Создание магических печатей – крайне сложная наука.
Чем больше условий – тем сложнее знак.
Легко сотворить пламя, но гораздо тяжелее им не обжечься.
– Надо всем вместе выбрать, кто пойдет. – Сильфа выразительно посмотрела на бумагу с вензелем, лежавшую на столе. – Чтобы было по-честному, лучше выбрать одного светлого и одного теневого, – продолжила дэва, тихо постукивая пальцем по столу. Пальцем, на котором мерцало кольцо с большим граненым изумрудом, стоившим как пара зданий в этом городишке.
Похожий камень виднелся в крупных золотых сережках, обрамлявших лицо с правильными чертами, и в броши на воротнике одеяния. Глаза цвета полыни делали ее взгляд глубоким, цепким, а контраст с бронзовой от загара кожей и темными каштановыми волосами наделял запоминающейся красотой. Дополняла образ мантия девушки, менявшая оттенок от почти белого сверху до сине-зеленого внизу.
Сильфа Зефирос, сестра Оскара, с которым я однажды сошлась в тренировочном бою. Как и брат, она была неравнодушна к украшениям, но подбирала их с бо́льшим вкусом, нежели он.
И ножны ее меча, в отличие от ножен брата, выглядели довольно просто – выполненные из белой кожи, у самого острия венчавшиеся золотой накладкой. Почти такие же ножны были у даэва, сидевшего рядом с ней, – Ореста. Юноша из малочисленного ордена, обосновавшегося на юго-востоке Исонии и существовавшего в тени ордена Западных ветров. Их обители едва насчитывалось полвека. Молодые ордены часто заключали союзы с крупными, чтобы оставаться на плаву. Но союзами это оставалось лишь на словах, скорее подданство в обмен на знания и поддержку.
– Мы можем отправиться вместе – ты и я, – с каменным лицом, но сверкающими угольно-серыми глазами предложила Карма – пятая теневая, которая присоединилась к нашему отряду. Девушка была родом из ордена с Черных скал на территории Первого королевства. Черные как смоль волосы струились идеально прямыми прядями по одежде. И без того острые черты подчеркивали темные растушеванные линии на крыльях носа и скулах. Представители ее обители часто наносили краску на лица в стремлении походить на существ, которых уничтожали. У них это считалось актом устрашения.
Черная одежда теневой дэвы, в отличие от одеяния других теневых даэвов, не обладала никакими особенными деталями – абсолютно никакой вышивки. На теле ни одного украшения. Наверное, члены их ордена сильнее остальных напоминали теней.
– Благодарю за предложение, но откажусь, – сухо ответила светлая дива. – Думаю, будет лучше…
– …отсидеться, пока остальные выполняют грязную работу? – продолжила за нее теневая.
Карма Григори обладала специфическим чувством юмора. Я бы и не поняла, что она шутит, если бы случайно не ощутила этого.
Возможно, ей стоило бы поучиться у Морана. Крайне редко, но все же его шуткам хотелось улыбнуться. Правда, как правило, чуть позже, через пару дней, когда первое негодование проходило.
Обычно я старалась игнорировать чужие эмоции, ведь это все равно что заглядывать в чужую душу и в некой степени подобно чтению мыслей. И пока окружающие пребывали в спокойствии, у меня это чаще всего получалось. Но стоило им или мне лишь немного переволноваться – и от чувств было не скрыться. А единственный способ избавиться от источника – подавить все эмоции разом.
В этот момент я как раз отвлеклась – из головы никак не выходило происшествие в библиотеке. Раз за разом я вспоминала в мельчайших подробностях то, как подошла к запертой двери другой комнаты. Чистое совпадение и случайность?
Даже не знаю. Будто что-то привело меня.
– Меня учили, что мы подозреваем других существ в своих же грехах, – непривычно громко заявила Сильфа, выдергивая меня из раздумий. – Не стоит кого-то оскорблять, если сама не хочешь быть оскорблена.
