Красные свитки магии - читать онлайн

Глава 1 Встреча в Париже

Со смотровой площадки Эйфелевой башни, где находились Магнус Бейн и Алек Лайтвуд, город напоминал гигантскую шкатулку с драгоценными украшениями. Сияние бесчисленных фонарей и ламп затмевало свет звезд, мерцавших в темно-синем небе. Вымощенные булыжником улицы сверкали и переливались, словно золотые ожерелья, а Сена походила на серебристую ленту вокруг филигранной коробочки с леденцами. Париж, город бульваров и богемы, город влюбленных, город Лувра…

А еще Париж служил фоном для множества самых позорных провалов Магнуса, нескольких неудавшихся интриг и катастроф в личной жизни. Но сегодня прошлое не имело никакого значения.

Сегодня Магнус был решительно настроен получить от Парижа всё. За четыреста лет скитаний по миру он усвоил: главное – не куда ты приехал, главное – с кем. Он посмотрел на Алека Лайтвуда, сидевшего напротив за маленьким столиком, и улыбнулся. Его спутник, нисколько не впечатленный волшебным зрелищем и романтическим очарованием Парижа, был поглощен делом: подписывал открытки родственникам.

Всякий раз в конце Алек писал: «Как бы мне хотелось, чтобы ты был (была) здесь со мной». И всякий раз Магнус выхватывал у него открытку и демонстративно приписывал внизу: «Но только как-нибудь позже».

Алек, склонившись над столом, слегка сутулил широкие плечи. Его мускулистые руки были украшены длинными вереницами рун. Руна на шее, под изящно очерченной челюстью, уже потускнела. Его черные волосы были, как всегда, в беспорядке, и непокорная прядь все время падала на глаза. У Магнуса мелькнуло желание протянуть руку и откинуть ее со лба Алека, но он сдержался. Алек стеснялся проявлений привязанности на людях. Может, поблизости и не было никого из Сумеречных охотников, но обычные люди тоже не всегда одобрительно относились к таким парам, как Магнус и Алек. И Магнус в очередной раз проклял человеческие предрассудки.

– Одолели серьезные мысли? – спросил Алек.

Магнус усмехнулся.

– Пытаюсь прогнать их.

Он всегда стремился наслаждаться жизнью, но иногда это требовало немалых усилий. Организовать идеальное путешествие в Париж оказалось нелегко. Магнусу пришлось самому придумать несколько блестящих схем. Иногда он представлял себе, как перечисляет свои… слегка экстравагантные требования менеджеру турфирмы.

– Куда вы хотели бы отправиться? – спросила бы девушка, взяв трубку.

– Это моя первая совместная поездка с новым бойфрендом, – ответил бы Магнус воображаемой собеседнице. Возможность поведать всему миру о том, что теперь он встречается с Алеком, появилась совсем недавно, а Магнус любил прихвастнуть. – Совсем новым. Настолько новым, что иногда я чувствую себя – ну, вы понимаете, – словно в только что купленной машине, где еще пахнет кожей и пластиком.

Они вместе недавно, им еще только предстоит изучить особенности, характеры и привычки друг друга. Каждый взгляд, каждое прикосновение, шаг на неизведанную территорию страшили и влекли, все казалось чудесным и необыкновенным. Иногда Магнус ловил себя на том, что пристально смотрит на Алека, или Алек так же, не отрываясь, смотрел на него, и в их взглядах читалось изумление. Казалось, каждый из них открыл для себя нечто неожиданное, но бесконечно желанное. Они пока еще не были полностью уверены друг в друге, но хотели получить эту уверенность.

Во всяком случае, Магнус хотел.

– Классическая любовная история. Познакомились на вечеринке, он пригласил меня на свидание, потом мы плечом к плечу сражались в эпической магической битве между добром и злом, а теперь нуждаемся в отдыхе. Но, видите ли, дело в том, что он – Сумеречный охотник, – мысленно продолжал разговор Магнус.

– Прошу прощения? – восклицала воображаемая девушка из турфирмы.

– О, ну знаете… Давным-давно, в один прекрасный день в этот мир хлынули полчища демонов. Представьте себе Черную пятницу, только больше крови и меньше воплей. И, как это бывает, в тот самый момент, когда благородные и праведные уже отчаялись, – со мной, кстати, такого никогда не случается, – явился ангел. Он даровал избранным воинам и их потомкам способность защищать человечество, которой прежде обладали лишь сверхъестественные существа. Он также подарил им тайную страну. Ангел Разиэль обожает делать подарки. Сумеречные охотники и поныне продолжают борьбу. Это невидимые защитники человечества, безупречные – сама воплощенная добродетель! И все это невероятно раздражает. Они действительно праведнее всех окружающих! И уж наверняка праведнее меня, ведь я-то потомок демона.

Даже Магнус не мог представить себе, что сказала бы на это менеджер туристической фирмы. Наверное, беспомощно лепетала бы какую-нибудь ерунду.

– Разве я об этом не упоминал? – Магнус продолжил воображаемый диалог. – Есть существа, являющиеся полной противоположностью Сумеречным охотникам: это жители Нижнего Мира. Алек – потомок Ангела, отпрыск одной из старейших семей Идриса, родины нефилимов. Уверен, его родители не придут в восторг, узнав, что он ухаживает в Нью-Йорке за фейри, вампиром или оборотнем. Но они предпочтут любое из этих созданий магу. Нас считают самым подозрительным и опасным народом Нижнего Мира. Мы – дети демонов. Моим отцом, например, был некий печально известный Верховный Демон, хотя я, признаюсь, забыл сообщить об этом своему другу. Уважаемые Сумеречные охотники не приводят таких, как я, домой, и не знакомят с мамочкой и папочкой. У меня сомнительное прошлое. Более того, у меня несколько сомнительных прошлых. Кроме того, хорошие мальчики из числа Сумеречных охотников вообще не приводят домой бойфрендов.

Но Алек привел его домой. В зале дома своих предков он поцеловал Магнуса в губы на глазах у всех собравшихся там нефилимов. Это был величайший и самый приятный сюрприз, полученный Магнусом за всю его долгую жизнь.

– Недавно мы участвовали в великой войне, предотвратили вселенскую катастрофу и гибель человечества, но особой благодарности не получили, потому что человечество ничего об этом не знает. Нам не досталось ни славы, ни материальной компенсации, зато потери наши трудно описать в нескольких словах. Алек лишился брата, а я потерял друга, и нам обоим нужна была передышка. Боюсь, самой большой роскошью, которую когда-либо позволял себе Алек, была покупка нового блестящего ножа. Поэтому мне хочется сделать что-то приятное для него – и вместе с ним. Я хочу на время покинуть прежнюю жизнь, от которой остались лишь руины, и попробовать построить нечто новое, чтобы мы смогли стать по-настоящему близкими людьми. Какой маршрут вы можете нам порекомендовать?

В этот момент его воображаемая собеседница бросала трубку.

Итак, Магнус вынужден был планировать захватывающие романтические каникулы в Европе совершенно самостоятельно. С другой стороны, он был Магнусом Бейном, загадочным существом, обладавшим магическими способностями. Кто, как не он, мог обставить поездку такого рода с шиком и стилем? Воин, избранный ангелами, и одетый по последней моде отпрыск демона, влюбленные друг в друга, отправляются в Европу на поиски приключений. Что могло пойти не так?

Размышляя о собственном стиле, Магнус залихватски сдвинул набок малиновый берет. Алек заметил это движение, поднял голову и некоторое время пристально смотрел на мага.

– Так что же, не хочешь обзавестись беретом? – спросил Магнус. – Тебе стоит только слово сказать. К счастью, у меня с собой имеется несколько беретов. Всевозможных цветов. Во всем, что касается беретов, я просто рог изобилия.

– Пожалуй, обойдусь без берета, – сказал Алек. – В очередной раз. Но спасибо за предложение. – Уголки его рта приподнялись в неуверенной, но искренней улыбке.

Магнус подпер подбородок рукой. Ему хотелось наслаждаться этим моментом – обществом Алека, звездным небом, вечером в Париже, – сохранить его в памяти, чтобы потом, в будущем, долгие годы возвращаться к нему. Он надеялся лишь на то, что драгоценное воспоминание не будет впоследствии причинять ему боль.

– О чем ты думаешь? – заговорил Алек. – Я серьезно спрашиваю.

– Могу серьезно ответить, – улыбнулся Магнус. – О тебе.

Алек, судя по всему, совершенно не ожидал услышать, что Магнус думает о нем. Удивить его было в одно и то же время и очень легко, и очень трудно – особое зрение и рефлексы Сумеречного охотника давали о себе знать. Алек предугадывал его поступки всегда и везде, и на улице, и в постели, которую они делили пока лишь для сна, потому что Магнус ждал, когда – или если – Алек захочет большего. С другой стороны, юношу могло застигнуть врасплох такое малозначительное, на первый взгляд, открытие – что он присутствует в мыслях Магнуса.

В этот момент Магнус подумал, что уже давно пора удивить Алека по-настоящему. У него как раз имелся наготове подходящий сюрприз.

Париж был первой остановкой в их путешествии. Возможно, банально начинать романтическую поездку по Европе в городе влюбленных, но Магнус считал, что классика стала классикой не без причины. Они провели здесь почти неделю, и Магнус чувствовал, что настал момент придать событиям новый, особенный поворот.

Алек закончил подписывать последнюю открытку, и Магнус потянулся к ней, но затем убрал руку. Он прочитал последние строки и улыбнулся – увиденное удивило и обрадовало его.

На открытке, адресованной сестре, Алек собственноручно написал: «Как мне хотелось бы, чтобы ты была здесь со мной. Но только как-нибудь позже». Он едва заметно улыбнулся Магнусу.

– Готов к новому приключению? – спросил Магнус.

Алек, казалось, был несколько заинтригован, но ответил:

– Ты имеешь в виду кабаре? У нас билеты на девять. Надо проверить, сколько времени займет дорога.

Было совершенно ясно, что Алек никогда раньше не ездил на каникулы и в отпуск. Он все пытался спланировать отдых, как будто они отправлялись в сражение.

Магнус лениво махнул рукой, словно отгоняя муху.

– Мы всегда успеем на позднее шоу в «Мулен Руж». Обернись.

Он указал куда-то за плечо Сумеречного охотника. Алек повернул голову.

По направлению к Эйфелевой башне, раскачиваясь на ветру, плыл аэростат с яркими пурпурными и голубыми полосами. Вместо корзины к воздушному шару на четырех канатах была подвешена деревянная платформа, на которой стояли стол и два кресла. Стол был накрыт на двоих, в высокой вазе красовалась роза. Дополнял сервировку тройной канделябр, но ветер, свистевший вокруг Эйфелевой башни, постоянно гасил свечи. Магнус раздраженно щелкнул пальцами, и три свечи загорелись снова.

– Ого, – пробормотал Алек. – А ты умеешь управлять такой штукой?

– Ну, разумеется! – заявил Магнус. – Разве я не рассказывал тебе, как украл воздушный шар, чтобы спасти от смерти королеву Франции?

Алек усмехнулся, как будто услышал забавную шутку. Магнус улыбнулся в ответ. Мария-Антуанетта в свое время стала для него сущим наказанием.

– Просто дело в том, – задумчиво произнес Алек, – что я никогда не видел тебя за рулем машины.

Он поднялся, чтобы лучше рассмотреть аэростат, который был заколдован таким образом, что его видели лишь Алек и Магнус. Обычные люди, окружавшие их, наверняка подумали, что Алек рассеянно уставился куда-то в пространство.

– Я умею водить машину. Кроме того, я умею управлять самолетом, воздушным шаром и множеством других средств передвижения. Вряд ли мы на этом шаре врежемся в дымоход, – возразил Магнус.

– Хм-м, – нахмурившись, пробормотал Алек.

– Вижу, ты о чем-то задумался, – заметил Магнус. – Ты размышляешь о том, какой у тебя гламурный и романтичный бойфренд?

– Я размышляю, – ответил Алек, – о том, как тебя спасать в случае, если мы на этом шаре врежемся в дымоход.

Проходя мимо Магнуса, Алек на мгновение задержался и убрал со лба мага прядь волос. Прикосновение его было едва заметным, нежным, но в то же время это движение казалось совершенно естественным, неосознанным. Магнус даже не заметил, что волосы упали ему на глаза.

Магнус слегка наклонил голову и улыбнулся. Являться объектом заботы другого человека было для него чем-то странным и новым, но он подумал, что, возможно, сумеет со временем привыкнуть к этому ощущению.

Магнус при помощи чар отвлек от них внимание простых людей, затем воспользовался своим стулом в качестве «ступени» и взобрался на трясущуюся деревянную платформу. Твердо став на обе ноги, он почувствовал себя совершенно уверенно, словно находился на тротуаре. Он протянул руку.

– Доверься мне.

Алек помедлил несколько секунд, затем принял руку Магнуса. Пальцы его с силой сжали ладонь друга, и он ласково улыбнулся.

– Я тебе верю.

Он последовал за Магнусом, с легкостью перепрыгнул через перила площадки и очутился на платформе. Они уселись за столик; невидимый воздушный шар поднялся рывками, раскачиваясь, подобно крошечной лодочке в бурном океане, затем поплыл прочь от Эйфелевой башни. Несколько секунд спустя они уже летели высоко над крышами, над бескрайним морем огней ночного Парижа.

Магнус наблюдал за Алеком, который рассматривал город с высоты тысячи футов. Магнусу уже приходилось прежде влюбляться, случалось переживать романтические катастрофы и разочарования. Ему причиняли боль, но он научился справляться с нею. Так бывало множество раз.

Любовники говорили Магнусу, что его невозможно принимать всерьез, что он вселяет страх, что в нем слишком много одного, слишком мало другого. Возможно, думал Магнус, он станет разочарованием для Алека. Скорее всего, так оно и случится.

Если чувства Алека окажутся недолговечными, размышлял Магнус, он, по крайней мере, постарается, чтобы воспоминания об этой поездке всегда приносили ему только радость. Маг надеялся на то, что она станет началом чего-то большего, но твердо знал: даже если этому не суждено случиться, он получит от нее удовольствие.

Волшебные огни Эйфелевой башни вскоре скрылись вдали. А ведь когда-то люди считали, что это сооружение долго не продержится. Но вот – прошло больше ста лет, а оно все стоит на том же самом месте, мало того, превратилось в символ Парижа.

Налетел внезапный порыв ветра; платформа накренилась, аэростат начал опускаться и за несколько мгновений снизился на пятьдесят футов. Шар несколько раз обернулся вокруг своей оси на встречном ветру, но затем Магнус с силой взмахнул рукой, и аэростат выровнялся.

Алек смотрел на своего спутника, слегка нахмурившись и крепко вцепившись в ручки кресла.

– Все-таки скажи мне, каким образом ты управляешь этой штукой?

– Понятия не имею, как ей управляют! – весело откликнулся Магнус. – Я лично собирался воспользоваться магией!

Аэростат пронесся в нескольких дюймах над Триумфальной аркой, едва не задев ее, резко повернул и направился к Лувру. Теперь он летел совсем низко над крышами домов.

Магнус был отнюдь не настолько уверен в себе, как хотел показать. День выдался ужасно ветреный. Для того, чтобы удерживать аэростат в вертикальном положении, предотвращать качку, двигаться в нужном направлении и одновременно оставаться невидимым вместе с шаром и Алеком, ему приходилось прикладывать немало усилий, хотя он вовсе не желал это демонстрировать. А еще ему необходимо было позаботиться об ужине. И постоянно разжигать гаснувшие свечи.

Романтический вечер – нелегкая работа.

Они как раз пролетали над набережной. Тяжелые ветви деревьев низко склонялись над каменными парапетами, поблескивали темные листья, уличные фонари озаряли оранжевым и розовым светом стены зданий, выкрашенных белой краской, булыжные мостовые узких улиц. В другой стороне лежал сад Тюильри; круглый пруд, казалось, смотрел на них снизу, словно гигантский глаз. Дальше виднелась стеклянная пирамида Лувра, из верхушки которой в небо устремлялся алый луч. Магнус вдруг почему-то вспомнил тот день, когда коммунары подожгли дворец Тюильри; вспомнил, как кружился в воздухе пепел, вспомнил кровь, капавшую с гильотины. Этот город носил на себе шрамы, оставленные долгой историей, следы борьбы, горя и смерти; но теперь Магнус надеялся, что, увидев его отражение в чистых, безмятежных глазах Алека, он сможет позабыть страшное прошлое.

Он щелкнул пальцами, и у ног его материализовалось ведерко со льдом, в котором лежала бутылка.

– Шампанского?

Алек стремительным движением поднялся с кресла.

– Магнус, видишь, там, внизу, столб дыма? Что это, пожар?

– Я так понимаю, это означает, что ты отказываешься от шампанского?

Сумеречный охотник указывал на улицу, тянувшуюся параллельно Сене.

– В этом дыме есть что-то странное. Он движется против ветра.

Магнус махнул своим фужером.

– Думаю, местные пожарные вполне в состоянии с этим справиться.

– А теперь дым скачет по крышам домов. Он только что повернул направо. Спрятался за дымоходом.

Магнус замер.

– Как ты сказал?

– Я сказал – дым только что перепрыгнул улицы Пирамид.

– Ты смог прочесть название улицы с такой высоты?

Алек в некотором недоумении посмотрел на Магнуса.

– Прежде чем отправиться в поездку, я тщательно изучил карту города, – ответил он. – Мне же нужно было подготовиться.

Магнус снова напомнил себе, что Алек готовился к отпуску, словно к очередной боевой операции Сумеречных охотников, потому что это был первый отпуск в его жизни. Он пригляделся к плотному черному столбу дыма, поднимавшемуся к ночному небу, в глубине души надеясь на то, что Алек ошибся и они смогут продолжить спланированный им романтический вечер. Однако Алек, к сожалению, не ошибался: облако было слишком черным, слишком плотным для обычного дыма, «пряди», тянувшиеся в стороны от него, походили на материальные щупальца; они дрожали в воздухе, демонстративно игнорируя ветер, который давно должен был рассеять их. Внезапно среди клубов дыма что-то сверкнуло.

Алек стоял на краю платформы, бесстрашно наклонившись далеко вперед; казалось, еще чуть-чуть – и он упадет.

– Там два человека, они преследуют этот дым… или существо из дыма. Мне кажется, у них ангельские клинки. Это Сумеречные охотники.

– Ура Сумеречным охотникам, – фыркнул Магнус. – Это был сарказм, если что – но, разумеется, к тебе он не относится.

Он поднялся и решительным жестом приказал аэростату снизиться; с некоторым разочарованием он вынужден был признаться себе в том, что нужно взглянуть на происходящее поближе. Он не обладал острым зрением Алека, усиленным с помощью рун, но за завесой дыма вскоре смог различить две темные фигуры – они бежали по парижским крышам и, судя по всему, преследовали кого-то по пятам.

Магнус различил лицо женщины – она как раз подняла голову, и ее бледная кожа светилась, словно перламутр. За спиной у нее мелькала светлая коса, походившая на змею с серебряными и золотыми узорами. Двое Сумеречных охотников двигались со сверхъестественной скоростью.

Дым образовал спираль, пронесся над кварталом офисных зданий, затем над какой-то узкой улицей, устремился по крышам жилых домов, огибая световые люки, дымоходы, вентиляционные трубы. Все это время Сумеречные охотники продолжали преследование и рубили черные щупальца, когда те подбирались слишком близко. Внутри темного вихря плясало несколько пар каких-то желтых огоньков, походивших на светляков.

– Демоны-иблисы, – пробормотал Алек, хватаясь за лук и стрелу и натягивая тетиву. Магнус застонал вслух, сообразив, что Алек взял с собой оружие на романтический ужин.

– В кого, скажи, пожалуйста, ты собирался стрелять из лука на Эйфелевой башне? – жалобно произнес он, но Алек лишь улыбнулся и едва заметным движением плеча поправил ремень, на котором было укреплено оружие.

Магнус прекрасно понимал: не стоит даже предлагать другу оставить парижских Сумеречных охотников самих разбираться с катастрофой, которая, к его немалому раздражению, разворачивалась внизу. Алек был по природе своей неспособен бросить в беде борцов за правое дело. Это было одним из его самых привлекательных качеств.

Теперь они находились совсем близко к крышам. Платформа угрожающе раскачивалась, когда Магнус лавировал между дымоходами, кабелями и пожарными лестницами.

Ветер усиливался. Магнусу на миг показалось, что он в одиночку сражается со всей вселенной. Аэростат дергало из стороны в сторону, платформу трясло, и в какой-то момент ведерко со льдом перевернулось. Магнус отвлекся, наблюдая за тем, как бутылка шампанского катится к краю, и едва успел избежать столкновения с высокой дымовой трубой. Ударившись о крышу, бутылка разлетелась на тысячи осколков и забрызгала все вокруг белой пеной.

