Повара расстарались вовсю. Видимо, присутствие на ужине короля взбудоражило их больше, чем можно было предположить. Но раз уж так получилось, что это был мой первый нормальный прием пищи за весь день, не считая тая[18] с пирожными, перехваченными еще утром, в обиде я не была. К тому же, отдавая дань кулинарным изыскам, имела полное право не вести беседу с женихом. Хотя и в противном случае никто бы меня не укорил – разговоры за столом скорее поощрялись, дабы не создавать атмосферы скуки и уныния.
Папа, абсолютно не таясь, усадил нас с Ирвином рядом, да еще и подальше от себя и его величества – даже дальше, чем сестер. Впрочем, они бы в любом случае не остались без внимания, потому как их развлекать взялся сам принц. Если бы не артефакт, едва ли мне удалось бы сдержать удивление от того, как слегка хлыщеватый и самовлюбленный Истар с мальчишеской улыбкой показывает фокусы двум девчонкам, используя при этом воду из графина. Адели даже тихо попискивала от восторга, а Мадлен молчала лишь потому, что не имела возможности присоединиться к сестре. Отец и король о чем-то неслышно беседовали, судя по их лицам, разговор был приятным. И лишь на нашем краю стола царила тишина.
Первое время я еще ожидала, что Ирвин соизволит предложить тему – хоть ради того, чтобы соблюсти приличия. Но, очевидно, на них лайду Аратэру было наплевать. Он уделял все внимание содержимому своей тарелки и вид при этом имел на редкость скучающий. Я же его, судя по всему, и вовсе не волновала. Хотя отмечала я это совершенно без обиды или возмущения – скорее как факт, что жених ни разу не повернул в мою сторону головы. Наверное, по его стандартам красоты я и впрямь не представляла ничего интересного.
Впрочем, короля подобная ситуация не устраивала. Несколько раз он бросал на племянника взгляды, которые я интерпретировала как предупреждающие, а затем, не добившись ровным счетом никакой реакции, перешел на вербальное общение.
– Ирвин, помнится, ты выражал желание поближе познакомиться с архитектурой дома лайда Навастира, – на полном серьезе, словно не осознавая, сколь странным выглядит такое предположение, произнес его величество.
Возможно, мне показалось, но Ирвин едва не поперхнулся содержимым собственного бокала. Наверняка для него тоже стало откровением, что он является ценителем архитектурных стилей. Особенно если учесть, что дом наш относительно новый и ничего сверхъестественного в нем не было.
– Думаю, лайди Илгерта не откажется провести для тебя экскурсию, – продолжил меж тем король, будто кто-то еще, кроме девочек, мог не догадаться о подтексте его слов.
Я, уже некоторое время развлекавшая себя тем, что перемещала по тарелке стручки фасоли, буквально кожей почувствовала взгляд отца. И не нужно было сильно напрягаться, чтобы понять, чего он хочет.
– С удовольствием, ваше величество. Надеюсь, лайд Ирвин останется доволен. – Улыбка вышла не слишком искренняя, зато соотносимая с ситуацией. – Ваша светлость?
Его светлость изволил встать со стула и помочь подняться мне, не проронив при этом ни слова. Правда, и мимикой он отношения к происходящему тоже не выражал, что уже радовало. Со всем своим спокойствием я бы это снесла, а вот король – вряд ли. Он снова поглядел на племянника не самым ласковым взглядом. Что ж, еще один штрих в общую картину моих домыслов – в семье Аратэров все не так гладко, как раньше.
Проводили нас такими взглядами, словно мы шли уже под венец, а не на ненужную никому прогулку по коридорам и залам просторного особняка. Но возражать никто и не подумал. Ирвин даже предложил мне руку, которую я благосклонно приняла, думая при этом, что зря отказалась от высоких шпилек. Сейчас мысль о том, чтобы окончательно сравняться с ним в росте, выглядела на диво заманчивой. Может, хотя бы тогда он обратил внимание на факт моего существования?