В последние часы вокруг было слишком шумно. Зефирос была эмпатом, как и я. Но пока она не ощущала эмоций без прикосновений. Подобное проявление дара считалось самым удачным – он не мешал жить.
– От теневых могу пойти я, – встрял Коэн, до сих пор переговаривавшийся только со своими и высокомерно взиравший на светлых. Вот и теперь, задрав подбородок, он с вызовом окинул взглядом даэвов в светлом.
Его непомерная надменность граничила с почти такой же неуверенностью и сомнениями в себе.
– Пойти должен тот, кому хватит умений и кому мы, светлые, сможем доверять, – посмотрев прямо в глаза Коэну, отозвалась Сильфа. – Думаю, оба условия вполне разумны. Но боюсь, тебе недостает первого, не говоря уже о втором. Вдруг начнешь кричать и перепугаешь всех монстров в округе.
– Да что ты… – угрожающе начал Коэн, поднимаясь на ноги и ударив ладонями о столешницу.
– Я не закричу, – тем же гробовым тоном вставила Карма. – Я не умею кричать. В отличие от него.
– Не стоит лгать, даже для того, чтобы привлечь внимание. Так или иначе, это чернит душу. Хотя ничего страшного, когда она и так черна и даже белых пятен нет. – Сильфа невозмутимо глянула на девушку и отвернулась, не желая продолжать разговор. Ее взор устремился к теневым дивам, заказывавшим еду.
– У нас разное воспитание, светлая. Родители отучили меня повышать голос, – тем не менее продолжила Карма.
– И как же? – с усталостью в голосе сухо поинтересовалась Зефирос.
– Не могу сказать. Это секрет моего ордена. В коридорах нашей обители тихо, как в склепе. Мы мало разговариваем.
Айвен сидела необычно молчаливо, помешивая ложкой чай. После того как я вернулась к гостиному двору вместе с Люцием, она постоянно хмурилась и временами сверлила меня недовольным взглядом.
Коэн посмотрел на темную, скривившись, и медленно опустился на стул. Тихо сказал:
– Инклементии… Им с рождения внушали ценности культа мертвых. Их главная цель – умереть.
– Еще немного, и я подумаю, что ты завидуешь, Коэн. Ведь если я умру в бою, то на той стороне меня встретит наш бог Фародей. А вот тебя не встретит, – зловеще проговорила Карма.
Девушка встала и медленно обошла стол, оказавшись позади Коэна. Тело дива напряглось, когда она наклонилось, что-то прошептав ему на ухо. Все слова можно было разобрать по ее медленно шевелившимся бледным губам. Ладонь дива сжалась в кулак, а от лица отхлынули все краски.
– …Тогда подайте ваше фирменное, – велел Люций хозяину, стремительно возвращаясь к столу. Он заставил Карму посторониться. – Мы собрались здесь не драться. Но если появятся какие-то разногласия, можем решить их чуть позже, Карма Григори. – Голос Люция звучал негромко и спокойно, но в нем клокотала угроза.
– Разумеется. Мы здесь не для того, чтобы драться, – откликнулась дива, так же медленно возвращаясь на место.
Атмосфера была тяжелой, давила на плечи. Оказавшись бок о бок, светлые и теневые вдруг стали показывать свои худшие стороны. К чему правило о вежливости, если даже невинными словами можно было уколоть, как копьем?
Я вздохнула, и этот вздох показался слишком оглушающим в возникшей тишине.
– Винсент хотел что-то предложить, – произнесла я, в очередной раз заметив, как див порывается что-то сказать, но не решается вмешаться в разговор.
Люций дружелюбно улыбнулся, переведя полный ожидания взгляд на парня рядом со мной.
– Да-да. Я хотел предложить вытянуть кости. – Винсент суетливо, не с первой попытки – его рука сильно дрожала – вытащил из мантии потрепанный мешочек из темной ткани, перевязанный веревочкой, на кончиках которой висела пара пуховых перьев. Они мерцали, словно посыпанные каким-то магическим порошком. – Эти кости из останков птицы Рухх. Они передаются веками у нас в семье и обладают магической силой. На половине из них есть углубление, вот. – Див вытащил сероватую косточку, в центре которой оказалась выбоина.
