Современные процессы взаимодействия, взаимопроникновения и взаимообогащения наук отразились прежде всего на тех отраслях научного знания, которые связаны с познанием человека. В итоге появились новые науки двойной, даже тройной природы со сложным предметом и новыми междисциплинарными связями, со столь же сложной методологией, разнообразными конкретными методиками, неоднозначными теоретическими и практическими выходами. Достижения таких наук способны обслуживать различные социальные нужды.
Не ставя перед собой задачи анализа всех процессов интеграции научных знаний, в результате чего образуются новые «синтетические» науки, отметим, что, например, формирование и развитие такой науки, как криминология, было немыслимо без изучения личности преступника, а следовательно, ее психологических особенностей, в том числе связанных с патологическими явлениями. Вначале, на первых этапах ее существования, данный процесс был как бы «приглушен» определением предмета, методологии и пределов исследований этой сравнительно молодой науки. Однако и тогда (вспомним Ч. Ломброзо) интерес к тем, кто совершает преступления, был достаточно велик. Сейчас, вне всякого сомнения, личность преступника занимает одно из ведущих мест в криминологических исследованиях. Интерес к ней исключительно велик, тем более что от результатов ее познания зависит эффективность борьбы с преступностью. Не случайно наиболее бурные научные дискуссии ведутся именно вокруг личности преступника.
В нашей стране на протяжении десятилетий криминология развивалась в основном как социологическая наука с ее конкретными методами познания, подходами к решению основных проблем, интерпретацией результатов исследований и самими этими результатами. Социологический аспект в изучении личности преступника превалирует и сейчас. Однако теперь уже ясно, что с помощью только социологических подходов и методов невозможно объяснить преступное поведение, а следовательно, предложить эффективные меры его предупреждения. Личность преступника должна стать объектом междисциплинарного познания: философского, социологического, психологического, этического, экономического, демографического, правового, психиатрического.
Сейчас в юридических и смежных науках возникла сложная система научных исследований личности преступника, которые стали одним из главных центров развития этих наук, например, исправительно-трудовой психологии. Дифференциация в данной системе специальных дисциплин должна переплетаться с синтетическим подходом, комплексным объединением отдельных частных учений в общую теорию познания личности преступника. Интеграция этих дисциплин должна сочетаться с дальнейшим развитием их специализации, в немалой степени определяемым прогрессом всех наук «человеческого цикла», философского учения о человеке. Целесообразность междисциплинарного исследования личности преступника, неразрывно связанная с осознанием нерешенности ряда ее проблем, вместе с тем опирается на фундамент накопленных научных знаний и относительного решения некоторых вопросов. Важно здесь и стремление изучить взаимодействие, взаимное влияние, взаимное проникновение научных теорий и методов.
Из всех наук, с помощью которых можно раскрыть природу и специфику личности преступника и объяснить преступное поведение, а это и является целью изучения данной личности, наибольшее значение имеют психология и психиатрия.
Во-первых, потому, что психология – это наука о закономерностях, механизмах и фактах психической жизни человека, изучающая процессы активного отражения человеком объективной реальности в форме ощущений, восприятий, понятий, чувств и других явлений психики. Психиатрия же – наука о проявлениях, этиологии и патогенезе психических болезней, их предупреждении, лечении и организации помощи[6]. Таким образом, и та и другая наука изучают психику человека; вторая – ее нарушения, причем как болезненные, так и более легкие изменения психики, без расстройства отражения реального мира и существенного изменения поведения.
Этот последний аспект нас интересует в первую очередь, так как преступниками могут быть только вменяемые лица. То, что личность преступника, закономерности и механизмы ее формирования, субъективная детерминация его поведения входят в предмет криминологии, является сейчас аксиомой для всех криминологов.
Во-вторых, именно в психологии и психиатрии уже накоплен значительный запас научных знаний о личности преступника, о чем убедительно свидетельствует существование таких дисциплин, как криминальная (юридическая) психология и судебная психиатрия. В последние годы криминология стала широко использовать понятийный аппарат, подходы и конкретные методы психологии и психиатрии.
В-третьих, как показывают эмпирические исследования, в том числе проведенные с нашим участием, среди преступников около 50–60% тех, кто имеет психические аномалии, не исключающих вменяемости. Особенно велика доля таких лиц среди насильственных преступников[7]. Это оказывает существенное влияние на формирование их личности, восприятие и усвоение нравственных и правовых требований, общение, реагирование на те или иные жизненные ситуации, воспитательное и карательное воздействие, возможности исправления и перевоспитания, адаптацию и образ жизни в целом. Вот почему данное обстоятельство имеет исключительное значение и предопределяет необходимость познания психологических особенностей тех, у которых выявлены психические аномалии. Преступность лиц с такими аномалиями – самостоятельная криминологическая проблема, решить которую без привлечения достижений психологии и психиатрии невозможно.
В советской криминологии имеется ряд работ по проблемам преступности лиц с психическими аномалиями, но в значительной части они посвящены несовершеннолетним правонарушителям[8]. Уголовно-правовые аспекты преступлений таких лиц исследованы А. В. Михеевой и Р. И. Михеевым[9]. Отдельные вопросы связи преступного поведения и нарушения психики освещены в работах П. Б. Ганнушкина, К. К. Краснушкина, О. В. Кербикова, О. Е. Фрейерова, Н. И. Фелинской и других отечественных психиатров, которые, естественно, основное внимание уделяли психиатрическим аспектам.
Связь между преступным поведением и расстройствами психики, криминогенность последних отмечали многие выдающиеся психиатры прошлого. Так, Э. Крепелин писал, что «среди немалого количества неисправимых преступников, бродяг и проституток… мы имеем дело с болезненными свойствами и недостатками психической конституции… Здесь можно говорить о врожденных преступниках»[10]. Крафт-Эбинг считал, что «преступность, как явление нравственного вырождения, и помешательство, как явление вырождения органического, остаются в социологическом смысле противоположностями. Общие точки соприкосновения этих двух явлений даются только тем, что помешательство и в клинических чертах своих может иногда обнаруживаться в виде болезненного извращения нравственности»[11]. Другой видный ученый, Е. Блейлер, отдавая должное криминологической роли психических расстройств, в то же время предостерегал от ее преувеличения. В связи с этим он критиковал Ч. Ломброзо, хотя и признавал его заслуги в том, «что нужно исследовать и лечить преступников, а не лишь наказывать за преступления»[12].
