Про сквер под названием «Стакан» я впервые услышала от друзей на первом курсе института. За годы учебы я там ни разу не была, но с завидной периодичностью до меня долетали разные истории, связанные с этим местом. Иногда они даже противоречили друг другу. Складывалось впечатление, что это – культовая точка для рок-тусовки Красноярска, окруженная мистическим флером.
В те годы я редко бывала в центре, но мне страсть как хотелось проверить хотя бы часть легенд. А байки рассказывали самые разные. Болтали о том, что там можно встретить музыкантов: как совсем плохих, так и участников довольно известных красноярских групп. Говорили, что «Стакан» притягивает к себе автостопщиков и гениальных алкоголиков всех мастей, а некоторые даже специально приезжают в наш город, чтобы выпить в этой локации. Нетрудно было поверить, что здесь проводятся местечковые музыкальные фестивали и кипит целая жизнь: тут любят, дерутся, мирятся, иногда даже ночуют по несколько суток. В сквере можно было встретить колдунов и хиромантов, студентов и стариков, талантливых аскальщиков и цивилов, которые просто проходили мимо и присаживались отдохнуть после работы и, незаметно для себя, сливались с привычной для «Стакана» циркуляцией людей, звуков и событий. Не испытывая дикого желания стать частью этой экосистемы, я была уверена в одном: рано или поздно мне придется там оказаться. Собственно говоря, так и вышло.
Однажды утром мне позвонила хорошая подруга, назовем ее Ира, и стала рассказывать про каких-то знакомых музыкантов. «Ребята собрали группу и собираются устроить дикий движ в одном из клубов города», – сказала она. Как потом выяснится, вечеринка была вовсе не их, они выступали на разогреве у более известной группы, но история не об этом.
Ира попросила меня поддержать музыкантов своим присутствием на их дебюте. С ней мы виделись достаточно редко, но я решила довериться и согласилась на участие в тусовке. Мы договорились встретиться у «Децибела», а потом немного прогуляться. На улице было почти лето, а в воздухе чувствовался привкус предстоящей авантюры. Билеты были куплены, мы разговорились и решили выпить по баночке пива, чтобы стало еще веселее.
Мы сидели на лавочке рядом с «Шарами», где находится памятник Дзержинскому. Там я уже бывала несколько раз. Мы с Ирой болтали о всяком и вот завели речь о «Стакане». Выяснилось, что Ира иногда ходила туда, знала людей из тусовки и даже успела «постоять на шляпе», когда пара стопщиков из Новосибирска стритовали на «Подстаканнике» – так назывался угол красного дома рядом со «Стаканом», бывшая «Больница для бедных».
По рассказам Иры, на «Стакан» она приходила расслабиться, прибухнуть, послушать музыку и пообщаться с интересными людьми. В первый раз моя знакомая просто задержалась рядом с памятником Пушкину, заглядевшись на парня. Он сидел топлесс на асфальте прямо посреди сквера в черных солнцезащитных очках. Скрестил ноги по-турецки и будто никого не замечал, перебирая в руке буддийские четки. Довольно долго сидел. В тот раз ее спугнула шумная компания, которая возвращалась из магазина через дорогу с портвейном, но интерес к скверу был сильнее, и Ира вернулась через несколько дней. «Что мы все болтаем, может, пойдем туда?» – почти в шутку предложила она, и я, недолго думая, согласилась.
Пришли, сели на скамейку, и я начала осматриваться. Вроде бы обычное место, люди кучкуются в разных уголках, один мужчина, расположившись на дальней скамейке, спит, укрыв лицо кепкой.
– А где магия? Где все, о чем мне рассказывали?
– Подожди немного, – Ира расплылась в улыбке.
Через несколько минут, отделившись от небольшой компании, к нам буквально «выплыл» какой-то юноша. Походка его была несмелой, но очень плавной, как будто он передвигается по дну водоема, раскачиваясь туда-сюда. Шаг за шагом походка крепчала, не теряя волнистость, но приобретая что-то вроде свойской кокетливости.
– Уважаемые, девчонки, дорогие мои. Тут такое дело. В общем, не обессудьте… Отдыхаете тут, да? Привет, – речь его была не очень связной, но по какой-то до конца неясной мне причине манящей.