Он открыл рот, чтобы произнести эпитафию напрасно погибшему напитку.

– Извини за шампанское, – сказал Алек. – Надеюсь, это не была одна из твоих самых ценных бутылок или нечто в таком духе.

Магнус рассмеялся. Алек снова угадал его мысли.

– Для того, чтобы ужинать на хлипкой трясущейся площадке на высоте тысячи футов над землей, я отбираю только бутылки средней ценности.

Оказалось, что он создал слишком сильное противодействие ветру; платформа качнулась в противоположном направлении, подобно маятнику, и едва не проделала дыру в гигантском рекламном щите. Маг поспешно выправил аэростат и взглянул вниз, чтобы узнать, что там творится.

Рой демонов-иблисов, разделившись надвое, окружил находившихся на крыше Сумеречных охотников. Злосчастные охотники очутились в западне, однако продолжали отважно сражаться. Светловолосая женщина двигалась подобно молнии, загнанной в угол. Первый демон-иблис, устремившийся на них, был разрублен ударом ангельского клинка, за ним последовали второй и третий. Но врагов было слишком много. Магнус увидел, как четвертый демон бросился на женщину-охотника; сверкающие глаза адской твари метались среди тьмы, оставляя за собой огненные следы.

Магнус бросил быстрый взгляд на Алека, и Алек кивнул ему. Магнус приложил все силы и задействовал все свое магическое искусство для того, чтобы удерживать аэростат совершенно неподвижно в течение пары секунд. Алек выпустил первую стрелу.

Демон-иблис не успел дотянуться до женщины. Свечение его глаз начало тускнеть, тело, сотканное из дыма, постепенно рассеивалось, и через несколько мгновений от него осталась лишь стрела, торчавшая в кровле. Еще три демона разделили его участь.

Алек действовал с неправдоподобной быстротой, осыпая рой демонов дождем стрел. Всякий раз, когда пара горящих глаз начинала двигаться в сторону Сумеречных охотников, свистящая стрела пронзала демона на полпути к цели.

Магнус от всей души сожалел о том, что все его внимание было поглощено управлением аэростатом и борьбой с ветром, и он не мог восхищенно следить за своим бойфрендом.

Арьергард иблисов, наконец, обратился против новой угрозы, обрушившейся с неба. Трое из них оставили Сумеречных охотников и направились к аэростату. Двое были убиты прежде, чем сумели добраться до платформы, но третьего Алек пристрелить не успел. Демон, широко разинув пасть, полную острых черных зубов, напал на Охотника.

Но Алек уже отбросил в сторону лук и выхватил ангельский клинок.

– Пуриэль! – произнес Алек, и клинок, наполнившись ангельской силой, начал светиться изнутри. Руны на теле юноши замерцали, когда он пронзил тело иблиса и, повернув меч, сделал резкое движение. Голова демона отделилась от тела, мерзкая тварь превратилась в кучку черного пепла.

В этот момент к платформе подлетела другая группа демонов, но их ждала та же судьба. Истребление демонов было делом жизни Охотников, и Алек был рожден для подобных сражений. Тело его представляло собой оружие, изящное и беспощадное, инструмент, выкованный и отточенный специально для того, чтобы убивать демонов и защищать тех, кого он любил. Алек превосходно умел делать и то, и другое.

Магнус, в отличие от своего друга, разбирался преимущественно в искусстве магии, а также в вопросах моды и стиля. Он поймал одного демона в сеть из электрических разрядов и удержал другого на расстоянии при помощи невидимого барьера, созданного из ветра. Алек пристрелил того демона, которого поймал Магнус, затем прикончил последнего, маячившего внизу. Теперь светловолосая женщина-охотник и ее товарищ остались без дела. Они стояли на крыше среди вихрей дымящегося пепла и, казалось, пребывали в некоторой растерянности.

– Не за что! – крикнул им Магнус и помахал рукой. – Все совершенно бесплатно!

– Магнус, – произнес Алек. – Магнус!

Неподдельная тревога в его голосе заставила Магнуса вспомнить о борьбе с ветром, а в следующий миг платформа аэростата у них под ногами накренилась. Магнус сделал последний отчаянный, тщетный магический жест, и тут Алек устремился на него, прижался к нему всем телом, обхватил его руками.

– Держись… – крикнул Алек ему в ухо, когда воздушный шар понесся навстречу земле, а точнее, большому рекламному щиту над входом в какой-то театр, на котором светилось название «Кармен», составленное из ярко-желтых лампочек.

Всю свою жизнь Магнус Бейн старался, чтобы его внешний вид и поступки были зрелищными и запоминающимися.

Эта катастрофа, определенно, получилась зрелищной.

Глава 2 Твое имя начертано среди звезд

За несколько мгновений до того, как платформа врезалась в букву «Р», Алек вцепился в рукав Магнуса, резко дернул на себя, обхватил тело друга двумя руками и бросился вниз, увлекая его за собой. Мир перевернулся, сверкающее огнями небо и сверкающий огнями город поменялись местами. Магнус потерял представление о том, где находится «верх», а где «низ», но в следующую секунду все понял – он с силой ударился о то, что, очевидно, представляло собой «низ». На краткий миг чародей лишился чувств; очнувшись, он обнаружил, что лежит на траве, и Алек поддерживает его голову.

Магнус несколько раз моргнул, и плясавшие перед глазами звезды исчезли; как раз в этот момент аэростат рухнул на рекламный щит, последовал впечатляющий взрыв, во все стороны полетели искры и щепки. Пламя газовой горелки, наполнявшей шар горячим воздухом, отклонилось в сторону, шар мгновенно сплющился, а огонь перекинулся на металлическую конструкцию.

На противоположной стороне улицы уже собирались зеваки. Откуда-то доносился характерный скрежет парижских полицейских сирен; судя по звуку, машины были совсем рядом. Существуют вещи, от которых нельзя избавиться с помощью магии и Маскировки.

Сильные руки подняли Магнуса с земли.

– Ты в порядке?

К великому удивлению Магнуса, оказалось, что он действительно в порядке. Очевидно, умение безопасно приземляться после падения с большой высоты входило в список боевых навыков Сумеречных охотников. Гораздо сильнее, чем падение, Магнуса потрясло взволнованное выражение лица Алека. Ему даже захотелось оглянуться, посмотреть, на кого в действительности направлен тревожный взгляд юноши – он не мог до конца поверить в то, что взгляд этот предназначен для него.

Магнус играл в прятки со смертью уже несколько сотен лет, но ему крайне редко приходилось видеть, чтобы другое человеческое существо было настолько сильно озабочено перспективой его неизбежной гибели.

– Жаловаться не на что, – произнес Магнус, поправляя манжеты. – Если бы мне пришло в голову жаловаться, то лишь единственно с целью привлечь к себе внимание такого красивого мужчины.

К счастью, «Кармен» не играли в тот вечер, поэтому в результате падения воздушного шара на театр никто не пострадал. Друзья поднялись на ноги и принялись рассматривать место крушения. Благодаря заклинаниям Магнуса они были невидимы для собравшейся толпы, и люди недоумевали, глядя на аэростат без пассажиров. На пару минут воцарилась тишина, а затем пламя поглотило последние оставшиеся опоры, конструкция покосилась и со скрежетом обрушилась на асфальт, рассыпая фонтаны искр. Здание окутали клубы дыма. Некоторые зеваки из предосторожности попятились, но продолжали фотографировать.

– Должен признаться, – заметил Магнус, подергав за клочок разорванной рубашки, развевавшийся на ветру, – я на сегодня планировал несколько иные развлечения.

На лице Алека появилось унылое выражение.

– Прости, это из-за меня наш вечер испорчен.

– Ничего не испорчено. Вечер только начинается, мы можем легко найти места в любом клубе или ресторане, – заявил Магнус. – Театр получит от неизвестного благотворителя щедрое пожертвование, предназначенное для устранения последствий загадочного инцидента. А нам с тобой предстоит насладиться ночной прогулкой по самому романтичному городу на Земле. Мне кажется, это превосходная перспектива. Зло повержено, что, в свою очередь, тоже неплохо.

Алек опять нахмурился, и на сей раз во взгляде его читалась настоящая тревога.

– Появление такого количества иблисов в одном месте – событие довольно необычное.

– Что ж, придется оставить немного зла на долю Парижского Института, чтобы они здесь не заскучали. С нашей стороны было бы бестактно полностью очистить этот город от исчадий ада. Не говоря уже о том, что мы сейчас на отдыхе. Carpe diem[3]. Лови день, а не демонов.

Алек пожал плечами и слегка улыбнулся в знак того, что уступает и сдается.

– Кроме того, должен отметить, что ты просто великолепно обращаешься с луком, и со стороны это выглядит очень, очень привлекательно, – добавил Магнус. По его мнению, Алеку следовало почаще делать комплименты. Алек был сбит с толку, но похвала, судя по всему, не была ему неприятна. – Итак. Вот что мы сделаем сейчас. Нам необходима новая одежда. Если я в подобном виде попадусь на глаза хоть одной из парижских фей, моя репутация серьезно пострадает по меньшей мере на ближайшие сто лет.

– Ты так думаешь? – застенчиво произнес Алек. – А мне нравится, как ты выглядишь.

Магнус при этих словах просиял, однако не отказался от своих намерений. Конечно, ему хотелось, чтобы одежда его была изорвана во время этой романтической поездки, но при несколько иных обстоятельствах, нежели крушение аэростата. Поэтому он решил посетить улицу Сент-Оноре и наскоро обновить гардероб.

Они быстро пробежались по магазинам, которые еще работали; кроме того, Магнус сумел убедить продавщиц нескольких закрытых бутиков впустить хорошо знакомого перспективного клиента. Магнус выбрал себе гофрированную сорочку цвета ржавчины и алый вельветовый блейзер с узором «огурцы». Но Алека не удалось уговорить на что-нибудь экстравагантное, он купил лишь темную полосатую толстовку с капюшоном и просторную кожаную куртку, на которой было нашито несколько лишних молний.

Покончив с вопросом одежды, Магнус сделал несколько звонков и с удовлетворенным видом сообщил Алеку, что их ждет столик шеф-повара в ресторане «Ужин в летнюю ночь» – самом популярном заведении фейри во французской столице.

Снаружи «Ужин», расположенный в живописном старинном здании из оштукатуренного кирпича, совершенно ничем не отличался от обычных ресторанов. Однако, войдя внутрь, посетитель оказывался в гроте фейри. Пол устилал пышный ковер изумрудно-зеленого мха, стены и потолок были облицованы необработанным камнем, отчего создавалось впечатление, будто это не зал, а пещера. Лианы, подобно зеленым змеям, свешивались с деревьев и парили в воздухе над столиками. Некоторые посетители вынуждены были гоняться за своими блюдами, потому что еда время от времени взлетала со стола и пыталась вырваться на свободу.

– Я всегда чувствую себя не в своей тарелке, заказывая еду в ресторане фейри, – принялся размышлять вслух Алек, когда они выбрали салаты. – Я хочу сказать, что в Нью-Йорке я постоянно хожу в их заведения, но те места я все-таки знаю. С другой стороны, «Кодекс Сумеречного охотника» не разрешает есть пищу фейри. Ни при каких обстоятельствах.

– Это место совершенно безопасно, – заверил его Магнус, хрустя листом салата, который все это время старался выбраться у него изо рта. – Практически безопасно. Поскольку мы платим за еду, ее нельзя считать подношением – это покупка. Вся разница заключается именно в произведенной финансовой операции. Это весьма тонкая грань, но ведь нам постоянно случается ходить по лезвию бритвы, имея дело с Волшебным Народом! Смотри, не упусти свой салат!

Алек рассмеялся и ткнул вилкой в капрезе, приготовленное поваром-фейри. Опять сработали рефлексы Сумеречного охотника, отметил про себя Магнус.

Магнус старался при общении с любовниками из числа простых людей ограничить, насколько это было возможно, их контакты с Нижним Миром. Ради их же собственной безопасности и душевного спокойствия. Он всегда предполагал, что Сумеречные охотники тоже желают свести к минимуму взаимодействие с Нижним Миром. Охотники держались обособленно, утверждали, что не принадлежат ни к миру простых смертных, ни к Нижнему Миру – что у них имеется некий третий, собственный мир, отделенный от прочих и, может быть, лучший, чем другие. Но Алека как будто бы не ошеломляли и не смущали ни Париж обычных людей, ни вселенная Магнуса. Магнус подумал: возможно, Алек просто счастлив, точно так же, как Магнус, просто счастлив быть вместе с возлюбленным.

Когда они уходили из ресторана, он взял Алека под руку и почувствовал прикосновение крепкой мускулистой руки Сумеречного охотника. Он знал, что Алек в случае нужды будет готов к бою через долю секунды, но в это мгновение он совершенно расслабился. Магнус теснее прижался к возлюбленному.

Когда они повернули на набережную Вальми, в лицо им ударил сильный встречный ветер. Алек накинул капюшон, застегнул куртку и ближе притянул к себе Магнуса. Магнус направился к каналу Сен-Мартен, и они пошли вдоль берега. По набережной бродили влюбленные парочки; небольшие группы людей болтали, расположившись на пледах у самой воды. К одной из компаний присоединился водяной в фетровой шляпе. Магнус и Алек прошли под железным пешеходным мостом, выкрашенным синей краской. С противоположной стороны канала доносились звуки скрипки, которой аккомпанировал ударник. Обычные парижане прекрасно слышали смертного человека, игравшего на барабане, но только существа, подобные Алеку и Магнусу, были в состоянии видеть и слышать скрипачку-фейри, которая летала вокруг музыканта. Цветы, вплетенные в ее волосы, сверкали, словно драгоценные камни.

Магнус повел Алека прочь от многолюдной набережной, и они скрылись в какой-то тихой аллее. Луна озаряла бледным сиянием ряды невысоких серых домов, прижатых друг к другу, и лучи ее, падая на листья, шелестевшие на ветру, превращались в каскады серебристых капель. Чародей и Охотник решили отдаться на волю случая и на первом попавшемся перекрестке свернули на соседнюю улицу. Магнус чувствовал, как кровь бурлит у него в жилах. Он чувствовал себя живым, бодрым, сильным, энергичным как никогда. И надеялся на то, что Алек разделяет эти ощущения.

Свежий ночной ветер подул им в спину, и по затылку Магнуса пробежал холодок. На мгновение его охватило какое-то странное чувство. Ощущение, что на него пристально смотрят, ощущение постороннего присутствия. Он резко остановился и оглянулся.

Магнус внимательно наблюдал за людьми, шагавшими мимо. Неизвестно откуда взявшееся тревожное чувство не оставляло его. На него смотрели чьи-то глаза, чьи-то уши подслушивали его слова, чьи-то мысли, сосредоточенные на нем, витали в воздухе.

– Что-то не так? – спросил Алек.

Магнус сообразил, что он оттолкнул юношу и отошел в сторону, чтобы встретить врага в одиночку. Он передернул плечами, стряхнул неприятное ощущение.

– Что может быть не так? – улыбнулся он. – Ведь ты со мной.

Он протянул руку Алеку; их пальцы сплелись, покрытая мозолями ладонь Алека крепко прижалась к ладони мага. Ночью Алек держался более расслабленно, чем днем. Возможно, он чувствовал себя уютнее, когда они оба были скрыты от взглядов посторонних – даже тех, кто обладал Зрением. Возможно, все Сумеречные охотники чувствовали себя уютнее среди теней.

Они остановились у входа в парк Бют-Шомон. Городские огни окрашивали горизонт в розовато-коричневый оттенок, который затем переходил в черный цвет ночного неба. На темном небосклоне выделялся лишь слабо светящийся лунный диск. Магнус указал вправо, на скопление тускло мерцавших, едва заметных звезд.

– Видишь, это Волопас, «страж Медведицы», а рядом – Корона и Геркулес.

– А почему искать в небе эти светлые точки считается романтичным? – спросил Алек. Несмотря на ироничный тон, он улыбался. – Смотри, вот это… Дейв… Охотник… а вот это… Лягушка… и… Вертолет. Извини, я совершенно не разбираюсь в созвездиях.

– Это романтично потому, что таким образом мы делимся друг с другом знаниями об окружающем мире, – пояснил Магнус. – Тот, кому известно кое-что о звездах, учит того, кто ничего не знает. И это романтично.

Алек ответил на слова мага:

– Мне кажется, я ничему не смогу научить тебя.

Он по-прежнему улыбался, но Магнус ощутил болезненный укол в сердце.

– Напротив, я уверен, что можешь, – возразил чародей. – Что это у тебя на тыльной стороне ладони?

Алек поднял руку и внимательно осмотрел кисть, как будто видел ее в первый раз.

– Это руна. Ты же видел их прежде.

– Я знаком с основной идеей. Ты рисуешь руны у себя на теле, и это дает тебе могущество, сверхъестественные способности, – сказал Магнус. – Но детали мне до конца не ясны. Сделай мне одолжение. Эта Метка у тебя на руке – она первая, которую вы получаете, верно?

– Да, – медленно произнес Алек. – Руна Ясновидения. Ее обычно наносят детям самой первой, и она служит для проверки того, что ребенок вообще сможет стать Сумеречным охотником. Кроме того, она позволяет видеть сквозь Маскировку. Что никогда не помешает.

Магнус взглянул на расплывчатое изображение глаза, видневшееся на бледной коже Алека. Маскировка, или гламор, защищала жителей Нижнего Мира от взглядов посторонних. Сумеречным охотникам требовалось проникать сквозь Маскировку потому, что существа Нижнего Мира представляли собой потенциальную угрозу для человечества.

Разве не эта мысль промелькнула у Алека в мозгу, когда он смотрел на Метку у себя на руке? Но он не выразил ее вслух – наверное, по доброте душевной. Он старался беречь чувства Магнуса, точно так же, как уберег его самого от удара во время катастрофы воздушного шара. «Странно, – подумал Магнус. – Но мило».

– А как насчет этой? – продолжал он и, сам того не осознавая, провел указательным пальцем по бицепсу Алека. Лишь мгновение спустя он заметил, что Алек вздрогнул от этого неожиданного интимного прикосновения.

Алек посмотрел прямо в глаза другу.

– Аккуратность, – произнес он.

– Значит, именно ее я должен благодарить за твою исключительную ловкость в обращении с луком? – Не отпуская предплечье Алека, маг привлек его к себе, и они очутились совсем близко друг к другу посередине тротуара, под серебристыми лучами луны. Он наклонился и быстро поцеловал руку Алека.

– Спасибо, – прошептал он. – А эта?

На сей раз он слегка коснулся пальцами шеи Алека. В ночной тишине было слышно хриплое, прерывистое дыхание молодого человека. Рука его обвила Магнуса за талию, они тесно прижались друг к другу, и Магнус даже сквозь одежду услышал, как гулко бьется сердце его возлюбленного.

– Руна Равновесия, – почти беззвучно прошептал Алек. – Помогает мне твердо держаться на ногах.

Магнус наклонил голову и нежно коснулся губами серебристой руны, почти выцветшей, едва заметной на гладкой белой коже шеи Алека. Алек резко втянул воздух сквозь зубы.

Магнус провел губами по теплой, нежной коже и, добравшись до уха Алека, промурлыкал:

– Мне кажется, она не действует.

– А я и не хочу, чтобы она действовала, – пробормотал Алек.

Он повернулся лицом к Магнусу и коснулся губами его губ. Алек целовался точно так же, как делал все в своей жизни – отдавался этому занятию страстно, самозабвенно, и Магнусу показалось, что его уносит куда-то прочь могучая река. Он отодвинул ворот кожаной куртки и, взглянув на горло Алека из-под опущенных ресниц, увидел в лунном свете кое-что новое. Очередная руна, напоминавшая музыкальную ноту, была начертана в ложбинке между ключицами.

Магнус очень тихо спросил:

– А что это такое?

Алек прошептал:

– Стойкость.

Магнус уставился на него во все глаза.

– Ты серьезно?

Алек усмехнулся.

– Ага.

– Правда, вот как? – произнес Магнус. – Мне хотелось бы прояснить это до конца. Ты говоришь это не просто для того, чтобы казаться более сексуальным?

– Нет, – хрипло пробормотал Алек и судорожно сглотнул. – Но я рад, что это кажется тебе сексуальным.

Магнус прижал унизанные кольцами пальцы к коже Алека под ключицей и увидел, что молодой человек вздрогнул от прикосновения прохладного металла. Он провел рукой вверх, к затылку Алека, и затем снова притянул к себе его голову.

