСФСР участвовала в международной конференции в итальянском городе Генуя[74]. По сути, это были первые смотрины большевистского руководства страны перед всем «цивилизованным миром». Речь, как и всегда, пошла о деньгах. Западные правительства выставили огромные финансовые претензии, куда вошли довоенные и военные долги и проценты на них. Кроме того, от большевиков потребовали с процентами оплатить все поставленное белым правительствам имущество, но не оплаченное ими (!), а также возмещения стоимости всех предприятий, владельцами которых были иностранные граждане. Все это, по мнению западных экспертов, тянуло на 18 млрд золотых рублей.

Разумеется, большевики выплатить такие деньги не могли. Ежегодный платеж должен был достигать 80 % тогдашнего госбюджета России! На этом и строился весь расчет: не имеющие возможности расплатиться, большевики должны были попросту «сдать» Россию и завершить закабаление, передав ее в управление бывшим партнерам по Антанте, устроившим с помощью Керенского и Ленина революционное крушение Российской империи.

Вот тут-то Владимир Ильич и показал партнерам по переговорам большой кукиш! Вместо безоговорочного признания долгов и попадания России в финансовую кабалу советская делегация без тени смущения выкатила ответный иск: за иностранную интервенцию и блокаду. Всего – 30 млрд золотых рублей. Через несколько дней оторопевшим западным дипломатам был предложен несколько смягченный вариант. Большевики соглашались признать довоенные долги России и были готовы предоставить бывшим собственникам преимущественное право взять в аренду или получить в концессию ранее принадлежавшее им имущество. Взамен Англия, Франция и Италия должны были признать советское правительство де-юре, оказать ему финансовую помощь, «забыть» о национализированных предприятиях, а также аннулировать военные долги и проценты по ним.

Так нагло с победителями в Первой мировой войне еще никто не разговаривал. Кроме всего прочего, пока западные делегации обсуждали неслыханные требования большевиков, советская делегация совершила дипломатический шаг огромной важности. 16 апреля 1922 года в городе Рапалло, пригороде Генуи, был заключен бессрочный договор между РСФСР и Германией. Стороны взаимно отказывались от претензий на возмещение военных расходов и невоенных убытков; кроме того, Германия признавала национализацию германской государственной и частной собственности в РСФСР! Договор был подписан тайно, ночью, а дипломаты остальных западных делегаций узнали о нем после его подписания[75].

Это было уже слишком! Фактически ленинская Россия ухитрилась обвести англичан и французов вокруг пальца. Разумеется, после этого Генуэзская конференция закончилась ничем. Вслед за ней провалом завершилась и вторая попытка миром убедить большевиков сдать Россию Западу. На Гаагской конференции (15 июня – 20 июля 1922 года) советская делегация держалась тех же самых позиций, что и в Генуе. Становилось понятно, что с вышедшими из-под контроля большевиками надо разговаривать иначе. Да и внутри Германии, столь явственно показавшей свою независимость, надо было наводить порядок. Ведь не для того британская разведка делала революции в России и Германии, чтобы они подружились!

Уже через два дня после заключения Рапалльского договора, 18 апреля 1922 года, правительства стран Антанты, Малой Антанты (Югославия, Чехословакия, Румыния), а также Польши и Португалии адресовали Германии вызывающую ноту. В ней они обвиняли Германию в нелояльности по отношению к союзникам, в том, что немецкие представители «заключили тайно, за спиной своих коллег, договор с Россией». Невообразимый шум подняла пресса. В результате руководители германской делегации И. Вирт и В. Ратенау посетили на следующий день, 19 апреля, советскую делегацию и умоляли (!) вернуть им подписанный договор. Паника представителей «свободной демократической» Германии была так велика, что они беспрестанно бегали в английскую миссию, звонили в Берлин и снова возвращались уговаривать делегацию Советской России сделать вид, что никакого договора никто никогда не заключал! Разумеется, среди российских дипломатов такая позиция понимания не нашла, и договор был сохранен.

И сразу же в стране пива и сосисок начинается активизация нужных англосаксам сил. Словно лягушки в высыхающем болоте, они дожидались своего часа. Подсохло болото – впали в оцепенение, ждут. А когда пролилась живительная влага – проявляют невиданную активность. Так и с политическими партиями в Германии. Разумеется, с нужными – с националистическими.

Напомню, что Рапалльский договор был подписан 16 апреля 1922 года. И надо же случиться такому совпадению, что именно с весны 1922 года начинается «скачкообразный рост числа членов партии» в НСДАП![76] Именно в 1922–1923 годах в Германии начала раскручиваться безудержная инфляция. Население стремительно беднело. А у Адольфа Гитлера именно к середине 1922 года появились деньги. Достаточно много денег. Потому что на январь 1923 года он запланировал проведение партийного съезда в Мюнхене. Пять тысяч отлично (и заново!) обмундированных штурмовиков должны были промаршировать перед своим вождем[77]. Одновременно были арендованы двенадцать площадок для проведения митингов. Для привлечения публики были наняты оркестры, группы народного танца и даже известный клоун[78]. Сразу после Рапалло весной 1922 года неожиданно и резко увеличился тираж гитлеровской газеты – с 8 до 17,5 тысячи экземпляров[79]. По окончании же съезда «Фелькишер беобахтер» и вовсе начинает выходить ежедневно. Вот такие «совпадения»…

Теперь мы можем ответить на вопрос, зачем таинственные иностранные спонсоры помогали молодому нацистскому движению. Германские националисты активно используются внешними силами для дестабилизации обстановки в стране. Нацисты интересны и ценны не сами по себе, а тем, что способны спровоцировать в Германии правительственный кризис и убрать неугодное англосаксам правительство, посмевшее подписать договор с большевиками. Веймарская республика – демократическая страна, правительство легко уйдет в отставку в случае серьезного ухудшения внутриполитической ситуации. А если и не уйдет, то с помощью националистов можно организовать и убийство. Еще раз вспомним дату подписания советско-германского договора в Рапалло – 16 апреля 1922 года. А 24 июня 1922 года группой заговорщиков-националистов убит министр иностранных дел Германии, еврей по национальности Вальтер Ратенау. Наглядный урок для всех германских политиков: убитый был сторонником сближения с Москвой[80]. Хотя и постепенного, с оглядкой на Запад.