Психологические особенности личности и поведения преступников с патологией психики в криминологической литературе сейчас еще не выделены в самостоятельную проблему. В этом смысле не составляет исключения и работа Ю. М. Антоняна и С. В. Бородина, в которой дана лишь общая психологическая характеристика таких лиц и психологические характеристики алкоголизированного, психопатизированного и умственно отсталого типов. Вообще криминологи достаточно редко обращаются к этой проблеме, поскольку, с одной стороны, познание ее сопряжено со многими объективными трудностями, в первую очередь связанными с необходимостью диагностики психических нарушений, а с другой – нужны знания и использование специальных психологических методик. Психиатры, как отмечалось, главные усилия направляют на изучение медицинских аспектов, что, разумеется, совершенно оправданно. В криминальной психологии изучаются лишь отдельные категории правонарушителей, имеющих расстройства психики, в основном психопаты и алкоголики. Дальнейшее познание преступного поведения лиц с психическими аномалиями ставит перед необходимостью перехода от уголовно-правового и социологического уровней к психологическому исследованию (характерологии, мотивации и т. д.).
Задачи познания личности преступников с психическими аномалиями в должном объеме не может решить судебная психиатрия, поскольку круг изучаемых ею вопросов иной. К ним в первую очередь относятся:
• экспертное освидетельствование и дача заключений о вменяемости или невменяемости лиц, привлекаемых к уголовной ответственности и вызывающих сомнение в их психическом здоровье у следственных органов и суда, а также о психическом состоянии этих лиц в период производства экспертизы;
• предупреждение общественно опасных действий психически больных, в том числе путем применения мер медицинского характера в отношении невменяемых и заболевших после совершения преступления;
• освидетельствование и дача экспертных заключений по вопросу о дееспособности лиц, вызывающих сомнение в их психическом здоровье у суда в гражданском процессе;
• определение в необходимых случаях психического состояния свидетелей и потерпевших, а также осужденных в период отбывания наказания?[13]
Как мы видим, практические задачи, решаемые судебной психиатрией, и связанная с этими задачами научная проблематика достаточно близки к криминологическим интересам. Вот почему данные судебной психиатрии, ее научные подходы и результаты исследований широко используются при изучении проблем личности преступника, преступного поведения и его предупреждения. Однако эта отрасль медицины не ставит своей задачей познание криминогенных черт личности, механизмов, мотивов и других субъективных обстоятельств, порождающих преступное поведение. Поэтому она, являясь отраслью медицины, сама не разрабатывает вопросы его предупреждения.
Личность и поведение преступников с психическими аномалиями не исследуются сексопатологией, имеющей своим предметом изучение клиники, терапии и профилактики многообразных расстройств половой сферы[14]. Она тесно связана с рядом биологических и гуманитарных наук, пользуется их достижениями, в частности психологии и права. Однако сексопатология остается медицинской клинической дисциплиной, объектом изучения которой могут быть как вменяемые, так и невменяемые люди. К тому же, что очень важно, даже если в орбиту ее интересов и попадают лица, преступное поведение которых связано с половыми нарушениями, это только часть преступников, причем сравнительно небольшая. Тем не менее данные сексопатологии очень важны для криминологии и практических нужд предупреждения половых преступлений.
По кругу интересов и решаемых задач проблематика психологии личности и поведения преступников с психическими аномалиями наиболее близка криминальной психологии, составляющей часть судебной (юридической) психологии. По мнению М. И. Еникеева, криминальная психология охватывает психологию преступления и личности преступника, а также группового преступного поведения. Здесь особое значение приобретает научно-психологический анализ структуры криминального поведения, исследование иерархической системы его детерминантов, психологическая диагностика криминально значимых качеств личности, психологическая классификация типов личности преступников. Он же справедливо отмечает совершенно неоправданное игнорирование судебной психологией аномалий психики отдельных индивидов[15]. Однако и в криминальной психологии исследования личности преступников с такими аномалиями заметного развития не получили. В основном этим занималась криминология, а поэтому в основном изучалась преступность правонарушителей с патологией психики и социологические аспекты их личности и поведения. Естественно, что и выводы носили социологический характер.
Следует отметить, что в прошлом личность преступника становилась предметом такого комплексного изучения. В этой связи вызывает интерес работа Л. И. Айхенвальда, в которой содержится, как поясняет сам автор, схематическое изложение книги немецкого исследователя Е. Бирнбаума аналогичного названия[16]. При этом криминальную психопатологию оба автора понимают как науку, изучающую связь между психическими нарушениями и криминальностью. Они делят криминальную психопатологию на три области.
1. Криминальная психопатология в узком понятии: сюда относят взаимоотношения между психопатологией и преступлением – особенно психопатологические основы, источники и составные элементы преступных явлений.
2. Психопатология кары изучает взаимоотношения между психопатологией и наказанием, карой, влияние или отражение карательных мер на психике патологических преступников.
3. Судебно-медицинская психопатология выявляет отношения между психопатологией и уголовными нормами, дает оценку психопатологических явлений в связи с этими нормами.
Из этих трех областей Л. И. Айхенвальд и Е. Бирнбаум первую признают основной, причем ее методологией считают изучение не абстрактного понятия преступления, а самого правонарушителя, принимая во внимание такие факторы, как этиология анормальности, совокупность признаков (симптоматология), диагноз, предсказание и лечение. Оба автора исходят из того, что психопатологические явления представляют собой объект криминологии, рассматривают криминальную патологию симптомокомплексов и криминогенность бредовых идей, причем толкуют их роль чрезвычайно расширительно. Большой интерес представляет предпринятый указанными исследователями анализ криминальной патологии болезненных (по терминологии авторов) типов, в связи с чем они дают характеристику различных типов преступного поведения и преступников, пытаясь вскрыть связь между отдельными видами психических нарушений[17].
