Не знаю, какая муха меня укусила, но едва мы оказались в коридоре, я вдруг вновь подняла руки вверх и вцепилась в его шею, пряча зареванное лицо за упавшими вперед и совсем разлохмаченными волосами.
И снова грохот за окнами коридоров заставил меня икнуть в голос.
– Что с тобой? – вкрадчиво уточнил экс-жених. – Неужели было так больно?
В ответ лишь стиснула зубы и устроила щеку поудобнее на его жесткой форме – кителе, точнее, пиджаке, застегнутом на все драгоценные пуговицы по самое горло.
Тело прошибла крупная дрожь со следующим протяжным раскатом после мигнувшей за окном двойной вспышки.
Не знаю, какие выводы он сделал из-за моего поведения, но вопросов больше не задавал и лишь ускорился. Жаль, мой бельевой шкаф заставлен чемоданами да сумками. Спрятаться бы в нем и не слышать всю эту чертову непогоду. И проблема, считай, решена.
Несколько минут спустя мы добрались до общежития.
– Что с ней? – спросил один из дежурящих на девичьем этаже. Да еще и коснулся рукой моей спины. От неожиданности я вздрогнула. А Шуат в ответ лишь прорычал:
– Не твое дело, Ан’Сельф! Приказ Ан’Урдо отнести Айри в комнату.
– Х-хорошо. – Студент даже слегка запнулся. Тоже мне, охранник. И, после недолгой остановки, яркий представитель семейства Райхон продолжил свой путь почти бегом.
Несколько мгновений, и я почувствовала, как меня аккуратно уложили на кровать, почему-то чужую, пахнущую духами Сиеры. Но сейчас мне было не до того, чтобы перелечь. Стало вдруг так страшно, а снаружи вновь сверкнул целый каскад вспышек. И я вцепилась в руку Шуата, жалобно пискнув:
– Прошу, останься…
«Чудо из чудес, – промелькнула в моей голове мысль. – Неужели получилось сказать то, что думаю?»
А на улице громыхнуло так, что я чуть не подпрыгнула с кровати, чтобы кинуться прятаться в шкаф или, например, забраться к дракону на ручки.
«Зря только попросила остаться», – запоздалое сожаление посетило мою бедовую голову. Поскольку Ан‘Шуат, отцепив от себя мои руки, покинул комнату, громко хлопнув дверью напоследок. А я все-таки кинулась к шкафу. С грохотом вытащив деревянную пустующую полку, кинула ее на пол. Туда же отправились раздобытые недавно чайники. Они разбились, жалобно звякнув. Но мне было не до того. Изнывая от страха, я залезла внутрь, спиной вперед, и ближайшей к дверце рукой потянула ту на себя. Едва пальцы не прищемила.
И вот, что значит закон подлости. Стоило мне только устроиться в шкафу и перестать дрожать, слыша лишь отдаленный негромкий гул, как вдруг, несколько минут спустя, непогода стихла. Но нет, нашли глупую натуру! Я не торопилась вылезать. Вот совсем. Гроза – штука коварная. Нет-нет, а потом как шарахнет! Как испугает до заикания!
В общем, я просидела так еще немного, пока не почувствовала противное покалывание в ногах, поэтому все-таки попробовала осторожно выглянуть наружу. Приоткрыла дверцу, прислушалась. Тишина.
Открыла шире – пригляделась, вроде бы за окнами уже не сверкает. И даже дождь перестал.
Уф. Робко обрадовалась окончанию непогоды и отважилась выбраться наружу, вылезая вперед босыми ногами.
И…
Какая же я временами бываю глупая! Совсем позабыла про разбитые чайники, которые выкинула на пол, освобождая себе место в шкафу. Поднялась с корточек, сделала несколько шагов к своей кровати и негромко вскрикнула, а затем зашипела, прыгая на одной ноге.
Вдруг створки ближайшего ко мне окна распахнулись, и на пороге балкона возник он. Шуат. Мокрый, растрепанный и надменный. Нет, наверное, все же встревоженный. Или мне это показалось? Не знаю. Наверное. Просто эмоции на его лице почти полностью скрывала тень.
