Крылья для землянки - читать онлайн

Лиска. 13 ноября 2000 г, Москва

Тот вечер выдался очень холодным и тёмным. Один из самых мерзких дней в году, в середине ноября, когда сыро и промозгло, когда с улицы старались исчезнуть даже собаки, забившись в какой-нибудь тёплый и сухой угол – выпадал на её день рождения. Который в этом году отчаянно не хотелось праздновать. Она и не собиралась.

Настя, её подруга и по совместительству личный психолог, вчера предложила отличное решение. Точнее, оно казалось отличным до тех пор, пока Лиска не попыталась его осуществить.

«О’кей. Тебе паршиво. Я не собираюсь убеждать тебя, что всё хорошо», – поспешно добавила она. Убедить бы и не удалось: за одну неделю она умудрилась потерять работу и кошелёк. Бумажник со всеми деньгами, которые выдали ей в качестве расчёта. И теперь все её состояние составляли триста шестьдесят восемь рублей, случайно найденные в карманах прошлогоднего пальто, и пять тысяч, одолженные Настей. Кому ещё так везёт накануне дня рождения?

«Но ты ведь знаешь, что всегда есть кто-то, кому хуже», – заметила её подруга. Лиска подняла одну бровь, затянулась сигаретой и уставилась на подругу без малейшего энтузиазма: «Это мало успокаивает».

«Это – нет, – спокойно согласилась Настя. – Но иногда успокаиваешься, когда поможешь кому-то. Потом, я читала, что если сделать доброе дело в день рождения, то весь год потом будет везти».

Сначала Настины слова не вызвали особого энтузиазма: ей самой хотелось, чтобы кто-нибудь помог. Но потом, уже ночью, закрывая глаза, Лиска смягчилась и подумала, что в этом есть смысл. Чем прийти после учебы домой и тосковать, лучше было сделать что-то необычное. Хуже никому не будет, даже наоборот. А если этот кто-то, нуждающийся в помощи, скажет спасибо, будет хотя бы приятно.

Наутро, без всякого настроения, она поднялась с кровати и долго ходила по квартире, пила кофе, читала, посмотрела старую комедию. А потом решила всё же прогуляться, и действительно попробовать найти кого-то, нуждающегося в помощи. Может, вечером на улице не так много людей.

Бог знает сколько недель подряд – она уж и со счёта сбилась, Лиска не выходила из дома в выходные. Заедала книги шоколадом, играла в бессмысленные игры на компе, смотрела телевизор. Она почти ни с кем не дружила, кроме Настасьи. Наверное, её смело можно было назвать социопатом.

От людей у неё болела голова, их было слишком много везде: в транспорте, на учёбе, на работе. Большинство окружающих всегда слишком громко говорили, они словно требовали к себе внимания, даже когда обращались не к ней, и это ужасно раздражало. Эмоции других людей били по нервам, причём как хорошие, так и плохие. Когда рядом кто-то взрывался хохотом, она инстинктивно отступала в сторону, и иногда ей хотелось, чтобы все просто заткнулись. Просто заткнулись бы все до одного, чтобы наступила благословенная тишина.

Если это психическое заболевание, то его стоило скрывать, Лиска это понимала. Поэтому она никогда не высказывала своих эмоций вслух, не говорила о них даже подруге, и никто не знал о том, с каким облегчением она закрывала изнутри дверь своей квартиры в пятницу вечером, когда большинство коллег и сокурсников спешили на вечеринки. Сама она с ужасом отказывалась от всех приглашений на какие-либо тусовки и дни рождения. Ведь каждый час выходного дня ценен тем, что его можно провести в тишине, дома.

Её ставку помощника нотариуса в конторе сократили – можно было утешить себя тем, что не она стала тому виной. Но Лиска честно признавалась себе, что работала последние месяцы плохо. У неё опустились руки после расставания с Лёшкой. Она давно полагала, что ей никто не нужен, но это не то же самое, что чувствовать собственную никому ненужность. Ощущение беспомощности и никчемности не покидало, и это, конечно, сказалось на работе – ей делали замечание и за унылое лицо, и за апатию, и за медлительность. И хотя уволили вроде как не из-за этого, но было понятно, что и из-за этого тоже.

Одиночество, которое так часто казалось ей самым желанным в жизни, всё же не делало её счастливой. Иногда, закрывая глаза перед сном, она представляла, как рядом засыпает близкий ей человек – сильный, добрый, спокойный мужчина, который не бесит, не шумит, не ходит на вечеринки. Он такой же, как она – у него не много друзей, и они не пускаются в шумные загулы по пятницам, не напиваются и не орут, а спокойно общаются, и, возможно, ей даже нравятся его приятели, и иногда ей позволяется посидеть с ними тоже.

Она мечтала о несбыточном и лишь потому, что просто не могла не мечтать. Любой взрослой женщине ясно, что таких мужчин не существует. Реальные парни, с которыми Лиске доводилось встречаться, практически не расставались с бутылкой пива, очень любили где-то «зависать» в больших компаниях, таскали её с собой. И охладевали, когда к ним приходило понимание, что ей не быть душой компании, и, следовательно, другие особи мужского пола не сочтут их девушку привлекательной и завидовать не будут. А в этом, похоже, заключался для них весь смысл – ну, или почти весь. Ещё немного смысла заключалось в сексе, но и тут ей, похоже, чего-то недоставало. «Какая-то ты холодная», – замечал Лёша пару раз, незадолго до того, как всё закончилось.

Подумав о холоде, Лиска вернулась в реальность. Фонари горели очень тускло, улица выглядела совершенно опустевшей, а ветер дул пронизывающий – не пора ли вернуться домой? Она оделась так же, как и накануне – в легкое пальто поверх кофточки и джинсов, но в субботу, как оказалось, сильно похолодало.

Поэтому гулять по родному глухому району теперь казалось самой идиотской идеей, которая только могла прийти ей в голову. Тем более, что никого, нуждающегося в помощи, на улице не просматривалось. Это даже удивляло, ведь обычно возле магазина обязательно кто-нибудь сидел и просил подаяние, или замерзшая старушка пыталась продать за половину цены последний килограмм яблок.

Она уже решила, что если увидит старушку возле магазина, то купит яблоки за полную цену. Хотя вряд ли это следовало бы считать крупным добрым делом. Лучше она возьмёт бездомную собаку. И тогда, вероятно, действительно что-то перещёлкнется на её линиях судьбы, и вся жизнь пойдёт иначе.

Одно из самых первых её воспоминаний, самых ужасных, было связано с собакой. Это воспоминание лежало в самом тёмном углу её памяти – там, откуда она никогда ничего не доставала, куда прятала самое страшное, закрывала в коробку, перематывала скотчем, и клала эту коробку в ящик, и запирала на замок. Этот замок никогда не должен открыться. Все, что она знала об этом воспоминании – что оно лежало там, и этого хватало. Возможно, если б она сумела совсем о нём забыть, то стала бы счастливым человеком, жизнерадостным, общительным – другим.

Ту собаку она не могла спасти, а воспоминание отбивало охоту даже смотреть на других замерзших голодных псов. Но что, если всё же взять домой кого-то маленького, пушистого, с большими глазами, полными надежды? Эта мысль внезапно показалась очень привлекательной. Вот только сколько Лиска не озиралась по сторонам – не находилось нигде ни собаки, ни кота, ни нищих, ни замерзших старушек. Вообще никого.

Из чистого упрямства, Лиска прошла наискосок по тёмной аллее, ведущей в сад при средней школе, которую она закончила два года назад. Вечером это место тоже пустовало, и только ветер завывал в арке. Ледяной порыв грубо сорвал с неё капюшон, холод пробрался под тонкое пальтишко, и Лиска, тяжело вздохнув, повернула к дому. Хватит. Не хватало ещё подхватить бронхит из-за каких-то суеверных глупостей. А добрые дела надо совершать по мере возможностей, а не тогда, когда с работы выгнали, и дурь в голову втемяшилась, по Настасьиной милости…

«Помогите» – вдруг услышала она и вздрогнула. Это прозвучало так тихо, что Лиска подумала: показалось. Она обернулась, стоя в глубине безлюдной арки, которую уже пересекала, и сейчас шла обратно. Как же она не заметила? В самом тёмном углу, там, куда не попадал свет от качающегося на ветру фонаря, кто-то лежал. Она замерла на пару секунд, и на неё вдруг нахлынули сомнения. Ведь всем известно: если кто-то валяется на улице, то с большой вероятностью это бомж или пьяный. Возможно, ей не стоит до него дотрагиваться, а просто вызывать скорую или милицию.

«Пожалуйста».

Трезвый, вдруг поняла Лиска. Абсолютно точно – трезвый. Оцепенение спало, сомнения улетучились, и она через мгновение уже склонилась над… полуголым юношей. Встретив взгляд серых глаз с невероятно длинными ресницами, оглядев худощавое телосложение и мягкие черты лица, Лиска сразу поняла, что этот мальчик – её ровесник или даже моложе. Впрочем, бросив беглый взгляд на мускулистые крупные руки и оценив длину его поджатых ног в тёмных брюках, она подумала, что, возможно, ему всё же больше восемнадцати.

Впрочем, дрожал он и смотрел на неё, как совсем маленький ребёнок. Умственно неполноценный? Лиска снова посмотрела на его обнаженные руки, и ей стало холодно даже в пальто. С неба падал мокрый снег вперемешку с дождём, погода стояла далеко не июльская. О чём он думал, выходя из дома в рубашке с коротким рукавом?

– Вставай, – рявкнула она, понимая, что если парнишка пролежал здесь хотя бы пятнадцать минут, то ему грозило переохлаждение, а если больше – то, возможно, потребуется медицинская помощь. Что нужно делать? Что с ним делать в первую очередь? Какой-то туман в голове мешал думать. Лиска сцепила челюсти и помассировала виски, пока парень неловко поднимался. В ушах вдруг зазвенело – неужели она тоже уже схлопотала переохлаждение и помутнение рассудка? «От переохлаждения бывает помутнение рассудка?» – задумалась она, переведя взгляд на выпрямившегося во весь рост парня, и в этот самый момент поняла: да, бывает.

Определенно, у неё помутился рассудок, ибо только это могло бы объяснить открывшееся перед ней зрелище: за спиной парня отчетливо вырисовывались тёмные длинные крылья, явно сложенные, но очень большие, свисавшие до земли. Для того, чтобы заглянуть в его лицо, ей пришлось задрать подбородок: рост незнакомца превышал два метра. Лиска невольно сглотнула и отступила.

«Пожалуйста», – еле слышно повторил он. Его била крупная дрожь, руки в темноте казались абсолютно белыми, а пальцы посинели.

– Бегом, за мной, – скомандовала она и, быстро развернувшись, пошла по направлению к своему дому. До него было рукой подать, но по дороге Лиска успела придумать сразу три объяснения своему фантастическому видению. Во-первых, она могла слегка перенервничать из-за последних стрессов и недосыпа. Да, и любовь к фэнтези могла сказаться. Тем более, что ей всегда нравилось смотреть на крылатых людей в кино. Во-вторых, парень мог быть актёром какого-нибудь шоу. Сейчас они войдут в подъезд, и она увидит – да крылья, но привязанные. Сюда отлично «ложится» и рубашка с короткими рукавами. Просто какими-то судьбами он оказался на улице в сценическом костюме. В-третьих – это может быть обычным сном. Она могла просто спать. Сейчас она откроет дверь подъезда, а там… что-нибудь невероятное, портал в другой мир. А потом она просто проснётся и всё. И, может, даже выяснится, что это не её день рождения. И что у неё всё ещё есть работа…

Она не оборачивалась, но слышала его шаги за спиной. Они оба почти бежали, спасаясь от холода и сырости. Распахнув дверь подъезда, Лиска поняла, что порталу в другой мир сегодня не суждено открыться – её встретила знакомая лестница, привычный запах тухлятины из мусоропровода и кошачьей мочи из-под лестницы. А выше пахло жареной картошкой из квартиры с дерматиновой дверью. На лифтовой площадке ей пришлось повернуться, и она вздрогнула: незнакомец стоял совсем близко, продолжая трястись.

Рассмотрев его внимательнее, Лиска не заметила ничего, что подтверждало бы её «театральную» версию: ни грима, ни сценического костюма. Лишь тёмные обтягивающие брюки, наподобие джинсов, заправленные в кожаные бутсы и хлопковая рубашка. Правда, очень странная: от плеч к шее шли точно такие же завязки, какие делают на женских купальниках. В следующую секунду Лиска поняла, почему так: у рубашки не было спинки. Ну да, там были крылья. Абсолютно настоящие. Ну, или как настоящие. Возможно, приклеенные.

– Так, я вроде не сплю. Значит, приклеенные, – вслух сказала она. Какой же клей нужен, чтобы удержать на спине такую тяжесть?

В лифте Лиска не могла заставить себя отвести от него глаза. Здоровенное мужское тело, лицо подростка. Странного серебристого цвета волосы – неужели покрылся инеем?

– Как тебя зовут? – решилась спросить она тихо. Но встретила лишь непонимающий взгляд.

Впрочем, выяснение его имени в тот момент не казалось приоритетным – главное, на чём она сосредоточилась, это оказание помощи. Тем более, что выглядел незнакомец по-настоящему плохо и не мог разговаривать, только головой качал на любой вопрос. И всё время трясся. Она пыталась засунуть его под тёплый душ, но он категорически отказался раздеваться и лезть в ванную. Кроме того, в её ванной он вообще едва помещался. Его рост оказался ещё больше, чем ей показалось сначала – макушка почти достигала потолка. Два десять? Два двадцать? Лиска никогда не видела таких высоких людей.

Но она была слишком занята его спасением, чтобы продолжать думать о крыльях и росте. Усадив его на кровать, она замотала его в покрывало, разогрела воду, заставила снять обувь и опустить огромные посиневшие ступни в таз. Он зашипел от боли, но благодарно кивнул, и Лиска приободрилась – значит, не совсем чокнутый, понимает. Сняв тёплое полотенце с сушителя, она замотала ему голову и только тогда взялась за телефон, чтобы вызвать скорую. Но тут он резко выбросил из-под покрывала руку и грубо сжал её запястье.

– Что ты делаешь? – закричала она, когда парень выкрутил ей руку, чтобы отобрать телефон. Лиска шарахнулась в сторону, испуганная. Вот и благодарность за спасение! И о чём она только думала, когда привела домой какого-то полоумного с приклеенными крыльями?

Она смотрела на него, теперь лихорадочно размышляя лишь о том, успеет ли убежать из собственной квартиры, чтобы вызвать полицию. Но какой-то звон в ушах мешал думать, и этот звон с каждой секундой усиливался. Когда она поняла, что теряет сознание, было уже поздно.

Двое крылатых мужчин, которые любому землянину показались бы огромными, сидели друг напротив друга. Перед ними простиралось поистине великолепное зрелище: за трёхслойным прозрачным сплавом из самых твёрдых горианских металлов, во всей красе плыла в космосе планета Земля, на орбите которой и находился разведывательный корабль.

Зал управления идеально подходил для приватных бесед. Младшим офицерам доступа сюда не было, старшие старались не появляться здесь без необходимости, зная, что здесь почти всегда находится капитан. В ночные часы, к тому же, большая часть команды спала по каютам – офицеры жили по жесткому расписанию, всегда ориентированному на горианское время в точке вылета, даже если корабль находился в миллиардах парсеков от родной планеты.

Тхорн эс-Зарка, командир корабля и потомственный военный, внешне выделялся даже среди горианцев. Его рост, два метра пятьдесят, примерно на двадцать сантиметров превышал средний рост горианцев-мужчин. В спарринге, один на один, ему не было равных среди офицеров корабля. Мужчин, способных физически противостоять ему, можно было сосчитать по пальцам одной руки, на всей их родной планете.

Дейке эс-Хэште знал этого человека почти пятьдесят лет. Так же, как и другие офицеры, он не вполне мог с ним сравниться в спортивном зале. Но он знал, как противостоять ему здесь, в зале управления, и часто вступал с командиром в дискуссии по самым разным поводам. Иногда он отстаивал свою точку зрения, на которую имел право, будучи капитаном корабля. Иногда уступал. Но в этот раз речь шла о личном, и очень важном для него деле. Сдаваться Дейке не собирался – его не зря знали как человека чести, который всегда платил по долгам.

– Ты командир и вправе меня наказать за нарушение правил, но она спасла жизнь моему сыну, – твердо произнёс он.

– Мне это известно, Дейке. Как ни странно, на этой планете живёт много неплохих людей. Но это не повод тащить их всех на корабль, – недовольно отреагировал Тхорн.

Ответа не последовало. Оба понимали, что этот спор больше для проформы. Командир способен был воспринимать эмоции своего подчинённого и чувствовал, что он не уступит. А Дейке не уступал потому, что должен был отблагодарить землянку.

– Ты не находишь, Дейке, что похищение девушки с родной планеты – весьма странный способ благодарности? – насмешливо спросил эс-Зарка, словно прочитавший его мысли.

Капитан вздрогнул, инстинктивно проверив свои блоки. И тут же отругал себя за мнительность: командир, конечно, невероятно сильный телепат, но и его в детстве по голове не ударяли. Так что проникнуть сквозь его защиту Тхорн не мог. Всего лишь высказал вслух простую догадку.