В интересующем нас аспекте – определении предмета и содержания криминальной патопсихологии – первостепенное значение имеет патопсихология, которая представляет собой отрасль психологической науки, пограничную с психиатрией. Ее историческое развитие уходит своими корнями в исследования И. М. Сеченова и В. М. Бехтерева. Однако, как самостоятельная отрасль знания она оформилась в 30-х годах XXв. Патопсихология изучает закономерности распада психической деятельности и свойств личности в сопоставлении с закономерностями формирования и протекания психических процессов в норме. Большое значение для развития патопсихологии имели работы С. С. Корсакова, П. Б. Ганнушкина, В. Н. Мясищева, Л. С. Выготского[18].
С. С. Корсаков, в частности, писал, что случаи психических аномалий представляют интерес не только для специалистов-врачей, но и для психологов вообще и внимательное изучение признаков душевных болезней, несомненно, может доставить профессиональным психологам большую пользу даже в области чисто теоретических воззрений[19]. Л. С. Выготский применительно к клинике шизофрении писал, что здесь психолог находит единственный и исключительный случай такого психологического развития и изменения сознания и его функций, который проливает свет на нормальную организацию сознания и, главное, на нормальную организацию отношений сознания к его функциям и нормальный ход развития eгo[20]. Все исследователи, изучавшие психологию лиц с психическими аномалиями, подчеркивают научную и практическую значимость такого рода работ.
Можно обоснованно предположить, что патопсихологические исследования в криминологии помогут ответить на многие еще неясные вопросы субъективной стимуляции и механизмов преступного поведения лиц не только с психическими аномалиями, но и здоровых. Напомним, что В. М. Бехтерев следующим образом определял предмет патопсихологии: «Изучение ненормальных проявлений психической сферы, поскольку они освещают задачи психологии нормальных людей»[21]. Мы не считаем, что ненормальные проявления психики изучаются только для решения проблем психологии здоровых людей. При всем том, что исследования патологической психологии действительно очень важны для развития психологии вообще, они направлены на познание самой психологии, практическим результатом чего должно быть оказание помощи лицам с психическими нарушениями.
В современной советской психологии наиболее весомый вклад в патопсихологию внесла Б. В. Зейгарник. Именно благодаря ее трудам патопсихология окончательно выделилась в самостоятельную научную дисциплину. Для нас, исследующих проблемы криминальной патопсихологии, этот факт имеет особое значение, тем более что мы намерены представить указанную научную дисциплину как часть патопсихологии в целом.
Отмечая, что патопсихология является психологической наукой, Б. В. Зейгарник считает, что она исходит из закономерностей развития и структуры психики в норме. Эта дисциплина изучает закономерность распада психической деятельности и свойств личности в сопоставлении с закономерностями формирования и протекания психических процессов в норме, она изучает закономерности искажений отражательной деятельности мозга. Следовательно, при всей близости объектов исследования психиатрия и патопсихология отличны по своему предмету. Всякое забвение этого положения (т.е. положения о том, что патопсихология является психологической наукой) приводит к размыванию границ этой области, подмене ее предмета предметом так называемой малой психиатрии. Проблемы и задачи, которые патопсихология должна решать своими методами и в своих понятиях, подменяются проблемами, подлежащими компетенции психиатров. Патопсихолог должен быть прежде всего психологом, вместе с тем хорошо осведомленным в теоретических основах и практических нуждах психиатрической клиники и клиники неврозов[22].
Б. В. Зейгарник выделяет разнообразие практических задач, стоящих перед патопсихологическими исследованиями. Особенно большое значение приобретают данные экспериментальной патопсихологии при решении вопросов психиатрической экспертизы в том числе судебной. За последнее время в патопсихологии на первый план выступает направленность на психокоррекцию. Делается попытка обоснования психологических рекомендаций при проведении психокоррекции (например, при лечении неврозов, алкоголизма). Эта направленность должна базироваться на углубленном анализе и квалификации психического состояния больного человека[23].
Психокоррекция представляет огромный интерес для решения многих научных и практических задач борьбы с преступностью. Думается, она должна занять свое место в индивидуальной профилактике преступлений, исправлении и перевоспитании преступников. Здесь в полной мере необходимо использовать такую важную характеристику современной патопсихологии, как ее направленность на восстановление измененной психической деятельности, направленность на возвращение человеку с психическими нарушениями его социального статуса, возможности полноценного труда, предотвращение подобной утраты как у взрослых, так и особенно у несовершеннолетних.
Известно, какое значение для криминологии и практики борьбы с преступностью имеет познание мотивов преступного поведения. Патопсихологические исследования могут дать в этой области ощутимые результаты. Б. В. Зейгарник отмечает, что психическое заболевание, разрушая и искажая иерархию мотивов, снижая их смыслообразующую функцию, представляет ценнейшие реальные факты для доказательства и проверки теоретических положений общей психологии. Это возможно потому, что душевная болезнь приводит часто не только к распаду сформировавшихся процессов, мотивов, потребностей, но и к формированию новых (пусть патологически измененных) мотивов, появлению новых качеств, черт личности. Поэтому использование патологического материала может оказаться полезным при разрешении вопроса о соотношении биологического и социального в развитии психики[24]. В целом патопсихологические исследования чрезвычайно важны (подробнее об этом мы скажем ниже) для познания личности преступника, причин и механизма преступного поведения.
В психологической и психиатрической литературе оживленно обсуждалась проблема соотношения понятий «патопсихология» и «психопатология». Б. В. Зейгарник по этому поводу пишет, что смешение этих понятий «происходило из-за отсутствия четкой дифференциации задач психологии и психиатрии в период первоначального накопления фактического материала в конкретных исследованиях аномалий психики, тем более что исследователи, как правило, в одном лице совмещали и психиатра, и психолога»[25].
