– Ах, да, Настенька, вы тогда чаек попейте. К нему у нас на кафедре есть замечательнейшие сладости, привезенные герром Ротенбергером, вашим спасителем! – Видя недоумение на моем лице, заведующий кафедрой воскликнул. – Так вы еще не знакомы?! Это наш с вами новый коллега, прямиком из Мюнхена – Карл Ротенбергер. А эта очаровательная девушка, которой вы не дали упасть так благородно – аспирант, Анастасия Владимировна. Можно просто Настенька, – улыбнулся широко Борис Арнольдович, известный, кроме всего прочего, и фривольным обращением с коллегами. Впрочем, ему прощалось.
Немец протянул мне руку, я в ответ – свою, и он осторожно пожал ее, сказав, что ему приятно познакомиться с такой очаровательной коллегой. А после вся компания, что-то громко обсуждая, ушла. Я же осталась с легким чувством опьянения и тяжестью в висках от неожиданной встречи.
Казалось, что я встретилась с кем-то необъяснимо важным, нужным для меня. И это ужасно беспокоило, и радовало, и будоражило, как шампанское. Я словно встретилась с человеком-оксюмороном. Чувства к незнакомому человеку, которого я видела лишь во сне – не это ли сочетание несочетаемого?
На ватных ногах я добралась до пустой кафедры и присела на диванчик, стоящий в углу. В ушах так и продолжало шуметь, а виски сдавливала невидимая сила. О том, что я приехала сюда за документами, забылось.
– Привет, – послышался вдруг незнакомый низкий женский голос, почему-то показавшийся мне хищным.
– Привет, – подняла я голову. На меня смотрела прищуренными черными глазами высокая девушка с копной иссиня-черных волос, заколотых в низкий хвост. Одета она была в облегающую белоснежную блузку и не слишком длинную темно-синюю мини-юбку. – Вы кто?
– Я – новая лаборантка, Арина, – представилась девушка.
Белая кожа, пронзительный взгляд ближе, чем положено эталонами красоты, посаженных черных глаз, угольные густые ресницы, брови вразлет, неклассические черты лица – она была по-особенному, как-то почти экзотически, привлекательна.
– Анастасия Владимировна, аспирант. Можно просто Настя. А Ксюша где? – удивилась я.
Еще недавно это место занимала Ксения, аспирантка, как и я, которая подрабатывала на кафедре. Честно говоря, эту должность предлагали и мне, но я отказалась – быть штатным «принеси-подай» мне не слишком хотелось. Борис Арнольдович, правда, намекал, что на нашей кафедре, прежде чем стать преподавателем, все проходили должность лаборанта, однако, как я уже говорила, преподавать мне хотелось меньше всего на свете, и я вовремя съехала с темы. А вот Ксюше работать на кафедре нравилось, и планы у нее были долгоидущие…
– Ксюша внезапно уволилась и посоветовала на свое место меня, – обворожительно улыбнулась Арина. И кого же она мне так сильно напоминает…
– Вот как, – вздохнула я, не совсем понимая поведение Ксении. Впрочем, ее дело. – Скажи, я видела немца… Кажется, его зовут Карл Ротенбергер. Что он будет преподавать? – словно между делом поинтересовалась я.
– Кажется, будет вести спецкурс по немецкой романтике, – наморщила она лоб.
– Романтизму, – поправила я ее. – Это художественное направление конца восемнадцатого века – первой половины девятнадцатого.
– Без разницы, – махнула рукой странная лаборантка, которая не знала простейшего. – Он еще немецкий преподавать будет. Надо будет не забыть объявление про этот самый спецкурс вывесить, – сама себе напомнила она и бодро поинтересовалась. – А почему ты про него спрашиваешь?
– Говорили, он какие-то сладости привез, – вспомнились мне слова завкафедрой.
– Привез, – кивнула Арина. – И чайник как раз горячий. Пожалуй, попью с тобой чай, если не против.
– Не против, – достала я кружки. Немного посижу здесь, возьму документы и поеду на работу. И эта подозрительная слабость, и головокружение пройдут…
Арина вдруг пристально взглянула на меня.
