4 Мила
Особенный – это просто другое слово для «иного». Никто не хочет быть «особенным», «не таким, как все». Все просто хотят быть самими собой. Хотя это, конечно, намного сложнее, чем просто найти для себя какой-то ярлык – в этом Мила была абсолютно уверена.
Но чтобы быть собой, ей предстояло сначала найти себя. Она не переставала спрашивать себя о том, кто же она такая и как она стала тем, кем является сейчас. Что она собой представляет, когда ей не хватает стольких ответов, стольких воспоминаний?
Из чего на самом деле складывается человек?
Отпустив мысли на волю, Мила наблюдала за ними. Комната, в которой она находилась, была крошечной и тесной, с красно-коричневыми обоями, которые кое-где отслаивались от стены. Плотные шторы на узких окнах и скрипучая кровать. Матрас знавал лучшие времена, однако Мила удивительно хорошо выспалась. Хотя комната явно нуждалась в ремонте, она была уютной и, самое важное, чистой. Рядом с кроватью стояли буковый комод, украшенный резьбой, и столик. Из комнаты можно было пройти в крошечную ванную. Здесь было все, что нужно.
Неплохой отель в Старом городе с прекрасным видом на пражские крыши. Другие здания не заслоняли их.
Поначалу она хотела задержаться здесь на две недели или даже дольше. Было сложно сказать точнее, потому что она не знала, когда ей удастся реализовать свой замысел – и удастся ли вообще. И конечно, все зависело от того, насколько хватит ее сбережений.
Лежа на кровати, Мила повернулась на бок, и ее взгляд скользнул по фотографии, лежавшей на столике. Она нашла место, которое было на ней изображено, но не девочку. Нет – эти воспоминания оставались где-то далеко.
Прежде чем выбраться из кровати, она проглотила комок в горле и попыталась подбодрить себя. Сейчас ей так важно было собраться с силами.
Она проспала уже полдня. Усталость от путешествия вместе с событиями прошедшей недели, смертью матери и всеми последовавшими за этим тяжелыми решениями пропитала ее насквозь. И все-таки она не хотела больше лежать, впустую теряя время. Не для этого она сюда приехала. Нет, она должна, наконец, заняться поиском ответов.
Долгий горячий душ – вот что сейчас ей было нужно.
Она сбросила на пол одежду, которую носила со вчерашнего дня. Затем скрылась в ванной – в такой же тесной и по-спартански обставленной, как и остальной номер. Душевая кабина была маленькой, но Мила поместилась внутри. Она с усилием крутила заржавевший кран, пока вода не брызнула ей на кожу. Это оказалось очень приятно – согреться, смыть с себя пыль и грязь, казалось, что на какое-то мгновение поток воды словно уносил все заботы с собой. Ее длинные темно-каштановые волосы потяжелели от воды, стекавшей по плечам.
Мила помылась, отогнав все мысли, медленно повращала головой, помассировала шею. Она мылась до тех пор, пока напор в кране не начал слабеть, а вода не стала прохладной. Тогда она с тяжелым сердцем закрыла кран. Отодвинув в сторону шторку с цветочным узором, она взяла одно из сложенных стопкой полотенец. Стоя перед раковиной, подняла руку и протерла ладонью зеркало, чтобы посмотреть на себя. Светлая, ровная кожа, максимум пять или шесть веснушек на носу и изящные, тонкие, но с приятной пухлостью губы, которые слишком редко улыбались. Большие каре-зеленые глаза, обрамленные черными как смоль ресницами, чересчур похожими на мамины.
Иногда Миле отчаянно хотелось, чтобы другие могли видеть все те шрамы, всю ту боль, что она носила в себе.
После душа Мила перекусила в баре внизу и долго изучала путеводитель, хотя на самом деле уже давно знала его наизусть.
Ей нужна была улица Йиловска – там она рассчитывала что-то узнать. Улица, насколько Миле было известно, находилась в четвертом районе Праги. Если верить городской карте, там находился жилой квартал, сама же Йиловска была довольно длинной. Может, мама жила там, а может, знала кого-то оттуда? И какова вероятность, что, если это так, тот человек все еще живет там спустя столько лет?
Уже наступил ранний вечер, и у Милы так сильно урчало в животе, что она собралась с духом и решила отправиться на поиски ресторана. Весь день она строила планы, но не смогла набраться смелости, чтобы посетить то место, ради которого сюда приехала.