– И с чего вы желаете начать экскурсию? – поинтересовалась я, стоило дверям закрыться за нашими спинами. – Парк, библиотека, картинная галерея?
Признаться, на его месте меня бы мало-мальски заинтересовала лишь последняя. Потому что не стоило особого труда догадаться – несмотря на все старания наших садовников, перещеголять королевский парк было сложно. Да и домашняя библиотека наверняка была меньше, пусть и специфичнее дворцовой – большую ее часть составляли книги, так или иначе связанные с магией. В галерее же, под которую было отведено целое крыло второго этажа, определенно было на что взглянуть. Наша семья, как я уже говорила, насчитывала более двадцати поколений аристократов и отличалась плодовитостью, так что осмотр галереи мог занять продолжительное время. Как раз достаточное, чтобы ужин закончился, а его величеству с родственниками пришла пора отбывать домой.
– Как насчет вашей спальни? – ничего не выбирая из перечисленного, предложил вдруг Ирвин. И впервые за вечер на его лице появилось подобие такой мерзко-самодовольной улыбки, что скорее бы подошла его кузену.
Что ж, это был второй раз, когда я ошиблась в будущем женихе и его моральных качествах. И это было прискорбно, хотя полностью осознать свое отношение к этому открытию смогу позже, сняв артефакт. Пока же…
Не знаю уж, какой реакции ждал Ирвин, но, судя по выражению плохо скрываемого удивления, явно не того, что я продолжу неспешную прогулку, даже не попытавшись вырвать у него руки или выразить возмущения.
– Через полчаса вас устроит?
– Почему через полчаса? – окончательно опешил он, останавливаясь и вынуждая меня сделать то же самое.
– Полагаю, этого времени будет достаточно, чтобы подняться в кабинет отца и подписать договор. В таком случае у меня уже не будет оснований отказать вам в желании посетить мою спальню.
Действительно, договор был составлен таким образом, что фактически мы считались бы супругами с момента, как только каждый из нас поставит свою подпись. Брачная же церемония в таком случае была лишь красивым жестом. Для того, чтобы запись внесли в храмовую книгу, не требовалось даже нашего присутствия.
– Оснований? – Когда я начала думать, что Ирвин онемел от такого предложения, он наконец уточнил: – Или желания?
– Оснований, – пришлось подтвердить, предлагая ему самому догадаться – желания я не буду иметь в любом случае.
Еще несколько секунд молчания, словно он на самом деле раздумывал, принимать ли мое предложение, а затем едва заметно мотнул головой.
– Хорошо, пусть будет галерея. Надо же познакомиться с предками будущей супруги. Хоть посмотрю, у всех ли такие лица отмороженные. – Последнее он добавил почти неслышно, так что это заявление я предпочла проигнорировать. Надо же, лицо мое ему не понравилось. Сами-то давно в зеркало смотрелись, ваша светлость?
Температура в помещении была благоприятна для картин, но не для меня в тонком платье без рукавов. Едва войдя, я направилась в левый угол, по пути активируя светильники и приближаясь к некоему подобию сейфа, открыть который мог только носитель крови Таури. Хотя ничего секретного или слишком дорогого в нем не было – только широкие фигурные браслеты. Совсем как те, что раньше использовались при заключении брака.
Именно это не преминул отметить и Ирвин, когда я протянула ему один браслет, второй защелкнув на своем запястье.
– Разве кто-то еще использует эту архаику? – взяв предложенное из моих рук, но не спеша «оковываться», приподнял он брови. – Кажется, уже несколько поколений назад решено, что кольца удобнее.
– В особенности тем, что их куда проще снять и не афишировать семейное положение в забеге по столичным борделям, не так ли? – Браслеты запаивались магически, и снять их можно было только после развода или смерти супруга. – Не отвечайте, это был риторический вопрос. Надевайте, не бойтесь. Я точно так же, как и вы, не жажду связывать себя узами брака раньше, чем того требуют обстоятельства. Браслет лишь создает комфортную температуру и влажность для тела. Здесь, как вы, должно быть, заметили, прохладно.
