Баррик
Баррик Хайн смотрел на внука и никак не мог понять, что творится у того на душе. Парень был одновременно мрачен и возбужден, все время смотрел куда-то в окно, выходящее на старый город. По улицам со стороны озера медленно плыл туман. Смешиваясь со смогом индустриальных районов, он образовывал странную неестественную дымку, будто обладающую своей собственной жизнью. Сквозь эту серо-желтую пелену не было видно почти ничего, лишь смутно прорисовывались очертания ближайших домов. Но казалось, Сэм наблюдает через окно за чем-то очень важным, словно видит какое-то движение в тумане и хочет понять – что же это такое. Такой взгляд когда-то был и у его матери…
Они с внуком виделись нечасто. Сэм работал в порту и ложился спать глубоко за полночь, просыпаясь чуть ли не к восьмому часу утра. Такая роскошь была непозволительна его деду-садовнику. Чтобы ухаживать за растениями, нужно было просыпаться раньше, чем они, а значит – раньше солнца. Лишь изредка им двоим удавалось поужинать вместе. Сейчас как раз был один из таких вечеров. Мужчина преломил хлеб и передал краюху парню. Тот наконец отвел взгляд от окна.
– Спасибо, – сказал Сэм коротко, затем добавил: – Приятного аппетита.
– Как дела на работе? – поинтересовался Баррик, отхлебывая наваристого горохового супа из миски.
– Все так же. Ничего нового. Корабли приходят и уходят, мы их разгружаем и загружаем. Деньги обещали к середине недели.
– Хорошо.
– Опять немного… – пожаловался парень.
– Нам много и не нужно. – Голос деда похолодел. Он знал, какой разговор сейчас опять начнется.
– Ребята в порту говорили об особой разгрузке, для лорда Немезира…
– Никакой он не лорд! – выпалил мужчина и помахал ложкой. – Лорды были в старые времена, а эти – одни самозванцы.
– Потише, или хочешь, чтобы за тобой пришли серые плащи? – Сэм рассмеялся. Для него плащи были просто страшилкой.
– Замолчи. Ты не пойдешь работать на этого проклятого вулуза. Пока я жив – не пойдешь.
– Но… – попытался спорить внук.
– Ты хоть представляешь себе, что они там перевозят? Колдунство всякое, контрабандную соль! Вот что. И ты знаешь, что тебе нельзя прикасаться к ней. Ведь знаешь? Мне ведь не нужно напоминать тебе, что случилось с твоей матерью?
– Да, дедушка. – Парень потупил взгляд и теперь смотрел на содержимое своей тарелки.
Кажется, на какое-то мгновение перед старым садовником опять сидел его юный внук, совсем еще маленький мальчик. Но на самом деле те времена давно прошли. Теперь перед ним сидел высокий и красивый молодой мужчина, а вовсе не дитя.
– Если ты хочешь зарабатывать больше, я могу устроить тебя в один из садов. Я уже со всеми не справляюсь. В посольство Гершена завезли семена пламецвета. Я высадил их на прошлой неделе, и уже показались первые ростки. Ты сам знаешь, какого ухода они требуют… может быть, мне поговорить с госпожой Амирой?
Сэм какое-то время молчал, а затем ответил будто не своим голосом:
– Думаю, можно попробовать.
– Это, конечно, не сад Фейрфакса…
– Вот именно! – выпалил Сэм, а затем, вдруг поняв, что поднял голос на деда, встал из-за стола и направился в свою комнату, на чердак. Остановившись на полпути, он произнес, даже не повернувшись к Баррику: – Прости.
Лишь когда захлопнулась чердачная дверь, садовник понял, какую страшную ошибку он совершил, понял, как оскорбил внука. Было сложно в это поверить, но мальчик до сих пор страдал из-за тех страшных событий, что произошли четыре года назад… Похоже, одно лишь название замка отозвалось болью в его душе.
Баррик так и не узнал, как погиб его сын. Он так и не узнал, почему на следующий день после этого им приказали покинуть замок. Тогда в это было невозможно поверить – их семья следила за садом Фейрфакса много поколений. Баррик был уверен, что мальчик знал, что тогда произошло. Но почему-то до сих пор он не рассказал ему. Возможно, именно поэтому слова о замке так обожгли Сэма.
Закончив ужин, Баррик убрал со стола, закрыл ставни, чтобы смог, уже поднявшийся на уровень второго этажа, не проникал в дом, и вдруг понял, что не сможет сегодня уснуть. Что-то внутри болело. Его мучил необъяснимый страх.
Послышался скрип на крыше дома. Баррик вздрогнул. Затем скрип повторился на внешней стороне стены, но после этого все стихло.