«Завтра», – пообещала она самой себе, заплетая волосы в свободную толстую косу, опускающуюся на правое плечо. Она сменила джинсы на черные, чуть прозрачные колготки, а потом надела темно-красное платье из плотной мягкой ткани. Оно доходило ей до колен. С тонкими бретельками, простое, в некотором роде изящное – ее любимое платье. Поверх она надела черное пальто. Обула доходящие до щиколотки сапожки без каблука, прихватила сумку. Мила никогда особо не любила надевать обувь на высоком каблуке, а сейчас ей к тому же предстояло расхаживать по булыжным мостовым. Напоследок она взяла фотографию, убрала ее в сумочку и вышла из отеля.
Солнце только что село, и Мила снова вспомнила о том, как приезжала сюда утром. Как она встречала восход, глядя в туман, как ее охватило странное чувство. И теперь, когда она шла от отеля в сторону моста и солнечные лучи уже не освещали город, она задумывалась о том, на что может решиться человек в промежутке от восхода до заката. Между двумя моментами, которые так сильно отличаются друг от друга и при этом одинаково прекрасны. Миле нравились и закаты, и восходы.
С наступлением вечера стало прохладно. Немногочисленные кучевые облака проплывали по небосводу – казалось, будто они вывалялись в банке с краской и теперь оставляли след на небе.
Как и утром, Мила прошла мимо Мостовой башни, а затем почти до середины моста. В общем-то, она не планировала снова приходить сюда. Но теперь она подумала, что надо найти на Малой Стране ресторан и попутно больше узнать о части города, находившейся на той стороне реки.
Почти что укоряя себя за это, Мила остановилась, чувствуя, как колотится сердце, снова достала фотографию и стала поворачивать ее так и эдак, сравнивая рисунок камней на фотографии с мостовой у нее под ногами. Но ничего не произошло. Расстроенная, Мила подавила возглас разочарования, глубоко вздохнула, стиснула губы и устояла перед искушением разорвать фотографию на мелкие кусочки и выбросить во Влтаву.
Чего она ждала? Чуда? Того, что случится что-то магическое и необычное и ей в одно мгновение преподнесут все ответы? Нет. Таких чудес не бывает. В этом мире нет ничего магического. «И это ты говоришь», – укорила она себя и тут же отогнала эти мысли прочь.
Мила проглотила ком в горле.
Она осторожно переложила маленькую фотографию в свой кошелек, а его убрала в сумку. Лучше хранить ее там. Затем она разочарованно повесила сумку на плечо, сунула руки в карманы пальто и хотела уже направиться дальше, но вдруг услышала шепот вдохновения. Люди замерли или замедлили шаг – Мила не понимала, в чем дело. Затем она заметила что-то уголком глаза и повернулась в этом направлении. Любопытство всегда было ей свойственно.
Фонари загорались один за другим, окутывая мост теплым светом, создавая особенную атмосферу. Чудесную, живую и таинственную. В старых фонарях замерцали огни, и Мила, зачарованно улыбнувшись, зашагала дальше. Темнота шаг за шагом наползала на город. Безжалостно и беззвучно она заставляла день отступить, требуя все больше места для себя. Дома окрасились в цвет сепии, краски блекли и ускользали. Желтый свет газовых фонарей словно проникал из другого времени и погружал Прагу в вечность.
«Я найду свои ответы и раскрою все тайны», – мысленно поклялась Мила. В этот момент, идя по Карлову мосту, она дала себе обещание. Она покинет Прагу только тогда, когда исполнит это обещание. Или когда у нее не останется другого выхода, кроме как от него отказаться.
Ее подошвы стучали по каменной мостовой. Скрестив руки на груди, Мила шагала вперед. Наконец она дошла до Малой Страны. Здесь тоже уже повсюду зажглись фонари, освещавшие улицы и старинные дома. Люди разговаривали, смеялись, проходили мимо Милы, держась за руки или взяв друг друга под руку, – некоторые из них медленно, другие торопливо. Ее порадовало, что среди них не оказалось ни одного Серого. Многие годы она боялась выходить из дома – слишком часто у нее возникало тщетное желание спасти Серого, обычно их вид действовал на нее подавляюще. Она слишком долго ухаживала за своей матерью – и все-таки недостаточно долго.