В настоящее время большинство исследователей признают, что это разные, хотя и внешне сходные понятия. В. М. Блейхер и И. В. Крук отмечают, что психопатология, т.е. общая психиатрия, занимается описанием признаков психического заболевания в динамике, в течение болезни. Например, А. В. Снежневский, пишут указанные авторы, видит основное отличие психопатологии от психологии в том, что первая оперирует понятиями медицинскими (этиология, патогенез, симптом, синдром) и использует общепатологические критерии (возникновение болезни, исход болезни). Однако следует заметить, что патопсихология также использует эти клинические критерии, так как без постоянного соотношения с ними она бы утратила свое практическое, прикладное значение. Данные патопсихологического исследования в обязательном порядке должны соотноситься с психическим статусом больного, со стадией течения заболевания, с его динамикой. Если патопсихология изучает психические расстройства методами психологии, считают В. М. Блейхер и И. В. Крук, то психопатология в основном прибегает к методу клинико-описательному[26].
На наш взгляд, утверждение о том, что патопсихология изучает расстройства психики, страдает неточностью, хотя несомненно, что она использует собственные методы. Расстройства психики – медицинская, психиатрическая проблема, а патопсихология изучает их лишь на психологическом уровне, т.е. психологию этих психических расстройств, у которых могут быть и иные аспекты изучения, например биохимические. Наша точка зрения подтверждается и следующей позицией тех же В. М. Блейхера и И. В. Крука: изучая одни и те же проявления психической патологии, «патопсихологи исследуют их психологическую структуру, а психопатологи дают клиническое описание этих признаков, прослеживают особенности их возникновения и связь с другими наблюдаемыми в клинике расстройствами…»[27]
Патопсихология является разновидностью медицинской психологии, предмет которой Н. Д. Лакосина и Г. К. Ушаков определяют следующим образом: «Многообразные особенности психики больного и их влияние на здоровье и болезнь, а также обеспечение оптимальной системы психологических целебных влияний, в том числе всех обстоятельств, сопутствующих обслуживанию больного, которое правомерно объединить в систему врач-пациент»[28]. В. М. Блейхер и И. В. Крук уточняют этот момент, рассматривая патопсихологию как часть клинической психологии, которая, в свою очередь, является областью медицинской психологии. В. М. Блейхер и И. В. Крук согласны с тем, что клиническая психология ставит перед собой более непосредственные диагностические задачи и что составными ее частями являются патопсихология, нейропсихология и соматопсихология[29].
Поскольку объектом нашего исследования являются психологические особенности личности и преступного поведения лиц с психическими аномалиями, представляется необходимым определить, что понимается под такими аномалиями. К ним следует отнести структурные или функциональные отклонения стабильного характера, обусловленные нарушениями дородового развития, например олигофрении и ядерные, или конституциональные, психопатии. К таким аномалиям могут быть отнесены краевые психопатии, патохарактерологические развития, остаточные явления органического поражения центральной нервной системы травматической этиологии и т. д. Строго говоря, психические аномалии на этом исчерпываются. Однако среди преступников большой удельный вес занимают лица с алкогольной зависимостью, значительно меньший – наркоманы, еще реже эпилептики и шизофреники в стадии стойкой ремиссии, лица, на момент обследования, страдающие реактивными состояниями и другими расстройствами психической деятельности. Эти нарушения могут приводить к стабильным личностным изменениям, не носящим психотического характера. Поэтому все указанные расстройства можно условно объединить в единую группу психических аномалий в целях специального научного изучения, уяснения их роли в преступном поведении и на этой основе разработки мер профилактического и иного воздействия. В целом под психическими аномалиями мы предлагаем понимать все расстройства психической деятельности, не достигшие психотического уровня и не исключающие вменяемости, но влекущие личностные изменения, которые могут иметь криминогенное значение. Такие аномалии затрудняют социальную адаптацию индивида и снижают его способность отдавать отчет в своих действиях и руководить ими.
Сказанное позволяет дать общее определение понятия криминальной патопсихологии и ее предмета. Криминальная патопсихология – это самостоятельная научная дисциплина, возникшая на стыке патопсихологии, судебной психиатрии и криминологии, использующая подходы, понятийный аппарат и методы каждой из них в целях решения научных и практических проблем борьбы с преступностью. Каждая из названных наук входит, как известно, в соответствующие группы наук (психологических, медицинских, юридических), и поэтому криминальная патопсихология не может не испытывать на себе их влияния. Это предопределяет ее широкие междисциплинарные связи и постоянное взаимодействие с другими отраслями научных знаний, являясь одним из существенных условий их взаимообогащения.
Предметом криминальной патопсихологии являются особенности психологии личности и преступного поведения лиц с психическими аномалиями, имеющими криминогенное значение, и разработка мер профилактики такого поведения. Она, следовательно, изучает психологическую природу, психологические закономерности и механизмы влияния подобных аномалий на совершение уголовно наказуемых действий, обеспечивая тем самым объяснение этих действий, а значит, и расширение и укрепление междисциплинарных связей криминологии.
Отметим, что криминальная патопсихология участвует в познании именно преступного, а не какого-либо иного поведения, поскольку только такое поведение входит в предмет криминологии. Антиобщественное поведение, совершение мелких правонарушений также интересуют криминологию (а стало быть, и криминальную патопсихологию), но лишь постольку, поскольку они связаны с совершением преступлений, выступают одним из криминологически значимых условий.
Выдвижение криминальной патопсихологии в качестве самостоятельной научной дисциплины происходит в основном не по предметному признаку, когда в процесс познания вовлекаются новые области и стороны действительности. Как и большинство современных наук, эта отрасль знания возникает на базе проблемной ориентации, т. е. в связи с появлением новых крупных теоретических и практических проблем, совместно решаемых психологией, психиатрией и правом. Со стороны права, например, это проблема предупреждения преступного поведения лиц с психическими аномалиями.