Баррик взял со стола одну из зажженных свечей и направился к комнате внука. На него вдруг нахлынуло беспокойство.
Что, если Сэм сбежал? Что, если он покинул дом, как когда-то сделала его мать, чтобы больше никогда не вернуться? Вдруг он тоже что-то почувствовал, и теперь…
– Я должен попросить у тебя прощения, – произнес он тихо, даже не надеясь, что внук его услышит. – Мне не стоило…
Дверь отворилась, и Баррик заглянул в комнату. Ему показалось, что там было пусто, и сердце его больно кольнуло. Но вот дрогнуло пламя свечи и неровным светом очертило силуэт юноши. Он стоял посреди комнаты и читал что-то написанное на клочке бумажки. Читал в полнейшей темноте. Показался и второй силуэт – черный ворон переминался с лапки на лапку, стоя на столе. Завидев Баррика, ворон крикнул и взмахнул своими широкими крыльями. Неожиданно мощный поток воздуха задул свечу, и когда садовник вновь зажег ее от спички – птицы уже не было, так же как и записки в руках внука.
– Что это было? – спросил Баррик.
– Ты бы мог устроить меня на работу в особняк Гирхарт? – вместо ответа спросил внук.
Садовник на секунду задумался, а затем произнес:
– Думаю, да…
– Завтра.
– Я даже не знаю…
Странное поведение внука пугало его.
– Завтра у меня свободный день, и я бы хотел поработать в саду, – вдруг произнес Сэм совсем другим голосом, спокойным и простым. – Я слышал, что особняк вновь заселили. Ты можешь мне помочь туда устроиться?
Баррик улыбнулся. Ну наконец-то его мальчик набрался ума-разума.
– Ну конечно.
Алиса
Озера они достигли только к вечеру. О приближении к воде возвещал густой туман. Его белое марево поднималось где-то вдалеке и постепенно, по мере движения, обволакивало путников со всех сторон. В какой-то момент Алиса поняла, что дымка простирается не только впереди, но уже и позади их маленькой группы. Воздух был горячим и влажным. Туман становился все гуще и даже окутывал ноги лошадей. От каждого их шага он приходил в движение – клубясь, извиваясь и вновь успокаиваясь. Как до этого исчезли очертания деревьев и небеса, исчезла и дорога, от нее остался лишь цокот копыт по старинной брусчатке. Вокруг царил туман и то странное свечение, что источала его неосязаемая поверхность.
В какой-то момент, когда Алисе уже начало казаться, что мир вокруг перестал существовать, впереди замаячил одинокий огонек фонаря.
– Бродячие огни, – буркнул Эрик, – пытаются завести нас в гиблое место.
– Давно мне не приходилось слышать такой глупости, – фыркнула девушка, хотя где-то внутри она с большим трудом смогла подавить испуг.
Постепенно, по мере их приближения, в тумане начали прорисовываться силуэты построек. Наверное, с дюжину косых избушек будто выросли тут из-под земли, уже покосившиеся и покрытые мхом. Алисе приходилось и до этого видеть нечто подобное – заброшенные рыбацкие деревни все на одно лицо. Даже несмотря на все старания ее отца, последние годы были очень тяжкими для его подданных. Теперь же, после того, что случилось… все, должно быть, стало еще хуже…
Где-то вдалеке гаркнул ворон, отвлекая аристократку от мрачных мыслей. Она бросила взгляд в сторону бродячих огней и обнаружила странного вида конструкцию, пришвартованную к каменистому берегу. Судя по всему, это и был паром. Большой газовый фонарь располагался на его борту. Яркий и ровный свет разгонял туман и резко очерчивал все детали. Паром был большим, сбитым из грубых досок и тонких листов железа. От лампы к баллону с надписью «Газ» тянулся шланг. Еще один шланг шел от баллона к двигателю. Конструкция парома была гротескной. Нельзя было понять, где у него нос, а где корма. Все было покрыто грязью, копотью, тиной, маслом, какими-то бурыми пятнами… да и вообще лишь-Высшие-знают-чем.
Лэнгли возился с какими-то ящиками, перетаскивая их то ли на борт, то ли на берег. Он все так же был облачен в свою поношенную шинель.
– Как добрались? – спросил он вместо приветствия.
– Бывало и лучше, – чуть ли не простонал Томас. День в седле, похоже, доконал деда.