Почти сразу за Карловым мостом она повернула налево. Ей нравилась вечерняя прогулка, все, что она видела вокруг, свежий воздух. Мила осматривалась по сторонам, изучая архитектуру этой части города, то, как улочки, стены и дорожки складываются в единое целое, в чудесную картину.
В отеле ей сказали, что где-нибудь здесь она точно найдет ресторан. Но Мила не хотела бесцельно бродить по округе, так что она заранее выбрала один в путеводителе. Из этого ресторана должен открываться прекрасный вид на вечернюю Прагу.
Шагая вдоль Влтавы, Мила не сразу заметила, что, погрузившись в размышления, свернула не туда. Слева от нее был парк – она уже видела его на карте города. А ресторан остался с другой стороны.
Был вечер, уже стемнело. Мила не боялась темноты, но относилась к ней с уважением. Вот почему она не решалась идти через парк. Да, так она могла бы срезать дорогу. Она не хотела возвращаться назад, она уже устала и проголодалась, ей хотелось добраться до ресторана как можно быстрее. Поэтому она остановилась и осмотрелась по сторонам – но рядом почти никого не было видно. Пара человек чуть дальше, мужчина на другой стороне большого луга, возможно, еще одна женщина.
Внутренний голос спросил Милу: а что вообще может случиться? Но рядом с ним зазвучал другой, который с насмешкой ответил: все. И все же она подняла подбородок, запахнула пальто и вошла в парк. Песчаная дорожка негромко скрипела под ногами, деревья отбрасывали огромные тени, которые превращались в живые лица и жуткие гримасы, когда вечерний ветерок шевелил листья. Мила не хотела пугаться, но не всегда все выходит так, как хочешь. Внезапно ее настигло необычное ощущение – своего рода предчувствие. Поежившись, она обхватила себя за плечи, пытаясь прогнать его, и подавила желание немедленно вернуться. Тут же она спросила себя, почему не решила пойти более долгим, но безопасным путем. Ее дыхание заглушало все остальные звуки. Оно бесконечно громко отдавалось в ушах. Ее сердце забилось быстрее, а по затылку пробежали мурашки. Миле показалось, будто на нее смотрят, но, как ни старалась, не могла никого разглядеть.
«Идти дальше или вернуться?» – промелькнула мысль. Мила все ускоряла шаг. Пройдя еще несколько метров, она резко остановилась. Она точно должна повернуть назад! Она не знала, где кончается парк, а с подобным предчувствием идти дальше безрассудно. Она сосредоточилась на том, чтобы дышать медленно и размеренно. Пока не успокоилась настолько, что стала различать тихие голоса, раздававшиеся вдалеке.
Здесь никого не было.
В последний раз она глубоко вдохнула и заставила себя двинуться назад, но не побежать и не видеть опасность в каждой тени. Но потом… Мила резко обернулась. Все ее мышцы напряглись, щеки пылали.
Ей нужно немедленно убираться отсюда.
Все ее сознание поглотила одна мысль.
Беги, Милена!
Внезапно перед ней появилась выпрыгнувшая из тени человеческая фигура. Незнакомец схватил ее сумку. Мила увидела его в момент, когда было уже слишком поздно. Пытаясь вдохнуть, она открыла рот, не в силах издать ни звука, и застыла перед ним. Ее ноги словно вросли в землю, она не могла сдвинуться с места. Крепко вцепившись в ее руку, незнакомец потянул ее вперед. Наконец Мила сбросила с себя оцепенение и начала сопротивляться.
У нее в голове была только одна мысль: только не сумка! В ней лежала фотография. Деньги и паспорт ее не волновали. Но фото…
Мила стиснула зубы, напрягла все мышцы и изо всех сил пыталась не поддаться. Ни вору, ни страху.
Мужчина был чуть выше ее. Он натянул шапку на лицо, так что Мила могла разглядеть лишь высокие скулы и весьма выразительный нос. Фигура у него была жилистая, скорее тщедушная, чем мускулистая, но этого Мила почти не заметила, потому что он был достаточно силен, чтобы ей приходилось бороться изо всех сил.