И вот уже 14 ноября 1922 года отправился в отставку Иозеф Вирт, германский канцлер, санкционировавший Рапалльский договор. Вирт искренне желал сближения Германии с Советской Россией, однако тоже был сторонником постепенных шагов, опасаясь реакции «западных держав на подобное проявление внешнеполитической самостоятельности Германии»[81]. Смерть Вальтера Ратенау убедительно показала, что опасения его были небеспочвенны…

Одновременно с нарастанием внутренней напряженности усилился и внешний нажим на германское правительство. Предлогом стала задержка с выплатой репараций. Немного ранее страны Антанты немцев с этим не очень торопили, но теперь другое дело. За убийством Ратенау и отставкой канцлера Вирта следуют весьма жесткие меры. В январе 1923 года французские войска оккупировали главный промышленный район Германии – Рур[82], чтобы взять под контроль отгрузку и добычу угля. Немецкое правительство призвало сограждан к пассивному сопротивлению. Французы и вправду вели себя как настоящие оккупанты. Например, они расстреляли из пулеметов демонстрацию рабочих на одном из заводов в Эссене. Итог – тринадцать убитых и более тридцати раненых. Когда же на похороны погибших пришло около полумиллиона человек, французский военный суд приговорил хозяина фирмы и восемь его служащих, занимавших руководящие посты, к пятнадцати и двадцати годам тюрьмы[83].

Вся Германия в негодовании сжала кулаки. На территории Рура начались диверсии и нападения на французских военнослужащих, в ответ последовало множество смертных приговоров[84]. А что же нацисты, на своих митингах рядившиеся в одежды крайних германских патриотов?

Для тех, кто понимает истинные источники финансирования Гитлера, не будет удивительным тот факт, что в борьбе с французами члены его партии никакого участия не приняли. Наоборот, Гитлер лично пообещал исключить из нее любого, кто посмеет активно участвовать в сопротивлении французской оккупации Рура! И были случаи, когда он свою угрозу выполнял. А ведь, по свидетельству очевидцев, еще полгода назад он говорил о необходимости партизанской войны в случае оккупации Рурской области![85]

Выросшую и окрепшую НСДАП теперь смело можно было использовать, как и другие националистические группы, для дестабилизации внутренней обстановки в Германии. Жестокая ирония судьбы! Те, кто больше других кричат о Великой России, Великой Германии и т. п., в большинстве случаев втемную используются геополитическими соперниками своих стран для их ослабления и раздробления! Вспомним наших благородных, но недальновидных белогвардейцев. Отказываясь от самой мысли о «торговле Родиной», руководители Белого движения в итоге проиграли Гражданскую войну и отдали страну в руки большевиков. Современные российские скинхеды и ультранационалисты даже не подозревают, что, избивая «черных», наносят своей стране огромный вред. И дело не в имидже державы, а в том, что в многонациональной стране избиение одной нацией других всегда приводит к расколу, что в конечном итоге и нужно ее внешним противникам. Точно так же нацист Гитлер вольно или невольно играл на руку финансировавшим его французам и англичанам не своим мифическим «сепаратизмом», а самым что ни на есть «патриотизмом»![86]

Примерно за год до того, как Гитлер устроил пивной путч, на его горизонте появились несколько любопытных личностей. А вместе с ними потом появились и деньги, происхождение которых историкам никак не определить. Финансовые ручейки к фюреру текли с многих сторон. Помимо французских и английских («швейцарских») средств перепадали Адольфу Гитлеру и деньги американские. Все в том же 1922 году, когда в Германии начался поиск новых политических фигур, которых можно было бы использовать в зависимости от ситуации: для смены неугодных политиков, для проведения убийств и провокаций. К власти Гитлера пока никто вести не собирался. О нем вообще дальше Мюнхена почти ничего не было слышно.

Поэтому военный атташе США в Германии капитан Трумэн-Смит поначалу встретился с другими людьми: с бывшим генералом Людендорфом, командовавшим немецкой армией в Первую мировую, и кронпринцем Рупрехтом. Они и рассказали американцу о новой восходящей звезде. 20 ноября 1922 года капитан встретился с фюрером в его убогой квартирке на втором этаже[87]. Гитлер с американцем был вполне откровенен. Ясно, что если военный атташе посольства интересуется политиками, а не пушками и винтовками, то спектр его деятельности значительно шире военных вопросов. Пока еще безвестный главарь маленькой местной баварской партии говорит о своем намерении «ликвидировать большевизм», «сбросить кандалы Версаля», установить диктатуру, создать сильное государство. Фактически, воспользовавшись редким случаем, когда американский разведчик пришел к нему сам, Гитлер предложил себя в качестве «меча цивилизации» в борьбе с марксизмом. То есть – с Россией!

Предложение оказалось своевременным: подобные фанатики могут пригодиться в любой момент. Пока, конечно, воевать с русскими не время, но приглядеться к парню стоит. Вернувшись в Берлин, капитан Трумэн-Смит составил подробное донесение, которое 25 ноября 1922 года было направлено посольством в Вашингтон. Но вот беда: официальный военный атташе США заниматься немецким политиком слишком активно не мог по своему дипломатическому статусу. Однако Гитлер показался янки настолько перспективным, что в тот же день к будущему фюреру был приставлен новый контактер от американской разведки. Нацистский вождь дал пропуск на очередной свой митинг американцу, но капитан Трумэн-Смит сам туда не пошел, а отправил своего «приятеля». Его имя – Эрнст Франц Зедгвик Ганфштенгль. Сын преуспевающего торговца произведениями искусства, немца и гражданки США, он родился в Баварии, а потом в 1909 году окончил Гарвардский университет. Всю Первую мировую войну полунемец Ганфштенгль спокойно просидел в Америке и далекой Родине помогать не торопился. Более того, как германского подданного его не арестовали, даже когда США объявили Германии войну, а под обещание «не ввязываться ни в какую антиамериканскую деятельность» оставили на свободе. Почему? Потому что его адвокатом «оказался» госсекретарь американского президента Теодора Рузвельта![88]

Но вот когда Германия войну проиграла, Ганфштенгль немедленно заспешил в родную страну. В разрушенной Германии, охваченной инфляцией, жизнь «американца» Эрнста являла собой островок благополучия и изобилия. У него всегда водились деньги, но источники его доходов были не совсем прозрачны: ведь проклятая инфляция полностью уничтожила немецкую фирму отца. «Официальной» версией его благосостояния была некая галерея искусств в Америке. Объяснение убедительное и – абсолютно не проверяемое. А значит – очень удобное…