– Я пришел проведать. Как ты? – оправдался он, махнув рукой себе за спину.
– Ты умалишенный? – невольно вырвалось у меня, хоть и после цензуры. Я хотела назвать его просто психом. – Летать в такую непогоду?!
– Не кричи… – прошипел он шепотом. И сделал шаг назад, планируя улететь.
А я хотела метнуться к нему, чтобы остановить. Но зачем? Непонятно, неосознанно и нелогично вышло. Крайне нелогично. А еще глупо.
Ступив на раненую пятку, ойкнула в голос и чуть было не упала. Шуат мигом оказался подле меня и все-таки поддержал за руки, выставленные вперед, чтобы первыми встретиться с полом вместо лица.
– Что с твоей ногой? – спросил он негромко. – Неужели лодыжка все еще…
Но, увидев капли крови на полу и разбитую посуду, замолчал. Удивительно. Даже спрашивать ни о чем не стал. В очередной раз поднял меня на руки и усадил на кровать.
– Будь здесь, – пророкотал тихонько, отстраняясь и устремляясь к окну.
Но я снова учудила:
– Останься, п-пожалуйста, – попросила его зачем-то.
Может быть, хотела поблагодарить? Возможно. Вот только слова благодарности застряли комом в горле, не позволяя произнести мысли вслух.
И Шуат, вздохнув, все-таки остался, но поморщился, как от зубной боли.
– Надеюсь, ты знаешь, чем рискуешь, – проворчал он. Отчего-то замер и приближаться не стал. А еще, немного подумав, прошел к моему шкафу, вопрошая: – Где у вас тут бинты и мази?
– У меня их нет, – честно призналась я.
Дракон бросил свою затею с поисками и.... Что он делает?! Встал предо мной на одно колено?!
– Ногу, – приказал экс-жених изумленной мне. – Осмотрю рану.
– Да не стоит…
– М-м-м, возьмешь и попросишь моего брата? – вознегодовал он. – Ногу!
Я, оскорбившись, все-таки водрузила свою пятку ему на ладонь. Удержалась от едкого замечания и промолчала, когда Шуат, отворачивая лицо, полез стягивать с меня чулок. Смутившись, я немного помогла ему в этом. Еще чего, будет он мои бедра трогать. Похоже, этот наглый дракон подумал о том же, неприязненно морщась.
Правда, что удивительно, действительно осмотрел рану под небольшим зажженным световым шаром люстры, висящей под потолком. Аккуратно и скрупулезно проверил наличие осколков в ранке. После удовлетворительно кивнул и еще раз стер выступившие капельки крови моим же чулком. А перед тем, как опустить раненную ногу на пол, еще и подставил выуженный из-под кровати тапок. Чужой, правда, но не суть.
Я не придумала ничего лучше, чем спросить его о давно наболевшем:
– Скажи, пожалуйста, почему ты все-таки отказался от помолвки?
Подымаясь обратно на ноги, Шуат, похоже, не ожидал этого вопроса. Наши взгляды встретились, я слегка ему улыбнулась, а он застыл, но молчал. Поэтому поспешила добавить, предлагая варианты:
– Потому что я альбинос, да?
– Чепуха! – фыркнул он громко, а после опасливо обернулся к двери. Ах, так он боится, что нас застукают одних в комнате?
– Но тогда что? – спросила я, злорадно повысив голос. Немного. Однако Шуат понял мое намерение и вынужденно пояснил без особого энтузиазма:
– Древние предания гласят, что белый окрас у драконов – признак чистокровности. Иными словами, такое может случиться из-за родственных браков. А всем известно, что род Дрейкон – один из пяти сильнейших. Поэтому тот факт, что ты альбинос, наоборот, повод для гордости и даже зависти.
Н-да, не такого ответа я ждала.
– И? Если не эта причина, то…
– Ты родилась уже взрослой, – быстро признался он. А после вздохнул и спросил: – Я присяду?
В ответ я изумленно кивнула. Подождите, он ждал, что родится какая-нибудь десятилетняя девочка? Да ладно!
