Сытый голодного не разумеет.
Еще в те времена, когда на нашей Земле водились мамонты, относительно небольшое тогда сообщество людей раз и навсегда разделилось на две категории: богатых (их было относительно немного) и всех остальных (их было подавляющее большинство).
Первые богачи мало задумывались о том, откуда, собственно, берется богатство (как и о том, откуда ведут свое происхождение частная собственность и государство). Адам Смит и Маркс еще не родились, трудовая теория стоимости еще не была придумана, земледелие не было достаточно развито для того, чтобы приносить ренту. Не было денег и, соответственно, финансовых инструментов. Даже торговли не было. Ничего не было, а богатые были.
Предоставим историкам спорить о том, как именно происходило «первоначальное накопление». Но если принять во внимание, что человеческая природа с доисторических времен изменилась мало, можно предположить, что одни силой или хитростью отбирали у других мясо и шкуры (присваивая не только прибавочную стоимость, но и целиком c + v + m, а заодно и жизнь сородича); вторые трудились чуть больше других; третьи умели делать что-то такое, чего не умели другие; четвертые были особенно удачливы на охоте или бережливы.
Богатству людей, живших за миллион лет до нашей эры, сегодня вряд ли кто-либо позавидовал бы. Скорее всего, оно представляло собой всего лишь некоторый избыток предметов первой необходимости – еды и одежды. И вряд ли у одних этого добра было намного больше, чем у других. Но дело не в размерах богатства, абсолютных или относительных. Дело в том, что у одних оно было, а у других – нет.
И тут оказалось, что важно не только то, каким способом приобреталось богатство, но и то, как люди к нему относились. Внутри каждой из двух категорий сразу же образовалось еще по две. И бедные и богатые разделились на тех, кто хотел быть богатым, и тех, кто хотел просто быть – и готов был довольствоваться тем, что имел.
Те, кто выбрал путь сознательного безразличия к богатству, становились святыми и монахами (святой Франциск и его последователи даже прославляли Госпожу Бедность), странствующими рыцарями, бедными художниками и поэтами, а позднее – российскими земскими врачами и советскими учеными, учителями и инженерами, готовыми работать за гроши ради высших идеалов; те, кто богатство ненавидел (особенно в чужом кармане), – народовольцами и революционерами; те, кто вообще о нем не задумывался, – бродягами, клошарами, хиппи и бомжами.
Те же, кому богатство было не безразлично, достигали своей цели двумя путями: либо отбирали материальные ценности у других, либо создавали их сами. Пираты, разбойники, конокрады, карманники, домушники, медвежатники и мошенники всех мастей – потомки тех, кто когда-то отбирал кусок мамонтятины у своих сородичей при помощи дубины или хитрости. Честные охотники, скотоводы и землепашцы дали жизнь тем, кто сегодня зарабатывает честные оклады, гонорары, бонусы и дивиденды.
Со временем процесс «первоначального накопления» становился все более четко оформленным, а добытое честным или нечестным путем передавалось по наследству. Потомки богачей уже при рождении получали фору перед другими. Появились те, кто был богат (и даже обязан быть богатым) по праву рождения, наследования или положения – короли, падишахи, султаны и магараджи.
К тому же выяснилось, что отношение к богатству – это в конечном счете отношения между людьми. Богатые, которые не дрожали над своим богатством, и бедные, которые не стремились стать богатыми, жили мирно. Но те, кто хотел иметь больше независимо от того, что имел, оказались непримиримыми врагами. Богатые говорили про бедных, что «простота хуже воровства», бедные про богатых – что «все крупные современные состояния нажиты самым бесчестным путем» и что «от трудов праведных не построишь палат каменных». И те и другие ненавидели и боялись друг друга.
Шли годы, века и тысячелетия.
Богатые богатели, бедные беднели.
Возник рынок, а с ним и деньги. Все стало и проще, и сложнее. С одной стороны, появилась возможность приобретать богатство, не прибегая к грубой физической силе. С другой стороны, рынок давал великое множество таких способов обогащения, по сравнению с которыми дубина и кинжал казались детской забавой.
Рожденный в муках буржуазных революций рынок не примирил врагов, но лишь изменил соотношение сил.
Богатство – хороший слуга, но плохой хозяин.
Поскольку человечество накапливало не только материальные, но и духовные ценности, в эпоху рынка с особой остротой встал вечный проклятый вопрос: богатство – это хорошо или плохо?
Ответ на этот вопрос могла дать только религия.
Священное Писание не дает прямого ответа на вопрос о том, хорошо или плохо богатство само по себе. Нигде не сказано, что богатые не войдут в Царствие Небесное. Сказано только, что это очень трудно – труднее, чем «верблюду пройти сквозь игольные уши» (Мф., 19:24). Богатство само по себе не грех.
Грех, причем грех очень тяжелый, смертный – это сребролюбие, то есть отказ от Бога и Его заповедей ради золотого тельца, страсть, сжигающая человека и сеющая ненависть.
Богатство – не грех, но источник огромной опасности, дорожка, с которой легко свалиться в пропасть, если не поостеречься. Слишком много соблазнов – ложь, чревоугодие, сластолюбие, мшелоимство, жестокость, алчность, тщеславие – имя им легион.