Получив пригласительный билет на митинг с участием Гитлера, Ганфштенгль сразу «проникся к нему симпатией» и быстро завел с ним дружеские отношения. Он даже написал позднее две книги мемуаров под названием «Мой друг Адольф, мой враг Гитлер» и «Гитлер. Потерянные годы». Эти книги я рекомендую прочитать всем. Почему? Не из-за особенностей литературного стиля, а ради изложенных впечатляющих фактов. Оказывается, тщеславие иногда свойственно не только поэтам и художникам, полководцам и литераторам. Грешат этим и разведчики. Поэтому на склоне лет, не спеша, они пишут скромную книжицу, в которой, разумеется, не говорят всей правды, нет. Но аккуратно вкрапляют ее между известными всем фактами, чтобы малозаметными штришками показать «вдумчивому читателю», как автор этого труда втайне для всех окружающих вершил историю. Помогая странному фанатику по имени Адольф Гитлер…

И писать есть о чем. Двухметровый гигант, Эрнст получил в среде нацистов кличку «Путци», что означало «малыш» (и еще «смешной», «забавный»). Под этим именем он и вошел в историю нацистского движения и в книги по истории. Ничего не понимающие историки и рисуют Ганфштенгля в роли шута, забывая, что такое амплуа самое удобное для скрытого влияния на властителя.

Роль Путци в формировании НСДАП как партии, а Гитлера как вождя до сих пор по достоинству не оценена. Пианист Ганфштенгль ввел неотесанного ефрейтора в круг мюнхенской знати, в ее художественные и литературные круги. Знакомство с такими людьми, как семья Ганфштенглей, придало Гитлеру недостающую респектабельность и помогло завязать новые важные связи. По сути, Путци и его жена Хелен – первое состоятельное семейство, открывшее Гитлеру двери своего дома. Скорей всего, они-то и были его первыми «стилистами» и «имиджмейкерами». Гитлер учился вести себя в приличном обществе, приобретал светские манеры.

Вилла Ганфштенглей всегда была для него открыта. И там будущему фюреру не только сыграют на рояле его любимого Вагнера, но и подбросят деньжат. Путци Ганфштенгль богат и может позволить себе немного помочь начинающему политику. Подсказать, наставить на путь истинный. Идеи, которые он прививал начинающему фюреру, Ганфштенгль открыто и честно изложил в своих мемуарах: «Если случится еще одна война, ее неизбежно выиграет тот, на чьей стороне будет Америка… Единственно правильная политика, за которую вы должны ратовать, – это дружба с Соединенными Штатами… Если американцы окажутся на стороне противника, вы проиграете любую войну…»[89]

Обратите внимание, что эта проповедь обращена не к лидеру государства или главе правительства, а к пока еще никому не известному лидеру маргинальной организации. Спасибо редактору, написавшему введение к книге Ганфштенгля: он мысли «шута» сформулировал еще короче и доходчивее: «Его тезис заключался в том, что Германия никогда не обретет равновесия и величия вновь без сближения с Британией и особенно с Соединенными Штатами… Основная установка, которую он старался закрепить в мозгу Гитлера, состояла в том, что все мысли о сведении счетов в Европе окажутся иллюзорными, если эти две морские державы присоединятся к противоборствующей стороне»[90].

Хорошие мысли, правильные. И если развивать их далее, то получается следующее: дружить надо с Англией и США, а воевать с Россией. Только где-то мы уже встречали эти правильные мысли, где-то их видели… Но где? У самого Гитлера, в «Майн кампф»! Получается очень интересно: в 1923 году Ганфштенгль ведет с Гитлером геополитические беседы, просвещает будущего фюрера, расширяет его кругозор. А уже в 1924 году «ученик» пишет свою книгу, слово в слово повторяя тезисы своего приятеля. Так кто же настоящий автор «Майн кампф»? Выходит – американский разведчик…

Если же кто-либо еще сомневается, почему и зачем «случайно» познакомился с Адольфом Гитлером Эрнст Ганфштенгль, пусть просто почитает его книги. И все сомнения отпадут сами собой. Слишком многое указывает на то, из какого ведомства был богатый американский «друг» немецких нацистов. Гитлер, вне всякого сомнения, – одаренный от природы оратор. Но этот его дар надо развивать, подправлять. И Эрнст Ганфштенгль внушает своему другу Адольфу уверенность в своих силах. Поднимает его ораторский талант на еще большую высоту: «Я рассказал ему об эффективном использовании в американской политической жизни выразительных афоризмов и объяснил, как это усиливается колкими заголовками в газетах, наделяя идеи фонетическим, аллитерационным воздействием»[91].

Гитлер соглашается. Он, вообще, как губка впитывает все в себя. «Во многих отношениях Гитлер был еще податлив и уступчив»[92]. – указывает Ганфштенгль. Но, развивая свой ораторский талант, Гитлер задает своему учителю вполне резонные вопросы:

«Вы абсолютно правы… Но как могу я вдолбить свои идеи в немецкий народ, не имея печати? Газеты совершенно игнорируют меня. Как я могу следить за успехами как оратор с нашей несчастной «Фелькишер беобахтер», выходящей к тому же раз в неделю? Мы ничего не добьемся, пока она не будет выходить ежедневно»[93].

А на дворе 1923 год. В ноябре Гитлер сделает попытку государственного переворота. Для получения поддержки в массах нужна пропаганда. А для пропаганды нужны деньги. Но, увы, их нет и взять неоткуда. Возможно, так и остался бы будущий фюрер оратором, выступающим по праздникам в пивных Мюнхена, если бы не поговорка: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей».

У Адольфа Гитлера нет ста друзей, а есть только один настоящий друг. Но этого достаточно, ведь его зовут Эрнст Ганфштенгль. Он-то и даст деньги на пропаганду! «В марте 1923 года Ганфштенгль дал Гитлеру ссуду в тысячу долларов. По тем временам – сумасшедшие деньги»[94].

