ЗАПРЕТНЫЕ ЖЕЛАНИЯ… СНЫ… НЕЛЕПЫЕ СЛУЧАЙНОСТИ… МЫШЕЧНЫЕ ЗАЖИМЫ… НЕВРОТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР…
«Огромная радость переполняет меня, когда я с полным пониманием смысла своих слов говорю, что я – это мое тело. Это позволяет слиться со всей полнотой жизни во мне, это исключает всякую необходимость в расщеплении собственной личности» (S.Keleman).
Психоанализ при первом знакомстве оставляет странное впечатление: с одной стороны, он не демонстрирует для здравого смысла необходимости своих положений, напротив, кажется концептуально произвольным и субъективным; есть расхожее мнение, что озабоченный доктор Фрейд приписал человечеству свои собственные психические проблемы. Но, с другой стороны, историческим фактом является то, что психоанализ оказал грандиозное влияние, буквально преобразив европейскую культуру на уровне переживания и выражения фундаментальных ценностей.
Радикальная трансформация культуры началось одновременно с преобразованием научной психологии. До Фрейда психология существовала как теория абстрагированных психических функций. Абстракции психических функций («сознание», «эмоции») находились в другой плоскости осмысления, нежели неделимая, уникальная психика реального человека, и соотносились с последней весьма искусственно, «философически».
Теория Фрейда начинает новую психологию как теорию личности. Психоанализ уже не рассматривает психику поэлементно, элементы связаны в нераздельные «комплексы» (к примеру, «комплекс переживания» — это единство переживания, действия, аффекта и языка). Более того, психоаналитическая концепция генерирует в себе такие мыслительные формы, которые предназначены для вмещения жизненной истории индивида в том виде, как он сам ее переживает. При этом теория личности Фрейда выросла отнюдь не из социально-культурологического или философского знания, а из биологии, неврологии и психиатрии.
Понять смысл и значение психоанализа невозможно без представления об истории культуры и о развитии психологической науки.
Что изучает психология? Психология, как и любая другая наука, не только исследует свой предмет, но в процессе исследования постоянно его уточняет, поэтому история науки — это история изменения предмета науки. Психология возникла и длительное время развивалась как наука о душе. Отправным пунктом европейского психологического образования является трактат Аристотеля «О душе» — первый курс общей психологии. В этом трактате душа впервые стала предметом психологического знания, поскольку до Аристотеля душа понималась как внешняя организму реалия (природно-физическая (огонь, эфир и пр.) или культурно-сверхъестественная (средоточие ценностей, понятий, идеальных форм)). Аристотель же истолковал душу не как самостоятельную в отношении организма сущность, а как способ организации живого тела, как «принцип организма».
Что означает «способ организации»? Если что-то является действующим само по себе, без прямого приложения внешней силы, то это что-то должно заключать в себе еще и программное обеспечение своей деятельности. Программным обеспечением жизнедеятельности животного является совокупность инстинктов. Человеческий организм, в отсутствии исчерпывающей навечно заданной программы инстинктов, формирует психику, которая реализует жизненно необходимое взаимодействие человеческого организма со средой и является дифференцированной, усложненной, опосредованной, изменчивой и относительной в сравнении с инстинктом, и что самое главное — способной к качественному развитию программой жизнедеятельности. Посредством психики организм, с одной стороны, опознает стимулы среды и с учетом своих потребностей реагирует на них и, с другой, — претворяет собственные потребности в цели своей деятельности, изменяющей среду.
Отрасль знания, аккумулирующая такого рода информацию о душе, получила название «психология» в конце XVI века, общеупотребительным оно стало в XVIII веке. В XVII веке — в эпоху Просвещения — в общем культурном поле рационализма психология самоопределяется как наука о сознании (а не о душе). На рубеже XIX-XX веков психология начинает развиваться с ускорением в силу того, что ее развитие обильно подпитывалось успехами естествознания и прямо стимулировалось задачами, поставленными перед ней промышленным производством, медициной и педагогикой. В XX веке — благодаря открытию бессознательного и последствиям этого открытия — психология из науки о сознании превращается в науку о поведении.
В начале XX века идеалистические представления о природе человека, сформированные в позднюю викторианскую эпоху, оказались не пригодными для объяснения глобальных и трагических событий, начатых Первой мировой войной, которая породила экстремальные состояния страха и массовые травматические последствия. Затем война переросла в эксперимент социалистического переустройства государства и общества. И хотя исторический эксперимент происходил в «отдельно взятой» стране, он вверг весь мир в период ускоряющихся изменений: экономико-политических, нравственных, экзистенциальных. Осуществлялось то, что для традиционного мировосприятия было немыслимо, непредсказуемо и служило источником тревоги. Психика массового человека перестала эффективно выполнять адаптационную функцию. Невротические проблемы из исключительных и элитарных превратились в массовые. Неврозы стали самым распространенным заболеванием. Поэтому требовались нетрадиционные формы взаимодействия человека с культурной средой. Нужно было определить неизвестные значения, выразить непривычные переживания, следовало открыть жизненное пространство для наполнения новыми событиями.
В месте напряжения и разрыва культурной ткани формируется психоаналитическая теория Зигмунда Фрейда, которая в корне отвергает прежние модели мышления, жизненные устои и стандартные представления. Одним из животрепещущих вопросов еще при жизни Фрейда был вопрос об «оригинальности» его учения. Сам Фрейд более 150 раз в различных работах ставил вопрос о своем приоритете1.
Оригинальность теории начинается уже с ее предмета: Фрейд стал изучать те области психики, которые до него никто не изучал. Не в том смысле, что до этих областей просто еще не «добрались», эти неизученные области психики были культурными табу. То есть, Фрейд стал изучать запреты (культурные, религиозные, научные). И это обстоятельство тоже не кажется случайным. Исходя из биографии Зигмунда Фрейда, не будет преувеличением сказать, что он сам был олицетворением социального запрета. М. Эрдхейм отмечает доходящую до потери идентичности «неуверенность» Фрейда, его опыт «социальной смерти».
***
Зигмунд Фрейд (Sigmund Freud) родился 6 мая 1856 года во Фрейбурге в Моравии (теперь это часть Чешской Республики). Когда ему было 4 года, семья пережила финансовые неприятности и переехала в Вену, где Фрейд и провел большую часть своей жизни. В детстве Фрейд был чрезвычайно способным учеником. Семья поддерживала его, и в тесной квартирке он имел свою собственную комнату и даже керосиновую лампу для занятий, тогда как все остальные были вынуждены обходиться свечами. Но внешний мир его не приветствовал. В Венском университете к Фрейду относились как к низшему по положению, к тому же, из-за его еврейского происхождения, как к чужестранцу. Эти обстоятельства он сам категорически проинтерпретирует как свой «удел» «быть в оппозиции и находиться под запретом по „соглашению большинства“».
В возрасте 26 лет Фрейд получил медицинскую ученую степень и намеревался сделать карьеру теоретика, поскольку не чувствовал склонности к профессии врача. Но финансовое положение и отсутствие места заставили его перейти к частной практике. Значимыми моментами биографии ученого были экспериментирование с кокаином и овладение методами гипноза.
В сотрудничестве с известным врачом Йозефом Брейером Фрейд изучал проявления истерии. Их выводы Фрейд резюмировал, связав симптомы истерических пациентов с потрясшими их, но забытыми травматическими моментами их жизни. Излечение таких пациентов основывалось на том, чтобы заставить их вспомнить и воспроизвести эти переживания под гипнозом. Однако пациенты противодействовали восстановлению в памяти травматических воспоминаний, а состояние гипноза не позволяло работать терапевту с таким противодействием. Тогда Фрейд стал использовать метод свободных ассоциаций.
В 1896 году, чтобы описать свою методику, Фрейд впервые использовал термин «психоанализ». Свой собственный самоанализ он начал в 1897 году. В 1900 году вышла в свет его работа «Толкование сновидений». Эта фундаментальная трактовка смысла сновидений тогда не получила широкой известности, но сейчас рассматривается как самая важная работа Фрейда. Далее он развивает свои идеи в другой основополагающей книге «Психопатология обыденной жизни», посвященной повседневным моментам поведения, в которых мы раскрываем подавленные желания, не отдавая себе отчета в том, что делаем и говорим.