Видимо, такое объяснение показалось ему разумным, так что в следующую секунду металл защелкнулся на запястье лайда, а затем исчез под рукавом камзола. Сам же Ирвин продолжал смотреть на меня, не спеша переходить к более приятным для глаза картинам.
– Лайди Илгерта, если вам так неприятен наш брак, отчего вы на него согласились?
– Лайд Ирвин, – в тон ему, то есть весьма язвительно, отозвалась я, – а с чего вы взяли, что он мне неприятен? Безразличен. По большому счету это слово лучше описывает ситуацию. И уж не вам объяснять, что это было не то предложение, от которого можно отказаться.
– Разве лайд Навастир настолько не любит своих дочерей, что выдает их замуж насильно?! – А возмущение-то в голосе какое не наигранное. Я почти поверила, ей-боги.
Интересно, а лицемерие входит в список обязательных предметов при дворе или специально для Ирвина факультатив устроили?
– Лайд Навастир любит дочерей, и они платят ему тем же. И на многое готовы ради него. Так что этот брак… Не так уж сложно потерпеть какие-то пять лет, вы не находите?
– Так что же, спустя пять лет вы потребуете развода? – Формулировка про терпение ему явно не понравилась, но ее мне спустили.
– И ни днем позже, – призналась я. – У меня есть планы на жизнь, и долгий счастливый брак в них не входит.
– А что входит, позвольте поинтересоваться?
Я задумалась на несколько секунд. Конечно, ничего криминального в моих желаниях не было, но стоило ли их озвучивать именно этому человеку? Не найдя аргументов против, решила рискнуть.
– Собственная мастерская и изготовление артефактов на заказ. Плюс магазин готовых изделий из тех, что наиболее популярны – здоровье, удача, привлекательность для противоположного пола.
– И чем же вам в таком случае помешает муж?
– Отец никогда не контролировал мою жизнь больше, чем того требовала забота. А привычка, знаете ли, вторая натура. Едва ли найдется мужчина, способный действовать аналогично и не требовать от меня заниматься домом. Предпочитаю просиживать дни, а иногда и ночи за работой. – И, чувствуя себя неуютно от некстати прорвавшейся чрезмерной искренности, поспешила сменить тему: – А теперь давайте перейдем к цели нашего визита.
Спорить лайд Ирвин и не подумал.
Портреты висели по восхождению поколения от младшей к старшей. То есть первой с картины улыбалась Адели, за ней Мадлен, следом Рейлин, Лизандра, Кларамей… У каждого полотна мы останавливались буквально на полминуты, и лишь дойдя до моего изображения, Ирвин застрял надолго. В чем-то я его даже понимала – я сегодняшняя и на портрете казались совершенно разными девушками. Художник, чьей кисти принадлежали портреты всех сестер, а также отца и тетушки, был просто даром богов, не иначе. Он не заставлял никого часами сидеть в каком-нибудь неуютном, но крайне красивом, претенциозном кресле, держа вымученную улыбку. Мартин Борель предпочитал работать там, где было удобно позирующему. Отец, например, был запечатлен в кабинете с бумагами в руках и спокойным взглядом куда-то вверх – словно его успели поймать в момент задумчивости. А высокая и статная Дениза – следующая после меня по старшинству – с мечом в руках и одетая в брючный костюм, который предпочитала самым роскошным платьям. Ее брачному договору, к слову, было три года, но с мужем они жили душа в душу и разводиться не планировали.
