Боль…. Боль взорвалась в голове тысячей мелких иголок… Что же это такое? Я опять уснула с книгой в неудобной позе? Нет… Я явно в лежачем положении, причем на жесткой поверхности и лицом вниз… Вода? Сквозь боль продирался шум волн или это так в голове шумит спросонья? Пытаюсь открыть глаза… Боль! Резкая! Ослепляющей вспышкой бьет по глазам. Пытаюсь проморгаться, глаза привыкают к яркости солнечного света. Солнце? Медленно, очень медленно в голове всплывают обрывки воспоминаний…
Самолет… Я пристегиваю себя ремнем. Впереди ребенок лет пяти выглядывает над сиденьем и женщина миловидная с такими же темными кудряшками пытается его урезонить, заставляет сесть прямо. Напротив мужчина с военной выправкой, уже с проседью, но по внешности нельзя точно сказать какой возраст (в хорошей физической форме) примерно от 40 до 50, подмигивает карапузу. Слова глухим стуком отдаются в голове: «не боишься летать?»… Пелена…. Куски памяти дают новую картинку – парень стюард наклоняется к женщине с ребенком: «не волнуйтесь, все в порядке, сейчас выйдем из этой зоны…»…. Мгновение… Полная темнота, тишина… Все остальное как в замедленной съемке: толчок и вспышка яркого света… я падаю вниз в кресле, вижу облака, ледяной воздух не дает дышать… Самолет просто разломило на две половины и я на изломе…. Темнота… Кажется я потеряла сознание и даже не поняла как умерла… Если умерла, то почему так больно!
– Оу, очнулась? Думал напрасно нырял за тобой, – кто-то пытается шутить?
– Это что новый вид божьего суда? – мой голос звучал хрипло, ужасно хотелось пить, перед глазами пока еще все сливалось.
Попыталась приподняться, тело ломит как после жесткой тренировки в спортзале… Немного прихожу в себя, фокусирую взгляд перед собой. Цветное пятно приобретает четкость – стюард. Ну, конечно, услуги аэропорта и в преисподней!
– Боюсь, туда мы еще не добрались, – он улыбается. Я что это сказала вслух? Вот же… теперь неудобно перед парнем.
– Что случилось? Где мы? – осматриваю место пребывания. Плот? Нет, похоже на обломок от самолета, небольшой, кажется стенка иллюминаторы под ногами. Парень мрачнеет.
– Не знаю. Должны были по времени лететь над Омском, но моря там точно нет… Если бы верил в сверхъестественное, сказал бы, что прорвали пространство. Вспышка была мощная, пространство практически разделилось на две плоскости. Не видел бы собственными глазами – не поверил бы никогда. Самолет просто как бумагу разорвало, я успел вцепиться в соседнее с тобой кресло. Не удержался, меня снесло почти перед самой водой, но тебя успел отстегнуть. Видел, как мужик прыгнул к излому и зацепился за кресло с ребенком. Вода ледяная до чертиков! Немного покружил, пока основная часть под воду не ушла, потом увидел, что один обломок плавает и устроился на нем. Тебя по пуховику увидел. Он раздулся над водой как желтый гриб. Пришлось снова нырять. Повезло, что в этой части ящики для вещей остались, нашлось пару одеял и вещи. В наших мокрых не протянули бы долго.
– Я долго в отключке была?
– Часа четыре, если я правильно ориентируюсь по солнцу.
Что происходит? Я в пять должна была прилететь в Москву. У меня сгорает билет до Рима! Пересесть теперь точно не получится. А там я пролетаю и с оплаченной гостиницей… Копила на этот отдых три года, хотела погулять по Италии на всю катушку. Погуляла… Отпуск пройдет на больничной койке. Да о чем я думаю? Я только что избежала смерти! Озноб прошиб от осознания, что могла, как другие, больше никогда не открыть глаза… Другие!
– Больше никого нет в воде? – я осмотрелась.
– Не видел. Вёсел здесь нет, так что наш плот мало управляем, да и рисковать особо боюсь, каким чудом он держится на воде, не знаю. А судя по тому, что наш самолет будут искать явно в другом месте, данную посудину надо беречь.
Кусок обшивки небольшой, навскидку, метра три на два или два с половиной, из-за загнутой формы сразу не скажешь. Да и ящики для сумок занимали часть пространства.
– Надо разобрать все сумки, может, найдем что-нибудь полезное. Понимаю, напоминает мародерство, – заметив мой взгляд, постарался оправдаться мой спаситель, – но нам нужно выжить пока нас не найдут. Мой телефон промок. Если повезет, и после просушки он все-таки включится, то считай спасены. Но может, найдем еще, как дать о себе знать…
Я кивнула. Он прав. Мы должны выжить. Я попыталась встать, но стюард меня остановил.
– Передвигайся осторожнее, перевернем нашу «лодку» и надежды не останется. Лёня, – парень протянул руку, а мы ведь даже не познакомились… Я всмотрелась в парня внимательнее: высокий, худощавый, светлые волосы на макушке собраны в хвост, по бокам выбриты. Следит за модой? Улыбнулась.
– Кира, – ответным жестом я пожала руку.
– Твои три ящика справа, мои остальные слева, все мало-мальски ценное выкладываем на середину.
– Ок.
Не думала, что когда-нибудь буду рыться в чужих вещах. Дожилась… Вернее долеталась. В ящике рядом со мной было два рюкзака. Один явно мужской, ничего лишнего: пара комплектов белья, носки, свитер, джинсы, ветровка, пакет с бритвой, пеной для бритья, туалетной водой и зубной щеткой. Никаких гаджетов, никакой еды или воды. В кармане рюкзака… Нет, правда? Судя по вещам, взрослый мужик и фитнес батончики??? С голодухи, конечно, и этому спасибо, но почему такая гадость? Никогда не понимала все эти диеты, спецпитание. Лучше мяса – только мясо! Желудок зарычал, напоминая, что как особа еще живая, я должна иногда питаться. С тоской посмотрела на батончик…
– Проголодалась? – Леонид раскладывал вещи по кучкам.
– Есть вариант сесть за обеденный стол? – не удержалась съязвить в ответ. – Это у меня на батончики реакция сработала. Даже не думала, что так голодна. Да и пить хочется смертельно.
– Пока с этим горем помочь я могу. Нам повезло, что это начало салона. В одном из ящиков мы складывали бутылки с водой – перед раздачей обедов удобно, не надо бегать по каждой просьбе и кое-что из личных запасов. Сэндвич будешь?
– Спрашиваешь? Да я сейчас за него и глоток воды душу продам!
Леонид прополз вперед, выдернул из ящика маленькую бутылку воды и упаковку сэндвичей, аккуратно перекинул мне.
Второй момент счастья после моего осознания что жива, я ощутила, откусывая хлеб с салатом и курицей, запивая простой водой. Вкуснее я никогда ничего не ела! А если и ела, то сегодня уже не помню…
– Приятного аппетита, – Лёня не отрывался от разбора сумок, а я с наслаждением доедала самый вкусный кусок хлеба. Жмурясь, смотрела на водную гладь перед нами, со всех сторон уходящую в горизонт. Никакого намека на сушу, только черный островок в отдалении… Сердце ухнуло вниз, мурашки устроили кросс от макушки по всему телу. Вспомнились все фильмы про акул-людоедов …
– Ле-е-ень… Ты ничего там не видишь? – устыдилась уже даже одной писклявой тональности, в которой это произнесла. Рука, указывающая направление, дрожала.
– Где? – Леонид оторвался от просмотра очередной вещи, внимательно посмотрел по указанному направлению, – что-то плывет…
– Какая сообразительность! Я вижу, но что? Это может быть большой рыбой?
– Успокойся, предмет явно не живой, – Слава богу, смеяться надо мной он не стал. – Не бойся. Скорее всего, один из обломков, кажется, чем-то накрыт. Подождем, когда его поднесет к нам ближе. Кстати, и нам не мешало бы прикрыться, солнце слишком яркое. Даже при таком холоде лучше не рисковать. Прикройся чем-нибудь.
Я потянулась ко второму рюкзаку. Одежда женская, в отличие от моей сумки полный порядок, ничего лишнего, никакой косметики, ни кремов, ни безделушек… Я достала рубашку обмотала голову, оставив жесткий воротник как козырек, рукавами завязала на затылке. Смотреть по сторонам явно стало легче. Стюард где-то откопал кепку. В следующем ящике был только пакет с книгами, пара романов…Сегодня я ответила на свой вопрос: зачем возить с собой книги, когда можно читать их в электронном виде? А вдруг у вас крушение самолета, вы о-очень долго находитесь в море, и телефон у вас намок и умер…
Видимо, этот ящик Лёня уже рассматривал и наша одежда сухая была от добрых людей с мест 11-12-13… А вот дальше мне несказанно повезло: кроме вещей в сумках я откопала полную батарею со шнуром тройкой! Еще был рюкзак туриста с палаткой, веревкой, спальным мешком, портативный набор с ножом, ложкой, ножницами и другими прибамбасами. Как его вообще пропустили в салон?
