Россия, Красноярск.
«Тихий час»… То, что у нас называют «тихим часом», у остальных зовется очень просто – смерть. Это событие не на час, не на два, а на вечность.
20 Августа 2040 года на землю упали первые бомбы. «Тихий час», который не снился никому, а если и снился – так только в кошмарах. Это кошмар, который не оборвется, не закончится, это кошмар с которым придется жить. Не просто жить, а придется выбрать – бросишь ли ты свою человечность, дабы не стать новым заключенным нарастающего «тихого часа»?
Я все еще помню тот день, когда упали бомбы. Я – Тимур. Простой дворовой мальчик девятнадцати лет. Тимур, коего на Центральной станции метро прозвали «Беглец». Да, возможно я и сбежал, но думаю, они уже успели пожалеть, что не сделали того же.
Живу я на левом берегу города Красноярск, находящегося в России. Раньше это было уютным, и даже чем-то привлекательным местом, но после катастрофы… гиблым и жутким.
Это серьезный удар по человеку, в том числе и по мне. Но я жив! Но не знаю, жив ли внутри… Через три года после падения бомб я потерял единственного родного человека, что у меня остался после той катастрофы… свою девушку…
***
2040 год.
Ее звали Таня. Ей на днях только исполнилось четырнадцать. Это коротковолосая рыжая девушка, что любит одеваться в толстые свитера и спортивные брюки. В тот день, когда упали бомбы, мы с ней ехали в красноярском метро, что построили тут в 2036 году. Метро находилось в Центральном районе, и пусть было не из шикарных, но ездить можно. Ехали мы к ее бабушке. Эх, знал бы я, что эта поездка будет для нас последней минутой той, прекрасной и свободной от всех бед, жизни.
Танька, прижимаясь к моей руке, тихонько смотрела в окно. Я же лежал с закрытыми глазами на сидении, дожидаясь нашей остановки. В одну секунду поезд остановился. Свет в метро отрубился, все люди вокруг вдруг притихли, а с улицы послышалась сирена. Таня включила фонарик у себя в телефоне, и мы смогли хоть как-то рассмотреть получше всю эту обстановку.
Вдруг свет включился и из динамиков раздался голос женщины: «Внимание! Это не учение! Просим вас не паниковать. В скором времени приедут спасательные службы и вас эвакуируют. Просьба до этого времени не выходить наружу, соблюдать правила поведения в общественных местах, и дожидаться служб. Спасибо за внимание!» – это сообщение повторилось еще несколько раз, и вскоре притихло. Свет отрубился вновь.
«Ядерная война? В наше время? Как такое могло произойти…» – не укладывалось у меня в голове. – «Но благо, что мы не в постапокалиптическом фильме. Государство заботится о своих гражданах, и вскоре нас спасут!» – Знал бы я тогда, как сильно ошибался.
Танька сжала мою ладонь и заплакала.
– А как же бабушка? А как же мама, папа? А как же все остальные? – через слезы бормотала она.
Я не знал, как ее утешить. В какой-то мере, вспомнив о родных, мне и самому захотелось заплакать. Но это было бы ни к чему – нужно наоборот постараться успокоить ее, убедить, что все нормально.
– Я уверен, что их эвакуировали. – сказал я, сам не веря собственным словам. – Это просто мы в метро, вот по этому за нами и заедут позже. – Кажется, Таня мне поверила. Она положила свою голову мне на плечо, и, вроде как, уснула.
К тому времени уже притихла вся болтовня, что висела в метро после того сообщения. Из-за нависшей тишины уже были слышны взрывы, что были за пределами метро.
«Что же там такое?..» – подумал я, сам не особо желав это узнать…
***
После того, как мы вышли из того метро, сразу же стало строится новое общество. Все понимали – застряли мы тут надолго. Кто-то принял на себя ответственность командующих, кто-то, решив выслужится перед ними, становились чем-то наподобие охраны, хотя и не совсем понимали, что и от кого охранять, а кто-то помогал как мог и как умел.