В этот момент Магнус прошептал:

– Боже, я обожаю Сумеречных охотников.

Алек повторил:

– Я рад.

Губы его были нежными и горячими, в отличие от его сильных рук – но вскоре это противоречие перестало существовать, и поцелуй давал им обоим и нежность, и ласку, и тепло, и одновременно разбудил жгучее нетерпение. В конце концов, Магнус отстранился, хватая ртом воздух, потому что иного выбора у него не было – разве что увлечь Алека за собой, на траву, в темноту.

Он не мог так поступить. Алек никогда прежде не делал ничего подобного. В первую их ночь в Париже Магнус проснулся еще до рассвета и обнаружил, что Алек, который так и не сумел уснуть, расхаживает по комнате из угла в угол. Он понимал, что иногда Алека охватывали растерянность и тревога при мысли о том, во что он ввязался. И поэтому решение насчет того, заходить ли им дальше, должно было принадлежать исключительно ему.

Алек напряженным тоном произнес:

– Как ты думаешь, мы можем обойтись без кабаре?

– Какого кабаре? – прошептал Магнус.

Они двинулись дальше, покинули парк и зашагали по направлению к квартире Магнуса; дважды им пришлось останавливаться, потому что узкие улицы уводили их в сторону, и еще пару раз они заблудились в лабиринте неосвещенных аллей. Они забрели бы в противоположную часть города, если бы не сверхъестественное чувство направления, присущее Алеку. Сумеречные охотники были полезными спутниками в путешествиях. Магнус не собирался больше покидать дом без такого «компаса».

В этой квартире ему приходилось бывать и революционером, и плохим художником; здесь в восемнадцатом веке у него отняли деньги и имущество, накопленные за долгую жизнь. Тогда он впервые стал богатым и потерял все. С тех пор Магнусу еще несколько раз приходилось терять все.

Сейчас дом его находился в Бруклине, а парижская квартира пустовала – здесь не было ничего, кроме воспоминаний. Но он сохранил ее из сентиментальных соображений, и еще потому, что попытки найти номер в отеле во время парижской Недели моды служили испытанием похлеще последнего круга Ада.

Чтобы не тратить время на возню с ключами, Магнус щелкнул пальцами перед входной дверью и заставил ее отвориться при помощи немногих остававшихся у него на тот момент магических сил. Они с Алеком вошли в дом, не переставая целоваться, и, время от времени натыкаясь на стены, кое-как преодолели четыре лестничных пролета. Дверь квартиры распахнулась с громким стуком, и они ввалились внутрь.

Вельветовый блейзер даже не добрался до квартиры – Алек сорвал его и уронил в холле неподалеку от входной двери. В тот момент, когда они переступали через порог, он как раз срывал с Магнуса рубашку. Послышался далекий звон запонок и пуговиц, рассыпавшихся по паркету. Магнус, трясущимися руками расстегивая кожаную куртку, прижал Алека к подлокотнику дивана и затем толкнул его на подушки. Алек изящно, легко упал на спину и притянул Магнуса к себе.

Магнус поцеловал руну Равновесия, затем руну Стойкости. Тело Алека устремилось навстречу ему, и пальцы его впились в плечи Магнуса.

Алек что-то настойчиво повторял, его имя и что-то еще, чего Магнус не мог разобрать.

– Александр, – прошептал, в свою очередь, Магнус и почувствовал, как Алек вместо ответа прижался к нему всем телом. Руки Алека по-прежнему крепко сжимали его плечи. Магнус, внезапно встревожившись, внимательно посмотрел на возлюбленного.

Алек широко раскрытыми глазами уставился куда-то в сторону.

– Магнус. Там.

Магнус, проследив за взглядом Алека, обнаружил, что они не одни. На пурпурном диване напротив них кто-то сидел. В неверном свете уличных фонарей, проникавшем сквозь шторы, Магнус рассмотрел женщину с пышными каштановыми волосами, серыми глазами, в которых промелькнуло нечто вроде удивления, и прекрасными губами, изогнувшимися в знакомой лукавой усмешке.

Магнус произнес лишь одно слово:

– Тесса?

Глава 3 «Багровая Рука»

Некоторое время в гостиной царило неприятное молчание. Алек отодвинулся на противоположный край дивана, как можно дальше от Магнуса. Сегодня вечером все шло совершенно не по плану.

– Тесса! – в изумлении повторил Магнус. – Какая неожиданная встреча. Между прочим, ты явилась без приглашения.

Тесса продолжала медленно, с совершенно невозмутимым видом пить чай. Они с Магнусом уже много веков были близкими друзьями, и он считал, что сейчас ей следует извиниться, хотя бы для вида, или изобразить слегка виноватое выражение лица. Но она не сделала ни того, ни другого.

– Ты как-то сказал, что не простишь меня до конца жизни, если я окажусь в одном городе с тобой и не загляну в гости.

– Я бы тебя простил, – фыркнул Магнус. – Еще спасибо бы сказал.

Тесса взглянула в сторону Алека, и тот покраснел. Уголки губ Тессы слегка приподнялись, но она была доброй и спрятала улыбку, поднеся чашку ко рту.

– Теперь мы в расчете, – заметила Тесса. – В конце концов, как-то раз в одной горной крепости ты застукал меня в весьма щекотливой ситуации с мужчиной.

Улыбка ее погасла, и она снова бросила быстрый взгляд на Алека, который унаследовал цвет кожи и волос давно умерших Сумеречных охотников, которых Тесса любила.

– Тебе пора уже забыть об этом, – посоветовал Магнус.

Тесса была чародейкой, как Магнус, и, точно так же, как Магнус, привыкла справляться с воспоминаниями о тех, кого когда-то любила и затем потеряла. У них существовала давняя привычка утешать друг друга. Она сделала еще глоток чая и улыбнулась, как ни в чем не бывало.

– Можешь мне поверить, я обо всем забыла, – ответила она. – Уже забыла.

Алек, который слушал этот разговор, подобно зрителю, наблюдающему за теннисным матчем, поднял руку.

– Прошу прощения, но ведь, если я не ошибаюсь, вы двое когда-то встречались?

Эта реплика заставила Магнуса и Тессу умолкнуть. Оба уставились на Алека с одинаковым потрясенным выражением на лицах.

– Кажется, тебя это предположение привело в еще больший ужас, чем меня, – обратился Магнус к Тессе. – И еще я почему-то чувствую себя глубоко уязвленным.

Тесса едва заметно усмехнулась, глядя на Магнуса, затем обернулась к Алеку.

– Мы с Магнусом просто друзья – вот уже более ста лет.

– Ясно, – протянул Алек. – Значит, это дружеский визит?

В его голосе послышалось напряжение, и Магнус приподнял бровь. Алек иногда чувствовал себя неуютно в обществе незнакомых людей. Магнус предположил, что легкая неприязнь в его тоне объясняется именно этим. Магнус был так очевидно влюблен, влюблен безумно, без памяти. У Алека не могло возникнуть никаких поводов для ревности.

Тесса вздохнула. Веселые огоньки в ее глазах погасли.

– Хотелось бы мне, чтобы это был дружеский визит, – негромко произнесла она. – Но, к сожалению, это не так.

Она неловко пошевелилась на своем диванчике. Магнус прищурился.

– Тесса, – заговорил он. – Тебя что-то мучает?

– Ничего такого, с чем я не могла бы справиться самостоятельно, – ответила она.

– У тебя неприятности?

Она окинула его долгим, странным взглядом.

– Нет, – сказала Тесса. – Неприятности у тебя.

– Что ты имеешь в виду? – воскликнул Алек с внезапной тревогой в голосе.

Тесса прикусила губу.

– Магнус, – произнесла она, – могу я поговорить с тобой наедине?

– Ты можешь говорить с нами обоими, – ответил Магнус. – Я доверяю Алеку.

Тесса очень тихо спросила:

– Ты доверил бы ему свою жизнь?

Услышав такие слова от кого-нибудь другого, Магнус подумал бы, что собеседник излишне сгущает краски. Но с Тессой все было иначе. Она всегда говорила совершенно серьезно и не любила преувеличений.

– Да, – твердо ответил он. – Я доверил бы ему свою жизнь.

Многие уроженцы Нижнего Мира ни за что не открыли бы своих тайн Сумеречному охотнику, что бы там ни говорил Магнус, но Тесса была не такой. Она взяла потертую кожаную сумку, лежавшую на полу у ее ног, вытащила какой-то свиток с восковой печатью и развернула его.

– Совет Спирального Лабиринта обращается к тебе с официальным требованием. Ты, Магнус Бейн, Верховный Маг Бруклина, должен нейтрализовать культ демона, отправляемый группой людей и известный под названием «Багровая Рука». Немедленно.

– Насколько я понимаю, Совету Спирального Лабиринта необходимы лучшие из лучших, – скромно заметил Магнус. – Но не могу сказать, что мне нравится подобный тон. Я слышал о «Багровой Руке». Это чушь собачья. Кучка людей, которым нравится отплясывать на вечеринках в масках демонов. Им гораздо интереснее прожигать жизнь, распивать текилу и тискать девчонок, нежели поклоняться демонам. У меня отпуск, и я не позволю, чтобы меня беспокоили по такой ерунде. Скажи Совету, что я занят: собираюсь искупать своего кота, Председателя Мяо.

Совет Спирального Лабиринта являлся в своем роде правящим органом магов, если ими вообще можно было управлять, но эта организация была секретной и не совсем официальной. В целом, у магов всегда были проблемы с властями. И у Магнуса – больше, чем у прочих.

По лицу Тессы пробежала тень.

– Магнус, мне пришлось чуть ли не на коленях умолять Совет, чтобы они разрешили мне прийти к тебе. Да, раньше «Багровая Рука» занималась глупостями. Но сейчас, судя по всему, у них появился новый руководитель, некто, заставивший их «взяться за ум». Они стали более могущественными, у них толстые кошельки, и они активно набирают новичков. На их совести несколько смертей и гораздо больше исчезновений. Недавно в Венеции обнаружена мертвая фейри, а рядом с ней – пентаграмма, начертанная ее кровью.

Магнус встрепенулся, но усилием воли заставил себя изобразить спокойствие. Тессе не нужно было ничего объяснять: оба знали, что при помощи крови фейри можно вызывать Высших Демонов, существ, которые до своего падения принадлежали к числу самых могущественных ангелов.

Несмотря на то, что Тесса и Магнус никогда не говорили об этом, оба знали, что они сами – дети двух разных Высших Демонов. В результате этого Магнус чувствовал некое родство с Тессой. В конце концов, в мире очень редко попадались отпрыски ангелов тьмы.

Магнус не сказал Алеку о том, что его отцом был Князь Ада. Ему казалось, что подобное сообщение способно помешать развитию новых отношений.

– Вот как? – заговорил Магнус, пытаясь сохранять невозмутимый тон. – Если этот культ как-то замешан в попытке вызвать Высшего Демона, это очень плохая новость. Для самих служителей культа, а также для множества ни в чем не повинных людей.

Тесса кивнула и наклонилась вперед.

– Члены «Багровой Руки», судя по всему, намерены посеять хаос в Сумеречном Мире, и поэтому Совет сначала отправил меня разобраться с ними. Проникнув в их штаб-квартиру в Венеции, я выдала себя за одну из служительниц культа и попыталась выяснить, каковы их планы и кто является их лидером. Но случилось так, что во время некоего ритуала я подверглась воздействию яда, который заставил меня потерять контроль над моей маскировкой. Я едва сумела уйти оттуда живой. Когда несколько дней спустя я вернулась в то место, организация уже забросила его. Тебе необходимо их найти.

– И, как всегда, у меня возникает один и тот же вопрос, – заметил Магнус. – Почему я?

Тесса уже не улыбалась.

– Я не очень-то верю в эти слухи, но в Нижнем Мире поговаривают, будто новый лидер «Багровой Руки» на самом деле не такой уж и новый. Болтают, что вернулся их основатель.

– Могу ли я спросить, кто является их основателем?

Тесса вытащила из кармана фотографию и швырнула ее на стол. На фотографии была изображена фреска – грубый, любительский рисунок, словно сделанный рукой ребенка. Он представлял собой изображение темноволосого мужчины, удобно расположившегося на троне. Двое рабов обмахивали его опахалами из пальмовых листьев, а третий опустился перед ним на колени. Нет, он не просто склонился в почтительном поклоне, он как будто бы растирал хозяину ступни.

Несмотря на примитивность фрески, Магнус без труда узнал черные, как смоль, волосы, четкие линии скул и желтые кошачьи глаза главы секты поклонников демона.

– Они называют своего основателя и предводителя «Великий Отравитель», – сообщила Тесса. – Ничего не напоминает? Магнус, говорят, что именно ты являешься родоначальником культа «Багровая Рука», и что теперь ты – их новый лидер.

Магнус похолодел от ужаса, но в следующую секунду негодование взяло верх.

– Тесса, я тебя уверяю, я не основывал никакого культа! – возмутился он. – Мне вообще не нравятся поклонники демонов. Это занудные идиоты, которые поклоняются занудным адским созданиям. – Он помолчал. – Правда, я бы, наверное, подшутил над этими людишками. – Он снова прикусил губу. – Хотя нет, вряд ли. Даже в качестве милой шалости. Я бы никогда… – Он не договорил.

– Ты готов шутить насчет основания секты поклонников демона? – спросил Алек.

Магнус беспомощно развел руками.

– Я готов шутить насчет чего угодно.

У простых людей имелась такая фраза, которую они употребляли, признаваясь в своем неведении: «мне это ни о чем не говорит». Сейчас с Магнусом произошло нечто совершенно противоположное. Культ под названием «Багровая Рука»… шутка, которую кто-то отпустил давным-давно. Это название сказало Магнусу многое, очень многое.

В мозгу забрезжил свет. Это произошло несколько веков назад. Рагнор Фелл присутствовал при этом, он был почти уверен. Он вспомнил жаркий день и очень долгую ночь. А больше он не помнил ничего.

Магнус сделал глубокий вдох и заставил себя успокоиться. Его старый друг Рагнор был мертв – он погиб в недавней войне. Магнус с того дня пытался не думать об этой потере слишком часто. И вот теперь этот провал в памяти. Нелегко было более или менее четко помнить несколько столетий прожитой жизни, но Магнус мог отличить потускневшие воспоминания от воспоминаний, которые были стерты в результате вмешательства извне. Ему самому прежде приходилось при помощи заклинаний «затуманивать» или уничтожать воспоминания. Маги иногда оказывали друг другу подобную услугу; это помогало справиться с испытаниями, с которыми сталкиваются бессмертные существа.

Но зачем же он сам попросил кого-то стереть воспоминания о дурацком культе демона? И кто их стер? Он не смел взглянуть в сторону Алека.

– Тесса, – осторожно начал он, – ты уверена в том, что тебя не ввело в заблуждение красивое лицо Великого Отравителя и его эффектная манера держаться?

– Вон там на стене висит картина, – вмешался Алек. Голос его был бесстрастным, сухим. – Ты одет в точно такой же камзол.

Чтобы не смотреть на Алека, Магнус обернулся к картине – это был его собственный портрет в компании друзей-магов, Рагнора Фелла и Катарины Лосс. Автором картины был один знакомый оборотень с артистическими наклонностями, поэтому маги были изображены без маскировки. Катарина была одета в платье с низким вырезом, щедро открывавшим ее прекрасное тело с голубой кожей; среди густых напомаженных кудрей Рагнора торчали витые рога, и его зеленое лицо резко контрастировало с белым галстуком, словно весенние листья на фоне снега. Сам Магнус улыбался, и в уголках его светящихся кошачьих глаз образовались морщинки. Магнус дорожил этой картиной.

Да, он действительно был одет в тот же самый камзол, что и на фреске.

Конечно, существовала вероятность того, что Великий Отравитель совершенно случайно обзавелся точно такой же одеждой, но маг тут же отмел это предположение. Камзол был сшит личным портным русского царя в единственном экземпляре, специально для Магнуса, в качестве жеста благодарности. Вряд ли Дмитрий мог изготовить второй такой камзол для какого-то случайного лидера секты.

– Ничего не помню насчет «Багровой Руки», – признался Магнус. – Но воспоминаниями можно манипулировать. Мне кажется, мою память кто-то стер.

– Магнус, – заговорила Тесса. – Я прекрасно понимаю, что ты не являешься лидером демонической секты, но не все в Спиральном Лабиринте знают тебя так же хорошо, как я. Они считают, что ты вполне мог заварить всю эту кашу. Они хотели обратиться к Сумеречным охотникам. Я уговорила Спиральный Лабиринт дать тебе шанс ликвидировать культ и доказать свою невиновность, прежде чем они задействуют все Институты. Я хотела бы сделать для тебя больше, но это не в моих силах.

– Все нормально, – сказал Магнус. Ему не хотелось волновать Тессу, поэтому он заставил себя говорить беззаботным тоном, хотя в душе его бушевала настоящая буря. – Я в состоянии сам с этим разобраться.

Он все это время не смотрел на Алека. И спросил себя, хватит ли у него смелости вообще когда-нибудь взглянуть на друга. В соответствии с Соглашениями, Сумеречных охотников следовало немедленно поставить в известность о возникновении культа демона, убийствах и подозрениях относительно мага.

На Алека взглянула Тесса.

– Магнус этого не делал, – стараясь говорить как можно убедительнее, произнесла она.

Алек отвечал:

– Мне не нужно слышать об этом от других.

Тесса, казалось, вздохнула с облегчением. Она поставила чашку на низкий столик и поднялась. Взгляд ее задержался на Алеке; она улыбнулась по-настоящему, и в улыбке этой была радость и тепло. Магнус понял, что она видела в юноше не только Уилла, но и Сесили, и Анну, и Кристофера – несколько поколений любимых людей, давно ушедших из этого мира.

– Было очень приятно познакомиться с вами, Александр.

– Алек, – поправил Сумеречный охотник, пристально изучая лицо Тессы.

– Алек, – повторила Тесса. – Я хотела бы остаться и помочь вам, но я должна немедленно возвращаться в Лабиринт. Они уже открывают для меня Портал. Пожалуйста, позаботьтесь о Магнусе.

– Прошу прощения? – вздрогнул Магнус.

– Конечно, позабочусь, – пообещал Алек. – Тесса, еще один вопрос, пока вы не ушли. Ваше лицо кажется мне… знакомым. Мы не встречались прежде?

Тесса некоторое время смотрела на него. Выражение лица ее было серьезным и в то же время ласковым.

– Нет, – произнесла она. – Но я надеюсь, что мы встретимся снова.

Она отвернулась к дальней стене, в которой в этот момент открывался Портал, озарявший мебель, лампы и окна зловещим потусторонним светом. В дверном проеме, за аркой, обрамленной светлой каймой, Магнус заметил печально известные неудобные стулья приемной Спирального Лабиринта.

– Кем бы ни был этот новый лидер секты, – добавила Тесса, остановившись перед Порталом, – будьте осторожны. Мне кажется, это какой-то маг. Мне не удалось многое узнать, но в качестве служительницы культа я видела, как могущественные чары и заклинания их противников рассеивались, словно пепел. Они говорили между собой о какой-то священной книге, она называется «Красные свитки магии». Но я не смогла достать экземпляр.

– Я поспрашиваю на Парижском Сумеречном базаре, – ответил Магнус.

– Они регистрируют признаки использования магии, так что избегай перемещений при помощи Портала, насколько это возможно, – посоветовала Тесса.

– Но ты же собираешься прямо сейчас использовать Портал, – усмехнулся Магнус. – Я понимаю, у тебя всегда одно и то же: «делай, как я говорю, но не так, как я делаю». А ты уверена, что для тебя это безопасно?

Тесса появилась на свет больше ста лет тому назад, но она была гораздо моложе Магнуса, и он знал ее практически всю жизнь. Он до сих пор в глубине души считал ее юным беззащитным существом.

– Я направляюсь в Спиральный Лабиринт и намерена в ближайшее время остаться там. Со мной ничего плохого не случится. В отличие от меня, тебе, скорее всего, придется путешествовать в более опасные места. Удачи. И еще… извини, что испортила тебе отпуск.

– Не стоит извиняться, – возразил Магнус. Тесса послала ему воздушный поцелуй, переступила через порог Портала и исчезла из гостиной Магнуса вместе со светящейся аркой.

Несколько мгновений Магнус и Алек стояли неподвижно. Магнус все еще никак не мог заставить себя посмотреть в глаза Алеку. Он слишком сильно страшился того, что мог увидеть на лице своего молодого друга. Итак, он находился в своей парижской квартире вместе с человеком, которого любил, и чувствовал себя абсолютно несчастным.