Однако не следует в этом смысле преувеличивать значение проблем, возникающих в практической деятельности. Как отмечает Г. И. Рузавин, всякое подлинно научное исследование постоянно связано с решением проблем и поэтому оно представляет собой проблемно ориентированный процесс. Недооценка этого обстоятельства приводит к неадекватным моделям развития научного познания и тем самым собственно процесса научного творчества. Хотя сами ученые обычно связывают свои достижения именно с решением проблем, тем не менее в традиционной методологии, ориентирующейся в особенности на эмпиризм, считается, что исследование и поиск начинаются после обнаружения новых фактов, нуждающихся в объяснении. Такое объяснение может быть дано с помощью гипотезы, закона или теории. Однако наличие эмпирических фактов само по себе еще недостаточно для выдвижения даже правдоподобной гипотезы, и исследование не может начинаться с простого накопления эмпирической информации. Чтобы собирать факты, надо располагать либо гипотезой, либо некоторой общей теорией, с помощью которых можно отличать релевантные факты от нерелевантных[30].
Данное положение можно проиллюстрировать на примере криминологического изучения преступного поведения. То, что преступления нередко совершаются лицами с психическими аномалиями, известно очень давно. Более того, существовали и существуют теории, в основном антропологического направления, объясняющие такое поведение исключительно или преимущественно расстройствами психики. Однако до сих пор еще не выдвигалась идея создания самостоятельной теоретической дисциплины, предметом которой было бы познание психологических особенностей преступников с психическими нарушениями и тем самым объяснение их преступных действий. Таким образом, оказывается, что в данном случае одних эмпирических фактов недостаточно для осуществления комплексных научных исследований. Чтобы объяснить их, нужны научные гипотезы, некоторые общие теории, которые могут возникнуть на базе максимального сближения психологии, психиатрии и криминологии. К этому сближению приводит логика развития каждой из названных наук. Следовательно, криминальная патопсихология формируется как из запросов практики, так и из потребностей самой науки.
Сказанное о предмете и значении криминальной патопсихологии позволяет сделать предварительный вывод, что изучение психологии и поведения преступников с психическими аномалиями представляет собой междисциплинарное исследование. Вывод этот носит предварительный характер, потому что нуждается в дополнительных теоретических аргументах, которые мы и хотели бы здесь рассмотреть.
Междисциплинарное исследование «есть объединение знаний, методов, средств и профессиональных навыков специалистов различных дисциплин в изучении некоторого общего для них объекта»[31]. Организация таких исследований – вещь далеко не простая, поскольку каждая научная дисциплина имеет свой собственный язык, специальные методы и теории, разработанные для решения задач именно этой науки, свои проблемы, эмпирический базис, стандарты строгости, точности, доказательности, схемы объяснения, формы законов и т.д. Основная трудность на первом этапе междисциплинарного исследования состоит в «концептуальном не понимании», сложности построения целостной картины изучаемого объекта или проблемной ситуации. Поэтому очень важно сформировать предмет междисциплинарного исследования, что требует постоянного акцента на объединении средств различных дисциплин в изучении данного фрагмента реальности[32].
Нисколько не преуменьшая сложностей, возникающих при междисциплинарном изучении преступников с психическими аномалиями, отметим тем не менее, что организация и осуществление такого изучения во многом облегчается тем, что процессы сближения психологии, психиатрии и криминологии начались давно, хотя в основном и эпизодически. Действительно, невозможно объяснить преступное поведение вне рамок познания психологии действующих субъектов, в том числе тех, у которых имеется патология психики, что вызывает острую необходимость объединения соответствующих знаний. Хотя криминология и имеет свой собственный язык, для изучения психологических проблем она неизбежно должна обращаться к языку понятийному, категориальному аппарату психологии, а когда это необходимо – и психиатрии. Адекватными, в данном случае психологическими, должны быть и конкретные методики, используемые для познания психологии личности преступника. Применяемые в этих целях социологические методики – печальное недоразумение, хотя и свойственное многим криминологическим работам, а поэтому приводящее к искажению действительной психологической картины. В свете сказанного понятно, как важно определить предмет криминальной патопсихологии, ее методологию, конкретные методы, которые следует применять в соответствующих исследованиях.
Каждая из трех названных наук, делегировавших свои «фрагменты» криминальной патопсихологии – патопсихология, судебная психиатрия и криминология, – должна быть в достаточной мере представлена в ней. Каждая из них должна вносить то, в чем она наиболее преуспела, обеспечивая оптимальное достижение цели данного междисциплинарного исследования – обогащение теоретических знаний о личности преступника и преступном поведении и решение на этой базе актуальных практических задач в сфере борьбы с преступностью. Следовательно, криминология здесь определяет цели междисциплинарного исследования, патопсихология и судебная психиатрия – его методы и формы организации, все они предоставляют свой описательный и объяснительный аппарат, но ни одна из них не должна выступать в роли второстепенной науки. Вместе с тем то, что может дать каждая из них, должно быть скорректировано с учетом общей цели.
Криминальная патопсихология, дисциплина по преимуществу психологическая, теснее всего связана с психологией личности, широко использует ее достижения в познании закономерностей возникновения, развития и проявления психики человека, его внутреннего мира, его особенностей как субъекта и объекта общественных отношений. Эти достижения находят свое отражение в построении теории личности и поведения преступников с психическими аномалиями, в определении основных подходов к познанию этих явлений, раскрытию и объяснению их сущности.
Тесно связана криминальная патопсихология с социальной психологией, изучающей закономерности поведения и деятельности людей, обусловленные их включением в специальные группы, а также психологические характеристики самих этих групп[33]. Для криминальной патопсихологии важны все четыре основные стороны структуры общественной психологии, а именно: 1) социальной психологии личности; 2) психологии социальных общностей и общения; 3) психологии социальных отношений; 4) психологии различных форм духовной деятельности[34]. Вместе с тем для содержания и целей нашего исследования очень важно мнение, что центральным явлением в социальной психологии следует признать общение. Общение порождает такие феномены, как восприятие и понимание людьми друг друга; подражание, внушение, убеждение; лидерство и руководство, сплоченность и конфликтность; отношения и установки[35].
