– Ясно. Значит, нужно выяснить, кто приходил к Гагину накануне его гибели?
– Тут мог бы помочь Илья Гагин, но он, как мы знаем, бесследно исчез…
В этот момент зазвонил внутренний телефон. Алла сняла трубку.
– Алло!
Белкин видел, как на лице следователя появилось выражение легкого удивления.
– Что ж, пропустите его, – сказал она, выслушав дежурного.
– Вы кого-то вызывали? – поинтересовался Белкин. – Мне уйти?
– Нет-нет, Александр, останьтесь! – сделала знак рукой Алла. – В том-то и дело, что я никого не приглашала, но некий гражданин очень хочет со мной встретиться по поводу Гагина!
Алла по опыту знала, что порой такие вот неожиданные визиты здорово помогают следствию: кто-то что-то видел, слышал или о чем-то догадывается и, не поленившись, приходит к следователю. Часто это происходит тогда, когда расследование оказывается в тупике и любая помощь кстати.
В дверь решительно постучали, и, не дожидаясь приглашения, в кабинет вошел высокий, полный и очень хорошо одетый мужчина восточной внешности. Алле хватило одного взгляда, чтобы оценить кашемировое пальто, сшитый на заказ костюм, приколотую к лацкану пиджака золотую булавку с приличных размеров бриллиантом, ботинки из мягкой кожи и часы на широком запястье, – очевидно, визитер не только состоятелен, но и отличается отменным вкусом.
– Следователь Суркова – это вы? – уточнил он с легким акцентом после обычного приветствия.
На самом деле на ее двери так и написано, а других женщин в кабинете не наблюдалось, однако Алла никогда не острила с гражданами, поэтому просто кивнула.
– А вы, простите, кто? – поинтересовалась она.
– Меня зовут Резо Домиташвили, – представился вошедший и, запустив руку в карман пиджака, вытащил оттуда визитку и положил перед Аллой.
– «Добрый Дом», – прочла Алла вслух. – Вы занимаетесь строительством или арендой жилья?
– Не совсем, – ответил он. – Моя специализация – печи, камины и другие отопительные приборы.
– Что ж, господин Домиташвили, я полагаю, вы пришли не для того, чтобы предложить мне установить в кабинете камин, – здесь для него слишком мало места.
– На самом деле вы недооцениваете искусство моих мастеров: если надо, камин и в чулане можно уместить, а ваш кабинет вполне просторный… Но вы правы, я пришел по другому поводу. Вы же ведете дело Дмитрия Гагина, я не ошибся?
– Не ошиблись, – кивнула Алла. – Насколько близко вы были с ним знакомы?
– Мы… мы были друзьями.
Алле показалось, что визитер произнес эту фразу как бы нехотя, словно боялся, что ее могут истолковать превратно. Интересно почему – Домиташвили боится, что его имя станут ассоциировать с незаконным бизнесом Гагина?
– То есть вы знакомы давно?
– Лет двадцать. Тогда мы оба еще… мало чего достигли.
– Значит, вы осведомлены о роде занятий вашего друга?
– Позвольте сначала мне задать вопрос, из-за которого я здесь: не забывайте, ведь я сам к вам пришел, не дожидаясь, пока вы выйдете на меня!
– Что ж, справедливо, – согласилась Алла. – И что же это за вопрос?
– Где Илья Гагин?
– Э-э… вы меня спрашиваете?
– Ну разумеется! Дмитрий мертв, квартира опечатана, а Илью никто не видел вот уже несколько суток – что я должен думать?
– Проблема в том, что мы сами бы хотели знать, где Илья Гагин! Вы принимаете живое участие в его судьбе, как я погляжу.
– Разумеется, ведь он – сын моего покойного друга. Вам известно о его болезни?
– Да, конечно.
– Тогда я вам вот что скажу: необходимо найти его как можно быстрее, ведь он становится совершенно беспомощным в незнакомых местах! Как его опекун, я в долгу перед…
– Погодите-погодите, – перебила визитера Алла, – вы сказали, что являетесь опекуном Ильи?