Лэнгли беспечно откинул ящик в сторону, и тот, ударившись о землю, раскололся. Складывалось впечатление, что с грузом он возился чисто ради развлечения, и сейчас оно ему наскучило. Жестом он предложил всем взойти на борт. Алиса и остальные спешились и, взяв лошадей под уздцы, последовали за своим новоявленным нанимателем. На борту было достаточно места и для людей, и для их скакунов, и даже для мула, которому Эрик дал весьма своеобразное имя – Морковка. Как оказалось, единственное, что приводило животное хоть в какое-то подобие радостного возбуждения, был вид самой обычной моркови.
Привязывая свою лошадь, Алиса следила за Лэнгли. Его движения, когда мужчина возился с двигателем, были уверенными – он явно знал, что делает. Но почему-то Алиса знала, что и сам паром, и весь груз – ему не принадлежат. Быть может, эти бурые пятна на досках – все, что осталось от предыдущего владельца? Девушка не знала, чего ожидать от их нанимателя, но для себя она решила, что не повернется к нему спиной и всю поездку будет держать руки на оружии.
Когда Лэнгли таинственными движениями запустил двигатель, тот сначала рыкнул подобно горному льву, а затем заурчал, будто котенок. Лошади испугались и попытались встать на дыбы, лишь мул сохранял свое неколебимое спокойствие.
Испугался и Эрик.
– Это еще что такое? Что это за колдовство?! – воскликнул он.
– Парень, ты никогда не видел мотора? – улыбнулся Томас.
Эрик попытался изобразить, что понимает, о чем идет речь.
– Изобретение местных умельцев, – снисходительно пояснил Лэнгли, направляя паром от берега, – газ добывают в Гершенских болотах, а сюда привозят реками в обход гор. С его помощью крутится турбина, и лодка плывет.
– Как ветер и мельница? – Крестьянин нахмурился.
– Какое удачное начало разговора! – Лэнгли хлопнул в ладоши. – Вот именно об этом я и хотел поговорить с вами.
– О том, что наш друг не видел никогда мотора? – спросил Томас.
– А ты видел? – парировал Лэнгли.
– Когда-то давно – да… но он работал на угле.
– Я тоже видела угольный мотор… то есть паровой двигатель, – вставила свое слово Алиса.
– Там, откуда вы родом, подобных вещей нет… и быть не должно. Здесь же их навалом. – Лэнгли сел на один из ящиков, старик и крестьянин устроились напротив него, Алиса же встала поодаль. Он продолжал: – Все новые технологии, будь то огнестрельное оружие или газовый двигатель… все они пришли отсюда, из Кретча.
– Это как-то связанно с тем, что делаем тут мы? – спросил Томас.
– Непосредственно. – Лэнгли щелкнул пальцами. – Сейчас я все объясню. Технологии всегда развивались в Кретче быстрее, чем в остальных местах. Я бы сказал, это оттого, что город всегда имел свойство привлекать умельцев и гениев. Тут впервые появилось множество изобретений, которые сейчас в ходу и в других метрополиях и баронствах. Например, газовое освещение улиц… – Лэнгли немного запнулся на этих словах. – Последние годы, как раз с начала правления архонта Нолана Гамельского Второго, технологии стали появляться как грибы после дождя… или как ростки на пепелище сгоревшего леса…
– Это никак не отвечает на мой вопрос, – нахмурился старый вор.
– Я еще не закончил. Пару лет назад в городе стали происходить загадочные убийства. Тогда этому никто не придавал особого значения, но в последнее время они участились. Стали погибать важные люди. В результате архонт впервые выступил на публике и пообещал, что с убийствами будет покончено. Для этого он нанял троих детективов из Многоречья, учеников знаменитого охотника за головами Мейса.
– Так это их мы… убили? – ужаснулся Эрик.
– Не их. – Томас покачал головой. Он, похоже, понимал, к чему клонит Лэнгли.
– Конечно, это были никакие не детективы. Да и знаменитый Мейс тут ни при чем. – Лэнгли развел руками. – Есть силы, которые не захотели упустить этот шанс, чтобы подобраться к архонту. Вы убили троих шпионов, которые собирались выдать себя за детективов.
– Это сложновато для меня. – Алиса потерла виски.
Застучало в двигателе, и Лэнгли отвлекся на какое-то время.
Старик, девушка и парень переглянулись. Их диалог был молчалив, но всем сразу все стало ясно. Алиса была против сомнительного предложения Лэнгли, Томас, казалось, заинтригован, а Эрик не понимал ровным счетом ничего, но ему уже ничего и не оставалось, кроме как играть предложенную партию и идти за всеми.
Алиса медленно потянулась к ножу, вытащила его из ножен, но тут наткнулась на холодный взгляд Томаса. Сейчас был идеальный момент, чтобы атаковать Лэнгли, но старый вор покачал головой. В его взгляде девушка увидела и осуждение, и холодную уверенность. «Мы выслушаем его до конца», – будто говорил он, но убирать клинок девушка не стала.