– Плохо? – вдруг спросила лаборантка, как будто поняв, что мне нехорошо. И, не дожидаясь ответа, вытащила вдруг из сумочки, висевшей на стуле, какую-то бутылочку. – Выпей. Полегчает.
Она ловко налила мне в кружку какого-то травяного прохладного напитка со странным гранатовым привкусом, и мне действительно стало легче. Я делала последние глотки, с удивлением чувствуя, что мне намного лучше.
– Что это? – удивленно спросила я, вертя в руках кружку.
– Сила ведьмы, – хихикнула вдруг Арина. – Приготовлено по рецепту моей прабабки.
Кружка едва не оказалась на полу – чуть не вылетела из моих рук.
– Что-что? – переспросила я.
– Шучу, – довольно улыбнулась брюнетка. – Настой из трав для поднятия иммунитета. Сама делала, – похвасталась она. – Я вообще много своими руками делаю…
Она с легкой душой начала болтать что-то о хэндмейде. Как оказалось, своими руками эта Арина много чем занималась: от печворка и скрапбукинга до мыловарения и квиллинга – искусства изготовления плоских и объемных композиций из скрученных полосок бумаги.
Хендмейдом увлекалась и я – не для продажи, естественно, а для самой себя – иногда было так здорово целый вечер заниматься каким-нибудь рукоделием, шаг за шагом создавая нечто красивое. Да и те же открытки друзьям было приятнее дарить не безликие, магазинные, к тому же еще и неоправданно дорогие, а сделанные своим руками с усердием и любовью. Последнее, кстати, чем я увлеклась, были куклы Тильды. Ими, как выяснилось, интересовалась и Арина, с которой мы не на шутку разговорились за чаем.
– Сейчас покажу тебе фото с моей последней малышкой, – достала телефон Арина, проводя длинным темно-вишневым ногтем по экрану. – Я назвала ее Кофейная Леди. Вот, смотри, – протянула она мне свой телефон с таким огромным экраном, что его легко можно было перепутать с планшетом.
На фотографии была изображена сидящая на деревянном аккуратном стульчике белокурая кукла в симпатичном платье шоколадного цвета в белый горошек. Пышная юбка была сделана из разных видов хлопка и кружева. В руках куколка держала бежевый мешочек с кофе. Смотрелась она потрясающе. Арина работала аккуратно, продумывая каждую мелочь – чего стоили только премиленькие туфельки с бантиками и носочками! Ну и конечно не была обделена эстетическим вкусом.
– Там еще пара фоток есть, полистай, – сказала довольная Арина.
Я мазнула пальцем по экрану, но вместо куклы Тильды увидела шарнирную куклу. Сначала я даже приняла ее за человека – невероятно красивого парня, и только пару секунд спустя поняла, что это явно коллекционная БЖД кукла какой-то совершенно невероятной искусной работы, с правильными чертами лица и выразительным взглядом стеклянных серых глаз. Куклу одели, словно человека: длинное элегантное пальто, шарф, свитер, джинсы, ботинки – все это было сшито почти безупречно, с самыми крохотными деталями, которые и помогали создавать иллюзию «человечности»
«Повелитель кукол», – было написано в самом низу фотографии.
– Здорово, – только и сказала я, любуясь куклой. – «Иплхаус»? – поинтересовалась я, имея в виду известного корейского производителя БЖД кукол, которые славились своей реалистичностью. Признаться, когда-то очень давно у меня было несколько их кукол. Они остались в старом доме.
Интересно, а что стало с моей комнатой? Она все так же стоит пустой или ее переоборудовали? Или сделали из нее кладовку?
– Что? – не сразу поняла Арина. Она глянула на экран, увидела, что я открыла картинку с этой невероятной темноволосой куклой и пристальным взглядом и тотчас листнула назад.
Мне показалось, что кукла улыбнулась. Но ведь это было лишь иллюзией, верно?
– Ты не туда стала листать. Тильды вот здесь, – нашла Арина мне нужные снимки с тряпочными малышками. Признаться, после столь потрясающей БЖД куклы они не казались мне такими уж классными.