– У вас у всех в ордене такие мешочки? – полюбопытствовала Сильфа, приподнимая брови. – Сколько птиц убили понапрасну.
– Мы их не убивали! – воскликнул возмущенно Винсент, покраснев.
Бровь девушки иронично изогнулась.
– Птицы Рухх настолько большие, что из костей одной особи можно построить дом, не то что создать реликвии для всего ордена, – сообщил Люций.
– И это не те существа, которых так просто убить. Не говоря уже о том, что вреда они не приносят. Охотятся на морских просторах, почти никогда не прилетая на материк, – добавила я, ранее уже слышавшая об этих магических костях.
Если дух птицы, заключенный в останках, решит нам помочь, то они дадут ответ. Но если нет, то выдадут абсолютную бессмыслицу. Своенравный артефакт, который работает лишь в руках даэвов ордена Рухх, в чьей плоти заключено древнее колдовство их острова. Причем даже принудить воинов их обители воспользоваться костями не выйдет – магия почувствует подвох. Владелец мешочка с костями должен искренне желать помочь.
Не будь этого ограничения, и их собственная реликвия могла бы стать проклятьем для ордена. Ведь оказалось бы так много желающих узнать ответы на свои вопросы! Не сосчитать, сколько раз за всю жизнь нас гложат вопросы, на которые мы никогда не узнаем ответ, а тут не нужно гадать и сомневаться – достаточно лишь воспользоваться костями. Слишком привлекательная возможность.
– И что же нам надо делать? – не слишком вдохновленно спросила Зефирос.
– Я задам вопрос, а вы вытяните по кости. Те, у кого будут кости с углублением, воспользуются призом и станут приманкой.
– Мы ничего не теряем. Даже если кости не захотят помочь, это все равно будет воля случая, – заметил Люций, склоняясь над столом и добавляя: – Можно попробовать.
Винсент просветлел и закивал. И по очереди протянул каждому мешочек, не выпуская его из рук.
– Пока сожмите кости в кулаке и не смотрите. Ваше знание может нарушить колдовство.
Я чувствовала, как кость вбирала в себя тепло ладони, начав неожиданно пульсировать. Теплая. Совсем не скажешь, что она принадлежала существу, сотворенному благодаря энергии Серого мира.
Когда у каждого в ладони оказалась зажата кость, Винсент удовлетворенно кивнул и разрешил:
– Открывайте. У кого попалась с углублением?
– У меня! – Коэн почти в тот же миг вскинул руку вверх и ухмыльнулся.
Не спеша узнать результат, я вспомнила, что в одной из книг мне попалась теория, что не все монстры на Затерянных островах созданы благодаря тьме – некоторые являлись частью древнего колдовства Дэвлата. Теперь я была готова поверить, что чужие домыслы являлись правдой. Магия пронизывала кости, и не будь в них столько силы, они уже давно бы рассыпались. Но они не стали пылью еще по одной причине – за каждую помощь останки взимали плату, питаясь чужой силой. Однако артефакт знал меру и поэтому не взял слишком много.
– Только один? – забеспокоился светлый, переводя взгляд с одного даэва на другого.
Разжав ладонь, я произнесла:
– У меня тоже, – на косточке в моей руке было углубление.
– Неожиданный выбор, – пробормотал Винсент, цепенея. Но, почти сразу придя в себя, стал спешно собирать костяшки обратно в мешочек.
За столом повисла тишина – никто не решался вновь начать споры.
Даэвы с уважением относились к артефактам, ведь их на землях Дэвлата осталось не так много. Даже Сильфа, сомневавшаяся в подлинности реликвии, подержав кость в руке, присмирела.
Выбор сделан. Пора было отправляться на охоту.