– Отрежешь себе? – Эрик протянул ей солидный кусок вяленого мяса.
Алиса опешила от такой неожиданной смены настроения. Взяв свободной рукой за край предложенного угощения, она отрезала от него треть. Эрик отвернулся от нее и предложил мясо Томасу. Тот сначала взглянул на него с аппетитом, но затем отказался. Ему, кажется, все еще было нехорошо от дневного похода. Как раз в этот момент к ним вернулся наниматель. Эрик совершенно спокойно протянул мясо ему. Лэнгли улыбнулся, и в его руке появился небольшой метательный нож. Откуда взялся этот блестящий кусочек металла, Алиса так и не поняла, он просто появился в руке мужчины. Острое лезвие прошло сквозь мясо, как сквозь воздух, и вновь исчезло, а его владелец опять уселся на ящик.
– Вам надо пробыть в шкуре детективов всего полгода. Поищете убийцу, необязательно слишком усердно, разузнаете о том, на кого работали детективы, может быть, выполните кое-какие мои поручения. Я плачу десять золотых ликов за оборот Шпиля, – сообщил он, откусывая кусок мяса.
– Двадцать. – Томас откупорил кувшин вина, наниматель кивнул. И старик добавил: – Каждому.
– Плюс к тому я обеспечу вам безопасность от преследования. Ни один из ваших портретов не попадет в город, пока вы работаете на меня.
– Пока работаем – да. – Алиса ткнула в сторону Лэнгли пальцем. – А что потом?
– А потом я позабочусь, чтобы вы могли вернуться к своей нормальной жизни… или начали новую. Вы сами понимаете, какие деньги и какая власть стоят тут на кону. А с деньгами и властью нет ничего невозможного.
– Нам предстоит выдавать себя за детективов, – начал суммировать Томас, – и еще за шпионов… а кроме того, шпионить для тебя?
– Так точно.
– Какие же из нас детективы? – вздохнул Эрик.
– Такие же, как из тебя рыцарь. – Алиса наконец нашла в себе силы улыбнуться.
– Не совсем, – вдруг заявил Томас, – я много лет был по ту сторону баррикад от разного рода сыщиков. Если бы их методы работы были мне незнакомы, я попался бы куда раньше… Так что с этим проблем нет. Но я хочу знать, против кого мне предстоит работать. Кто послал этих шпионов?
– Я мало знаю о нанимателях тех троих бедолаг, – пожал плечами Лэнгли. – Все, что мне известно, – это то, что зовут себя они черными лампами…
И с последними словами Лэнгли ветер вдруг пришел в движение, разгоняя туман. Внезапно в ночи засверкали сотни, даже тысячи огней – все еще скрытые дымкой, они пылали подобно звездам. Это были огни города – свет окон и уличных фонарей. Со стороны озера были видны причал и торговая площадь, сейчас почти опустевшая. За ней улицы поднимались на холм, и можно было хорошо рассмотреть дома – высокие и узкие, сложенные в основном из камня и кирпича, а иногда из темно-красного гамельского дуба. На многих домах были вывески, а значит, жил в этом районе люд ремесленный или торговый. Огни поднимались и выше, растворяясь в остатках тумана и ночи. Их было так много, что становилось ясно – видна лишь малая часть этого величественного города.
По правую руку от рыночной площади возвышалось грандиозное строение серого камня, с прямоугольными, будто рублеными, башнями. Ощетинившаяся сотней пушек, эта махина была здесь, чтобы защитить от возможного вторжения устье реки, ведущее на север, в глубь города.
– Форт Мейсер, – сказал Лэнгли, уловив взгляд Алисы, и направил паром вверх по реке.
По правому борту в темноте вырисовались очертания строений не менее внушительных, но, конечно, не таких величественных, как форт. Это были здания красного кирпича, без видимых окон. Вместо пушек тут были трубы – вздымающиеся в небеса и смотрящие в реку. Те, что торчали вверх, извергали клубы дыма, а те, что шли параллельно земле, выливали в реку зловонные отходы. Запах был резким, он проникал в горло и оставался в нем едким осадком. Алиса прикрыла нос рукавом. По мере их движения запах становился только сильнее. Даже туман тут менял свой цвет. Он становился то ли желтым, то ли зеленым.
Левый берег реки, по которому они сейчас поднимались, представлял собой гранитную набережную, когда-то, наверное, бывшую прекрасной. Сейчас на ней громоздились уродливые склады и какие-то технические здания. Бронзовые головы львов на искусственном берегу уже почернели, а местами вместо них зияли проломы.