Ценность социально-психологических данных для криминальной патопсихологии состоит в том, что психические аномалии, хотя и могут способствовать преступному поведению, приобретают криминогенный характер лишь в связи с антиобщественным заражением личности в ходе ее социализации, общения в малых социальных группах. В результате в личности складываются нежелательные социально-психические структуры, могущие иметь криминологически значимые последствия. Существенно отметить и то, что многие преступные группы, особенно совершающие насильственные действия, складываются и действуют под руководством лидеров, имеющих психические нарушения, например психопатов. Их влияние на других членов группы обычно является достаточно сильным и в значительной мере предопределяет особо циничный, жестокий характер совершаемых ими преступлений. Вот почему мы считаем, что патопсихология преступных групп – объект самостоятельного научного изучения. От глубины его познания зависит успешность предупреждения групповой преступности.
Из всех многообразных междисциплинарных связей криминальной патопсихологии особого внимания заслуживает вопрос о ее соотношении с криминальной психологией. Как мы уже упоминали выше, ссылаясь на М. И. Еникеева, эта научная дисциплина изучает психологию преступления и личности преступника. Можно поэтому утверждать, что связь между криминальной психологией и криминальной патопсихологией является наиболее тесной. Но, как представляется, последняя не является лишь частью первой хотя бы потому, что она выходит за рамки собственно психологии (тем не менее оставаясь по своей природе в основном психологической наукой), опираясь на судебную психиатрию и криминологию. Поэтому представляется целесообразным рассмотреть вопрос о соотношении криминальной психологии и криминологии, сделав в конечном итоге науковедческие выводы, непосредственно относящиеся к криминальной патопсихологии и ее предмету.
Данный вопрос, как справедливо отмечает А. Р. Ратинов, это «не абстрактно-академический, а важный практический вопрос, от решения которого зависят границы компетенции наук, перспективы исследований, пределы пригодности научных рекомендаций, организация учебного процесса и профессиональной подготовки специалистов»[36].
Еще С. В. Познышев в годы, когда советская криминология не определилась в качестве самостоятельной науки, считал, что криминальная психология должна заниматься «психологией борьбы с преступностью», изучать «различные стороны личности по данным истории ее жизни», т.е. проблемы формирования личности преступника. Он рассматривал преступление «как проявление психической конституции личности», а в предмет криминальной психологии включал «личность в известном круге ее проявлений, относящихся к области преступления или борьбы с последним»[37]. С. В. Познышев отмечал также, что «психология раскаяния и психология заключенного составляют две частные проблемы криминальной психологии, среди многих других подлежащие самому тщательному изучению»[38].
В дальнейшем проблемы юридической, в частности криминальной, психологии наиболее активно разрабатывали А. В. Дулов и А. Р. Ратинов, которые высказали противоположные точки зрения по интересующему нас вопросу, в рамках какой науки – криминологии или юридической психологии – должна изучаться личность преступника.
По мнению А. В. Дулова, весь круг вопросов, определяемых в «криминальной психологии», является неразрывной частью науки криминологии, в связи с чем нет необходимости в существовании еще дополнительной науки об изучении личности преступника[39]. С ним категорически не согласен А. Р. Ратинов, который считает, что психологию преступника в целом должна изучать юридическая психология, а в криминологическом аспекте – криминальная психология. Если согласиться с А. В. Дуловым, отмечает А. Р. Ратинов, «в криминологию можно было бы включить все науки, изучающие человеческую личность, а из предмета психологической науки изъять все психические явления, порождающие асоциальное поведение»[40].
На наш взгляд, позиция А. Р. Ратинова представляется спорной. Прежде всего личность преступника действительно входит в предмет криминологии, и это теперь практически никем не оспаривается. Изучение же личности преступника без изучения ее психологии бессмысленно: криминология сможет решать поставленные перед ней задачи только тогда, когда она будет глубоко изучать проблемы мотивации и психологического механизма преступного поведения, условия социально-психологического и нравственного формирования личности правонарушителя, закономерности отражения социальных условий в психике и т. д.
Между тем опасение, что включение психологии преступника в криминологию может привести к выводу о необходимости включения в нее наук, исследующих личность, не лишено некоторых оснований. Так, И. С. Ной считает, что криминология «должна включать в себя социологию, право, психологию, патопсихологию, психиатрию, генетику»[41]. Это ошибочное и ничем не аргументированное положение проистекает из игнорирования И. С. Ноем процессов взаимообогащения и взаимопроникновения наук, а также общей еще слабости разработки науковедческих проблем в советской юридической науке. Конечно, не может быть и речи о том, чтобы криминология, являющаяся, как известно, одной из юридических наук, включала в себя социологию и другие названные И. С. Ноем крупные отрасли научного знания. Криминология не включает в себя другие науки, а лишь широко использует их достижения, без чего, собственно, невозможно ее существование и развитие.
В рамках данной проблемы рассмотрим и такой важный вопрос, как соотношение криминологии и социологии. Весьма распространенной в настоящее время точкой зрения является следующая: криминология «укладывается» в рамки социологии, преступность как социальное явление, ее причины, личность людей, совершающих преступления, и предупреждение преступности – это одновременно и социологическая проблематика[42]. Эта точка зрения нуждается в существенном дополнении. Личность преступника, механизм и мотивация преступного поведения не могут быть познаны без психологического изучения (преступников с психическими аномалиями – без патопсихологического). Но такое изучение дает возможность выхода на более высокий социальный уровень для уяснения природы и причин преступности в целом. В свою очередь, и предупреждение преступлений, особенно индивидуальное, включая сюда исправление и перевоспитание осужденных, должно строиться с учетом психологии преступников. Неудовлетворительные сейчас результаты предупредительной деятельности во многом связаны с явно недостаточной психологической обеспеченностью этой деятельности.