На вопрос о том, как избежать подобных соблазнов, христиане отвечали по-разному. В традициях монашества – аскеза и отказ от всякой личной собственности (у католиков – францисканцы, в России – последователи Нила Сорского); или скромная жизнь за счет собственного труда; или бурная хозяйственная деятельность ради украшения храмов земными сокровищами для вящего прославления Бога (у католиков – бенедиктинцы, в России – последователи Иосифа Волоцкого).
Священное Писание не учебник экономической истории. В Евангелии есть и притча о птицах небесных, которые «ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы» (Мф. 6:26). Есть и верблюд с игольным ушком. Есть и притча о богаче, который «одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно» (Лк., 16:19) – он получил все блага на этом свете и потому обречен на вечные муки; и про человека, который радовался, наполнив свои кладовые всевозможным добром, не зная, что не доживет до утра.
Есть и рассказы о том, как тратились деньги. С одной стороны, это пресловутые тридцать сребреников, «цена крови», с другой – две лепты бедной вдовицы и триста динариев, потраченных на миро для Христа.
Есть и трогательный рассказ о юноше, который от юности своей соблюдал все заповеди и спрашивал у Господа, что еще ему надо сделать, чтобы войти в Царствие Небесное. Господь отвечал: «…Все, что имеешь, продай и раздай нищим…» (Мк. 10:21). Мы не знаем, последовал ли юноша этому совету. Известно только, что «он отошел с печалью, потому что у него было большое имение» (Мк. 10:22).
Промышленная революция поставила перед человечеством, как теперь принято говорить, новые вызовы. В условиях рынка создание богатства (как личного, так и национального) стало уже не прихотью отдельных индивидов, а условием выживания людей и целых народов.
Индустриальная эпоха вызвала к жизни Реформацию и обусловила новые течения в Церкви. Протестанты попытались примирить земное богатство с Небесными сокровищами. Отныне капиталисты уже не просто делали деньги, но выполняли высокую миссию, исполняли свое предназначение. Честные протестанты вели дела честно – на смену концепции «не обманешь – не продашь» пришла логика деловой этики. Впрочем, порядочность в делах во многом была обусловлена все той же деловой необходимостью.
На смену индустриальной эпохе пришла постиндустриальная. Потом было общество потребления, информационные технологии и глобализация. Мир изменился. Изменились и содержание богатства, и его масштабы. Сегодня оно измеряется не в шкурах и ракушках, не в бушелях пшеницы и бочонках пива, не в серебряных монетах и золотых слитках (впрочем, золото осталось золотом), а в суммах на банковских счетах, в недвижимости, в активах, рыночной стоимости компаний и объемах продаж.
Появились не просто богатые люди, а баснословно богатые. Миллионеры, мультимиллионеры и миллиардеры. Размеры их состояний выражаются цифрами с множеством нулей.
Но главное осталось неизменным: опасность никуда не исчезла. Просто все стало еще сложнее и окончательно запуталось.
Ясно одно: все дело в том, как именно человек приобретает богатство и для каких целей он его использует. Кто кому служит – человек богатству или богатство человеку? Или, иными словами, какую цену человек платит за богатство?
Век живи – век учись, а дураком помрешь.
Мы не знаем, решился ли библейский юноша раздать свое немалое имение. Но, между прочим, чтобы раздать богатство, его нужно иметь.
Проблема богатства имеет и практическую сторону: как стать богатым, не потеряв при этом свою бессмертную душу? (Впрочем, для многих людей этот вопрос звучит в несколько усеченном виде: как стать богатым?)
В чем секрет успеха тех, кто хотел стать богатым и стал?
Достаточно ли желания, силы, воли, ума, таланта, трудолюбия, удачи и бережливости для того, чтобы стать богатым – не просто состоятельным, зажиточным, а по-настоящему богатым человеком? Или для этого нужно что-то еще – и если да, то что?
Чтобы добиться большого богатства, мало хотеть и уметь. Богатым надо родиться – так, как люди рождаются поэтами, художниками и музыкантами.
Богатство – это талант, который можно зарыть в землю, а можно пустить в оборот, распорядившись им с умом, во благо людям и ради посильного облагораживания мира сего.
Богатство не купишь. Богатство, как и бедность, – это судьба. Это и дар Божий, и крест, суровое испытание, которое мало кому удается пройти.
Но ведь в любом испытании есть победители и побежденные.
Эта книга – о победителях и побежденных.
Среди них были разные люди: и почтенные отцы семейств, и волки-одиночки, и почти аскеты, и любители роскоши. Красавцы и чудовища. Короли и простолюдины. Наследники огромных состояний и те, кто сделал свои состояния с нуля. Некоторые из них совершали великие злодеяния, другие – творили добро в планетарном масштабе.
И нет, наверное, среди них таких акул, за которыми не числилось бы хоть одно доброе дело. И нет таких честных дельцов, которые хотя бы раз в жизни не слукавили.
В общем, не ангелы, но и не звери. Не черные и не белые, так, в полосочку или в крапинку.
Люди как люди.
Только очень богатые.