Серые, с холодным оттенком серебра глаза Дейке упрямо посмотрели на собеседника:

– Я вроде как не вчера родился, Тхорн. Я просканировал всю её жизнь. Очень слабые связи с родными. Одна-единственная подруга, без неё она не умрёт и не затоскует. С женихом она недавно рассталась. И ещё, эта землянка потенциально сильный телепат, выше среднего.

– Серьёзно? – Тхорн поднял бровь. Дейке удовлетворённо кивнул, зная, что это сильный аргумент. Нераскрытых телепатов, не умеющих пользоваться своими способностями и подчас даже не подозревающих о них, на Земле было не так, чтобы мало. Но из них единицы имели приличный потенциал. А «выше среднего» для женщины было довольно неплохим показателем – не каждая горианка могла таким похвастаться.

– Да, именно так она обнаружила моего сына. И восприняла его просьбу о помощи, несмотря на то, что этот дурень даже переводчика с собой не взял.

– Кстати, о дурне… его прогулка по Земле представляется серьезным нарушением дисциплины… А то, как он потерялся, заставляет размышлять о неприлежных занятиях по ориентированию.

– Я его уже наказал, – быстро ответил Дейке. Эс-Зарка пронзил его недовольным взглядом:

– Не сомневался.

Дейке опустил глаза, делая вид, что очень увлечён зацепом на сапоге. Ему было стыдно. Год назад, упрашивая своего командира и друга взять на корабль сына, он клялся, что таких казусов не произойдёт. Что он не станет покрывать своего отпрыска и защищать от гнева Тхорна в случае чего. Как и от его жестких тренингов. Но на деле эта задача оказалась слишком сложной для него.

Например, он старался держать Меркеса подальше от спортивного зала в те дни, когда Тхорн лично устраивал внезапные тренинги. Дейке знал, что для младших офицеров спарринг с эс-Зарка часто заканчивается каким-нибудь переломом или, как минимум, вывихом. И, даже понимая, что по-другому хорошо драться не научишься, он невзначай отправлял сына на дежурства в эти дни. Конечно, так долго продолжаться не могло, но пока Дейке ничего не мог с собой поделать.

– С девушкой будешь разговаривать сам. Ты знаешь требования Величайшего – землянки на Горру прибывают не просто так. Если она не согласится – ты её возвращаешь и всё, – наконец, решил Тхорн.

– Хорошо, – выдохнул удовлетворённо Дейке.

– Меркесу скажи, чтобы зашёл.

– Но…

– Это приказ, – рявкнул капитан, раздражённо вскочив с кресла и повернувшись к другу спиной. Дейке скрипнул зубами, резко повернулся и быстро вышел из зала.

Лиска

– То есть я не сплю и не рехнулась? – уточнила Лиска у огромного мужчины с серебристыми волосами и пронзительными глазами. Он сидел перед ней в кресле, девушка разместилась на краю огромной кровати, поджав под себя голые ноги. Её грудь и бедра облегало зелёное летнее платье с завязками на шее и открытой спиной – совсем не то, в чём она была, когда потеряла сознание у себя в квартире. Выходило, что пока она спала, её переодели в чужое платье, и она не переставала об этом думать – возможно, этот человек видел её полностью обнаженной?

– Ты не спишь. И, насколько я могу судить, абсолютно вменяема, – терпеливо пояснил мужчина. Лиска нервно сцепила руки так, что пальцы побелели.

Очнувшись в незнакомой каюте, и увидев перед собой внушительного вида мужчину с крыльями за спиной и лицом, которое абсолютно ничего не выражало, она перепугалась до смерти. Когда он произнёс первую фразу на незнакомом языке, а механический перевод на русский полился из крошечного устройства на его поясе, пришлось предположить, что перед ней инопланетянин. Когда эта мысль, безусловно бредовая и нелепая, подтвердилась, Лиска против всякой логики немного успокоилась. Правда, потом снова испугалась – на этот раз того, что просто спятила. Может, она вчера простудилась на улице, а сейчас лежит с менингитом, и этот мужчина с крыльями, и эта комната, которая выглядит как какой-то стерильный изолятор – всего лишь галлюцинация?

Разглядывая незнакомца в деталях, слушая его лаконичный рассказ о другой планете под названием Горра, Лиска потихоньку выравнивала дыхание и сердцебиение. Цвет и структура волос инопланетянина напоминали изморозь с оттенком серебра, в глаза почти невозможно было смотреть – их оттенок напоминал ртуть, а взгляд обжигал. Но лицо показалось ей в целом приятным, даже, наверное, красивым – крупные губы, высокие скулы. Небольшой шрам на левой щеке, который нисколько его не портил. Уши слегка вытянутые, почти как у эльфа. Его возраст она сходу определила как «в районе сорока», хотя морщинки на лице отсутствовали. Что-то в глазах и в том, как он говорил, подсказывало, что перед ней не очень молодой человек, не её ровесник.

Его тело выглядело неправдоподобно большим и хорошо тренированным – рубашка с коротким рукавом позволяла во всей красе разглядеть рельефные мускулы обнаженных рук, которыми он весьма скупо жестикулировал. По правде, инопланетянин почти не двигался, пока говорил – лишь слегка поворачивал голову и пару раз провёл в воздухе ладонью. Одежда его, скорее напоминала военную форму – тёмные брюки из плотной ткани, белоснежная идеально выглаженная рубашка с узорными нашивками, широкий кожаный ремень. Скользнув взглядом ниже, Лиска отметила необычную обувь – мягкие светлые сапоги, сбоку на которых виднелось что-то металлическое, позвякивающее каждый раз, когда он слегка шевелил ногой.

Но его обувь ненадолго привлекла её внимание – гораздо больше увлекало и поражало то, о чём он рассказывал. Горра – планета с меньшим населением, чем Земля, но намного более развитая как цивилизация, объяснял военный. Абсолютное большинство жителей – телепаты, и у неё, с его слов, тоже имелись такие способности, которые она могла бы в будущем раскрыть. В общем, инопланетянин намекал, что Горра по сравнению с Землей – примерно как Нью-Йорк и глухая сибирская деревушка, а ей, простой селянке, представляется уникальная возможность получить грин-карту со всеми вытекающими. Но, как всегда, есть нюансы, и этого «консультант по эмиграции» не скрывал.

– Я не понимаю вот чего, – медленно сказала она. – Если вы хотите поблагодарить меня за спасение сына, то почему говорите, что я должна буду выполнить те же условия, что и другие землянки, которых вы… извините, что я это говорю, но… вы похищаете нас.

Горианец посмотрел в её глаза, словно оценивая её вопрос, и сделал глубокий вдох, явно подбирая слова. А потом отвёл взгляд и снова посмотрел на неё, явно пытаясь продемонстрировать открытость:

– Маленькая, – сказал он с расстановкой и сделал паузу. Лиска порозовела: он намекал на её возраст или рост? – Мы похитили тебя и других девушек – это правда, но лишь для того, чтобы поговорить. Если вы не согласитесь лететь, никто вас заставлять не станет. Мы вернём вас домой, и всё.

– Ясно, – она посмотрела в сторону, лихорадочно раздумывая, что бы ещё спросить. У неё был миллион вопросов, но Лиска понимала, что беседа не будет длиться вечно. Спрашивать надо было только самое главное.

– Простите… эм… я забыла, как вас зовут, – тихо сказала она.

– Дейке. Тебе не за что извиняться, – прибавил он, но её это внезапно смутило ещё больше.

– Дейке… вы говорите, что я буду обязана выйти замуж…

– Нет, нет, – перебил горианец, нахмурившись. – Никто не может тебя к этому принудить, это смертельно опасно для телепата. Ты всего лишь должна пообещать вступить в помолвку после прибытия на Горру.

– И у меня не будет выбора?

– Нет. Пары подбирает программа.

– Как компьютер?

– Ну… почти. Люди тоже участвуют. В программе работают профессиональные психологи, – уточнил инопланетянин.

– А если мы не подойдём друг другу? Если он не захочет жениться или я выходить замуж?

– Тогда тебе подберут другого жениха.

– А если и он не подойдёт?

– Кто-то, в конце концов, подойдёт, – невозмутимо ответил Дейке. В его голосе не было ни тени сомнения, и Лиска вздохнула, решив не спорить.

– А развестись я смогу, если захочу? – уточнила она.

– Ты не захочешь, маленькая, – ответил горианец.

Лиска нажала ногтями на подушечки ладоней. Не такой ответ она хотела бы услышать.

– Вы не могли бы перестать называть меня маленькой? – с неожиданным даже для неё самой раздражением, вдруг, сказала она. – Мне девятнадцать лет.

Инопланетянин поднял брови, впервые обозначив подобие эмоций. До этого мышцы его лица почти не двигались, что тоже дико её нервировало.

– Это стандартное ласковое обращение мужчины к женщине любого возраста на Горе, в нём нет ничего уничижительного, – наконец сказал он и мягко улыбнулся: – Просто у нас женщины намного меньше ростом.

Лиска порозовела, поверив ему на слово:

– Простите.

– Не извиняйся. Твоя нервозность мне понятна.

– Тогда вы не могли бы ответить на мой первый вопрос? – после небольшой паузы ответила она. Дейке снова поднял брови, словно не мог вспомнить, какой вопрос оставил без ответа. Но после небольшой паузы произнес:

– То, что я хочу взять тебя на Гору – это не способ благодарности, маленькая, хотя я не исключаю, что там тебе будет намного лучше. И всё же, для меня это лишь возможность отблагодарить. Я считаю себя твоим должником. Я хочу взять тебя под опеку до того, как опека перейдёт к твоему жениху. И я окажу тебе любую услугу, которую ты попросишь. Разумеется, когда разберёшься, какая тебе нужна.

Лиска облизала губы, глядя на свои побелевшие от напряжения, все еще стиснутые в кулаки руки:

– Мне трудно поверить, что вы меня отпустите, если… если я не соглашусь, – она заставила себя посмотреть ему в глаза: Я же могу рассказать о вас.

Инопланетянин внезапно улыбнулся – правда, только глазами, возле которых обозначились мелкие морщинки:

– Кому? – с мягкой насмешкой спросил он, и Лиска осеклась, просветлев лицом. Конечно, здесь не было и не могло быть подвоха: они прекрасно знали, что на Земле никто не верит в инопланетян.

– Хорошо, – с облегчением улыбнувшись, кивнула она: Вы правы. Но почему вы думаете, что на Горре мне будет хорошо? Там же наверняка… всё другое?

– Не всё. Многое похоже на Землю, и мы – такие же люди. А хорошо тебе будет потому, что ты отличаешься от большинства землян. На Горре, наоборот, телепатическими способностями обладает большинство, и тебе будет комфортно развивать их и пользоваться ими. То, как ты живёшь на Земле, сравнимо с жизнью зрячего среди слепых. Ты приучилась держать глаза закрытыми и не пользоваться способностями, но гораздо удобнее их открыть, понимаешь?

– Но я этого не чувствую.

– Чувствуешь. Просто не знаешь об этом. Например, – он задумался. – Разве тебя никогда не тяготило долгое время находиться среди толпы?

– Да, но… разве это из-за телепатии? Серьёзно?

– Да, конечно. Большинство нетелепатов эмоционально слишком шумны, как, например, люди, у которых проблемы со слухом, и поэтому – громко говорят. Они знают, что никто не может читать их эмоции, и не видят смысла сдерживаться. А даже если бы и хотели это делать – просто не знают, как это делается.

– Но я никогда не читала чужих эмоций.

– Это потому, что твои способности заблокированы. Ты не можешь ими осознанно пользоваться, но постоянно слышишь белый шум. Это может сводить с ума.

Лиска сглотнула, похолодев. Он говорил то, о чём она давно думала – это многое ей объясняло. И вместе с тем пугало. Пожалуй, информации об этом ей пока хватило.

Горианец пошевелился, переменив положение ног, и она невольно вновь подумала о том, какой он огромный.

– У вас все такого роста? – вполголоса осведомилась Лиска, в стремлении сменить неприятную тему.

– Не совсем такого, я считаюсь высоким, – отозвался он. – Но в среднем наши мужчины, конечно, выше землян.

– Только мужчины? И почему «конечно»? – не удержалась Лиска – ей показалось что-то уничижительное в этой фразе. Но горианец вновь пропустил мимо ушей её раздражённый тон и ответил дружелюбно и спокойно:

– Дело в том, что на Горре более низкая гравитация, чем на Земле. К тому же мы лучше питаемся, и воздух у нас намного чище. А женщины у нас ниже ростом, чем мужчины, как и на Земле. Только разница у нас намного больше. Поэтому твой рост на Горре вполне нормален, хоть и невысок.

К её щекам подступила краснота, когда она поняла, что зря «наехала» второй раз подряд, но на этот раз решила воздержаться от извинений.

– Вы чувствуете мои эмоции, да?

– Да, маленькая. В этом основной смысл телепатии.

– А мысли?

– Нет. Это редкий дар, я им не обладаю. Вообще телепатические способности можно развивать, у нас есть уровни, которыми определяется владение телепатией. Но у каждого свой порог и потенциал, а женщины в основном слабее мужчин.

Лиска перевела взгляд на его крылья за спиной: даже сложенные, они казались огромными. Сейчас, когда он сидел, нижние перья лежали на полу, изгибаясь.

– Вы умеете летать?

– Да, в этом основной смысл крыльев.

Изумлённая неожиданной шуткой, она даже посмотрела в его лицо, чтобы убедиться: по какой-то причине ей с самого начала казалось, что этот инопланетянин не имеет чувства юмора, но это впечатление оказалось обманчивым.

Хмыкнув, Лиска не удержалась от смущённой улыбки, и горианец тоже обозначил улыбку краями губ, очень доброжелательно глядя на неё. Ему хотелось поверить.

– У тебя час на размышления, маленькая, – сказал он, поднимаясь во весь исполинский рост.

Половину времени, отведённого на раздумья, Лиска смотрела в потолок, находившийся непривычно далеко – на высоте примерно трёх с половиной метров. В просторной каюте глаз почти ни за что не мог зацепиться: огромная кровать, встроенный шкаф, одно кресло и стол. Обстановка выглядела необычно, но ни одного непонятного предмета обнаружить не удалось, если не считать душа, выглядевшего очень странно. О том, что это душ, она узнала от Дейке, сама бы не догадалась. Прозрачная камера с кучей странных трубок и кнопок. Откуда же льётся вода? – подумала Лиска и тут же выругала себя за трусость: проще было думать о чём угодно, лишь бы не принимать решение.

Но ей дали только час на то, чтобы сделать это и изменить всю свою жизнь навсегда, броситься с головой в неизвестный омут. Ей очень хотелось согласиться, но это могло оказаться величайшей глупостью. Слишком во многом приходилось довериться незнакомому инопланетянину с крыльями. С другой стороны, её подкупало, что он спрашивал её согласия. Только ведь и это могло оказаться обманом – может, если она скажет «нет», они всё равно её похитят? А если скажет «да», то никогда не узнает об их лицемерии и будет чувствовать себя в безопасности, пока не случится что-то ужасное.

Лиска встала и заходила по комнате. Ей захотелось в туалет, но она не спросила у горианца, где он расположен. А это было, вообще-то, весьма не очевидно для неё. Внимательно осмотрев комнату снова, она, наконец, обнаружила дверь и открыла её. Унитаз оказался очень похож на земной, только много кнопок, но она сумела-таки, им воспользоваться, и даже, почти сразу нашла слив.

После чего вновь заходила по комнате, и, наконец, легла на кровать, всё ещё не зная, на что решиться. На новой планете всё будет незнакомым – даже поиск туалета уже превращается в квест, что говорить о более серьезных вещах? Но ей всё ещё хотелось согласиться. Только немного мучил стыд перед Настькой – она единственный человек, который будет горевать, не зная, что с ней случилось.

Когда Дейке вернулся и услышал её ответ, он не стал переспрашивать. Лиска боялась этого – простой вопрос: уверена ли она, ввёл бы её в смущение, но он не стал. Возможно, он и знал, что она не уверена, но её ответ инопланетянина, похоже устроил.

– Я покажу тебе твою каюту. До Горры лететь примерно неделю. Это время ты сможешь посвятить просмотру учебных фильмов. Я буду отвечать на твои вопросы. Хочешь есть?

– Немного… погодите-ка, а как же мои вещи?

– Никаких вещей, извини. Все земное останется на Земле – ты вышла из дома и пропала. Ты получишь денежное пособие от Сезариата на несколько лет, пока не выучишься и не найдешь работу.

– От Сезариата?

– Это наше правительство. Идём.

Дейке открыл дверь, ведущую из каюты, и Лиска с любопытством шагнула в коридор. Её доставили на корабль без сознания, и теперь ей хотелось увидеть всё, что она пропустила. Коридорный сегмент оказался необычно широким, словно они находились не на космическом лайнере, а во дворце. Потолки для Лиски были очень высокими, правда, от макушки инопланетянина до верхней перегородки оставалось не так уж много пространства – всё рассчитано для высоких офицеров, сообразила она. Прошагав метров тридцать по полукруглому переходу, Лиска ощутила запах еды, и тут они попали в большой зал, оказавшийся неожиданно светлым, шумным и… многолюдным.

