– Для начала ознакомься с этими рецептами и скажи, что между ними может быть общего! Только не торопись, а прочти внимательно, подумай!
Виталик достал из нагрудного кармана рубашки пачку «Парламента» и с надеждой посмотрел в сторону открытого окна. Савелий указал рукой на входную дверь и добавил для ясности:
– Знаю я это твое курение «в окошко», вся комната провоняет.
Брат сделал обиженное лицо (вот оно, нынешнее гостеприимство во всей его широте) и ушел дымить на лестничную площадку. Савелий разложил четыре фотографии перед собой и начал их изучать. Фотографии были большими, листы получились в натуральную величину и текст читался легко.
Какая-то кулинарная книга, явно старая. Страница номер сто семьдесят один. Бастурма из филе, телятина жареная, свинина жареная, в колонке сбоку – окончание рассказа о колбасном заводе. Тот же лист, страница сто семьдесят два, – баранья грудинка, жаренная в сухарях, котлеты отбивные и натуральные, шницель. В боковой колонке рассказывается о том, как приготовить столовую горчицу (неужели ее когда-то готовили дома?). Рецепт котлет обведен красным. Не карандаш – маркер или фломастер. Верхний правый уголок испачкан чем-то бурым.
Другой лист. Такая же небрежная линия отрыва, тот же бурый уголок, только вверху слева. Вырывать листы из книг можно по-разному. Можно аккуратно, а можно и вот так, выдирать. Страница сто пятьдесят девять. Ветчина с горошком. Дальше идет обведенный красным рецепт языка под белым соусом с изюмом. В боковой колонке рассказывается про панировочные сухари, а ниже приводится старинный рецепт соленого языка с гарниром и даются советы по выведению пятен от красного вина. Однопроцентный раствор жавеля? А что такое «жавель»?
Всезнающий Гугл объяснил, что жавель – это хлористый раствор, употребляемый для отбеливания тканей и белья при стирке. Савелий отложил телефон и начал рассматривать последнюю из четырех фотографий. Сто шестидесятая страница. Вторая половина рецепта языка под белым соусом с изюмом (здесь ничего не обведено), отварной рубец, говядина, тушенная с макаронами. В боковой колонке (дурацкая форма подачи информации все эти колонки) – несколько строк про баранью грудинку, несколько строк про бифштексы, еще один старинный рецепт. «Хорову чабанский» – запеченный бараний желудок, фаршированный бараньим же мясом. Вкусно, наверное…
Если фотографии принес Виталик, да еще и попросил посмотреть внимательно, то значит, что это – улики, имеющие отношение к какому-то преступлению. И, вероятно, не к уменьшению порций в кафе. Первая оперативно-розыскная часть московского уголовного розыска, в которой служит брат, занимается убийствами. Значит, листы из кулинарной книги имеют отношение к убийству. А что такого в обведенных красным рецептах? Что общего может быть между отбивными и языком, да еще под белым соусом и с изюмом. Интересный, кстати, вариант. Надо бы приготовить…
От вернувшегося кузена на версту разило табачищем. Не иначе как выкурил одну за другой две сигареты. Значит, разговор планируется долгий. Что ж, блаженные субботние вечера просто созданы для долгих разговоров. Обстоятельных, неторопливых. А если гость принес бутылку коньяка, то это…
То это банальный подкуп! Или – политкорректнее – аванс. У дорогого и любимого двоюродного братца случилась очередная закавыка, и он решил привлечь к делу Савелия. Один раз повезло, может, и во второй раз повезти. Дуракам всегда везет, дилетантам – тоже.
Чтобы не выпадать из канонов гостеприимства окончательно, Савелий принес с кухни закуску – восхитительно вкусные персики (взятка, привезенная пациенткой-азербайджанкой с исторической родины), горький шоколад, чернослив. Чернослив по вкусу сильно уступал персикам, потому что был куплен впопыхах, без особого разбора, да еще в супермаркете. А разве можно купить в супермаркете приличные сухофрукты? Навряд ли.
Виталику, впрочем, не требовались ни персики, ни шоколад, ни чернослив. Он вообще был слегка взвинчен и ни в какой закуске не нуждался. Опустошил в два жадных глотка свой бокал и нетерпеливо спросил:
– Ну, что скажешь?
– Судя по всему, эти листы выдраны из одной и той же книги, – осторожно сказал Савелий.
– Из книги, б…, о вкусной, б…, и здоровой, б…, пище! – сказал брат. – Москва, Пищепромиздат, б…, 1954 год!