– Крутой у нас улов, – я вздрогнула от неожиданности, когда Леонид заглянул за мое плечо.
– Может, попробуем включить твой телефон? – с надеждой протянула батарею.
– Еще рано, надо сутки как минимум, чтоб просох полностью. Коротнет и другой возможности не будет. Я так понимаю, что других телефонов у нас нет?
– Нет. Свой я в руках держала, когда все началось.
– Будем надеяться, что все получится. Мне главное его подключить.
– А если здесь сети не будет?
– Это не проблема, я с техникой на «ты». Дай только включить мою крошку, я с ней любую систему сделаю, – отвечая на мой удивленный взгляд, – Я немного доработал свой телефон, так что с ним мы любой спутник поймаем.
– А ты случайно не Джеймс Бонд? – насмотрелась я на таких хвастунов в свое время…
– Нет. Я электроникой с детства увлекаюсь, с отцом в его лаборатории постоянно пропадал, затем институт…Фактически не вылезал из-за компа…
– А почему стюард? – сказать, что удивлена, ничего не сказать…
– Было дело – с отцом разругался. У него с наукой не заладилось: проект, который продвигал несколько лет, прогорел. Вот со злости и мне стал мозг выносить, что нужно профессию нормальную в запасе иметь, не сидеть весь день в компе как серая мышь, а зарабатывать деньги как мужик… Ну я и выбрал назло самую «мужскую» карьеру.
– Достойно… Сколько ж тебе лет?
– 24. А ты как оказалась на самолете? Домой летела?
– Не поверишь, вырвалась в отпуск на две недели. Три года копила, чтоб поехать в Италию. Заказала отели, машину на прокат, программу путешествия… Вот что за невезуха? Мать там с ума сходит, не знает что выжила… Как дура училась и работала, копила, экономила. Хотела погулять по-королевски. Вот и погуляла.
Мы молчали. Сидели рядом, среди поделенных на кучки вещей и молчали, наблюдая за отблесками солнца в воде…
– Я так понимаю, что мокрые вещи с меня стягивал ты?
– Пришлось. Пуховик твой остался в воде, тащить с ним было неудобно, вещи наши развесил на краю, белье не снимал, так что страшных эпитетов не заслужил, – мы говорили, не отрывая взгляд от бескрайнего пространства воды, навалившись спиной на ящики для сумок. И совсем не хотелось ругаться. Все, что я могла сказать:
– Спасибо Лень.
– Не за что.
– Эй!! Ребята!!! – мужской голос буквально вырвал нас из апатичного оцепенения. От резкого разворота наш маленький плот сильно качнуло, и мы замерли, испугавшись его перевернуть. За нашими спинами черный островок, переместившийся намного правее от прежнего положения и довольно близко приблизившийся, оказался еще одним обломком, сверху накрытый полотном, которое в данный момент приподнимал мужчина над головой одной рукой, а второй махал нам. Мужчина лежал на боку, закрывая обзор, и был ли он один, сказать было сложно.
– Это же тот мужик, что прыгнул к ребенку. Помнишь, я говорил? – я кивнула.
– Мой сосед напротив.
– Ребята, вы как? Руки, ноги целы? – мужчина с беспокойством смотрел на нас.
– Все нормально, как Вы? – Напрягать горло было сложно, но приходилось почти кричать ему в ответ.
– И не в таких передрягах бывали! Вода есть?
Не успела ответить, как увидела, что из-за плеча выглянуло любопытное лицо малыша.
– Он один? – даже страшно услышать, что мать малыша погибла.
– Нет, но его мать в сознание еще не приходила, сильный удар об воду. Его я над собой держал, ей удар смягчить не смог. Плохо воды нет…
Леонид потянулся к рюкзаку туриста, схватил моток веревки.
– Я сейчас груз повяжу и попытаюсь до вас докинуть веревку, иначе нас постепенно может в разные стороны унести.
С пятой попытки веревка с грузилом в виде ботинка успешно достигла цели, и мужчина подтянул свой «плот» поближе к нам. Я перекинула одну бутылку воды и упаковку сэндвича. Мужчина открыл бутылку и постарался напоить малыша, затем дав ему половину еды, намочил платок водой, приоткрыл покрывало над девушкой и промокнул ей губы, и только потом глотнул сам. Самым удивительным было поведение малыша. В самолете он крутился, как егоза, показывая абсолютное непослушание. А сейчас ни слез, ни капризов, четко выполняет все, что ему говорит абсолютно незнакомый мужчина.
– Мама долго будет спать? – темная взлохмаченная макушка отклоняется назад, чтобы взглянуть в глаза суровому соседу.
– Маме надо набраться сил, она сильно напугалась, но мы с тобой мужчины и должны оберегать ее покой, пока она не отдохнет от переживаний. Вот, держи воду, только маме оставь. Хорошо?
Пятилетний малыш обнял протянутую бутылку с водой, – я всю маме оставлю, – и залез к ней под покрывало.
– Как вы спаслись? Я видел, как вас буквально выбросило на излом.
– Я сотрудник МЧС, юноша. Я обязан спасать всех, кого успею, а как выживать в таких случаях – спасибо многолетнему опыту. Увидел через разлом внизу воду. Один шанс из ста, что смогу спланировать верно вместе с еще двумя…Девчонка сорвалась в последний момент, когда отстегнул ее от кресла, вошла в воду не совсем удачно…
Видно было, как он переживает. Брови сошлись на переносице, руки в замке и перебирает большими пальцами.
– Вы сделали для них очень много, она обязательно придет в себя, – хотелось его успокоить и перевести разговор, – Я Карина, он – Леонид. Как нам к вам обращаться?
– Дмитрий. Не понимаю, почему мы в море? Увидев внизу воду, я думал, что падаем в реку. Какое море посередине России? И холод здесь не по летним дням…
– Не хочу показаться придурком, но было ощущение, что самолет прошел сквозь грань пространства. По крайней мере, по-другому я не могу объяснить то сияние, которое видел и наше нахождение здесь. И, если уж совсем внимательно присмотреться, я считаю что мы в океане…
– Мама заговорила! – малыш высунул голову из-под покрытия, глаза блестели от ожидания. Дмитрий наклонился над девушкой.
– Бредит, наверное… Однозначно сотрясение.
Дмитрий намочил платок еще раз из бутылки, взятой у малыша, протер лицо и увлажнил губы. Девушка снова застонала.
– Миха… Миха…
– Да, мамочка!
– Вот и славно, – Дмитрий постарался напоить приходящую в сознание девушку, – где болит? Двигать руками и ногами можешь? Только аккуратно, вдруг, где перелом.
Видимо девушка попыталась проверить свое состояние, нам плохо было видно.
– Вроде нормально, только голова кружится и гудит, и, кажется, низ спины сильно ушибла.
– Нечего пятой точкой в воду входить, никогда с вышки не ныряла? – мужчина улыбнулся приободряющее, – поболит и заживет, могло быть хуже. Лежи! – Дмитрий удержал девушку в лежачем состоянии. – Рано тебе еще вставать, да и незачем пока. Отдыхай, набирайся сил. Как зовут?
– Соня… Сына Михаил, – девушка заплакала и притянула малыша к себе, – Спасибо вам! Я так испугалась за него!
– Ну, будет! Все хорошо. А выберемся отсюда, еще лучше будет.
Говорить совсем не хотелось, и мы молчали, думая каждый о своем. И в то же время все одинаково надеялись на чудо…
Куда нас занесло? Где тела других пассажиров? Как сказал Леонид, на борту нас было 64 человека, а повезло пока что лишь пятерым. Однако мы понимали, что надолго нас не хватит, надо определить в какой стороне земля. И нам очень повезет, если здесь проходят корабельные пути.
До вечера практически не говорили, все были вымотаны и сил понапрасну не тратили. Темнота накрыла резко, как только солнце ушло за горизонт. Хотя бы точно знали, что течение нас влекло на юго-восток. Становилось намного холоднее. Мы разделили все вещи и покрывала между собой – укутались, как могли, и лежали в обнимку, чтобы не замерзнуть. Спальный мешок отдали маме с малышом – им нужнее.
– Ничего странного не замечаете? – крикнул нам Дима. Мы непонимающе переглянулись, – судя по звездам, мы находимся в северной части полушария, но если это так, то здесь слишком тепло и за время нашего плавания я не видел ни одной льдины. Может нас все-таки сносит к берегу…
– Меня больше волнует, что никакой живности не заметили, – Леонид потянулся за телефоном, – ну что дружок, порадуй меня своей неуязвимостью. Подключаем… Заряд пошел. Остается ждать, попробуем утром уточнить наше местоположение. Дим, я пока на стреме, буду засыпать, разбужу тебя, а то не дай бог растащит наши «плоты» или проходящий корабль пропустим.