Пусть слово «ссуда» вас не смущает. Есть много оснований полагать, что возвращать эти средства Гитлера Путци не торопил. А тысяча долларов в те времена – действительно сумасшедшие деньги! Да что там тысяча, даже один доллар, по словам самого Ганфштенгля, – это целое состояние![95]

На деньги доброго американца нацисты купили для своей газеты «Фелькишер беобахтер» две новые печатные машины. Теперь гитлеровская газета не маленький листок – это газета привычного формата и выходит ежедневно! На этом вклад Ганфштенгля в создание главного рупора нацистов не закончился. Он лично привлек карикатуриста Шварцера для разработки нового броского заголовка, «шапки», и сам предложил новый девиз для газеты – «Работа и хлеб»[96].

Наладив нацистскую печать, Ганфштенгль помогает Гитлеру и в других небольших, но очень важных делах. Именно он объяснил своему другу Адольфу, насколько важна правильная музыка для приведения в экстаз толпы и нагнетания в ней истерического энтузиазма. Для примера Путци играет фюреру гарвардские марши, и Гитлер даже «заставил оркестр СА разучить эту мелодию». А потом Ганфштенгль лично написал десяток новых маршевых мелодий для фашистских штурмовиков![97] И под эти «трогательные марши», написанные американцем, СА будет маршировать под Бранденбургскими воротами в день, когда Гитлер станет канцлером…

При этом сам факт поддержки нацистов, передачи им денег Ганфштенгль тщательно скрывает. Он пишет об этом в мемуарах несколько раз: «я решил, что буду негласно поддерживать национал-социалистическую партию»; «я… понимал, что любая помощь, которую я окажу, должна оказаться в тайне»; «я все еще держал в секрете свою поддержку нацистам и не мог себе позволить какой-либо шум по этому поводу»[98].

Почему это надо скрывать? Объяснения крайне неубедительные: «я являлся членом семейной фирмы». Чем же таким важным занимается в Германии Ганфштенгль, что ходить по улицам с Адольфом Гитлером ему можно, а помогать деньгами – нельзя? Будущий поклонник фюрера занялся по приезде из Америки на родину не торговлей или посредничеством, а изучением биографии баварского короля-мецената Людвига II[99]. Это все равно, что в начале ельцинской эпохи бояться быть скомпрометированным, изучая жизнь фаворитов Екатерины II или императрицы Елизаветы Петровны. Чем еще занимался Ганфштенгль, помимо того, что учил Гитлера, спонсировал его и ездил с ним в командировки? Из мемуаров понять это сложно. Скуп автор на описание своей коммерческой деятельности.

Зато не забывает нам рассказать, как, впервые придя в гости к другу Адольфу, он ознакомился с содержанием его книжной полки. Вам было бы интересно узнать, что читает в свободное время глава политической партии? Наверное, да. Вы бы посмотрели на полку, запомнили названия? Вероятно, прочитали бы и запомнили некоторые из них. Но при написании мемуаров через двадцать лет точный список названий воспроизвели бы вряд ли. Это потому, что вы обычный человек. А вот Эрнст Ганфштенгль такой большой друг нацистского вождя, что поступает достаточно нестандартно для простого человека. «Книги были самые разные. Выкроив время, я сделал их опись»[100], – пишет американец. Поведение, странное для обывателя, является естественным для кадрового разведчика…

Складывается четкое впечатление, что контакт с Гитлером, сбор информации о нем и были главной работой его друга Ганфштенгля. А все его остальные занятия являлись всего лишь маскировкой. Вот, к примеру, Ганфштенгль якобы пишет сценарий фильма, тратит на это почти целый год. Но фильм этот на кинопленке так никогда и не был запечатлен! Почему? Потому что Путци никакого сценария не писал. Он последовательно и планомерно занимался одним – готовил для Германии будущего фюрера. А рассказом о «кинодеятельности» можно было эффектно парировать возможные вопросы о его роде занятий. Ведь не было же тогда такой профессии – Гитлеру помогать…

«Партии постоянно не хватало денег»[101], – пишет в своей книге Ганфштенгль. Отчего двухметровый друг и спонсор дал не две, не три и не десять тысяч долларов, если неспроста был приставлен к начинающему Гитлеру? Очень просто: богатый, но вовсе не миллионер по своей «легенде», он не мог жертвовать на «правое дело» суммы, превышающие разумный вклад богатого буржуа. Тысячу долларов дать может, а десять – нет. Но зато может познакомить с нужными людьми, подсказать. И вот уже накануне путча Гитлер едет за деньгами в Швейцарию, где издавна свили себе гнезда разведки всех стран мира. Не добрый ли друг его туда направил?

Это неизвестно, зато достоверно известно другое: после провала путча Гитлер прибежал в дом Ганфштенглей в деревне Уффинг в 60 км от Мюнхена[102]. Он в отчаянии, его истеричная натура взвинчена до предела. Не видя другого выхода, Адольф Гитлер решает немедленно застрелиться и приставляет револьвер к виску. Как мы знаем, этого не случилось. Кому «благодарное» человечество должно сказать спасибо за спасение жизни самого страшного изверга в истории? Супруге Ганфштенгля – она выбивает револьвер из руки Гитлера. Именно в этом доме он и был арестован полицейскими и отправился в тюрьму, где начал систематизировать в виде книги мысли, подсказанные Ганфштенглем. Первым делом после выхода из тюрьмы фюрер поехал не к Герингу или Розенбергу, а в новый дом Ганфштенглей за рекой Изар…

Чета Ганфштенглей умудрилась спасти жизнь Гитлеру даже дважды. Первый раз это произошло весной 1923 года во время автомобильной поездки в Берлин. Дорога вела через Саксонию, а там власть практически находилась в руках коммунистов. Поэтому в этой части Германии существовал приказ об аресте Гитлера и «даже была назначена цена за его голову». Машину на дороге остановил отряд коммунистической милиции. Речь и правда шла о жизни и смерти фюрера. В этот момент Ганфштенгль достал из кармана швейцарский паспорт (по которому он возвращался из США) и объяснил, что он иностранец и едет на Лейпцигскую ярмарку в сопровождении шофера и лакея. «Вы спасли мне жизнь», – сказал тогда Гитлер. В последующие годы он всегда вспоминал об этом случае с благодарностью. Правда, сам Ганфштенгль пишет, что «он все же был обижен, что я назвал его своим лакеем».