Изобилие непечатного слова явственно свидетельствовало о том, что у брата не просто закавыка, а неприятная закавыка. Чреватая последствиями. А какие могут быть последствия в полиции? Ясно какие – звездочку с погон долой и в участковые, землю топтать! Об этих последствиях Виталик упоминал не раз.
– Раритет! – уважительно сказал Савелий.
– Тираж – полмиллиона. Продавалась почти шестьдесят лет назад. Хрен найдешь концы.
– Поконкретнее можно? – попросил Савелий. – А то я что-то не пойму…
– Можно и поконкретнее. – Виталик плеснул в свой фужер коньяка, отпил половину, шумно выдохнул, откинулся на спинку кресла и начал рассказывать: – Есть в районе Южного порта складской комплекс, принадлежащий ЗАО «Вéрни-компани»…
– Французы? – В слове «вéрни» Савелию послышалось что-то галльское.
– Наши, – ответил Виталик. – Вéрни – это Вергун Николай Николаевич, генеральный директор и совладелец комплекса, до две тысячи пятого года бывший единственным владельцем. В две тысячи пятом понадобились деньги на реконструкцию, в результате чего у комплекса появился второй владелец – Олег Михайлович Высоцкий…
– И, конечно же, каждый из них хочет отделаться от другого, – предположил Савелий.
– Не угадал, – покачал головой брат. – Все гораздо запущеннее. На прошлой неделе на территории комплекса произошло два очень странных убийства. Абсолютно непонятных. В понедельник во время перерыва была убита сотрудница отдела персонала Луковская. Забита бейсбольной битой, которую мы нашли у нее на столе. Сорок шесть лет, с мужем давно в разводе, дочери – шестнадцать, учится в десятом классе. И соседи, и сотрудники склада в один голос утверждают, что жертва была спокойной бесконфликтной женщиной. Кому могло понадобиться убивать ее, да еще с такой жестокостью? И зачем убийца оставил рядом с трупом лист из старой кулинарной книги, в которой отметил рецепт отбивных котлет? Потому что орудовал битой? Но какой в этом смысл? Ты видишь здесь смысл?
– Не вижу, – честно признался Савелий.
– Вот и хорошо! – неожиданно обрадовался брат. – Значит, задачка действительно по вашей психиатрической части!
Схватывать все на лету и делать скоропалительные выводы не совсем одно и то же. Но как это объяснить торопыге? Сам Виталий считал, что соображает очень быстро. Практически молниеносно.
– Ты сказал, что убийств было два.
– Да – два. В четверг около двух часов дня в подвале склада номер один был найден труп Кирилла Высоцкого, двадцати четырехлетнего сына совладельца и заместителя генерального директора комплекса. Он тоже работал на складе, менеджером коммерческого отдела. Судя по всему, парень уединился в укромном месте, чтобы выкурить косячок, а его там задушили капроновой веревкой. И булавкой прикололи к языку листок с рецептом именно языка. С изюмом! Два убийства в одном учреждении, разные люди, разный способ, никакого видимого мотива и страницы из одной и той же книги. Не наводит ни на какие выводы? Меня лично наводит. И других наводит.
– Маньяк? – Савелий пригубил коньяк и закусил кусочком шоколада. – Возможно… Кулинарная мания? Или какие-то тонкие, одному ему понятные логические выкладки? Вопрос, конечно, интересный, но хотелось бы подробности…
Подробностей у Виталика было не так уж и много. Кадровичка Луковская родилась в подмосковном городе Железнодорожном, после школы поступила на факультет государственного делопроизводства историко-архивного института. Замужество, рождение дочери, развод, работа в отделе кадров, работа ассистентом генерального директора, работа в отделе продаж, работа в отделе персонала. В поле зрения правоохранительных органов не попадала, с окружающими не конфликтовала, взаймы не давала, долгов не имела, с дочерью была в прекрасных отношениях… Вроде бы сорок шесть лет прожила, а врагов не нажила и убивать ее никаких видимых причин нет. По крайней мере на первый взгляд. Да и на второй тоже. А уж так жестоко, битой по голове… Тем более! Это же какую, мягко говоря, неприязнь к человеку надо испытывать, чтобы таким образом от него избавиться. Да еще с явным риском – прямо на рабочем месте, посреди рабочего дня. В административном корпусе. Пусть даже и во время перерыва, когда народ в основной своей массе находился в столовой и прилегающей к ней курилке.