Магнус возлагал такие надежды на эти каникулы! Их путешествие только начиналось, и вот теперь Магнус вынужден вместе с подругой из Нижнего Мира скрывать от Сумеречных охотников ужасную тайну. Хуже того, он не мог бы с чистой совестью поклясться Алеку в том, что совершенно не замешан в создании культа. Он просто ничего не помнил.

Сейчас Магнус не стал бы винить Алека, если бы тот решил его бросить. «Давай со мной встречаться, Алек Лайтвуд. Твои родители меня ненавидят, я не вписываюсь в твою картину мира, а тебе не нравится моя вселенная. Вдобавок ко всему, теперь наши романтические каникулы омрачены призраком моего темного прошлого, и наше будущее висит на волоске».

Магнус хотел, чтобы они лучше узнали друг друга. Магнус был высокого мнения о себе, и не на пустом месте, но еще более высокого мнения он был об Алеке. Он-то думал, что раскопал все до последнего темные секреты, поборол всех демонов, смирился со всеми своими недостатками. Перспектива обнаружить в собственном прошлом некие новые, неожиданные секреты немало тревожила его.

– Тессе не нужно было извиняться, – заговорил он в конце концов. – Это я должен просить у тебя прощения. Мне очень жаль, что наши каникулы безнадежно испорчены.

– Ничего не испорчено, – возразил Алек.

Именно повторение этих слов, сказанных Магнусом совсем недавно, около горящего аэростата, заставило его, наконец, взглянуть на друга. И он обнаружил, что Алек слегка улыбается.

Беспомощная, жалкая правда сорвалась с губ Магнуса – так часто бывало с ним в присутствии Алека.

– Я не понимаю, что происходит.

И Алек ответил:

– Мы это выясним.

В жизни Магнуса бывали моменты непреодолимой ярости, жгучего отчаяния. Возможно, он и не помнил «Багровую Руку», но он помнил, как в первый раз убил человека – это случилось, когда он был ребенком, носил другое имя, в стране, которая теперь называлась Индонезией. Магнус теперь сожалел о том, что он стал тем, кем стал, но он не мог стереть с рук кровавые пятна.

Он не желал, чтобы Алек увидел эти пятна, не желал, чтобы его темное, бурное прошлое коснулось юноши. Он прекрасно знал, какого мнения придерживаются о нем другие Сумеречные охотники, и не хотел, чтобы Алек думал так же.

В жизни Магнуса бывали возлюбленные, которые при подобных обстоятельствах уже давно бросили бы его, а ведь Алек, ко всему прочему, был Сумеречным охотником. У нефилима имелись свои обязательства, более священные для него, чем любовь.

– Если ты чувствуешь, что обязан сообщить о происшедшем Клаву, – медленно произнес Магнус, – я тебя пойму.

– Ты шутишь? – возмущенно воскликнул Алек. – Я не собираюсь повторять Клаву эти лживые, глупые россказни. Я никому ничего не намерен сообщать. Магнус, я обещаю тебе это.

На лице Алека промелькнуло выражение ужаса. Магнус сам удивился тому, насколько сильным оказалось пережитое облегчение; он был до глубины души потрясен тем, как много значило для него мнение Алека, то, что Алек не поверил в самое худшее.

– Клянусь, я действительно ничего не помню.

– Я тебе верю. Мы с этим разберемся. Нам просто нужно найти и остановить того, кто действительно руководит «Багровой Рукой». – Алек пожал плечами. – Цель ясна. Теперь за дело.

Магнус подумал: интересно, Алек Лайтвуд когда-нибудь перестанет его удивлять? Он надеялся, что нет.

– Кроме того, мы выясним, почему ты ничего не помнишь. Мы найдем того, кто это сделал, и узнаем, зачем. Меня это не пугает.

Магнус, напротив, был напуган. Тесса верила в него, потому что у нее была добрая душа. Удивительно, но Алек в него тоже верил. Магнус чувствовал себя так, будто у него гора с плеч свалилась, у него даже закружилась голова от радости, но, несмотря ни на что, он не мог полностью избавиться от неотступной, грызущей тревоги. Прошлое скрывалось в тумане, и было возможно – возможность была ничтожной, но все же существовала, – что тогда он сотворил нечто такое, чего сейчас будет стыдиться. Магнус отчаянно желал заслужить доверие любимого. Как хотелось ему поклясться Алеку в том, что он никогда не совершал тяжких, непростительных грехов!

Но он не мог в этом поклясться.

Глава 4 Нет, не все ушло[4]

В ту первую ночь в Париже Алек не мог уснуть. Поднявшись с кровати, он принялся ходить по комнате. Время от времени он поглядывал на Магнуса, который лежал в их постели – в постели, где они спали. Пока в этой кровати больше ничего между ними не произошло, и Алек, размышляя о том, что вполне может скоро случиться, разрывался между надеждой и отчаянием. Шелковистые черные волосы Магнуса разметались по подушке, и на фоне белоснежных простыней его загорелое тело казалось совсем темным. Сильная изящная рука лежала на том месте, где должен был спать Алек; на запястье поблескивал тонкий золотой браслет. Алек все еще не мог до конца поверить в то, что это происходит с ним. И он очень не хотел все испортить.

Прошла неделя, но чувства его остались прежними. Его не испугала ни предстоявшая охота за дьявольской сектой, ни катастрофа аэростата. Да он бы охотно согласился сражаться со служителями отвратительного культа с платформы аэростата, что начинало казаться ему вполне вероятным вариантом развития событий. Он был просто счастлив путешествовать и сражаться рядом с Магнусом. Совсем недавно Алек даже не мог бы себе представить, что в его жизни случится нечто подобное – романтическая поездка с человеком, с которым ему на самом деле хотелось быть. Несколько лет назад он очень удивился бы, если бы ему сказали, что это нормально, с удовольствием отправиться в такое путешествие, что в этом нет ничего дурного, эгоистичного.

С другой стороны, ему не особенно хотелось, чтобы отец услышал эту мерзкую ложь, сплетни о том, что его новый бойфренд основал какой-то культ поклонников демона. Он буквально холодел при мысли о том, что Клав узнает о Магнусе нечто в таком роде. Но юноша прекрасно понимал: в конце концов, рано или поздно, сведения о новом культе дойдут до Конклава по другим каналам, как бы старательно они с Магнусом ни хранили свою тайну.

«Закон суров, но это Закон», – так говорил его народ, а Алек знал, насколько суровым может быть правосудие. Он видел, как Клав поступал с Сумеречными охотниками, заподозренными в нарушениях. Но для выходца из Нижнего Мира все будет еще страшнее. Алек вспомнил, как Саймона, друга Клэри, бросили в тюрьму, хотя он не сделал ничего плохого. Мысль о том, что Магнуса, его возлюбленного, полного света и любви к жизни, запрут в темной камере, заставила Алека вздрогнуть.

Прошлой ночью они легли вскоре после ухода Тессы, но Магнус долго не мог заснуть и беспокойно ворочался. Через некоторое время Алек почему-то проснулся и увидел, что Магнус сидит на постели и пристально смотрит в темноту. Когда сегодня утром Алек уходил, Магнус крепко спал, но лежал среди измятых простыней в неловкой, неудобной позе, словно лишь под утро отключился от изнеможения. Его губы были приоткрыты. И он очень отличался от обычного Магнуса – элегантного, изящного и самоуверенного.

Для Алека далеко не новым было ощущать смесь любви и раздражения по отношению к близким людям. Обычно в самом начале отношений он испытывал в основном раздражение и совсем немного любви, но со временем неприятное чувство уходило, а привязанность усиливалась. Так было у него с Джейсом, его парабатаем и ближайшим другом, а потом и с Клэри Фэйрчайлд, когда она вошла в их жизнь. У Клэри имелись собственные утраченные воспоминания, их возвращение помогло им выиграть войну. В тот раз именно чары Магнуса воздействовали на ее сознание. А теперь выяснилось, что кто-то забрался в мозг Магнуса и уничтожил то, что хранилось в его памяти много, много лет тому назад.

Магнус никогда не раздражал Алека, и тот не знал, что об этом думать. Хаос вращался и клубился вокруг Магнуса, подобно облаку блесток, и Алек до сих пор изумлялся своему терпению по отношению к этому хаосу.

Он возвращался в квартиру Магнуса после утренней пробежки. Утро выдалось прохладным, Париж был укрыт туманным одеялом. Первые лучи показавшегося на востоке солнца озаряли крыши.

Квартира Магнуса была такой шикарной, что это даже угнетало, но в ней не нашлось места для тренажеров, и не с кем было тренироваться, поэтому Алеку пришлось искать другой выход. На набережной Сены обнаружился бассейн. По какой-то непонятной причине парижане построили его рядом с рекой, в которой и так можно было плавать. Простые люди были довольно странные.

В конце концов, Алек все же склонился в пользу бассейна. Его волосы и одежда были еще влажными. Какая-то женщина в огромных солнечных очках, в которых туманным утром совершенно не было необходимости, присвистнула, увидев его, и, проходя мимо, воскликнула: «Beau gosse!»[5].

Алек поспешно поднялся на крыльцо дома Магнуса и, перепрыгивая через три ступени за раз, преодолел четыре пролета, ведущие к его квартире. Он распахнул дверь и крикнул:

– Магнус!

А затем на несколько мгновений лишился дара речи.

– Какого черта?

Магнус был в гостиной – парил примерно в полуметре над полом в окружении дюжин книг и фотографий. Три огромных книжных шкафа из орехового дерева, которые он при помощи магии перенес сюда из своей бруклинской квартиры, занимали правую часть комнаты, и содержимое их было вывалено на пол. Один стеллаж покосился; казалось, он вот-вот рухнет и выбьет оконное стекло. Столы и стулья были уставлены тарелками с недоеденными булочками и пирожными.

Комната была наполнена чем-то вроде статического электричества – черным туманом с белыми искорками, который окутывал предметы зловещим призрачным сиянием. Время от времени посередине гостиной возникала слепящая вспышка. Алеку все это зрелище показалось совершенно демоническим.

– Магнус, что здесь происходит?

Чародей повернул голову, и взгляд его остановился на лице Алека. У него были совершенно стеклянные глаза. Поморгав, он пришел в себя.

– Александр, ты вернулся. Как твоя кардиотренировка?

– Превосходно, – медленно проговорил Алек. – С тобой все в порядке?

– Просто провожу кое-какие исследования. Пытаюсь узнать, каким образом, где и когда я мог утратить нужное воспоминание о существенном промежутке времени, необходимом для создания культа демона. Поэтому я решил пройтись по всем событиям своей жизни в хронологическом порядке.

– Судя по всему, это может занять довольно много времени, – заметил Алек.

Магнус говорил быстро, и было видно, что он получает удовольствие от своего расследования. А может, он просто выпил слишком много кофе. Алек заметил среди плававших по комнате вещей три френч-пресса и штук шесть больших кружек.

Вчера Магнус попросил его не волноваться, но сейчас Алек понял, что сам чародей волнуется, и довольно сильно.

– Видишь ли, – продолжал Магнус, – воспоминания редко хранятся в изолированном виде. Они взаимосвязаны, их порождают другие, более ранние воспоминания, придающие им смысл. Каждое отдельное воспоминание создает новые и наделяет своих «отпрысков» значением. Это похоже на гигантскую паутину. Если стереть одно воспоминание, от тех, что находились рядом с ней, останутся бессмысленные обрывки.

Алек задумался.

– Выходит, все, что нужно – это найти воспоминание, которое никуда не ведет.

– Именно.

– А вдруг ты что-то забыл, упустил? Ты же не можешь помнить в мельчайших подробностях каждый день своей жизни.

– Вот почему мне не обойтись без архива. – Он обвел рукой окружавшие его предметы. – Я перенес сюда из Бруклина свои фотоальбомы. Мысленно перебрал все события и моменты, которые могли бы привести к созданию «Багровой Руки», а потом при помощи магии запечатлел эти воспоминания на бумаге, чтобы затем составить из них нечто вроде каталога.

Алек наморщил лоб.

– Значит, ты создаешь что-то похожее на альбомы с вырезками?

Магнус состроил гримасу.

– Да, непосвященному наблюдателю может показаться, что именно этим я и занимаюсь.

Алек посмотрел на проплывавшие мимо фотографии. На одной из них Магнус сидел на ковре-самолете, парящем над пустыней. На следующей он был запечатлен на балу в костюме викторианской эпохи – вальсировал с прекрасной и надменной блондинкой. На третьем фото он обнимал красавца-мужчину, который был старше него. Алек наклонился к картинке, прищурился, и ему почудилось, что он заметил слезы на лице своего друга.

Но он не успел схватить фотографию – она улетела прочь, словно осенний лист, подхваченный ветром.

– Видишь ли, это личное, – поспешно объяснил Магнус.

Алек не стал расспрашивать. Уже не в первый раз за время их недолгих отношений ему приходилось невольно сталкиваться с прошлым Магнуса – и всякий раз тот будто захлопывал перед ним дверь. Алексу это ужасно не нравилось, но он пытался понять Магнуса, встать на его место. Они пока еще не так хорошо знают друг друга, это придет со временем, повторял он себе. У всех свои секреты. Алеку тоже было что скрывать от близких. Он мог бы придумать тысячу причин, по которым Магнус хранил молчание.

Алек хотел, чтобы Магнус мог свободно рассказывать ему все. И в то же время не знал, сможет ли принять это «все». Он вспомнил тошнотворный страх, которой испытал, когда спросил Магнуса о прекрасной женщине с каштановыми волосами, на которую тот смотрел любящим взглядом. Когда он узнал, что Магнус и Тесса всего лишь друзья, на него обрушилось неимоверное, гигантское облегчение.

Возможно, думал Алек, ему никогда не придется встретить кого-то из бывших Магнуса. Возможно, ему никогда не придется о них думать. Возможно, никто из них не живет в Нью-Йорке. Возможно, они все давно мертвы, твердил он про себя, пытаясь вернуть ускользавшую надежду, но тут же с ужасом понимал, насколько эти мысли отвратительны.

– Ты нашел то, что искал? – спросил он дружелюбно, стараясь сгладить неловкость.

– Пока нет, – отвечал Магнус. – Я только начал.

Алек хотел предложить помощь, но прикусил язык. Одно дело – мечтать, чтобы Магнус был полностью откровенен, и совершенно другое – нырнуть в опасный водоворот воспоминаний, накопившихся за несколько веков и касавшихся сотен людей, десятков мест, тысяч событий.

– Александр, это долгая и трудоемкая работа, – мягко заметил Магнус. – Так что предлагаю тебе воспользоваться случаем и осмотреть парижские достопримечательности. Пробегись по местным захудалым церквушкам. Или сходи в убогий музей.

– Ладно, – согласился Алек. – Я скоро вернусь, проверю, как у тебя дела.

– Великолепно! – воскликнул Магнус и едва заметно улыбнулся Алеку, словно желая поблагодарить его за понимание.

Вот так и вышло, что большую часть дня Алек провел, посещая самые известные достопримечательности города. Он знал, что Париж знаменит соборами, поэтому решил осмотреть самые крупные из них. Он начал с забитого толпами туристов собора Парижской Богоматери, затем любовался потрясающими витражами Сен-Шапель, самым большим во Франции органом в церкви Сент-Эсташ, постоял немного в тишине и полумраке церкви Сен-Сюльпис. В церкви Мадлен у статуи Жанны д’Арк он задержался гораздо дольше, чем собирался. Девушка была изображена в воинственной позе: сжимая двумя руками меч, она, казалось, собиралась нанести удар куда-то вверх. Голова ее была запрокинута, словно противник был гораздо выше ростом. Ее поза напоминала боевые позы Сумеречных охотников, хотя, насколько Алеку было известно, Жанна д’Арк не принадлежала к их числу. Тем не менее, решимость и твердость, с которой девушка смотрела на невидимого врага, возвышавшегося над ней, вселяли в зрителя мужество и присутствие духа. В тот день Алек видел немало прекрасных витражей и коринфских колонн, но именно лицо Жанны д’Арк произвело на него самое сильное впечатление.

Каждый раз, заходя в очередной храм, он невольно задумывался о том, где же здесь находится тайник нефилимов. Почти в каждой церкви планеты начертана тайная руна Сумеречных охотников; она указывала путь к складу оружия, которое можно было использовать лишь в случае крайней необходимости. Разумеется, Алек мог бы задать вопрос любому из множества Сумеречных охотников парижского Анклава, но он предпочел не афишировать свое присутствие в городе, и уж тем более присутствие Магнуса. В соборе Парижской Богоматери он несколько минут разглядывал каменный пол в поисках знакомой руны. Вскоре на него стали оглядываться другие туристы, ведь посетители собора обычно смотрели вверх, а не под ноги. Алек оставил бесполезное занятие; собор был огромным, и тайник с оружием мог находиться где угодно.

Большую часть времени Алек не привлекал внимания окружающих, однако ему пришлось пережить несколько неприятных минут, когда среди толпы на мосту Искусств он заметил двух прохожих со знакомыми метками на обнаженных до локтей руках. Он тут же развернулся, пошел в противоположную сторону и свернул в первый попавшийся переулок. Через несколько минут он выглянул из укрытия – Сумеречные охотники исчезли.

Несколько мгновений Алек стоял посреди оживленной улицы, чувствуя себя бесконечно одиноким. Он не привык скрываться от других Сумеречных охотников: в конце концов, это его собратья, сородичи, союзники. Его охватило странное и неприятное ощущение. С другой стороны, сейчас, когда Алеку предстояло разобраться с этим непонятным культом, ему не хотелось пересекаться ни с кем из своих. Дело было не в том, что он не доверял Магнусу – напротив, он ни секунды не верил, что сейчас тот имеет какое-то отношение к «Багровой Руке». Но, может быть, Магнус невольно способствовал появлению этой секты – в качестве шутки, пару сотен лет назад, во время ночной попойки? Это было вполне вероятно. Ему хотелось позвонить Магнусу, но он не стал этого делать, не желая беспокоить друга, поглощенного напряженными поисками.

Шагая по тротуару, Алек достал телефон и позвонил домой. Через несколько секунд он услышал знакомый голос – ему ответила младшая сестра.

– Привет! Ну как там, в Париже?

Алек невольно заулыбался.

– Привет, Изабель.

В трубке раздался грохот, затем послышался другой голос:

– Это Алек? Дай мне трубку!

– Что это за шум? – встревожился Алек.

– Это? Всего-навсего Джейс, – небрежно ответила Изабель. – Убери руки, Джейс! Он позвонил мне.

– Звук был такой, словно у вас там перевернулась сотня железных мусорных баков.

– А! Когда ты позвонил, Джейс размахивал тут здоровенным топором на цепи, – сказала Изабель. – Джейс! Твой топор застрял в стене. Ничего страшного, Алек. Лучше расскажи о своей поездке! Как Магнус? Но учти, я спрашиваю не о его здоровье и благополучии.

Алек смущенно кашлянул.

– Интересуюсь его навыками, но не магическими, – уточнила Изабель.

– Да, я тебя понял, – сухо произнес Алек.

Ему нечего было рассказывать Изабель. Когда они с Магнусом встречались в Нью-Йорке, несколько раз Алеку действительно хотелось развития их отношений, но его пугала глубина собственных чувств. Они целовались и дурачились, и все, и Магнус никогда не настаивал на продолжении. Потом началась война, а когда она закончилась, Магнус пригласил Алека провести каникулы в Европе, и он согласился. Он считал, что Магнус должен был понять, что это означает: вместе с ним он готов отправиться куда угодно и делать все, что угодно. Ему уже исполнилось восемнадцать, он был взрослым человеком. Он мог сам принимать решения и нести за них ответственность.

Проблема заключалась в том, что Магнус так и не сделал первый шаг. Магнус всегда был слишком осторожен с Алеком. Алеку хотелось, чтобы его друг вел себя более беспечно, потому что у самого Алека было не очень хорошо с разговорами, особенно с важными и деликатными разговорами о чувствах. Точнее, с любыми разговорами о чувствах. И он никак не мог придумать, как бы поднять тему интимных отношений. До Магнуса Алек никогда ни с кем не целовался, но знал, что у Магнуса в этом большой опыт. Это заставляло нервничать еще больше, но в то же время поцелуи Магнуса были чем-то совершенно фантастическим, невероятным, ничего подобного он прежде не испытывал. Когда они целовались, Алек тянулся навстречу Магнусу, прижимался к нему так тесно, как только мог. Его тело словно подчинялось каким-то своим законам, прежде так бывало лишь во время сражения. Он и не знал, что поцелуй может быть так прекрасен и значить так много. И теперь они были в Париже вдвоем, никто не мешал им, и могло произойти что угодно. Мысль об этом заставляла его сходить с ума от счастья и холодеть от ужаса.