– Это фото куклы моего приятеля, – сказала девушка, словно прочтя мои мысли, в которых вертелся вопрос, чья это шарнирная кукла. – А я их терпеть не могу. Боюсь. Слишком уж реалистичные. Так и кажется, что оживут ночью, – зловеще добавила она.
– Веришь в магию? – полюбопытствовала я.
– Нет, – откинулась на спинку стула Арина. – Это все глупости. Но я верю в себя, – рассмеялась девушка.
Мой взгляд случайно упал на часы – я так заговорилась с новой знакомой, что уже опаздывала на работу. Быстро найдя нужные документы, я, спешно распрощавшись с Ариной, вышла к выходу из кабинета
– Заходи ко мне, – послышался мне в след ее веселый голос. – Ты прикольная.
– Зайду, – пообещала я и резко открыла дверь. Не знаю, что было виной всему – то ли неожиданный заряд бодрости от энергетического травяного настоя Арины, то ли моя собственная невнимательность, которая обычно была мне несвойственна, но этой самой дверью я едва не угодила по лицу немца. Он в одиночестве возвращался на кафедру, держа в руке стаканчик кофе. И в тот момент, когда Карл хотел открыть дверь, ее распахнула торопящаяся я.
Его спасла ловкость – мужчина успел отскочить. Только вот кофе из пластикового стаканчика особой сноровкой не отличался, а потому пролился на светло-голубую рубашку с закатанными рукавами.
– Простите, – застыла я, словно статуя.
На его груди расплылось отвратительное грязно-коричневое пятно – по всей груди. Несколько потеков устремились вниз, к животу.
– О, Боже, – только и смогла вымолвить я, спешно доставая салфетки из сумки. Он молча взял их, попытавшись оттереть кофе от рубашки. Естественно, безуспешно.
Что же ты за идиотка, Настя?
Я думала, немец устроит настоящую истерику, разозлится, начнет кричать, возмущаться, но он воспринял произошедшее с воистину буддийским спокойствием.
– Прошу, простите, герр Ротенбергер. Я не подумала, что за дверью может кто-то быть, – спешно заговорила я, от волнения перейдя на его родной язык. – Надеюсь, вы не сильно обожглись?
– Вы неплохо говорите по-немецки, – с удивлением глянул на меня Карл.
– Учила его со школы, – пояснила я с волнением в голосе. С одной стороны, рядом с этим человеком в груди просыпались давно забытые смутные, смазанные чувства, а с другой – было ужасно неловко. – Простите, – в третий раз извинилась я. – Я оплачу химчистку.
Он вдруг внимательно посмотрел мне в глаза – так, словно собирался увидеть, какого цвета у меня душа. Кажется, то, что он увидел, его удовлетворило.
– Перестаньте извиняться, – попросил немец. – На работе у меня всегда есть запасная рубашка. Да и кофе не был горячим.
– Что тут за катастрофа? – с любопытством спросила Арина. Она узрела пятно на груди Карла и все сразу поняла. – Забавно, – хмыкнула девушка.
Я одарила ее сердитым взглядом – ничего забавного я во всем этом не видела.
– Думаю, мне стоит переодеться, – уже на русском сказал Карл и двинулся в кабинет. – Химчистка не нужна, – бросил он мне через плечо.
– Нужна, – заупрямилась я. – Я все оплачу.
– Лучше покажите мне город, – сказал Карл спокойно. И дверь за ним захлопнулась.
– Вот дерьмо, – не сдержалась я, чувствуя себя отвратительно.
Проходившие мимо студентки с удивлением посмотрели на меня, но я проигнорировала их взгляд, накинула сумку на плечо и спешно пошагала прочь.
Голова вновь кружилась.
Карл закрыл дверь на ключ, торчащий в замке и, ни слова не говоря, стал расстегивать рубашку – методично, пуговица за пуговицей. Он снял ее и сложил на стуле в аккуратный квадрат, а после достал из своего кожаного портфеля другую рубашку – точную копию этой. При этом помятой она не выглядела, чему явно способствовала легкая бытовая магия
Вид у немца был совершенно безразличный, словно подобное с ним происходило не раз.
