Маша поставила на зарядку телефон, оглядела комнату, в которой сидела на диване и углубилась в чтение тетрадки:
Это помещение ещё с советских времён, называлось» залом»,т.е. самой большой комнатой в квартире. Обязательная стенка под орех, дверцы ручек, которой были проткнуты дырочками по середине, не предусмотренными по замыслу дизайнеров. В комнате на полу лежал синий ковёр с узором, законченность интерьеру «по-советски» придавал мягкий уголок: диван, два кресла и телевизор на тумбочке.
Маша рассматривала отверстия в ручках, понимая, что симметрия нарушена, вот дырочка поменьше, а в выдвижных ящиках, побольше начала свой привычный внутренний монолог:
– Сыну было лет пять, когда он обновил нашу стенку и простым карандашом изменил её внешний вид.
Да, помню, муж тогда сильно ругался, избить хотел ребёнка, я не дала.
Вот сижу тут, сама с собой разговариваю, всё равно сын не услышит, он же в наушниках у компьютера.
Подруга Верка бы не дала спуску своим детям, если бы они такой намеренный урон имуществу причинили. Если бы не она лично, так муж, всыпал бы по первое число.
Не то, что я. Может, вредно быть слишком доброй?
У таких дети вырастают, прилипают к компьютеру, а дальше что?
Ладно, хоть учиться лучше стал, может быть, поступит в какой-нибудь вуз в нашем городе?
Всё, пойду курицу жарить, скоро муж с работы придёт, – женщина пошла в кухню, по пути посмотрев на скрюченную широкую спину своего шестнадцатилетнего сына, сидевшего около монитора.
На кухне, тот же «постсоветский» дизайн: половину маленького шестиметрового пространства занимал мягкий кухонный уголок: бежевый из кожзаменителя, состоявший из маленького узкого диванчика, втиснутого в угол и большого прямоугольного стола с белым пластиком на столешнице. Остальные атрибуты кухонного пространства вполне предсказуемы: белорусская плита «Брест», холодильник «Орск» и несколько навесных шкафчиков зелёного цвета.
– Так, курица уже разморозилась, – она взяла в руки «синюю птицу» и услышала голос сына.
– Мама, иди сюда, пожалуйста.
Птаха была отложена, наскоро вытерев руки, мать поспешила в комнату, к сыну, который сам попросил её подойти, что сама по себе редкость.
– Сынок, что случилось? Я курицу готовить собралась, ты кушать хочешь?
– Мам, я буду курицу. Я не про это спросить хотел.
– А про что?
– Мам, а если я на недельку в августе в Москву съезжу?
– В Москву? Ну, дело хорошее, надо всё обдумать, где ты остановишься. Может быть у сестёр бабушки?
– Может быть.
Мария разглядывала своего взрослеющего сына: высокий, широкоплечий с огромной копной пепельных волос, доходящих ему почти до плеч. Серые большие глаза, густые чёрные брови, нос немного великоват (слава богу, не такой длинный, как у его отца), вот рот слишком мал, для такого широкого лица. Да, уж какой есть.
– Я, что-то не заметила в своём мальчике, только, что разговаривала с Верой, жаловалась, что сын никуда не хочет, все его передвижения в пространстве ограничиваются комнатой с компьютером и кухней, чтобы поесть. Что –то случилось с сыном, вдруг в Москву собрался. Зачем?– эти мысли Маша не озвучила, повторив лишь последний вопрос:
– Зачем тебе, сынок, в Москву ехать? Ты этих родственников едва знаешь, что за интерес?
– Я просто давно не был в столице, помнишь, маленьким ездил с бабушкой и отцом?
– Помню- помню.
– Это когда твой отец с его матерью забыли дома все твои вещи, которые я дала для поездки, и потащили ребёнка в Москву, в чём он гулял во дворе: шортах и майке. Пришлось им курточку покупать, в столице непогода разыгралась- дождь пошёл. Они поэтому и гулять не ходили, у родственников дома сидели, - Маша вспомнила, но всё это сыну решила не говорить.