Едва они с Дейке пересекли порог, как взгляды пары десятков инопланетян сосредоточились на ней, а все звуки в одночасье замерли: и разговоры, и смех, и звон посуды.

– Не пялиться! – рявкнул её сопровождающий остолбеневшим офицерам и повернулся к ней:

– Не бойся. Проходи. Ты скоро ко всем привыкнешь, и они к тебе – тоже.

Через пару дней всё, и правда, стало знакомо. Корабль, точнее, его пятый сектор, из которого Лиске выходить не разрешали, оказался не так уж и велик: столовая, зал отдыха с видео, несколько кают – вот и всё. Все самые главные помещения корабля и центр управления располагались в первом, остальные четыре были «спальными», они вмещали три спортивных зала, зимний сад, каюты, багажные отсеки. Дейке объяснил, что форма корабля похожа на цветок: первый сектор – сердцевина, остальные – лепестки.

Сначала Лиска думала, что ей нельзя выходить, потому что инопланетяне не хотят показывать корабль, но потом Дейке объяснил, что в других секторах будут находиться другие земляне, с которыми ей, по правилам, встречаться нельзя. «Это может помешать твоей адаптации», – мягко пояснил он, и больше вопросов об этом Лиска не задавала.

Собственная каюта казалась Лиске просто шикарной – огромная удобная кровать, душ, туалет, вместительный шкаф и даже мягкий пол, только она никак не могла определить, что это за покрытие: оно походило на ковёр, который мягко проминался под ногами, но без единой ворсинки. Ей выдали четыре платья, очень похожих друг на друга, с широким подолом и открытой спиной. В ящике шкафа оказалось бельё, у двери стояли три пары сандалий – больше, чем нужно, подумала она.

Большую часть времени она проводила в зале для отдыха. В нём располагалось много диванчиков без спинки, перед каждым – видеоустановка и наушники. Стремясь обеспечить себе максимальный комфорт, Лиска решила подвинуть один из них к стенке, но он оказался невероятно тяжёлым. Краем глаза заметив её усилия, один из офицеров быстро поднялся и помог. Она благодарно улыбнулась и забралась на диван с ногами, оперевшись спиной о стену. Это было просто необходимо, учитывая, что видео о Горре она смотрела часами, не отрываясь.

Она узнала, что ландшафт планеты похож на земной, однако живут горианцы, в отличие от землян, только в зоне оптимального климата, по обе стороны от экватора, на небольшом расстоянии от него: так называемый северный и южный пояса. Никакого разделения на страны и автономии не существовало, правительство и бюджет на Горре были общими для всех, история насчитывала миллионы лет. А ещё оказалось, что Горра включает целую планетарную систему из пяти планет, ещё две из которых даже называются также, только с номерами «два» и «три».

К середине недели просмотр видео ей осточертел, и поневоле пришлось больше общаться с окружающими. Она предпочитала общество своего опекуна, к которому потихоньку привыкала, но иногда Дейке уходил надолго, и Лиска болтала с офицерами. Не особо вглядываясь в лица, она всё же отметила, что внешне они были, как из одного теста: высокие, в одинаковой форме, с почти ничего невыражающими лицами. После четырехчасового фильма о телепатии она поняла, что эмоции у них есть, просто сдерживают свою мимику, но все равно испытывала дискомфорт, в очередной раз, натыкаясь на выражение лица, как у Арнольда Шварценеггера в роли Терминатора. В первый день ей постоянно казалось, что один из них вот-вот сдерёт кожу с руки и схватит её металлическими пальцами за горло.

Их имена ей не удавалось не только запомнить, но даже правильно произнести в большинстве случаев, в результате Лиска зафиксировала в памяти только двух офицеров, кроме Дейке и его сына Меркеса. С последним они по-настоящему познакомились в первый же день её пребывания на корабле. Выглядевший очень виноватым, долговязый подросток долго извинялся за то, что оглушил её, не сводя глаз с синяка на её запястье – след его пальцев. Лиска его простила, потому что Дейке уже объяснил к тому времени, что сыну всего шестнадцать, и он повёл себя грубо от испуга.

И, конечно, она с первого взгляда запомнила главного человека на корабле – монстроподобного командира Тхорна эс-Зарка, от одного взгляда которого у неё останавливалось сердцебиение, и дыхание замерзало на губах. Но даже когда он не смотрел в её сторону, то пугал одними своими габаритами. Командир был таким высоким и огромным, что Лиска всё время боялась, что он может на неё наступить и не заметить.

К её облегчению, он не пытался заговаривать с ней, кроме одного единственного раза, когда Дейке её представил. Эс-Зарка спросил только, как у неё дела и всего ли хватает в каюте, но Лиска так смутилась, что еле могла выдавить односложные ответы. После чего он, к счастью, больше не обращал на неё своё командирское внимание. К своему облегчению, она заметила, что Тхорн действует так не только на неё, но и на собственных подчиненных. Стоило ему появиться в секторе, как все словно замерзали и боялись лишний раз хмыкнуть или пошевелиться. В присутствии Дейке офицеры тоже немного подбирались, но всё же не так. И Лиска поняла, что из этой пары именно эс-Зарка играл роль «злого полицейского» для команды.

Её опекун вёл себя со всеми очень спокойно и доброжелательно, даже команды отдавал, как ей казалось, более человеческим языком, чем командир, хотя пару раз она слышала и металлические нотки в его голосе, когда подчинённые вызывали его недовольство. Но что именно он говорил им, Лиска не знала – Дейке всегда выключал переводчик, разговаривая с офицерами.

За неделю она выучила несколько горианских слов, обозначающих «привет», «пока», «доброе утро», «спокойной ночи», «спасибо» и «пожалуйста». Ей не терпелось узнать больше, и Дейке обещал ей хорошего учителя сразу после прилёта. Она видела, что и ему надоел вечно бубнящий переводчик на поясе, и надеялась, что сумеет хотя бы через пару месяцев начать сносно говорить.

К моменту прилёта Лиска вся извелась от волнения. С одной стороны, ей не терпелось увидеть новый дом, с другой – леденящим ужасом пронзала мысль: а что, если она не приживётся? Дейке предупреждал, что обратного пути в любом случае не будет: придётся адаптироваться, какой бы сложной задачей это ни стало. Поэтому она трусливо мечтала о том, чтобы корабль в последний момент сбился с курса, что позволило бы ей не выходить с него ещё хотя бы пару-тройку дней.

Но её опекун, похоже, был хорошим капитаном, потому что он привёл корабль на Горру день в день и минута в минуту тогда, когда и планировалось.

Её первым ощущением, когда она шагнула за порог космического корабля, стало разочарование. Её обманули и привезли обратно на землю. А может, они никуда и не летали – может, иллюминаторы, показывавшие ей космос, на самом деле были экранами с картинкой. Перед приземлившимся кораблем лежала заасфальтированная огромная площадка, на которой, прилетевших, ожидали автобусы. Пусть и немного необычного вида, но они всё же походили на земные – прямоугольная форма, четыре колеса.

И за пределами посадочной площадки не находилось ничего необычного – ничего, что свидетельствовало бы о том, что она на другой планете. Самое обычное вечернее небо. Звёзды. Разбирайся она в созвездиях – могла бы определить по ним, но Лиска в них не разбиралась. Она могла различить лишь Малую и Большую Медведицы, но понятия не имела, о чём говорит их отсутствие. Может, они в другом полушарии – даже наверняка, ведь её лицо и обнажённые руки овевал очень тёплый ветерок с отчетливым запахом моря. Они явно находились в субтропиках. И что с того? На горизонте донельзя знакомые пальмы, горы, пустыня – всё, как на Земле.

И лишь когда один из автобусов, заполненный офицерами, внезапно взлетел вертикально вверх, автоматически складывая колеса, как шасси у самолёта, Лиска ошеломлённо вытаращила глаза и вцепилась в руки Дейке и Меркеса, стоявших по обеим сторонам от неё.

– К…к…как это? – заикаясь от изумления, спросила она, следя за автобусом, а потом перевела взгляд на своего опекуна. Это выглядело безумием, ведь ничего похожего на крылья или лопасти вертолета у автобуса не наблюдалось, и сам взлёт шел идеально прямо, как будто транспортное средство превратилось в лифт в невидимой шахте. А потом также прямо полетел в сторону, параллельно земле.

– Видео про транспорт ты не посмотрела, – констатировал он немного укоризненно. Лиска моментально опустила глаза: Дейке просил её просмотреть все видео, объяснив, что это часть её адаптации, но под конец они так ей надоели, что несколько записей с самыми скучными темами она проигнорировала.

– Извини. У меня уже глаза болели, – сходу соврала она, и только когда Дейке резко вздернул бровь, осознала свою ошибку. На эти грабли она наступала уже раз пятнадцать за последние семь дней: невозможно соврать телепату, он обязательно почувствует. Залившись краской, Лиска опустила голову ещё ниже:

– Хорошо. Мне просто до смерти надоело.

– Это ничего, – неожиданно мягко сказал Дейке. – Я понимаю. Только постарайся не врать больше, потому что это до смерти надоело мне.

Меркес старательно делал вид, что ничего не слышал, глядя в сторону, и Лиска была благодарна ему за это. В голосе Дейке под конец фразы прорезался металл – впервые она услышала такие жесткие нотки, когда он обращался к ней. И, увы, заслуженно. Ей хотелось, как в детстве, сказать: «я больше не буду», вот только уверенности в этом она не чувствовала. Раньше Лиска даже не представляла, как часто лжёт людям, без особой необходимости. Просто потому, что немного неудобно говорить правду или когда не хотелось обижать кого-то. Привыкнуть всегда отвечать честно оказалось очень и очень непросто, и пока она с этим явно не справлялась, каждый раз забывая.

Её щеки всё ещё горели, когда двери транспортера – так здесь назывались эти автобусы – закрылись, и они взлетели. Ощущения, действительно, оказались близки к поездке на скоростном лифте – но только до верха, а за этим последовал очень мягкий, почти неощутимый полёт, словно они левитировали почти без движения. Но одного взгляда вниз оказалось достаточно, чтобы понять: скорость транспортера велика, километров под двести в час. С жадностью изучая ландшафт, Лиска едва глаза не сломала, когда стремительно начало темнеть. Но внизу ничего особенного разглядеть не удалось, кроме крыш домов, садов, пальм и небольших водоемов.

– Здесь есть море? – спросила она у Дейке, сидящего напротив. У кресел транспортера были такие узкие мягкие спинки с широкими подголовниками, которые позволяли удобно разместить крылья и одновременно дать спине отдых. Иногда у неё безумно чесались руки потрогать его крылья, но пока не хватало наглости просить разрешения на такое. Всё равно, что погладить по волосам.

– Есть, к космопорту близко. Но мы живём довольно далеко от него. Нам лететь ещё пару часов, хочешь – поспи.

Его голос показался сухим, и он отвёл взгляд. Лиска прикусила губу, расстроившись, что он сердится. Она посмотрела на Меркеса, оживлённо болтающего с друзьями в другом конце транспортёра, и вдруг почувствовала тянущее одиночество.

– Маленькая, я не сержусь, – мгновенно отреагировал Дейке. Он протянул руку и легонько сжал её ладонь: Если я чем-то буду недоволен – я скажу, и не стану держать никаких обид.

Иногда ей казалось, что он всё-таки читает мысли. Но от его слов на неё снизошло спокойствие, и даже удалось улыбнуться.

Месяц спустя ей снова начало казаться, будто её обманули. Только на этот раз Лиску стало посещать чувство, словно никакой Земли на самом деле не существует, и никогда не существовало. Просто по каким-то причинам она девятнадцать лет провела в странном сне, чтобы теперь очнуться, и наверстывать все пропущённое.

Жить у Дейке ей нравилось. С Меркесом, она почти не пересекалась – он редко бывал дома, поскольку, как и она, всё время учился или был занят на корабле. Ёе мир, правда, пока оставался крошечным – дом и сад. Но одинокой, заключённой в четырех стенах, она себя ни минуты не чувствовала – Дейке всё время находился рядом, постоянно обсуждал с ней всё, что она узнавала на уроках, отвечал на все вопросы.

В свободное время ей нравилось залезать на крышу, где располагалась чудесная взлётная площадка, служившая ей местом обозрения, откуда открывался изумительно красивый вид на горы, высившиеся совсем рядом или долину, утопавшую в ступенчатых садах. Её новый дом располагался далеко не в самой нижней точке, и ещё и поэтому служил прекрасным местом для обозрения всех красот, лежавших ниже – сочной зелени, цветущих деревьев, а за ними – бело-красного города, до которого рукой было подать, и в который она намеревалась отправиться сразу же, как только будет возможно.

Учить новый, странный язык оказалось самым сложным. Как ни странно, но телепатические упражнения пока давались ей легче. Лиска быстро научилась схватывать эмоции и постепенно достигла определённых успехов в том, чтобы улыбаться людям не лицом, а мысленно. И также обозначать другие эмоции в беседе, как это было принято у горианцев. Иногда они использовали мимику лица, но это выглядело как подчеркивание эмоции, её высочайшая точка. Слегка приподнятые брови – последняя степень изумления. Моргание – полная растерянность. Улыбка – ослепительное счастье.

Самым интересным и пугающим оказались уроки традиций и обычаев, специально разработанные для инопланетян. Лиска уже знала, что у каждого жителя Горры есть опекун – пре-сезар. Все горианцы отвечали друг за друга по цепочке, у каждого жителя планеты был кто-то, кто в некоторой степени контролировал, невзирая на возраст и статус. Из истории она узнала, что такая система в далёкие дотелепатические времена помогала побороть преступность, а сегодня поддерживалась в основном в целях здравоохранения.

Основой здоровья горианца считалась не физическая, а психическая стабильность. Оказалось, что испытывать сильные негативные эмоции, даже чувство вины – недопустимо. Если это происходило, то следовало попросить опекуна о наказании, которое помогало от него избавиться. Когда Лиска узнала, что это наказание может быть физическим, у неё буквально зашевелились волосы на голове. Она никак не могла сопоставить такое варварство с высокоразвитой цивилизацией на Горре.

– Дейке, я, честно говоря, в ужасе от того, что услышала сегодня о наказаниях, – призналась она, когда её опекун за ужином спросил о причинах эмоционального перевозбуждения. К этому она тоже привыкла не сразу – что он чувствовал все её эмоции и постоянно интересовался этим.

– Почему? – спокойно спросил он, отправляя в рот большую ложку салата. Лиска, невольно порозовев от смущения, отвела глаза:

– Ну, вот ты, например, мой опекун. То есть если я что-то не так сделаю, поругаюсь с кем-нибудь или прогуляю уроки – ты что, будешь меня наказывать?

– Ну, это зависит от проступка. Ты же не ребёнок, маленькая, я рассчитываю, что мы многое можем уладить разговором, – сказал горианец, и в его эмоциях она уловила нотки смеха.

– То есть на взрослых это всё же не распространяется? – с облегчением уточнила Лиска, робко улыбнувшись. Она уткнулась в свою тарелку, всё ещё смущённая, и тоже положила в рот ложку салата.

– Нет-нет, – посерьёзнел Дейке. – Я не хочу, чтобы ты заблуждалась на этот счёт. Распространяется, ещё как. На всех распространяется. Правда, такие ситуации – редкость, чтобы взрослая женщина довела до того, что её опекун стал бы хвататься за ремень. Тем более, что опекун – это, как правило, муж.

Лиска поперхнулась салатом:

– Ты сказал ремень? – взвыла она, вытерев губы салфеткой. – Ты это серьёзно?

– Только в уводе, конечно, – уточнил горианец, без тени смущения глядя прямо на неё.

– Какая разница, – тихо сказала Лиска. – Я умру, если ты так сделаешь.

Она уже знала, что такое увод. Дейке делал это с ней десятки раз, чтобы что-то показать или объяснить. Он уводил её в десятки разных мест на Горе, показывая планету – оказалось, это так прекрасно и удобно. И очень реально. Сначала ты смотришь телепату в глаза, а потом весь мир вокруг исчезает, и ты переносишься совсем в другое время. Иногда, правда, и не перемещаешься – все зависит от того, кто тебя уводит, и зачем.

К глазам горианцев Лиска быстро привыкла – ртутно-серебристый цвет, как у Дейке, оказался довольно распространенным, и скоро взгляд опекуна перестал пугать. Она научилась видеть в нём оттенки его эмоций, вместе с телепатическими сигналами: смешинки, легкую издевку, поддержку, тепло.

– Ну, во-первых, не умрёшь, – с легкой улыбкой ответил Дейке. – Во-вторых, разница есть: наказание в уводе не физическое, это лишь иллюзия. А, кроме того, я понимаю, что тебе это незнакомо и непонятно, и учитываю психологические последствия. Поэтому, если мне придётся тебя наказывать, я постараюсь использовать альтернативные методы.

Лиска всё ещё смотрела прямо на него, и Дейке телепатически рассмеялся:

– Хорошо. Давай договоримся: если ты не пойдёшь вразнос и не совершишь преступления, не буду я поднимать на тебя руку.

– Ладно, я поняла, – вздохнула она, наконец. Её брови какое-то время оставались сдвинутыми, отражая беспокойство, но потом всё же засмеялась вместе с ним, усмотрев столько тепла в его взгляде, что под ним все её опасения казались совершенно безосновательными.