– Переодеваетесь перед женщиной? – с усмешкой спросила Арина на немецком, наблюдая за ним. Она нисколько не стеснялась, скорее, забавлялась. Да и смотреть на немца было приятно: загорелый, подтянутый, с развитыми мышцами и с широкой в плечах спиной, он был довольно-таки неплох. Арине захотелось вдруг узнать, каким Гончий Черной королевы может быть в более интимной уединенной обстановке. Смогут ли ее ногти оставить следы на его спине?
Наверняка.
– Не считаю членов Ордена мужчинами и женщинами, – отвечал равнодушным голосом Карл. Ведьма мрачно на него глянула. К сожалению, Ротенбергер не был тем человеком, с которым она могла бы позволить себе вольности.
– Впрочем, вы бы сгодились на одну ночь, – продолжал Карл довольно вежливым тоном.
– Вы слишком щедры, – хмуро сказала Арина. Если бы это был обычный маг, она бы ему вмазала – без применения волшебной силы. Кулаком в наглую морду.
– Обращайтесь за моей щедростью, фрау ведьма, – подошел к зеркалу мужчина, поправляя воротник.
– Вы предпочитаете только ведьм из Черной Розы? – полюбопытствовала Арина.
– Я предпочитаю женщин, которые мне нравятся. И не слишком ли личные вопросы ты задаешь мне, ведьма? – вдруг вкрадчиво спросил он, медленно приближаясь к Арине.
Карл будто изменился. Его лицо оставалось прежним, только вот взгляд стал жестким. Он почти нежно взял ведьму за подбородок одной рукой, вторую запустил в густые черные волосы и заглянул в ее глаза.
Атмосфера тоже изменилась – стало жарче, и окна постепенно стали запотевать. Мигнул свет. Кондиционер, компьютер – вся техника отключилась разом. Тени пропали – как спрятались.
– Твой брат, что пасется тут неподалеку… Я не забыл, кто уничтожил мой «Поиск времен», – тихо-тихо проговорил Ротенбергер.
Смелая Арина с ненавистью глядела на мужчину, не в силах пошевелиться.
– Два года почти прошли… Зимой сила вернется ко мне, – прошептал Карл, каким-то чудесным образом перевоплотившись из интеллигентного преподавателя-немца в Гончего Черной Королевы. – И я сделаю, что обещал.
Карл обещал убить Меркурия.
– Передай ему, – склонился к лицу Арины Карл; его губы почти касались ее бледной щеки. – Пусть бежит уже сейчас. Верный пёс Ее Величества найдет его.
Он ласково коснулся ее губ, словно они были не врагами, а влюбленными, и ведьму окутало странное чувство – дикая смесь ненависти и желания, однако Арина сдержалась и не ответила на поцелуй, даже когда Карл слегка прикусил ее нижнюю губу.
Арина обожала кусаться.
– Славная девочка, – тихо сказал Карл. – Может быть, тебе повезет, и ты действительно сгодишься на одну ночь.
– Уберите руки, – проговорила ведьма тихо.
– Да, конечно, – вновь стал самим собой немец. – Простите за вольность.
Он вновь подошел к зеркалу, которое, как и окна, слегка запотело.
– Передавайте великому князю, что я безмерно рад столь явному вниманию к моей скромной персоне. Не думал, что кроме явной слежки, князь пошлет своих людей даже на место моей человеческой работы.
– Мы ценим гостей города, – смиренно сложила руки на груди Арина.
По тонким губам ее скользнула змеиная улыбка. Пусть думает, наивный, что Арина устроилась работать в университет исключительно из-за него. Хотя целью ведьмы была Хранительница. Анастасия Мельникова.
Странно, конечно, вышло, что волею судьбы тот, кто охотился на Хранительницу, сам того не ведая, нашел ее. Великий князь объяснял это тем, что по каким-то причинам линии судеб некоторого количества людей и магов переплелись, образуя странные узоры. Ответ, как говорил Август, стоило искать в мире духов.
Он же и дал наказ умеренно провоцировать немца. Князь очень хотел поймать его за руку. Например, когда тот явится убивать Меркурия.