Но ведь Магнус наверняка хотел того же самого – естественного продолжения. Разве не так?

Алек думал, что все изменится в ночь после падения с воздушного шара, но Магнуса – и это было вполне понятно – целиком поглотила проблема демонического культа.

– Алек! – кричала Изабель в трубку. – Ты меня слышишь?

– Ой… да, извини. Все нормально.

Ее голос смягчился.

– Тебе сложно об этом рассказывать? Я понимаю. Первая поездка вдвоем – это решающее испытание для пары. Тут уж, как говорится, либо пан, либо пропал.

– Что значит «либо пан, либо пропал»? Откуда тебе знать, ты же никогда не ездила на каникулы с мужчиной!

– Конечно, не ездила, но Клэри одолжила мне несколько женских журналов, из тех, что читают обычные люди, – пояснила сестра. Судя по голосу, она улыбалась. Они с Клэри не сразу стали подругами, но теперь Изабель лишь сильнее ценила их дружбу. – В журналах пишут, что первый совместный отдых – это самый критический момент. Именно в это время вы по-настоящему узнаёте друг друга, понимаете, каково это – быть вместе. Тогда и выясняется, будут ли отношения длительными.

У Алека упало сердце, и он поспешил сменить тему.

– Как Саймон?

То, что Алек заговорил о Саймоне, свидетельствовало о его крайнем замешательстве. Вообще-то, ему не нравилось, что сестра встречается с вампиром. С другой стороны, Саймон казался неплохим парнем, но Алек не очень хорошо его знал. Саймон много говорил, преимущественно о чем-нибудь из мира обычных людей, о чем Алек даже не слышал.

Изабель рассмеялась слишком громко.

– Прекрасно. То есть, я хотела сказать: не знаю. Я вижу его иногда, и кажется, у него все в порядке, но, по правде говоря, мне все равно. Ты же знаешь, как я отношусь к мальчишкам. Он для меня просто маленькая игрушка с клыками.

Изабель встречалась с множеством парней, но никогда не говорила о своем очередном увлечении с таким пренебрежением. Она словно защищалась, пыталась что-то скрыть. Может быть, именно поэтому Алек часто ощущал смутное беспокойство, думая о Саймоне.

– Ну, хорошо. Смотри только, как бы тебе самой не стать его игрушкой для жевания, – сказал Алек. – Послушай, ты должна мне помочь.

– Почему у тебя такой голос? – вдруг спросила Изабель.

– Какой голос?

– Голос «Сумеречного охотника на официальном задании». Алек, у тебя отпуск. Ты должен отдыхать и развлекаться.

– Я развлекаюсь.

– Не верю.

– Так ты поможешь или нет?

Изабель рассмеялась.

– Конечно, помогу. Во что вы там с Магнусом вляпались?

Алек пообещал Магнусу, что никому ничего не скажет, но к Изабель это же наверняка не относилось.

Он отвернулся от прохожих и прикрыл телефон рукой.

– Только никому не говори. Особенно маме и папе. И я не хочу, чтобы об этом узнал Джейс.

В трубке послышалось какое-то шуршание.

– Алек, у тебя неприятности? Я могу быть в Аликанте через полчаса, в Париж приеду через три.

– Нет, нет, ничего страшного.

Алек вдруг сообразил, что забыл использовать чары, чтобы окружающие не слышали его. Однако в Париже, так же, как и в Нью-Йорке, прохожие спешили мимо, не обращая на Алека ни малейшего внимания. В общественных местах не принято прислушиваться к чужим телефонным разговорам. Очевидно, это правило действовало и во Франции.

– Можешь пошарить в архивах Института и поискать сведения о секте, которая называется «Багровая Рука»?

– Конечно. Не скажешь, зачем?

– Увы, нет.

– Посмотрим, что можно сделать.

Изабель не стала допытываться о причинах его просьбы. Она никогда не расспрашивала, не настаивала, не старалась выведать тайны Алека. Это была одна из многих причин, по которым Алек безоговорочно доверял сестре.

В телефоне снова началась какая-то возня.

– Отвали, Джейс! – прошипела Изабель.

– Погоди-ка! – воскликнул Алек. – Можно мне немного поговорить с Джейсом?

Ему нужно было кое о чем спросить, но совершенно не хотелось разговаривать о подобных вещах с сестрой.

– Ах, вот как. Ну, хорошо, – произнесла Изабель. – Даю ему трубку.

Послышался шорох, затем Джейс откашлялся и произнес небрежным тоном, словно это не он минуту назад дрался с Изабель за телефон.

– Привет.

Алек улыбнулся.

– Привет.

Он представлял себе лицо Джейса, который попросил Алека стать его парабатаем, а потом прикидывался, будто ему никто не нужен. Однако Алека было не обмануть.

Джейс жил вместе с ними в Нью-Йоркском Институте с тех пор, как Алеку исполнилось одиннадцать. Алек всегда любил Джейса, друг был таким близким, родным и дорогим ему, что на какое-то время он даже запутался, не понимая, какого рода эта любовь на самом деле. Сейчас, думая о Джейсе, он понял, кого напоминала ему Тесса.

Ее безмятежное лицо, глаза, излучавшие внутренний свет, были удивительно похожи на лицо и глаза Джейса, когда тот играл на пианино.

Алек отмахнулся от этой абсурдной мысли.

– Ну и как там, в Париже? – лениво спросил Джейс. – Если неинтересно, можешь вернуться пораньше.

– В Париже очень интересно, – заверил его Алек. – А у тебя как дела?

– У меня-то дела идут бойко, борьба с демонами кипит, так что бизнес процветает, – сказал Джейс.

– Круто. Хм-м, Джейс, могу я с тобой посоветоваться насчет одной вещи? Вот скажи, если ты, допустим, хочешь, чтобы что-то произошло, очень-очень хочешь, но другой человек, скажем, ждет от тебя, что ты дашь понять… что ты готов к этому – ну, возможно, готов – нет, что ты точно готов, что ты в такой ситуации сделаешь? Это все гипотетически, так сказать.

Последовало непродолжительное молчание.

– Хм-м, – наконец, промычал Джейс. – Хороший вопрос. Я рад, что ты обратился ко мне за помощью. Мне кажется, ты должен сделать первый шаг и, так сказать, подать сигнал.

– Превосходно, – быстро пробормотал Алек. – Да, именно это я и хотел узнать. Спасибо, Джейс.

– Трудно разговаривать о сигналах по телефону, – задумчиво продолжал Джейс. – Я поразмыслю о разных способах подать сигнал и покажу тебе все, когда ты вернешься домой. Например, хорошо бы придумать такой сигнал, вместо фразы «к тебе с тыла подкрадывается демон, ты должен его заколоть», а, как тебе? Но должен существовать и другой сигнал, на случай, если демон застиг тебя врасплох, но он у меня на прицеле. Так будет еще лучше.

Алек помолчал и через несколько секунд произнес:

– Передай Изабель трубку, пожалуйста.

– Погоди, погоди! – воскликнул Джейс. – А когда ты возвращаешься?

– Изабель! – повторил Алек.

Послышалось какое-то шуршание, и Изабель снова завладела телефоном.

– Уверен, что моя помощь не нужна? Или вы с Магнусом предпочитаете побыть вдвоем?

– Мы предпочитаем побыть вдвоем, – твердо ответил он. – Мне пора. Изабель, люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – ответила Изабель. – Подожди! Джейс хочет сказать тебе пару слов. Он говорит… ему кажется, что он неправильно понял твой вопрос.

Магнус сидел в точно такой же позе, на том же самом месте, что и несколько часов назад, когда Алек уходил. Казалось, он даже не сдвинулся с места, зато «смерч» из бумаг, фотографий и книг, окружавший его, стал в два раза больше и в два раза беспорядочнее.

– Алек! – радостно воскликнул чародей. Судя по всему, настроение у него улучшилось. – Как тебе Париж?

– Если бы я родился и жил в этом городе, – усмехнулся Алек, – то вынужден был бы тренироваться в два раза интенсивнее, чтобы наверстать время, потраченное на посещение кафе, и сбросить калории, набранные во время перекусов.

– Париж, – объявил Магнус, – это единственный крупный город на Земле, в котором стоит посещать кафе и перекусывать.

– Я принес тебе pain au chocolat[6], – сказал Алек, показывая слегка помятый белый бумажный пакет.

Магнус, проделав дыру в стене из книг и бумаг, жестом пригласил Алека присоединиться к нему.

– Я кое-что обнаружил, – сообщил он. – Иди сюда.

Алек хотел положить пакет на пол, но Магнус покачал головой.

– Возьми с собой pain au chocolat.

Алек нерешительно сделал шаг вперед и остановился рядом с Магнусом. Чародей одной рукой выудил булочку из пакета Алека, а другой махнул в сторону одной из зависших в воздухе фотографий, и бумажка подлетела к ним. Это было фото мрачного на вид мага с зеленой кожей и белыми волосами; маг был облачен в мешок из-под картошки и восседал за деревянным столом, заставленным оловянными кружками.

Это Рагнор Фелл, вспомнил Алек. Его портрет висел на стене в квартире Магнуса. Как-то раз, через несколько дней после смерти Рагнора, Магнус небрежно обмолвился, что они с погибшим чародеем были друзьями. Теперь Алеку стало окончательно ясно, что эти двое были очень близки. Алек не понимал, почему Магнус не сказал этого в день, когда погиб Рагнор, но, с другой стороны, тогда война была в разгаре. Алек и Магнус еще толком не знали, кем они являются друг для друга.

Нельзя было бы сказать, что Магнус нарочно скрывал от него дружбу с Рагнором.

Напротив Рагнора Фелла сидел Магнус без рубашки; он развел руки в стороны, ладонями наружу. По-видимому, он пытался заколдовать бутылку.

Магнус щелкнул пальцами, изображение задрожало и увеличилось в размерах. Он сглотнул – судя по всему, у него пересохло в горле от волнения.

– Я помню ту ночь в подробностях. Мы играли в какую-то игру с выпивкой. Перед этим мы буквально последние рубашки проиграли кучке торговцев сыром, которые оказались довольно неплохими карточными шулерами-любителями. Где-то между четвертым и девятым кувшином глёга мы завели серьезную дискуссию о смысле бытия, а точнее, о том, какой легкой стала бы наша жизнь, если бы мы могли открыто использовать свои сверхъестественные способности. Нам надоело, что простые смертные кладут в штаны или пытаются сжечь чародеев живьем, стоит им только заметить хотя бы самое ничтожное проявление магии.

– Вы с Рагнором решили, что изобретение культа демона сделает вашу жизнь проще? – не веря своим ушам, спросил Алек.

– Мир иногда бывает не слишком добр к волшебникам. И время от времени у нас возникает искушение быть недобрыми в качестве ответной реакции.

Они помолчали некоторое время. В конце концов, Магнус испустил тяжкий вздох.

– Мы не говорили о вызове настоящих демонов, – произнес он. – Мы говорили о том, как весело было бы притвориться демонами и заставлять легковерных смертных выделывать всякие такие штуки.

– Какие именно «штуки»?

– Любые, какие нам только вздумается. Массировать нам ступни, бегать голышом по деревенской площади, бросаться тухлыми яйцами в священников. Ну, знаешь, общепринятые поступки, которые совершают члены всяких глупых сект.

– Конечно, – ответил Алек. – Общепринятые поступки.

– Но я не помню, чтобы мы воплотили свою идею в жизнь. Хотя, думаю, основание нового культа должно всякому запомниться. Если честно, я вообще мало что помню о том, что последовало за той ночью. Следующее, что я помню – это как я почти три года спустя плыл на каникулы в Южную Америку. Конечно, тот глёг был жутко крепким, но три года амнезии – это все-таки слишком.

Выражение лица у Магнуса было сумрачное.

– Этот разговор, да в придачу три года, выпавшие из памяти… все это не к добру. Разговор был очень подозрительным, а потеря памяти – очень удобной. Мне необходимо немедленно найти эту «Багровую Руку».

Алек решительно кивнул.

– С чего начнем?

Последовала продолжительная пауза, во время которой Магнус, судя по всему, тщательно обдумывал свои следующие слова. Он пристально смотрел на Алека, словно опасался его. Неужели Магнус решил, что Алек не сможет ему помочь?

– Для начала я собираюсь задействовать кое-какие источники в Нижнем Мире; с их помощью я надеюсь раздобыть сведения об этом культе.

– Что я могу сделать? Я хочу тебе помочь, – настаивал Алек.

– Да, я понимаю, – сказал Магнус. Затем он откашлялся и добавил: – Но я вот тут подумал… мне кажется, это ужасно несправедливо, что ты, в первый раз приехав в Париж, отвлекаешься на дурацкие проблемы из моего прошлого и на кучку чокнутых смертных. Ты же хорошо провел время сегодня, верно? Ты должен получать удовольствие от жизни. Эти поиски не займут много времени. Я вернусь еще прежде, чем ты успеешь соскучиться по мне.

– Как, по-твоему, я смогу получать удовольствие от жизни, – возразил Алек, – если у тебя неприятности, а меня нет рядом с тобой?

Взгляд Магнуса, устремленный на него, оставался странным, каким-то настороженным. Алек окончательно перестал понимать, что происходит.

– Всегда остается кабаре, – пробормотал Магнус.

Он улыбнулся, но Алек не улыбнулся в ответ. Это была не шутка. Он снова подумал обо всех этих ярких картинках, паривших в комнате, и скрестил руки на груди.

У Алека в этом мире было всего три близких друга: Изабель, Джейс и их подруга детства Алина, но на самом деле Алина была скорее подругой Изабель. Он знал их много лет, и много лет они сражались плечом к плечу. Он привык быть частью команды.

А теперь он оказался в совершенно непривычной ситуации: другой человек ему нравился, он даже любил этого другого, но почти не знал его. А он-то считал, что они с Магнусом – команда, потому что они сражались вместе на войне. Алек не знал, что он будет делать в случае, если Магнус откажется быть с ним в команде, но одно он знал точно.

– Магнус, я Сумеречный охотник. Борьба с демонами и их поклонниками – это часть моей работы. В этом, собственно, и заключается моя работа. Но важнее другое: кто-то должен тебя прикрывать. Я не позволю тебе идти одному.

Алек снова почувствовал себя бесконечно одиноким. Он отправился в это путешествие в надежде лучше узнать Магнуса, но сейчас ему пришло в голову, что его желание, возможно, неосуществимо. Возможно, Магнус не хочет, чтобы его узнавали лучше. Может быть, для чародея Алек скоро превратится в одну из этих пестрых картинок, в лицо на фотографии, которое он с трудом вспомнит через десять лет.

Магнус упорно считал всю эту проблему с культом демона своим личным делом, и Алек внезапно понял, что друг даже его, Алека, сейчас подсознательно причисляет к посторонним. А что, если Магнус действительно совершил нечто ужасное тогда, несколько сотен лет назад? А что, если в этих утраченных воспоминаниях Магнус выступает глупым, бессердечным, даже жестоким?

Магнус наклонился к другу, и лицо его впервые стало серьезным.

– Если ты пойдешь со мной, тебе может не понравиться то, что мы найдем. Мне самому это может не понравиться.

Алек немного успокоился. Он не мог поверить в то, чтобы Магнус хоть раз в жизни поступил жестоко.

– Ничего, я готов рискнуть. Так что теперь?

– Мне нужны имена, место встречи, а также экземпляр книги «Красные свитки магии», хотя последнее пока не обязательно, – сообщил Магнус. – Все это можно найти только в одном месте. Солнце почти село; мы как раз успеем к открытию Парижского Сумеречного базара.

– Мне никогда не приходилось бывать на Сумеречных базарах, – заметил Алек. – Наверное, парижский – какой-то особенно гламурный и элегантный?

Магнус рассмеялся.

– Вовсе нет! Это просто убогая дыра.

Глава 5 Сумеречный базар

– Добро пожаловать на Арены Лютеции, – тоном заправского гида объявил Магнус. – В римские времена в этом цирке проходили бои гладиаторов. Позднее здесь устроили кладбище. Эта достопримечательность занимает шестьдесят восьмое место в Париже по популярности среди туристов. А сегодня вечером сюда прилетит фейри тетушка Марта, чтобы пополнить запасы запрещенных к продаже тритоньих глаз.

Они стояли у входа на Базар, в узком коридоре, ограниченном с двух сторон каменными стенами; справа и слева за стенами тянулись ряды древних скамей римского амфитеатра. Для тех, кто не обладал Зрением, проход заканчивался просторной, посыпанной песком круглой площадкой, расположенной ниже уровня квартала. По арене блуждали несколько случайных гуляк. Но существа Нижнего Мира и рыночные торговцы видели лабиринт торговых рядов, киосков, прилавков, над которыми плыли экзотические запахи и между которыми с шумом и гамом толкались различные волшебные существа.

Не успев войти, они стали объектом пристального внимания. Алек это понимал; он находился в напряжении и был готов в любую минуту перейти к обороне. Какой-то селки, проходя мимо, с опаской взглянул на них и демонстративно отошел подальше.

Алек был в кожаной куртке и опустил капюшон толстовки на лицо. Чтобы скрыть руны на руках, он надел перчатки из тонкой кожи. Но окружающих этим было не обмануть. Алек никогда не сумел бы сойти ни за смертного человека, ни за существо Нижнего Мира. Его походка, манера держаться, грация, взгляд говорили о том, что он – дитя Ангела.

Нефилимам не запрещалось посещать Базар, но их здесь не слишком жаловали. Магнус был рад, что друг рядом, однако присутствие Сумеречного охотника осложняло задачу.

В этом темном узком коридоре, ведущем к входу на рынок, их на несколько минут зажала плотная толпа посетителей, и оба испытали краткий, но острый приступ клаустрофобии. Пахло мокрой псиной, стоячей водой, и посторонние находились слишком близко. Магнус и Алек не привыкли к такой давке. Но через некоторое время они очутились на открытом пространстве, залитом ослепительным светом – завсегдатаи Базара называли его La Place des Ombres[7]. Здесь пахло древесным дымом, пряностями, благовониями, травами, которые сушились на солнце. Этот аромат был хорошо знаком Магнусу и вызывал у него приятные воспоминания, оставаясь неизменным десятки, даже сотни лет.

– Парижский Сумеречный базар отличается от других. Он самый старый в мире и знаменит длинной кровавой историей. Почти каждый крупный конфликт, в который жители Нижнего Мира вступали с простыми людьми, нефилимами или друг с другом до конца восемнадцатого века, начинался именно здесь. – Магнус помолчал, взвешивая слова. – Это я все к чему: будь очень осторожен.

Они двинулись вдоль ближайшего ряда лавок, и Магнус заметил, что покупатели расступаются с испуганным видом. Существа Нижнего Мира перешептывались, пятились, не желая оказаться рядом с нефилимом и чародеем. Некоторые бросали в их сторону злобные взгляды; два или три торговца, заметив их приближение, опустили шторы и закрыли окна ставнями.

На лице Алека застыло мрачное выражение, он держался напряженно. Магнус остановился, демонстративно взял друга за руку и сжал его пальцы. Какой-то вервольф прорычал в их сторону ругательство и захлопнул ставни своего ларька.

– Мы все равно не собирались там ничего покупать, – бросил Алек.

– Разумеется, нет, – усмехнулся Магнус. – Кому же захочется перекусить в забегаловке «Вольфбургер». Так недолго и каннибалом прослыть, дружище.

Алек улыбнулся, но Магнусу эта улыбка показалась натянутой. Сумеречный охотник обшаривал взглядом толпу; бдительность, которой его обучали с рождения, после долгих тренировок превратилась у него в рефлекс. Магнус отпустил руку друга, тот отстранился немного и шел теперь позади. Чародей понимал, что Алек делает это, чтобы иметь лучший обзор и контролировать ситуацию, насколько это возможно.

Первой остановкой Магнуса была просторная красная палатка в одном из центральных рядов. Она выделялась среди прочих внушительным видом и размерами. Длинная, высокая и узкая палатка была разделена на две части: переднюю часть, приемную, и расположенное позади большое главное помещение. Слева от входа была укреплена вывеска в виде винной бутылки, наполненной алой жидкостью, с подписью: «Кровь – это жизнь. Живите в роскоши».

Раздвинув алые драпировки, Магнус заглянул в темные недра палатки. Там за антикварным столом из красного дерева сидел первый (и, возможно, единственный) в мире сомелье, специализирующийся не на винах, а на сортах крови. Пенг Клык выглядел как молодой человек лет двадцати пяти с широким приятным лицом и блестящими проницательными глазами. Прядь волос, выкрашенная в ярко-желтый цвет, выделялась на фоне черной гривы и делала его похожим на дружелюбную пчелу. Закинув ноги на стол, торговец мурлыкал какую-то веселую мелодию.