Благодарный Гитлер своего друга не забудет и впоследствии поставит на ответственный пост иностранного пресс-секретаря партии. Кроме того, Путци возглавил отдел иностранной прессы в штабе заместителя фюрера. В поездках за рубеж он широко пропагандировал новую германскую власть…

Это еще ничего не доказывает, скажет скептик. И будет совершенно прав! Но есть в биографии Ганфштенгля факты и поинтереснее. Скромный пресс-секретарь имеет поистине невероятные контакты и знакомства…

Летом 1932 года в Германию приезжает с частным визитом весьма влиятельный британский политик. Его имя Уинстон Черчилль. В мемуарах сэра Уинстона мы найдем любопытную запись: «В отеле “Регина” один джентльмен представился кому-то из моих спутников. Фамилия его была Ганфштенгль. Он много говорил о фюрере, с которым, по-видимому, был весьма близок. Так как он показался мне веселым и разговорчивым человеком и к тому же прекрасно говорил по-английски, я пригласил его к обеду. Он чрезвычайно интересно рассказывал о деятельности Гитлера и о его взглядах. Чувствовалось, что он совсем им очарован. По всей вероятности, ему было поручено войти в контакт со мной, и он явно старался произвести приятное впечатление. После обеда он сел за рояль и так хорошо исполнил множество пьес и песен, что мы получили огромное удовольствие. Он, казалось, знал все мои любимые английские песни. Он прекрасно умел развлечь общество. Как оказалось, в то время он был любимцем фюрера. Он сказал, что мне следовало бы встретиться с Гитлером и что устроить это нет ничего легче»[103].

Сэр Уинстон представил дело так, будто случайный знакомый пытался познакомить его с фюрером. В изложении Ганфштенгля эта история выглядит совсем иначе: «Я довольно много времени провел в обществе его сына Рендольфа (сына Черчилля. – Н. С.) в ходе наших предвыборных поездок. Я даже организовал для него полеты на самолете вместе с нами один или два раза[104]. Он обратил мое внимание, что его отец приезжает в Германию и что нам следует организовать встречу»[105].

Согласитесь, что знакомство с сыном, который несколько раз летал вместе с Гитлером, Ганфштенглем и свитой фюрера, это нечто большее, чем если бы «один джентльмен представился кому-то из моих спутников». Но так или иначе, а британский политик на встречу согласился: «В то время у меня не было какого-либо национального предубеждения против Гитлера. Я мало знал о его доктрине и о его прошлом и совсем ничего не знал о его личных качествах. Я восхищаюсь людьми, которые встают на защиту своей потерпевшей поражение родины, даже если сам нахожусь на другой стороне. Он имел полное право быть германским патриотом, если он желал этого»[106].

Кто же поручил Ганфштенглю «войти в контакт» с британским политиком? Кто поручил ему организовать встречу двух великих политиков? Сам Гитлер? Нет. Не просил фюрер наладить этот контакт, потому что сам же на встречу с Черчиллем не пошел, несмотря на все уговоры Эрнста Ганфштенгля! «Так Гитлер упустил единственный представлявшийся ему случай встретиться со мной»[107], – сетовал Черчилль. Серьезный политик так поступить не может – сначала просить о встрече с одним из ведущих политиков самой сильной державы мира, а потом на нее не прийти. Это по-детски, это несерьезно. До того, как Гитлер захватит власть, оставалось всего полгода, и личное знакомство с Черчиллем лишним точно не будет. Выходит, что познакомить Гитлера с Черчиллем Ганфштенглю поручили не нацисты, а та самая спецслужба, что ловко и аккуратно приставила к восходящей звезде германской политики Адольфу Гитлеру своего человека. Иначе откуда ему знать сына Черчилля, зачем таскать его с собой в предвыборные полеты?

Ответ один: всей своей деятельностью Ганфштенгль пытался убедить Гитлера в необходимости дружбы с Англией и США и для этого подводил фюрера к сильным мира сего. Ведь даже «неявка» фюрера не помешала британскому лорду обсудить несколько весьма щекотливых моментов. С кем? С Ганфштенглем. «Скажите, что ваш шеф думает об альянсе между вашей страной, Францией и Англией?»[108] – спросил Черчилль.

И зачем же приезжал в Германию старая лиса сэр Уинстон? Не затем ли, чтобы лично посмотреть на того, кто через шесть месяцев встанет во главе Германии?

Много хорошего для Гитлера еще сделал его друг. Например, в феврале 1934 года он без ведома фюрера отправился к… Бенито Муссолини. Цель поездки скромного пресс-секретаря – подтолкнуть дуче к нормализации отношений. Ведь неправильно, говорит ему Ганфштенгль, что «такие трудности могут существовать между нашими двумя фашистскими государствами»[109]. Как мы знаем из истории, именно в это время и началось сближение двух диктаторов. Нам же стоит задать себе только один вопрос: а как же Ганфштенгль сумел попасть к главе Италии на прием? Неужели любого немца, оказавшегося в их стране, итальянцы сразу поят кьянти и ведут к Муссолини? А должность у нашего героя не так высока, чтобы туда попасть.

Но связи Ганфштенгля поистине фантастичны. Если в вашу голову закралась шальная мысль, что написавший захватывающие мемуары Путци – последователь барона Мюнхаузена и все это выдумки, то вы ошибаетесь. Потому что если утверждение насчет визита к Муссолини трудно проверить, то существуют «железобетонные» доказательства невероятного могущества Эрнста Ганфштенгля. Сделав так много для рейха, в марте 1937 года он вдруг покинул Германию. В смысле, тайно уехал, якобы вступив в конфликт с окружением Гитлера и почувствовав угрозу своей жизни.

Куда же отправился наш герой? В родную Америку. Там, оказывается, у него есть еще один хороший товарищ, однокашник по Гарварду – президент США Франклин Делано Рузвельт! Что с того, что наш герой-немец работал у Гитлера в должности иностранного пресс-секретаря партии? Что с того, что Путци возлагал в этом качестве в США к памятникам венки… с орлами и свастиками?