Закрытую дверь подергали с другой стороны.
– Странно, закрыто, – послышался озадаченный голос Бориса Арнольдовича. На всякий случай он постучался.
– Вы закончили? Я могу открыть дверь? – спросила Арина так, словно ее только что не оскорбляли.
– Да, конечно, – заправил рубашку в брюки Карл.
Арина повернула ключ и распахнула дверь, за которой стояли заведующий кафедрой и еще несколько преподавателей. Незаметно она ловким движением расстегнула первые две пуговицы блузки и неправильно застегнула верхнюю, и это выглядело так, словно девушка второпях одевалась.
– А чем это вы тут таким занимаетесь? – широким шагом вошел в кабинет Борис Арнольдович. Естественно, он тотчас заприметил и Карла, и его рубашку, и неправильно застегнутую пуговицу Арины, и ее слегка растрепанные волосы, и развеселился, сделав определенные выводы. Зато его супруга лишь поджала губы и многозначительно переглянулась с коллегами, дамами весьма серьезными и высоконравственными.
– Да так, – ослепительно улыбнулась Арина Борису Арнольдовичу. – Случайно закрылось.
– Однако, – пробормотал удивленно заведующий кафедрой, заметив вдруг, что окна несколько запотели. Но быстро пришел в себя.
– Как вам у нас, герр Ротенбергер, нравится? – осведомился Борис Арнольдович весело. – Вас уже ждут не дождутся студентки. Уже спрашивали, у каких групп вы будете вести немецкий.
– И я жду знакомства со своими студентами, – отозвался немец. Его акцент дамы-преподавательницы сочли весьма интересным, впрочем, как и внешность. Да и вообще, это же настоящий иностранец! Не обремененный узами брака, к тому же!
Завязался разговор, плавно перетекший на международные проблемы образования. Карл Ротенбергер, впрочем, старался больше слушать, нежели говорить. Дамы-преподаватели нашли это качество одним из признаков интеллигентности гостя.
– Пуговицу застегните, – между делом прошипела Диана Вячеславовна Арине на ухо. – Позорище.
– Ох, даже не знаю, как так вышло, – сказала ведьма, выполняя указание.
Она была довольна, что о них двоих сложилась именно такое мнение.
Аккуратно провоцировать Гончего – пожалуйста! Только не подавитесь!
Вскоре обо всем, что происходило сегодня на кафедре литературы, знал Август – Арина должна была ежедневно докладывать ему, как обстоят дела.
Тот, в свою очередь, связывался с Командором – Тимофеем Реутовым, бывшим Хранителем браслета, который, дабы сохранить артефакт в безопасности, добровольно взял на себя роль того, кто отвлечет внимание Гончего от своей племянницы. Уже больше года он постоянно менял города и страны, путешествуя вместе с охраной, зная, что рано или поздно Гончий выйдет на него, как когда-то на его Двойника.
Известие это Реутова не обрадовало.
– Как же это случилось, князь? – осведомился он, глядя на тонкое, обрамленное белыми вьющимися волосами лицо Августа. Разговор велся через артефакт связи, созданный техномагами Ордена, который транслировал прямо в воздух картинку с собеседником, позволял не только видеть его и слышать, но и касаться, а также передавать небольшие предметы. Для Реутова самым большим плюсом был тот факт, что подобная связь была отлично защищена, и через нее нельзя было отследить его местоположение.
– Понятия не имею, – несколько раздраженно отвечал Август. Синие, словно сапфиры, глаза его блеснули. – Через свою ясновидящую Гончий узнал о том, что Хранитель артефакта находится в университете, поэтому сам Карл, его ученики и еще несколько розианцев в качестве студентов и преподавателей обосновались в альма матер. Не беспокойтесь, ваша племянница под нашей защитой.
Он откинулся на спинку высокого, похожего на трон, кресла – Август находился в своем полутемном кабинете. А вот его собеседник – в ярко освещенном солнцем номере отеля с шикарным видом на морское побережье.
