– Кир, ты там приросла к подоконнику что ли? Пошли уже, а то на экзамен опоздаем! – возмущается Саша, моя самая близкая подруга. Мы с ней неразлучны с первого курса. Все проблемы и секреты у нас с ней одни на двоих.
– Иду, иду, – нехотя спрыгиваю на пол. – Вот скажи мне, этому «бульдогу» больше заняться нечем четвертого января, что он нам экзамен назначил? Это вообще законно?
– Это же «бульдог», у него семьи нет, вот он и развлекается с нами на экзамене.
«Бульдог», как его называют студенты за множество «достоинств», а также за внешнюю схожесть на эту собачку, или известный среди преподавателей Иннокентий Петрович, является одним из самых «выдающихся» преподов. Мало того, что он драконил нас целый семестр (к счастью, один единственный – а не как у некоторых еще более неудачливых – два), так еще и назначил экзамен четвертого января (спасибо, что не первого), да еще и в девять утра! Сумасшедший, не иначе!
– Вот бы он втюхался в нашу Зинаиду Витальевну, вот бы парочка сложилась – и им хорошо, и от нас бы отстал, – мечтательно протянула выдумщица Сашка.
– Ага, она бы его съела не пережевывая!
– Или он ее. Но лучше так, чем как сейчас, – вздыхает дальше подруга. – Слушай, а может, сведем их, а? – загораются азартом ее глаза.
– Ты как скажешь, – усмехаюсь, продолжая идти в сторону кабинета. А так не хочется… – Во-первых, как ты себе это представляешь. Во-вторых, какой нам теперь смысл даже думать об этом, если мы сейчас сдадим ему экзамен и больше, надеюсь, не увидимся.
– Мечтай. Забыла, что он на дипломе будет сидеть?
– Бли-ин!
– То-то же.
– Ладно, хватит о плохом, до этого еще дожить надо. Ты лучше скажи, как мы ему сейчас экзамен сдадим?
– Никак! – втискивается между нами Петя, положив свои ручонки на наши плечи, чтобы сообщить такую «классную» новость. Мда, умеет он, однако, «подбодрить». Вот кто всегда появляется в «нужное» время и в «нужном» месте.
– Ты точно никак не сдашь, – глаголит истину Саша. – Несколько раз появился на его паре и забил, хотя твои редкие появления вносили хоть какое-то веселье в этот тихий ужас.
Да, это было незабываемо. Когда Петя появился в первый раз, а если быть более точным – влетел в кабинет – то чуть не сбил при этом «бульдога», который в то же самое время неспешно входил в кабинет. Эти возмущения, которые слышал, наверное, весь универ, надолго останутся в памяти. Мы потом чуть ли не поклонялись Петьке, так как это были одни из самых приятных воспоминаний о «бульдоге», которые грели душу всей нашей группе.
– Да что веселого-то? Три раза был на парах и каждый раз такие крики, что потом хотелось сходить к лору и удостовериться в сохранении функций своих несчастных ушек! – возмущается одногруппник, поглаживая при этом пострадавшие тогда органы слуха. – Да на меня столько за всю жизнь не орали, сколько этот недоиннокент! У меня складывается ощущение, что у него какая-то неприязнь ко мне, причем на генетическом уровне.
– О, да! Это было очень эпично, – вспоминаю еще один случай, как Петя с независимым видом и достаточно громко разговаривал по телефону на паре «бульдога». Просто по времени пара закончилась, но он нас как всегда задерживал до тех пор, пока не допишем «несколько» предложений. В аудитории стояло безмолвие, нарушаемое лишь мерзким голосом «узурпатора». И только у Петьки могло хватить (или наоборот – не хватить) мозгов разрушить столь незыблемую тишину. У препода от возмущения лицо красными пятнами пошло. Потом естественно начались крики-оры, на что Петя, сказав абоненту «Повиси на трубке, я сейчас», спокойно ответил преподу, что он может разговаривать с кем захочет, так как пара уже закончилась. «И вообще, – добавил он, – вы нас задерживаете». А после началась настоящая эпопея, где они орали друг на друга, в то время как сообразительные ребята снимали это на телефон. Кстати, это видео стало самым популярным на тот момент в универе. В комментариях Петю называли «героем, в одиночку борющимся с величайшим злом». Некоторые даже предлагали скинуть ему деньги на новое такое представление. Вот так Петя стал звездой универа.
– Не боишься попасть на длительную череду пересдач? – задала интересующий не только ее вопрос Саша.
– Неа. Материал я знаю, а попробует завалить – натравлю на него дядю.
Вот так переговариваясь, мы и дошли до адского кабинета под номер 196. Было непривычно ходить по пустым коридорам. Ведь больше никому в здравом уме не придет в голову мысль притащиться в вуз на праздники. Зато наша группа пришла в полном составе.