Меня же… Я как сейчас помнила тот день, когда Мартин усадил меня за стол в мастерской и велел заниматься своими делами, не обращая на него внимания. Как будто это было легко сделать, когда на тебя пристально смотрит потрясающе привлекательный мужчина на какой-то десяток лет старше. Я смущалась, краснела и никак не могла расслабиться. Промучившись около часа, художник вдруг спросил, нельзя ли придумать какой-нибудь амулет или артефакт, чтобы его кисти всегда можно было найти. Дескать, он вечно теряет их, а потом ищет. Я загорелась идеей, придумала пару вариантов ее воплощения и погрузилась в работу, совершенно забыв о том, что в комнате находится еще кто-то. А Мартин тоже принялся за работу – цели своей он добился.
– Надо же, а вы умеете улыбаться, – прервал воспоминания голос жениха, все еще не сводящего глаз с портрета. – Никогда бы не подумал.
– Надо же, а вы умеете говорить комплименты. Или это был не он? – Обычно язвить не входило в мои привычки, но право слово! Ирвин находился в нашем доме уже около двух часов, но и слова приятного не сказал. Терпение терпением, но его поведение начинало угнетать. Надеюсь, после свадьбы он будет уделять больше времени работе. В противном случае с подвеской на шее придется сродниться окончательно, чтобы не разбить о голову обожаемого супруга какую-нибудь вазу и не вызвать скандала. Так и представляю заголовки в газетах: «Драка в семье племянника короля и дочери придворного мага: пылкость влюбленных или политические интриги?» Столь популярное среди населения столицы, сколь и скандальное издание «Окна столицы» очень уж любило создавать шум буквально на пустом месте. Что говорить о том, чего и раздувать не требовалось, – добавь только пару догадок.
– У вас потрясающая улыбка, – верно трактовал вопрос Ирвин и отвернулся от меня нарисованной ко мне во плоти. – Надеюсь когда-нибудь увидеть ее наяву.
В голове крутилось «надейтесь» и «я подарю вам ее на свадьбу», но решила не вредничать, коль уж сам Ирвин решил сделать маленький шаг навстречу. И проговорила, глядя ему в глаза:
– Время покажет.
– Время покажет… – эхом отозвался жених и перешел к следующему портрету.
К тому моменту, когда мы вернулись в столовую, там уже никого не было, что неудивительно – под конец устала даже я, знавшая всех родственников наперечет по именам, что уж говорить об Ирвине. Наверняка он запутался уже при перечислении прадедов и прабабок. Убиравшая со стола Милара на вопрос, где все, ответила, что девочки разошлись по спальням, а отец велел передать – он с его величеством и его высочеством ждут нас в кабинете.
– Ну вот, зря вы не согласились подписать договор, когда я предлагала. Теперь будем делать это под чутким контролем, – вновь ведя жениха по коридору, констатировала я.
– И упустил бы шанс увидеть несколько сотен портретов вашей семьи? Ну что вы, как я мог. Кстати, сколько их точно?
– Что-то около пятисот, кажется. Математика никогда меня не привлекала, – пожала я плечами, подходя к кабинету и берясь за ручку. – Ну что, готовы ввязаться в пятилетнюю кабалу?
– С вами, лайди, хоть на эшафот!
– Сплюньте! – нервно посоветовала я. В свете размышлений о заговоре его предложение выглядело отнюдь не шуточным. – При таком раскладе лучше уж в спальню, право слово…
Лайд Аратэр за моей спиной ощутимо скрипнул зубами, но я уже распахивала дверь.
– А вот и новобрачные! – с несвойственным ему энтузиазмом поприветствовал нас отец, из чего я сделала вывод, что поданным в начале ужина шатэ мужчины не ограничились.
– Навастир, не торопи события, – откликнулся столь же благодушно настроенный и, надо сказать, изрядно покрасневший король, удобно расположившийся на диване, – и детей не смущай.
«Дети» переглянулись, и во взгляде Ирвина я почти наяву увидела отражение собственного желания закатить глаза.
– Так не тороплю, – доставая из верхнего ящика стола две стопки бумаг, явно приготовленные загодя, согласился папа. – Сейчас вот подпишут и будут новобрачными, какая уж тут спешка? Держите, дети. – И он подвинул бумаги к противоположному краю стола. Туда, где с самого утра стояли два кресла.