– Индустриальный район, – Лэнгли указал направо, а затем налево, – и Старый город.
Вскоре и заводы, и склады оказались позади. Паром прошел под массивным каменным мостом и оказался перед устьем реки. Здесь туман был все еще в полной силе, и разглядеть берега было невозможно. Лэнгли направил паром по левому протоку, и в этот момент перед ними в тумане замаячил огонек. Совсем скоро во мгле проявились очертания небольшой весельной лодки. Та, груженная какими-то ящиками, двигалась им навстречу. В ней находился всего один человек.
Эрик тем временем был буквально зачарован работой мотора, а Томас, кажется, задремал. Только Алиса и Лэнгли видели человека в лодке. Тот был на веслах и сидел к ним спиной. Когда же их посудина приблизилась к лодке, мужчина обернулся.
Его глаза – один черный как смоль, а второй белый как жемчуг – буквально впились в душу Алисы. Она с ужасом смотрела на его опаленное, изуродованное огнем лицо и не могла отвести взгляда. Правая сторона этого человека была нормальной – он был немолод и по-своему красив. Но вся левая сторона его тела – не только лицо, но и рука, а возможно, и торс – была покрыта грубыми серыми шрамами и рытвинами. Быть может, Алисе это только показалось, но от опаленной кожи исходил пар, будто старые раны до сих пор объяты огнем.
Когда лодка, а с ней и опаленный человек исчезли в тумане, Алиса еще какое-то время смотрела им вслед.
– Ночь Цветов породила его, – вдруг сказал Лэнгли.
Алиса вопросительно посмотрела на него.
– Укрощенный людьми огонь взбунтовался. Все газовые лампы, подключенные к магистрали, начали взрываться, расцветая огненными цветами. В ту ночь погиб старый архонт… и половина города. Погибла и эта несчастная душа… Высшие отняли у него жену и двоих детей, но сохранили жизнь. Он получил свои ожоги, спасая их из огня. Бедный Ричард, он даже не знал, что к тому моменту они уже задохнулись дымом. Смерть пришла к его близким во сне. Высшие спасли их от боли, чего нельзя сказать о нем самом. Огонь забрал у него все, а остального он лишил себя сам…
– Вы знали его? – робко спросила Алиса, впервые за долгие месяцы борясь со слезами.
– Когда-то он был капитаном городской стражи. Многие тут знают его историю.
Алиса хотела что-то сказать, но в этот момент паром остановился, пожалуй, слишком резко, и она чуть не упала, еле удержав равновесие.
– Подъем! – объявил наниматель. – Прибыли!
Эрик тут же вскочил на ноги, а Томасу понадобилось какое-то время, чтобы сбросить с себя оковы старческого сна.
Паром расположился возле набережной, которая в этом месте спускалась к воде. Лэнгли отошел от мотора, после чего быстро и ловко пришвартовался, используя трос.
– Вам нужно идти по Белой улице до Ремесленной площади, – произнес он, активно жестикулируя. – Пересечете ее и продолжите идти на запад, по Большой Гершенской. Там, почти у ворот, вы найдете постоялый двор «Отдых колдуна». У них есть конюшни и теплые постели. Поспите, наберитесь сил. Через пару дней я с вами свяжусь.
– Где наш задаток? – прокряхтел старый вор, поднимаясь на ноги.
– Ах да, конечно! – Лэнгли кисло улыбнулся, протягивая ему кошель с монетами. – Тут хватит на первое время.
Эрик уже отвязал лошадей, и, взяв их под уздцы, все сошли на берег. Морковка сам, без какой-то указки последовал за всеми.
Когда все сошли на берег, Лэнгли спешно отшвартовался и вскоре скрылся в тумане.
– Так что, мы остановимся в этом… «Отдыхе колдуна»? – спросил Эрик.