Со временем приверженцами Фрейда стали известные врачи. Эта группа основала общество, были написаны научные статьи, публиковался журнал, и психоаналитическое движение получило распространение в десятках стран. К 1919 году Фрейда пригласили в Соединенные Штаты прочесть лекции в университете Кларка в Вустере штат Массачусетс. Его работы были переведены на английский язык. Люди стали проявлять интерес к теориям доктора Зигмунда Фрейда. В автобиографии он напишет: «Когда я ступил на платформу в Вустере, чтобы прочесть свои “пять лекций” по психоанализу, это казалось подобно невероятной фантазии: психоанализ не был больше плодом иллюзий, он становился значительной частью реальности»2.
Фрейд провел остаток жизни в работе над развитием, распространением и разъяснением психоанализа. Он пытался удержать контроль над психоаналитическим движением, изгоняя из его рядов тех членов, кто не соглашался с его мнением, и требовал от остальных необычайной преданности его собственной позиции. Юнг, Адлер и Ранк среди других покинули Фрейда после повторяющихся разногласий по теоретическим вопросам. Каждый из них позднее основал собственную научную школу.
Фрейд много писал. Его собрание сочинений составляет 24 тома.
Когда работы Фрейда стали более доступными, критика его идей усилилась. В 1933 году фашисты сожгли груду книг Фрейда в Берлине. По свидетельству его первого биографа Эрнста Джонса, Фрейд прокомментировал это событие: «Какого прогресса мы достигли! В Средние века они сожгли бы меня, в наши дни довольствуются сжиганием моих книг».
Последние годы жизни Фрейда были драматичны. С 1923 года он страдал от рака в области рта и челюстей. Он испытывал почти непрерывную боль и перенес в общей сложности 33 операции. Когда в 1938 году немцы захватили Австрии, и угроза нависла над жизнью его дочери Анны, Фрейд вместе с ней уехал в Лондон. Там год спустя он умер.
***
«Однажды вечером на прошлой неделе, когда я напряженно работал, мучимый болью такой силы, которая, казалось, довела меня до состояния, обострившего деятельность моего мозга, все преграды неожиданно рухнули, пелена спала, и я увидел отчетливую картину от деталей неврозов до всех возможных состояний, созданных сознанием. Все казалось согласованным, все в целом работало взаимосвязано, и было впечатление, что это создание было реальным механизмом, который вскоре мог бы работать сам по себе… все было абсолютно ясно, и до сих пор это так. Естественно, я не знаю, как удержаться от радости»3.
Что же такое психоанализ как завершенная согласованность, а значит очевидная необходимость всех элементов? До тех пор, пока мы не представляем себе знание как отчетливую, хорошо структурированную, осмысленную извне (то есть, со стороны нашей насущной потребности понимать себя в реальности жизни) целостную фигуру, мы не можем использовать это знание в жизненной практике, оставляя наиболее существенные аспекты жизни без должного понимания и, как следствие, без верных решений.
Итак, психоанализ (psychoanalysis) – это:
1) знание об устройстве психики и закономерностях поведения;
2) метод исследования психики;
3) метод лечения.
Все три уровня психоанализа центрированы на скрытых, недоступных для осознания областях психики, которые определяют состояние и поведение индивида, в том числе и все его отклонения.
Для того чтобы уловить и зафиксировать то, что не дано непосредственно, необходимо сделать предположения относительно его природы. В зависимости от этих предположений ищут те или иные «следы» неочевидного. Поэтому всякая теория — это собственно система предположений. При этом хороший ученый формулирует в своих предположениях глубинные жизненные интуиции и переживания.
Рассмотрим психоанализ как систему фундаментальных предположений.
Единственный подлинный источник всей психической жизни человека — его тело. Фрейд надеялся на то, что скоро все психические феномены будут объяснены посредством физиологии мозга. Тело является первоосновой сознания как части психики. Исследователь психоанализа Ф. Саллоуэй в названии своей книги о Фрейде использует ключевые слова: «биология разума»4.
Следовательно, в основе психоанализа — исключительно биологические (физиологические) допущения.
При этом, признавая тело как единственную фундаментальную реальность, Фрейд отнюдь не исследует тело как таковое5, его собственные работы (и концептуальные, и психотерапевтические) почти полностью игнорируют тело: совсем не случайно лучший текст Фрейда — «Толкование сновидений». Об этой книге, спустя более тридцати лет после ее первого издания, Фрейд скажет, что она содержит, даже по его теперешним представлениям, наиболее ценные из всех открытий, которые ему посчастливилось сделать.
Суть подхода Фрейда заключается в том, что он рассматривал не физическое функционирование тела, а только его метафункцию — телесное сознание, которое осуществляет самоуправление тела, иначе говоря, внутреннюю биологическую программу его существования. К телесному сознанию справедливо отнести интуицию, но его следует отличать от рефлексивного сознания, реализующегося как процесс отвлеченного (абстрактного, понятийного, включающего самосознание) мышления индивида. Последнее мы называем разумом. Поэтому вполне возможно в исследовательских целях противопоставить самостоятельно действующие телесное сознание и разум.
Тело (организм) — это система высшего типа. Для всякой автономно функционирующей системы существует программирование ее действий, программа может быть записана на любом носителе: физическом, химическом, органическом материале. То есть, программа может совпадать с одним из процессов в действующей системе и не отличаться от системы по своей природе, например, перфокарта в ткацком станке. Но это в том случае, если все компоненты системы входят в нее, являются ее внутренними частями, и система существует по преимуществу как самодостаточная и замкнутая. Если система функционирует посредством взаимодействия с внешней средой, за счет распознавания и присвоения необходимых для жизни элементов среды, тогда появляется иной уровень программирования, чисто информационный. Получение информации организмом, ее преобразование и обработка — что это, если не сознание как часть самоуправления, где организм соединяет свои направленные вовне потребности и возможности среды?
Телесное сознание, безусловно, нерационально. Если разумное сознание осуществляется в форме понятий, подчинено логическим правилам и неотделимо от языка, то телесное сознание — образно и «сценично». Оно разворачивается не посредством логических процедур, а посредством ассоциативной связи жизненных сцен. Этот «второй уровень реагирования» индивида на стимулы среды и был обнаружен Фрейдом совместно с его наставником Брейером. В расчете именно на этот уровень – уровень телесного сознания Фрейд разработал психоаналитический метод лечения, основанный на «свободных ассоциациях», которые должны воспроизводить «второй уровень реагирования», оказавшийся «ниже уровня языка», через речь, то есть, поднимать второй уровень реагирования на первый, или, поднимать телесное сознание до разума.
Задача телесного сознания — удовлетворение потребностей тела (организма) и разрешение его актуальных проблем. Ради этого телесное сознание может сообщаться с разумным сознанием: оно проявляется для восприятия разумом в качестве эмоций и снов.
Эмоция представляет собой телесное осознание возможности удовлетворения потребностей в конкретной ситуации, которое выражено в состоянии организма. Но в социальной реальности, без руководства разума, только полагаясь на эмоции, мы можем усугубить ситуацию.
Сновидения — это телесное сознание, направленное на галлюцинаторное удовлетворение настоятельных потребностей. Сновидение не бывает случайным и беспричинным, оно возникает в связи с конкретными проблемами, стоящими перед человеком: как текущими, не воспринятыми разумом в качестве значимых, так и давними, но важными и не разрешенными до настоящего момента. При этом проблемы представлены в сновидении не впрямую (так, как они переживаются в дневной реальности), а посредством сложного ассоциативного образно-сценического языка, формы которого служат для высвобождения накопившихся энергий. Таким образом психика защищает себя от напряжения неудовлетворенных потребностей. Известно, что сновидение разворачивается во вседозволенности, в сновидении не существует моральных норм и физических ограничений. Сновидец с легкостью убивает, наносит увечья или уничтожает врагов, родственников, друзей; с легкостью совершает сексуальные акты и извращения и т.п. Сновидец соединяет людей, места и обстоятельства, несоединимые в реальности бодрствования. Психоаналитическое понятие «деятельность сновидения» объясняет этот феномен, ибо означает собой процесс искажения, отбора, перестановки, замещения, преобразования и других видоизменений исходной потребности для приведения ее к состоянию, приемлемому для восприятия разумом, даже если сама исходная потребность для него табуирована.