Тот разговор живо вспомнился Лиске, когда она вдруг услышала про помолвку. Она уже знала из уроков традиций, что опека должна переходить к жениху. А он может оказаться не таким мягким и мудрым, как её нынешний опекун. Скорее всего, не окажется, ведь Дейке недавно исполнилось восемьдесят, а её жених наверняка будет моложе.

Когда её пре-сезар впервые упомянул о своём возрасте, она просто не могла поверить, а теперь понимала, что это совсем не преклонные года для горианца, а просто зрелые. Мужчина моложе пятидесяти считался совсем зелёным, и не было никаких причин полагаться на его умудренность опытом. А её жених…

– Кто он? – испуганно спросила она, круглыми глазами глядя на Дейке. Она не ожидала, что помолвка состоится так быстро.

Точнее, сначала ожидала, но потом, когда всё закрутилось, когда каждый день на новой планете был расписан поминутно, она предположила, что у неё будет больше времени. Занятия по горианскому, занятия по телепатии, истории Горры, этикету, обычаям… под вечер каждого дня ей казалось, что больше информации она воспринять не в силах, но каждое утро вскакивала с жаждой узнать ещё больше. Готовности снова резко менять свою жизнь, Лиска и в помине не чувствовала, и всё её естество сопротивлялось даже этому разговору. Да что там, она просто до смерти перепугалась. А Дейке просто мягко смотрел на неё, терпеливо дожидаясь, когда его подопечная возьмёт себя в руки.

– Кто он? Сколько ему лет? – повторила она, облизав сухие от страха губы.

– Это твоё предложение, смотри информацию сама. Её там не так много, предупреждаю. Обычно знакомятся лично, тогда уже всё и узнаешь, – мягко пояснил Дейке, подтолкнув к ней её коммуникатор.

Поворачивая экран к себе, Лиска ощутила, как в животе что-то переворачивается. Там, внутри, царили лишь ужас и неготовность. Целый месяц она жила в раю, и вот теперь пришла пора расплачиваться.

– Я хотя бы не обязана буду к нему переезжать? – запоздало забеспокоилась она, всё ещё не взглянув на экран.

– Нет, конечно, это не совсем прилично, – пояснил Дейке. – Ты остаешься жить здесь, просто будешь с ним встречаться каждый день.

– Ладно, – Лиска прикрыла глаза, выдохнула и перевернула коммуникатор, посмотрела на экран. «Виер эс-Никке, 37 лет. Доктор медицины» – карточка и впрямь оказалась лаконичной. Прерывисто вздохнув, девушка потерла лицо:

– Это ничего, что он в два раза старше меня, да?

– Маленькая, ты же знаешь, что мы живём долго. И ты тоже сможешь прожить…

– Двести пятьдесят – триста лет, знаю, – перебила Лиска. – Кстати, почему ты об этом не сказал, когда уговаривал меня лететь на Горру? Это бы лучше всего подействовало.

– Я об этом не подумал, – быстро ответил Дейке, и вдруг она впервые отчетливо ощутила, как он врёт. И с большим удивлением посмотрела на опекуна.

Тот спрятал глаза:

– Ты уже умеешь различать ложь? Я и не знал, что твои занятия по телепатии продвинулись так далеко… ты молодец.

Лиска смотрела на опекуна, который вдруг стал копаться в бумагах на столе так, словно искал архиважный документ. Он продолжал прятать от неё глаза, и продолжал бормотать ерунду про её успехи на занятиях, но её возмущение от этого лишь возросло:

– Дейке! Ты солгал мне! – наконец, прямо сказала она.

Горианец замер, вздохнул и, наконец, поднял на неё взгляд:

– Ну… да. Прости. Пойми, я очень хотел, чтобы ты полетела со мной, но я не хотел, чтобы ты меня потом проклинала. Я старался не соблазнять тебя прелестями жизни на Горре, а дать минимальную взвешенную информацию.

Он скосил взгляд на её коммуникатор и с тяжёлым вздохом добавил:

– Тебе, возможно, будет нелегко найти с ним общий язык… наверняка, будет нелегко, хотя вы и подходите друг другу – иначе не было бы предложения.

Лиска смотрела на опекуна, и чем больше она на него смотрела, тем больше у неё сворачивался холодный комок в животе:

– Ты с ним встречался уже, да?

Дейке не отвёл глаза, но слегка прикрыл их:

– Ну, да.

– И он не хочет помолвки, так? Его тоже заставили?

– Да.

– И он не хочет помолвки, потому…

– Потому что ты землянка.

– Дейке?

– Малыш, я не должен говорить больше, чем…

– Пожалуйста. Объясни мне прямо сейчас. Мне и так тяжело, – закричала она, вскочив с кресла. Если что-то и мучило её за месяц пребывания на Горре, так это недомолвки. Её учителя, Дейке, Меркес – все периодически смотрели на неё, словно на ребенка, ляпнувшего по незнанию какую-нибудь пошлость. И часто ничего не говорили вместо того, чтобы объяснить.

В первый день, когда Дейке сказал, что живёт один с сыном, она спросила, развелся ли он, и горианец вздрогнул. «Нет», – негромко ответил он, ограничившись этим. А потом она узнала, что разводов на планете почти не практиковалось. И если он жил с сыном один, это означало, что его жена умерла.

Ещё все смотрели на неё дико в первые дни каждый раз, когда она пыталась солгать – потом оказалось, что это невозможно в обществе телепата более высокого порядка. Недоговорить можно, но прямую ложь сразу чувствовали.

Лиска постоянно чувствовала, что делает что-то не так, и, как правило, не обманывалась. Оставалось радоваться тому, что она жила фактически под домашним арестом – если бы ей пришлось выходить на публику, она бы моментально опозорилась. Но Дейке сразу пояснил, что в первое время кругом её общения останется он и преподаватели. На вопрос Лиски, почему, он лишь сослался на внимание прессы и нежелательную шумиху. А потом хотел сказать что-то ещё, но передумал.

Многие её вопросы пугали преподавателей. Больше всех – Даллеку эс-Трей, её учительницу горианского. Эта женщина стала первой и пока единственной горианкой, с которой Лиска познакомилась. К её удивлению, Даллека оказалась всего на несколько сантиметров выше её. Разница во внешности почти не ощущалась, если не считать синих волос и крыльев её учительницы. Узнав, что горианка замужем, Лиска осведомилась, какого роста её муж.

На что Даллека пожала плечам в замешательстве:

– Наверное, где-то два тридцать пять. А что?

– А как вы целуетесь? – вырвалось у Лиски, и она тут же пожалела об этом. Горианка поперхнулась, потом гневно раздула ноздри и, наконец, взяв себя в руки, сказала:

– Я отвечу только потому, что ты землянка. Он поднимает меня на руки, когда хочет поцеловать. И больше никаких интимных вопросов!

Лиска хмыкнула, не понимая, с чем связано такое ханжество.

– А если Вы хотите его поцеловать? – всё же не удержалась она.

– Довольно! – бросила Даллека, заливаясь краской.

Лиска уже знала, что если её учителя и Дейке чего-то не договаривают – скорее всего, это что-то неприятное. И сейчас ей было страшно как никогда – даже когда она соглашалась лететь на Горру, ей не было настолько не по себе. Но она чувствовала, что правду знать важно.

– Дейке, пожалуйста, объясни мне всё, – негромко сказала она, поставив локти на поверхность стола, прижав ладони друг к другу, касаясь указательными пальцами своего носа. Её сердце колотилось от волнения и страха, и её опекун, вне всяких сомнений, чувствовал эти эмоции и в данный момент анализировал их, решая – стоит ли продолжать разговор.

– Хорошо, – наконец, произнесли его большие, слегка асимметричные губы. Эта асимметрия в лице Дейке, из-за небольшого шрама под левой скулой, завораживала её. Она давно хотела спросить, откуда шрам, но не решалась. Всегда находились более важные вопросы – как сейчас.

Несмотря на то, что Дейке сказал «хорошо», он ещё долго молчал, глядя своими серебристыми глазами куда-то мимо неё, и Лиска снова начала нервничать и ерзать на стуле. Они беседовали на террасе, служившей одновременно столовой. В плохую погоду сверху опускалась раздвижная конструкция из пластика и дерева, делая это помещение продолжением большого дома Дейке, но в хорошую, как сейчас, это было место на открытом воздухе, где приятно было пить горианский холодный чай и смотреть на скалы, виднеющиеся вдали. Там, как она уже знала, располагался центр самого большого города на Горре, где она ещё не была и, по правде говоря, не стремилась. Её не прельщала мысль о том, чтобы оказаться среди скопления незнакомых горианцев и, по правде говоря, Лиска вообще ещё не чувствовала себя готовой оказаться вдали от Дейке, от этого дома, где чувствовала себя в безопасности и в тепле.

– Ты, конечно, заметила, – наконец, сказал её опекун, отрывая от трусливых размышлений, – что не у всех горианцев есть крылья.

– Да. Это связано с какой-то генетической особенностью?

– Нет, это связано с болью и риском.

– Я не поняла, – растерялась Лиска, часто моргая.

– Мы не рождаемся с крыльями, маленькая. Они выращиваются искусственно, и их можно вживить в спину. Эта операция довольно опасная: есть риск инфекции, и не у всех крылья приживаются. Период восстановления растягивается на недели, учиться летать тоже непросто, это часто занимает несколько месяцев.

Лиска молчала, ошеломленно переваривая новую информацию. Такое ей и в голову не приходило: она была уверена, что крылья у Дейке с рождения, как и у его сына.

– Это даёт какие-то привилегии?

– В целом да. На космофлот без крыльев почти не берут, но самое главное – можно жить там, – Дейке указал на гряду скал на горизонте. – Можно работать в правительстве, можно служить Сезару и делать карьеру в Сезариате.

– Почему там нельзя жить и работать без крыльев?

– Так там все устроено. Перемещаться между скал пешком не получится – всё очень высоко, да и опасно для бескрылого человека. Там кругом открытые взлётные площадки и заграждений нет, падение – верная смерть.

– Но зачем так всё устроено? – всё ещё не понимала она.

– Потому что у Сезара есть крылья, и ему так удобно, – ответил Дейке.

Лиска снова замолчала, пытаясь это всё осмыслить. А потом до неё вдруг дошло, что Дейке говорит об этом не просто так. И она подняла глаза на опекуна:

– Я так понимаю, у моего жениха есть крылья?

– Да, он врач медицинского центра при Сезариате, – кивнул её собеседник. – Хочешь чего-нибудь выпить?

– Может, сока, если ты тоже будешь.

– Я принесу, – Дейке встал, и Лиска проводила его взглядом, глубоко задумавшись. Она съежилась на стуле, поджав под себя ноги. Её совершенно не прельщала вся эта история о помолвке. Какой-то незнакомый мужчина, который даже не хочет знакомиться с ней. Она совершенно психологически, да и эмоционально, к этому не готова, не может толком говорить по-гориански, не знает половину правил и законов, не знает ни своих прав, ни обязанностей, с традициями знакома лишь в общих чертах.

– А крылатые парни на бескрылых обычно не женятся? – спросила она, когда её собеседник вернулся с двумя стаканами сока из тука – красный, кисловатый, напоминающий грейпфрут, он нравился ей больше всех. Ей стало тепло от того, что Дейке помнил об этом, и она послала ему телепатическую улыбку, и тут же получила от него такой же ответ.

– Обычно нет, – подтвердил он её предположение, правда, слегка споткнулся на этом вопросе, словно его что-то смутило.

– Это мезальянс и сопряжено с массой сложностей. Но такие браки случаются, – медленно добавил Дейке.

– Странно тогда, что меня подобрали ему в пару, – Лиска отпила сок, почти не чувствуя вкуса.

– Я думаю, из поиска принудительно выключили этот признак, – пояснил Дейке, отводя глаза.

– Прекрасно, – кислым, как сок тука, голосом отозвалась Лиска, качаясь на стуле. – Теперь это все причины, по которым он меня ненавидит, или есть ещё что-то?

Она больше шутила, чем серьезно спрашивала, но при одном лишь взгляде на лицо Дейке резко перестала качаться. Передние ножки стула со стуком опустились на каменный пол:

– Ну что ещё? – хрипловатым от замешательства голосом спросила она.

– Э-э-э, – выдавил Дейке, старательно пряча глаза. – Я скажу, но только не принимай близко к сердцу, ладно?

– Говори, – процедила Лиска, внимательно глядя в его лицо.

– Проблема еще в том, что ты не девственница.

До того момента, как Дейке произнёс это, старательно пряча глаза, Лиска даже не могла представить, что может так краснеть. Её щеки буквально загорелись, и она физически ощутила, как горячая волна дошла до ушей и распространилась вниз, по шее.

– Почему ты в этом уверен и… какое это имеет значение? – ошеломлённо спросила она, прижимая ладони к щекам. Чёрт, это не должно так её смущать, размышляла она. Какого дьявола она должна оправдываться за такое? В конце концов, она совершеннолетняя, и не давала обета хранить целомудрие. Наверное, всё дело в том, что она не готова обсуждать с Дейке свою интимную жизнь, подумала Лиска.

– Я сканировал тебя, помнишь?

– Ах, да…

С её губ сорвалось тихое ругательство. Это произошло ещё на корабле, в первый же день, после того, как она согласилась лететь на Горру. Дейке тогда объяснил, что сканирование – не чтение мысли, а вроде просмотра жизни на кинопленке, или ускоренной перемотки. Он сказал, что его интересуют лишь моменты, которые могли травмировать её психику, и Лиска, пожав плечами, согласилась, после того, как горианец пообещал, что больно не будет, и она ничего не почувствует.

В результате вся процедура заняла не более получаса, всё это время он держал её в уводе и, действительно, никаких неприятных ощущений не возникло. Позже она пару раз возвращалась к этому мыслями, стесняясь того, что он мог увидеть какие-то некрасивые сцены или интимные подробности, но решила, что многого за полчаса Дейке не смог бы просмотреть. И вот – на тебе.

– Когда я давала согласие на сканирование, я не предполагала, что ты будешь кому-то рассказывать обо мне такие вещи, – тихо сказала она. К её горлу подступил комок, а к глазам – слезы, с которыми пришлось спешно бороться.

– Я никому не рассказывал, Лис, это базовые пункты твоей анкеты… позволь мне объяснить, – негромко сказал Дейке, поднимаясь из-за стола. Лиска резко вскочила и отвернулась, подходя к перилам. Стоя спиной к нему, она быстро вытерла слезы, хотя и знала, что это бесполезно: он чувствовал все её эмоции и понимал, не глядя, когда она плакала.

– Послушай, помолвка всегда сопровождается поиском и анкетированием. Если бы я не передал информацию – было бы второе сканирование психологом и долгая нудная беседа, вот и всё.

Дейке шагнул вперёд, и теперь стоял прямо позади неё, по всей видимости, не решаясь прикоснуться.

– Ты даже не предупредил меня, – прошептала она, слегка повернув голову.

– Прости. Я думал, поиск будет идти дольше, и мы успеем поговорить. Мне жаль, что всё происходит так быстро.

– Мне, чёрт возьми, тоже, – процедила она, резко повернувшись. – Так в чём проблема, объясни, наконец? Вместо невинного ангела с крыльями ему подсунули развратную инопланетянку с неполной комплектацией?

На лице Дейке не дрогнул ни один мускул, но в его эмоциях Лиска успела уловить легкий смешок и одновременно что-то болезненное – он переживал за неё. Ей снова стало от этого тепло и стыдно за свой резкий тон: её опекун ведь не был виноват во всём происходящем. Он заботился о ней, как мог.

– Молодые девушки на Горре выходят замуж девственными. Но у них просто нет других вариантов, – заметил он ровным тоном, спокойно воспринимая её полуистерическое состояние.

Лиска закрыла глаза:

– Значит, это серьёзно, насчёт телепатического слияния?

– Очень серьёзно. Первый сексуальный контакт с телепатом теперь, когда твои способности раскрыты, свяжет тебя с ним на всю жизнь.

– О, боже.

Она прерывисто вздохнула. О слиянии ей уже приходилось читать в одной из книг по телепатии, которые рекомендовал её преподаватель. Мучительно долго продираясь сквозь текст со словарём, Лиска поняла, что слияние позволяло супругам углубить телепатический контакт, обмениваться мыслями, сильнее чувствовать эмоции друг друга и, самое главное, сохранять чувства друг к другу. Но она не поняла тогда, что это раз и навсегда. А что, если произойдёт ошибка?

Виер

Виер эс-Никке впервые за целый год взял три дня отдыха подряд. Он не планировал отпуска, но из-за чувства повышенной ответственности просто не мог позволить себе оперировать в таком состоянии, в какое погрузился после разговора с главным юристом Сезариата. Когда пришло уведомление о помолвке, Виер был уверен, что произошла ошибка, ведь он никаких заявок не подавал, а поиск пары не мог осуществляться без заявки от мужчины.

Но ознакомившись с письмом в приложении во время обеда, он мгновенно вспотел и лишился аппетита. В сухом официальном тоне там говорилось, что он подобран в пару землянке и, следовательно, не вправе отказываться.

О программе заселения землян на Горру говорили уже два года, и теоретически об этом знали даже птицы зоши в застывших горах. Практически же Виер понятия не имел, что программа уже идёт. К тому же, он был уверен, что речь идёт о детях, которых будут усыновлять горианцы, и пройдёт ещё некоторое время, прежде, чем дойдёт до подбора пар и помолвок. Перечитав письмо, он заметил приписку снизу о соблюдении режима секретности.