Я готовилась к этому моменту с сознательного возраста. И никогда не была подвержена романтическим мечтаниям о принце. Хотя что о нем мечтать? Вот он сидит на диване рядом с венценосным родственником и выглядит скорее заинтересованным своими ногтями, чем происходящим. Я никогда даже не задумывалась о том, чтобы пойти против воли отца. Так, боги, почему же сейчас все казалось таким неправильным и неправдоподобным и так хотелось сбежать?! Подальше от бумаги, в которой расписана моя жизнь на ближайшие пять лет, от жениха, которому до меня дела нет, и от непонятных планов отца и короля…
Очередная благодарность артефакту (иначе не знаю, хватило ли бы мне выдержки), украдкой сделанный глубокий вздох – и я шагнула к одному из кресел, краем глаза заметив, как Ирвин опускается во второе. Нового в тексте было мало. Большую часть я выучила чуть ли не назубок еще с тех пор, как замуж выходила Беренис. Мне тогда было девятнадцать, и я стребовала с папы образец договора, чтобы изучить его условия – хотелось заранее знать, чего ждать.
Основные положения, имущественные обязательства и прочее я пробежала мельком, отметив сумму содержания, превышающую ту, что перечислял на мой счет отец, почти в десять раз. А ведь он никогда не скупился! Даже при условии крайнего транжирства, чего за собой я не замечала, деньги на открытие мастерской у меня определенно будут. Впрочем, корыстной я тоже не была. А вот личные права и обязанности интересовали куда больше, и я читала их значительно внимательнее в поисках внесенных изменений. Наверняка второй наследник трона воспользовался своим положением и вытребовал себе несколько послаблений.
Отличие в этом параграфе от предусмотренного стандартным договором, который подписывали мои сестры, было всего одно. Я с совершенно искренним удивлением, прорвавшимся даже сквозь пелену спокойствия, в третий раз перечитывала пункт, согласно которому в случае измены брак мог быть расторгнут по желанию одной из сторон. Независимо от того, сколько времени прошло с момента его заключения. Немыслимо! Я подняла глаза на Ирвина, пытаясь понять, что могло сподвигнуть его на такое условие. Потому как в изначальном варианте речь шла только о супруге. Именно она должна была хранить верность, в противном случае при разводе все денежное содержание за время брака возвращалось мужу. Обычно супруг такими требованиями скован не был.
И вот человек, который явно не заинтересован ни во мне, ни в браке, почти в лицо высказавший, что считает меня отмороженной, добровольно обрекает себя на почти пять лет воздержания? Ведь после зачатия ребенка я имею полное право отказать ему в посещении своих покоев до родов, а также в течение полугода после них.
– Гера, что-то не так? – заметил мой ошарашенный взгляд папа.
– Нет, все… все так, – откашлявшись, подтвердила я. Ирвин так и не оторвался от чтения, словно ничего вокруг не видел и не слышал.
– Тогда подписывай. – И ко мне подвинули инкрустированный перламутром писарь.
Руки, к счастью, не дрожали, когда я ставила на последней странице договора подпись – Илгерта Навастири Таури. С этого момента лайдис Илгерта Аратэр…
Утром меня разбудило начавшее подпрыгивать на тумбочке эхо, с не слишком приятным стуком бившееся о дерево. Поначалу еще была надежда, что неизвестный стучащий вспомнит о совести и отстанет хотя бы еще на час, но спустя минуту она умерла, оставив вместо себя желание мстить. Пришлось на ощупь ловить подвеску и отвечать на стук.
– Слушаю?! – получилось хрипло и возмущенно.
– Гера, это правда? Скажи мне, что это правда! – Голос сестры, напротив, буквально звенел от энтузиазма, и бодрствовала она явно не пару минут, а как минимум пару часов.
– И тебе светлого утра, Лиза. Да, это правда, – подтвердила я, садясь на кровати и отбрасывая назад растрепавшиеся за ночь волосы. – А о чем речь?