Глубоко изучив суть и механизмы сновидений, Фрейд приходит к выводу, что индивидуальные ассоциации, возникающие по поводу собственных сновидений, являются более содержательными и верными, чем любой предвзятый набор руководств по их толкованию.
Интересно, что пищу для формирования идеи о телесном сознании Фрейду дала психотерапевтическая практика, где он взаимодействовал со стыдливыми дамами, «считавшими все естественное постыдным».
Поскольку телесное сознание сам индивид не осознает, вернее, может осознавать только в качестве данности эмоции или сновидения, оно относится к бессознательному.
Фрейд не открывал бессознательное. Сновидения, эмоции, поэтическое вдохновение, измененные состояния сознания были известны всегда. Фрейд только применил к этой области психики метод научного анализа.
Психический процесс называется бессознательным в том случае, когда о его существовании делают вывод лишь по результатам его воздействий. С точки зрения бессознательного психический феномен понимается как итог совершенно иного скрытого процесса. Будучи еще студентом Венского университета, Фрейд познакомился с идеями Фридриха Ницше, который полагал, что, к примеру, нравственные убеждения являются результатом скрытой внутри агрессии. Фрейд с этим соглашался.
Бессознательное не осознаваемо индивидом (то есть, он не отдает себе в этом отчет), но действенно: бессознательная мысль, — объясняет Фрейд, — переходит в действие, как только разум заметит ее своевременность. Душевная жизнь истерических пациентов переполнена действенными, но неосознаваемыми мыслями; от них происходят все симптомы. Бессознательные мысли действенны именно потому, что они представляют собой «жизненные проекты», «проекты поведения», определяющие подход человека к реальности, то есть по своей природе они ориентированы на практику. Но поскольку эти «проекты» никогда не имели или уже утратили связь с самосознанием личности, они не выразимы вербально. И если человек что-то делает бессознательно, он не может определить явный мотив своих действий.
Итак, психика состоит из:
а) сознательного (оно очевидно);
б) бессознательного (то, что детерминирует настроение и действия, как нам кажется, спонтанно: возникающие мысли, чувства и образы);
в) предсознательного (часть бессознательного, которая может стать сознательной, на этом уровне содержатся доступные – после определенного усилия — воспоминания. Здесь бессознательный комплекс переживаний способен соединиться с фигурами языка, и человек может располагать своими воспоминаниями).
Тогда все, что происходит с человеком, — не случайно, всякая мысль и всякое поведение имеют свою причину (в разумном или бессознательном намерении) и, следовательно, имеют свое значение, подлежат осмыслению и интерпретации. Строгий детерминизм обращает нас к причине, а, следовательно, и к «смыслу (настоящему содержанию) симптома». Все это вместе: и причина, и содержание, и смысл — по Фрейду — суть «влечение».
Необходимость интерпретации любых психических явлений открывает следующий круг допущений. Выделение так называемого второго круга допущений, или концептуальных предположений, оправдано тем, что в отличие от фундаментальных допущений, прочно и навсегда вошедших в основание научной психологии, допущения второго круга являются в большей степени теоретическими конструкциями, отмечены авторским предпочтением и поэтому подвергались и подвергаются различным трансформациям в процессе развития психоанализа.
Конечно, мы следуем иной, обусловленной исторической перспективой, логике, нежели Фрейд, который относил к сущности психоанализа четыре главных положения: *о бессознательных душевных процессах; *о сопротивлении и вытеснении, *о сексуальности и *Эдипов комплекс. Фрейд настаивал на том, что тот, кто не готов одобрить их все целиком, тот не должен причислять себя к психоаналитикам. Однако психоаналитическое движение — очевидно, благодаря такой строгости основоположника — скоро обрело диссидентские направления.
Влечение
Влечение (побуждение; Trieb (по-немецки)) — это причина активности тела. Физически влечение выражается в потребности, психически — в желании. Потребности и желания — основы поступков. Влечение существует в двух видах: сексуальное (поддерживающее жизнь), ему соответствует энергия «либидо», и деструктивное (разрушающее жизнь). Эти влечения с легкостью принимают разные обличия и текут по каналам различных интересов. Комбинацией этих влечений обусловлено все человеческое поведение.
Сексуальность Фрейд рассматривает как влечение, лежащее в фундаменте любых социальных явлений. Он утверждает, что «половая жизнь, имеющая своей целью половой акт», является основанием не только связи между мужчиной и женщиной, но всех иных межчеловеческих отношений. Помимо этого, ею определяется «преданность конкретным предметам и абстрактным идеям», то есть вся шкала человеческой деятельности, пока она имеет эмоциональную окраску. Следовательно, сексуальность понимается расширенно как любовь, ибо во всех устремлениях человека психоанализ находит те же побуждения, которые обуславливают сексуальное единение. Поэтому «либидо» психоанализа в философском смысле что-то вроде универсального Эроса.
Итак, проблема сексуальности — центральный пункт фрейдовской теории. С тем, чтобы не упустить душевный фактор сексуальной жизни, понятие «сексуальность» расширяется до «психосексуальности», куда включаются не только все невротически усеченные формы сексуального поведения, но и тончайшие деяния духа как «превращенные» формы психосексуальности, и весь человеческий опыт, охватывающий различные фазы развития либидо от младенческого возраста.
Фрейд защищал и упорно держался этого понятия как решающего для психоанализа, хотя оно и создавало определенные затруднения для принятия его системы общественным мнением. Фрейд не имел собственного теоретического обоснования определяющей роли сексуального фактора: «Я знаю, что этому моему утверждению не очень-то доверяют… Я не могу на это ответить: я не знаю, почему другие, не сексуальные, душевные волнения не должны вести к тем же результатам, и я ничего не имел бы против этого; но опыт показывает, что они подобного значения не имеют, и самое большее – они помогают действию сексуальных моментов, но никогда не могут заменить последних»6. И в упорной защите этой позиции Фрейд был категорически прав. Почему? Если единственным фундаментом психики выбрано тело, аутентичность (подлинность) человеческой психики может присутствовать только в динамике сексуальности, так как в сексуальности любая «внетелесная» активность психики по производству смыслов все-таки удерживается телом и возвращается в тело. Сексуальность включает в себя поведенческие и жизненные проекты, наиболее близкие к телу, а значит, наиболее истинные для индивида. Когда травмируется сексуальность, то фундаментальный жизненный проект вытесняется в бессознательное как «непристойные» телесные желания, и превращается в комплекс настойчивых бессознательных импульсов поведения. То есть, эта травма запечатлевается в психофизике индивида.
Представление о «влечении» позволило сформировать новую — собственно психоаналитическую — концепцию невротического заболевания. К примеру, предшественник психоанализа Пьер Жане определял истерию как врожденную слабость психического синтеза, неспособность объединять многообразие душевных процессов. Фрейд излагает теорию Жане, прибегая к банальному сравнению истерика с глупой женщиной, перегруженной покупками, с которыми она не может управиться двумя руками и десятью пальцами, отчего свертки и пакеты падают один за другим. Она наклоняется, чтобы поднять один, но в это время роняет другой и т.д. С точки зрения Жане, истерики, вследствие конституциональной слабости не способные удерживать вместе душевные силы, претерпевают внутренний раскол и сужение поля сознания. Для Фрейда же сделалось принципиально важным содержание раскола, который предстал теперь как «конфликт», подразумевающий переживание невыносимого напряжения между влечением и запрещающими нормами. То есть, повреждения психики и поведения личности Фрейд вывел не из нервной конституции индивида, но объяснил травмой социального характера.
Напряжение, которое вызывает потребность, снимается при помощи действия, возвращающего тело к состоянию равновесия, которое существовало до того, как возникла потребность. Это — завершенный цикл поведения. Но он осуществляется далеко не всегда. Как практикующий доктор Фрейд знал, что множество кажущихся полезными мыслей и действий в действительности не ослабляют напряжения, а, напротив, могут вызывать и поддерживать состояние напряжения, стресса или тревоги. По Фрейду, это указывает на то, что открытое проявление влечения искажено или блокировано. Давно известно, что социальная реальность, культура табуирует и претворяет естественную природу человека. Поэтому логично предположить, что внешние факторы, блокирующие естественные побуждения, давно интериоризированы, встроены в психику человеческого индивида.