– Здравствуйте.
Одет он был неброско, но и не совсем просто. Поверх футболки была накинута джинсовая безрукавка, на ногах берцы, в глазах масляной пленкой читалось количество употребленного алкоголя.
– Я сам-то с Новосибирска, по России езжу, остановился у вас на несколько дней, помогите чем можете, по мелочи… – не успел он сформулировать свое обращение, как мужчина на роликовых коньках с баяном наперевес игриво фланировал на территорию сквера, направляясь в сторону одной из компаний.
– О, этого баяниста я знаю, – шепнула мне на ухо Ира.
Юноша, рассчитывающий на кэш, не дождавшись ответа, устало отмахнулся рукой, вздохнул и пошаркал обратно к своим.
– Ну то есть, не лично знаю. Мне про него много рассказывали. Талантливый чувак, мульти-инструменталист. Прикинь, иногда прямо с баяном и на роликах заваливался в общественный транспорт и стритовал. Довольно успешно.
– Ого. Серьезно?
– Да, – Ира хихикнула и продолжила, – а еще про него историю рассказывали, как-то он позвал «стакановцев» к себе на дачу. Говорит, мол, там природа, отдохнем, выпьем, шашлычки пожарим. Собралось сколько-то человек с ним, поехали за город. Вышли из электрички, идут. Долго идут. Кто-то спрашивает: «Долго еще?». Он: «Не, почти пришли». Идут дальше, очень долго. Опять спрашивают, а он снова отвечает: «Сейчас, сейчас». А потом оказалось, что дачи никакой не было. Оправдывался: «Просто хотел, чтобы мы куда-то выбрались». Я не сдержалась и прыснула.
– А один раз он пьяный на роликах катался, приехали менты на «бобоне», открыли заднюю дверь, а он начал тормозить и по инерции в него залетел.
– Закрыли и увезли?
– Закрыли и увезли!
Теперь мы смеялись уже вдвоем.
– А как тут деньги некоторые аскали, когда на алкоголь не хватало! Один известный аскальщик, пройдя от «Шаров» до «Стакана», мог 500-1000 рублей за раз наснимать.
– Серьезно? Тут же идти минут десять от силы.
– Да. Так и говорил: «Сейчас схожу, и «Стакан» пьян!»
Слева от нас сидела молодая девушка, а ее малолетний сын ползал по асфальту, собирая на себя уже почти летнюю пыль. Заметив это, она воскликнула: «Хватит ползать по «Стакану», это прерогатива твоего отца!» и, легко отряхнув, взяла его на руки. Собрались было снова расхихикаться, но она повернулась в нашу сторону, и мы судорожно стали изображать отвлеченный разговор.
Увлекшись, мы не заметили, как в нашу сторону направились двое: мужчина лет сорока пяти и парень помладше. Выглядели они не очень свежо, но дружелюбно. Мы несколько насторожились. Разговор начал тот, что постарше.
– Здорова! – лицо его исказилось в улыбке, и он протянул нам правую руку для приветствия, мы осторожно поздоровались.
– Вы новенькие что ли?
– В смысле, «новенькие»?
– Ну, раньше я вас здесь не видел.
Я решила ответить за Иру:
– Она здесь уже бывала, а я в первый раз. Решили присесть отдохнуть, жарко на улице.
Парень помладше присмотрелся к Ире и отметил:
– Слушай, знакомое лицо, а вроде и нет. Мы присядем?
Не дожидаясь ответа, мужчины упали на лавочку рядом с нами, расслабились, достали из рюкзака парня пиво и предложили нам.
– Будете?
Мы смущенно переглянулись, не зная, что ответить.
– Да мы только из магазина, не боись. Держите, за знакомство!
Мужчина постарше огляделся по сторонам.
– Только сильно пивом не светите. Менты на «Стакане» – это, конечно, достопримечательность, но могут и за распитие привлечь, если будут не в настроении или кто-то из прохожих пожалуется. Поэтому тихо, чинно, прихлебываем и ведем светскую беседу, – он улыбнулся, обнажив несколько металлических зубов, и открыл наши бутылки с помощью связки ключей. Мы чокнулись бутылками и сделали по глотку. Пиво было холодным и приятно освежало.
– Вкусно!
