Элия положила последнюю веточку волчанки в корзину и разогнулась, подставляя румяное лицо лучам восходящего солнца. Обычно она так рано не вставала, но зелье, которое деревенская травница собиралась приготовить, требовало исключительно цветов, собранных на рассвете, когда бутоны только-только начинают распускаться.
Лето в этом году выдалось тёплым и в меру дождливым. Крестьяне надеялись на хорошие урожаи и богатые свадьбы. За последние пару недель и к ней приходили сваты. Трижды.
Отказав им всем, Элия впала в немилость у нескольких довольно больших и богатых, для этих мест, семей, но и заказ один получила. На приворотное зелье.
Улыбаясь своим мыслям, знахарка засмотрелась на недалёкие холмы, покрытые белыми пушистыми метёлками. Сейчас на рассвете, солнце окрасило их в красный. Говорят, в честь этого деревня и получила своё название.
– Эй, ведьма! – Элия вздрогнула. Соседка, вздорная, обрюзгшая баба лет тридцати пяти, не возлюбила её чуть ли не с первого дня, когда травница отказалась дать ей настой от нежелательной беременности. Призналась же, что не себе просит, а мужней полюбовнице, к которой тот впоследствии, и сбежал от постоянных скандалов.
–Там Фолли тварь какая-то подрала. Тебя требуют, гадину такую.
Фолли был одним из отвергнутых ею женихов. Его семейство жило на другом конце Красных Холмов.
– Какая тварь?
– А мне почём знать? – фыркнула женщина. – Ты ведьма, ты и выясняй! Не удивлюсь, если это твоих рук дело. Натравила на паренька какое-то своё мерзкое отродье…
Элия сплюнула себе под ноги:
– Дура, ты Агатка.
Заскочив в избу, травница схватила сумку, где были припасены самые необходимые настои, эликсиры да масла, и выскочив на улицу, припустила по деревне, не обращая внимания на летящие вслед проклятья. С этой змеёй подколодной она потом разберётся.
У дома раненного собралось уже много зевак. Элия ножом сквозь масло прошла через толпу и оказалась в светлой горнице. Фолли лежал на столе и выглядел ужасно. Бледный, глаза закатаны, весь в крови от многочисленных ран по всему телу.
– Готовьте чистые тряпки и кипятите воду, – жёстко приказала знахарка, осматривая тихо стонущего парня: – Кто же тебя так?
– Трупоед. Я бы даже сказал несколько трупоедов, – раздалось сзади.
Обернувшись, Элия увидела перед собой мужчину лет тридцати. Черноволосого, кареглазого, в добротных доспехах с медальоном инквизиции на груди – «всевидящее око» на перекрестье меча.
– Ведьма… Ведьмак… – зашептались в толпе.
– Кто ты?
Мужчина подошёл ближе и стал внимательно рассматривать раненного:
– Меня зовут Войчик. И, да… Я инквизитор-охотник на монстров.
– Точно! – воскликнул глава дома. – Ты приходил к нам три года назад, когда на болоте разбойники засели. Пошёл их истреблять, да так и не вернулся. Мы уж подумали вы того…
– Ну, озорничать же в округе перестали? Значит, не «того». А не вернулся, потому как дела появились.
– Плату даже не проси. Давно это было, да и доказательств нет.
Инквизитор пожал плечами и, положив руку на голову Фолли, постоял минуту в молчании.
– Готовьте похороны. Он не жилец. Протянет ещё дня два – три. Трупный яд слишком глубоко проник в кровь.
В комнате тут же завыли в несколько женских голосов. Кто-то зло выругался.
Элия покосилась на охотника и фыркнула:
– Сразу видно, что только убивать и умеешь.
– А что есть варианты? В данном случае?
– Есть, – отозвалась знахарка. – Яд можно нейтрализовать с помощью настоя из трав на крови тех самых трупоедов!
– Воооон оно как… – Войчик криво усмехнулся. – А резать эту нечисть предлагаете мне? Не дождётесь! Вы потеряли доверие, отказавшись платить за прошлую работу.
Ведьмак развернулся и вышел на улицу.
Элия проводила его взглядом и, состроив грозное лицо, гаркнула на окружающих:
– Чего стали как истуканы? Где вода и тряпки? Несите живее! Остальные брысь отседова, чтобы даже духу не было!
И тихо добавила, смотря сквозь окно на удаляющегося Войчика:
– А с тобой, морда инквизиторская, я попозже поговорю.