Томас широко улыбнулся:
– Ну конечно же… нет…
Сэм
Смог окутал Сэма, пока он двигался по Змеиному переулку. Даже ранним утром вонючий туман не отпускал этот, наверное, худший район в городе. Тут на месте пепелища, возникшего после Ночи Цветов, вырос город-лабиринт, ныне населенный вулузами, кельдами и прочими иноземцами. Воры, проститутки, попрошайки и убийцы – это был их дом, и показываться здесь было чревато. Но юноша не боялся возможных грабителей. Он был молод, высок, плечист и невероятно силен. А самое главное – он знал о своей силе. Работая в порту, Сэм поднимал такие тяжести, которых другие и вчетвером от пола не оторвали бы. Не единожды к нему приходили люди и предлагали разного рода темную работенку, порой весьма настойчиво, но каждый раз он отказывался. Так было до прошлой недели, когда к нему за помощью обратился некий Лэнгли. Тому нужен был человек, сторонний криминальному миру, да такой, что смог бы прикрыть ему спину на важных переговорах. Этим человеком и стал Сэм. Он бы отказался от подобного заработка, но Лэнгли предложил ему не деньги, а нечто, от чего отказаться было нельзя. Он предложил ему информацию, ту, что парень искал вот уже четыре года. Сделка была заключена, а тем же вечером семеро мордоворотов получили по заслугам за попытку нарушить свою часть сделки. Четверых взял на себя юноша, а троих – его наниматель. Встреча окончилась именно так, как тот и ожидал. Но зачем ему были нужны отчеты о перевозке заключенных в прилегающих регионах – так и осталось загадкой.
– Тебя ждет великое будущее, – проговорил он, похлопывая Сэма по плечу.
Лэнгли исчез, так и не дав ответа на волновавший Сэма вопрос. Тогда он решил, что его обхитрили, но сегодня ночью, после ужина, в его комнату влетел ворон. Он принес записку, в которой была всего одна короткая строчка: «14 по Большой Гершенской, особняк Гирхарт, второй этаж, бежевая комната». Именно то, что ему обещал наниматель.
Сэм оставил записку у себя в комнате – в тайнике под половицей, а адрес запомнил. Сейчас он шел туда кратчайшей дорогой. Лишь единожды он столкнулся взглядом с кем-то из местных, но тот, завидев серп на поясе юноши, правильно рассудил, что лучше с ним не связываться. Со стародавних времен простому люду было запрещено носить оружие, и каждый ремесленник учился пользоваться своим инвентарем, чтобы защитить семью. Такова была традиция. Даже на войну порой ополченцы шли с вилами да топорами. Мясники владели ножами, кузнецы – молотами, и все это было грозным оружием в умелых руках. Садовники, травники да пахари обучали своих сыновей тому, как драться с серпом и косой. Кому-то это оружие могло показаться и не очень-то опасным, но Сэм знал, какая в нем скрыта сила. Его собственный серп был выкован из толстой закаленной стали. Когда-то он принадлежал его дяде и был подарком от самого архонта Кретчийского за годы верной службы.
Змеиный переулок оказался позади, и, выйдя на Ремесленную улицу неподалеку от котла ткачей, юный садовник направил свои стопы в сторону Скалы, к Ремесленной площади и Большой Гершенской улице. Немного поразмыслив, он свернул на Малую Гершенскую и преодолел остаток пути переулками. Выглянув из-за каменной стены одного из домов, он наконец увидел свою цель. Особняк Гирхарт – старое здание, пустовавшее почти круглый год. Лишь изредка архонт предоставлял его уважаемым гостям города и их делегациям. Дом располагался на возвышенности, в непосредственной близости от Скалы. Это был трехэтажный особняк с садом и несколькими постройками.
Сэм быстро пересек Большую Гершенскую и направился к воротам. Они были слегка приоткрыты, и возле них стоял мужчина в необычной военной форме – он был при топоре, подобно обычному разбойнику, но его торс украшала красного цвета кираса, такая, какой молодой садовник еще никогда не видел. Поверхность доспеха была гладкой, матовой, на нем не было ни отличительных знаков, ни гербов, ни каких-либо еще символов. По мере приближения Сэма к воротам рука мужчины приближалась к топору.
– Эй! Ку’да? – резко спросил он. В его голосе чувствовался акцент иноземца.
– У меня рекомендательное письмо для управляющего, – произнес Сэм, вытаскивая свиток, который ему вручил дед.
– Ре’комендательное? – Охранник, похоже, не знал этого слова.
Сэм развернул свиток и продемонстрировал его содержание. Иноземец быстро пробежался глазами по строчкам, явно не понимая текста, но затем его взгляд коснулся архонтской печати.
– Да, да, – произнес он, – про’ходи.
Сэм лишь пожал плечами, попытавшись изобразить что-то наподобие дружелюбной улыбки. Иноземец же всем своим видом показывал презрение в смеси с усталостью и раздражением. И правда он был чем-то обессилен. Сэм подумал – дальней дорогой. Сапоги, брюки и короткий плащ мужчины были испачканы дорожной пылью, кроме того, от него разило потом – мужским и лошадиным. Действительно, кто бы обрадовался дежурству у ворот сразу после утомительной дороги? Когда Сэм шел от ворот в сторону дома, чувствовалось, что охранник буквально буравит его затылок своим взглядом.