С учетом блокирующих факторов психика человека имеет структуру: ид (Id) = «оно», эго (Ego) = «я» и суперэго (Superego (above I)) = «сверх-я».
а) Ид («оно») — биологическое по своей природе начало является источником энергии для всей психики. Деятельность ид направлена на ослабление напряжения организма, минимизацию его дискомфорта и усиление удовольствия. Логические законы мышления не применимы к ид. Ид не имеет представления ни о ценностях, ни о добре и зле, ни о нравственности. Ид не развивается, не меняется под воздействием жизненного опыта, поскольку не находится в контакте с внешним миром. Содержание ид почти полностью бессознательно. Оно включает в себя примитивные мысли, которые никогда не осознаются, и мысли, которые отвергаются сознанием как неприемлемые.
б) Суперэго («сверх-я») — функционирует как совесть, самонаблюдение и формирование идеалов, ограничивая, дифференцируя и запрещая действия, которые инициирует ид. Содержание суперэго совпадает с традицией, устойчивой системой ценностей, моральными стандартами поведения. При этом суперэго работает как принудительная программа поведения, предъявляя к поведению ряд требований. Последовательница Фрейда – Карен Хорни сравнивала суперэго с инсталлированным внутрь тайным департаментом полиции.
в) Эго («я») — очевидно действующая ипостась психики, выходящая на поверхность контакта с миром. Фрейд называл эго «первой и самой главной организацией субъекта». Эго питается энергией ид и выполняет его цели – обеспечивает удовлетворение потребностей тела, используя возможности внешнего мира. С внешним миром эго соотносится с подачи суперэго, заключающего в себе абстрагированные требования внешнего мира. Поэтому в отличие от ид, которое является «принципом удовольствия», эго воплощает «принцип реальности».
Если ид является полностью бессознательным, то каким — с точки зрения осознанности — является содержание эго и суперэго? Во «Введении в психоанализ» Фрейд разъясняет: «Несомненно, значительные области эго и суперэго могут оставаться бессознательными и являться, в действительности, обычным бессознательным. Это значит, что человек ничего не знает об их содержании и требуется затратить определенные усилия, чтобы заставить его осознать их».
Главная задача психоанализа заключается в том, чтобы усилить эго, сделать его независимым от чрезмерно строгого отношения со стороны суперэго и научить его видеть содержание, скрытое или ранее вытесненное в ид. Цель психоанализа состоит в том, чтобы помочь пациенту установить оптимальный уровень функционирования эго в условиях настоятельных требований ид и конфликтующих с ним суперэго и внешней среды.
Такая трехчастная модель человеческой психики позволила хорошо описать ее существенно конфликтное состояние. Артефактом первичного конфликта и основанием, поддерживающим постоянное напряжение, возобновляющее конфликт, является «вытесненное».
У Фрейда вы найдете много историй о «фройляйн». Психоаналитическое объяснение этих историй сводится к тому, что, когда тело (тело «фройляйн») воспринимает, чувствует и готово отреагировать, культурные диспозиции или личные ограниченные установки фройляйн, обусловленные невротическими защитами, запрещают принять к отреагированию эту информацию.
Во времена Фрейда под культурным и религиозным запретом были телесные проявления. «Фройляйны», которым приходилось по несчастию видеть что-либо «обнаженное», направленное на них, да еще принадлежащее мужским представителям своей семьи, впадали в состояние психического коллапса и приобретали неизлечимую истерию. Для того чтобы справиться с этим душевным расстройством, требовалось более автономное (прежде всего, в отношении суперэго, но не в отношении ид) и гибкое эго, способное к разумным решениям. Разум — сознание не тела, а личности (субъекта), способное произвольно интерпретировать стимулы среды, чтобы субъект мог предпринимать творческие действия для удовлетворения своих потребностей.
Только разум представлялся той способностью человека, которая могла помочь ему разрешить жизненные проблемы или, по крайней мере, уменьшить страдание, присущее человеческой жизни.
Фрейд безраздельно принадлежал своему времени, одержимому ценностью рационального мышления, ведь только оно возвышало людей над животными, сродство с которыми было категорически установлено Ч. Дарвином. Фрейд бескомпромиссно верил в разум.
Цель психоанализа совпадала с разумом («где есть ид, там пусть будет эго»): освободиться от репрессивных влияний со стороны бессознательного, сознательно овладеть и сознательно оперировать ранее недоступным бессознательным материалом, так как сокрытие этого материала требует постоянного расхода энергии. Если этот материал становится доступным, освобожденная энергия может быть успешно использована эго для развития индивида.
Если именно тело понимается как «место существования» человека7, то психология должна изучать прошлое8, ведь тело — это то, что уже состоялось и существует как некая завершенная данность, в которой запечатлелась ее история. Поэтому классический психоанализ — анализ прошлого, точнее, анализ наиболее значимого прошлого – того периода, когда происходят первые формирующие индивидуальную психику столкновения с внешней реальностью, а именно, детства. Фрейд был уверен: «Только переживания детства дают объяснение чувствительности к будущим травмам, и только раскрытием и доведением до сознания следов воспоминаний, обычно почти всегда позабытых, мы приобретаем силу для устранения симптомов»9.
В рамках родительской семьи впервые проигрываются все основные отношения с миром, осуществляется исходный выбор модели поведения, и обретаются базовые личностные характеристики. Поэтому психоаналитики считают, что любые взаимосвязи между людьми строятся на основе остаточных влияний от переживаний и впечатлений ранних детских лет. Отношения, складывающиеся в подростковом периоде, в молодости и зрелости, а также характер дружеских и брачных отношений являются переработкой неразрешенных проблем детства. Снова и снова мы разыгрываем действо, берущее начало в нашем родительском доме. И это действо обычно привлекает к нам таких партнеров, которые вновь пробуждают в нас интерес к нереализованным потребностям детского возраста. По большому счету судьба человека остается навсегда инфантильной, и поэтому человек, по Фрейду, «доисторичен» в отношении истории своей жизни.
Прошлое недоступно для объективного исследования. Прошлое можно восстановить только как картину субъективного видения, через индивидуальную память, впечатления, переживания, толкования. А это значит, что содержание вашей памяти или ваше толкование собственного прошлого зависят от того, кто вы есть и как вы себя ведете. На этом основании Фрейд признает право субъекта (пациента) на самопредставление, тем самым переворачивая отношения врача и пациента на 180 градусов: допустив самоинтерпретацию пациента, психоанализ приходит к тому убеждению, что преобразование старых, нездоровых привычек и установление новых, более здоровых должно осуществляться без вторжения психотерапевта.
Однако если психоанализ остается в пределах науки, — а для науки непреложным является принцип наличия закономерностей, — то всякое самопредставление требует исходной «системы координат», в которую встроены закономерности развития всякого человека. В качестве такой системы координат психоанализ конструирует матрицу «психосексуальных фаз развития» индивида, относительно которой должно быть ориентировано уникальное прошлое пациента. Оказывается, что часто человек привязан к определенной фазе узлом неразрешенной проблемы.
Фрейд различал фазы развития по тому, как: 1) опредмечивается и 2) удовлетворяется желание. Безусловно, если психоанализ — телесно-ориентированная психология, то удовлетворение желания представляет собой получение физического удовольствия.
Фрейд использовал термин «фиксация» для описания ситуации, когда индивид не развивается нормально от фазы к фазе, а застревает на какой-то определенной фазе развития. Индивид, фиксированный на определенной фазе, обычно ищет удовлетворение своих потребностей более простыми способами, скорее, как ребенок, чем как взрослый человек при нормальном развитии.
Оральная фаза
Основная потребность младенца — пища. Во время кормления ребенка также ласкают, обнимают, успокаивают и убаюкивают. Ребенок ассоциирует ослабление напряжения и удовольствие с процессом кормления.