Отложив коммуникатор, он сжал челюсти и выругался. Возможно, именно в этом была причина его «везения» быть подобранным среди многих миллионов других горианцев. Если круг пришлось сузить до сотрудников Cезариата и, может быть, офицеров космофлота, также имевших доступ к секретным сведениям, шансов получалось гораздо больше. Ознакомившись с анкетой невесты, Виер выругался еще как минимум дважды.

Во-первых, внешность девушки на фото абсолютно не соответствовала его вкусам, во-вторых она прибыла на Горру всего месяц назад. Это означало, что общаться им придётся через переводчик, что она, скорее всего, не имеет элементарных навыков телепатии и, конечно, не имеет понятия о правилах приличия. Его взгляд скользнул по следующей строке, и он презрительно улыбнулся: три сексуальных контакта, в девятнадцать-то лет. Это что, патология?

Он шёл к юристу с полной уверенностью, что найдёт понимание. В конце концов, вообще непонятно, по каким параметрам их подобрали в пару, если в расчёт не принимали половину показателей. Но разговор с представителем Сезара сложился далеко не так, как ожидал и хотел бы Виер. Беседа состоялась очень короткая, и суть её свелась лишь к тому, что помолвка с землянкой не обсуждается. Расторгнуть её можно через три месяца в общем порядке, но ни днём раньше.

Эс-Никке прилетел домой в таком бешенстве, которое ошеломило его самого. Он в жизни не сталкивался с таким вопиющим ограничением прав свободного горианца одной лишь «волей Сезара», хотя теоретически знал из уроков юриспруденции, что правитель планеты в любой момент может ограничивать любые права при веской необходимости, кроме, может, права на жизнь. Ему хотелось разбить что-нибудь в порыве ярости, хотя он и понимал, что жениться на этой девчонке его никто не заставит.

И все же он отказывался понимать, как его, уважаемого человека, могут заставить три месяца разыгрывать фарсовый спектакль с участием какой-то дикарки с планеты, о которой никто никогда бы и не услышал даже, не будь эти земляне генетически схожи с горианцами. Стремление Сезара доказать это родство, смешать кровь землян и горианцев и показать родившихся и выросших здоровых детей, было понятно. Это, с одной стороны, позволило бы добавить на Горру новой крови и снять остроту эпидемий генетических заболеваний, а с другой – предъявить права на захолустную планету и в дальнейшем сделать её зоной своих интересов.

Такую логику Виер разделял, и, в отличие от многих, не имел ничего против появления на Горре землян. Но принудительных помолвок он не ждал – это было… дико, и по-первобытному нелепо!

Час спустя, когда он выпил стакан сяши и перестал нарезать бессмысленные круги по квартире от злости, не находящей выхода, на его коммуникатор пришло уведомление о необходимости назначить встречу по поводу помолвки – с пре-сезаром землянки Дейке эс-Хэште и координатором программы, Лаэлией эс-Вельте. Немного подумав, Виер пригласил обоих к себе домой, и они прилетели тем же вечером.

Едва взглянув на мужчину, Виер понял, что он офицер, хотя эс-Хэште прилетел в гражданской одежде. Но его габариты свидетельствовали о регулярных тренировках, а тот факт, как бесшумно и точно он приземлился при таком-то росте и весе, наводило на мысли об элитных частях космофлота. Лаэлия, полноватая деловитая женщина, приземлилась с куда меньшей грацией – она, пожалуй, могла бы даже клюнуть носом в его дверь, если бы Дейке не поддержал.

– Эста, – негромко произнес Виер, приветствуя Лаэлию легким поклоном.

– Эсте, – отозвалась она, едва обозначив деловой поклон головы.

По правде, чиновников Виер ненавидел, а офицеров космофлота – недолюбливал. Первые всегда пребывали в полуобмороке от собственной значимости, которую, как им казалось, придаёт близость к Сезариату. Вторые во главу угла ставят свои мускулы и дисциплину, мозги уже потом. И те, и другие всегда претендуют на то, чтобы всем и всеми управлять. А управлять, по мнению Виера, следовало бы совсем другим людям, таким как он.

Врачам, учёным, исследователям, учителям, инженерам – тем, кто делает что-то полезное в жизни и тем, кто творчески работает головой, а не тупо выполняет инструкции, написанные неведомо кем и неведомо для кого, и неизвестно по какой логике. Вот, живой пример того, как это работает: есть правительственная программа – значит, можно лишать людей базовых прав, отрывать от работы, буквально врываться в их жизнь, учиняя полный хаос, размышлял Виер.

Сухо поздоровавшись с офицером, он пригласил обоих гостей в свою гостиную и предложил им напитки. Пока мужчины молча смотрели друг на друга, обдумывая свои первые слова, Лаэлия сделала глоток из бокала и неожиданно обрушила на них целую речь. Выступать она начала с такой интонацией, словно он и Дейке присутствовали на уроке, а ей досталась роль учительницы.

– Прежде всего, мне хотелось бы проинформировать вас о ряде правил, которые надлежит неукоснительно соблюдать в течение всего периода контакта, – надтреснутым, высоким и чуть более громким, чем необходимо, голосом, начала Лаэлия. У Виера мгновенно начало сводить скулы от «ряда правил», «неукоснительно» и «периода контакта», как будто ему предстояла не помолвка с девушкой, а лабораторные опыты с мышами.

Пока Лаэлия трещала, он встретился взглядом с эс-Хэште и обнаружил в них такую же тоску. Послав ему телепатическую кривую улыбку, Виер получил такую же гримасу в ответ, и стало немного легче. Возможно, этот офицер нормальный человек – что ж, тем легче, подумал про себя эс-Никке, с трудом дожидаясь, когда чиновница прекратит изливать поток нескончаемых правил на его больную после сяши голову.

– Расскажите мне о девушке, пожалуйста, – обратился он к её опекуну.

– Ее зовут Лиска. По правде говоря, всё это немного неожиданно – мы думали, что первое совпадение появится через полгода или позже. Она только начинает учить горианский и адаптироваться. Из-за режима секретности ей нельзя выходить из дома, и это тоже не помогает.

– И когда он будет снят? – Виер перевёл взгляд на Лаэлию. По его мнению, держать девушку взаперти в период адаптации было, по меньшей мере, странно. Чиновница слегка порозовела под его взглядом и уткнулась в свой коммуникатор, листая какие-то документы:

– Ну… дело в том, что мы, к сожалению, учли не все возможные параметры и, если принять во внимание все обстоятельства, то можно сделать вывод…

– Пока неизвестно, – перебил её Дейке. – На той неделе Сезар встречался с нами и просил ещё дней десять на подготовку заявления для прессы.

Лаэлия уставилась на него, кивая головой, слегка растерявшись от того, что её перебили. Виер едва сдержал желание закатить глаза и вновь посмотрел на офицера:

– Её телепатический потенциал действительно так высок, как указано в анкете?

– Да, это я её заполнял. Потенциал высок, но способности разблокированы лишь месяц назад – сами понимаете. Пока мы ушли не очень далеко.

Виер обратил внимание, как эс-Хэште говорит «мы» о землянке, что свидетельствовало, как минимум, о его неравнодушии к объекту опекунства. Эта деталь его удивила, но он, разумеется, оставил её без комментариев. Гораздо больше его интересовали другие детали – те, которые он мог бы использовать, чтобы отказаться от помолвки.

– Её потенциал на одном уровне с моим. Разве это можно считать оптимальным соотношением? – спросил он у эс-Вельты. Чиновница слегка вытаращила глаза, как будто эта информация была для неё новой, и вновь уткнулась носом в коммуникатор:

– Принимая во внимание все обстоятельства, это следует считать оптимальным соотношением, – наконец, заговорила Лаэлия, поджав губы так, словно вопрос нанёс обиду лично ей и всему Сезариату за её спиной. – Мы считаем, что землянке не удастся развиться до максимума, поскольку срок начала занятий не соответствует…

– Я понял, – оборвал её Виер, вздохнув. – Я так понимаю, что отсутствие у неё крыльев, девственности, полное несоответствие внешне моим предпочтениям и незнание языка также не бралось в расчёт…

Он гневно уставился на чиновницу, сам не понимая, зачем снова заводится, хотя поклялся себе, что не будет опять взрываться без толку.

– Мы в большей степени брали в расчёт ряд параметров, которые у вас совпали, а к некоторым пунктам несовместимости вам не стоит подходить предвзято. Ваша кандидатура оказалась наилучшей из возможных, – отрезала Лаэлия, и её аккуратные ноздри раздулись от возмущения. Низкий телепатический уровень эс-Вельты позволял обоим мужчинам ощущать её эмоции полностью – сплошное недовольство происходящим.

Виеру гораздо интереснее было бы узнать о том, что чувствовал офицер, но его эмоции были как раз закрыты для него, а взгляд высшего телепата абсолютно непроницаем.

– И какие же, интересно, параметры совпали? – скептически осведомился он.

– Результаты психологических тестов, – ответил эс-Хэште за чиновницу. – Темперамент, интеллектуальный уровень, физические предпочтения с её стороны, некоторые личностные качества. Это не идеальное совпадение, Виер – всего пятьдесят два процента.

Тон эс-Хэште стал успокаивающим, и его обожгло стыдом: ещё не хватало, чтобы незнакомый офицер уговаривал его, как маленького.

– Ладно, – буркнул он и усилием воли взял себя в руки. – Есть что-то ещё, что вы хотели бы мне сказать?

– Я попросил бы обойтись без сканирований и каких-либо наказаний хотя бы первый месяц, это может её шокировать, – мягко попросил эс-Хэште.

Виер едва не подпрыгнул на кресле, чтобы заявить: «Я не идиот», но в последний момент просто коротко кивнул офицеру и встал, чтобы проводить гостей. Его нервы звенели на пределе.

Лиска

– Вообще-то про помолвку тебе лучше спросить на уроках традиций, – немного смущённо заметил её учитель по телепатии по имени Ульме. Ему исполнилось всего 25 лет, что по горианским меркам было совсем юным возрастом, и когда они познакомились, он сразу просил называть его просто по имени. Поэтому Лиска даже не помнила его фамилии, в отличие от других учителей. С Ульме у неё сложились самые тёплые дружеские отношения, и поэтому именно ему проще всего было задать такой вопрос.

– Пожалуйста. Мне неудобно спрашивать об этом Эс-Ямме. Он все время смотрит на меня так, как будто я виновата во всех смертных грехах, – едва не плача, вдруг призналась Лиска.

Ульме послал ей телепатическую сияющую улыбку:

– Просто он индюк. Не обращай внимания.

– Пожалуйста, расскажи мне.

– Ну… ох, ладно, расскажу, что знаю. Но я сам никогда не был помолвлен, так что… – Ульме оборвал фразу и пожал плечами, вытягивая перед собой длиннющие ноги. Лиска посмотрела на преподавателя и внезапно поняла, что уже почти забыла, как выглядят мужчины-земляне. За месяц она привыкла к громадному росту местных, и уже не представляла мужчину меньше двух двадцати – на Горре это считалось минимальной планкой. Рост Ульме сантиметров на десять превышал этот уровень и соответствовал среднему для горианца. Дейке считался высоким – почти два сорок, Меркес ещё рос и был самым низким из тех мужчин, которых она видела здесь, но и его рост превышал два метра.

– Мой жених обязательно будет меня сканировать за всю жизнь? – спросила она, облизав губы.

– Не могу сказать. Он имеет на это право, но обычно это… ну… логично это сделать перед слиянием, по крайней мере, точно не в первый день помолвки. Он будет просто невежливым придурком, если так поступит. Тогда точно надо от него бежать, – весело сказал Ульме.

– Я поняла, – кивнула Лиска и улыбнулась. – А по поводу пре-сезариата – он обязательно заберет его от Дейке?

– Скорее всего, да. Это, – Ульме замолчал, подыскивая словам, – немного странная и даже унизительная для мужчины ситуация, если по каким-то причинам пре-сезариат над невестой оказывается не у него.

– А если я попрошу?

– Кого попросишь? – удивился Ульме.

– Дейке. Если я попрошу его оставить пре-сезариат у себя?

– Ну, не знаю, – Ульме переменил положение в кресле и нахмурился: – Ты можешь поставить его в неловкое положение.

Лиска опустила взгляд, но и Ульме тоже заёрзал в кресле и задумался.

– Вообще всё это, конечно… – он покачал головой, вздохнул, потом снова помотал головой.

– Все неправильно, да?

– Лиска, пожалуйста. У меня могут быть проблемы из-за таких разговоров, – взмолился Ульме. – Я же не психолог…

Он осёкся, но девушка резко вскинула голову, задержав вдох:

– Что? Это ещё почему?

Ульме слегка изменился в лице, что для горианца было, мягко говоря, нетипично. Лиска во все глаза смотрела на молодого человека:

– Что значит: у тебя могут быть проблемы? – с расстановкой повторила она.

– То и значит, – слегка раздражённо бросил Ульме. – Я не должен тебя волновать.

Лиска похолодела:

– Ты… ты хочешь сказать, что я больна?

– Нет, нет… просто ты в зоне риска. Твоя психика подвергается серьёзным нагрузкам, и желательно обходиться без дополнительных стрессов…

– Ульме, – перебила Лиска. – У меня не будет стресса от того, что ты произнесёшь вслух очевидную вещь: это идиотская помолвка. Мне это известно лучше, чем кому-либо ещё. И единственное, от чего у меня сейчас стресс – это оттого, что я не знаю, чего мне ждать и как мне себя вести.

Последнюю фразу она почти прокричала, вскочив с кресла, и горианец тоже поднялся. Его эмоции отразили сочувствие, и он обнял её за плечи:

– Я понимаю. Я расскажу тебе всё, что смогу, хорошо?

– Отлично, – Лиска почти мгновенно успокоилась и задрала подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза и невинно осведомилась: – А, кстати, с кем мужчины занимаются сексом до помолвки, если с горианками нельзя?

Ульме на секунду замер, а потом закрыл лицо ладонью и издал страдальческий стон:

– О, боже, за что мне это…

– Это что, такая страшная тайна? – раздражённо осведомилась Лиска.

– Да нет… ну, в общем, есть тут рядом планета, Шаггитерра. Там всё местное население умственно неполноценно. И, разумеется, они не телепаты. Вот оттуда привозят девушек.

Ульме не знал, куда девать глаза – Лиска не сомневалась, что он впервые в жизни беседует с женщиной на такую тему.

– Куда привозят? – не поняла она.

– Сюда, на Горру. Есть заведения, где они живут и… работают.

– То есть вы платите им за секс? Это как проституция? – изумлённо спросила она.

– Проституция в твоём понимании – это с разумной женщиной. С шаггитерианками все иначе. Не знаю, как тебе объяснить. Им это нравится, по-настоящему. И они видят мало разницы между разными мужчинами. И ещё они очень любят подарки, – весело сказал Ульме.

– Просто невероятно, – покачала головой Лиска. В её груди снова поднялась волна мощного возмущения против будущего жениха. Он посмел высказать недовольство тем, что она не невинна, а сам при этом пользуется услугами проституток всю жизнь – на что это похоже?

Ульме почти умоляюще посмотрел на неё:

– Может, всё-таки позанимаемся телепатией?

– Ладно, – сдалась Лиска. – Пока мне и так достаточно дурных новостей.

Ночью Лиска спала плохо, нервничая перед первым свиданием. У неё не возникало ни одного, даже слабого, хорошего предчувствия, зато целый ворох дурных. Под утро ей-таки приснилась эта встреча. Почему-то в роли её жениха во сне выступал здоровяк – габаритный Тхорн эс-Зарка, который грубо разговаривал и через пять минут заявил, что намерен её сканировать. Проснулась она рано утром с колотящимся сердцем и поплелась в душ, когда поняла, что больше не уснёт. Ей до слез хотелось броситься к Дейке, крепко-крепко его обнять и попросить не тащить её ни к недовольному незнакомцу – всё равно никакой любви поневоле не получится.

Шагнув в кабинку, она протянула руку к круглому рычажку, включающему пар, и задумалась, как быстро всё хорошее становится привычным. Паровой горианский душ, щадящий крылья, поразил её своей эффективностью, причём струи воды в нём отсутствовали. Его создатели придумали примешивать к воде какой-то ещё компонент, который чудесно очищал кожу и позволял пару конденсироваться в местах трения и соприкосновения – таким образом, крылья почти не намокали при мытье.

Но за все прелести местной жизни, видимо, пришла пора заплатить. Проводя ладонями по телу, Лиска невольно стала думать о другом, куда менее приятном. Что увидит её жених, когда просканирует её рано или поздно? В её жизни не было ничего особенного или криминального, но, если вдуматься, в её прошлом случались сцены, о которых она не хотела бы никому рассказывать и тем более – показывать. Например, когда она обнаружила, что её парень изменял ей с другой, за пару дней до её знакомства с Дейке и последовавшего переезда на Горру.