Мы, как впрочем и остальные одногруппники, даже заядлые двоечники, сосредоточились на чтении лекций, хоть и оставалось всего лишь несколько минут. Но как говорится, перед смертью не надышишься. Вот не торопясь заходит «бульдог», говорит пару «ласковых напутственных» слов, среди которых особенно выделяет «пересдача ждет больших из вас», «ваши куриные мозги наверняка ничего не знают», «желающие уйти до начала экзамена прямо сейчас получат бал на пересдаче. Шучу», мерзкий смех и все в таком духе. Ну да, без унижения же никак.
И вот наконец-то начался последний круг ада. В аудитории тишина. Препод сканирует всех своим взглядом на предмет шпаргалок. У меня, к счастью, достался божеский билет, так как эти вопросы мне более чем знакомы. Но с «бульдогом» даже это не дает уверенности. Сдать-то еще сдам, а вот на какую оценку – это уже загадка. Надеюсь, он не сильно подпортит мою зачетку…
Только приступаю к описанию второго вопроса, как внезапно открывается дверь. Естественно, вся группа устремляет свой взгляд на смертника, который посмел нарушить «идиллию». Уверена, что в этот момент у нас всех пролетело две мысли: «Кто кроме нашей несчастной группы имеет „счастье“ находиться в вузе» и «Ты, конечно, очень смелый чувак, но быстро делай ноги, пока еще жив».
Нашему взору предстал симпатичный молодой парень, который, ничуть не стесняясь, подошел к преподу.
В этот момент почти вся наша группа наверняка выглядела по-идиотски – мы переводили взгляд с красивого «смертника» на «бульдога» и обратно. Я, разглядывая внимательно лицо препода, ждала крики возмущения, ярости, чего угодно, но никак не улыбки. УЛЫБКИ. ОТ. «БУЛЬДОГА». ЧТО. ПРОИСХОДИТ. МИР. ПЕРЕВЕРНУЛСЯ.
Да, препод бывало скалился, но не улыбался. Никогда. Пока я находилась в шоке, да и не я одна, некоторые, более сообразительные ребята, начали списывать, некоторые же девчонки, точнее, практически все, стали пялиться на парня. А смотреть было на что – темные волосы, чуть удлиненные, спадающие на лоб челкой, пронзительные голубые глаза, смотрящие, как будто бы внутрь тебя, высокий, облаченный в черное пальто, которое делало его образ каким-то таинственным и завораживающим. Это описание позже я услышала от своих одногруппниц, потому что я, в силу некоторых обстоятельств, смотрела как бы вскользь, отметив лишь то, что это какой-то незнакомый парень.
Но, к сожалению, недолго наш новый незнакомец-герой отвлекал злюку-препода. Не знаю, какую информацию передал он шепотом, но «бульдог» после его ухода стал добрее. Потому что как иначе можно объяснить тот факт, что он нас почти не заваливал дополнительными вопросами? Чуть позже когда все сдали, выяснилось, что мы побили рекорд по минимальному числу неудов среди всех групп, когда-то сдававших «бульдогу» (велась даже специальная группа в одной из соцсетей, где жертвы тирании выливали свои эмоции и делились впечатлениями и информацией по сдаче экзамена)!
Я сдала на четверку, чему была безумно рада. Петя, получивший «удовлетворительно», сильно возмущался, но с учетом его посещаемости и «любви» к нему препода, он должен прыгать до потолка.
– Ребята, мы это сделали! Здорово-то как! – радуется Сашка. Еще бы, она единственная получила «отлично».
– Здорово как же, – не разделял ее оптимизма Петя, вышагивающий рядом с нами. Он то и дело пытался что-нибудь пнуть, чтобы выместить свой гнев, но в коридоре было пусто, отчего он злился еще больше.
– Петь, ну что ты вечно всю малину портишь?
– Маразматик хренов, – бурчит дальше Петя. – Я же ему все ответил! А этот хрыч…
А дальше пошло описание того, кто такой на самом деле «бульдог», где он появился, где ему жить надо и куда он попадет после смерти. И все это в нецензурных выражениях…
– Петь, а Петь…
– Чего тебе, Кир, а Кир? – передразнивая мой тон, перебил Петя.
– Будешь дальше бурчать на весь свет – обложу всю твою комнату апельсинами, да так, что никогда в жизни все не найдешь. Хотя нет – лучше забрызгаю ее освежителем воздуха с запахом цитруса или…
– Все, все! Понял! Я само счастье, видишь? – и Петя пальцем указывает на свою самую большую и «искреннюю» улыбку. Еще бы – кое-кто же терпеть не может цитрусы. В детстве как-то объелся, потом ему поплохело и вот до сих пор от их вида, а тем более запаха, мутит. А мы, его «добрые» закадычные друзья, не упускаем в лишний раз случая шантажировать его этим фактом. Он лишь изредка бормочет сам себе что-то в духе: «И какого черта я им это рассказал».
Весело переговариваясь, мы очень быстро покинули универ. А на улице начал медленно кружить снег. Прямо как тогда, заставляя погрузиться в воспоминания двухлетней давности. А ведь я уже надеялась, что оставила это в прошлом…
– Кто куда? – спросила Саша.