Рот – это первая зона тела, которую ребенок может контролировать, большая часть либидозной энергии сфокусирована в этой зоне. Во взрослом состоянии сохраняется интерес к поддержанию оральных удовольствий, физически выраженный в разных трансформированных привычках: еда, сосание, жевание, курение, кусание, облизывание или чмоканье губами. Те, кто постоянно переедает или грызет что-то, курильщики — существенно или частично фиксированы на оральной фазе; это люди, чье психологическое созревание не завершено.
Поздняя оральная фаза, после того как у ребенка появляются зубы, содержит в себе удовлетворение агрессивных инстинктов. Кусание груди, вызывающее у матери боль и приводящее к фактическому удалению от груди, является примером этого рода. Сарказм взрослого, вырывание силой чьей-то пищи и сплетничание относятся к этой фазе развития.
Сохранение некоторого интереса к оральным удовольствиям – это нормальное состояние. Оральное удовлетворение может рассматриваться как патологическое в том случае, если это доминирующий способ удовлетворения, то есть если человек зависит от оральных привычек для ослабления состояния беспокойства или напряжения.
Анальная фаза
В возрасте между двумя и четырьмя годами ребенок в основном учится управлять анальным сфинктером и мочевым пузырем. Обучение туалетным навыкам пробуждает естественный интерес к самоузнаванию. Повышение физиологического контроля ассоциируется с новым источником удовольствия, так как приносит внимание и похвалы со стороны родителей.
Противоречие между щедрыми похвалами и одобрением, с одной стороны, и мыслью о том, что все, что касается туалета, неприлично и должно сохраняться в тайне, с другой стороны, может породить смущение, сопровождающее анальную фазу развития.
Характерные черты взрослого человека, связанные с частичной фиксацией на анальной фазе, – это аккуратность, бережливость и упорство. Фрейд заметил, что эти три черты характера обычно заложены одновременно. Тяжелые переживания, испытанные во время этого периода в детстве, формируют, по Фрейду, «анальный характер».
Фаллическая фаза
Начиная с трехлетнего возраста, ребенок переходит в фаллическую фазу развития, сфокусированную на гениталиях и связанную с выбросом в кровь гормонов. Это – первая фаза, в которой дети начинают понимать различия полов и открыты возможному удовольствию от стимуляции в области гениталий. (Задержка на фаллической стадии может проявляться как онанизм).
Это одновременно период, когда ребенок борется за близость, которую родители разделяют друг с другом. Таким образом, для мальчика, который хочет быть близким к своей матери, отец приобретает некоторые черты соперника. В то же самое время мальчики хотят любви и привязанности со стороны отца, из-за чего мать выглядит как соперница. Ребенок в такой ситуации находится в противоречивом состоянии желания и боязни обоих родителей.
Для мальчиков Фрейд определил этот конфликт как «Эдипов комплекс» в честь героя трагедии древнегреческого драматурга Софокла. В трагедии Эдип убивает своего отца, а затем женится на матери (не зная ни того, ни другого родителя). Когда Эдип, в конце концов, узнает, кого он убил и на ком женился, он, выколов себе глаза, обрекает себя на вечную темноту и скитание. Фрейд полагал, что каждый ребенок мужского пола переживает подобную внутреннюю драму. Мальчик хочет владеть своей матерью и устранить отца как соперника. Он также боится своего отца и опасается, что будет кастрирован отцом и окажется лишенным пола, станет несостоятельным. Тревога, связанная с кастрацией, страх и любовь к отцу, а также любовь и сексуальное желание по отношению к матери никогда не могут быть полностью разрешены. В детстве весь этот комплекс подавляется. Среди первых задач развивающегося суперэго – удержать этот нарушающий душевное равновесие конфликт вытесненным из сферы сознания, чтобы не допустить его влияния на психику.
Для девочек сходная проблема принимает форму «комплекса Электры» (Электра, дочь убитого своей женой царя Агамемнона, настояла, чтобы ее брат убил мать). Девочка хочет обладать своим отцом и видит в матери главную соперницу. Мальчики подавляют свои чувства частично из-за страха кастрации. Девочки не в полной мере подавляют желания и переживают подавление менее тяжело. Фрейд полагает, что отсутствие напряженности позволяет девочке оставаться в эдиповой ситуации в течение неопределенно долгого периода времени. Оставляя ситуацию неразрешенной, девочка просто откладывает ее на более поздний период своей жизни.
Латентный период
С 5 или 6 лет и до начала подросткового возраста большинство детей изменяют свои привязанности к родителям и сосредоточиваются на отношениях со сверстниками, на учебе в школе, спорте и других занятиях.
Генитальная фаза
Заключительный этап биологического и психологического развития – генитальная фаза получает свое место с наступлением половой зрелости и является результатом возвращения либидозной энергии к сексуальным органам. Теперь мальчики и девочки вынуждены осознать сексуальные различия и начинают искать пути удовлетворения своих эротических и межличностных запросов.
Итак, периодизация психосексуального развития — инструмент решения задачи, возникающей в процессе самопредставления пациента и состоящей в том, «чтобы снять покрывало амнезии, которое окутывает ранние годы детства, и внести те выражения детской сексуальности, которые за ним скрыты, в сознательные воспоминания»10. Потому что освобождение заблокированного содержания сводит к минимуму саморазрушительные тенденции. Если исследовать неопределенные страхи относительно сексуальной непривлекательности и освободиться от них, то это снизит общее состояние напряжения и повысит уровень наличной энергии.
Разобрав механизмы формирования и действия неврозов, Фрейд выделил суть невротического состояния и всякого неадекватного и навязчивого поведения: тревогу. Тревога нарастает вместе с ожиданием физической или психической угрозы, которую нельзя проигнорировать, справиться с ней или избегнуть.
Как реагировать на состояние тревоги? Возможны два типа реакций. Первый — это практическое взаимодействие с факторами, вызывающими тревогу (столкновение, соглашение, избегание). Второй — фальсификация угрожающих факторов. Фальсификация или искажение реальной ситуации осуществляется с использованием «защитных механизмов».
Защитные механизмы эго описала Анна Фрейд, младшая дочь и верная последовательница Зигмунда Фрейда. Сейчас представление о защитных механизмах является общим местом в психотерапевтической литературе.
Использование защитных механизмов облегчает жизнь, отчасти нейтрализуя состояние тревоги, и даже позволяет получить желаемое. Но поскольку основой этих механизмов является искажение реальности и блокирование ищущих выражения инстинктивных потребностей, то систематическая их эксплуатация приносит индивиду несомненный вред и переводит их в разряд невротических. «Все защитные приемы, выявленные на данный момент с помощью психоанализа, служат одной цели: они помогают эго в его борьбе с инстинктивной жизнью… Во всех этих конфликтных ситуациях эго пытается отречься от части собственного “оно”»11.
Таким образом, любой механизм защиты уменьшает жизненную энергию индивида. Кроме того, обеспечиваемая этими механизмами защита психики обычно становится чрезмерной, тогда она начинает властвовать над эго, уменьшая его гибкость и приспособляемость. Наконец, если защитные механизмы дают сбой, эго охватывает крайняя степень тревоги — паника.
К защитным механизмам (defense mechanisms) относятся:
вытеснение (repression) — избегание реальности;
отрицание (denial) — неприятие реальности;
рационализация (rationalization) — перетолкование реальности;
реактивное образование (reactive formation) — изменение знака реальности на противоположный;
проекция (projection) — отчуждение внутренних чувств во внешний мир;
изоляция (isolation) — расщепление реальности;
регрессия (regression) — применение примитивных средств (инфантилизация) для успокоения;
сублимация (sublimation) — перенаправление энергии на творческие цели.
Вытеснение
Вызывающие тревогу мысль или восприятие вытесняются из сознания, тем самым лишаются возможности своего разрешения. Вытесненный из сознания элемент психики погружается в бессознательное. На удержание вытесненного в бессознательном, – чтобы оно не всплывало в зону внимания разума, – постоянно затрачивается энергия. Стало быть, конфликт происходит на бессознательном уровне. Симптомами этого конфликта могут быть психосоматические заболевания: астма, артрит и язвенная болезнь. Тогда индивид направляет свою энергию не на разрешение действительной проблемы, связанной с вытесненным содержанием, а на борьбу с недугом, и часто бессознательное оценивает это как более простую деятельность.