Не то, чтобы она влюбилась в него по уши, просто её оскорбило, что он даже не счёл нужным расстаться перед тем, как целовать другую девушку у всех на виду, возле института. Это было особенно отвратительно потому, что Лиска никогда не позволяла ему целовать себя на людях – ей казалось неэтичным и неприятным, когда люди занимаются такими, в общем, интимными вещами на виду у всех. Одно дело – коснуться губ, совсем другое – демонстрировать окружающим глубину своей африканской страсти посреди парковки. Встретившись с ней глазами, подонок даже не испытал ни малейшего стыда, просто пожал плечами и улыбнулся, словно расстался с ней именно потому, что она не позволяла себя тискать на людях, как та девица. И словно это его полностью оправдывало.

Едва не зарычав от злости, Лиска потрясла головой, словно пытаясь вытрясти оттуда это воспоминание. Ей бы хотелось, чтобы его там не было, когда кто-то будет её сканировать. Она кое как смирилась с тем, что Дейке всё это видел. Бог свидетель, она не чувствовала готовности выворачивать всю свою жизнь перед едва знакомым человеком. А ещё одна проблема – детские воспоминания, которые не дай бог кому-то увидеть и заговорить с ней об этом.

Её пальцы с тщательно сделанным накануне маникюром, вцепились в шершавую стену и побелели. Лишь огромным усилием воли она сдержалась от того, чтобы проскрести ногтями по камню, типа пемзы, украшавшему душ.

– Я отнесу тебя к нему домой. Обычно свиданий в такой обстановке не бывает… это выглядит не очень прилично, но с учётом режима секретности у нас нет другого выхода, – пояснил Дейке за завтраком. Его голос звучал как обычно, но Лиска впервые за последний месяц ощутила глухую стену, преграждающую доступ е его эмоциям – блок, который он поставил специально. И она все поняла: он тоже переживал, и не желал этого показывать ей.

– Супер, – отозвалась девушка, не видя смысла фальшивить голосом, ведь все её настоящие эмоции он видел – в отличие от Дейке, выставлять блоки она ещё не умела. Но тут же встрепенулась, обдумав его слова, и подозрительно уточнила:

– Когда ты говоришь «отнесу», ты что имеешь в виду?

– На спине. Туда надо лететь, к его квартире невозможно добраться пешком.

– А этот… летающий автобус… как его?

– Транспортёр. В нем нет смысла, мне несложно будет тебя донести. Так часто делают, маленькая, тут ничего нет страшного. Ты не упадёшь, – с веселыми искорками в глазах сообщил Дейке.

– Мне вообще-то страшно, – возразила Лиска, сглотнув. Она видела, как Дейке летает, но у неё не возникало ни малейшего желания оказаться на такой огромной высоте, лёжа на его спине.

– Ты будешь пристегнута, – Дейке продолжал веселиться, даже его полные точёные губы разошлись в улыбке. – И можешь держаться. Главное – не задуши меня по дороге, тогда всё обойдется.

– Иди к черту, – засмеялась Лиска.

– Кто это? – уточнил Дейке, по всей видимости, получив неточный перевод на горианский.

– Э-э-э… ну, вроде дьявола кто-то, – пояснила она, смущённо глядя на опекуна: вдруг это в переводе получилось оскорблением?

– Ясно, – улыбнулся он. – На горианском такого не говори, это непонятно и может показаться грубым.

– Извини, – смутилась она.

– Тебе не за что извиняться, – мягко сказал Дейке, положив в рот кусочек жареного хлеба, запивая его фруктовым соком, и у Лиски что-то ёкнуло в сердце.

Её опекун почти всегда так отвечал на её извинения: он неизменно терпеливо и тактично относился ко всем её промахам. Учителя реагировали по-разному: если Ульме никогда не обижался, то Даллека эс-Трей – ещё как. Что, если её жених будет придираться её словам, как эс-Трей? Она не сможет этого терпеть три месяца – это будет адски тяжело и унизительно.

Начиная задыхаться от своих невесёлых мыслей, Лиска резко встала из-за стола:

– Я на минутку, – выпалила она и бросилась в ванную, чтобы успокоиться и не поливать Дейке своими страхами и отчаянием.

Оказавшись перед зеркалом и немного придя в себя, она воспользовалась последним шансом взглянуть на себя. В принципе, у Лиски не возникало нареканий к своей внешности, и она не ждала, что неведомый горианец сочтет её некрасивой. Нормальная женская фигура: полная грудь, не слишком большая, стройные ноги. Симпатичное лицо, русые, немного вьющиеся волосы, красивой формы рот, светло-карие глаза. Разве что это может прийтись не по вкусу, подумала она: для Горры цвет её глаз непривычен. Ресницы с бровями тоже слишком светлые, но их она успела подкрасить с утра. Благодаря раннему пробуждению, у неё появилась масса времени на выбор линоса и макияж.

В первые же дни Дейке забил её шкаф разноцветными линосами – традиционными горианскими женскими платьями. Брюки женщины на планете носили редко, благо почти все города располагались в зоне субтропического климата, и по-настоящему холодно почти не бывало. Лиска подозревала, что он тратил на её одежду и свои деньги, а не только те, что выделялись ей сезариатом на содержание землян – слишком уж быстро и много появилось у неё нарядов. Но на осторожные вопросы об этом Дейке не отвечал, лишь смотрел непонимающе и уверял, что сезариат оплачивает все расходы по адаптации землянок, и её в том числе.

Выбирая наряд, она поймала себя на том, что думает не о том, как линос понравится жениху, а лишь о том, как он понравится Дейке. И ей стало не по себе: её опекун был слишком добрым и чутким с ней, что, если она влюбится в него вместо своего жениха? Что, если он такой хороший потому, что она тоже ему нравится?

Но Лиска тут же выбросила глупые мысли из своей головы: из-за колоссальной разницы в возрасте трудно было представить, что Дейке когда-нибудь взглянет на неё иначе, как на ребенка. Поэтому он и хороший – просто ассоциирует её со своим сыном и с двумя старшими, которых она пока не видела, но знала, что они намного старше неё. Просто ему не хватало дочери, а она ею фактически стала ненадолго, вот и все объяснения.

Сделав ещё три глубоких вдоха, Лиска вернулась в столовую, и они закончили завтрак в полном молчании, а через десять минут уже стояли на взлётной площадке. Дейке объяснил ей, как вести себя в воздухе: крылья и шею не трогать, движений делать по-минимуму, если что-то не так – спокойно сказать. А потом он опустился на одно колено и коснулся правой рукой земли, наклоняясь так, чтобы Лиска могла лечь ему на спину.

После этого он пропустил за её спиной специальный ремень, затянул чуть ниже талии:

– Держись за плечи, я встану.

– Я, наверно, ужасно тяжёлая, – смущённо отозвалась она, когда Дейке осторожно выпрямился, поддерживая её за бедра.

– Ага, просто невыносимо, – со смешком ответил он, пристёгивая её ноги к своим. Лиска улыбнулась. В его движениях большого напряжения не чувствовалось: не больше, чем у земного мужчины, поднимающего ребёнка. Эта лёгкость лишь частично объяснялась экстраординарными физическими данными Дейке: просто низкая гравитация на Горре позволяла всем весить намного меньше.

И все же ей было не по себе, когда он начал разбегаться, и она взвизгнула, едва его крылья подняли их обоих в воздух.

Дейке хмыкнул, и через несколько секунд осведомился:

– Ты в порядке?

– Да… прости, – прошептала она ему на ухо. Когда страх прошёл, и Лиска немного привыкла к виду их города с большой высоты, она внезапно остро ощутила его горячее твёрдое тело, к которому невольно прижималась. Ей на секунду стало некомфортно, особенно когда она вспомнила мысли, одолевавшие её с утра. Теперь ей некуда было деться от ощущения, что ей нравится быть в такой близости с ним, нравится его горький травяной аромат, и чувство безопасности, которое уже давно крепко ассоциировалось с этим запахом. Только ей больше нельзя об этом думать. Совсем нельзя.

Когда они влетели в центр города в средоточии скал, в воздухе внезапно появилось много крылатых людей вокруг, и Лиске даже стало не по себе от взглядов, которые на неё мельком бросали другие горианцы:

– Они не поймут, что я землянка? – тихо спросила она у Дейке на горианском.

– Нет, если не услышат твоей речи. Но в полёте это почти невозможно, – ответил он.

– А внешне… я же отличаюсь от горианок, да?

– Немного. Они не успеют разглядеть, маленькая. К тому же, через пару недель это будет неважно.

Он говорил медленно, и Лиска с удовлетворением поняла, что уже многое понимает. Возможно, скоро ей уже совсем не нужен будет переводчик, обрадовалась она. Но все равно она не чувствовала в себе готовности к всеобщему вниманию и была бы рада, чтобы эти две недели тянулись подольше.

Когда Дейке начал снижаться, её сердце заколотилось чаще. Через пару секунд она увидела небольшую взлетную площадку и незнакомого горианца, который ждал их. А в следующее мгновение ноги Дейке коснулись земли.

Лиска во все глаза смотрела на незнакомого мужчину, стараясь успокоить сердцебиение, но это оказалось не так просто. Виер эс-Никке показался ей мрачным типом, хоть и не имел ничего общего с чудовищем из её сна. Пробежав по нему глазами, Лиска убедилась, что жених чуть ли не вдвое тоньше Дейке и на полголовы ниже. Что ж, это её устраивало. Разница в росте и так немаленькая – ей вовсе не улыбалось всю жизнь выглядеть ребенком на фоне мужа-здоровяка, если представить, что свадьба вдруг состоится. Хотя она и была уверена в обратном.

Его лицо подверглось очень внимательному осмотру с её стороны. Светло-серые глаза, тонкий нос, приятной формы рот, высокий лоб и густые темные волосы холодного оттенка, как у большинства горианцев. За спиной светло-серые крылья. Для свидания её жених оделся не буднично: сверху ослепительно белая рубашка с абстрактной фиолетовой вышивкой, брюки тёмные, но явно новые. То, что он тщательно выбирал одежду, Лиске понравилось. Он как минимум соблюдал правила приличия и не стремился продемонстрировать своё негативное отношение.

– Я вернусь через три часа, верно? – уточнил Дейке, обменявшись приветствиями с её женихом.

Тот коротко кивнул. Лиска удивлённо посмотрела на опекуна: он не собирался их знакомить?

– Маленькая, по правилам вы должны знакомиться сами, – ответил Дейке с лёгкой улыбкой, словно прочитав её мысли. Он протянул руку и включил переводчик на её поясе:

– Удачи.

Проводив глазами опекуна, Лиска облизала пересохшие от нервов губы и повернулась к жениху.

– Меня зовут Виер, – сказал он, быстро осмотрев её снизу вверх – уже, возможно, в пятый раз. Его скрывал блок, и Лиска ощутила укол беспомощности. Это показалось не очень вежливым с его стороны, разве что он не справлялся с потоком негатива.

– Я Лиска, – еле слышно сказала она, опуская глаза.

– Что не так, маленькая? – негромко спросил он, наклонив голову. Лиска вздрогнула и подняла взгляд.

– Твои эмоции закрыты.

Горианец прикрыл глаза и вздохнул:

– Ты права, это нечестно.

Он снял блоки, и Лиска с шумом втянула в себя воздух, ощутив поток таких же сумбурных эмоций, как и у неё. Отзвук такой же, как у неё, настороженности и легкого испуга успокоили, и она послала телепатическую улыбку.

– Спасибо.

– Заходи, – мягким спокойным голосом сказал он, пропуская её внутрь своей квартиры.

Принимая из рук жениха чашку горячего травяного чая, Лиска почувствовала, что обескуражена. Он не проявлял ни капли агрессии, которую она ждала. Пока он ни словом, ни жестом, ни эмоциями не показывал ей никакой неприязни.

– Обычно эмоциональные блоки при знакомстве не снимают, – пояснил он, пока она осматривалась в просторной гостиной. Её заинтересовали картины на стенах, и она подошла, чтобы рассмотреть чудесные пейзажи. Виер остановился за её спиной на расстоянии вытянутой руки.

– Я просто не умею их ставить, – смущённо призналась Лиска.

– Это я уже понял, – сказал он, и она немного сжалась, хотя и не услышала в его эмоциях и тоне никакого презрения к своим слабым способностям – горианец просто констатировал факт.

– Красивые картины, – сказала она, разглядывая сочную зелень леса на фоне далёких скал, в которых угадывались очертания того города, в котором они находились.

– Их рисует моя мать, – отозвался он.

– Она очень талантлива, – искренне похвалила Лиска, поворачиваясь к нему лицом. И даже сделала шаг назад, настолько жестким на этот раз был его взгляд – в его эмоциях появилось нечто странное.

Она молча смотрела на него, и Виер сделал шаг вперед:

– Не хотел этого говорить, но лучше сразу. Я сильно сомневаюсь, что из этой помолвки что-то выйдет, – произнёс он, не отпуская её взгляда своим. – Но до тех пор, пока ты моя невеста, у меня будет несколько правил.

Лиска подняла бровь, обдав его холодным взглядом. Его тон на этот раз не понравился ей, как и заявление о правилах, но стоило его дослушать. Уж лучше откровенность, чем хождения вокруг да около. На романтику рассчитывать было бы глупо.

– Ты не будешь больше летать со своим опекуном. С этого момента, если тебе куда-то надо лететь – я отнесу тебя либо ты вызываешь транспортёр.

Её глаза расширились от изумления: Лиска не понимала, чем это вызвано, ведь Дейке не предложил бы ей такой полет, будь он неприличным.

– Почему? – спросила она, не дождавшись объяснений.

– Потому что твои эмоции указывают на то, что ты приняла это близко к сердцу. Хочешь влюбляться в эс-Хэште – на здоровье, будь только добра, расторгни помолвку со мной, – отчеканил он, сверля её взглядом.

Лиска залилась краской, словно он поймал её на месте преступления:

– Я вовсе не влюблена в Дейке, – с горячностью воскликнула она, полная праведного гнева и протеста. – И я… ты прекрасно знаешь, что я не могу расторгнуть помолвку.

– Пока не влюблена, и я хотел бы, чтобы это так и осталось, – чуть мягче сказал Виер.

Лиска искренне возмутилась его откровенностью, граничащей с неприличием, и готова была ответить что-то резкое, но в тот же миг ощутила что-то горячее на руке и сразу – резкую боль. Она вскрикнула и уронила чашку, из которой на её кожу пролился горячий чай. Тонкое стекло раскололось с тихим звоном, Лиска тихо выругалась и прижала руку больным местом ко рту. Горианец проворно отступил, когда чашка упала, и с досадой бросил что-то непонятное, похожее по интонации на ругательство. Её переводчик на это просто промолчал, но эмоции горианца тут же отразили лёгкое смущение.

– Дай, взгляну, – сказал он после паузы и подошёл к ней, протянув руку за её ладонью. Лиска поколебалась, но всё же протянула ему свою кисть.

Ожог, на её взгляд, был ерундовый, но жених притащил откуда-то кейс со всевозможными медицинскими препаратами и усадил её на софу перед кофейным столиком, явно планируя заняться рукой всерьёз. Пока он молча обрабатывал её руку каким-то гелем, от которого сразу перестало болеть, а потом – розовым порошком, Лиска изучала его лицо. Виер явно пребывал в своей стихии со всеми этими штуками. Колдуя над её рукой, он выглядел вдохновлённым и очень внимательным, как будто делал сложную операцию.

– Какая у тебя специализация? – спросила она.

– Я хирург третьей ступени.

– Что это значит?

– Что мне доступно большинство сложных операций, но пока ещё не все. Пятая ступень – высшая. Но её редко дают кому-то моложе ста лет. Это нейро, нужно очень много опыта и мастерства.

– Но на земле тоже есть нейрохирургия, а столетних хирургов, я думаю, не бывает, – заметила Лиска.

– Я слышал о земной хирургии. Слишком много ошибок и много людей погибает на операционном столе.

– У вас не умирают пациенты?

Ей внезапно стало обидно за земных докторов, и Виер, ощутив её эмоцию, послал ей улыбку:

– Очень редко, если только уж совсем ничем нельзя помочь. Но такого, чтобы при плановой операции – нет, это экстраординарная ситуация, и хирургу в такой ситуации можно только посочувствовать. Вряд ли он сможет продолжить работу врачом.

– Звучит фантастически.

– Но это так.

Они помолчали некоторое время, Виер убрал медикаменты, и предложил ей ещё чаю – Лиска отказалась.

– Мы теперь каждый день должны встречаться?

– Да, если только не случится нечто чрезвычайное, – подтвердил её жених. – Через три месяца ты сможешь избавиться от меня.

– А ты – от меня.

Она подняла подбородок. Их глаза встретились, и Лиска мгновенно отвела взгляд – он смотрел слишком тяжело, хоть и молчал. Вздохнув, она решила не обострять и просто задала вопрос, который интересовал её больше всего:

– Мне никто толком не объяснил, что подразумевается под помолвкой. Что мы будем делать?

В его эмоциях четко отобразилось удивление, но оно мгновенно прошло, и Виер кивнул, опускаясь на другую софу без спинки напротив неё:

– Ну, предполагается, что это время люди посвящают тому, чтобы близко познакомиться и определиться со своими чувствами друг к другу.

– И как долго это длится?

– По-разному. У кого-то годы, у кого-то – считанные дни. Иногда люди сначала влюбляются, а потом уж заключают помолвку, но большинству подбирают пару.

– По инициативе мужчины? – осторожно уточнила Лиска.