– Не смотри на меня так, – предостерег он. – Мне порой кажется, что ты совсем не от мира сего.
И в этом он был прав. А я теперь уже не могла отделаться от чувства отвращения, неожиданно посетившего меня, и передернула плечами.
Изврат… Ой, Шуат, глядя на мою реакцию, проворчал:
– Дослушай, прежде чем делать выводы! – Набрав воздуха в грудь, он начал пояснять: – Видишь ли, все драконицы слишком независимы и своевольны. А еще горделивы и честолюбивы. Впрочем, как и мы, драконы. Отсюда и проблемы с заключением браков у взрослых особей. Достигнув совершеннолетия, многие из вас отказываются завести семью, выбирают себе карьеру на военном поприще, как, например, твои сестры, или же уходят к зверолюдам ради исследовательской деятельности.
– И вы поэтому… – начала было делать выводы я.
Но Шуат меня перебил:
– Да, мы заключаем договорные браки, обязуя родителей передавать девочку на воспитание в семью жениха, которая, постепенно привыкая и привязываясь к своему нареченному, в будущем должна будет заняться не карьерой, а продолжением драконьего рода.
На этих словах он умолк, явно дожидаясь завершения моей бурной мозговой деятельности.
– И? – подтолкнула я его продолжать. Ух, попкорна бы сейчас. Прямо мыльная опера какая-то.
– Что «и»? Тебе пришлось расплачиваться за поступок своей сестры, а так как Куэн уже довольно взрослый, то обязанность нового договорного брака пала на меня. Моя семья из-за нарушения обязательств должна была ждать три года до следующего рождения девочки. А потом еще и заниматься воспитанием около девяти лет до совершеннолетия. Но…
– Именно поэтому, увидев, что я взрослая, а значит, строптивая, ты отказался от меня, чтобы попробовать получить невесту в следующий раз? – пришла к выводу я, слегка улыбнувшись. Наконец-то начала хоть немного его понимать.
Но, увы, Шуат и тут умудрился меня удивить:
– Нет, не совсем так. Деталей разглашать не могу. Только лишь то, что в моем решении принял участие Куэн.
Все, дайте ручку и листочек, запишу детали и подробности, вернусь и заработаю на сценарии для голливудской мелодрамы. Вот только вернусь ли? А если нет, то, что с этим всем делать дальше?
Невольно задумалась и даже не заметила, как потянула правый большой палец к губам всего лишь для того, чтобы погрызть ноготь. Но сидящий рядом Шуат все не так понял и зачем-то спросил:
– Все еще болит?.. – Чем вогнал меня в очередной ступор. Затем прибил напоследок своим: – Извини.
Так, подождите, за что он извинился? Неужели за тот укус?
И снова наши взгляды встретились, а этот наглый ящер, пользуясь моим состоянием, взял и провел пальцем по моей нижней губе так щемяще-трепетно… И так странно! Не то слово странно!
Миг, и он меня поцеловал, легко, едва касаясь. Что-о-о? Кольцо его рук сомкнулось на моей спине, дрогнувшей от такого вопиющего нарушения личного пространства. Правда, этот наглец тут же подскочил, как ужаленный, услышав шаги за дверью. Несколько мгновений, и он улетел, выбежав на балкон.
А я?
Я перевела удивленный взгляд на деревянную ручку дверцы моего бельевого шкафа, стоящего прямо напротив кровати Сиеры, только у противоположной стены.
– Ты как? – услышала я сквозь пелену собственных мыслей вопрос Раулы, причем совсем близко.
А что, если мне это все просто показалось? И сам Шуат тоже?
Но нет.
Глянула на черепки от разбитых чайников, валявшихся на полу, и распахнутую настежь дверцу балкона. Увы, не показалось.
– Что здесь произошло? – тихонько уточнила Эн’Сиера, присаживаясь рядом со мной. Не услышав моего ответа, даже осмелилась меня приобнять и легонько похлопать по спине. – Ну-ну, не расстраивайся. Если он к тебе пристает, знай, ты всегда можешь призвать его к ответу на совете.