Специфика криминологии (и криминалистики) как комплексной науки, интегрирующей в себе достижения других наук, в том и состоит, что она объединяет эти достижения, обеспечивает их взаимопроникновение и сочетание для решения собственных задач на качественно ином уровне. Применение названных достижений в криминологии и криминалистике, как и в других науках, всегда носит аксиоматический характер. Так, исследуя психологию и патопсихологию преступника, криминология разрабатывает не «чисто» психологические или патопсихологические проблемы, а для своих нужд и практики борьбы с преступностью использует уже имеющиеся достижения в психологии и патопсихологии, положения, доказанные ею, рассматривая их как аксиомы. Вот почему психологии не грозит опасность, что ее растащат по частям другие науки, особенно прикладные.
Личность преступника в криминологии предстает как предмет междисциплинарного исследования. Если же отдельные аспекты этого явления будут изучать разные, не объединенные единой основой и целью борьбы с преступностью науки (психология, социология и т. д.), то не будет обеспечен системный подход и комплексное решение таких сложных проблем, как личность преступника и индивидуальная профилактика преступлений. Подобное объединение как раз и осуществляет криминология. Отметим, что психология и патопсихология личности преступника в большей степени исследованы не криминальной психологией и криминальной патопсихологией, а в основном криминологией, что является достаточно объективным свидетельством того, кто в действительности занимается изучением данного явления. Это и понятно, поскольку задачи борьбы с преступностью в целом, даже имея в виду и другие юридические науки, все-таки призвана решать в первую очередь криминология.
Если считать, что не криминология, а криминальная психология и криминальная патопсихология должны (соответственно) изучать психологию и патопсихологию преступников и преступного поведения, то, соблюдая последовательность, можно прийти к выводу, что социологию этой личности должна исследовать криминальная социология, демографические проблемы – криминальная демография, нравственные – криминальная этика и т. д. Тем самым из криминологии личность преступника будет полностью изъята и эта наука будет заниматься лишь общими закономерностями преступности, ее общими причинами и общими мерами борьбы с ними, что самым отрицательным образом скажется на индивидуальной профилактике преступлений, являющейся неотъемлемой и важной частью предупредительной деятельности.
Эти опасения не случайны, поскольку некоторые ученые считают, что криминальная психология должна не только исследовать психологию личности преступника, но и разрабатывать психологические рекомендации по предупреждению преступлений[43]. Криминальная психология до сих пор не исследовала вопросы профилактики, предупреждения преступлений, и этим давно занимается криминология, то же самое можно сказать и о патопсихологии. Совершенно очевидно, что невозможно успешно предупреждать преступления, если будут разрабатываться лишь меры психологического характера. Именно криминология призвана сконцентрировать воедино психологические, экономические, демографические, культурные, педагогические и иные меры предупреждения преступлений, обеспечить научные рекомендации по их взаимодействию и взаимодополняемости, комплексному применению, в том числе на индивидуальном уровне.
Если психология преступника будет разрабатываться только криминальной психологией, а патопсихология – криминальной патопсихологией, то в корне следует пересмотреть предмет и содержание науки криминологии, что, как мы уже отмечали, может принести только вред делу борьбы с преступностью.
Мы приходим к выводу, что криминальная психология, как и криминальная патопсихология, является междисциплинарной научной отраслью, причем последняя даже в большей степени, чем первая, поскольку она опирается и на судебную психиатрию. Однако еще раз подчеркнем, что криминальная патопсихология является преимущественно психологической дисциплиной, обслуживая вместе с тем юридические научные и практические нужды. Ее отношения с судебной психиатрией, медицинской психологией и криминологией мы склонны рассматривать не как межнаучные связи, поскольку она без них попросту не может существовать, они, так сказать, как бы вписаны в ее ткань, в ее сущность. Поэтому есть основания утверждать, что криминальная патопсихология является отраслью научного знания тройной природы, но в основном психологической. Криминальная патопсихология – это система разнородных по своей дисциплинарной принадлежности знаний и методов, образующих специфическую целостность. В ее рамках осуществляется особая междисциплинарная научная деятельность, направленная на познание личности преступника с психическими аномалиями.
В качестве междисциплинарных связей криминальной патопсихологии прежде всего выступают те науки, которые наряду с составляющими ее дисциплинами входят соответственно в юридические, медицинские и психологические науки. Это, если можно так сказать, связи первого порядка, и реализуются они как через свои дисциплины (например, с другими психологическими науками с помощью патопсихологии), так и напрямую (например, с наукой уголовного процесса). В целом многообразие междисциплинарных связей криминальной патопсихологии является логическим следствием синтетического характера самой этой дисциплины.
Поскольку криминальная патопсихология призвана обслуживать потребности борьбы с преступностью, целесообразно особенно внимательно рассматривать ее отношения с другими юридическими науками, также участвующими в этой борьбе. Это тем более важно сделать, что в дальнейшем мы намерены показать значимость криминолого-патопсихологических исследований для совершенствования уголовного и исправительно-трудового законодательства, возможности использования их результатов в деле повышения эффективности предупреждения и расследования преступлений.
Прежде всего остановимся на связи криминальной патопсихологии с наукой уголовного права, поскольку криминология вышла из недр этой науки и тесно связана с ней. Однако между ними есть и существенные различия: уголовное право изучает преступления как правовое явление, его правовые признаки, а криминология – преступное поведение и только она изучает преступность[44]; уголовное право исследует преступника как субъекта преступления, его юридические свойства, а криминология – личность преступника, преимущественно те ее особенности, которые порождают преступное поведение. Криминальная патопсихология не обращается к познанию преступности лиц с психическими аномалиями, ее интересы лежат на уровне индивидуального преступного поведения и личности преступника с такими аномалиями. В силу этого результаты исследований в области криминальной патопсихологии должны представлять значительную ценность для науки уголовного права, особенно для таких проблем, как субъект преступления, субъективная сторона состава преступления, вменяемость, невменяемость и т. д.
Криминальная патопсихология связана с наукой уголовного процесса, определяющей формы расследования уголовных дел и их рассмотрения в суде. Криминолого-патопсихологические исследования могут быть полезны этой науке в вопросах выявления и устранения процессуальным путем причин и условий преступлений, совершенных лицами с психическими аномалиями, обеспечения процессуальных прав этих лиц, защиты их законных интересов, индивидуализации ответственности с учетом психического здоровья, выявления и оценки доказательств. Весьма важны указанные исследования в деле назначения и проведения судебных психиатрических и психологических экспертиз.