– Верно. Когда мужчина этого хочет, он подаёт соответствующую заявку в систему. Тогда женщине, которая подходит наилучшим образом, приходит уведомление, и она может согласиться.

– А если нет?

– Значит, нет. Подбирают другую девушку или мужчина может подождать, если девушка слишком юна и просто не решается.

– С какого возраста девушкам это предлагают?

– С шестнадцати. А мужчина может подать заявку с двадцати.

Виер рассказывал обо всём с охотой, и Лиска немного успокоилась, задавая всё больше и больше вопросов, украдкой продолжая разглядывать его. Жестикулировал он сдержанно, как все горианцы, говорил приятным, спокойным голосом, и не выказывал отрицательных эмоций по поводу того, что приходилось объяснять ей азы, известные каждому школьнику на Горре. Постепенно она перестала нервничать и даже позволила своему взгляду коснуться загорелой кожи в выемке ворота, который он машинально расстегнул. И на секунду задумалась о том, какова она на ощупь. В этот самый момент Виер замолчал и посмотрел ей в глаза – их выражение слегка изменилось, и до Лиски вдруг дошло, что он понял. Как-то понял по её эмоциям, о чем она думает.

С ужасом закрывая глаза, она желала лишь провалиться сквозь землю, медленно заливаясь краской, слушая стук своего сердца, мгновенно ускорившего ритм едва ли не предельного.

Виер снова тихо сказал что-то, что не воспринял переводчик, а потом встал и подошёл. Когда она раскрыла глаза, он оказался совсем рядом, присев перед ней на корточки, глядя в глаза:

– Этого не надо стесняться, маленькая, – негромко сказал он абсолютно спокойным тоном и послал ей теплую улыбку. – Это, во-первых, совершенно нормально и неизбежно, думать о таких вещах наедине с женихом, а во-вторых…

– Во-вторых – что? – всё ещё нервничая, спросила она, когда он замолчал.

– Ты можешь меня коснуться, если хочешь. Тебе все равно придётся сделать это сегодня – я сейчас напишу эс-Хэште, что сам отнесу тебя домой, – сказал Виер, глядя куда-то в район её шеи. Он тоже слегка смутился, но далеко не так, как она.

Лиска, умирая от неловкости, посмотрела на горианца, но потом всё же протянула руку и провела пальцами по тыльной стороне его большой ладони. Он на секунду сжал её руку и слегка потёр большим пальцем, а потом перевернул, проверяя место ожога – но от него уже не осталось и следа.

Дейке

Прямо от эс-Никке он полетел в дом удовольствий. Обычно он делал это в первую очередь по возвращении из длинного рейса, но весь последний месяц ему было не до шаггитерианок. Помощь в адаптации Лиске захватила его, впервые за последние десять лет Дейке позволил себе трёхмесячный отпуск. Тхорн был, конечно, страшно недоволен, но пришлось согласиться: ни разу за всю жизнь Дейке не брал полного отпуска, и теперь имел полное право гулять хоть целый год.

Конечно, отлынивать от работы во вред делу было не в его правилах, тем более, что и он отвечал за этот корабль – ему принадлежало двадцать процентов «Черной звезды», на которой они вот уже сорок лет вместе летали. А до этого еще семнадцать они работали вместе на личном корабле Тхорна, но это была уже другая история, и порой Дейке даже казалось, что то далекое прошлое происходило не с ним. Всё, что определяло его нынешнюю жизнь, произошло после покупки нового корабля вместе с Эс-Заркой. Он женился, у него родились трое сыновей, а потом он похоронил Велси.

Последние тринадцать лет мало что могло обрадовать его по-настоящему. Все его чувства словно притупились, словно горе по жене было огромной волной, которая смыла все, и наступила тишина. Но на Земле он так взбодрился, как сам того не ожидал. Когда Меркес пропал, Дейке всерьез опасался, что у него остановится сердце – все вновь вспомнилось так ярко, весь тот ужас и мрак, который он переживал после утраты любимой женщины. Он как заклинание повторял про себя, что такого не может быть, что он не потеряет сына, да ещё так глупо – и Мерк нашёлся.

Лиску, которая даже не представляла, что сделала для него, он хотел осыпать всеми дарами мира. Он мог бы найти способ отблагодарить её и на Земле, но едва взглянув на её телепатический уровень, Дейке понял, что ей будет лучше на Горре. Разговаривая с другими опекунами землян, он убеждался, что Лиска адаптируется чуть ли не быстрее всех. И она делала фантастические успехи в телепатии для человека, чьи способности всю жизнь оставались закрытыми и не развивались. Его чувство благодарности быстро переросло в нежность и восхищение. Ему нравилось учить её всему: она впитывала как губка и просила ещё, почти никогда не жаловалась на усталость, хотя он прекрасно видел, как ей нелегко.

Дейке думал, что способен помогать ей до конца, и во время помолвки тоже, но в последние дни, когда они с утра до вечера обсуждали это, он вдруг почувствовал, что злится. Что он чувствует себя отцом несовершеннолетней дочери, которая вдруг начала летать в Застывшие с каким-то проходимцем. Как будто его подопечной предстояла не законная помолвка, а тайные свидания непонятно, с кем. А на самом деле он дико, неприлично ревновал, и сегодня утром, передавая её другому мужчине, словно посылку, дошёл до крайней точки кипения.

Если бы не его высший телепатический уровень, позволявший закрывать все эмоции, он бы просто опозорился перед эс-Никке. И тогда стало совершенно ясно, что ему срочно нужна была женщина. Возможно, его реакция на нежное хрупкое тело Лиски, прижатое к нему, объяснялась лишь долгим воздержанием.

Приземлившись в прохладной низине, он быстрым шагом прошел через сад, полный изысканных растений и цветущих деревьев, пока не оказался перед стойкой администратора, вынесенной наружу. Заплатив за час, Дейке прошёл внутрь и оказался в затенённой гостиной, где дожидались свободные девушки. Утром буднего дня их было здесь много, и он на минуту остановился, оглядев всех. Обычно его выбор останавливался на крупных и крутобедрых пышечках – им он меньше боялся причинить неудобство, случайно придавить или ненароком сделать больно во время секса. Но на этот раз он предпочёл худенькую невысокую девушку – с такой же фигурой, как у Лиски. Протянув ей ладонь, он дождался, когда она просияет улыбкой и пойдёт за ним в комнату для слияний.

А там Дейке снова удивил сам себя. Он не мог быть грубым с женщинами, просто не умел, но нежным в этот раз он не был точно. Он словно отключился на несколько минут, и отпустил внутри себя что-то, что рвалось наружу, и только под конец вдруг осознал, что берёт шаггитерианку так яростно, словно пытается что-то доказать. Что прижимает её крепче, чем обычно, и даже сжал в руке её волосы, и прижал их, не позволяя шевельнуть головой.

Слабоумная, жадная до мужских ласк девушка не испугалась, и хотела продолжать, но Дейке стало не по себе. И, хотя его тело требовало второго раза, он принял душ и оделся, улетев из дома удовольствий всего двадцать минут спустя после того, как зашёл.

Следующей точкой был корабль. Несмотря на отпуск, его неудержимо тянуло проверить, всё ли в порядке. Едва зайдя, он убедился, что у Тхорна всё под контролем: на «Чёрной звезде» царил идеальный порядок и тишина, все при деле. Дежурные офицеры посмотрели на него даже несколько жалобно, и Дейке ухмыльнулся про себя: видать, Тхорн лютует, дорвавшись до работы с персоналом. Обычно он во многом делил с ним эту работу, включая основные тренировки и тренинги.

Он прошёл до своей каюты, и тут на его коммуникатор пришло сообщение – от эс-Никке. Бегло прочитав его, Дейке сначала не поверил глазам, мгновенно вскипел и перечитал ещё раз, а потом сунул коммуникатор в карман и стиснул челюсти, шарахнув дверью вместо того, чтобы спокойно закрыть. Виер эс-Никке в максимально вежливой, но твердой форме написал, что отнесёт Лиску домой сам, и что впредь намерен переносить её лично. Это был как щелчок по носу, как удар под дых… как… как…

Он сел на кровать и взял себя в руки. Эс-Никке никак, ни при каких обстоятельствах не мог «прочитать» его – слишком слабенький телепатический уровень, кишка у него тонка его читать… Дейке не заметил, как снова завёлся, вскочил с кровати и распахнул шкаф, расшвыривая вещи. Добравшись до спортивной формы, он стал переодеваться, продолжая скрипеть зубами. Значит, это реакция на эмоции Лиски – ну, да, она испытывала к нему тепло, и Виер, конечно, это почувствовал, и ещё она так испуганно посмотрела на прощание, словно прося обнять и защитить. У него самого от этого в животе что-то перевернулось, и её жених мог из-за этого напрячься.

Дейке снова глубоко вздохнул, натягивая кожаные перчатки с обрезанными пальцами для тренировки. Да, конечно, если бы его невеста так посмотрела на другого мужчину, он отреагировал бы так же. Правда заключалась в том, что жених его подопечной повёл себя абсолютно адекватно. Просто ему это не понравилось. Как и сама помолвка этого мужчины с Лиской.

– Ба, кто это к нам пожаловал, – насмешливо сказал Тхорн, когда Дейке вошёл в тренировочный зал в разгар занятия. Он быстро оценил обстановку: командир стоял посреди зала, свежий и весёлый, с пяти офицеров вокруг него ведрами лил пот. Когда он вошёл, по залу, казалось, пронёсся всеобщий облегченный вздох: какой-никакой, перерыв. Вздыхать, впрочем, никто бы не посмел при двух командирах, облегчение отразилось лишь в эмоциях – этого уже мужчины сдержать никак не могли.

– Я не надолго, – предупредил Дейке, махнув рукой в сторону друга: – Не мешаю.

Он пересёк зал, чтобы позаниматься на многофункциональном силовом тренажёре самостоятельно, но уже чувствовал, как взгляд Тхорна прожигает затылок. Он уже, вне всякого сомнения, считал сумбур его эмоций, какого Дейке не испытывал много лет, и, конечно, преисполнился любопытством по этому поводу.

Терпения командира хватило минут на двадцать, после этого он оставил измотанных подчинённых заканчивать тренировку самостоятельно и отползать, а сам подошёл к Дейке и повис на турнике рядом:

– Так что, говоришь, тебя выбило из колеи?

– Я ничего не говорю, – с невольной улыбкой отозвался он, сразу же приходя в хорошее расположение духа. Дейке продолжал размеренно качать мышцы пресса и рук в лежачем положении, весело глядя на друга снизу вверх. Ничто не успокаивало его так, как Тхорн в хорошем настроении. Даже секс и тренировки помогали хуже, чем пара дружелюбных подколок командира.

– Ты, часом, не влюбился? – с расстановкой, смакуя каждое слово, продолжил эс-Зарка.

– Чтоб тебе в водопад Шейи провалиться, – буркнул Дейке, всё ещё улыбаясь телепатически.

– Да ла-адно, – расплылся теперь и Тхорн. – Дай угадаю… маленькая… крошечная, сладенькая землянка?

– Чёрт, да, похоже, я влип, – Дейке резко прекратил упражнения и сел. – Глупо, да?

Тхорн, теперь действительно больше удивлённо, чем насмешливо, смотрел на него. Он спрыгнул с турника и протянул ему ладонь – не потому, что Дейке требовалась помощь, чтобы встать, а в качестве жеста поддержки:

– Сколько ей лет, говоришь? Шестнадцать?

– Девятнадцать, – поправил он и рывком поднялся, принимая ладонь Тхора, зная, что новых издёвок не будет.

– М-да, – задумчиво отреагировал Тхорн, когда они пошли к выходу из зала. – А что такое «чёрт»?

– Ну, это что-то типа дьявола на её языке.

– Она учит тебя ругаться? – фыркнул эс-Зарка и, не сдержавшись, рассмеялся вслух.

– Да нет, просто выругалась, и я запомнил, – с досадой пояснил он. Но Тхорн смеяться не прекратил:

– То есть ты ей это позволяешь?

– Пока позволяю. Ей и так достаточно новых правил – думаешь, легко на другой планете привыкать ко всему?

– Ага, – скептически кивнул Тхорн, который всегда выступал за жесткую дисциплину. – Ну, она хотя бы знает, что это девушкам запрещено, да?

– Ну-у, – Дейке задумался, не уверенный в том, что сказал тогда Лиске, и Тхорн взорвался новым приступом хохота.

Дейке хорошенько пнул его локтем и насладился телепатическим отзвуком боли, ловко уворачиваясь от ответного удара.

– Так я не понял, она подходит тебе или нет? – осторожно спросил Тхорн, когда они вышли на крышу корабля, чтобы проветриться. – Проверял через систему?

Дейке пожал плечами:

– Нет, конечно. Честно говоря, я только сегодня понял, что…

– Хотел бы я знать, как это бывает, – с любопытством перебил Тхорн, когда он замялся, – Что, вот так прямо внезапно, вчера думал – просто девчонка, сегодня вдруг – королева моего сердца?

Дейке задумчиво посмотрел на него. Эс-Зарка никогда не влюблялся. У него было три помолвки – все неудачные. Хотя многие девчонки за ним бегали, на публичных соревнованиях по борьбе, например, Тхорн с трудом протискивался сквозь толпы поклонниц. Но командир страдал типичной болезнью всех выдающихся телепатов. Его уровень, скромно именовавшийся в градации «выше высшего», позволял не только видеть насквозь все эмоции и даже намеки на эмоции собеседника, но и сходу читать мысли, если слегка поднапрячься.

Из-за этого девушки, особенно влюбленные, загадки для него не представляли, и интерес пропадал спустя считанные минуты после знакомства. Надо сказать, это часто бывало взаимно: горианки интересовались крутыми телепатами лишь в теории, на практике страшно пугались, обнаружив полную проницаемость своих мыслей. А вкупе с тем, что Тхорн бывал резковат, это давало тысячу поводов бежать от него, не оглядываясь.

– Когда это происходит, ты не знаешь точно – можно запомнить только момент, когда ты это осознаешь впервые, и то, как правило, не удаётся, – Дейке пожал плечами. – Полагаю, её помолвка меня задела, и из-за этого я сейчас понимаю происходящее. Но я не знаю, что с этим делать. Она три месяца будет помолвлена с этим доктором. Если я вмешаюсь – Сезар меня размажет и отправит на обязательные работы на Шаггитерру, лет на пятнадцать. Это его программа, и он действительно очень жестко реагирует на все, что выходит за рамки его планов.

– Да, хреново, – Тхорн отвёл глаза, размышляя. Против Сезара идти нельзя ни в какой ситуации, это знал любой младенец. – А если попросить разрешения у самого Величайшего?

Дейке повёл плечами, слегка поёжившись. Обращаться к Сезару со всякими глупостями мог только очень смелый горианец. Он немного подумал об этом и покачал головой:

– Я даже не знаю, что думает она. И что она чувствует. Этот доктор её пугает, я – нет, но это пока я не претендую на роль её жениха, и пока она его толком не знает.

– А если ты с ней поговоришь…

– Я лепешка и пятнадцать лет на Шаггитерре, – закончил Дейке.

– М-да, – снова подытожил Тхорн. – Но пусть земной чёрт нас двоих возьмет, если мы чего-нибудь не придумаем, да?

Лиска

– Я прилечу за тобой завтра в восемь часов вечера, – сказал Виер, осторожно опуская её на землю. Он приземлился на подъездную дорожку, то ли не разглядев посадочную площадку на крыше, то ли просто не пожелал ею воспользоваться. Только проделав второй полёт с женихом, Лиска оценила уровень мастерства Дейке, который гораздо мягче взлетал, приземлялся и совершал намного меньше движений, когда они парили в небе. Путешествие с Виером заставило её понервничать – ей все время казалось, что они вот-вот упадут, хотя она и понимала, что он не стал бы её переносить, не будучи уверенным, что справится.

– Хорошо, – сказала она, посылая ему вежливую улыбку. Она чувствовала себя вымотанной, и от Виера исходили похожие эмоции. Он задержал взгляд на её лице, и Лиска на мгновение испугалась, что жених хочет поцеловать её на прощание – она не была к такому готова. Но горианец лишь коротко наклонил голову в знак вежливого прощания и, развернувшись, ушёл по дорожке. Лиска на секунду задумалась, может ли он подняться в воздух с земли, но через секунду Виер начал разбегаться и легко взлетел, распахнув огромные серые крылья.

– Он вроде ничего, – сказал кто-то сбоку, и Лиска буквально подпрыгнула на месте от неожиданности, но это оказался всего лишь Меркес, который лежал на траве за подстриженными кустами. Юноша приподнялся на локте, с интересом глядя в её сторону.

– Как дела? – невозмутимо спросил он, не подумав извиниться за то, что напугал. Лиска улыбнулась: злиться на мальчика не было смысла, ведь он ещё оставался ребенком, только на вид казался мужчиной.

– Нормально, – отозвалась она и, подумав, шлепнулась рядом на траву. – А ты что, прогуливаешь службу?

– Да ты что, отец меня убил бы за такое, – серьезно сказал Меркес, удивлённо глянув. – Просто у меня сегодня выходной.

– А почему ты тогда не в городе с ребятами?