Следствием вытеснения (подавления) чувств могут быть вялость, фобии и импотенция. Приведем классический пример, вы можете любить своего отца и одновременно испытывать к нему враждебные чувства вплоть до желания ему смерти. Но поскольку ваше эго и суперэго считают враждебные чувства и желание отцу смерти неприемлемым, все это вместе с чувствами вины и стыда будет вытеснено в бессознательное. В ситуации его действительной смерти вы будете казаться безучастным или равнодушным, поскольку истинные чувства, являющиеся конфликтными, и удовлетворение от его смерти, — благодаря еще более интенсивному вытеснению — вы не сможете проявить.
Отрицание
Людям свойственно «делать вид», что некоторые события не таковы, какие они есть, или, что они в действительности не происходили. Событие отрицают в той или иной форме, когда не желают его признавать. Распространенной формой отрицания является примечательная тенденция неверно припоминать события.
У Фрейда были основания заявлять: «Люди вообще неискренни в половых вопросах. Они не обнаруживают свободно своих сексуальных переживаний, но закрывают их толстым одеянием, сотканным из лжи, как будто в мире сексуального всегда дурная погода»12.
Зигмунд Фрейд не утверждал, что механизм отрицания был его оригинальным открытием. Он цитировал самонаблюдения Чарльза Дарвина и Фридриха Ницше. Дарвин в своей автобиографии отмечал: «Многие годы я следовал одному золотому правилу, а именно: всякий раз, когда я наталкивался на какой-то опубликованный факт, новое наблюдение или идею, которые противоречили полученным мною результатам, я обязательно сразу же записывал их; ибо я обнаружил из своего опыта, что такие факты и идеи намного чаще ускользают из памяти, чем те, которые оказываются благоприятными». Ницше прокомментировал другой аспект того же процесса: «”Ты сделал это”, – говорит моя память. “Невозможно, чтобы ты это сделал”, – говорит моя гордыня и остается неумолимой. В конце концов, моя память уступает».
Рационализация
Поиск и формулирование причин и обоснований для недопустимых мыслей или действий. Рационализация – это средство для эго выдержать давление со стороны суперэго; с помощью рационализации эго маскирует истинные мотивы поступков, подыскивая для поступков другие объяснения, согласовывающие их с принципами, идеями или чувствами, происходящими из других мотивационных источников. Эго, желающее перехитрить суперэго, перестает наблюдать и понимать себя, что является серьезным препятствием для развития.
Примеры тривиальной рационализации:
Хотя человек может намеренно причинять страдание другому в своих собственных интересах, он объясняет ситуацию: «Я делаю это ради вашего блага».
«Теория» Родиона Раскольникова о том, что можно убивать худших паразитирующих человеческих особей для выживания лучших, – яркий пример рационализации преступления. Сюда же относятся все фашиствующие идеологии.
Реактивное образование
Этот защитный механизм подменяет действия и чувства на диаметрально противоположные подлинному желанию; это совершенная и обычно бессознательная инверсия желания. Подобно другим защитным механизмам, реактивные образования впервые появляются в детские годы. «Сексуальные стремления этих детских лет, с одной стороны, не могут найти себе применения… с другой – они сами по себе были бы извращенными, так как исходят из эрогенных зон и руководствуются влечениями, которые при данном направлении развития индивида могут вызвать только неприятные ощущения. Они вызывают поэтому только противоположные душевные силы (реактивные стремления), которые создают упомянутые психические плотины для сильного подавления таких неприятных чувств, как отвращение, стыд и мораль»13. Процесс подавления первичной идеи распространяется далее на внутренние реакции на первичную идею: стыд или самоупрек также вытесняются из сознания. Только таким образом подавление может быть эффективным.
Основными опознавательными признаками реактивного образования являются его преувеличенность, устойчивость и вычурность. Реактивное образование меняет саму структуру личности, потому что опасность влечения оценивается как постоянно присутствующая, отчего ее отрицание необходимо совершать постоянно.
Реактивные образования могут включаться в любые избыточные действия: домохозяйка, постоянно убирающаяся у себя в доме; родитель, вмешивающийся в жизнь детей под предлогом заботы об их благополучии и безопасности столь часто, что эта чрезмерная опека начинает принимать форму преследования и наказания.
Читатель может самостоятельно зафиксировать механизмы, которые используются для ослабления психического напряжения, если припомнит какой-то мучительный момент или событие своей биографии. Это может быть эпизод, связанный с глубоким личным унижением или со смертью близкого человека. Следует отметить, прежде всего, отсутствие интереса к тому, чтобы вспомнить подробности этого события, и, более того, нежелание даже подумать о нем. Возможно, читатель скажет себе: «С какой стати я должен делать это? Я совсем не хочу это вспоминать». Но если преодолеть усилием воли первичные защитные реакции и попытаться восстановить в памяти то событие, возможно снова испытать сильные чувства. Однако если сосредоточиться на воспоминаниях трудно, тогда полезно обратить внимание на то, как именно сознание отклоняется от них.
Проекция
Приписывание другому (человеку, социальной структуре, животному или предмету и т.д.) качеств, чувств или намерений, которые коренятся в самом человеке. Проекция переносит содержание психики индивида на внешний мир, поэтому угроза расценивается как исходящая не изнутри, а из внешнего мира. Тем самым индивид избегает признания, что пугающая его идея или действие принадлежат ему самому.
Примеры высказываний, которые являются проекциями неосознаваемых реальных чувств:
«Все мужчины/женщины хотят только одного». («Я постоянно думаю о сексе».)
«Никогда нельзя верить мужчине/женщине (журналисту, политику, бизнесмену)». («Я обычно использую других в своих интересах».)
«Вы сердитесь на меня». («Я сержусь на вас».)
Всякий раз, когда мы расцениваем нечто внешнее как порочное, опасное, извращенное и т. д., «не подозревая», что эти характеристики могут относиться и к нам, мы, скорее всего, проецируем. В равной степени верно и то, что, когда мы считаем других людей влиятельными, привлекательными, способными и т. д., не распознавая тех же качеств в себе, мы также проецируем. Важнейшим свойством проекции является неспособность заметить в себе то, что преувеличенно замечаем в других.
Исследования динамики предубеждений показали, что склонность к стереотипным представлениям о других связана с недостатком понимания собственных чувств. Те, кто отрицает у себя какую-то специфическую черту личности, относятся к ней более критично, когда замечают или проецируют ее на других14.
Изоляция
При изоляции психика ограждается от вызывающих тревогу аспектов какой-то ситуации. Это операция расчленения, в результате которой с фактором тревоги остается связанной в лучшем случае незначительная часть эмоциональных реакций.
Когда человек обсуждает проблемы, которые были изолированы от остальной части личности, он описывает события без всяких чувств, как если бы они происходили с третьими лицами. Если такой стоический подход становится доминантным стилем преодоления трудностей, человек все больше отчуждается от своих реальных переживаний и предается отвлеченным идеям.
Дети используют изоляцию в играх, разделяя свою личность на хорошую и плохую составляющие. От имени игрушки они могут выражать агрессивные чувства, которые недопустимы в обычных обстоятельствах.
Прототипом изоляции Фрейд считал логическое мышление, при котором также делается попытка отделить содержание от эмоциональной ситуации. Изоляция становится защитным механизмом только тогда, когда она используется для недопущения того, чтобы эго признало вызывающие тревогу аспекты ситуации или взаимоотношений.
Регрессия
Это возвращение на более ранний уровень развития или к более упрощенной, детской манере самовыражения. Регрессия воскрешает те действия, которые в прошлом уменьшали тревогу: можно съесть любимое мороженое или спать с игрушкой. Однако, предлагая примитивные действия как успокоительное средство, регрессия отвергает рациональное мышление и не решает реальных проблем.
Калвин Холл предложил обширный перечень регрессивных действий. В нем можно найти свои модели поведения.