– Договорились. А ну спать быстро! Нос под одеяло! – строгим голосом Дмитрий заставил малыша спрятаться в мешок к маме.
Глаза сами собой закрылись. Думала и не усну в такой холодине, но уткнувшись под покрывалом в бок Леониду, как-то пригрелась и незаметно провалилась в сон.
Сон был беспокойным: постоянно ощущалось чье-то присутствие, но оглядываясь по сторонам, я видела только огромную пустыню. Никого вокруг. Стало страшно! Я шла по песку, обжигающему босые ноги, а впереди только песчаные барханы. Но я четко ощущала, что на меня смотрят, оценивают, измеряют. Пространство шептало: «подходит, сканирование жизненных показателей подтверждает приоритетность… Остальных…» Страх накатил волной и вытолкнул меня из сна.
– Эй, ты чего? – надо мной нависал Лёня и с беспокойством всматривался в мои глаза, – проснулась? Не знаю, что тебе снилось, но это только сон. После пережитого может присниться все что угодно.
Леонид улыбался, и мне стало легче. Сон… Просто страшный сон. Сама улыбнулась в ответ, глупо получилось. Солнце уже выглянуло из-за горизонта, и день не казался таким мрачным.
– Что с телефоном? – лучик надежды стал таять, увидев мрачный вид Леонида, – не включился?
– Включился… Только хорошего мало.
– Что со связью? – крикнул Дмитрий.
– Связь блокируется…
– Нет связи? – мы переглянулись с Дмитрием.
– В том-то и дело, связь есть, но она блокируется. Причем не мешает пропускать информацию ко мне со спутников, но никакой обратной передачи. Нас даже засечь по телефону не смогут. А еще меня напрягает, что, судя по данным, мы находимся чуть ли не в самом экваторе и никаких тебе льдов и морозов… Абсолютный штиль…
– Может, сбился? – со страхом и надеждой спросила я.
– Если учесть, что таких «молний» как в самолете я никогда не видел, можно ожидать любых игр с пространством.
– Предлагаю выбрать направление и попытаться продвигаться по курсу, – Дима был серьезен и собран.
– Я сейчас попытаюсь применить еще пару фишек. Может, получится хоть как-нибудь привлечь к нам внимание, а потом будем решать.
С этими словами он перекинул еще одну поллитровку с водой Диме и занялся телефоном. Я старалась не мешать. Поделила остатки воды из вчерашней бутылки с Леней и тихо смотрела на линию горизонта. Из-за яркого солнца перед глазами появились пятна. Я прикрыла глаза, чтоб отдохнули, и опять посмотрела на океан. Пятна не исчезли, они объединились в одно, которое стало постепенно увеличиваться.
– Ле-е-ень… Что это? – я рукой осторожно указала в сторону пятна.
Леонид прищурил глаза, всматриваясь вдаль.
– Не знаю… Дим, – крикнул он МЧСнику, – ты это тоже видишь?
Пятно становилось все отчетливее.
– Если это то, о чем я думаю, то мы находимся прямо по курсу корабля. И если нас не заметят – хана нам. Надо чем-то привлечь внимание, лучше пустить дым, остальное могут не заметить, крик точно не услышат.
Хотелось бы сказать, что мы совсем не паниковали и быстро решили проблему, но… Мы с Соней поступили как нормальные женщины, мы заорали! К нам присоединился Мишка, восприняв все как игру. И только когда Дмитрий рявкнул на нас, страх перед ним перекрыл остальные страхи и позволил нормально думать. Нам нужен чадящий факел. Влажная ткань может дать дым, где-то видела зажигалку…
Мы с Леонидом скатали из куска ткани, которую нам кинул Дмитрий, некое подобие валика и постарались поджечь, старательно разгоняя дым. В этот момент перед нами, как из-за ширмы, появилось огромное ослепительно белое судно. По своим размерам чем-то похожее на туристические теплоходы, примерно в четыре яруса. Судно двигалось с устрашающей скоростью в нашу сторону. Я успела вспомнить всех богов, пока мы орали, взывая о помощи, и старались дымить по максимуму. Понимая, что нас просто снесет сейчас, я от страха зажмурилась, уткнувшись в плечо Леонида. Но ничего не произошло. Корабль остановился перед нами как вкопанный буквально в метре от плотов. Ни криков « за бортом», ни гудка, абсолютная тишина давила и пугала.
– Ни хрена себе! Извините дамы, – выругался Дмитрий, – так не бывает. Это что ж за технологии такие? Чей корабль?
– Я тоже не вижу ни одного отличительного знака, а это странно. Пираты в таких морях точно не промышляют, – Леонид выкинул горящую ткань в море и легко приобнял за плечи, – главное чтоб вытащили отсюда и довезли до любого населенного пункта. В море все равно не выживем.
– Эй! На корабле! Мы после крушения!
Тишина… Прошло еще минут пять и с кормы спустилась лестница, напоминающая трап. С виду вполне устойчивая, но мы точно видели, что разворачивалась она из рулона как веревочная.
– А люди где? – спросила я, – может ну их. Еще поплаваем. Лично мне страшно и моя интуиция просто кричит «лучше вплавь»…
– Глупости. Кто бы там ни был, явно не глупые люди управляют такой махиной. Может просто секретность повышенная, поэтому не торопятся показываться, переговариваются со своим начальством. Но я пойду первым.
– Давай подтягиваться, я пойду первым, – крикнул Дмитрий, – у меня шансов больше не пропасть, если что предупрежу об опасности, если все норм подстрахуешь девчонок с малышом.
Мы подгребли к трапу, с плота вещи разделили между собой и пропустили Дмитрия вперед. Его не было минуты три, затем с улыбкой перегнулся к трапу:
– Ребята поднимайтесь!
Следом поднималась Соня, придерживая сына. Подъем давался ей тяжелее из-за слабости, и я шла на таком расстоянии, чтоб подхватить ее, если споткнется. За мной поднимался Леонид. Первый кого я увидела, перебираясь через борт на палубу, был молодой мужчина в белой форме, без отличительных знаков. Только вместо фуражки на голове подобие берета и тоже белый. Против солнца тяжело было рассмотреть спасителя. Он протянул руку, помогая не упасть и пропустить последнего члена нашей маленькой компании.
– Добро пожаловать на борт, – чистая русская речь вселила уверенность, что приключения закончились, и я с облегчением выдохнула.
– Так мы попали к своим? Слава богу. Вы в какой порт следуете?
Мужчина слегка нахмурился, но быстро взял себя в руки и сменил тему.
– Мы выделим вам несколько кают на верхнем уровне. Как только пройдете карантин, присоединитесь к остальным пассажирам.
– Карантин? – удивился Дмитрий.
– Мы экспериментальное судно, на нашем корабле по специальным методикам проходят курс оздоровления пациенты и, поверьте, не каждый может позволить себе сюда попасть. Мы не можем подпустить вас, так как за время нахождения в море вы элементарно могли простыть и тем самым можете подвергнуть опасности всю нашу программу. Думаю, вам и в предложенных каютах будет комфортно. По палубе можете передвигаться, но на другие уровни у вас доступа не будет, – безэмоционально оглядев всех мужчин, продолжил, – это временная необходимость. С вами в контакте буду я – Ирики, два медсотрудника корабля и двое из обслуживающего персонала. Их я представлю вам позже. Все вопросы потом! – Оборвал меня на полувздохе, – прошу за мной.
– Имя какое-то странное, – пробурчала я, выстраиваясь в шеренгу за капитаном. А может и не капитаном, но он все равно не представился, а ничем другим его звание не было обозначено. Мы поднялись на два уровня выше, все двери по пути следования были закрыты наглухо, ни одного окошка! Любопытство просто зашкаливало. И тишина совсем не показывала на наличие не только других пассажиров, но и команды. Как будто услышав мои мысли Ирики уточнил:
– Сейчас на корабле «тихий час» и пациенты отдыхают, лаборатории изолированы шумоизоляцией, чтобы не мешать процессу выздоровления и комфортному отдыху. Команда тренирована и умеет быть незаметной.
Ирики, обернувшись на лестнице, посмотрел прямо мне в глаза. Сейчас можно было его рассмотреть: высокий, крепкого телосложения, с тонкими европейскими чертами лица с большими голубыми глазами. И даже при наличии черных пушистых ресниц, обрамляющих глаза,красоту никак нельзя было назвать женственной. Цвет волос особо не рассмотрела, под беретом явно короткая стрижка, возможно темно-русого цвета. Дождавшись понимания и молчаливого согласия от меня, Ирики продолжил путь к каютам.