– Ну да, а что же тут странного?
– Значит, Илья был лишен дееспособности?
– Митя сделал это еще пять лет назад, когда какие-то уроды обманом выманили у парня большую сумму денег. Дмитрий понял, что таким образом его могут заставить сделать что угодно, а нужно было думать о будущем: рано или поздно Дмитрий остался бы один, и тогда всякая нечисть налетела бы на него, словно грифы на мертвечину… Кто же знал, что все это случится так скоро?!
– Но разве сам Гагин не мог стать опекуном сына? – удивилась Алла.
– Так он и стал, просто в своем завещании…
– Гагин составил завещание? – снова прервала собеседника Алла. – Почему в этом возникла необходимость, ведь он был еще не стар?
– Дмитрий болел астмой.
– Я в курсе, но это не приговор: его сестра сказала, что он страдал этим с детства.
– А-а, вы с ней говорили…
– Естественно.
– Это правда, болезнь хроническая, и от нее обычно не умирают, если соблюдают осторожность и принимают препараты. Однако в последнее время у Мити пошаливало сердце, и он даже попал в больницу на целый месяц, а потом еще столько же провел в санатории для сердечников.
– Его сестра об этом не упоминала.
– Оно и понятно, ведь они практически не общались! Зато после больницы Митя впервые по-настоящему задумался о том, что будет с Ильей, когда его самого не станет.
– Илья ведь богатый наследник, верно?
– Правильно! А из-за своих особенностей он, само собой, не в состоянии разумно распорядиться наследством. Но Дмитрий боялся не столько этого, сколько того, что живым Илья бандитам нужен не будет – они избавятся от него, как только приберут к рукам его состояние! А еще были некие, гм… дамы, желающие присоседиться к человеку, которого легко обмануть и заставить поверить в «неземную любовь».
– И поэтому Гагин составил завещание?
– Да.
– Он оставил все Илье?
– Разумеется. В завещании указано, что в случае смерти Дмитрия я автоматически становлюсь опекуном его сына и все операции со счетами, движимым и недвижимым имуществом могут осуществляться только с моего ведома и согласия.
– Откуда вы знаете о содержании завещания, ведь его еще не оглашали?
– Оно составлялось в моем присутствии, ведь я, как возможный опекун, должен был дать свое согласие.
– Вы понимаете, что становитесь первым подозреваемым? – поинтересовалась Алла.
– Конечно, но у меня, видите ли, нет мотива для убийства.
– Ну как же, позвольте! Гагин был богат, и все его состояние достается сыну, опекуном которого становитесь вы, – чем не мотив?
– Знаете, я ведь тоже отнюдь не беден!
– Как говорится, деньги к деньгам…
– Ну, тогда у меня алиби.
– Какое?
– Я только вчера вечером вернулся из Стамбула.
– Командировка?
– Свадьба племянницы, гуляли неделю.
– Мы это проверим.
– Извольте! Так, значит, Илья пропал?
– Верно, но мы обязательно его отыщем. Как вы считаете, его могли похитить?
– В принципе, могли, но в этом нет ни малейшего смыла!
– Похитители могли этого и не знать, полагая, что после смерти отца Илья становится единственным наследником. Они, скорее всего, ничего не знают о завещании, а значит, считают, что подпись Ильи на документах имеет законную силу.
– Вы думаете, его могут заставить подписать генеральную доверенность?
– Или дарственную, к примеру.
– Какова, по-вашему, вероятность, что Илью отпустят после подписания бумаг? – спросил, хмурясь, Домиташвили. – Вдруг он уже мертв?
– Вряд ли, – покачала головой Алла. – Обычно подобные сделки проворачивают, пока жертва еще жива: вдруг что-то пойдет не так и придется ее предъявить? Но пока что это – разговор в пользу бедных: мы понятия не имеем, имело ли место похищение! Не волнуйтесь, Илью ищут. Лучше скажите мне вот что: вы упомянули женщин, которые, по вашему утверждению, пытались подобраться к Илье с целью наживы.