Во время Второй мировой войны Ганфштенгль будет работать… советником президента Рузвельта![110]

Экспертом по нацистской Германии. Работал он под арестом, то есть под охраной. Охранял Эрнста Ганфштенгля сержант американской армии Эгон Ганфштенгль. Однофамилец? Нет, сын, своевременно вывезенный из Германии и направленный охранять папашу по личному распоряжению американского президента! Вот такая дружба, которая длилась до тех пор, пока нацисты у власти не укрепились. Дальше помогать, направлять и подсказывать уже не надо: война, ради которой искали Гитлера, ради которой трудился Ганфштенгль, не за горами. А может быть, просто закончился «контракт»? Темная это история, как и все восхождение Гитлера к власти…

Однако вернемся в Россию. Показав большой кукиш на Генуэзской конференции своим западным партнерам и прорвав дипломатическую изоляцию России путем заключения Рапалльского договора, Ленин словно истратил свои последние силы. 52-летнего Владимира Ильича поразил инсульт. Это случилось в мае 1922 года. Тогда впервые встал вопрос о преемнике. Фактически Ильич никого взамен себя не назначил, а последовавшие за первым инсульты не позволяли ему полноценно руководить страной. Это и привело к началу борьбы за ленинское наследство между Троцким и Сталиным. Она разворачивалась в условиях нестабильности как в экономической сфере, так и в политической: в 1922 году начался переход к нэпу и очередной этап в «собирании земель русских» – создании СССР.

Дату смерти Ленина в Советском Союзе знал каждый: 21 января 1924 года. А вот другую, не менее важную для понимания истоков фашизма, не знает почти никто[111].

Взаимосвязь между этими двумя событиями не заметить невозможно. Англичане дождались смерти Ленина и только после этого признали Советский Союз[112]. И дело тут не в неприятии коммунизма руководителями Британии. Дело в принципиальном нежелании иметь дело с тем, кто их обманул. С тем, кто, будучи посланным разрушить страну и передать ее в управление Западу, осуществил первое, но второго делать не стал. А в Генуе еще раз показал, что умеет выкидывать политические кульбиты не хуже своих британских «друзей». Ведь такие дела, как установление дипотношений, за одну неделю не делаются. Консультации активно шли еще до смерти вождя. И признание СССР через девять дней после его ухода из жизни – это прямой и недвусмысленный намек на то, какой политический курс Советского Союза найдет понимание. «Уход» Ленина давал прекрасную возможность исправить те проблемы, что острый ум Ильича создал для англосаксов. И исправлять ситуацию должен был Троцкий. Именно на него возлагалась надежда.

Теперь самое время вернуться к идейным разногласиям между Иосифом Виссарионовичем и Львом Давыдовичем. Между теорией построения социализма в одной стране и принципиальной невозможностью сделать это. Что такое строительство нового социального строя? Это борьба, кровь, гражданская война, жертвы и разруха. Тут у Троцкого со Сталиным разногласий практически не было. Но вот схватка закончилась, пора восстанавливать страну. Здесь и начались разногласия. Сталин считал, что надо строить в СССР социализм, а для этого – новые заводы, фабрики, железные дороги. Социализм должен улучшить жизнь трудящегося человека, а значит, надо строить детские сады, школы, библиотеки. Бороться с безграмотностью и невежеством. Вкладывать средства в улучшение инфраструктуры, возводить санатории и дома отдыха для трудящихся. Не только восстанавливать Россию, но и развивать и улучшать ее.

Что предлагал Троцкий? Социализм в одной, отдельно взятой России невозможен. Поэтому и масштабное строительство бессмысленно. Что толку строить потолок, не заложив фундамент! А фундаментом счастливой жизни в России может быть только мировая революция. Надо ее совершить, а уж тогда браться за все остальное. Это значит, не надо садиков и санаториев, не надо фабрик и заводов. Не надо вообще ничего, кроме финансирования мирового революционного движения и создания сильной армии, которая и принесет зарю всему человечеству на острие своих сабель. Ведь перманентная революция, по Троцкому, должна постоянно экспортироваться. Что это значит? Это значит, что в любой момент СССР может напасть на любую страну по выбору и усмотрению товарища Троцкого. И его зарубежных друзей, тех, которым Лев Давыдович отправлял «паровозные» денежки…

Ситуация отнюдь не безобидная. Если бы победил Троцкий, то все силы страны были бы использованы для создания угрозы окружающему миру[113]. Следовательно, товарищ Троцкий дает своим кураторам из британской и американской разведок замечательный повод военным путем добиваться уничтожения СССР. То есть еще одного военного разгрома русской армии и создания великолепного повода для оккупации страны. Кто же обвинит в агрессивности Запад, если СССР готовится напасть сам? Никто, все будут аплодировать. Кроме этого теория экспорта революции позволяла Великобритании нашими руками и кровью наших солдат создавать напряженность в нужных ей точках мира. Не хочет персидский шах давать англичанам свою нефть? Тогда Красная армия несет в Иран революцию, заваривает кашу, а потом туда приходят «белые и пушистые» англичане и спасают персов от озверелых коммунистов. Ну, а в знак благодарности забирают нефть себе…

Здесь очень уместно привести одно высказывание Иосифа Виссарионовича: «Оппозиция думает, что вопрос о строительстве социализма в СССР имеет лишь теоретический интерес. Это неверно. Это глубокое заблуждение»[114]. Решение, каким курсом пойдет страна, действительно определяло дальнейшие практические действия. И они, эти действия, были диаметрально противоположны. Победит Сталин – страна останется независимой и начнет восстанавливаться, возьмет верх Троцкий – впереди нас ждет новый «Октябрь», а сотни тысяч русских мужиков могут полечь на полях сражений, пытаясь «поджечь» Европу и Азию.

И самое главное: если восторжествуют идеи Троцкого, у СССР не может быть союзников в принципе! Ведь других социалистических стран в мире нет, а все капиталистические наши враги априори! А значит, и такой опасный для Англии Рапалльский договор с Германией умрет сам собой…

Первое крупное столкновение между Сталиным и Троцким произошло в январе 1923 года, как раз из-за упомянутой нами оккупации французами Рура. Троцкий призывал поддержать коммунистов, которые, как мы помним, в октябре 1923 года устроят восстание в Гамбурге. Это значило пожертвовать дружбой с Германией ради торжества идеи мировой революции. А ведь дружба с немцами – это не только банкеты, рукопожатия и улыбки дипломатов. Это ведь станки, машины, турбины, оптика, которые никто нам, кроме Германии, не поставляет. Они позарез нужны СССР. Поэтому Сталин категорически против вмешательства. И вмешательства не происходит.