– Можете выбирать каюты с правой стороны, слева две каюты заняты теми, кого мы подобрали ранее.
– Есть еще выжившие? – Дмитрий посмотрел в сторону указанных кают.
– Да. Днем ранее подобрали, к ужину они выйдут в столовую. Так как обед уже был, вам обед принесут в каюты, как только приведете себя в порядок. Ужин в шесть, по связи будет объявлено. Столовая последняя дверь по коридору.
– Скажите, можно воспользоваться вашей рацией или телефоном. Нам надо сообщить о выживших в крушении самолета.
– Передайте ваши данные во время ужина, мы сообщим в ближайший порт всю информацию. В данный момент передача данных невозможна.
Наш сопровождающий указал нам на направление и ушел, не проронив больше ни слова. Мы все были в замешательстве.
– Ну что, по каютам?
Леонид открыл первую дверь по коридору. Каюта выглядела как полноценный номер в трехзвездочном отеле: самая обычная кровать с удобным матрасом, тумбочки, то ли монитор, то ли телевизор на стене между дверью и окном. Окно большое с плотными занавесками. Стол небольшой и два стула. В глубине комнаты шкаф-купе с зеркалом и дверь в совмещенную ванную с туалетом. Все чисто и аккуратно. Цветовая гамма бежево-белая. Кровать на проверку оказалась прикручена к полу, но это и понятно, в море иногда штормит. Но что-то напрягало.
– Я возьму следующую каюту, – кивнула я остальным.
– Давай. За тобой будут Соня с малышом, – ответил мне Дмитрий, – а я буду крайним в нашей цепочке. Девчонки, если что не так, сразу стучите в стены. Мы с Леонидом тут же добежим.
На том разошлись по каютам. Все ужасно устали, хотелось в нормальный душ и спать. Моя каюта была близнецом каюты Леонида. Все так мило, но что-то не давало расслабиться. Я осмотрелась, но так ничего не увидела. Комната, как комната. Может просто переволновалась.
Я сбросила рюкзак, подхватила халат из шкафа и с благоговением вошла в ванную комнату. Не знаю как другие, но туалет в походных условиях меня никогда не радовал, а если учесть, что сутки мы провели в месте, где не совсем хотелось думать об этом, то сейчас я была счастлива! А когда встала под теплые струи душа, то была счастлива вдвойне!
Первое, что удивило – это полное отсутствие запаха у косметических средств, которыми я пользовалась. Мыло, шампунь и даже зубная паста не имели ни запаха, ни вкуса. Возможно, что их пациенты – аллергики и не переносят посторонних запахов? Надо уточнить.
Я вытерлась полотенцем, накинула халат, вещи бросила пока в ванной, рассчитывая вечером сполоснуть и повесить сушить. В комнате уже стоял поднос с крем-супом зеленоватого цвета, картофельное пюре и две котлеты, салат овощной, два кусочка серого хлеба и целый чайничек чая! Мой желудок тут же напомнил о себе.
– Конечно, родненький, сейчас пообедаем.
Я села за стол и сняла с подноса тарелку с супом, не успела подвинуть к себе, как в дверь постучали.
– И кто пытается нарушить мое уединение? – недовольно пробурчала я.
В открытую дверь заглянул Леонид.
– Не ешь! – я оторопела, покосилась на свой суп, а мой желудок протестующе зарычал.
– А что с ним не так?
– Все так! Просто я решил, что вдвоем веселее, – улыбаясь, ответил стюард и внес свой поднос.
– Ну, ты и сволочь! Я уже за секунду надумала себе всякой гадости, чуть аппетит не пропал!
– Прости, правда, глупо получилось.
Леонид быстро поставил еду на стол, положил приборы и убрал со стола подносы, поставив их на ребро к стенке на пол. А я уже с опаской поднесла первую ложку супа к губам, осторожно коснувшись зеленой кашицы языком.
– Ммм. Вкусно. Кажется по вкусу брокколи с грибами. Странное сочетание, но вкусно. А то я боялась, что пища тоже будет без вкуса и запаха, – сказала я Леониду, уплетая обед.
– Ты тоже заметила эту странность? А меня вот больше давят камеры по каюте.
– Точно! – я даже замерла, понимая, что меня так напрягало -четыре камеры в каюте, многовато как-то. Если это камеры слежения, конечно.
– Я тут посмотрел их немного, две точно следящие. Возможно, за нами и не смотрят, а просто ведут запись. Если ставят экспериментальное лечение, то понятно и наблюдение круглосуточное за пациентами. А вот две другие странные.
– Чем?
– Я не могу так взять и разобрать их, но судя по тому, что вижу – одна может транслировать изображение, как диафильм или голограмму. Я таких не видел. Они явно из новых разработок. А та, что у входа вообще не понимаю, как действует. Может и не камера вовсе. Позже попробую разобраться, понаблюдаю немного.
– Может у капитана спросить? – я проглотила весь обед и теперь наливала темный с терпким запахом чай.
– А то ты не заметила, как он любит отвечать на вопросы?
– Это верно. От Ирики нам вряд ли что-то узнать получится, но ведь нас сегодня должны познакомить с другими представителями корабля.
– Расспросим тех, кто попал сюда раньше на ужине.
– Знаешь, что мне еще не нравится? – продолжал нагнетать Леонид, – температура в каюте примерно 24 градуса, но я не вижу ни отопительных приборов, ни кондиционера, ни даже вентиляции. Окна смотрят на палубу, но не открываются совсем. И ты видела, кто тебе принес обед? – мое задумчивое выражение ответило за меня, – вот-вот, а я двери точно помню что закрыл. Что у них здесь за эксперименты?
Ответить мне не дала открывающаяся дверь.
– Вот ты где! – Дмитрий вошел в каюту с листом и ручкой в руке, – я уж забеспокоился. Напишите ребятки ваши данные, чтоб мы вечером отдали капитану. Нужно пока хотя бы известить о нашем местонахождении. Я так понимаю, не так уж и много нас спаслось и то каким-то чудом.
Дмитрий протянул лист Леониду. Там уже были написаны имена, фамилии, адрес, контактные данные близких наших коллег по несчастью.
– Как там Соня с Мишей? -спросила я, пока Леонид выводил свою фамилию.
– Мишка сразу заснул, Соня уже, наверное, тоже. Тяжело ей, надо будет сказать, чтобы ее доктор в первую очередь осмотрел. Я немного прошелся, осмотрел наш закрытый этаж. Странно здесь все.
– Мы заметили. Камеры видел? – Леонид указал на камеры слежения.
– Видел. Все так замуровано, как в клетке себя ощущаешь. Но если здесь секретные разработки, то нам вообще повезло, что нас на борт взяли. Я как военный могу понять нежелание распространяться перед неизвестными субъектами. Да и если послушать нашу историю, то нас и как шпионов заподозрить можно. Главное до жилого сектора добраться, а там уже разберемся. Ладно, пойду, тоже перекушу и отдохну. До вечера.
– До вечера!
– Если что, стучите в стену. Три удара – нужна помощь. Один – собраться в каюте у Карины.
– Почему у меня?
– У Соньки пацана напугаем. Наши каюты крайние, кому-то дольше идти, у тебя в самый раз. И надо на всякий случай слепую зону найти.
Дима вышел, забрав листок с нашими данными с собой. Мы молча закончили обед, и меня так разморило, что я, даже не пытаясь быть вежливой, выставила своего соседа за дверь и упала на кровать. Сон накрыл в тот же момент.
Мои сны начинали раздражать. Я стояла в ослепительно белом помещении без окон и без дверей, абсолютно без одежды. И хотя никого рядом не было, но ощущение, что меня измеряют и проверяют, не проходило. Я стояла и не могла сдвинуться с места, только поворачивала голову, осматривая помещение вокруг меня. Тихое жужжание становилось все громче и сквозь него еле уловимо слышались слова. Как если бы несколько человек спорили между собой. До меня долетали лишь обрывки, на которых я пыталась сконцентрироваться.
– … не закончен! Я не разрешаю….. согласова….
Другой более низкий голос и удивительно спокойный прорывался между фраз:
– … лишены возможности… этот экземпляр…..
– время еще есть!
– … наиболее выгоден…..
– субъект не готов.
Голова просто взрывалась от напряжения. Прислушиваться было очень сложно, боль распространилась от висков на затылочную часть и, мне казалось, что я начинаю терять сознание.
Последнее, что я помню, перед тем как проснулась:
– Она нас слышит?
– Связь не возможна.
– Как….. улавливает связь?
Проснулась я с той же головной болью. В каюте было тихо, поднос с посудой после обеда все так же стоял на месте. Я выдохнула, значит, никто не входил. Что за бредовые сны мне снятся в последние несколько суток? Надо одеться и найти врача, пока мигрень совсем не накрыла.