Впрочем, неприятная встреча тут же забылась, когда садовник оказался в родной для себя стихии. Прилегающую территорию к особняку можно было скорее назвать парком, нежели садом. Да, площадь была не такой уж и большой, но, с его точки зрения, это был именно парк. Узкие симметричные дорожки известковой брусчатки, ночью освещаемые газовыми фонарями, вели к беседкам и скамейкам. Между ними в идеальном соотношении стояли многолетние хвойные и лиственные деревья. Края тропинок обрамлял декоративный кустарник. Парк был очень небольшим, но чувствовалось, что высаживали его с любовью и настоящим мастерством. Сейчас, конечно, он находился в некоем запустении и успел немного одичать. Но если отнестись к этому маленькому мирку с должным уважением, Сэм твердо знал, можно вернуть ему былое величие. Впрочем, он пришел сюда не за этим, что бы ни говорило письмо у него под курткой.
Вскоре Сэм оказался у дома. Он быстро осмотрелся – возле парадного входа расположились телеги и лошади. Несколько человек в красных льняных рубахах переносили в дом какие-то ящики. Похоже, Сэм верно угадал насчет дальней дороги. Двое мужчин в кирасах поднимали знамя над наспех установленным флагштоком. Знамя это было под цвет их доспехов и также не несло никаких отличительных знаков. Просто кусок ткани цвета крови.
Сэм направился в противоположную от них сторону – к двери для прислуги. В любом особняке ее было легко найти по многочисленным кухонным трубам, что проступали на крыше. К слову, дыма не было. Сэм подумал, что ему может повезти и он не встретит никого из слуг.
Дверь была открыта. Он проскользнул внутрь и тут же столкнулся взглядом с пожилым мужчиной. Тот был одет в поношенный сюртук, а на его крючковатом носу красовалось пенсне. Мужчина стоял склонившись над кухонным столом и записывал что-то в большую амбарную книгу. Весь его внешний вид говорил о том, что это старший слуга в доме.
– Я могу чем-то вам помочь? – спросил он размеренным тоном, хотя в его взгляде читалось некое удивление.
Сэм выудил письмо и, пройдя по кухне, протянул его камердинеру, тот принял его и, развернув, внимательно изучил, после чего вернул юноше. На долю секунды на лице мужчины проступила улыбка.
– Сэм Хайн? Мое имя Роберто. Неделю назад, – проговорил он медленно, – я бы вас расцеловал. Внук самого Баррика Хайна в моей кухне! Видят Высшие, саду не хватало руки мастера, но теперь…
– Я понимаю… – попытался сказать Сэм, но камердинер его перебил:
– Сад вырубят, молодой человек. Уже ничего не поделать. Деревья выкорчуют и продадут на лесопилку за городом. Проклятые красные наемники… – Он вдруг нервно оглянулся, как если бы боялся, что кто-то может услышать его слова. – Я понятия не имею, чего от них хочет архонт, но теперь особняк принадлежит им. Сейчас я закончу опись и буду собирать вещи… так что… ваши услуги не потребуются…
– Вы позволите мне осмотреть дом? – вдруг выпалил Сэм то, что было у него на душе.
Роберто усмехнулся.
– Я тут уже не работаю. Все решают эти иноземцы. Вы можете спросить у них. По мне, можете хоть набить карманы столовым серебром.
Парень посмотрел на пожилого мужчину с пониманием во взгляде. Он знал, каково это – отдать дому часть своей души, чтобы затем, спустя полжизни, тебя из него вышвырнули. Он хотел было произнести слова сочувствия, но вместо этого спросил:
– Где бежевая комната? – При этих словах его рука будто сама легла на пояс, ближе к серпу.
Камердинер увидел этот жест садовника, и у него, похоже, тут же возникло четкое понимание того, что сейчас произойдет.
– Наверху. Третья дверь от большой лестницы налево, или пятая от лестницы для слуг, – сказал он, закрывая книгу и направляясь к выходу.
– Девушка там? – спросил Сэм, когда Роберто проходил мимо него.
Тот лишь заглянул ему в глаза и кивнул, то ли отвечая на вопрос, то ли говоря: «Сделай это».
Когда камердинер покинул кухню, юноша уже поднимался по лестнице для слуг. Оказавшись на втором этаже, он замер перед выходом в коридор и прислушался. Со двора доносился топот и гомон, но сквозь них четко было слышно, как две пары ног переминаются по скрипучим половицам в небольшом отдалении от лестницы.
Затаив дыхание, Сэм быстро выглянул за угол. Двое наемников в красном стояли у двери бежевой комнаты. Один из них смотрел прямо на него.