В январе 1924 года умер Ленин, и схватка за власть в России вступает в открытую фазу. Кто победит в ней, пока непонятно. Вполне вероятно, что для сокрушения России вновь может понадобиться война. Для этого нужно государство, которое бы могло ее начать. И у этого государства должен быть соответствующий лидер…

Суд над нацистскими путчистами состоялся в феврале-марте 1924 года. Гитлер был приговорен к 5 годам тюрьмы. Не теряя времени, он стал диктовать свою будущую книгу «Майн кампф» Рудольфу Гессу, в которой, как мы помним, без устали воспевает выгоды англо-германского союза для обеих стран. Вас это не удивляет? Он же в камере сидеть должен, перевоспитываться, а не книги писать! Но тюрьма у фюрера как санаторий. Хорошее питание, постоянный прием посетителей, по шесть часов в день[115].

Гитлеру в тюрьме создан режим наибольшего благоприятствования. «Место заключения выглядело, как магазин деликатесов. Там можно было бы открыть цветочно-фруктово-винный магазин со всеми запасами, заставившими камеры»[116], – так описывает «узилище» фюрера Эрнст Ганфштенгль. Кстати, пришел американец туда вовсе не из сентиментальности. Он готовится снова вытащить фюрера из сложной ситуации. Рукопись гитлеровского «шедевра» тайком вынесена из тюрьмы, и ее уже набирают в типографии «Фелькишер беобахтер», но у нацистской многотиражки имеется куча неоплаченных счетов. Если по ним не расплатиться – все будет потеряно.

«…Я оплатил некоторые из них и подтвердил другие, и этого было достаточно, чтобы держать редакцию на плаву»[117], – писал в своих мемуарах «добрый гений» Гитлера. Проанглийские идеи гитлеровской книги во многом принадлежат Ганфштенглю, обидно будет, если она не появится на свет. Да и много денег давать не надо, так, пустяки. Ведь вместо пяти лет Гитлер отсидит в тюрьме только тринадцать месяцев![118] Помощь нужна небольшая, но решающая…

Гитлер вышел на свободу, и тут же совершилось очередное финансовое «чудо». Это потом Гитлер будет чудесным образом поднимать экономику Германии, но сначала «чудеса» случались с ним лично. Готовая рукопись его книги «Четыре года борьбы против лжи, глупости и трусости» появится в печати с новым названием «Моя борьба» («Майн кампф»). Тираж ее будет не очень большой, а интерес читателей еще меньше. В 1926 году выйдет второй том «Майн кампф», но сути дела это не изменит. Первый том был продан в 1925 году в количестве 10 тыс. экземпляров, в 1926-м – 7 тыс. В 1927 году оба тома нашли только 5607 покупателей, а в 1928-м и того меньше – всего лишь 3015[119].

Понятно, что с таким тиражом, или такими «продажами», как сейчас принято говорить, не прожить ни одному писателю. Однако молодой «писатель» Адольф Гитлер очень даже хорошо живет. Никаких других доходов у него вроде бы нет. Но вольготной жизни этот факт не мешает. Лишь полгода после выхода из тюрьмы Гитлер жил в своей старой квартирке в Мюнхене, а с лета 1925 года арендовал, а затем и купил виллу в баварских Альпах – будущий знаменитый Оберзальцберг. Помимо этого он купил себе шестиместный (!) «Мерседес-компрессор» последней модели, что и сейчас может позволить себе не каждый труженик пера, а уж для Германии того времени это было необыкновенно дорогим приобретением[120]. Стиль жизни Гитлера также начинает приобретать необходимый для фюрера лоск: хорошая одежда, свободные деньги, машина и шофер. Налоговая полиция Веймарской республики весьма заинтересовалась источниками неизвестных доходов фюрера, позволивших ему зажить на широкую ногу сразу после тюремных нар. В ответ на запрос налоговиков Гитлер ответил: «Ни в 1924 году, ни в первом квартале 1925 года я никаких доходов не получал. Прожиточные расходы покрывал займами, которые брал в банке. Такого же происхождения и деньги на приобретение автомобиля».

Переписка Гитлера с налоговиками – тема для отдельного рассказа. «Свои личные потребности я ограничиваю самым необходимым, совершенно не употребляя алкоголя и табака, питаясь в самых скромных ресторанах, и, если не считать минимальной квартирной платы, не несу никаких затрат за счет расходов писателя-публициста…»[121] – отвечал писатель Адольф Гитлер налоговым инспекторам. Ведь в графе «профессия» фюрер именно так и указывал: «писатель». А единственные названные в его налоговых декларациях доходы, как и положено «писателю», от продажи книги. Вот только дебет с кредитом у Гитлера не сходился: расходы сильно превосходили доходы, отчего и задавали вопросы фининспекторы. В объяснениях фюрер ссылался на кредиты, которые он брал на свои покупки. Однако из каких средств он их погашал, неясно и по сию пору…

Теперь вернемся в СССР. Очень не хочется останавливаться на всех перипетиях борьбы между двумя коммунистическими вождями. Впрочем, эта формулировка некорректна. Фактически в рамках одной политической организации существовали две абсолютно разные партии. Партия, нацеленная на восстановление и строительство новой России, и партия, стремившаяся принести ее в жертву интересам «мировой революции», а если сказать прямо, то интересам Запада.

Господа историки, ау! Предлагаю вам прекрасную тему для диссертаций. Исследуйте совпадения дат истории НСДАП и ВКП(б), и вы сможете многое понять. Мы же отметим только самые вопиющие «случайные» совпадения. Оппозиция сталинскому курсу в разное время составляла разные программы. Объединяло их лишь одно: прими такую программу партия, и от страны очень быстро ничего бы не осталось. Звучали они красиво, как, например, знаменитая «платформа 83-х». Суть ее такова: даешь «сверхиндустриализацию» путем увеличения налогового бремени на крестьян-середняков, повышения цен на товары широкого потребления, изъятия оборотных средств из кооперации. Повышение цен на товары привело бы к соответствующему росту цен на продукты сельского хозяйства и понижению платежеспособности рубля, а изъятие значительной части оборотных средств из кооперации способствовало бы усилению позиций частного капитала в торговле. Понятно, что обложенные повышенными налогами крестьяне тоже не стали бы твердой опорой власти. Все это означало ослабление государства и падение жизненного уровня. А что может случиться с государством, когда оно принимает меры, которые приводят к радикальному ухудшению жизни своего населения, мы с 1985 по 1991 год наблюдали. И вновь сопоставим даты, когда же написали троцкисты эту платформу?