Второе убийство еще непонятнее первого. Кирилл Высоцкий в чем-то криминальном замечен не был, на складе ни с кем не конфликтовал, в поле зрения полиции не попадал. Травкой баловался, что да, то да. При нем нашли всего одну самокрутку, спрятанную среди сигарет в пачке. Ну и на полу, среди мусора, несколько растоптанных окурков. И больше ничего компрометирующего, никаких угроз, никаких потенциально опасных связей. Ничего такого, что могло бы повлечь за собой убийство.
– То, что преступник – маньяк, сомнений ни у кого не вызывает, – подытожил Виталик. – Я просто не хотел навязывать тебе это мнение, лучше, чтобы ты сам…
– Если в поступках нет явной логики, то, значит, маньяк? – поддел Савелий. – А если логика скрытая?
– Есть мысль? – оживился брат. – Выкладывай!
– Мыслей как таковых нет, но есть сомнения. Почему-то ты не озвучил главный из человеческих мотивов…
– Какой? – вскинулся Виталик.
– Любовь! Не было ли любовной связи между убитыми? Я понимаю, что большая разница в возрасте, но…
– Ничего подобного быть не могло! – уверенно заявил Виталик. – Во-первых, никто об этом не рассказал…
– Или не пожелал рассказать, – вставил Савелий.
– А во-вторых, – Виталик повысил голос, давая понять, что перебивать его не стоит, – там достаточно одного взгляда, чтобы все стало ясно. Женщина может иметь любовника вдвое младше себя, но для этого она должна быть привлекательной. Ну или… богатой. Спонсором.. Спонсорство отпадает. Сам понимаешь, не тот случай. А что касается привлекательности, то и с этим у Луковской были большие проблемы. Не женщина, а типичная тетка. Не то чтобы некрасивая, но расплывшаяся и неухоженная. Она не могла заинтересовать молодого, симпатичного и не стесненного, насколько я понимаю, в средствах парня. Скорее бы уж он заинтересовался ее начальницей. Той примерно столько же, сколько и убитой, но она подтянутая, ухоженная и вся такая зовущая… Сексапильность из нее так и прет. Луковскую я, конечно, живьем не видел, но в целом мнение составил. Да и не бывает такого, чтобы о служебном романе никто не знал. Я недавно подвез до дома после работы одну нашу секретаршу…
Савелий понимающе улыбнулся.
– Я попрошу без намеков, – нахмурился Виталик, – не надо намеков. Я сделал это чисто по-дружески. Мне по пути, чего бы не подвезти человека. Вдвоем ехать веселее.
– Веселее, – согласился Савелий.
– Так вот на следующий день кто-то из наших настучал ее мужу, и у девчонки были проблемы. На пустом месте. А ты говоришь – любовь и ревность. Выбрось из головы.
Савелий изобразил, как снимает левой рукой воображаемую крышку с темени, а правой выбрасывает нечто увесистое из черепной коробки. Вернул «крышку» на место, прихлопнул для надежности ладонью и спросил:
– Итак, чего ты от меня хочешь?
– Умных мыслей. – Виталик улыбнулся во все прокуренные зубы. – Чего-то такого… эксклюзивного. Мне уже пора проявить себя на новом месте, обратить на себя внимание в хорошем смысле этого слова. Все сходятся на том, что убийца психически нездоров…
– Возможно.
– Скорее всего убийца работает на складе. В отдел персонала любой с улицы может зайти, а вот в подвал постороннему попасть не так уж и просто.
– Вход охраняется?
– Во-первых, он не на виду и посторонний в подвале сразу обратит на себя внимание. Во-вторых, да, на складе пропускная система. Четкая, хорошо отлаженная. Для прохода или проезда посторонним надо предъявлять паспорт или права, иначе их на территорию не пустят. Установлены камеры наблюдения. Две «пишут» ворота, а одна – турникет. Мы просмотрели записи в дни убийств и выяснили, что никто с улицы без предъявления документов и выписки пропуска на территорию не проникал. Потом опросили всех, кто был записан в журнале пропусков до предполагаемого времени…
– Искали кого-то, кто был записан, а на самом деле на складе не появлялся?
– Ловишь на лету! – похвалил Виталик. – Невозможно предположить, чтобы убийца пришел убивать и предъявил на вахте свой паспорт. Документ должен быть чужим, краденым или поддельным. Но все подтвердили, что побывали на складе. Ну, если честно, то почти все. Гражданина Коростылева, сорок пятого года рождения, жителя города Ливны Орловской области, и гражданку Вашакидзе, шестьдесят второго года рождения, из славного города Таганрога, нам найти не удалось. Но их и подозревать особо не получается, потому что Коростылев не подходит по возрасту, староват он для таких подвигов, а Вашакидзе – женщина. Так что, предварительно можно отбросить версию с «чужими». Это кто-то свой.