Магнус был поверхностно знаком с Пенгом Клыком с начала восемнадцатого века, когда все буквально помешались на переливании крови. Магнус восхищался предприимчивыми людьми, а Пенг Клык был прежде всего бизнесменом. Он обнаружил нишу на рынке – в том числе и на Сумеречном – и поспешил ее занять.

– Неужели передо мной сам Верховный Маг Бруклина? – произнес Пенг Клык, медленно расплываясь в улыбке. – Заглянул поболтать? Обычно в рабочее время я говорю только о делах, но в твоем случае дела превращаются для меня в удовольствие.

Пенг Клык заигрывал со всеми подряд. В этом он был на удивление постоянен. Иногда Магнусу казалось, что торговец кровью действительно испытывает к нему интерес. Разумеется, сейчас это не имело никакого значения.

– Боюсь, я пришел именно по делу, – пожал плечами и улыбнулся Магнус.

Пенг Клык тоже пожал плечами, не переставая улыбаться в ответ.

– Никогда не откажусь от возможности заключить выгодную сделку. Ищешь ингредиенты для зелий? У меня есть флакончик крови демона-дракона. Стопроцентная огнестойкость.

– Увы, мне ежедневно приходится волноваться о том, как бы моя собственная кровь не воспламенилась, – рассмеялся Магнус. – Но вообще-то, сегодня я не собирался покупать у тебя товар. Мне нужна информация о «Багровой Руке».

– В последнее время я немало о них слышал, – начал Пенг Клык, но тут его взгляд остановился на чем-то за спиной Магнуса, и он замолчал. Обернувшись, Магнус увидел Алека, который нерешительно топтался у входа в палатку. Пенг Клык поднялся с кресла и хмуро уставился на него.

– Прошу прощения, Сумеречный охотник. Как видишь, я занят с клиентом. Возможно, если ты зайдешь позже, я смогу тебе чем-нибудь помочь.

– Он со мной, – вмешался Магнус. – Александр Лайтвуд, это Пенг Клык.

Пенг Клык прищурился.

– Только не надо острить по поводу моего имени. Мои родители совершенно не ожидали, что их малыш станет вампиром, когда вырастет. Шутки на этот счет не кажутся мне смешными.

Магнус решил не напоминать хозяину лавки о том, что среди друзей он был известен просто как «Клык». Пенг Клык явно не собирался заводить дружбу с Алеком. Он не сводил взгляда с Сумеречного охотника и, судя по его лицу, боялся в любую секунду стать его жертвой. Опасения Клыка можно было считать в некоторой степени оправданными: рука Алека покоилась на эфесе клинка серафима, висевшего у него на боку.

– Привет, – сказал Алек. – Я пришел вместе с Магнусом. Я пришел ради Магнуса. Никто из Сумеречных охотников не знает, что я здесь. Мы просто хотим получить кое-какие сведения о «Багровой Руке». – И, помолчав, добавил: – Это очень важно.

– А что я, по-твоему, могу о них знать? – возмутился Пенг Клык. – Уверяю тебя, Сумеречный охотник, с сектами я дел не имею. У меня все честно и открыто. Я простой торговец, продаю лучшую, лицензированную, разрешенную к продаже кровь. Среди моих клиентов – только законопослушные обитатели Нижнего Мира. Если хочешь купить кровь, Верховный Маг, я с радостью выберу для тебя подходящий товар. А больше ничем не могу помочь.

– Говорят, у них новый лидер, – сказал Алек.

– Ничего о нем не знаю, – твердо ответил Пенг Клык.

– О нем? – повторил Магнус. – Это уже кое-что.

Пенг Клык недовольно скривился.

– Мне показалось, несколько минут назад ты хотел что-то мне рассказать.

В палатке воцарилось тяжелое молчание, затем Пенг Клык уселся обратно за письменный стол и принялся шуршать бумагами.

– Вообще-то да, но… видишь ли, я не могу допустить, чтобы здешние болтали… болтали, что я сливаю информацию Сумеречным охотникам.

– Мы с Алеком давно знакомы, – сказал Магнус. – Если доверяешь мне, можешь доверять и ему.

Пенг Клык поднял взгляд от своих бумаг.

– С тобой я могу быть откровенным, но это вовсе не означает, что я рискну довериться Сумеречному охотнику. Сумеречным охотникам доверять нельзя.

Снова повисло напряженное молчание. Наконец, Алек сухо произнес:

– Хватит, Магнус. Пошли отсюда.

Магнус, прежде чем развернуться и уйти, попытался поймать взгляд Пенга Клыка, но тот, не обращая на чародея внимания, делал вид, будто прилежно изучает документы. Алек пропустил Магнуса вперед, и они вышли из лавки. Охотник скрестил руки на груди и некоторое время стоял у палатки торговца кровью, пристально глядя на проходивших мимо. Со стороны его можно было принять за вышибалу Пенга Клыка.

– Извини, что так вышло, – пробормотал Магнус.

Магнус не мог осуждать гражданина Нижнего Мира за то, что он с подозрением отнесся к Сумеречному охотнику. С другой стороны, он прекрасно понимал состояние Алека, оскорбленного подобным приемом.

– Послушай, – заговорил Алек. – Так ничего не получится. Лучше тебе пойти вперед одному. Я постараюсь держаться в тени, а когда ты раздобудешь информацию, мы где-нибудь встретимся.

Магнус кивнул.

– Если хочешь вернуться в квартиру…

– Нет, я не это имел в виду. Я хотел сказать: встречайся с кем надо, а я буду незаметно следовать за тобой, пока ты ходишь по Базару. Я не буду приближаться, только если увижу, что ты в опасности. – Алек помолчал и неуверенно продолжал: – Конечно, если ты предпочитаешь, чтобы я ушел…

– Нет, – возразил Магнус. – Я хочу, чтобы ты оставался рядом.

Алек в некотором смущении огляделся вокруг, затем привлек Магнуса к себе. Голоса, шум шагов, звон посуды и прочие звуки слились в невнятный гул и растаяли вдали. Напряжение, в котором Магнус находился уже сутки, несколько ослабло, раздражение исчезло. Он прикрыл глаза. Его охватило чувство безмятежного покоя. Он был счастлив.

– Убирайтесь от моей лавки! – внезапно раздался рядом пронзительный вопль, и Магнус с Алеком отшатнулись друг от друга. Обернувшись, Магнус увидел Пенга Клыка, который злобно смотрел на них из-за полога алой палатки. – Нечего лапать Сумеречных охотников около магазина, на виду у моих клиентов! Кто купит кровь у торговца, который устроил рядом со своей палаткой уголок для обжимания с Сумеречными охотниками? Пошли вон отсюда!

Алек шагнул прочь, в сторону прохожих, спешивших по своим делам. Прежде чем исчезнуть, он протянул руку и провел рукой по плечу чародея.

– Я буду рядом, – пообещал он так тихо, что слышал его только Магнус. – Если что, я тебя прикрою.

Он отпустил руку друга, и реальность обрушилась на Магнуса, подобно лавине. В следующее мгновение Алек смешался с толпой.

Магнус закатал рукава шелковой рубашки бутылочно-зеленого цвета.

Он изо всех сил попытался подавить тревожное чувство, которое возникло у него после слов Алека: «Так ничего не получится».

Примерно полчаса Магнус бродил среди прилавков чародеев и фейри, прикидывая, у кого бы купить информацию. Сейчас, когда Алека не было рядом, никто не обращал на мага ни малейшего внимания. Он попытался принять свой обычный беззаботный вид, чтобы окружающие не подумали, будто его подозревают неизвестно в чем, и у него каждая минута на счету. Он заглянул в «Les Changelings en Cage»[8] – киоск, в котором угрюмый маг торговал амулетами против фейри, затем в «Le Tombeau des Loupes» (или в «Могилу Волков», где продавали магические средства для защиты от оборотней). Хозяевами последнего магазина, судя по всему, являлись вампиры. Он погладил и почесал за загривком несколько странных тварей, торговля которыми явно была незаконной, и которым, как он подозревал, вскоре предстояло превратиться в ингредиенты для колдовских снадобий.

Несколько раз он из профессионального любопытства останавливался посмотреть магические представления чародеев из далеких стран. Он приобрел редкие ингредиенты для снадобий, которые можно было найти лишь на Сумеречных базарах Европы. Теперь он мог осчастливить одну стаю оборотней из Мексики; им было нужно зелье, чтобы восстановить обоняние вожака.

Магнус даже нашел себе новую работу – разумеется, он собирался приступить к ней лишь после того, как закончится эта досадная история с культом. У рыболовного флота из Амстердама возникли проблемы со стаей русалок, которые заманивали матросов и заставляли их прыгать в море. Магнус пообещал быть на связи.

Однако он не сумел разузнать ничего нового о «Багровой Руке».

Время от времени Магнус оглядывался в поисках Алека, но ни разу не заметил его.

В какой-то момент, когда Магнус в очередной раз украдкой бросил взгляд через плечо, ему снова стало не по себе, точно так же, как во время прогулки после падения аэростата. У него возникло странное ощущение, будто за ним наблюдает недруг. Ему стало холодно и даже страшно, он чувствовал опасность, как животные чуют приближение грозы.

Он вполголоса пробормотал заклинание, которое должно было оповестить его о нежелательном внимании к его персоне, и быстро провел руками по ушам. Он немедленно почувствовал «щекотку» в мочке левого уха – как будто по ней легко провели перышком. Мимолетные равнодушные взгляды, ничего из ряда вон выходящего. Наверное, это просто Алек наблюдает за ним.

Проходя мимо палатки с плащами, Магнус почувствовал более сильное прикосновение к уху, точнее, два бесцеремонных рывка, которые заставили его буквально подскочить на месте.

– Натуральный мех селки, – с надеждой обратился к нему торговец. – Из этичного сырья. А как насчет вот этого? Шерсть оборотней – тех, которые добровольно согласились обриться наголо, чтобы ощущать движение воздуха, понимаете?

– Очень мило, – пробормотал Магнус, не оборачиваясь.

Он нырнул в переулок, который вел прочь от центра Базара, потом повернул еще раз и очутился в тупике. Щекотка в ухе не прекращалась, за него снова сильно дернули.

Руки его охватило магическое пламя, и он обратился к пустоте.

– Весьма польщен, но, может, будет лучше, если мы оставим все это жеманство и увидимся лицом к лицу.

Никто не ответил.

Магнус подождал несколько секунд, затем позволил пламени в ладонях угаснуть и направился к выходу из тупика. Не успел он вернуться в более оживленный переулок, как его снова с силой дернули за ухо. Судя по всему, неизвестный пристально наблюдал за ним.

– Магнус Бейн! Я так и знал, что это ты.

Магнус обернулся.

– Джонни Грач! Что ты делаешь в Париже?

Джонни Грач был одним из немногих простых смертных, обладавших способностью видеть Сумеречный Мир. Обычно Джонни торговал на Базаре в Лос-Анджелесе.

Магнус разглядывал Джонни без особого восторга. Торговец был в черном плаще и солнцезащитных очках, несмотря на ночное время; у него были темно-русые волосы, остриженные, как у римского легионера, щеки покрыты короткой щетиной. В его лице было что-то неуловимо странное. По слухам, Джонни нанимал фейри, чтобы они постоянно изменяли его внешность, делали его моложе и привлекательнее. Даже если это было правдой, Магнус считал, что Джонни зря тратит деньги. Но Джонни, так же известный как Джонни-Плут, считал себя неотразимым.

– То же самое я собирался спросить у тебя, – с нескрываемым любопытством отозвался Джонни.

– Я тут отдыхаю, – небрежно произнес Магнус. – Как поживает твой сын? Кот, если не ошибаюсь?

– Кит. Хороший мальчик. Взрослеет на глазах. У него ловкие руки – очень полезно в нашем бизнесе.

– Ты заставляешь ребенка лазать по карманам?

– И это тоже. Учу его всяким пустякам, вроде того, как вскрывать замки, таскать бумажники. Всего понемногу. У него множество талантов.

– Ему, кажется, всего десять лет, – заметил Магнус.

Джонни пожал плечами.

– Он очень развит для своего возраста.

– Вижу.

– Ищешь здесь что-то особенное? Может, я могу помочь?

Магнус закрыл глаза и медленно сосчитал про себя до пяти. Но затем, проигнорировав голос здравого смысла, он равнодушным тоном спросил:

– Тебе что-нибудь известно о «Багровой Руке»?

Джонни закатил глаза, изображая невыносимую скуку.

– А, эти дурачки-сектанты, поклонники Асмодея…

Магнусу показалось, что сердце у него остановилось, а потом забилось, как бешеное.

– Асмодея?

Джонни с подозрением уставился на него.

– Такое имя не каждый день услышишь, – добавил Магнус, надеясь, что этого объяснения будет достаточно.

Имя Асмодея Магнус слышал гораздо чаще, чем хотелось бы. Оставалось лишь уповать на то, что это простое совпадение: ведь Асмодей и был тем самым Князем Ада, который имел непосредственное отношение к его появлению на свет.

Неужели он когда-то основал культ, чтобы поклоняться своему отцу? Не сказать, чтобы они были особенно близки. Магнус представить себе не мог подобного поступка со своей стороны, даже в качестве шутки.

Неужели теперь ему придется сообщить Алеку о том, что Асмодей – его отец? Алек никогда не спрашивал у него имя его родителя-демона, а у Магнуса не возникало ни малейшего желания это обсуждать. Отцами и матерями большинства чародеев являлись обычные, рядовые демоны. Магнусу просто не повезло: он оказался сыном одного из Девяти Князей Ада.

– Асмодею? – повторил он, обращаясь к Джонни. – Ты уверен?

Джонни лишь пожал плечами.

– Не думал, что это такой уж большой секрет. Просто слышал где-то.

Значит, оставалась еще вероятность того, что это неправда. А если это всего лишь предположения и слухи, тогда нет смысла рассказывать Алеку, подумал Магнус. Ведь Тесса не упоминала это имя, а она обязательно предупредила бы Магнуса, если бы узнала, что члены секты поклоняются его отцу.

Магнус вздохнул свободнее. Увы, на лице Джонни появилось коварное выражение, которое чародей знал слишком хорошо.

– Возможно, мне известно кое-что еще, – небрежно бросил Джонни.

Магнус щелкнул пальцами. У него на ладони возник небольшой светящийся желтый шар; шар начал увеличиваться в размерах, и вскоре они оба очутились внутри огромного «пузыря». Далекий шум Сумеречного базара исчез; в волшебном шаре царила полная тишина.

Магнус тяжко вздохнул. Все это происходило между ними уже не один раз.

– Сколько?

– Ты получишь информацию по исключительно низкой цене. В обмен я лишь попрошу тебя о небольшом одолжении, которое ты сделаешь мне как-нибудь потом. А какое именно это будет одолжение, я пока не могу сказать.

Джонни улыбался от уха до уха, изображая полное бескорыстие. Магнус смотрел на него и надеялся, что ему удалось принять покровительственный вид.

– Мы оба знаем, к чему приводят необдуманные обещания оказать «какую-нибудь небольшую» услугу, – произнес он. – Однажды я точно так же пообещал кое-кому помочь и в результате семь месяцев провел под действием заклинания в аквариуме одной дриады. Я не собираюсь это обсуждать, – быстро добавил он, когда Джонни открыл рот. – Никаких неопределенных одолжений!

– Ладно, – буркнул Джонни, – тогда как насчет определенной услуги, причем прямо сейчас? Тебе известно средство, скажем, для того, чтобы отвлечь внимание нефилима от чего бы то ни было? Или от кого бы то ни было?

– Ты собираешься совершить нечто такое, что вызовет неодобрение нефилимов?

– Само собой, – усмехнулся Джонни, – но на этот раз неодобрение будет особенно сильным.

– Могу дать тебе одну мазь, – предложил Магнус. – Она отвлекает внимание от человека, который ею намазан.

– Мазь? – разочарованно протянул Джонни.

– Именно так, мазь, – с легким нетерпением в голосе произнес Магнус.

– А может, у тебя найдется что-нибудь, что можно съесть или выпить?

– Нет, – отрезал Магнус. – Это мазь. Или так, или никак.

– Просто я терпеть не могу, когда кожа покрыта чем-то жирным.

– Увы, за все в жизни приходится платить, – хмыкнул Магнус. – Тем более за возможность проворачивать темные делишки.

Джонни пожал плечами.

– И сколько этой мази ты можешь мне дать?

– Зависит от того, сколько ты знаешь, – фыркнул Магнус.

Магнуса удивило, что Джонни не стал сразу предъявлять ему требования, хотя обычно он пытался контролировать переговоры. Судя по всему, Джонни по какой-то неизвестной причине отчаянно нуждался в колдовской мази. Но причина эта не касалась Магнуса. Желание избегать внимания Сумеречных охотников не являлось преступлением. Магнус сам предпочитал избегать многих из них. Не все они были такими приятными, как Алек.

– По имеющимся у меня сведениям, «Багровая Рука» недавно покинула свою штаб-квартиру в Венеции, – заговорил Магнус. – Есть мысли насчет того, куда они могли отправиться?

– Нет, – буркнул Джонни. – Но мне известно, что в этой штаб-квартире у «Багровой Руки» есть тайное святилище, где они раньше хранили свою священную книгу. Оно называется «Комната». – Улыбка Джонни стала еще шире и зубастее. – Чтобы попасть внутрь, нужен пароль. Я скажу его тебе в обмен на десять бутылок напитка.

– Это мазь.

– Десять бутылок мази.

– Одну.

– Три.

– Договорились. – Они пожали друг другу руки. Это бизнес, что поделать.

– О’кей. Итак, ты должен найти каменную голову козла и произнести слово «Асмодей».

Магнус поднял бровь.

– Чтобы попасть в логово секты служителей Асмодея, нужен пароль «Асмодей»?

– Не знаю, в курсе ли ты, – задумчиво произнес Джонни, – но обычно сектанты – не самые умные представители мира смертных.

– Это я заметил, – усмехнулся Магнус. – А теперь мне нужно знать, кто твой источник.

– Я не сказал, что назову тебе имя! – воскликнул Джонни.

– Назовешь, – спокойно ответил Магнус, – потому что тебе нужно три бутылки мази, и еще потому, что вероломство у тебя в крови.

Джонни помедлил, но его раздумья продолжались недолго.

– Один маг по имени Мори Шу. Бывший член «Багровой Руки».

– Какого черта маг забыл в секте смертных? У него что, совсем с головой плохо?

– Откуда мне знать. Говорят, он оскорбил нового лидера и сейчас в бегах. Ему нужна защита. Думаю, он знает о «Багровой Руке» больше любого постороннего. Недавно он был в Париже, но я слышал, что сейчас он на пути в Венецию. Он расскажет тебе все, что захочешь, если ты поможешь ему скрыться от них.

Итак, через пару дней после того, как «Багровая Рука» бежала из своего логова в Венеции, Мори Шу отправился именно туда.

– Спасибо, Джонни. Я отправлю тебе в Лос-Анджелес посылку с мазью сразу, как только вернусь из отпуска.

Желтый пузырь начал распадаться и превратился в облако блестящих золотистых хлопьев, которые унес прохладный ночной ветерок. В последний момент Джонни вцепился в рукав Магнуса и, к изумлению мага, взволнованно прошипел:

– В последнее время на Сумеречных базарах слишком часто исчезают фейри. Все на взводе. Говорят, это «Багровая Рука». Мне очень не нравится мысль, что кто-то охотится на фейри. Останови их.

Магнус не помнил, чтобы когда-нибудь ему приходилось видеть такое выражение на лице Джонни – гнев и страх.

Внезапно все звуки Парижского Сумеречного базара обрушились на него разом.

– Ладно, – пробормотал Магнус. – Где же Алек?

– Это твой Сумеречный охотник? – спросил Джонни, зловеще ухмыляясь. Затравленное выражение исчезло, и он стал прежним наглым, самоуверенным Джонни. – Ты знаешь, как вызвать переполох в общественном месте, друг мой.

– Мы с тобой не друзья, Джонни, – рассеянно заметил Магнус, оглядывая спешивших мимо людей. Джонни хрипло рассмеялся.

Алек возник, словно чертик из табакерки, из-за ближайшего ларька. Выглядел он так, словно только что вылез из лужи.

– Твой Сумеречный охотник весь в грязи, – заметил Джонни.

– Ничего, мыться он умеет, – сказал Магнус.

– Уверен, он – нечто исключительное, голубая мечта и все такое, но вот удивительное совпадение – у меня как раз сейчас важная встреча в другом месте. До встречи, Верховный Маг.