Не успела подумать, как в дверь постучали.
– Лень, опять ты?
Дверь открыла девушка небольшого роста, не выше 170 см, хрупкая, симпатичная, с собранными в хвост светлыми волосами с золотистым отливом. На ней была брючная форма белого цвета. В руках пакет.
– Добрый вечер. Я помогаю здесь по этажу. Вам нужно переодеться в стерильную одежду, пока будете находиться на корабле, придерживайтесь принятых правил. Я оставлю на стуле. Через полчаса будет подан ужин.
Девушка быстро положила пакет на стул, развернулась и вышла. Я не успела даже спросить ее имя, а никакого бейджа с именем на ней не было.
В пакете ожидаемо были белая плотная футболка и удобные белые брюки свободного кроя из мягкой ткани, похожей на трикотаж, белье обычное, без излишеств, а также белые тапочки с задником. Движений не сковывала, карманов не имела. Я не стала противиться, переоделась в предложенную одежду и направилась в сторону столовой в надежде кого-нибудь найти и попросить таблетку от головной боли. Не успев выйти из каюты, я столкнулась с Ирики.
– Капитан?
Он хмуро смотрел на меня, как будто решался задать вопрос и не знал, стоит ли.
– Ужин еще не объявляли.
– Я знаю, но у вас на этаже есть аптечка?
– Что-то случилось? – взгляд Ирики стал более заинтересованным.
– Голова раскалывается.
Ирики прищурился глядя мне в глаза, решая для себя вопрос.
– Пойдемте.
Мы вышли с ним на палубу и, пройдя через открытый участок, подошли к трапу с другой стороны корабля, спустились по винтовой открытой лестнице на палубу ниже. Я с любопытством попыталась рассмотреть, что там находится, но эта палуба ничем не отличалась от нашей. Кроме того, что здесь находились несколько человек в такой же форме, что и у нашего «капитана», а вместо открытого пространства палуба была закрыта стеклянным пологом, под которым стояли какие-то аппараты явно медицинского характера и пара кресел как у дантиста.
Ирики подвел меня к женщине с короткой стрижкой светлых волос, на глазах странного вида очки, похожие на лыжные, но абсолютно прозрачные. Самое странное, что мне показалось ее лицо удивительно знакомым.
– Анарис, помоги нашей гостье избавиться от головной боли.
Женщина подошла к нам. Подняла руки к моей голове, прошлась пальцами от висков до затылочной части. С закрытыми глазами она прощупала мой череп. Затем попросила посмотреть на точку в дали и посмотрела в каждый глаз.
– Когда началась боль? – голос был тихим и строгим. Ирикий стоял неподалеку и наблюдал за ее действиями.
– Скорее всего, во сне. В ушах стоял шум, и головная боль шла по нарастающей.
– Вот как? – она с выражением посмотрела в сторону Ирики, – Хорошо, сейчас мы ее снимем. Не перенапрягайтесь сегодня и раньше ложитесь спать.
С этими словами женщина подошла к одному из непонятных аппаратов. Нажала несколько кнопок и подставила стаканчик. Мне это напомнило наши аппараты для газировки. Пара секунд и стакан с белой жидкостью был у меня в руке.
– Что это? –я таблетки и раньше не любила, а пить непонятную жижу и вовсе не хотелось.
– Не беспокойтесь, – женщина улыбнулась открытой улыбкой, – Это аналог жидкого обезболивающего. Гораздо быстрее и эффективнее таблеток. Ирики, зайди ко мне позже.
Оставив меня с лекарством, женщина кивнула моему сопровождающему и вернулась к своим делам, больше не обращая на нас внимания.
Я понюхала жидкость – никакого запаха. Попробовала кончиком языка, слегка напомнило вкус мела, но почему-то сладкого. И под изучающим взглядом Ирики залпом выпила лекарство. На удивление боль стала проходить мгновенно. Тиски, в которых была моя голова, плавно разворачивались, и жить хотелось все больше. Непроизвольно на моих губах появилась улыбка, и я закрыла глаза, наслаждаясь этим моментом полной безмятежности.
– Мы уже можем идти? – голос раздался слишком близко.
Я постаралась отпрыгнуть в сторону, но зацепилась за стоящее вблизи кресло и схватилась за первое, что оказалось под рукой, чтобы не упасть – мундир Ирики.
– Да кто же так подкрадывается! – я умудрилась, удержавшись за китель, оторвать от него пуговицу. Попыталась извиниться, поднимая данный предмет, уже придумывая, как ее пришить на место.
– Нам пора.
Мой сопровождающий подтолкнул меня к выходу. Мы возвращались тем же путем к каютам. Когда прозвучал зуммер, я удивленно посмотрела на Ирики.
– Сигнал к ужину.
Через несколько секунд глухой голос оповестил палубу: «просьба пройти на ужин».
Когда мы подошли к столовой там уже были несколько человек: Леонид рассматривал какие то графики на стене, Дмитрий общался с пожилой парой на дальнем краю стола, у самого входа за столом сидел мужчина лет тридцати, развернувшись вполоборота, чтобы видеть входящих. Уже знакомая мне девушка расставляла графины с напитком. Следом за нами забежал Михаил и, не останавливаясь, направился в сторону Дмитрия. Тот не отвлекаясь от разговора, помог забраться мальчишке на стул. Мы прошли в середину зала. Столовая была очень уютная и достаточно свободная. Зрительно поделена на две зоны. С одной стороны ближе к окнам находился длинный кожаный бежевый диван и два маленьких журнальных столика перед ним. Ближе к входу разместился овальный стол со стульями с высокой спинкой. Что за материал было сложно определить, не дерево – это точно. По мягким пластичным формам напоминало пластик, но гораздо тверже, что совсем не мешало чувствовать себя комфортно, сидя на таких стульях.
Легкие занавески на окнах, несколько открытых шкафов с чашками, вазочками с какими-то непонятными для меня предметами. С правой стороны в стене, по всей видимости, был лифт на кухню, так как все блюда, подаваемые к столу, девушка доставала из этого шкафа и выставляла на стол.
Последними зашли Соня и Анарис, с которой мы уже встречались. Капитан показал всем присаживаться.
– Добрый вечер. Я думаю, вы спокойно познакомитесь и обменяетесь своими впечатлениями от произошедшего с вами и без нас. Хочу представить вновь прибывшим: сотрудник нашей лаборатории и временно ваш врач Анарис. По всем вопросам, касающихся бытовых проблем, можете обращаться к Таис, – Капитан указал на девушку с хвостом, – Для их вызова у вас есть панель управления в виде небольшого пульта из четырех клавиш. 1 – врач, 2 – Таис, 3 – я получу ваш вызов.
– А 4? – не удержалась я от вопроса.
– Эта кнопка вам не нужна, она для других пациентов, – Ирики буквально припечатал меня взглядом.
Да что я такого спросила? Вечно на меня смотрит, как на провинившегося.
– Продолжу. Карантин продлится несколько дней, наш врач проведет все проверки, и вы сможете присоединиться к другим нашим пассажирам. Большая просьба по кораблю не гулять, соблюдать максимальную тишину. У нас есть электронная библиотека, у себя в каюте через монитор можете вывести любое видео или книгу из нее. Таис поможет вам разобраться. Вы подготовили свои данные для передачи в ближайший порт?
Эту фразу Ирикий проговорил Дмитрию.
– Да. Возьмите, здесь все записано. И, если будет возможность, позвольте мне самому связаться с моим руководством.
– Мы обсудим эту возможность и сообщим вам. А сейчас пару слов вам скажет Анарис.
Врач внимательно посмотрела на присутствующих, кивнула мне и мило улыбнулась пожилой паре.
– Добрый вечер. Мария Сергеевна, все анализы вашего мужа положительные. Завтра вы вполне можете перейти на нижнюю палубу. Я еще зайду к вам в каюту поболтать. А с вами Сергей Анатольевич, – ее взгляд стал серьезным и холодным, – мы должны повторить процедуру. Вы сильно травмированы, и не надо со мной спорить! – она прервала на полуслове мужчину, сидевшего за столом напротив меня.
Он был явно недоволен происходящим, но промолчал, зло уставившись на Анарис.
– Я могу хотя бы поговорить со своей женой?
– Как только перейдете на нижний уровень, – доктор смотрела с явным неодобрением на собеседника, – я вас сразу предупредила, что нужно принять лекарство, а вы его выкинули. Мы не можем допустить больного человека к пациентам с ослабленным иммунитетом. Пройдете сегодня процедуру и через пару дней увидитесь с вашей половиной.
Сергей зло стукнул ложкой по пустой тарелке перед ним.