– Ладно, съезди, ты двоюродных бабушек и их семьи, толком и не знаешь, познакомишься с ними. В жизни пригодится, с родственниками нужно дружить. Мне вот не повезло, у меня своих родных нет. У твоего отца их сколько душе угодно. На всех хватит.
Только, я вот, что думаю: на поездку деньги нужны, неплохо бы тебе подработать на каникулах?
– Я об этом уже думал, мам. Мне Тёма предложил у его отца месяц поработать, он товар по «комкам» развозит, обещал пять тысяч заплатить. Тёма на карточный турнир в Москву едет на две недели, он меня рекомендовал на замену. Отец согласился.
– Ничего себе, тебе в Москву, как срочно понадобилось. Ты даже о деньгах подумал и о том, где их заработать! Растёшь, сын, молодец. Я приятно удивлена.
– Ад нова омнэс конкуррунт?
– Так-так, переведи, пожалуйста.
– На латинском- это означает: Всё стремится к новому.
– Ну, да, ты прав, – мама растерялась, не зная, что ещё можно сказать пошла на кухню, к курице.
Она села на стул, взяла нож, в задумчивости водила им по уже окончательно разморозившейся и потёкшей птице:
– Только, что я плакалась подруге, что сын ничего кроме интернета не видит, а он оказывается, поездку в Москву планировал. Даже работу себе нашёл, так захотел в путешествие.
Да, чего-то я не замечаю в ребёнке, вижу в нём только маленького мальчика.
А он теперь по-латински изъясняется, не лень ему, столько выражений новых выучил.
Интересно, когда это у него началось? Такая тяга к знаниям?
Пожалуй, полгода назад, зимой. Изменился мальчик, а я и не заметила.
– Ой, что я наделала! – вскрикнула Маша, заметив исколотую со всех сторон, птицу.
– Её теперь, только мелко порубить и на жаркое с картошкой, никто многочисленных ранений не увидит. Что-то я слишком разволновалась. Муж с работы никак не вернётся, всё трудится и трудится, без остановки.
Женщина взялась за приготовление пищи, лишь мелкие рыжие кудряшки мотались в такт движениям, серые глаза внимательно следили за ножом. Ни с того ни с сего, защипало в носу из глаз потекли слёзы, Маша даже не могла их вытереть, руки были заняты курицей. Наскоро сполоснув их водой и вымыв глаза, она не вернулась к стряпне. Облокотившись на стол подперев голову руками, она продолжала лить слёзы, сама даже не понимая, почему.
То ли проснулась обида на мужа, в последний год отгородившегося от жены, то ли сын, «вдруг» решил некстати вырасти…
Женщина сорока лет, среднего роста, слегка полной фигурой и открытым выражением пухлого лица рыдала за кухонным столом, внутренне грызла себя, за то, что занимается глупостями, не готовит обед и плачет, плачет совсем без видимой причины.
Маша, не замечая треньканья получаемых сообщений на свой телефон продолжила чтение Дневника вслух отметив:
– Интересно, почему я писала в тетрадке от третьего лица?– и сама тут же ответила на вопрос:
– Наверное, чтобы хоть чуть-чуть абстрагироваться, писала о себе, но как бы со стороны. Чтобы совершенно не сойти с ума. На обложке так ведь и написано: «Чтобы не сойти с ума». Видно, так невыносимо мне было взросление единственного сыночка.
Всё, вспомнила! Я же даже целую книгу тогда хотела написать или сценарий по реальным событиям, любила я тогда такие фильмы и мечтала стать писателем. Ладно, продолжу чтение, самой интересно, я уже и не помню подробности, как у Саши всё начиналось:
– Мам, понимаешь, зарплату только через две недели выдадут, а мне срочно билеты в Москву надо покупать,– почти с порога объявил, пришедший с работы Саша.