– Согласен, – после недолгого размышления сказал Савелий. – Для самовыражения посредством убийства незачем проникать на хорошо охраняемый объект. А если ты там работаешь, то…
– …очень удобно совмещать приятное с полезным! – хохотнул Виталик.
Савелий поморщился, но переводить разговор на тему профессионального выгорания не стал. Момент был не совсем подходящий, да и толку-то?
– И что он хочет сказать? – продолжал брат. – Зачем оставляет рецепты? Что за бредовая идея?
– Чужая душа – потемки, Виталь. Идея у него может быть самая неожиданная. Возможно, он таким образом протестует против фаст-фуда и призывает людей готовить дома. Или, скажем, ходить в рестораны…
– Идейный борец с гамбургерами?
– Как вариант. Возможно, он когда-то имел отношение к кулинарии…
– Об этом мы сразу подумали. Выявляем всех, кто любит готовить, или учился в кулинарном техникуме, или когда-то работал в кафе…
– Сколько народу работает на складе?
– Триста сорок два человека. Не считая двух убитых.
– Пятьдесят подозреваемых при такой системе точно наберете. Если не больше.
Виталик кивнул и развел руками. Наберем, а что делать?
– Только вот, возможно, кулинария тут ни при чем. Вполне вероятно, что это ассоциации. Отбивная котлета намекает на то, что убитая кого-то когда-то отбила…
– Тогда должна мстить женщина! – возразил Виталик.
– Ты про такое понятие, как «аффект», слышал? Да и женщины бывают разные. Физически крепкая женщина, да еще, скажем, играющая в большой теннис, вполне может забить соперницу битой. Нельзя на все сто процентов отрицать такую возможность?
– Нельзя, – без особого энтузиазма признал Виталик.
– А рецепт языка, приколотый к языку, намекает на то, что убитый сказал что-то лишнее. И вот мы уже имеем не Кулинара, а кого-то другого. Любителя метафор, у которого дома завалялась книга о вкусной и здоровой пище. Ну и «симуляцию» я бы не стал сбрасывать со счетов. Преступник может просто косить под маньяка.
– Но тогда нужен мотив! – простонал Виталик. – Ты, Савелий, странный человек. Я пришел к тебе с одной проблемой, в надежде что ты мне прояснишь темные моменты. А ты еще больше туману нагнал.
– Это какого же? – удивился Савелий.
– Последняя твоя версия – отбивная, потому что отбила, а язык, потому что лишнее сказал. В этом направлении мы не думали.
– Вот тебе для полного счастья еще одно направление. – Савелий улыбнулся и подмигнул брату. – Убийца – убежденный вегетарианец, который хочет донести до всех людей мысль, что нехорошо убивать для того, чтобы съесть. Опомнитесь, призывает он, а если кто-то вас начнет убивать?
– Версия, однако, – согласился Виталик. – Только есть в ней одно слабое место – вегетарианец, убежденный противник убийства, и вдруг сам убивает.
– Чего только не сделает человек во имя идеи. Он же не просто так убивает, а ради великой цели! Это должно полностью оправдывать его в собственных глазах. Еще версии нужны?
– Валяй, чего уж там. – Виталик покосился на полупустую бутылку, но наливать не стал. – Только по делу, без приколов.
– Исключительно по делу, – заверил Савелий. – Возможно, каждый рецепт – всего лишь часть некоего послания, кусочек мозаики. И пока мы не получим все кусочки, мозаику из них не соберем.
– Ты хоть сам понял, что сказал?! – Виталик аж подпрыгнул в кресле. – Ты предлагаешь ждать, пока он укокошит еще десять человек, чтобы было из чего собирать мозаику?! Издеваешься?!
– Я не издеваюсь и не предлагаю. – Савелий налил брату коньяка. – Я просто озвучил такую возможность. Выпей и успокойся.
Виталик охотно последовал совету.
– Фотографии можешь мне оставить? – спросил Савелий.
– Могу, конечно. Для тебя их сделал.
– Еще мне хотелось бы взглянуть на фотографии убитых…
– Зацепило! – Виталик хлопнул себя ладонями по коленям. – Все-таки зацепило тебя, а я боялся, что не зацепит!
– И как можно полнее ознакомиться с их биографией.
– Ватсон, вы получите все, что пожелаете! – церемонно пообещал брат.
Савелий благоразумно не стал уточнять, на кого из героев Конан Дойля похож Виталик. Впрочем, инспектор Лестрейд довольно симпатичный персонаж. Деятельный, энергичный, храбрый. Только вот… недалекий.