Джонни небрежно помахал чародею рукой и смешался с толпой. Магнус не стал его удерживать. Его гораздо больше заботил вид и состояние бойфренда. Он осмотрел Алека с ног до головы, заметил, что его одежда покрыта комьями грязи, и даже в волосах запутался мусор и какая-то дрянь. Алек прижимал к себе лук, его грудь вздымалась от волнения.

– Привет, милый, – сказал Магнус. – Что нового?

Глава 6 Ночная схватка

Через пять минут после того, как они разделились, Алек заметил, что Магнус сунул руку в клетку, набитую демоническими обезьянами – ядовитыми тварями с острыми когтями. Алек стиснул ангельский клинок, но вмешиваться не стал.

Он был на Сумеречном базаре. Здесь свои правила, и он это знал.

К счастью, Магнус лишь рассеянно погладил рычащую тварь унизанной кольцами рукой, затем отошел от прилавка и направился к соседнему прилавку, который осаждали негодующие оборотни.

– Остановим угнетение вервольфов! – воскликнула какая-то женщина-оборотень, размахивая плакатом с надписью «Единение Нижнего Мира». Магнус взял листовку и улыбнулся женщине. Она уставилась на него большими глазами и еще долго провожала восторженным взглядом. Магнус всегда производил на окружающих такое впечатление. Алек вспомнил, как совсем недавно глазел на него торговец кровью в своей палатке. До встречи с Магнусом Алеку случалось время от времени украдкой бросать нервные взгляды на парней: на Джейса, на Сумеречных охотников, приходивших по делу в Институт, на смертных, спешивших по многолюдным нью-йоркским улицам. Но сейчас в присутствии Магнуса Алек не видел никого, кроме него. Интересно, размышлял он, замечает ли сам Магнус красивых мужчин, обращает ли внимание на привлекательных женщин? Алек ощутил внезапный приступ страха и жгучей ревности при мысли о том, сколько людей придет в восторг, если он провалит свой «тест на совместимость».

Алек натянул капюшон ниже на лоб и продолжал следить за другом издалека.

Тем временем Магнус свернул в лавку аптекаря и начал выбирать волшебные травы. После аптеки он задержался, чтобы поболтать с каким-то фейри с лиловыми волосами, который выпрашивал у прохожих золото – кормить своего ручного василиска. Перешел дорогу, остановился у прилавка очередного торговца и чуть ли не целый час спорил с ним о цене на товар, подозрительно напоминавший человеческие волосы.

Алек доверял Магнусу и считал, что тот знает, что делает. Магнус буквально излучал уверенность в себе; казалось, это не стоило ему ни малейших усилий. У него всегда был такой вид, словно он полностью контролировал ситуацию, даже если дело обстояло совершенно не так. Это было одним из качеств, сильнее всего восхищавших Алека в его возлюбленном.

Магнус двинулся дальше, и Алек прокрался вдоль соседнего торгового ряда. Он находился на достаточно большом расстоянии от мага, чтобы не вызывать подозрений у окружающих и не привлекать к себе внимание, но расстояние это можно было преодолеть за несколько секунд. Он наблюдал не только за бойфрендом, но и за остальными посетителями Базара – начиная от кучки дриад, пытавшихся заманить Магнуса в свою палатку, и заканчивая тощей маленькой карманницей с терновым венком на голове, которая следовала за чародеем с весьма недвусмысленными намерениями.

Когда воровка перешла к активным действиям, Алек выступил из укрытия и за долю секунды до того, как она забралась в карман к Магнусу, схватил ее липкую ручонку. Алек уволок ее в узкий проход между двумя палатками так быстро, что никто не заметил этого маленького происшествия.

Девчонка-фейри яростно дергалась и извивалась в попытках вырваться; перчатка соскользнула с руки Алека, и воровка увидела руны. Светло-зеленое лицо ее «побледнело» и стало пепельно-серым.

– Je suis désolée, – прошептала она, но, заметив, что Алек не понимает, повторила по-английски: – Мне очень жаль. Прошу, не трогай меня. Обещаю, я больше не буду этого делать.

Девочка была такой тоненькой, Алек мог бы обхватить ее талию большим и указательным пальцами. Фейри редко выглядели на свой возраст, но она показалась Сумеречному охотнику юной, как его брат, Макс, погибший недавно, во время войны. «Сумеречные охотники – воины, – говорил его отец. – Даже проигрывая, даже теряя близких, мы продолжаем сражаться».

Макс был слишком маленьким, чтобы сражаться. Теперь он никогда не станет воином. Алек всегда ужасно волновался за свою сестру и парабатая, которые бесстрашно, очертя голову бросались навстречу смерти. Он изо всех сил старался защитить, уберечь их. Но ему никогда не приходило в голову, что нужно беречь от опасности Макса. Он не сумел спасти жизнь своему младшему брату.

Макс был почти таким же худеньким. Он смотрел на взрослых снизу вверх, точь-в-точь как эта девочка, и глаза его казались огромными за стеклами очков.

У Алека на несколько мгновений перехватило дыхание, и он отвел взгляд. Девочка не воспользовалась благоприятной возможностью, чтобы вырваться из его ослабевших пальцев. Когда он снова посмотрел на нее, она все еще разглядывала его.

– Эй, Сумеречный охотник! – заговорила она. – Ты в порядке?

Алек усилием воли заставил себя вернуться к реальности. «Сумеречные охотники продолжают сражаться», – прозвучал у него в ушах голос отца.

– Все нормально, – сказал он девчонке, но голос его был слегка хриплым. – Как тебя зовут?

– Роуз, – ответила она.

– Ты голодна, Роуз?

У девочки задрожали губы. Она сделала попытку убежать, но Охотник поймал ее за рубашку. Она с силой ударила его по запястью и уже собралась его укусить, когда заметила в другой руке пачку банкнот.

Алек протянул ей деньги.

– Пойди, купи себе поесть.

Не успел он разжать пальцы, как пачка евро волшебным образом испарилась. Фейри не поблагодарила его, лишь кивнула и шмыгнула прочь.

– И прекрати воровать! – крикнул он ей вслед.

Теперь он истратил все деньги, привезенные из дома. Когда он покидал Нью-Йоркский Институт с бесформенным вещевым мешком на плече, отправляясь в свое первое путешествие, мать вышла вместе с ним на улицу и сунула ему деньги, хотя он отказывался их брать.

– Надо радоваться жизни, – сказала она тогда.

Алек подумал: а может быть, девчонка-фейри надула его. Ей могло быть сто лет от роду, а фейри известны своим пристрастием к надувательству. Но он постарался убедить себя в том, что она была такой, какой казалась – напуганной, голодной маленькой девочкой, – и почувствовал себя лучше оттого, что помог ей. В итоге, деньги были потрачены не зря.

Отцу очень не понравилось его сообщение о том, что он покидает Институт и отправляется в путешествие с Магнусом.

«Что он рассказывал тебе о нас?» – спросил Роберт Лайтвуд, расхаживая по комнате Алека, словно тигр в клетке.

Когда-то его отец и мать были последователями Валентина, Сумеречного охотника, который встал на путь зла и начал недавнюю войну. Алек понимал, что Магнус при желании мог бы наговорить ему о родителях немало неприятных вещей.

«Ничего, – сердито бросил Алек. – Он не такой, как ты думаешь».

«А что он рассказывал тебе о себе самом? – продолжал Роберт. Не дождавшись ответа от Алека, Роберт добавил: – Понимаю. Тоже ничего».

Алек не знал, какое у него в тот момент было лицо, но, наверное, в глазах его отец увидел отчаяние и страх, потому что взгляд его смягчился.

«Послушай, сын, ты же не думаешь, что это приведет к чему-то серьезному, – заговорил он. – У тебя не может быть никакого будущего с существом Нижнего Мира, к тому же с мужчиной. Я… я понимаю, что ты хочешь быть правдивым с собой, но иногда лучше поступить мудро и пойти иным путем, даже если ты… даже если у тебя возникает большой соблазн сделать по-своему. Я не хочу, чтобы твоя жизнь усложнилась еще больше. Ты так молод, ты не знаешь, как жесток этот мир. Я не хочу, чтобы ты был несчастлив».

Алек пристально смотрел на отца.

«Выходит, ложь должна сделать меня счастливым? Я не был счастлив прежде. Но я счастлив сейчас».

«Как это возможно?»

«Я счастлив, когда говорю правду, – ответил Алек. – Я счастлив рядом с Магнусом. Пусть это сложно и трудно, мне все равно».

Лицо отца выражало бесконечную печаль и тревогу. Всю жизнь Алек боялся сделать что-то не так, боялся увидеть у отца такой взгляд. Он приложил столько усилий для того, чтобы не волновать и не расстраивать своего отца.

«Алек, – прошептал Роберт. – Я не хочу, чтобы ты уходил».

«Папа, – прошептал Алек в ответ. – Я не могу остаться».

Рефлексы Сумеречного охотника заставили его оторваться от воспоминаний – он машинально заметил промелькнувший вдалеке алый вельветовый блейзер Магнуса. Алек вернулся к реальности и поспешил в том направлении, где скрылся хозяин пиджака.

Он едва успел догнать Магнуса – тот свернул в какой-то темный угол позади торгового ряда. Внезапно из укрытия между киосками появилась фигура, закутанная в плащ, и, стараясь держаться незаметно, прокралась вслед за чародеем.

У Алека не было времени на то, чтобы незаметно проследить за неизвестным: он уже потерял из виду Магнуса и понимал, что фигура в плаще тоже скоро скроется из виду. Поэтому он бросился бежать, протиснулся между обнимавшимися вампиром и пери, растолкал кучку оборотней, игравших в какую-то игру с деревянными палочками. Добравшись до входа в переулок, Охотник прижался спиной к стене. Он осторожно выглянул из-за угла и увидел примерно посередине переулка темную фигуру, которая направлялась к ничего не подозревавшему Магнусу.

Он вложил в лук стрелу и нырнул в переулок.

Затем заговорил, совсем тихо, так что его мог слышать только враг.

– Ни с места. Повернись, только не дергайся.

Неизвестный в плаще замер и медленно развел руки в стороны, словно собирался подчиниться приказу. Алек подобрался ближе, хотел обойти противника слева, чтобы рассмотреть его лицо. Он успел лишь мельком разглядеть острый подбородок – это был человек, и, судя по всему, женщина, с загорелой кожей, – а в следующий миг она резко развернулась к нему, растопырив пальцы. Алек, пошатываясь, отступил, когда у него перед глазами возникла слепящая вспышка, и все вокруг заволокло мерцающей пеленой. На фоне этой светящейся завесы выделялся только черный силуэт женщины. Алек выпустил стрелу наугад, положившись на свои инстинкты и многолетние навыки. Однако в последнюю секунду перед тем, как стрела поразила цель, неизвестная женщина просто исчезла. «Испарилась» – это единственное слово, которым можно было описать происшедшее. Только что стрела летела ей прямо в грудь, а мгновение спустя силуэт ее исказился, задергался, и вот она уже стояла у противоположной стены.

Загадочное явление повторилось, и женщина очутилась совсем рядом с Алеком. Он отскочил в сторону, едва успел избежать удара зловещего на вид клинка. Следующий выпад он отразил, выставив перед собой лук. Дерево, покрытое адамасом, не сломалось, лишь зазвенело при столкновении с металлом, и Алек, все еще наполовину ослепленный, опустил лук, сделал взмах, зацепил щиколотки противницы и, дернув, сбил ее с ног. Затем он высоко поднял лук и собрался изо всех сил ударить ее по голове, но она снова растворилась в воздухе и на этот раз появилась у входа в переулок.

Порыв ветра сорвал с ее головы капюшон, и Алек в свете уличного фонаря сумел разглядеть левую часть ее лица. Да, это была женщина, с темными карими глазами и тонкими губами. Прямые волосы до плеч закрывали уши, и четко очерченные края загибались внутрь, обрамляя лицо. В руке она сжимала трехгранный корейский меч, оружие, предназначенное для того, чтобы наносить человеку незаживающие раны.

Алек прищурился. У нее было самое обычное человеческое лицо, но почему-то оно показалось ему странным. Дело было в выражении, во взгляде – он был пустым, отстраненным, как будто женщина все это время смотрела куда-то вдаль, на нечто, видимое только ей одной.

За спиной Алека раздался пронзительный скрежет металла о кирпичную стену, и Сумеречный охотник на мгновение отвлекся.

Загадочная женщина не замедлила воспользоваться своим кратковременным преимуществом. Она начала вращать мечом над головой, произнесла несколько слов на незнакомом Алеку языке, затем направила на него острие клинка. Из острия возникла оранжевая спиралевидная молния, а затем земля задрожала, и Алек едва не упал. Пригнувшись, он бросился прочь, выхватил из колчана новую стрелу, вложил ее в лук. Прицелился, направив стрелу в то место, где только что находилась женщина, но оказалось, что она снова исчезла.

Алек, держа стрелу наготове, развернулся к выходу из переулка и заметил противницу – она сидела на карнизе ближайшего здания. Он выстрелил и устремился вслед за стрелой. Когда он очутился под карнизом, женщина снова «испарилась» и возникла уже на другом карнизе того же здания, на верхнем этаже. Бесполезная стрела зазвенела, ударившись о каменную стену. Женщина в плаще спрыгнула на крышу расположенного внизу киоска, упала, перекатилась, грациозно вскочила на ноги и побежала прочь. В мгновение ока она перепрыгнула через пару соседних ларьков.

Алек устремился в погоню: он несся по узкому проходу, тянувшемуся позади торгового ряда, перебирался через мешки с мусором, коробки с товарами, какие-то ящики, веревки и колья, державшие палатки. Женщина двигалась быстро, но Алек черпал силы из сверхъестественного источника, дарованного ангелами. Расстояние между ними неуклонно сокращалось.

Женщина добралась до какого-то тупика на краю Базара и при помощи того же магического трюка спустилась на землю. Когда она начала произносить очередное заклинание на демоническом языке, воздух перед ней замерцал, затем в нем образовалась «дыра». Алек различил бледные очертания Портала.

Сумеречный охотник вытащил из колчана стрелу и сжал ее в пальцах. Он бросился к женщине, и она обернулась к нему, ожидая нападения. Но вместо того, чтобы ударить противницу, он проткнул стрелой край ее плаща и пригвоздил ее к стене ларька.

– Попалась. – В руках Алека, словно по волшебству, появился лук. Новая стрела была направлена прямо в грудь чародейки.

Но та лишь покачала головой.

– Я так не думаю.

Он не сводил взгляда с ее меча, и это было его ошибкой. Из ладони другой руки женщины возник луч света, и Алек почувствовал, что летит, беспомощно размахивая руками, падает куда-то. Он увидел перед собой быстро приближавшуюся стену и изогнулся всем телом так, чтобы коснуться ее ногами. Проделав сальто, он приземлился на корточки прямо в грязь.

Алек сразу же выпрямился; оказалось, что лук его каким-то чудом остался цел, и он машинально вложил в него стрелу и натянул тетиву. Но той женщины – чародейки – нигде не было видно. Алек успел заметить лишь тень Портала – он закрылся и растворился в воздухе. Алек, держа лук наготове, развернулся вокруг своей оси. Убедившись в том, что таинственная женщина сбежала, он позволил себе немного расслабиться.

Женщина была чародейкой, но в то же время отнюдь не являлась новичком в бою. Она представляла серьезную опасность.

– Магнус, – ахнул Алек. Внезапно ему пришло в голову, что чародейка вполне могла действовать с кем-то на пару. А что, если все это время она старалась увести его подальше от Магнуса? Он побежал обратно, в тот самый переулок; не заботясь об осторожности, он ломился по узкому проходу между киосками, расшвыривал коробки, задевал подпорки и веревки, обрушивал палатки. Он не обращал внимания на возмущенные крики и брань, которыми провожали его разъяренные рыночные торговцы.

Благодарение Ангелу, Магнус находился в полной безопасности и, судя по всему, так ничего и не заметил. Стоя в конце переулка, в темном тупике, маг разговаривал с каким-то подозрительным типом в длинном пальто и солнечных очках. Заметив Алека, человек вздрогнул и поспешил скрыться. Алек понимал, что жители Нижнего Мира и Охотники не всегда ладили между собой, но реакция посетителей и торговцев Сумеречного базара на его появление все-таки задевала его за живое.

Магнус радостно улыбнулся при виде Алека и жестом подозвал его. Алек почувствовал, что суровое выражение его лица смягчилось. Он слишком сильно волновался. Но в его жизни всегда было достаточно поводов для волнений. Нападения демонов. Попытки защитить людей, которых он любил, от нападений демонов. Незнакомые люди, пытавшиеся завести с ним разговор. Иногда тревожные мысли словно давили ему на плечи, превращались в невидимое бремя, которое Алек едва мог вынести, от которого невозможно было избавиться.

Магнус стоял, протянув к Алеку руку. В полумраке тускло поблескивали драгоценные камни в его кольцах, и на мгновение он показался молодому человеку чужим и загадочным, но затем на губах чародея появилась нежная улыбка. Все тревоги Алека испарились, осталась только безграничная любовь, и еще чувство благодарности за необыкновенную удачу, за то, что любовь эта оказалась взаимной.

– Привет, милый, – заговорил Магнус. – Что нового?

– Ну, – начал Алек, – за тобой следила какая-то женщина. Я погнался за ней и напал на нее. Это была чародейка. Причем в бою она не уступает мне.

– Думаешь, она из «Багровой Руки»? – спросил маг.

– Не уверен, – ответил Алек. – Мне кажется, если бы культ начал охоту на тебя, они отправили бы не одного человека, а целый отряд.

Магнус помолчал.

– Да, обычно так и происходит.

– Ты нашел то, что искал?

– В некотором смысле, да. – Магнус, не обращая внимания на грязь, которой была заляпана куртка Алека, взял его под руку и повел прочь. – Я все расскажу тебе в подробностях, когда мы вернемся домой, но вкратце, суть такова: мы отправляемся в Венецию.

– А я, признаться, питал слабую надежду на то, что мы все-таки сможем отдохнуть, – протянул Алек. – И поедем в Венецию завтра.

– Да-да, – засмеялся Магнус. – Будем спать допоздна, а потом я целую вечность буду собирать чемоданы, так что мы уедем только завтра вечером и прибудем в Венецию к утру.

– Магнус. – Алек, в свою очередь, рассмеялся. – У нас опасное задание или мы все еще на отдыхе?

– Что ж, я надеюсь, будет понемногу и того, и другого, – отвечал чародей. – Венеция особенно прекрасна в это время года. Но что я говорю? Венеция особенно прекрасна в любое время года.

– Магнус, – повторил Алек. – Мы отправляемся вечером и приедем туда наутро? Разве мы не воспользуемся Порталом?

– Нет, – ответил Магнус. – Тесса предупредила, что «Багровая Рука» отслеживает использование Порталов. Придется обойтись без удобств и комфорта, как всем простым смертным, и ехать на самом роскошном и дорогом поезде, который только можно найти для романтической ночной поездки через Альпы. Видишь, на какие жертвы я готов пойти ради нашей безопасности!

– Сумеречные охотники в таких случаях пользуются постоянными Порталами Идриса, – заметил Алек.

– Сумеречным охотникам приходится думать о том, как потом оправдать накладные расходы перед Конклавом. У меня не существует подобных проблем. Так что готовься. Нет такой опасной миссии, которую нельзя выполнять с шиком.

Глава 7 «Восточный экспресс»

Они спали допоздна, и большую часть следующего дня Магнус был занят сборами.

При помощи чар он перенес из одного своего любимого бутика «для непредвиденных случаев» кое-какую одежду для Алека. Алек возражал, что ему не нужны наряды, но Магнус не смог устоять перед искушением и подарил ему несколько красивых свитеров без единой дырки, а также смокинг. Он заверил Алека в том, что смокинг ему обязательно понадобится. Они позавтракали в булочной, расположенной неподалеку; обед заказали в traiteur[9], находившейся на той же улице, в противоположном направлении.

Наконец, они сели в совершенно не романтическое, но практичное такси и доехали до Восточного вокзала; там Магнус полюбовался изумленным выражением, появившимся на лице Алека при виде шикарных сине-белых вагонов «Восточного экспресса». Поезд подъехал к платформе и остановился с долгим, оглушительным шипением. В дверях появились мужчины и женщины в униформе и принялись помогать пассажирам с багажом.

Алек неловко возился с выдвижной ручкой чемодана, который выдал ему Магнус с просьбой аккуратно уложить туда вещи. Дома он какое-то время наблюдал за тем, как Алек запихивает скомканное белье, футболки и прочую одежду в бесформенный вещевой мешок, пока его не охватило самое настоящее безумие. Он перенес из Бруклина несколько дорогих и роскошных на вид пурпурных чемоданов из своего собственного комплекта и внимательно следил за Алеком, пока тот аккуратно укладывал туда самые шикарные предметы одежды, уместные в приличном обществе.