– А почему так срочно, ты же сказал, что в августе в Москву поедешь, успеешь билеты купить.
– Не успею.
– Интересно почему? Что в Москве пожар намечается или землетрясение?
– Ничего такого не намечается.
– Тогда в чём дело?
– Ну, понимаешь, я с девушкой познакомился, она москвичка. Мы с ней по интернету познакомились.
– Подожди, ты, что, к ней едешь, знакомиться очно?
– Ну, да.
– Подожди, сын, а что же ты молчал? Как её зовут?
– Я сейчас тебе говорю. Даша, её зовут.
– Понятно. Даша не может тебя подождать и надо срочно ехать.
– Подождать она может, только она с родителями на две недели на Кипр улетает с десятого августа.
– То есть, нужно успеть до этого съездить в Москву?
– Да, вот видишь, какая ты у меня понятливая, – сын обнял мать.
– Я –то понятливая, только объясни, почему ты раньше молчал? Что это за девушка, сколько ей лет? Она учится или работает? С кем живёт, кто у неё родители?
– Вот поэтому и молчал, что предвидел твой шквал вопросов.
– Ничего себе, мой сын собрался в другой город, а мама ничего не должна знать?
– Почему не должна? Должна, сейчас я расскажу, прямо с аб ово.
– Саша, ты меня пугаешь, с какого « абово»?
– Это по-латински, дословно: с яйца, т.е. с самого начала истории.
– Давай с предыстории, я послушаю, пойдём, сядем на диван.
Мама с сыном удобно устроились на сером велюровом диване.
– Чтобы ты хотела услышать?
– Всё, как ты обещал, с начала: кто родители, с кем живёт, сколько лет?
– Даша живёт с родителями, заканчивает одиннадцатый класс, ей семнадцать лет, будет поступать в вуз.
– В какой?
– Я толком не помню, кажется в университет, на экономический факультет.
– В какой университет, в МГУ или другой?
– Другой, кажется, я спрошу, специально для тебя. Что ещё?
– Саша, ты чего такой напряжённый, я только начала всё узнавать…
– Знаю тебя, сейчас начнёшь копаться в подробностях.
– Ну если не хочешь, можешь ничего не говорить.
– Ну, хочу.
– В интернете, говоришь, познакомились?
– Ну, да, меня Юра позвал в игру, она за Меленду и Кварка была.
– За кого-кого?
– За эльфов, у них имена такие: Мелинда и Кварк.
– Понятно. Сын, теперь вразумительно объясни, почему именно к Даше ты собрался ехать? Ведь вас в игре много участвует?
– Она пригласила, Юра с родителями на майские праздники тоже в Москву ездил, познакомился с Дашей. Помнишь, я показывал новый роман Лукьяненко? Ещё большую шоколадку?
– Шоколадку помню, но я думала, что она от Юры, я ещё удивилась, какой хороший друг у тебя.
– Нет, это от Даши и от Нины Фёдоровны.
– Так, постой, кто это такая, Нина Фёдоровна, ещё одна подружка по компьютерным играм?
– Нет, это бабушка Даши,– напряжение сына немного спало и он заулыбался.
– Я не поняла, при чём тут бабушка, ты к ней едешь или к Даше? – мама, наоборот, напряглась, силясь переварить новую порцию информации.
– Мам, просто бабушка Даши пригласила меня пожить у неё недельку. Мы по карте посмотрели, если я буду жить у родственников, то на метро мне нужно будет добираться полтора часа в один конец.
– Пожди, подожди, Саша. Ты хочешь сказать, что бабушка девушки, с которой ты познакомился по интернету, зовёт тебя погостить в Москве недельку-другую.
– Я не собираюсь, другую, только на неделю.
– У неё, что, такая огромная квартира?
– Обычная, двухкомнатная.
– Тогда почему приглашают не родители Даши, а её бабушка?