– Что за бредовые правила! Зачем тогда вы ее перевели? Она вполне могла дождаться меня.
– Успокойтесь, – Ирики бросил хмурый взгляд на врача, – я постараюсь наладить вам связь, пока вас не пропустили.
– Спасибо и на этом.
Напряжение повисло в комнате.
– Вновь прибывшие, – Анарис с милой улыбкой продолжала общение, – с каждым из вас мы познакомимся завтра с утра, вас приведут для сдачи анализов. Большая просьба, если я пропишу вам лекарство, не выбрасывать и не стараться обмануть меня. Тем самым вы накажете лишь себя и свой утомленный организм. Поверьте, нам важно, чтобы вы были здоровыми на момент прибытия к месту назначения. Я врач и с меня строго спрашивают за здоровье любого находящегося на борту этого судна.
– Да вообще без проблем! – Леонид ответил за всю нашу компанию.
– Вот и хорошо. Все бытовые вопросы решайте через Таис. А сейчас мы вас оставим. Приятного аппетита.
Ирики развернулся и направился к выходу, Анарис вышла за ним. Таис помогла налить чай и собралась к выходу.
– Таис, – остановила я девушку, – а вы откуда родом? Такая необычная внешность. Вы с Ирики родственники?
Девушка удивленно посмотрела на меня, а меня аж прошибло. Вот что мне казалось странным! Я на автомате задала вопрос, который меня мучал – все, кого я видела на корабле, были очень похожи друг на друга. Голубые глаза, светло золотые волосы, черты лица. Рост и стрижки разные, но схожие черты проглядывали. Хотя все русские для китайцев на одно лицо, как и китайцы для русских. И я просто могла не видеть их различий на фоне общенациональных черт.
– С чего вы взяли? Нет, мы не родственники.
– Извините, показалось. А если захочется еще чайку ночью попить, то это проблематично?
Девушка расслабилась.
– Ну что вы, совсем нет. Еду, конечно, никто вам не подаст, но здесь в столовой есть чай и кофе. Вы вполне можете их использовать. Кулер за дверью.
С этими словами девушка прикрыла двери столовой, открывая вид на кулер, не замеченный нами ранее. И, открыв двери, вышла следом за врачом.
– Ну что ж давайте знакомиться? Дмитрий Кузнецов, 42 года, сотрудник МЧС, родом из Тамбова, летел с места работы в Москву для получения награды. Не долетел. Не женат. Детей нет. Передаю эстафету.
Дмитрий с улыбкой протянул салфетку Соне.
– София Верига, 29 лет, дизайнер интерьеров, сын Михаил 5 лет, мы из Иркутска, в Москву летели к сестре на свадьбу.
Мария Сергеевна с сочувствием посмотрела на Соню.
– Неужто муж в самолете остался?
– Нет, я не замужем.
Женщина вздохнула, но допытываться дальше не стала. А Соня передала эстафетную салфетку Марии Сергеевне.
– Меня вы уже знаете, мой муж Филипп Эполитович Гудман. Мы пенсионеры, всю жизнь занимались бухгалтерией на промышленном предприятии. Теперь вот путешествуем иногда. Купили горящую путевку в Варшаву, вылет из Москвы, так и оказались на этом самолете. До сих пор не понимаю, как нам удалось выжить.
Мария Сергеевна с любовью посмотрела на молчаливого мужа. Пожилой мужчина с глубокими залысинами седых волос, полноватый, но все еще довольно спортивный, небольшого роста примерно 168-170 см, успокаивающе погладил свою жену по руке. И глухим низким голосом почти прошептал.
– Все хорошо Мариш, все хорошо. Мы живы и здоровы.
Эстафета перешла ко мне.
– Карина Алтуева (но предпочитаю, чтобы меня называли Кира) 22 года, студентка-заочница экономического факультета, работница торговли и, видимо, дикая неудачница, так как первый свой полноценный отпуск в Италии, провожу в водах, не пойми какого океана.
– Да ты наоборот счастливица! – Леонид выхватил у меня эстафетную салфетку.
– Леонид Брустов, как помните, я стюард, 24 года. Родом из Питера. Был на работе, как впрочем, и наш капитан. – Леонид посмотрел на мужчину напротив меня. – Я думал вам точно конец. Кто еще уцелел из экипажа Сергей Анатольевич?
Мы все внимательно посмотрели на капитана злополучного самолета. Он взял из рук Леонида салфетку, мрачно осмотрел присутствующих.
– Четыре пассажира и два члена экипажа. Двоих вчера сразу увели, а Татьяну забрали утром сразу после сдачи анализов.
– Татьяна – наша стюардесса, помните, встречала всех у входа, рыженькая? – пояснил Леонид. – Не знал, что она ваша жена.
Капитан покачал головой.
– Неофициально.
– Как вы выбрались?
– Мы приближались к грозовым облакам, но с земли сообщали, что никакой непогоды приборы не видят. Сделали запрос и попытались отклониться от курса, обойти аномальную зону. Но нас затягивало внутрь. Приборы взбесились, а затем погас свет, вырубились системы. Костя на штурвале, я встал к открывающейся двери, только взял Татьяну за руку. Вспышка резанула по глазам, стекла разлетелись в пыль, и нас с Татьяной выкинуло из самолета. Затем провал. Помню только, как в меня суют какие-то иголки, все болит. Танюша сказала, что мы упали на мягкую пену, как будто нас ждали и «соломки подстелили», – капитан снова стукнул по столу ладонью. – Здесь вообще все странно.
– А у нее не было повреждений?
– Нет. Сказала, что даже не чувствовала холодного ветра, как в вакууме оказалась перед падением. А меня немного переломало. И, черт возьми, я не понимаю, как за один день можно срастить поломанные ребра! На борту мы встретили еще двух пассажиров – молодой парень и женщина лет 35. Особо познакомиться не успели, видимо с ними все было хорошо и их через пару часов уже перевели вниз. С Таней мне тоже особо поговорить не дали.
– Понятно, что ничего не понятно, – Дмитрий осмотрел присутствующих, – Не кипишуем. Нам главное добраться до берега или хотя бы связаться со своими.
– Да не дают связаться! – капитан вскочил с места, – Я им объясняю, что не имею права молчать, надо передать данные по самолету, может еще кто выжил. Они ведь даже не знают, где искать! Не пробиваемый этот Ирики. Какие-то не понятные исследования. Не нравится мне все это.
Повисло напряженное молчание.
– Вы не беспокойтесь, Сергей Анатольевич, – проговорила Мария Сергеевна, – напишите записку, и мы обязательно передадим ее вашей спутнице. Нам-то вы можете доверять, а завтра мы с ней обязательно увидимся.
Капитан с надеждой посмотрел на женщину, кивнул, и несколько успокоившись, сел на место.
– И так, подведем итоги, – Леонид выглядел очень серьезным, – Мы понятия не имеем, что произошло с самолетом, не знаем свое местоположение, находимся на судне неизвестно кому принадлежащем, и неизвестно какие исследования здесь проводят. Из положительного: мы живы, нас не стремятся уничтожить, по крайней мере в данный момент,есть возможность связи (только нужно разблокировать выход), а значит у нас есть все шансы на выживание.
– Как мне нравится твоя позитивность.
Я первая рискнула потянуться к салатам на столе, подавая пример остальным. Мария Сергеевна протянула мне тарелку. Все за столом ожили и решили продолжить серьезные разговоры на сытый желудок.
После ужина в столовую заглянула Таис и позвала пару Гудманов в каюту, где их ожидала доктор. Сама стала убирать посуду в лифтовый отсек.
Мы, не сговариваясь, решили пройти ко мне в каюту, чтобы продолжить беседу.
– Вы правы, – проговорил Сергей, – такая секретность может быть вполне оправданной. Но я не привык ощущать себя в клетке. И слишком много мелочей, которые вводят в замешательство. Их оборудование.
– Подтверждаю, – перебила я, – я такое ни в одной лаборатории не видела.
Сергей кивнул.
– И, как заметила Кира, их внешность. Почему нельзя даже переговариваться с нижней палубой? Тишина мертвая на корабле. И вы качку ощущаете?
– Нет, – Дима задумчиво выглянул в окно, – вокруг корабля постоянный туман.
– Вот я и повторяю – не нравится мне все это. Я лучше бы на лодке ждал спасения в море, больше шансов.
Мурашки пробежали по спине.
– Надеюсь это не торговцы органами? – мое предположение явно привело в шок Соню, но не мужчин. Видимо, это предположение у них родилось раньше.
Мы сидели в моей каюте. Вернее сидели мы с Соней на кровати. Мишка бегал от мамы к Диме и обратно. Сам Дима стоял у окна. Леонид возился с камерами в моей комнате, а Сергей писал записку за столом для Татьяны.