«Даже здоровые, легко адаптирующиеся люди время от времени предаются регрессии с тем, чтобы уменьшить тревогу или, как они говорят, выпустить пар. Они курят, напиваются, слишком много едят, выходят из себя, кусают ногти, ковыряют в носу, нарушают законы, по-детски лепечут, ломают вещи, мастурбируют, читают мистические рассказы, ходят в кино, совершают сексуальные похождения, жуют резинку и табак, одеваются как дети, водят машину слишком быстро и неосторожно, верят в добрых и злых духов, любят вздремнуть, дерутся и убивают друг друга, делают ставки на ипподроме, мечтают, бунтуют против власти или покорно ей подчиняются, играют в азартные игры, вертятся перед зеркалом, следуют своим импульсам, находят себе козлов отпущения и предаются тысяче иных детских занятий. Некоторые из этих типов регрессии настолько распространены, что их принимают за признаки зрелости. В действительности же все это формы регрессии, к которым прибегают взрослые»15.
Сублимация
В процессе сублимации энергия, имеющая сексуальную или агрессивную направленность, ориентируется на новые цели, как правило, художественного, интеллектуального или культурного характера. Сублимация получила название «успешной защиты»16. Если исходную энергию можно представить в виде необузданной стихии реки, которая периодически выходит из берегов, разрушая дома и причиняя ущерб, тогда сублимация – это построение дамб и прорытие отводных каналов, которые могут быть использованы для выработки электроэнергии, ирригации засушливых земель и т.п.
Зигмунд Фрейд утверждал, что огромная энергия и усложненность цивилизации являются следствием того, что найден допустимый и достаточный выход для подавленной биологической энергии. Цивилизация способствует трансцендентности (выходу за границы) первичных влечений и в некоторых случаях формирует альтернативные цели, достижение которых может тоже доставлять сильное удовольствие.
Сублимация, в отличие от других защитных механизмов, действительно снимает напряжение. Однако сублимация далеко не беспроблемна. Она не осуществляется раз и навсегда, а происходит «порционно», поэтому необходимо усиленно удерживать процесс переориентации природной энергии на культурно допустимые цели. Следовательно, природа сублимирования не может не быть репрессивной. Важнейший вопрос, сформулированный Фрейдом в отношении сублимации: каков низший предел, до которого допустимо искусственно минимизировать человеческое влечение и обусловленные им желания?
Фрейд выделил и особый вид сублимации – «подавление посредством реактивного образования, которое…возникает уже в латентном периоде развития ребенка с тем, чтобы в благоприятном случае существовать в течение всей жизни. То, что мы называем «характером» человека, создано в значительной степени из материала сексуальных возбуждений и составляется из фиксированных с детства влечений, из приобретенных благодаря сублимации и из таких конструкций, которые имеют своим назначением энергичное подавление извращенных, признанных недопустимыми душевных движений. Таким образом, общее перверзное сексуальное предрасположение детства может считаться источником наших добродетелей, поскольку оно дает толчок к развитию их посредством реактивных преобразований»17.
Итак, механизмы защиты используются в обыденной жизни по необходимости. Выбор конкретных механизмов зависит от ситуации, культурной и генетической предрасположенности индивида. Невротический характер механизмы защиты приобретают только при чрезмерном, навязчивом применении, которое ведет к утрате индивидом ощущения реальности и здравого смысла и прерывает продуктивные отношения с внешним миром.
Закрепив догмат психоанализа в четырех положениях (*бессознательное; *вытеснение; *сексуальность; *Эдипов комплекс), Фрейд очертил границы проблемного поля психоанализа и сам же его возделал. Фрейд как будто исследовал все основные проблемы телесно ориентированной психики. Однако эти проблемы не исчерпывали всех проблем психологии и психиатрии. Оставались типичные затруднения и неврозы, в отношении которых не удавался психоаналитический подход: чувство опустошенности и нереальности существования, утрата смысла жизни и т.п. Тело как основа психики, взятое в своей единственности, вопреки ожиданиям не послужило ключом к некоторым важным для человека проблемам, в том числе к проблемам его «исторического» (сознательного, личностного) развития, поскольку психоанализ понимал человека как «доисторического» (сформированного этапами бессознательного развития).
Этот вектор исследовательского поиска проявился уже в психоанализе ближайшей сподвижницы Фрейда – Мелани Клейн, которая уравняла в значимости с сексуальностью инстинкт смерти. Именно его она увидела в основе поражающих ее исследовательское воображение жестоких, злобных и деструктивных фантазий детей по отношению к людям, в ком они нуждаются и кого даже любят. Поскольку для агрессии, в которой выражался инстинкт смерти, не находилось места ни на психоаналитической карте тела, ни на карте «доисторического» развития человека, в совокупности описывающих сексуальность как атрибутивный проект телесного существования, Клейн вынуждена была понимать агрессивность как врожденную и ее прижизненное оформление относить в «доэдиповый» период, то есть, сделать человека еще более архаичным, чем (это сделал) Фрейд.
Так психоанализ в своем творческом развитии, понуждаемом проблемами настоящего существования взрослого и сознательного человека, все больше от них удалялся. Как реакция на это актуальное противоречие возникла новая версия психоанализа, которая произвела радикальную ревизию его основ. Но об этом – в следующих главах.
История психоанализа отмечена великими диссидентскими движениями: ближайшие ученики Фрейда расходились с ним в теоретических вопросах и формулировали свое расхождение как новую версию психоаналитического учения (Адлер, Юнг, Ранк, Ференчи, Фромм, Хорни, Салливан и многие другие). Пунктом разногласий служила, прежде всего, фрейдовская теория влечений, которую они стремились заменить культурно-личностной концепцией. То есть, «влечения» в интерпретации учеников-ревизионистов утрачивали свое биологическое, телесное содержание и становились коммуникативно-смысловыми структурами. Такого рода ревизия психоанализа открывала новые горизонты психологии и при этом, безусловно, размывала собственную природу психоанализа до утраты его сущности.
Единственный последователь Фрейда – Вильгельм Райх – остался без тени сомнения верен фрейдовской теории и последовательно развивал ее самые существенные, революционные аспекты, то есть, ее ядро – теорию влечений. Райх был бескомпромиссно убежден, что причина всех неврозов – сексуальная неудовлетворенность. Однако это совершенно логичное резюме теории влечений отчего-то не устраивало Фрейда, и Фрейд не принял ни одной работы Райха.
***
Вильгельм Райх (Wilhelm Reich) родился в 1897 году в Галиции (Австро-Венгрия) в семье зажиточного хуторянина-еврея, воспитывался в изоляции, из детей общаясь только с младшим братом. Когда Вильгельму было 14 лет, его мать покончила с собой. После ее смерти заболел туберкулезом и умер отец. Позже умер от туберкулеза и брат Вильгельма. В 1916 году все, что Вильгельм унаследовал от отца, было уничтожено войной. Райх стал офицером австрийской армии, воевал на фронтах Италии.
В 1918 году он поступил в медицинскую школу Венского университета. В 1922 году, в возрасте 25 лет, получил ученую степень по медицине. В 1922 году Фрейд основал психоаналитическую клинику, и Райх стал его первым ассистентом, а потом заместителем директора. В 1924 году Райх руководил Семинаром психоаналитической терапии – первым психоаналитическим институтом.
К 1927 году оказался вовлеченным в общественно-политическую деятельность, вступил в коммунистическую партию и принял участие в устройстве первой клиники сексуальной гигиены для рабочих. В 1930 году Райх переехал в Берлин. Выступая с лекциями и оказывая помощь в создании гигиенических центров, он проехал по всей Германии. Результатом его политической деятельности и радикальной программы сексуального воспитания стало исключение его из Германской коммунистической партии в 1933 году и в 1934 году исключение из Международной ассоциации психоаналитиков.
В 1933 году, с приходом Гитлера к власти, Райх эмигрировал в Данию. Однако из Дании, а впоследствии из Швеции и Норвегии он был изгнан. В течение полугода Райх был исключен из компартии и ассоциации психоаналитиков, а также изгнан из трех стран. В дальнейшем Райх перестал сочувствовать социализму и с большой подозрительностью относился к политике.