– Дай сюда! – рявкнул он, но Мила лишь замотала головой. Он снова и снова пытался выдернуть сумку у нее из рук. Незнакомец двигался неуклюже, словно в панике. Миле удалось высвободить руку из его хватки. Вор гулко, злобно зарычал. Вместо того чтобы и дальше пытаться выдернуть сумку, он шагнул вперед и изо всей силы ударил Милу в плечо, так что ей пришлось опустить сумку на землю. Девушка упала на колени. Она хотела закричать, обругать его, но не смогла вспомнить ни единого чешского слова. В ее плече билась такая сильная боль, что стало трудно дышать.
Она не боялась боли, она боялась потерять фото. Оба чувства неожиданно смешались у нее внутри, пульсируя и превращаясь во что-то, что согревало ее изнутри и заставляло действовать.
Тепло, которое на самом деле было холодным, как лед.
Мила повернула голову и посмотрела в лицо незнакомца, собираясь плюнуть в него, но тут она увидела нож. Вор подошел ближе. Рядом не оказалось никого, кто мог бы ей помочь. Она попыталась закричать, но осеклась, когда он поднес нож к самому ее носу.
– Дай мне сумку, уродина! – крикнул он, и в этот момент тепло, скопившееся внутри Милы, словно взорвалось и вырвалось наружу из ее тела, будто жидкая лава. Незнакомец резким движением вырвал сумку у нее из рук – рывок отозвался во всем теле. Мила медленно поднималась на ноги, не отрывая взгляда от лезвия ножа, дрожавшего у ее лица.
Что-то изменилось.
Она схватила незнакомца за запястье. Не задумываясь, быстрым и точным движением. Она крепко держала его, сжимая пальцы. Дрожь исчезла. Краешком сознания Мила ощутила это изменение и внезапно подумала:
«Вот бы он убежал».
Ее взгляд скользнул по вору. Заглянув в его глаза, она увидела, как злость и надменность превращаются в них в чувство, которое она до этого ощутила в самой себе: страх. Мила хотела выпустить его запястье. Вор, не переставая, дергал рукой, пытаясь высвободиться, но ничего не выходило. Мила без труда удерживала его, сжимая пальцы все сильнее. Наконец сумка с глухим стуком упала на землю, перепачкавшись в пыли и грязи. Незнакомец пытался вырваться. Он уже выпустил нож, но Мила по-прежнему не могла пошевелиться.
Ей было ужасно жарко.
Она пристально смотрела на него, боролась с ним и с собой. И вдруг мужчина, стоявший перед ней, стал серым… Серым.
Внезапно ее пальцы расслабились, она качнулась назад, и вор тут же убежал – без сумки, но с немым криком на губах.
Мила стояла неподвижно, слушая, как шумно бьется сердце – словно кто-то в монотонном ритме колотит кулаком по толстой двери. Ее пальцы разжались, руки ослабели и безвольно повисли вдоль тела, которое начала бить дрожь.
Ей было холодно. Ужасно холодно. Осознав это, она с трудом сглотнула и нахмурилась. Мысли метались. Только что все было совсем иначе. Что произошло?
Холод пробирал все ее тело. Она пошатнулась и опустилась на землю. Какая-то птица звала своего спутника, и ее тихое, одинокое чириканье заполнило ночь. Милу окружила темнота.
Кажется, она простояла на коленях посреди парка половину вечности. Мила точно не знала, как долго. Она смотрела вслед незнакомцу, который был уже далеко, она ждала, пока ее тело перестанет дрожать и снова начнет подчиняться ей.
– Это шок… просто шок. Все в порядке, – прошептала Мила, наконец собравшись с силами, чтобы встать. С третьей попытки у нее получилось. Ноги словно онемели и казались тяжелыми. Она поспешно подошла к сумке, схватила ее и проверила, на месте ли кошелек и в нем ли фотография. Когда пальцы наткнулись на нее, Мила облегченно вздохнула.
Охотнее всего она свернулась бы клубком, оставшись тут до утра. Но этой слабости она себе не позволит.
Не здесь и не сейчас.
Плечо болело. Осмотрев себя, она тяжело вздохнула. Колготки порвались и пришли в полную негодность, как и обувь, и подол пальто. Нужно убираться отсюда. Прижав сумку к груди, она пошла обратно. Один шаг, другой, а потом она резко обернулась – и увидела незнакомца.
На этот раз Мила по-настоящему закричала. Она испугалась так сильно, что чуть не уронила сумку, и, спотыкаясь, отступила назад. Это было чересчур. Все это было уже чересчур.