– Эй! Кто там? – громко сказал мужчина.
Сэм спрятался обратно и выругался про себя.
Наемники обменялись парой фраз на незнакомом языке, и тут же скрип половиц усилился – один из них пошел в сторону юноши. В этот момент Сэму стало по-настоящему страшно. Он буквально не мог дышать от напряжения, которое возникло во всем его теле. По коже прокатилась волна жгучего холода. Если сейчас что-то пойдет не так… он никогда не увидит ее.
«Катрин», – прозвучало в его голове имя.
В ту ночь, когда ее забрали, он не мог помешать – внук садовника был всего лишь четырнадцатилетним мальчишкой. Теперь, когда он стал мужчиной, Сэм верил: никто не сможет помешать ему забрать ее обратно.
Он шумно вдохнул воздух и вышел из-за угла, выпрямившись в полный рост. В его руке сверкнул острый серп.
В руках наемника блеснуло лезвие топора.
Сэм выдохнул со звериным рыком и дернулся вперед. Лезвие его оружия легло на топорище, и он увел удар в сторону. Выпад получился неожиданным, и враг на секунду растерялся. Пользуясь этим замешательством, Сэм со всей силы ударил наемника свободной рукой. Тот отшатнулся и тут же получил удар ногой сбоку под колено. Туша в кирасе повалилась на пол.
В это же мгновение Сэм столкнулся взглядом со вторым мужчиной и с дулом его пистоля. Раздался выстрел.
Сквозь жар горящей в нем ярости и холод охватившей его решительности Сэм почувствовал удар, но боли не было. Расстояние между ним и вторым врагом исчезло в доли секунды. Пока наемник тянулся за своим топором, на его шею уже легло лезвие серпа. Садовник не собирался его убивать. Он уперся локтем ему в грудь и прижал к стене. Их взгляды встретились будто две грозовые тучи.
Лицо наемника было украшено черной бородой и шрамами. Он него несло потом и выпивкой, а еще запахом хищника, привыкшего отнимать чужие жизни. Он был опытен и понимал, что если дернется сейчас, то сам себе распорет шею. Мужчина попытался что-то сказать, но садовник прервал его ударом лба в лицо и тут же отпустил серп – наемник повалился без сознания.
Сэм подхватил ключ с пояса поверженного врага, спешно отпер дверь и проскользнул внутрь. В бежевой комнате было темно: гардины сдвинуты на окнах, – и лишь отголосок утреннего света проникал внутрь сквозь их бархатные складки. Было четко слышно, как люди взбегают по главной лестнице на второй этаж. Выстрел, вне всяких сомнений, поднял по тревоге каждого алого наемника в округе. Громкие и злые голоса, выкрикивающие проклятья и команды на чужом языке, приближались. Действовать надо было быстро.
Юноша запер за собой дверь и оставил ключ в замке. Затем он вцепился руками в массив дубового шкафа, стоявшего рядом, и одним сильным движением обрушил его на проход, создавая баррикаду.
– Что происходит? Кто вы? – услышал он мелодию знакомого голоса.
Обернувшись, Сэм увидел ее. Это была уже не та девчушка, что он знал четыре года назад. Она стала взрослой, сильной и еще более прекрасной. Густые рыжие волосы локонами спадали на плечи, а в огромных темных глазах горел огонь. Девушка стояла перед ним в одной ночной рубашке. В руках она сжимала увесистый подсвечник.
– Катрин… – улыбнулся Сэм.
– Что вам нужно? – спросила она с вызовом в голосе, хотя было видно, что Кэт испугана. Затем, не дожидаясь ответа, она проговорила: – Если вы меня хоть пальцем тронете, то мой отец…
– Кэт, – повторил садовник, – это же я, Сэм.
Девушка запнулась на полуслове. Несколько секунд она смотрела на него, не понимая, что происходит, а затем вдруг выронила подсвечник и зарыдала. Сэм бросился к ней и тут же заключил возлюбленную в свои объятия.
Будучи почти в истерике, она лепетала что-то о том, как сильно он изменился, но это не имело никакого значения. Спустя столько лет он наконец-то был рядом и мог ее защитить.
Раздались звуки ударов. Наемники ломали дверь, пока что безуспешно.
– У тебя кровь… – всхлипнула Кэт.
– Я не…
Сэм вдруг осознал, что ранен и его собственная кровь пропитывает белую рубаху под кожаной курткой. Но боли не было, и он никак не мог сообразить почему.
– Послушай… – Катрин отстранилась от него и заглянула в глаза. Сквозь слезы в ее взгляде читалась решительность. – Ты должен уходить.