– Так, хорошая новость – одну из камер можно перенастроить. Она явно подключена к общей сети по всему кораблю. И я с помощью своего мини компа смогу попытаться подключиться к обзору других камер.
Леонид довольно потер руки, предвкушая интересную работу.
– А плохая? – не удержалась я от вопроса. Все посмотрели на Леонида.
– А плохая в том, что я не могу понять, что за фигня висит у тебя в углу комнаты. Это однозначно передатчик. Но что он передает? Волны? Звуки? Система мне абсолютно не известна. Разобрать не получается. Заварено на совесть, даже швов не видно. Могу предложить только бредовый способ – обернуть ее чем-то вроде фольги, чтобы хоть как-то обезопасить себя, если, конечно, это вредно.
– Я так понимаю у каждого из нас такая штука в комнате? – Спросил Сергей,складывая листок бумаги.
– Думаю да, у меня стоит, – Леонид, стоя на кровати под камерой, осмотрел комнату – вопрос в том, где взять фольгу…
– Может нам не стоит спать раздельно? – Соня нервничала, – Мы могли бы объединиться с Кирой и спать попеременно, чтобы заметить изменения, а вы между собой…
– Обдумаем этот момент, – Дима явно не горел желанием делить комнату с мужчинами. – Нас трое и мы вполне могли бы сами за вами присмотреть, сменяя друг друга на посту, так что пока не волнуемся по этому поводу. Ты ведь уже несколько дней здесь и ничего страшного ночами не происходит?
– Я такого не помню, – ответил Сергей.
– Вот и нечего сразу панику разводить. Нам еще понадобятся силы. До сдачи этих анализов с нами ничего не произойдет. Делаем вид, что все в норме, нас все устраивает, настрой супер позитивный. Лёня ты пока пытаешься подключиться к системе. Я попытаюсь выжать что-то из персонала лаборатории. Соня разболтай Таис. Кира на тебе Ирикий. Он явно к тебе обращается чаще.
Мой удивленный и возмущенный взгляд не пробил издевательского взгляда Дмитрия.
– Судя по всему, у нас не так много времени, так что информация нужна очень.
– А что я? – Сергей смотрел на Дмитрия выжидающе.
– Люди в гневе часто совершают необдуманные поступки, а у тебя прекрасно получается доставать доктора, так что Ана-рис на тебе капитан. А теперь нам лучше не привлекать внимания и разойтись по каютам.
Все были согласны с данным мнением и стали расходиться. Перед уходом Дмитрий еще раз напомнил, как стучать в случае опасности.
Оставшись в каюте одна, я решила попробовать просмотреть библиотеку, о которой говорил Ирики. Пока я воевала с пультом, в голове опять стал появляться знакомый шум. Да что со мной не так? Стало клонить в сон, но я усиленно сопротивлялась. От болевых ощущений в висках меня стали накрывать звуковые галлюцинации.
« Не поддается!…» – шипел голос в моей голове, «испортите весь проект», – вторил ему другой.
«я отвечаю за свои действия, субъект не готов к инициации», – третий смутно знакомый отвечал им.
« вы смеете нам перечить? Забываетесь..» – первый был очень не доволен.
«она опять подслушивает» – проговорил женский мягкий голос.
Мгновенная тишина накрыла как нырок в воду. Боль отступала, холодный пот выступил испариной на лбу, руки немного трясло.
Что же это такое? Надо рассказать Лене. Он умный, он подумает, что это такое.
Я, как могла, быстро подошла к двери и чуть не закричала, открывая ее. В дверях стоял хмурый Ирики.
– Проблемы?
– У меня? – я почти пропищала, – Никаких, а вот у вас скоро точно появятся, если вы еще пару раз так незаметно ко мне приблизитесь.
– Даже не буду спрашивать какие, один мундир вы мне уже испортили. Страшно предположить, что вы сможете испортить через «пару раз». Куда-то направлялись?
Ирики стоял в дверях, не давая возможность мне выйти.
– За водичкой, – буркнула я в ответ первое, что пришло в голову.
– Графин с водой в вашей каюте вас чем-то не устраивает?
– Вполне устраивает, но захотелось кипяточка.
– Странные пристрастия.
Ирики внимательно смотрел на меня с высоты своего роста. И, хотя наша разница была всего-то сантиметров 10, подавлял он своим взглядом мощно. Хотелось отойти назад, примерно сесть на стульчик и быть паинькой. Но мой вредный характер позволить чужое лидерство над собой просто не мог. И я старалась подавить его своей наглой ухмылкой.
– Вы хотели что-то обсудить со мной?
Ирики словно вышел из оцепенения. Оглянулся на коридор между каютами и отступил.
– Нет, я искал Анарис.
– Она у Гудманов.
– Да, я знаю. Вы идете?
– Куда? – растерялась я.
– Мне казалось, вы собрались за кипятком? Нам в одну сторону.
Я тупица. Ляпнула, а теперь надо идти в конец коридора. Почему я просто не сказала, что хочу зайти к Леониду? Может действительно пойти себе кофе налить? Вздохнув, я шагнула за нашим спасителем.
Молодой человек шел молча, то и дело поглядывая на меня. Я делала вид, что не замечаю его взглядов. Каюту Гудманов мы прошли.
– Тоже решили кипяточек налить? – не удержалась я.
– Кипяток? – Ирики озадаченно оглянулся на каюту Марии Сергеевны. – Да, я решил составить вам компанию. Тем более, что доктор все равно пойдет назад мимо нас.
– Ок.
Я начинала нервничать. Что ему от меня нужно? Почему я рядом с ним чувствую себя как в ловушке. А еще складывалось впечатление, что он хочет что-то сказать, но не решается.
Мы вошли в столовую, мужчина направился к чашкам, спокойно насыпал кофе себе и мне, а затем подошел к кулеру.
– Я ведь не ошибся, вы будете кофе? – спросил он, заливая все горячей водой. Я кивнула. – Сахар, молоко?
– Нет, спасибо. Если есть, лимон.
– Удивили.
Мы устроились на диване, за маленьким столиком. Ирики аккуратно поставил мою чашку передо мной. Несколько минут в полной тишине мы делали вид, что заняты напитком.
– Как ваша головная боль? Больше не появлялась?
– Нет, спасибо. Лекарство у вас потрясающее.
Ирики поморщился при моих словах. Не понятно только на какую часть фразы.
– А вы уже сообщили нашим родным, о том, что мы живы? – я посмотрела прямо на Ирики, ожидая его реакции. Но он абсолютно не отреагировал.
– Мы отослали радиограмму. Подтверждения пока не было. Кто ваши родители, чем занимаются?
Вот это переход. Что ему до моих родителей?
– Про отца не скажу, не знаю. А мама по стопам своего отца пошла в геологи. Только дедушка у нас практик – колесит по стране по разным месторождениям. А мама офисный сотрудник – пробивает всякие проекты.
– Что ж это могло бы объяснить…
Ирики проговорил это до того тихо, что я не сразу поняла.
– Что объяснить? – мое информирование явно в его планы не входило.
– Ничего. Это я так о своем, не обращайте внимания. Наверное, с дедом вам интересно,привозит из своих командировок всякие интересные вещицы или камни?
Как так получилось, что должна была я его расспрашивать, а в данный момент рассказываю все о себе? Нет, так не пойдет.
– А вы тоже интересуетесь геологией? Ваши исследования с этим разве связаны?
– Скорее с археологией и генетикой, – Ирики улыбнулся и посмотрел прямо мне в глаза.
И я зависла. Вы видели когда-нибудь человека, которого можно было описать как «идеальный».Идеальное лицо мужчины прекрасно сочеталось с его идеальным телосложением. А улыбка преобразовывала его настолько, что рождался комплекс несовершенства у сидевшей рядом с ними завороженно глядящей в его необыкновенно голубые глаза меня. Он легким красивым движением снял берет, короткая стрижка золотых волос почти сияла обрамляя ореолом лицо. Обложка журнала не меньше…
Свинство просто! Как можно чтобы мужчина был прекраснее женщины. Я со вздохом постаралась отвести глаза и подавить зависть к пушистым длинным ресницам.
– Что-то не так? – Ирики слегка подался вперед, вынуждая меня отклониться к спинке дивана.
– Все прекрасно. Вы говорили об исследованиях, которые проводите здесь. – Я постаралась, как можно более расслабленно устроиться на диване, подогнув ноги под себя.
– Разве? Вряд ли вам будет это интересно. Вы не хотите говорить о ваших родных?
– В данный момент я переживаю о том, что они не знают, что я жива.
Ирики нахмурился, но мгновенно взял себя в руки.
– Не волнуйтесь. Уже завтра свяжемся с вашими родными. Может быть…
– Не помешаю? – прервала его на полуслове Анарис, стоявшая на пороге столовой. – А я думаю, кому не отдыхается. Головная боль больше не беспокоила?