Лиска уже знала, что Меркес всё свободное время посвящает тому, что шарахается с друзьями вокруг да около или охотится на зоши в Застывших горах – популярное развлечение среди крылатой молодежи, хоть и немного опасное.

– Отец просил тебя дождаться.

– Неужели? А где он сам?

Лиска испытала укол разочарования. Она думала, что Дейке будет дома, когда она вернется. Она привыкла, что он почти всегда рядом, и можно поговорить.

– На корабле, пьёт сяши с Тхорном. Полагаю, они там зависнут до ночи.

– Они друзья, да?

– Да, очень близкие.

– Ладно, – Лиска поднялась. – Иди, куда ты там собирался. Ты меня встретил, и я в порядке.

– Вот и хорошо, – с явным облегчением сказал Меркес и через минуту уже был в воздухе, активно работая крыльями по направлению к городу.

На следующее утро ей показалось, что в выражении Дейке появилось нечто новое. Он не задал ни одного вопроса о свидании, но во время завтрака вдруг объявил, что все её уроки отменены.

– Как?

Лиска даже жевать перестала, настолько сильно удивилась. С тех пор, как её нога ступила на поверхность Горры, её опекун не уставал твердить, что ничего нет важнее сейчас, чем учёба, и она даже не думала оспаривать это утверждение. Без языка, минимальных телепатических способностей она чувствовала себя слепой, глухой и немой одновременно. Всё время, что она провела с женихом, Лиска так и не решилась отключить переводчик. Для этого пришлось бы просить его говорить медленнее и терпеть её ошибки, и акцент, а просить Виера о чём-либо ей пока не хотелось.

– Это не значит, что ты не будешь заниматься. Просто я решил для разнообразия пригласить тебе нового преподавателя по телепатии на пару дней. Он научит тебя ставить блоки.

– Н-но…, – Лиска улыбнулась, поймав его широкую улыбку. – Ульме говорит, что на это понадобится еще несколько месяцев…

– Поэтому я и пригласил по-настоящему крутого преподавателя, – улыбнулся Дейке, на этот раз не только телепатически. Его губы разошлись в улыбке, и на щеках обозначились морщинки, показывая, что он действительно очень доволен собой.

– И кто это? – с улыбкой и любопытством спросила она.

Тхорн эс-Зарка внимательно смотрел на неё, не отрывая взгляда болотных раскосых глаз:

– Я никогда ещё не занимался с девушками, но примерно представляю, что это значит. Поэтому говорю сразу: не пищать, не ныть, не жаловаться. Меня это раздражает, и я могу ненароком увести и отшлепать, ясно?

– Ясно, но вы не можете меня наказывать в любом случае, – сказала Лиска, покосившись на Дейке за его спиной. Она улыбалась, восприняв слова Тхорна как шутку. – Пре-сезариат не у вас.

– Дейке, ты вообще-то свободен, – сказал Тхорн, проследив за её взглядом и повернув голову вслед за ним. – Мои занятия, знаешь ли, не шоу.

Лиске показалось, что её опекун заколебался и хотел что-то возразить, но потом всё же кивнул и вышел, с удивившей её покорностью согласившись быть изгнанным из собственной гостиной.

– Посмотри в глаза, – сказал эс-Зарка, и Лиска подчинилась. Манера Тхорна говорить вызывала у неё оторопь: он произносил слова с интонацией, которая даже теоретически не подразумевала возможности возражений и какой-либо дискуссии. Ощутив, как он затягивает в увод, Лиска даже вскрикнула от возмущения:

– Вы не имеете права!

Она стояла перед ним в большом гулком помещении, которое через пару секунд опознала как спортивный зал корабля, на котором прилетела с Земли. Правда, когда она его видела в последний раз, он был полон тренирующихся горианцев.

– Да, не имею. Но ты мне прямо сейчас даешь согласие, иначе занятия не получится, – развёл руками Тхорн.

Лиска покраснела и стушевалась.

– Извините. Я просто… да, я даю согласие, – залепетала она. По правде говоря, она была счастлива, что Тхорн согласился позаниматься с ней, но испытывала неловкость при мысли о том, что отнимает у него столько времени.

– Хорошо. Так вот, что касается наказаний за нытьё – я этого делать не стану, конечно, всё проще: я просто уйду, а ты останешься без блоков, ясно?

– Да. Я не собираюсь ныть, – стиснув зубы, возмущенно выдавила она, не понимая, почему он так на этом зацикливается.

Впрочем, уже через полчаса до неё начало доходить, насколько будет непросто.

Что делал Тхорн в уводе с её психикой, для Лиски осталось загадкой. Визуализацию он предложил простую и незатейливую: они оба сели на пол в позу лотоса, соединили ладони, и от неё требовалось лишь давить на его руки изо всех сил, пытаясь сдвинуть. Физически это было невозможно – и без того сильный, в уводе он стал бесконечно сильнее. Но эс-Зарка пояснил, что это занятие не физическое, и они приступили. Когда ей стало плохо, он выпустил её из увода, и Лиска обнаружила себя на полу ванной, выплевывающей содержимое желудка в унитаз.

Тхорн невозмутимо держал её волосы, чтобы они не испачкались:

– Для первого раза неплохо.

– Вы серьёзно? – прохрипела она, когда спазмы желудка немного улеглись. Она с трудом поднялась и умылась, а потом повернулась к нему: – Вы хотите сказать, что это нормально?

– Я тащу тебя вверх по лестнице с шагами по три ступеньки. Конечно, нормально, – спокойно ответил он. – Считай, что ты их преодолела, но впереди ещё десять раз по столько. Продолжаем?

Лиска тяжело вздохнула:

– Глоток воды можно сначала?

Следующее упражнение было иным. Тхорн увел её на странный пустырь, вроде стройки, где она нашла гору огромных камней.

– Ты должна сложить их в стену. Один на другой, – пояснил он.

– Как?

Лиска неуверенно хмыкнула, разглядывая камни: каждый из них, без сомнения, весил больше, чем она когда-либо смогла бы поднять.

– Силой мысли, – насмешливо сказал Тхорн. – Возьми один камень взглядом, зафиксируй его хорошенько и заставь двигаться.

– Это возможно? – изумилась она.

Эс-Зарка молча перевел взгляд на гору камней, и один из них мгновенно отделился от кучи, бодро покатился по земле и остановился примерно в трёх метрах.

– Начинай с этого места, – велел он и отошёл от неё на несколько шагов.

К вечеру Лиска ощущала себя не просто вымотанной и выжатой, как плод тхайи. Она всерьёз боялась, что вот-вот потеряет сознание от усталости. За весь день в её желудок не попало ни крошки, её четыре раза рвало, и головокружение не прекращалось несколько часов. В обед Тхорн сделал часовой перерыв, который она проспала – ей даже в голову не пришло есть, так было плохо. А потом началось снова…

Всё утро камни не желали сдвигаться, ни один из них. После весьма продолжительных бесплодных усилий она готова была расплакаться от обиды и собственного бессилия, но она боялась, что Тхорн исполнит свою угрозу и уйдёт. А тогда Дейке будет очень в ней разочарован. Лиска осознавала, что эс-Зарка обычно не занимается со слабенькими недоучками вроде неё, и она одновременно испытывала к нему и благодарность, и злость. Какого чёрта он не понимает, что она банально не может осилить это действо? Что она не способна сдвинуть ни один чёртов камень?

Злость сменила отчаяние, но и это не помогло, она только быстрее устала. А потом наступила апатия, и Лиска опустила плечи, грустно глядя на гору камней. У неё не получилось. Она провалила занятие, и зря потратила время – своё и Тхорна.

– Ладно. В виде исключения разрешаю один раз воспользоваться руками, – процедил её учитель, глядя строго и даже осуждающе.

Лиска широко распахнула глаза: это казалось насмешкой. Вес каждого камня, очевидно, превышал её собственный раза в два, а она не муравей, чтобы с таким справиться.

– От того, что ты на меня смотришь, камень, куда нужно, не прикатится, – сухо заметил Тхорн, нетерпеливо подняв бровь: – Ты заниматься собираешься или нет?

Это было ужасно обидно услышать, после того, как она два часа до ломоты в висках таращила глаза на камни, пытаясь выполнить то, что он велел. Но Лиска, сдерживаясь из последних сил, стискивая зубы, подошла к груде камней, выбирая самый легкий. И попробовала нажать на него ладонями.

Следующий час превратился в изматывающую физическую работу. Камень потихоньку двигался, но так медленно, что ей потребовалась целая вечность, чтобы поставить его рядом с другим, который перекатил Тхорн. Её ладони под конец невыносимо болели, ногти обломались, пот катил градом, и всё тело неприятно чесалось. Только после этого Тхорн встал и выпустил её из увода, избавив разом от всех неприятных ощущений, кроме усталости.

А после обеда всё началось снова: она стояла и смотрела на груду камней – то со злостью, то с отчаянием. Вскоре она полностью утратила чувство времени, ощущая лишь безграничную усталость и ненависть к груде валунов. Когда они вдруг пропали – все до единого, разом, Лиска даже не сразу поняла. И только через пару секунд вздрогнула, осознав, что на месте камней лишь голая земля. Она резко обернулась на Тхорна, оправдываясь:

– Я не… не специально. Я ничего не…

– Да ну?

Его широкая, длинная бровь поехала вверх, а в глазах появились искорки смеха:

– Неплохой фокус, маленькая. Только я просил стену. Так что…

Он качнул головой, указывая за её спину, и Лиска со вздохом повернулась к новой груде булыжников, воссозданной учителем. Но её настроение всё же улучшилось. Не так уж она была безнадёжна, чтобы не понять: что-то начало получаться, а значит, она способна сдвинуть эти глыбы.

Строительство пошло всего несколько минут спустя – остальное просто требовало времени. И она даже запротестовала, когда Тхорн выдернул её из увода раньше, чем ей удалось уложить на место все камни.

– Ты сейчас потеряешь сознание, а Дейке меня съест, – доверительно пояснил свои действия эс-Зарка, покосившись на её опекуна, который оказался рядом и тревожно смотрел на неё.

– Она настоящий боец, – доверительно сообщил Тхорн Дейке. – Теперь её надо покормить и уложить спать.

– Нет и нет, – покачала головой Лиска, взглянув на часы в гостиной. Через час за ней должен был прилететь Виер, и на сон времени явно не оставалось. А от одной мысли о еде тошнило.

– Свидания сегодня не будет, маленькая, ты еле на ногах держишься, – тихо сказал Дейке, когда Тхорн попрощался до завтра и ушёл. – Я напишу эс-Никке.

– Он может обидеться и неправильно интерпретировать моё отсутствие, – прошептала Лиска побелевшими губами. Тошнота усиливалась, на её лице выступил пот, и очень хотелось прилечь.

– Если ты выйдешь к нему такой, он тоже может неправильно понять, – хмыкнул Дейке, и она против воли рассмеялась. А потом застонала и испуганно поняла, что валится прямо на пол, но её сразу же подхватили тёплые надёжные руки. Дейке осторожно поднял её и положил на софу:

– Сделать тебе чаю?

– Да-а, – выдохнула она. Её глаза почти сразу закрылись. – Я только немного полежу так…

Последнее, что она помнила – как он приглушил свет и укрыл её пледом.

Дейке

Он не помнил, когда в последний раз в жизни его кто-то так выводил из себя. Жених Лиски не только не пожелал понять то, что Дейке сообщил ему, но и прилетел лично, чтобы потребовать встречи с невестой.

– Она спит. Лиска очень устала после очень тяжелых занятий, – сказал Дейке, встретив наглеца на пороге тяжёлым взглядом. Никто не смел врываться к нему в дом и не доверять его словам. Дверь за его спиной была закрыта, и он не собирался открывать её для незваных гостей.

– Я её жених, – зарычал эс-Никке в ответ, даже не дослушав. – И мы договорились о встрече в это время. Хотел бы я знать, какие такие занятия заставили её заснуть в то время, когда бодрствуют даже младенцы?

Снова увидев недоверие и мрачную решимость во взгляде доктора, Дейке едва-едва подавил желание вытолкать его в шею из своего сада. Но, к сожалению, поднимать на него руку он не имел права, а уходить добровольно эс-Никке не собирался.

– Хорошо. Вы можете зайти и убедиться, что она спит, – процедил Дейке. Его эмоции были закрыты, но он счёл нужным продемонстрировать презрение голосом и выражением лица. И Виер слегка проняло. Он на пару секунд смутился, но тут же вскинул голову и так же презрительно осведомился:

– Уж не хотите ли вы сказать, что позволите себе зайти в спальню своей подопечной?

На этот раз в его глазах и эмоциях сверкнул первоклассный гнев, который Дейке легко почувствовал сквозь слабенькие блоки эс-Никке. И он улыбнулся про себя, получив порочное удовольствие от этой слабости противника.

– Вообще-то Лиска заснула в гостиной, – без какого-либо выражения отчеканил он. – Так вы желаете проверить или всё-таки соизволите подождать до завтра, эс-Никке?

– Я бы не стал настаивать, но раз уж вы предлагаете столь настойчиво – пожалуй, зайду, – процедил тот, едва не взрываясь.

Дейке вложил в приглашающий жест всё презрение, которое испытывал. Он сам поразился, сколько в нём заклокотало негативных эмоций.

– Будьте моим гостем. Пожалуйста, – произнёс он ледяным тоном.

Эс-Никке, к его возмущению, всё-таки зашёл и даже присел на корточки возле спящей Лиски. Он поднял руку, и Дейке готовился по ней ударить, но Виер так и не коснулся девушки, лишь сжал пальцы и вновь опустил ладонь, а потом выпрямился и пронзил его сверкающим взглядом.

– Какого чёрта вы с ней делали? Она бледная, как смерть, – прошипел он, сжимая кулаки.

– Она занималась телепатией. Это, знаете ли, нелегко, если хочешь достичь чего-то большего, чем слабый уровень, – не удержался Дейке. Виер изменился в лице, когда до него дошло оскорбление – доктор не был выдающимся телепатом, он даже не исчерпал пределы своего потенциала.

Мужчины вновь вышли во дворик, и на этот раз долго молчали, прожигая друг друга недобрыми взглядами.

– Я ведь могу и пожаловаться на вас, Дейке. Вы не вправе препятствовать нашим встречам, – изрёк, наконец, эс-Никке.

– А вы не вправе препятствовать её образованию. За которое я, кстати, в ответе, – парировал он. – Жалуйтесь сколько вам угодно, но Лиска получит лучшие уроки, которые я смогу обеспечить. И будет образована так, как это позволяют её возможности, без каких-либо ограничений.

Виер эс-Никке поменялся в лице и поднял подбородок:

– Вы намекаете на мою заинтересованность в её плохом образовании? – холодно осведомился он. Его эмоции пришли в норму, и Дейке подумал, что дал маху. Доктор оказался крепким орешком. Ему удалось зацепить его, но тот быстро опомнился и взял себя в руки.

– Надеюсь, что нет, – мягко ответил Дейке, усилием воли вернув во взгляд дружелюбие. В эту игру могли играть и двое. Доктор дёрнул уголком рта и отвёл глаза.

– Я попрошу вас завтра не утомлять до смерти мою невесту. Потому что если я не встречусь с Лиской два дня подряд – я подам жалобу в Сезариат, – отчеканил эс-Никке в сторону и еле заметно поклонился на прощание.

Дейке проводил его тяжелым взглядом и вернулся в дом. Закрыв за собой дверь, он глубоко вздохнул: его взгляд мгновенно оказался прикован к спящей Лиске, и отвести его он никак не мог, по крайней мере, до тех пор, пока находился в этой комнате. Его ноздри слегка раздулись: в чем эс-Никке был прав, так это в том, что его подопечная выглядела не лучшим образом. Поборовшись с собой с полминуты, Дейке все же сдался, подошёл к софе, где она лежала, и опустился перед ней на колени.

Его пальцы сомкнулись на тонком запястье, и он осторожно поднял её свесившуюся руку, положив на её живот поверх пледа. Он гадал, как она будет чувствовать себя завтра, захочет ли продолжать занятия с Тхорном. Эс-Зарка порой бывал очень жестким учителем, а у Лиски, в отличие от младших офицеров на их корабле, был выбор.

Глядя на её осунувшееся за день лицо, Дейке засомневался в правильности своего решения пригласить Тхорна. Их план – вытянуть подопечную на уровень, равный с доктором, после чего их помолвка станет невозможной, казался в теории простым. Но выдержит ли это Лиска?

Жалобы эс-Никке и его недовольство не волновали Дейке ни в малейшей степени, но вреда здоровью Лиски он допустить не мог. Кто бы мог подумать, какой она окажется упрямой. Сегодня он раз двадцать готов был всё прекратить, сообразив, что жалоб от неё не дождётся. Три или четыре раза он требовал от Тхорна сделать перерыв, едва не разругался с ним, но эс-Зарка неизменно игнорировал его мнение и просьбы и лишь посмеивался над всеми волнениями.

«Она у меня в уводе, Дейке, неужели ты думаешь, я не почувствую, если её психика будет по-настоящему перегружена?» – рявкнул, наконец, Тхорн, когда его вывели из себя постоянные вмешательства Дейке в процесс занятий. Скрипя зубами, пришлось отступить, хотя он и понимал, что «по-настоящему перегружена» в понимании Тхорна – это далеко не то же самое, что счел бы перегрузкой обычный преподаватель по телепатии.