Хаос охватывал ее мысли – потрясение, страх и упрямство смешивались друг с другом, и ей казалось, что мышцы вот-вот сведет судорогой.
Большие, теплые руки схватили ее, крепко сжали и помогли устоять. Неожиданно приятный голос произнес:
– Не бойся.
Мила рискнула поднять голову и посмотреть на этого человека. – У тебя все в порядке?
Лицо ее собеседника было полностью скрыто тенями, но его присутствие странным образом успокаивало. Она глубоко вдохнула и кроме свежего воздуха ощутила еще один запах. Запах, которого она не знала, которого никогда раньше не чувствовала.
«Если бы у тепла был запах, – подумала она, – таким бы он и был».
Мила была слишком слаба, чтобы бороться или убежать, и к тому же не знала, какой из двух вариантов окажется более правильным. Поэтому она просто смотрела в лицо второго за сегодняшний вечер незнакомца. Усталость потянулась у нее внутри, как кошка, ей больше всего на свете хотелось свернуться клубком. Адреналин схлынул, она полностью израсходовала его, и в ее голове воцарилась абсолютная пустота. Только сумка… Сумку она не отдаст.
– Все в порядке? – снова спросил голос, и Мила только сейчас осознала, что незнакомец держит ее за руки. Его теплые ладони держали ее крепко, но не слишком. И все-таки Мила отодвинулась, потому что от его ладоней исходило какое-то странное ощущение. Словно статический заряд. По коже пробегали мурашки – особенно по пострадавшему плечу.
Попытавшись произнести что-то пересохшим ртом, Мила откашлялась и наконец ощутила, что в состоянии ответить. По меньшей мере, ей так показалось. Она шевельнула губами, пытаясь сказать «да». «Да, у меня все в порядке». Но у нее ничего не получилось. Это была бы ложь. Поэтому она молчала, стиснув зубы, и спрашивала себя, нормально ли будет, если она просто оставит его тут стоять и уйдет. Она просто хочет оказаться подальше отсюда.
– Можно, я тебя немного провожу?
Мила едва не рассмеялась. Еще один вопрос, на который она не может ответить. Вопрос, ответ на который одновременно «да» и «нет». Можно ли ему? Конечно, кто ему запретит. Хочет ли она этого? Честно говоря, нет. Она хотела остаться одна. Но, если отвечать еще честнее, одиночество – последнее, чего она хотела.
Так что она только кивнула – и он принял ее согласие.
Они молча вышли из парка, по пути им встретилась пара человек. Постепенно Мила дышала все свободнее. Только когда они уже подходили к мосту, Мила рискнула повнимательнее рассмотреть своего спутника. Он был примерно на полголовы выше ее и излучал уверенность в себе. Он казался одновременно спокойным и внимательным. Утонченные, округлые черты лица – никаких резких линий; очень острый нос и чуть заостренный подбородок. Наиболее примечательной приметой его внешности были волосы – почти белоснежные. Ему это шло. Наверное, ему было около двадцати пяти лет, не меньше. Продолжив рассматривать его дальше, она едва смогла скрыть удивление. Белая рубашка, светлые брюки, светлые ботинки. Он почти что светился в темноте.
– Мне покрутиться перед тобой? Чтобы ты меня рассмотрела со всех сторон?
Услышав эти слова, она вздрогнула: они застали ее врасплох.
– Спасибо. Но в этом нет необходимости, – ответила Мила.
Он посмотрел на нее. Светло-карие глаза, если ей не показалось. Почему-то она этого не ожидала. Он слегка улыбнулся, словно мог расслышать ее мысли.
– Кстати, меня зовут Мила. – Она снова посмотрела вперед. Они как раз дошли до Карлова моста. – Спасибо, что захотел мне помочь… помог мне.
– Не за что.
Мила застыла на месте.
– Дальше я и сама дойду.
Это была полуправда. Хотя его присутствие придавало ей уверенности, оно в то же время заставляло Милу нервничать. После попытки нападения ей не хотелось, чтобы незнакомец узнал, где она остановилась.
– Будь осторожна, – с серьезным видом сказал он.
Мила попыталась изобразить улыбку, кивнула и двинулась вперед. Только пройдя несколько шагов, она осознала, насколько невежливо себя повела.
Его имя. Она так и не спросила, как его зовут.
Застыв на месте, Мила обернулась.
– Простите, я…
Но его там уже не было.