– Гера! – взвыла Лизандра, заставляя поморщиться. Да, сестренка даже обычный свой голос контролировать не всегда может, что уж о мыслеречи говорить. – Все утренние издания пестрят сообщением, что ты выходишь замуж за Ирвина Аратэра! Почему ты не сказала?!
– Боги, Лиза, да я сама только вчера утром об этом узнала. А вечером договор подписали. Когда я, по-твоему, должна была вам сообщить?! – не менее эмоционально откликнулась я. – И вообще – да, я выхожу замуж. И что с того? Ты ведь прекрасно знаешь всю подоплеку этого брака.
– Но это же Аратэ-э-эр…
– И что-о-о? – передразнила я сестру. – Вот веришь – мне от этого ни холодно ни жарко. Тем более он сам оказался форменным индюком. Игнорировал меня почти весь вечер, слова доброго от него не услышала, да к тому же считает меня странной.
– Я тоже тебя иногда считаю странной, – хмыкнули на том конце эхо, – тебе в мужья достался такой красавчик, а ты нос воротишь. Я бы теряться точно не стала. Не принц, конечно, но тоже весьма, весьма достойный экземпляр.
– Намекну папе, что ты жаждешь замуж за принца, – погрозила я.
– Намекни, – мурлыкнула Лиза. – Неужели он не потерпит каких-то шесть лет ради меня?
Я закатила глаза, пользуясь тем, что сестра этого не видит. Пожалуй, Лизандра в свои девятнадцать обладала той хваткой, которой не было ни у одной из старших, и у меня в том числе. Зная, что ей ни с кем нельзя заводить серьезных романов, она тем не менее умудрялась крутить парнями так, что зависть брала. И, что немаловажно, ни один не был против такого отношения. Думаю, попроси сестренка звезду с неба, и единственный вопрос, который ей зададут, – какую именно.
– Лучше бы об учебе думала. У тебя выпускной класс и поступление в академию в приоритете, а не мысли о женихах.
– Вот поэтому я думаю не о своих женихах, а о твоем. Так когда свадьба? Я успею сшить платье?
– Свадьба через неделю. Его величество сказал, что за это время успеют все приготовить. Как ты понимаешь, скромным семейным застольем дело не ограничится, полагаю, дворцовые слуги уже все в мыле.
– Кому нужно это скромное застолье? – Я почти наяву увидела, как Лиза махнула рукой. – Свадьба во дворце – это же мечта любой девушки!
– Не любой.
– Любой нормальной девушки, – язвительно исправилась она. – Это тебе, заучке, ничего не нужно. Были бы заказы да расходники для твоих поделок.
– Лиза, у нас разные приоритеты. И пока я уважаю твои, будь добра, уважай и мои. А если ты постучала, чтобы высказать…
– Ладно, прости-прости, я больше не буду, – уловив смену моего настроения, быстро проговорила она. – Тогда увидимся в выходные?
– Увидимся в выходные, – согласилась я. – Я буду в белом и с улыбкой счастливой дурочки на лице. Как думаешь, получится?
– Тебе придется долго тренироваться! – захохотала сестра и отключилась, как всегда, не прощаясь.
Несколько минут после воцарения тишины я еще пыталась устроиться удобнее и продолжить сон, но потом осознала тщетность попыток. В голову сразу полезли мысли, напоминая окончание вчерашнего вечера. Особенно тот момент, когда я, почти затаив дыхание, наблюдала за Ирвином. Он вдумчиво и скрупулезно изучал текст договора, и мне вдруг начало казаться, что вот сейчас, еще секунда – и он разорвет стопку бумаги напополам. И скажет, что не хочет этого брака и меня в качестве жены тоже не хочет. И тогда отец найдет другого – более приветливого и дружелюбного – мужчину, а королевскому племяннику подберут какую-нибудь дурочку, которая станет ему улыбаться и без возражений проводить экскурсии в собственной спальне по первому требованию.