– У родителей квартира меньше. Просто бабушка очень общительная, я с ней по скайпу общался. Нина Фёдоровна и Юру в гости звала, но он с родителями в гостинице останавливался. К бабушке недавно девушка приезжала из Белоруссии, неделю жила.
– У ней муж то есть?
– Есть, они вместе уже сорок лет живут.
– Значит ей скучно, и она гостей в Москву со всей страны зовёт?
Это был риторический вопрос, сын на него не ответил, но и не опроверг, лишь пожал плечами.
– Ты уверен, что у чужой тёти тебе будет лучше, чем у родной двоюродной бабушки? – бросила Маша ещё один острый камень в огород великодушного гостеприимства Нины Федоровны.
– Мама, ты за меня не бойся и не переживай так, – сын обнял мать, зная, как окончательно сломить сопротивление родительницы.
– Пойду, водички попью, – Саша скрылся в коридоре, Маша пошла за ним.
– Подожди, а где Даша будет жить, когда ты приедешь в Москву? У родителей?
– Нет, со мной, т.е. у бабушки, – Саша поперхнулся водой, которую налил в бокал из- под крана, увидев выражение лица матери.
Похлопав по спине, кашляющего сына Маша спросила жалобным голосом:
– Ничего не поняла, вы вместе жить собираетесь?
– Ну, да, чего ты боишься, в разных комнатах. У них двухкомнатная квартира, одна комната ещё перегорожена надвое, т.ч. получилось, трёхкомнатная, место всем хватит. На, мам, водички попей, – сын протянул, наполовину наполненный стакан.
***
Сын ушёл к своему однокласснику, дочка бегала на улице с подружками, благо летняя погода позволяла, а мама металась по тесной кухне, готовя ужин, прокручивала разговор со своим ребёнком. Ей было необходимо с кем-нибудь поделиться, но подруга Вера была в отпуске в Сочи, а муж пока не пришёл с работы.
Вспомнилось, как листала новую недавно купленную книгу сына «Крылатые латинские выражения», открыла на случайной странице, запомнилось изречение, конечно не по-латински, как учит сын, а по-русски: «Малое дитя грудь сосёт, а большое – сердце».
– Так, хватит об этом думать, мальчик вырос, не хочешь же ты его на семнадцатом году, опять в пелёнки завернуть? Сыну даже при рождении часть пелёнок уже мало было. Родился он с весом три килограмма девятьсот пятьдесят грамм, рост пятьдесят восемь сантиметров.
***
Перед глазами Марии замелькали картинки из роддома, где всё начиналось:
– Так всех переходивших свои сроки рожениц, завтра примет заведующая отделением, всем с чистой пелёнкой в 6 кабинете к десяти часам, – объявила дежурная медсестра родильного отделения, открыв дверь в палату, где находились десять беременных женщин с разными сроками и не одинаковыми по величине животами.
– Ой, а разве вы по фамилии кому надо идти, не назовёте? – испугалась молодая черноволосая девушка с едва наметившимся животиком.
– А ты, Старотина, что переживаешь, тебе до конца срока, ещё не один месяц мотать осталось. Кто уже переходил и так знает, в вашей палате, таких, двое. Ты, Татьяна, других и себя не баламуть, не нервируй, – строго выговорила медсестра растерянной девушке и удалилась.
– Маша, нам с тобой нужно очередь занять, поближе к десяти утра,– предложила соседка по койке, такая же «переходившая» женщина, ребёнку которой было мало девятимесячного срока, он не торопился являться на божий свет и на сорок второй неделе.
– Кулькова, а как у тебя мама рожала, что она тебе говорила? – спрашивала Машу заведующая отделением, закончив свой осмотр на гинекологическом кресле.
Ответом было: «Не знаю…» и рыданья беременной женщины.
– Ты чего ревёшь, нам нужно знать, при каком сроке ты сама родилась, – пыталась строго урезонить, находившаяся там, пожилая медсестра.
– Не успела я спросить, мама умерла три месяца назад, – поспешила пояснить опять ударившаяся в слёзы будущая мама.