В 1939 году Райх получил предложение занять пост адъюнкт-профессора лечебной психологии в нью-йоркской Новой школе социальных исследований. Он стал основателем Института оргона, целью исследований в котором было изучение энергии оргона, или жизненной энергии. Он принялся проводить опыты с аккумуляторами энергии оргона и с их помощью лечил рак, ангину, астму, гипертонию и эпилепсию. В 1954 году Управление фармакологии и пищевой промышленности приняло постановление, направленное против распространения и дальнейшего использования аккумуляторов. Государство также наложило запрет на продажу большинства книг, написанных Райхом, и издаваемых им журналов. Однако Райх нарушил постановление и продолжал свои исследования, считая, что суд не обладает достаточной компетенцией, чтобы выносить приговоры относительно научных фактов. Его обвинили в неуважении к суду и приговорили к двум годам тюрьмы. Все его книги и другие публикации были сожжены. Райх умер в федеральной тюрьме от болезни сердца.
***
Итак, в чем дело? Почему Фрейд не принял, но изгнал столь верного адепта?
Вспомним исходное положение фрейдовского психоанализа: единственная основа психики – тело индивида. Однако тело Фрейд рассматривал именно как основу психики и подвергал анализу не само тело, а его функцию «телесное сознание», под которым следует понимать обработку до-вербальной и до-рациональной информации, производимую организмом для поддержания и завершения жизненного цикла в рамках двух генеральных жизненных проектов: сексуальности и деструктивности. Сексуальность в психоанализе понималась широко: как присвоение внешних организму реалий и таким образом как увеличение ресурсов для организма и расширение самой его жизненности.
Что тогда означает разумное сознание как способность к вербальному и рациональному мышлению?
Организм должен распознавать грозящие опасности и возможности наиболее эффективной самореализации. При этом, он существует не только в природно-биологической, но в социальной среде – в сообществе подобных ему организмов. Следовательно, для того, чтоб удовлетворять свои биологические потребности, человеческий организм должен уметь осознавать (не только природно-биологическую, но и) социальную реальность. Социальная реальность внетелесна, поскольку не связана ни с отдельным телом, ни с множеством тел, а включает в себя способы взаимодействия субъектов. Поэтому над телесным сознанием индивида (который Фрейд называет «бессознательным») надстраивается еще один уровень сознания – разум (или собственно «сознание» по Фрейду), который овладевает языком – программным обеспечением для восприятия и обработки информации о социальной реальности. Это значит, что разум, – а посредством его – и организм начинает действовать на том уровне существования, на котором разворачивается социальность и культура. Биологическое необходимо получает формат социального, поскольку лишь в этом формате возможно удовлетворять потребности организма. Иначе и быть не может. Человек ест и освобождается от экскрементов по-человечески. Другой стороной социальности органической жизни является то, что языковые формы, культурные знаки и символы оказывают на организм такое же явное действие, как и непосредственные физические факторы: словом можно ранить и убить. Но мыслит сознание не все содержание социального, а только то, которое небезразлично в отношении реальных потребностей его носителя – организма.
Конфликт биологического и социального заключается в том, что социальная реальность обеспечивает выживание сообщества, а не отдельного организма, поэтому проявления последнего социум жестко ограничивает или не допускает до реализации. Санкции социального действуют на уровне сознания, которое является переводчиком между социальным и биологическим. Когда разум не должен доводить потребности организма до культурной среды, они остаются не выраженными, бессловесными, навечно замалчиваются. То есть, разум индивида, формируясь посредством усвоения социального содержания, усваивает одновременно «ограничители» для своего носителя, индивидуального организма. Поэтому Фрейд за неврозом видит конкретный источник и сразу обозначает его как конфликт, обусловленный коренной агрессивностью социального против биологического.
Райх понял этот конфликт со всей серьезностью, при этом полагая, что он может быть разрешим в пользу биологического: «Где и как пациент может проявлять свою естественную сексуальность, когда из недр подсознания она вырвалась на свободу? Фрейд …на дух не выносил самой постановки подобного вопроса»18.
Столкновение «влечения» и запретительного фактора социальности не может быть «объективировано» и описано рационально. (Сознание не располагает бессознательным, не только в силу действующих социальных запретов, а в силу своей не равновеликости бессознательному, ибо сознание – это только инструмент бессознательного для связи с социальной реальностью.) Эти столкновения запечатлеваются в сценическом переживании, фиксируются в эмоциональной памяти как «сцены» – не как фактические события, а как переживания «по факту…», то есть как квазисобытия – не «что произошло», а «как переживалось» и что это означает для самого индивида. Квазисобытия могут осуществляться ближе к реальности или на уровне фантазии и чистой фиктивности.
Когда эти квазисобытия вербализуются, вы-говариваются, индивид воссоздает свои переживания, значения и смыслы, посредством чего он соотносится с подавленными или проигнорированными потребностями организма, его основными жизненными проектами, заключенными во влечениях. Это и называется самопредставлением, именно в этом процессе человек высвобождается из унифицированных культурных матриц в своей жизненной единичности. Поэтому для Фрейда психоанализ открывал реальность субъективного переживания, и ни какую иную. Психоанализ, по словам Ж. Политцера, есть «конкретная наука переживания».
Что же получилось у Райха? Райх понимает сексуальность однозначно как половой акт, который результируется получением удовольствия. Удовольствие – некий взрыв, наиболее интенсивный и концентрированный момент динамики сексуальной энергии, которая составляет содержание как тела, так и вселенной. «Жизненный процесс есть процесс сексуальный – оба понятия идентичны, и это экспериментально доказанный факт… Во всем, что живет, пульсирует вегетативная сексуальная энергия»19. Сексуальность как любовное влечение сужается до влечения к оргазму. Бессознательное тут настолько определенно, что оно уравнивается самим Райхом с «инстинктом». Фрейд говорил о сексуальности как о некоем проекте, подчиняющем жизненный процесс организма, оставляя его в творческой неопределенности. Но если базовый проект становится однозначным, известным, конкретным по содержанию, становится не направлением, а конкретной величиной? Тогда и телесное сознание мы должны рассматривать не как процесс, который в режиме поиска поддерживает реализацию базового проекта, а со стороны его сбоев, со стороны его дисфункции. Если нет того, что естественным образом должно быть, значит, ведущий к цели инстинкт («бессознательное») был заблокирован. Следы прерывания телесного сознания социальными запретами Райх находил в самом теле как улики преступления социального против биологического.
В отличие от Фрейда, Райх не рассматривал вербальную самопрезентацию индивида, ибо «форма поведения и общения гораздо более важна, нежели содержание того, о чем пациент рассказывает аналитику. Слова лгут. Способ их подачи – никогда»20. Не отрываясь от тела, оставаясь погруженным в тело, Райх обратил внимание на язык самого тела. «Поведение пациента (манеры, облик, речь, выражение лица, манера рукопожатия) не только крайне недооценивается с точки зрения анализа, но обычно вообще не принимается во внимание» 21.
Этот подход позволил Райху творчески развить концепцию характера, которая изначально была сформулирована Фрейдом. Райх полагал, что всякий характер состоит из двух основных компонентов: врожденных установок по отношению к миру, а также реакции на различные ситуации. Характер включает в себя психологические установки и ценности, стиль поведения (застенчивость, агрессивность и так далее) и физические установки (поза, привычка держаться и двигаться, владеть собственным телом).
В соответствии со своим теоретическими установками Райх должен был обнаружить и исследовать в языке тела основной конфликт между влечением к оргазму и запрещающей или извращающей оргазм социальностью.
По Райху, характер формируется так: интенсивные сексуальные переживания в сознании ребенка сопровождаются страхом наказания и поэтому вызывают тревогу. Тогда для подавления тревоги эго образует защитную структуру, сдерживающую сексуальные импульсы. Дальше защитные механизмы согласовываются между собой и начинают действовать автоматически, постепенно претворяясь в устойчивые черты характера, который в свою очередь запечатлевается в теле индивида. Невротические черты характера (болезненная аккуратность, болезненная застенчивость) принимаются индивидом как неотъемлемая часть его личности, они достаточно рационализированы и входят в его систему самооценки. Он может жаловаться, к примеру, на свою застенчивость, но это несколько притворные жалобы, ибо в действительности, застенчивость для него всегда и в полной мере оправдана. Симптомы невроза, напротив, переживаются индивидом как лишенные смысла и чуждые элементы его психики.