– Пристает? – удивилась я, возвращаясь в реальность, – Кто? Шуат?!
– Так я ошиблась? И это не он разгромил все тут? – начала рыженькая соседка. Но я поспешила опередить полет ее фантазии:
– Нет, чайники разбил не он. Э-это все моя вина, я… – не знаю, что на меня нашло, но я все-таки решила рассказать про свою самую главную фобию, – испугалась молний, и поэтому, когда он ушел, выкинула вещи из шкафа и спряталась внутри.
– А балкон?
– Ах, наверное, ветром открыло. – Вот здесь уже правду говорить не стала, выдав первое пришедшее в голову оправдание. И, что удивительно, цензура мне в этом очень помогла.
А ведь действительно, если каждый поцелуй, даже такой, считать приставаниями, то у совета была бы целая куча дел.
– Смотри, у нас еще сегодня основы магии до обеда, – подала голос Эн’Раула, стоявшая все это время у закрытой двери. Интересно, зачем? Охраняла, что ли? – О, а что с твоими чулками?
– Ой, да пятку поранила… – И тут я, наконец, осознала, как все это выглядит с их стороны. Сижу я, значит, на чужой кровати, кругом бедлам. Поэтому подскочила, как Шуат несколькими минутами ранее, только захромала к своей койке, бросив через плечо изумленной Эн’Си:
– Извини за испорченный тапок.
– Мелочи, – отмахнулась в ответ рыженькая. Она лишь вздохнула и повела плечами. А после все-таки, похоже, обиделась, припечатывая следом: – Только, если не хочется говорить правду, то лучше просто не говорить ничего, чем придумывать неуместные оправдания. Ладно, мы, слабые маги, но преподаватели-то умнее будут. Перед допросом они призывают печать распознавания лжи.
Услышав все это, я даже застыла на месте, а после обернулась, встретившись с внимательными и изучающим взглядами обеих. Я чувствовала себя странно. Сначала просто душевное тепло от того, что в этом чужом для меня мире хоть кому-то небезразлична или хотя бы интересна. А потом пришел страх. Ведь, что делать в случае, если меня не поймут и сдадут драконьей маман, я, увы, не знала. Но последние слова Раулы все-таки поставили точку в моих терзаниях. Она будто мысли мои прочитала:
– Ты можешь нам доверять. Драконы друг друга не предают, драконицы тем более, и все мы держим свои обещания до последней капли крови.
– В таком случае я расскажу. Вечером. После занятий. И мне как раз будет нужна ваша помощь в одном занимательном деле.
– Это в каком?
– В покраске платьев.
– Ха, вот это по-нашему. – Преисполненная энтузиазма Сиера бодренько подскочила на ноги, как какой-то сорванец, затем все-таки одумалась и выпрямила спину, произнеся лишь чопорно: – Ой…
– Кажется, это заразно, – сквозь смех прибавила Хоркин, беззлобно посмотрев на меня.
– Не поверишь, насколько! – воскликнула я в ответ, и сама удивилась тому, что сказала, о чем действительно подумала без всяких изменений.
Похоже, я начинаю понимать суть происходящего со мной. Все дело в доверии! Если я доверяю собеседнику, то говорю, что думаю. Если же нет, тогда, увы, буду придерживаться норм и правил приличия в разговорной речи сего драконьего общества. Кстати, удобный механизм для выживания. Тут даже не поспоришь.
Тем временем меня опять потеряли и окликнули:
– Ау, так ты идешь на предмет или решишь остаться одна в комнате с двумя охранниками на этаже? – обрадовала меня Раула и даже приоткрыла дверцу, выглянув наружу. – Кстати, когда мы сюда шли, Ан‘Сельф метался по балкону, порываясь двинуться в сторону комнат.
– Убедили! – ответила я и, обув свои запасные туфли, стоящие возле кровати, вновь похромала к шкафу, чтобы достать недостающий ныне чулок.
Н-да, кому из своих в Бруклине или Чайнатауне рассказать, что носила шерстяные чулки – засмеют, и это в лучшем случае.