Должны быть достаточно тесными связи криминальной патопсихологии с криминалистикой, которая разрабатывает тактические приемы и технические средства раскрытия и расследования преступлений, проблемы сбора и анализа доказательств по уголовным делам. Такие существенные для криминалистики вопросы, как построение и проверка следственных версий, тактика допроса подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего, не могут решаться без учета того, что некоторые из таких лиц имеют психические нарушения.
Представляется очевидной связь криминальной патопсихологии с науками исправительно-трудового права, исправительно-трудовой психологии и исправительно-трудовой педагогики. Исправительно-трудовое законодательство предписывает осуществление воспитательно-карательного воздействия на осужденных с учетом их личности и характера совершенного преступления. Если у конкретного осужденного обнаруживаются аномалии психики, то вся воспитательная и иная работа с ним, в том числе его трудовое и бытовое устройство, должны строиться с поправкой на это важное обстоятельство. Следует также иметь в виду, что такая патология могла сыграть немаловажную роль в его преступных действиях и может выступить в той же роли после освобождения от наказания. Последнее обстоятельство должно влиять и на характер постпенитенциарных мероприятий, направленных на обеспечение успешной адаптации после отбытия наказания. Отметим, что данные, полученные нами, свидетельствуют о том, что с увеличением длительности преступной деятельности и пребывания в местах лишения свободы увеличивается число лиц, имеющих психические нарушения. Таким образом, криминолого-патопсихологические исследования могут быть полезны для борьбы с рецидивной преступностью.
Можно констатировать связь криминальной патопсихологии с юридическими науками некриминального профиля, но данные которых важны для успешного предупреждения преступлений. Выше мы уже отмечали, что анализируемая научная дисциплина изучает и такое непреступное поведение, которое способствует совершению преступлений, предшествует им. Поэтому следует считать, что имеются точки соприкосновения криминальной патопсихологии, например, с наукой административного права. Необходимо проверить, есть ли такие нарушения в сегодняшнем законодательстве. Например, уклонение от общественно полезного труда) административные правонарушения, как мелкая спекуляция, мелкое хулиганство, систематическое пьянство, бродяжничество, попрошайничество, нарушение правил пожарной безопасности и некоторые другие, нередко совершаются лицами, у которых есть психические аномалии.
Известно, какое криминогенное значение имеет ненадлежащее воспитание детей и подростков, пренебрежение родителей своими родительскими обязанностями, невыполнение их, антиобщественная нравственно-психологическая атмосфера в семье, побеги несовершеннолетних из дома и т. д. Очень часто такие явления связаны с психическими расстройствами родителей или детей. Поэтому обоснованно предположение о межнаучных контактах криминальной патопсихологии с семейным правом и гражданским правом. Такие контакты можно обнаружить и с трудовым правом, поскольку нарушения трудовой дисциплины, что часто связано с преступным поведением, могут быть обусловлены нарушениями психической деятельности.
Как мы видим, междисциплинарные связи криминальной патопсихологии весьма разнообразны и это отражает богатство связей самой психологии. Видный советский психолог Б. Г. Ананьев писал, что современная психология представляет собой сильно разветвленную систему теоретических и прикладных дисциплин, развивающихся на границах многих наук. Благодаря этому разветвлению и все более расширяющимся связям с другими науками о человеке, обществе и труде достигается высокая эффективность исследования человека в различных видах его деятельности и на разных фазах развития, в различных условиях существования. Подобной разносторонности и комплексности изучения человека наука не знала еще десятилетие назад. Огромный прогресс в этом отношении связан с успешным развитием междисциплинарных связей психологии с другими науками и исследованиями широчайшего круга проблем – от элементарных психических процессов до сложнейших интегральных образований, психологической структуры личности, мотивации поведения и динамики взаимодействия людей в различных сферах деятельности. Психология становится важным орудием связи между всеми средствами познания человека, объединения различных разделов естествознания и общественных наук в новом синтетическом человекознании[45].
Мы не случайно так подробно приводим высказывания Б. Г. Ананьева по столь сложному науковедческому вопросу. Криминология – наука, в центре внимания которой находится человек, причем не только преступник (хотя в первую очередь именно он), но и потерпевший. Это с неизбежностью предопределяет комплексное использование достижений о человеке всех других наук, осуществление собственных исследований, которые в основном должны быть психологическими.
Отдельно рассмотрим сложный и спорный вопрос о том, должна ли криминология и соответственно криминальная патопсихология изучать личность и общественно опасное поведение душевнобольных людей. В советской криминологии этот вопрос традиционно решается отрицательно. Однако сейчас, в условиях наращивания криминологических знаний, расширения границ этой науки и применения ее рекомендаций, ее обогащения достижениями других научных дисциплин, по данному поводу возникают некоторые сомнения.
Прежде всего напомним, что всегда и во всех случаях четко и точно провести грань между вменяемостью и невменяемостью достаточно трудно. Нередки случаи, когда одного и того же человека одна судебно-психиатрическая экспертная комиссия признает вменяемым, другая – нет (или наоборот). Даже если названная грань и проводится в конце концов, а это необходимо для решения уголовно-правовых и уголовно-процессуальных задач, вопрос для научного криминологического осмысления остается. Иными словами, черта проводится на уголовно-правовом, а не на криминологическом уровне. Особенно зримы здесь интересы криминологии, если иметь в виду проблемы предупреждения общественно опасных действий душевнобольных. Сейчас эти проблемы относятся в основном к компетенции психиатрии, что представляется недостаточным, поскольку именно криминология разрабатывает систему предупредительных мер, систему, давно апробированную на практике. Поэтому мы полагаем, что криминология, точнее, криминальная патопсихология должна изучать личность и поведение тех психически больных лиц, от которых можно ожидать совершения общественно опасных действий.