Оказывается, в мае 1927 года. А 27 мая 1927 года Великобритания разорвала дипломатические отношения с СССР! Вы верите в такие случайности?

Для нашего исследования важен и сам факт такого скорого разрыва отношений: в феврале 1924 года признали, в мае 1927-го больше знать не хотят. Почему? Да потому, что победа Сталина над Троцким уже становилась явной, и Великобритания не постеснялась явно продемонстрировать свою позицию. Намек весьма прозрачный: возьмет верх сталинский курс окончательно – последствия для Советской страны будут печальными…

Удивляться не надо. Действия внутренней оппозиции любой власти в России всегда удивительным образом синхронизированы с событиями на международной арене.

(Вовсе не организаторы «марша несогласных» решили проводить свою акцию точно накануне международных саммитов и встреч. Такие «удивительные» совпадения начались с времен Герцена и народовольцев, то есть с середины XIX века.)

Любопытны и причины разрыва англо-советских отношений. В 1926 году Англию потрясла забастовка рабочих. Подавлена она была очень жестоко. 12 июня 1926 года британское правительство предъявило СССР ноту протеста, в которой говорилось, что Великобритания «не может обойти молчанием акцию советских властей, заключавшуюся в специальном разрешении перевода в Великобританию фондов, предназначенных для поддержки всеобщей забастовки». Ответ советского правительства гласил, что оно не может запретить трудящимся страны оказывать бескорыстную помощь английским рабочим. По сути, СССР переводил средства, пользуясь тем, что сегодня называется «неправительственными организациями», над которыми сейчас совершенно справедливо установлен более пристальный надзор Российского государства. В этом смысле реакция Великобритании на шаги СССР весьма показательна.

То, что можно делать им, нельзя делать нам. Таково «искреннее» убеждение западных стран. Это «они» могут финансировать нашу оппозицию через фонды и организации. Когда же это пытаемся делать мы, возмущению англосаксов нет предела. Точно так же, когда они не дают закачивать в свою страну иностранные средства для их политиков – это нормально. Стоило в нашей стране «прищучить» НКО – вновь взрыв возмущения.

Однако руководство СССР на шантаж не поддалось. 14 ноября 1927 года Троцкий и Зиновьев были исключены из партии. Потому что 7 ноября оппозиция попыталась устроить в Москве и Ленинграде «альтернативные» демонстрации, больше похожие на попытки начала государственного переворота. Ответ Сталина – исключение Троцкого из партии. Затем на заседании политбюро было принято решение о его высылке из столицы.

10 января 1928 года Троцкий отправился в далекий город Верный (нынешняя Алма-Ата). Ехал с удобствами: в распоряжении Льва Давыдовича отдельный вагон, в котором, кроме него и ехавших вместе с ним членов семьи, разместились его личный архив, библиотека и все необходимые ему вещи (включая охотничий инвентарь и собаку)[122].

Конечно, вождю несостоявшейся мировой революции от ссылки стало намного хуже. Зато для Гитлера и нацистов именно год высылки Троцкого становится, наоборот, началом невиданного роста. «Успехи Гитлера и его доктрин могут, таким образом, быть точно прослежены. В 1928 году он располагал всего 12 мандатами в рейхстаге. В 1930 году эта цифра увеличилась до 107, а в 1932-м – до 230»[123].

НСДАП резко стартовала, став главной националистической силой (пока что в рамках юга страны), впитывая в себя множество мелких националистических союзов и групп. Затем начался период роста уже в рамках всей Германии. На период 1927 года (то есть еще до ссылки Троцкого) приходятся последние свидетельства, описывающие марши штурмовиков весьма нелестно: «Они были одеты в дешевенькую, потрепанную форму, и грузовик, на котором они прибыли, выглядел не лучшим образом и был похож скорее на допотопную колымагу»[124].

Как же все связано в этом мире! Порой просто невероятно! Ну кто бы мог подумать, что как только Лев Давыдович отправится в Алма-Ату, так сразу обмундирование и довольствие фашистских штурмовиков резко улучшатся. Не верите в такие совпадения? Тогда найдите описание их маршей, подобных приведенному, из 1928 года!

Однако поистине переломный момент, после которого Гитлер неудержимо и резко пошел к вершине власти в Германии, наступил в первой трети 1929 года. Вновь, в который раз гитлеровское движение претерпело благостные метаморфозы. Сначала, как водится, сам фюрер. В 1929 году, пишут его биографы, из его налоговой декларации каким-то чудом исчезла, причем навсегда, статья «Проценты по займам»[125]. Произошло очередное финансовое чудо, и Гитлер перестал быть должником! В то же время он вновь переехал и стал жить в девятикомнатной квартире на Принцрегентштрассе, в квартале зажиточных мюнхенских буржуа[126]. У него большая свита: помощники, телохранители, шоферы, повара и даже садовники[127].

А ведь еще в самом начале 1929 года заместитель фюрера по партии Рудольф Гесс лично разъезжал по Германии, собирая средства. Он раздавал господам немецким промышленникам две пачки фотографий: на одной – демонстрации коммунистов, на другой – марширующие штурмовики[128]. Сопровождающие показ слова просты: это силы разрушения, мы – силы порядка. Но СА бедны, нужны обмундирование, снаряжение. Словом, деньги. Их должны дать те, у кого они есть, чтобы не потерять всего того, чем владеют.

Сам же Гитлер, наоборот, резко снижает свою активность. «Если в 1927 году он публично выступил пятьдесят шесть раз, то два года спустя сократил количество своих выступлений до двадцати девяти»[129]. Устал? Нет, теперь необходимого пропагандистского результата можно добиться другими способами, и нет необходимости в той же мере надрывать голос на митингах. За Гитлера теперь агитируют деньги. И газеты. Речь идет вовсе не о нацистской прессе. Почему-то именно в 1929 году владелец медиаимперии Альфред Гугенберг создал с Гитлером альянс. «Официальная» версия – чтобы совместно противостоять новому плану «возрождения Германии» (плану Юнга). Истинная причина – выпустить Гитлера на оперативный простор. О нем начинают писать множество газет. О нем говорят по радио. Огромное количество немцев именно тогда впервые узнали о существовании нацистов и их неуемного лидера. Гитлера будут так «пиарить», что число его поклонников возрастет за два года в семь раз[130]

Загрузка...