Алек поставил вещи на перрон и подошел к Магнусу. Расправив плечи, он собрался поднять в вагон самый тяжелый чемодан друга.

– Нет-нет, что ты, – возразил Магнус. Он положил кончики пальцев на ручку чемодана и огляделся, придав лицу выражение вежливого недоумения. Не прошло и минуты, как появился носильщик в роскошной униформе, забрал их билеты и взял на себя все заботы о багаже. Магнус ощутил легкое чувство вины, когда молодой человек охнул и, судя по всему, с огромным трудом потащил чемоданы по ступенькам, но решил, что щедрые чаевые несколько утешат его.

Их проводили по длинному коридору богато разукрашенного спального вагона. Мягкие ковры, стены, отделанные панелями из красного дерева, изящные резные поручни из липовой древесины, старинные светильники напомнили Магнусу о годах, проведенных в обществе любовницы-вампирши, Камиллы Белькур.

Камилла. Когда их отношения подошли к концу, «Восточного экспресса» еще не существовало. Сейчас он превратился в туристический аттракцион, роскошный, комфортабельный, рассчитанный на то, чтобы напомнить об эпохе, которая для большинства ныне живущих была чем-то невообразимо древним и давно ушедшим.

Магнус вернулся мыслями к настоящему. Для Алека «Восточный экспресс» не был ни ностальгическим «сувениром» из позапрошлого века, ни напоминанием о полузабытых лучших временах. Он был вполне реальным приключением, приключением, которое включало тонкие блюда в вагоне-ресторане с видом на проплывающие мимо заснеженные горные вершины и сон в удобной кровати под негромкий мерный стук колес.

Их купе находилось в дальнем конце спального вагона. Магнус сдержал слово – он забронировал самое необычное и богато разукрашенное купе из всех возможных, двухкомнатный «люкс» с гостиной и спальней. Между комнатами находилась небольшая ванная с душевой кабиной и стеклянными стенами. Покрытые лаком панели из розового дерева, орнаменты и мебель в турецком стиле придавали купе какой-то декадентский облик. Магнус поздравил себя с удачным выбором.

– Наши купе «люкс» отделаны в стиле городов, через которые проходит маршрут поезда, – сообщил носильщик, сражавшийся с чемоданами Магнуса. – Это «Стамбул».

Магнус выдал служащему щедрые чаевые, которые тот, без сомнения, заслужил, затем закрыл за ним дверь и развернулся к Алеку. Как раз в это время вагон вздрогнул, и поезд тронулся.

– Как тебе?

Алек улыбнулся.

– Почему Стамбул?

– Здесь, конечно, есть купе под названием «Париж» и «Венеция», но мне это показалось излишним. Мы уже немало времени провели в Париже, и нам предстоит немало времени провести в Венеции. Поэтому я выбрал Стамбул.

Они сидели на кушетке в гостиной и наблюдали за пейзажем, проплывавшим за окном. Поезд набирал скорость. Буквально через несколько минут он покинул вокзал и выехал за пределы Парижа. Городские дома и промышленные здания уступили место богатым пригородам, а через некоторое время они уже ехали среди сельской местности, мимо невысоких холмов, похожих на зеленые волны, и полей отцветавшей лаванды.

– Это… – Алек жестом обвел комнату. – Это… – И поморгал, будучи не в силах подобрать нужные слова.

– Разве это не великолепно? Итак, одевайся, и пойдем ужинать. Можно осмотреть поезд.

– Да, – пробормотал Алек, все еще с трудом ворочая языком. – Ужин. Да. Хорошо. А что надевают на ужин в таких поездах? – Он склонился над чемоданом, который открывал Магнус. – Новая куртка и джинсы подойдут?

– Алек, – наставительно произнес Магнус. – Это «Восточный экспресс». На ужин здесь надевают смокинг.

За многие десятилетия ношения смокинга Магнус сделался пуристом в этом вопросе. Модные тенденции появлялись и уходили. Он любил яркие цвета и вычурные фасоны, что верно, то верно. Но сейчас он прихватил для себя и Алека черные пиджаки с остроконечными шелковыми лацканами и двумя пуговицами.

Галстуки-бабочки тоже были черными. Алек понятия не имел, как завязывать галстук.

– Никогда в жизни у меня не возникало необходимости это носить, – заметил Алек. Магнус с улыбкой помог ему. Он не стал дразнить своего возлюбленного, хотя оба в глубине души понимали, что Алек заслуживает небольшого дружеского поддразнивания.

Из многолетнего опыта Магнус знал: секрет заключается в том, что любой мужчина хорошо выглядит в смокинге. Но если мужчина изначально привлекателен, подобно Алеку, то в смокинге он выглядит очень, очень соблазнительно. Магнус позволил себе несколько минут помечтать, пристально разглядывая Алека в рубашке и черном галстуке. Какое-то время молодой человек неумело пытался вдеть запонки в рукава, затем поймал взгляд чародея и смущенно улыбнулся, догадавшись, что Магнус любовался им.

Разумеется, у Алека не было запонок. Магнус мечтал накупить Алеку множество самых разнообразных запонок, но в данный момент он нашел пару своих собственных, с узором в виде лука и стрелы, и теперь торжественно преподнес их молодому человеку.

– А у тебя что? – спросил Алек, закончив с рукавами.

Магнус покопался в чемодане и извлек два гигантских квадратных аметиста, оправленных в золото. Алек рассмеялся.

Выйдя из купе, они хотели присоединиться к простым смертным, тоже собравшимся поужинать и направлявшимся к вагону-ресторану, но вдруг заметили какую-то легкомысленную нимфу, бежавшую по коридору в хвост поезда. Следом за ней появилась кучка довольно сильно пьяных эльфов; протиснувшись мимо Алека, они зашагали в том же направлении.

Алек прикоснулся к плечу Магнуса.

– Как ты думаешь, куда спешат все эти существа из Нижнего Мира?

Магнус, обернувшись, успел заметить двух оборотней, которые как раз входили в следующий вагон. Когда они открыли дверь, из вагона донеслось оглушительное пение. Магнус был голоден, но любопытство оказалось сильнее.

– Судя по всему, там вечеринка. Прислушаемся к песни сирен.

Они последовали за волшебными существами и просунули головы в дверь бара, занимавшего последний вагон поезда. Вечеринка действительно была в самом разгаре. Обстановка напомнила Магнусу подпольное заведение, которым он владел во время «Сухого закона». Вдоль правой стены вагона тянулась длинная стойка бара; напротив были расставлены секционные диваны, обитые малиновым бархатом. Посередине красовалось фортепиано; на фортепиано бренчал какой-то щегольски одетый человек с козлиной бородой и ногами. На крышке фортепиано разлеглась сирена в платье, «сотканном» из струящейся воды, и пением развлекала посетителей.

В углу собралась кучка домовых; один из них играл на странном музыкальном инструменте, который походил на лютню, вырезанную из ветви дерева. Два пуки курили трубки и любовались видом из окна. Чародей с пурпурной кожей играл в кости с какими-то гоблинами. Над стойкой красовалось объявление: «Запрещается кусаться, драться и применять магию».

Настроение у посетителей было праздничное, расслабленное. Несмотря на то, что существ Нижнего Мира было очень много, все они, казалось, были знакомы друг с другом.

– Куда едете? – обратился Магнус к одному из гоблинов.

– В Венецию! – воскликнул гоблин.

Его сородичи, находившиеся в разных углах вагона, хором подхватили:

– В Венецию!

Гоблин поднял кружку с переливавшейся через край пеной, которая подозрительно шипела.

– На вечеринку!

– На какую вечеринку? – продолжал расспросы Магнус, но в этот момент гоблин заметил у него за спиной Алека.

– Нет, нет, – пробормотал гоблин. – Никаких вечеринок. Мне семьсот лет, я что-то перепутал.

Алек, в свою очередь, заметил гоблина.

– Может быть, – прошептал он на ухо Магнусу, – нам стоит пойти в ресторан.

Магнус одновременно почувствовал облегчение, смущение, раздражение и признательность.

– По-моему, это замечательная идея.

Как только они плотно закрыли за собой дверь бара, Алек спросил:

– В поездах всегда такие толпы существ из Нижнего Мира?

– Обычно – нет, – ответил Магнус. – Если, конечно, они не направляются на какую-то крупную вечеринку для жителей Нижнего Мира в Венеции, о которой никто не подумал известить меня. По-видимому, это как раз тот самый случай.

Алек ничего не ответил. Оба прекрасно знали, что если бы не Алек, Магнус прямо сейчас, не раздумывая, отправился бы в бар. Магнусу хотелось убедить Алека, что ему не нужна никакая вечеринка и ему гораздо интереснее поужинать с вместе с ним, и друг для него очень важен, а какие-то пьяные гоблины – вовсе нет.

Они миновали еще два вагона-салона – в одном пили шампанское, в другом, панорамном, были большие окна – и добрались до ресторана. У входа их встретил распорядитель и проводил в уютную угловую кабинку, скрытую за изящными драпировками. С потолка свисал небольшой бронзовый светильник, заливавший столик теплым желтым светом; на скатерти вокруг тарелок было разложено устрашающее количество всевозможных вилок, ложек и ножей.

Магнус заказал бутылку «Бароло» и осушил бокал, пока они восхищались сельским пейзажем. Ужин состоял из омара, пойманного на острове Нуармутье, запеченного и политого маслом и лимонным соком. Кроме омара, им подали тарелку с картофелем и икрой.

Алек с сомнением смотрел на икру. Затем на лице его отразилось смущение оттого, что он с опаской отнесся к икре.

– Просто я всегда считал, что люди едят ее только потому, что она дорого стоит.

– Нет, – возразил Магнус, – люди едят ее и потому, что она дорого стоит, и потому, что она восхитительна. Но все не так просто. Нужно есть ее медленно, чтобы в полной мере ощутить этот нежный и сложный вкус.

Он взял кусочек картофеля, положил на него немного сметаны и щедрую порцию икры, затем отправил все это в рот. Он жевал медленно и сосредоточенно, прикрыв глаза.

Когда Магнус открыл глаза, то увидел, что Алек пристально разглядывает его и задумчиво кивает. Затем он расхохотался.

– Это не смешно, – заметил Магнус. – Давай я сделаю тебе такую штуку. – Он соорудил второй «бутерброд» и скормил его Алеку со своей вилки.

Алек скопировал Магнуса: он с великой тщательностью пережевывал пищу и нарочито медленно двигал челюстями, и при этом закатил глаза к потолку, изображая неземной восторг. Магнус терпеливо ждал.

Наконец, Алек проглотил картофель с икрой и открыл глаза.

– Знаешь, а это и в самом деле неплохо.

– Ну, вот видишь?

– А мне обязательно всякий раз закатывать глаза?

– Икра вкуснее, когда жуешь ее с закрытыми глазами. Подожди… смотри-ка.

Алек в изумлении ахнул, когда поезд свернул в сторону и очутился среди живописной местности. Густой темно-зеленый лес окружал гладкие, как зеркала, озера, а в отдалении возвышались заснеженные горные пики. Неподалеку от железной дороги скалистый пик торчал, словно нос корабля, среди расчерченных на квадраты виноградников с ярко-зелеными, желтыми и алыми листьями.

Магнус посмотрел в окно, затем на лицо Алека, потом снова в окно. Видеть эту красоту вместе с возлюбленным было все равно, что открывать мир заново. Магнусу уже приходилось проезжать через Национальный парк Морван, но сегодня он впервые за много лет испытывал неподдельный восторг.

– Где-то поблизости, – заговорил Алек, – находятся щиты Идриса, и когда мы приблизимся к ним, весь поезд будет мгновенно «переправлен» на другую сторону границы. Интересно, заметим ли это мы с тобой?

В голосе его прозвучала странная тоска, хотя Алек покинул Идрис в раннем детстве и с тех пор не возвращался туда. Все нефилимы помнили свою родину, место, куда всегда можно было вернуться – страну зачарованных лесов и изумрудных полей, город со сверкающими стеклянными башнями. Дар Ангела. У самого Магнуса не было ни родины, ни дома – он утратил их так давно, что уже не помнил, каково это, вернуться в родные места. И ему было странно видеть, как стрелка некоего «компаса» в душе Алека повернулась и совершенно точно указала в сторону дома. «Стрелка компаса» в душе Магнуса вращалась в разные стороны, и он давно привык к этому.

Рука Магнуса нашла ладонь Алека, и пальцы их сплелись, пока они смотрели на тяжелые грозовые тучи, надвигавшиеся с востока.

Магнус указал на кипу темно-серых облаков.

– Эта туча похожа на змею, которая завязалась в узел. А эта – на круассан, который я ел сегодня утром. А вон та… на ламу, тебе не кажется? А может, на моего папашу? Пока, папочка! Надеюсь, мы еще не скоро встретимся! – И он с насмешливым видом послал туче воздушный поцелуй.

– Это вроде разговоров о звездах? – спросил Алек. – Это тоже романтично, придумывать, на что похожи облака в небе?

Магнус молчал.

– Ты можешь поговорить о нем, если хочешь, – предложил Алек.

– О ком: о моем отце-демоне или об отчиме, который чуть меня не убил? – спросил Магнус.

– И о том, и о другом.

– Не хочу, чтобы у нас с тобой пропал аппетит, – усмехнулся Магнус. – Ведь нужно еще доесть омара. Я пытаюсь не думать и не вспоминать ни о первом, ни о втором.

Магнус редко говорил о своем отце, но после встречи с Джонни Грачом никак не мог избавиться от мыслей о нем. Он не переставал размышлять о том, как отнесся бы Асмодей к появлению собственного культа и поклонению со стороны «Багровой Руки».

– Я вот вчера думал о своем отце, – неуверенно заговорил Алек. – Он сказал мне тогда, что я должен остаться в Нью-Йорке и делать вид, что я не… ну, в общем, нормальной ориентации, как все. По крайней мере, это подразумевалось.

Магнус вспомнил одну долгую, холодную ночь, когда он вынужден был защищать семью перепуганных оборотней от группы Сумеречных охотников; среди этих Охотников были и родители Алека. В мире было столько ненависти и злобы, даже избранные Ангела враждовали между собой. Взглянув в лицо Алека, чародей увидел в его глазах сомнение и страх – дело рук его отца.

– Ты редко говоришь о своих родителях, – заметил Магнус.

Алек помолчал, размышляя над ответом.

– Я не хочу, чтобы ты плохо думал о моем отце. Я знаю, что в прошлом он совершал всякие некрасивые поступки… о которых теперь предпочел бы забыть.

– Я и сам совершал в своей жизни поступки, о которых мне хотелось бы забыть, – пробормотал Магнус, но больше ничего не стал говорить, чтобы не выдать своей неприязни. По правде говоря, Магнусу совершенно не нравился Роберт Лайтвуд – ни прежде, ни теперь. Он знал, что в ином мире и при иных обстоятельствах он ни за что не смог бы заставить себя изменить отношение к Роберту.

Но в этой вселенной они оба любили Алека. Иногда любовь делает то, что не в состоянии совершить никакая сила в этом мире, и помогает изменить себя даже тогда, когда все надежды уже угасли. Без любви чудеса невозможны.

Магнус поднес руку Алека к губам и поцеловал ее.

Роберт не мог быть законченным негодяем. В конце концов, он вырастил и воспитал этого молодого человека, своего сына.

Они закончили ужин в дружеском молчании, затем посидели немного, глядя на закат, который окрашивал далекие снежные пики в алый, оранжевый и розовый цвета. В вечернем небе загорелись первые звезды.

Появился официант и спросил, не желают ли они десерт, или, может быть, коньяк.

Магнус хотел расспросить, какие имеются напитки и десерты, но Алек, сверкнув глазами, добродушно улыбнулся официанту.

– Вообще-то, – сказал он, – мне кажется, что лучше выпить шампанское, которое ждет нас в спальне. Верно, Магнус?

Магнус замер с полуоткрытым ртом. Он привык к обществу двух Алеков, разительно отличавшихся друг от друга: один был уверенным в себе Сумеречным охотником, второй – застенчивым, вечно смущавшимся бойфрендом. И пока не мог понять, что означает появление Алека с опасным блеском в глазах.

Алек поднялся, протянул Магнусу руку и вытащил его из кресла. Затем быстро поцеловал возлюбленного в щеку и сжал его пальцы.

Официант отвел взгляд, деликатно кашлянул и изобразил любезную понимающую улыбку.

– Как вам будет угодно, господа. Доброй ночи.

Едва дверь купе захлопнулась за ними, Алек скинул пиджак и направился к кровати. Магнус ощутил где-то глубоко внутри страстную дрожь – он едва ли мог представить себе более сексуальную картину, нежели мужчина в рубашке от смокинга, а Алеку исключительно шла его рубашка.

Мысленно поблагодарив Ангела Разиэля за то, что Сумеречным охотникам полагается каждый день заниматься физическими упражнениями, Магнус при помощи чар создал серебряное ведерко со льдом и бутылку «Поль Роже» и поставил их на столик. Затем создал два бокала и улыбнулся, глядя, как они наполняются сами собой, а уровень вина в бутылке понижается, несмотря на то, что он и не думал вытаскивать пробку. Он подошел к кровати, сел рядом с Алеком и предложил ему шампанское. Алек взял бокал.

– За нас. Чтобы мы с тобой были вместе, – произнес Магнус. – Там, где захотим.

– Мне нравится быть вместе с тобой, – ответил Алек. – Там, где мы хотим.

– Santé[10], – сказал Магнус.

Зазвенел хрусталь, и они принялись маленькими глотками пить шампанское; Алек смотрел на Магнуса поверх своего бокала, и в глазах его снова появился тот же странный блеск. Магнус не мог устоять перед Алеком с блеском в глазах, точно так же, как не мог устоять перед возможностью совершить какую-нибудь шалость, ввязаться в приключение или купить элегантное пальто. Он наклонился вперед, прижался губами к губам Алека, мягким, упругим и теплым. Снова дрожь пронизала его тело. Проведя языком по нижней губе Алека, он ощутил острый, щекочущий привкус вина. Алек ахнул и плотнее прижался к Магнусу. Одной рукой он обнял возлюбленного за шею, продолжая держать в другой бокал с шампанским, и туго накрахмаленные складки на их рубашках заскрипели.

Вспыхнули голубые искорки, и бокалы сами собой очутились на ночном столике у кровати.

– О, благодарение Ангелу, – пробормотал Алек и увлек Магнуса за собой на постель.

Магнусу почудилось, что он находится в раю. Мускулистые руки Алека обнимали его, крепкие, страстные поцелуи заставляли Магнуса буквально таять от неземного блаженства. Сильное тело Алека без малейших усилий выдерживало вес Магнуса.

Магнус расслабился, позволил себе отдаться ощущениям, наслаждению, которое приносили долгие, медленные поцелуи, прикосновения пальцев Алека, перебиравшего его волосы. Они продолжали целоваться, когда движение поезда, до этого почти незаметное, замедлилось, и вагон дернулся. Магнус откатился в сторону и оказался на спине. Хрустальные бокалы полетели с ночного столика на кровать, пузырящееся вино залило постель. Подняв голову, Магнус увидел, что Алек моргает, пытаясь стряхнуть с ресниц капли шампанского.

– Осторожно, – воскликнул Алек, схватил Магнуса и стащил его с кровати.

Простыни промокли насквозь, а кроме того, Магнус упал на бокал и раздавил его. Магнус сообразил, что Алек боится, как бы он, Магнус, не порезался. Он застыл на месте, ошеломленный и сбитый с толку – но не возможностью наступить на острое стекло, а заботой друга.

– Наверное, мне нужно позвонить, чтобы сменили простыни, – пробормотал Магнус. – А в это время мы можем подождать в обзорном вагоне…

– Плевать на простыни, – ответил Алек несвойственным ему резким тоном, но мгновение спустя взял себя в руки. – То есть, я хотел сказать – да. Это будет замечательно. Отлично.

Магнус обдумал положение и, как это часто бывало, решил прибегнуть к помощи магии. Он взмахнул рукой; постельное белье взлетело над кроватью в фонтане голубых искр, высохло, разгладилось, упало обратно – и вот уже кровать стояла перед ними аккуратно застеленная, с тщательно выглаженными снежно-белыми простынями.

Алека несколько ошарашил вид белья и подушек, внезапно взметнувшихся вихрем мятого тряпья под потолком, и Магнус воспользовался его секундным замешательством, чтобы сбросить пиджак и развязать галстук. Он шагнул к Алеку и прошептал:

– Думаю, у нас получится лучше, чем просто «замечательно».