– Очень надеюсь, – процедил сквозь зубы Реутов. – Что с ее Двойником? – задал дежурный вопрос он. И получил дежурный ответ:
– За Двойником так же ведется наблюдение. Наш человек всегда рядом с ним. Да, пока не забыл, – вспомнилось Августу. – Ваша супруга рвется помочь Хранителю, но не стоит забывать случай с Юлианой Кольбовой.
– Я решу этот вопрос, – сухо отвечал Тимофей. – А вас прошу решить вопрос о нахождении третьего артефакта, – имел олн в виду кольцо. – И расследование…
– Оно продолжается, – отозвался Август официальным тоном. – Мы делаем все возможное. Ротенбергер попытается убить Меркурия. Попытаемся взять с поличным.
Они попрощались, и связь между ними прервалась. Изображение князя померкло и растворилось.
Реутов потер переносицу.
– Как вам наш «Ловец»? – спросил на английском негромкий мужской голос, принадлежащий стоящему у французского, во всю стену, окна мужчине лет семидесяти. Август не видел его. Между тем, этот полный невысокий мужчина в возрасте, чья голова была убелена благородными сединами, являлся Великим Артефактором Ордена. С виду он казался благообразным дедушкой-библиотекарем в очках на цепочке, однако защитных и боевых артефактов на нем было как на десятке офицеров Патруля.
«Ловцом» звался тот самый артефакт связи, который больше походил на современный сенсорный телефон.
– Удобно и безопасно, – скупо похвалил Реутов.
– Это лишь только начало, – опираясь на трость, подошел к дивану Великий Артефактор. – Наши лучшие техномаги ведут разработки артефактов, которые смогут связывать два временных пласта между собой. Проще говоря – настоящее и прошлое. Или настоящее и будущее. Каково, а? Впрочем, я хотел спросить другое. Не пора ли поменять Хранителя?
– Нет. Пока еще рано. Ротенбергер скоро начнет искать меня, – отозвался Реутов и усмехнулся. – Пусть ищет.
– Надеюсь, командор, вы не пожалели, что передали браслет своей племяннице? В конце концов, если Карл доберется до нее, то просто избавится без обряда передачи.
Тимофей кивнул. После смерти Хранителя артефакты обычно передавались по праву «пролитой крови» Тот, кто убил, становился новым хозяином артефакта. Это был самый простой способ заполучить нужную вещь, наделенную магической силой, если, например, по каким-то причинам не было возможности совершить энергоемкий обряд передачи, который два года назад проводил Август.
– Быть может, случится так, что нам самим – ради высшего блага – придется пожертвовать вашей племянницей, – осторожно продолжал седой мужчина. – Многие из нас ради всеобщего счастья и безопасности жертвуют и собой, и своими любимыми, и детьми, и братьями, – очень мягко напомнил он Реутову, стальные глаза которого смотрели в одну точку.
– Я готов на все, Великий Артефактор, и вы знаете это. Но, надеюсь, до этого не дойдет, – отвечал мужчина. – И все закончится наказанием Гончего. – Его губы тронула легкая улыбка.
Устранить Карла Ротенбергера, за спиной которого стояла сама Черная Королева, было невозможным, а потому Орден решил довольствоваться хотя бы малым – отдать Карла на суд Лиги Орлов. Для этого, правда, требовалось собрать доказательства его незаконной магической деятельности, чем адрианиты филиала, которым руководил Август, и занимались. Однако Ротенбергер был человеком не только умным и хитрым, но и весьма осторожным. Он нигде не оставлял своих следов. Устранял свидетелей. Не давал ни единого повода для того, чтобы его можно было в чем-то подозревать. Даже находясь в городе, он имел официальную причину – создание базы Черной Розы в этом регионе в связи с тем, что розианцам требовались ученики – одаренные магией дети, которых в этой части мира стало рождаться больше, чем в других. Карл Ротенбергер был полноправным уполномоченным представителем Черной Королевы, и никто не мог предъявить ему каких-либо обвинений. Он даже взял себе в ученики двоих детей – ту самую обладательницу прозеванного Орденом кулона и будущего техномага. И, как положено учителю, не только занимался с ними, но и привозил на ежегодные экзамены.