– А когда «АЯН» был невкусным? Только если несвежий взять, а этот только завезли, – сказал мужчина постарше. Его спутник с улыбкой кивнул и продолжил диалог.
– А помнишь, мы здесь сидели в прошлом году, пили портвейн у памятника Пушкину, вокруг голуби ходили? Тогда их как-то особенно много было. А мы макали хлеб в портвейн и давали им… – на его лице изобразилось что-то вроде ностальгического чувства. Мы с Ирой поморщились.
– Они этот хлеб съедали и потом не могли взлететь. Пьяными становились, ха-ха, а мы их брали на руки и гладили, – после этих слов он начал изображать, как он брал в ладони пьяных голубей и ласкал их, аккуратно поглаживая.
– Нашел что девушкам рассказать, деревня! Хотя, тут чего только не было. Это еще цветочки.
– А что тут еще было? Расскажете? – во мне проснулся спортивный интерес. Ира вздрогнула, давая понять, что лучше не сближаться с незнакомыми людьми, как бы дружелюбно они не ощущались. В ее взгляде блеснуло что-то вроде: «Это же «Стакан», полегче, подруга».
– Ну, а что тут сильно рассказывать. Как-то тут похороны проводили, был такой кружок по интересам, вроде секты, королеву избирали.
– Что? Похороны? Секта? Королеву? Мы точно говорим сейчас про этот сквер? – от моих слов мужчины понимающе засмеялись.
– Давайте так. «Стакан» разные времена переживал. Тут и стихи читали, и на скрипках играли, фестивалили… И гопники-спортсмены на людей с хаерами или бухлом кидались, чтобы прогнать. Не нравилось им, как люди отдыхают. Вот и похороны были. Умер хороший человек, многим другом был. Вот и собрались мы с родными, гроб сюда привозили, чтобы отсюда отправить его в последний путь.
– А секта, не совсем это секта была, так, дружина, – вклинился молодой.
Опять раздался наш неловкий девчачий смешок.
– Компания ролевиков была, магией занимались, верили в то, что апокалипсис скоро грядет. Один на кладбище ходил, говорил напоследок: «Иду сражаться с демонами и костяными драконами».
– С ними еще какая-то девушка была, помнишь? Они ей говорили, что она – «конь апокалипсиса», – мужчины опять ухмыльнулись, а я почувствовала, что пиво уже немного дает в голову, и обстановка начинает казаться немного тревожной. По взгляду Иры было понятно, что она со мной солидарна. Все эти байки, конечно, будоражили воображение и располагали к ничему не обязывающему общению, но пора было и честь знать, как говорится. Осталось выбрать удачный момент и ретироваться.
Парень помладше неожиданно поднялся с корточек, потягиваясь, сделал вдох и изрек: «Так, я на Кавказ, скоро буду». Под наши удивленные взгляды, он удалился в сторону левого дальнего угла сквера, где скрылся среди камней.
– Да поссать он пошел, – лицо старого было непоколебимо, он едва вздернул уголок рта в полуулыбке, опустил его и смотрел куда-то по направлению «Кавказа», по-видимому, пребывая в каких-то отстраненных размышлениях или воспоминаниях. А может и просто ждал, когда его товарищ вернется, чтобы тоже совершить восхождение на каменную композицию.
Мы с Ирой переглянулись еще раз, кивнули и решили самоустраниться. Кто знает, насколько может затянуться этот вечер, если мы вовремя не примем меры. Мы торопливо попрощались и, поблагодарив мужчину за истории и предложенное пиво, направились в сторону Карла Маркса к остановке, чтобы успеть на автобус. Когда мы уходили, в глазах мужчины виделась какая-то светлая грусть, которой я тогда почему-то не придала особого значения. Когда я обернулась назад, чтобы запомнить этот взгляд, так, для себя, рядом с нашей скамейкой уже никого не было.
Людей на «Стакане» было уже не так много, кто-то принес гитару и пел русский рок, а ему аккомпанировали на духовом инструменте, видимо, самодельном. Я громко выдохнула, и мы с Ирой пошли на остановку, молча переваривая череду необычных встреч. У обеих в планах было вернуться домой и погрузиться в объятия Морфея. Мы шли к остановке молча, вечер был теплым.
Римма К., веган