Анарис подошла к нам, не замечая недовольное выражения лица у мужчины, отпрянувшего от меня, как только она прервала наш разговор. Она провела рукой над моей макушкой, затем приподняла за подбородок, заглянув мне в глаза. И что они привязались к моей голове?
– Все хорошо. Вот пить захотелось. А теперь я, пожалуй, пойду. День действительно был напряженным и надо отдохнуть. Спасибо за компанию Ирики.
Я быстро встала и проскользнула мимо доктора, направляясь к своей каюте под взором четырех глаз. Уходя, я притаилась в коридоре, пытаясь уловить обрывок разговора.
– Все в порядке? Апи уже подал сигнал на сбор.
– Как имиаты Анарис? Информация готова?
– Все готово. Начнем как всегда, но боюсь, код ослаблен.
– Думаешь… – зуммер оборвал Ирики на полуслове, – нам пора. Девушку пока надо придержать.
– Боишься бунта?
Дослушать разговор я не могла. Услышав шаги в сторону коридора, я рванула к каюте, шум шагов заглушила мягкая дорожка. Быстро закрывшись у себя, со всей дури стукнула кулаком в стену каюты Леонида. Он не заставил себя ждать. Буквально ворвался, с волнением оглядывая каюту.
– Что случилось?
– Успокойся, мне нужно с кем-то посоветоваться.
– Напугала, – Леонид расслабился и закрыл за собой дверь, – ты хоть понимаешь, что я подумал? Я думал, что тебя здесь как минимум убивают! Ненормальная.
– Извини, не подумала. Садись.
– Ндаа…Понятно, что ничего не понятно…Думаешь говорили про тебя?
Леонид нервно крутил в руках телефон. Мы уже полчаса обсуждали мои сны и все произошедшее в столовой.
– Не знаю. Столько неизвестных. Как твои успехи с камерой?
– Тяжко, если честно. Не пойму схемы. Вроде все есть, а начинаю подключать, связь теряется. Что-то упускаю. Ничего, у меня вся ночь впереди, я разберусь. Может тебе у меня переночевать в каюте? Я все равно спать не лягу, пока не найду, как переподключить это чудо науки и техники.
– Нет, у меня такое впечатление, что за мной точно наблюдают. Не зря же Ирики постоянно оказывается рядом. И непонятные галлюцинации. Не будем раньше времени настораживать наших спасителей.
– Ты только не рискуй, ладно? – Леонид с беспокойством взял меня за руку, – лучше на все прогулки меня зови.
– Хорошо, обещаю напрасно не рисковать и звать на помощь тебя при каждом удобном случае.
Я, улыбаясь, подняла руку к сердцу, изображая клятву, но парень остался серьезным.
– Странно, что он родителями заинтересовался. Тебе дед ничего странного не дарил?
Я задумалась. Дедушка всегда привозил много забавных вещей из поездок. У него была огромная коллекция камней. Помню, его даже после моих рассказов пригласила в школу наша географичка. Это был первый раз в истории школы, когда учеников пришлось выгонять на перемену. Дедушка принес часть своей коллекции, и все с интересом рассматривали камни с прожилками и без, части хрусталя природного, куски сталактитов, слушая увлекательнейшую лекцию о местах, где он их нашел. Что он мне дарил? Игрушки не в счет. Дома стоит кусок дерева, который без дополнительной обработки напоминал змею, выползающую из дупла. Вряд ли это может заинтересовать. Что еще? Маленький кусочек железной руды с прожилкой из золота. Хрусталь? Не думаю. Все это не такие ценные вещицы. Вспомнился случай из детства.
– Знаешь, мне было лет пять. Дедушка приехал из Кемерово. Ничего не рассказывал об этой поездке, но сильно заболел после нее и, видимо, я тоже заразилась. Жар был сильный. Мама рассказывала, что дед быстро на ноги встал, а я неделю в себя не приходила. Говорит, постоянно бредила.
– И какие видения тебя посещали? – Лёня заинтересованно слушал.
– Не помню. Мама рассказывала, что они не могли разобрать слова. Тарабарщина какая-то.
– Жаль. Может ты перенесла редкое заболевание, и они ищут именно человека с таким геномом?
Я передернула плечами, стало страшно.
– Не рассказывай никому об этом, – продолжил парень, – не зря он спрашивал про деда. Не зря…
– Да ладно тебе жуть на меня нагонять! И так уже чувствую себя подопытным кроликом.
– Уверена, что не хочешь переночевать у меня? Честное слово приставать не буду.
– Тем более не пойду, – поддержала я шуточный тон соседа, -как спать, когда на тебя не обращают никого внимания?
– Зачем дело встало? Буду обращать!
– И провалишь важнейшее дело по нашему спасению? Нет. Я не могу так подвести остальных.
Улыбаясь, я вытолкнула упирающегося парня за дверь. Он легко на прощание поцеловал меня в щеку и, подмигнув, быстро вошел к себе в каюту. А я, покачивая головой, стала закрывать свою дверь, но остановилась, услышав, что соседи напротив открывают свою. Сквозь маленькую щелочку я рассмотрела выходившего из своей каюты Филиппа Эполитовича. Он, стараясь не шуметь, прикрыл дверь и направился ко второму выходу на палубу мимо столовой. Походка его мне показалась странной. Когда мы выходили из столовой, он шел, пришаркивая ногами, немного сутулясь. А сейчас шел легко, бесшумно, спина прямая.
Я посмотрела на часы – время приближалось к полуночи. Затем на себя – в таком белом наряде не пошпионишь. Где там вещи, которые мы притащили с собой? Я быстро залезла в рюкзак, перерывая собранные на самолете вещи. Черная водолазка и мужские темные спортивные брюки, которые пришлось сильно затянуть на талии, чтоб не потерять по дороге. Кроссовки мои вполне подошли к образу. Господи, что я делаю? Зачем? Голос разума не пробился сквозь адреналин любопытства.
Хоть моей скорости переодевания любой солдат позавидовал бы, но старичка в коридоре уже не было. Я направилась в том же направлении, вспоминая свой путь с Ирикием до медчасти. Почему-то я не сомневалась, что муж Марии Сергеевны направился именно туда. На палубе было темно. Несколько фонарей освещали небольшой кусок пути ближе к лестнице. Я старалась скользить по затемненным участкам, не попадая в освещенные места. Спустившись на пару ступеней, я постаралась заглянуть вниз. Никого не видно. И куда он так быстро делся? Аккуратно спустилась на этаж ниже. Стеклянный купол лаборатории был закрыт. Спуститься ниже возможности не было, дверь между пролетами была закрыта. Тишина давила. Куда он делся? Я развернулась назад и, уже поднимаясь на первую ступеньку, заметила еще одну дверь на палубе, которую до этого я принимала за необычный рисунок. Сейчас тонкая полоска света выдавала наличие помещения и явного присутствия за ней.
Мое сердце отстукивал бешеный ритм, внутренний голос неоднократно обозвал идиоткой и орал о немедленном возвращении назад в каюту. Но пятая точка искала явных приключений и не слушала никаких доводов разума. Поэтому я подползла к двери. Небольшой коридор был пуст. По пути к противоположной двери препятствий не было, кроме собственного страха выйти из укрытия темноты. Уже открывая шире дверь, я почувствовала движение за спиной. Заорать не успела только потому, что чья-то мужская грубая рука зажала мне рот, а вторая крепко прижала к себе, отрывая меня от палубы.
– Только не ори, – прошептал знакомый голос на ухо, – это я, Дима. Кивни, если успокоилась.
Я кивнула, вставая ногами на твердый пол.
– Так умереть недолго, – прошипела я, поворачиваясь к МЧСнику. Он на мой манер тоже был в темной одежде.
– Я тут палубу обследовал и увидел, как ты крадешься. Какого черта ты здесь делаешь?
Гневный шепот Дмитрия вызвал приступ острой вины. Но он также быстро прошел, как только я вспомнила про Филиппа Эполитовича.
– Ты никого здесь не видел?
– Нет. А кого должен был?
– Муж Марии Сергеевны прошел куда-то в эту сторону и он, явно был не в себе.
– Что ты имеешь в виду?
– У него изменилась походка, осанка. Не знаю, как объяснить – странно вел себя. Вот я и решила посмотреть, куда это он на ночь глядя.
– С ума сошла одна без прикрытия лазать, где не попадя. Хорошо, что я тебя увидел. Я пойду первым, если за второй дверью все нормально, позову тебя.
– Не катит. Лучше, если я пойду первой, а ты меня прикроешь. Если попадусь, то могу либо соврать, что у меня опять головная боль сильная, и я спустилась в поисках врача, а про кнопку вызова забыла. Либо ты придешь на помощь и вытащишь меня.