– А у тебя есть планы? – поигрывая двусмысленно бровями, поинтересовался Петя, чье настроение резко поднялось.
– Конечно! Надо же отметить сие праздничное событие! – пафосно заявила она. – Надо только Антона из дома вытащить. А то сдал первым и сразу свалил, – фыркает она. – Кир, что думаешь?
– Давай не сегодня, как-то не до праздника, – отвечаю я, все также думая о своем.
– Сегодня тот самый день, да? – участливо смотрит на меня Сашка.
– Какой день? – переводит с меня на Сашку взгляд Петя, который не в курсе тех событий. Просто он перевелся к нам лишь на втором курсе с экономического. На вопрос, зачем и для чего это сделал, он, горестно вздыхая, ответил: «Да там вся группа девчачья. Я думал, что свихнусь такими темпами. Еще бы полгода, и возненавидел бы всех особей женского пола».
– Да так, – отмахивается от Пети она. – Ты сейчас домой?
– Ага.
– Может, с тобой? – вглядывается в мое лицо Саша.
– Да нет. Вы с Петькой идите, все равно нам в разные стороны, а я прогуляюсь до дома, – пытаюсь улыбнуться ребятам.
– Ну, смотри. Но если что, звони в любое время дня и ночи!
– Хорошо, Саш.
И мы прощаемся. Не успеваю сделать и пары шагов, как слышу ее голос.
– И не вспоминай о нем подруга, о’кей? – кричит она.
– Постараюсь, – оборачиваюсь и неуверенно улыбаюсь.
***
Четвертое января. Пасмурно и морозно. Лежит небольшой слой снега. Одинокая девушка неспешно прогуливается по пустой улице. Изредка она посматривает на небо, как будто пытается там что-то найти. Сегодня ровно два года, как его нет рядом. Нет человека, помогавшего согреть вечно холодные пальцы и душу…
***
Ноги сами ведут меня к той самой лавочке, которую мы когда-то облюбовали. Ее уже несколько раз красили, но наши инициалы, вырезанные на ней, до сих пор еще можно разглядеть…
2 года назад
– Что ты делаешь? – спрашивает девушка, увидев как парень, сидящий рядом на лавочке, сел к ней спиной и при этом закрывает часть лавочки руками.
– Оставляю свой след на нашей лавочке.
– Это как? И с каких пор это наша лавочка? – смеется она и пытается рассмотреть, но тщетно.
– Теперь будет наша, – тепло улыбается он, обернувшись на миг. – Сейчас, подожди немного.
Через несколько минут появляется вырезанное ножом «К+К= ∞»
– Ну как? – обращается он к ней, показывая вырезанную надпись.
Вместо ответа она наклоняется к нему и целует, выражая таким образом все эмоции и чувства…
Эта запись как злая насмешка-напоминание до сих пор красуется на лавочке. Я и не замечаю, как катится одинокая слеза по щеке.
– Девушка, вам помочь? – выплываю из раздумий и вижу перед собой парня, завернутого в шарф и натянувшего капюшон, который озабоченно вглядывается в мое лицо. Из-за такого камуфляжа даже лица не разобрать.
– Мне? – оглядываюсь по сторонам и понимаю, что больше здесь девушек нет. Да и людей, в принципе. – Нет, все хорошо, спасибо.
– Замерзнете, холодно же, – замечает он.
– Я сейчас уже ухожу.
– А куда? – задает странный вопрос незнакомец. Возможно, стоило испугаться, ведь поблизости никого нет, но он отчего-то внушает доверие.
– Домой, наверное, – доносится мой не слишком уверенный голос.
– Тогда пошли, – протягивает он мне руку.
– Куда? – недоумеваю я.
– Домой, – смеется он. – Давай, я тебя провожу. А то в статую превратишься. А мне потом будет совестно гадать, ушла ли та девушка или осталась мерзнуть на лавочке.
– Хорошо, – неуверенная улыбка озаряет и мое лицо, и я подаю свою руку.
– Ого, ты холодная, – удивляется парень и берет обе мои руки в свои и начинает их растирать. Раньше так делал только он. Поспешно вырываю свои руки и прячу их в карманы.
– У меня они всегда холодные, так что все в порядке.
– О’кей, пошли тогда? – не подает вида на мои действия парень. – Только указывай дорогу.
Больше мы не разговаривали, предпочитая молча шагать на некотором расстоянии друг от друга. Через несколько минут были уже у дома.
– Спасибо, что проводил, – искренне благодарю его. Ведь если бы не этот парень, то я, скорее всего, до сих пор сидела бы там до посинения, завязнув в воспоминаниях.
– Всегда пожалуйста! Только больше так не делай, – шутливо грозит он мне пальцем. – Мое сердце не выдержит, если я вдруг увижу ледяную статую в парке и узнаю в ней тебя.
– Хорошо. Спасибо еще раз, – благодарю, непроизвольно улыбнувшись.
И мы расходимся. И только тогда я понимаю, что даже не спросила его имени.