Взрывы и тряска продолжались еще несколько дней, после чего утихли. Кажется, война закончилась, но для простых людей все только начинается…
Прошла еще неделя, две, и все поняли, что никто за ними не придет.
– Но должны же придти! – послышался ор какого-то мужика вдали, на что один из командующих ему ответил:
– Как вы до сих пор не поняли… – вздохнул он. – никто вам уже ничего не должен.
После этого людей стали снаряжать на поверхность. Было много целей: найти еду, так как припасы их потихоньку подходили к концу, а также и просто посмотреть, во что превратился мир.
В основном на поверхность ходили мужчины лет 30-40. Остальных не брали, либо брали, но в очень редких случаях.
Каждому из находившихся в метро людей в неделю было положена одна буханка хлеба, а также пол литра воды. Воды? Та мутная дрянь, что обычно текла из канализации, теперь зовется водой? Но все же и это лучше, чем ничего. Остались, конечно, бутылочки «Леля», но они, как говорится, не вечные. Изредка давали мясо, еле уцелевших пирожных, и чая.
Людей в метро с каждым днем становилось все меньше: кто-то уходил в дальний путь, хоть этих людей уже после выхода и считали за мертвецов, а кто-то просто сводил концы с концами. Но от этого никому особо хуже и не становилось – меньше голодных ртов? Люди и не заметили, как потихоньку стали животными, коим было не наплевать разве что на собственную шкуру.
Как-то раз и вовсе случалось, что ради буханки хлеба перерезали друг другу горло. Но такие ситуации быстро свели на нет тем, что власти метро решили всех, кто убьет другого без ведомых на то причин, расстреливать без суда и следствия. Но можно ли даже после такого спать спокойно?
Если раньше люди продавались за деньги, то сейчас – за лишний кусочек черствого хлеба…
Кстати о том, кто где спал: кто-то ставил себе палатки и спал в них, но это уже из ряда «очень везучих», кто-то из картонных коробок строил себе подобие домиков, а кто-то просто спал прям так, на полу, практически без ничего.
Мы с Таней были как раз из ряда тех, кто спал на полу. Но нам повезло чуть больше: мы нашли какой-то уголок, поставили там все свои вещи, и это стало чем-то вроде нашего дома. Да, вещи иногда воровали, но по большей части людям было на нас пофиг.
Я старался быть максимально открытым к людям. Помнится даже, одной маленькой девочке на ее день рождения зачитал стих Александра Пушкина «Именины». Девочка была в восторге. Ее родители, в знак благодарности, решили подарить нам набор пазлов. С этого дня я частенько вижу Таньку за ним.
***
2041 год.
Вот так и прошел год. Мне уже исполнилось семнадцать, а Тане вот-вот станет пятнадцать. Людей в метро уже казалось не так много, сколько было раньше. Может это просто они уже мне запомнились все, или же их попросту стало меньше? Я не знал. Но со всеми, кто жил неподалеку от нас, мы с Таней были уже хорошо знакомы, и частенько приходили к ним в гости.
И знаете, в людях постепенно начала просыпаться былая человечность, что вроде бы пропала у них в тот день, когда произошла катастрофа. В метро стали распевать песни, стали сочиняться сказки про то, как добро побеждает зло. Да, такие сказки уже всем приелись, но сейчас это означало то, что в людях стал просыпаться добрый дух. Даже стали горевать, если кто-то из метро вдруг погибал, таскать подарки его родным в знак соболезнования. Может, это и есть «человечность»?
Частенько те, кто был наверху, кого мы прозвали Странниками, рассказывали нам о происходящем там. Это была ужасная картина… Обрушенные дома, разбитые в хлам машины, кости то ли людей, то ли собак, разбросанные по улицам. Не знаю, может слушать о таком кому-то да и интересно, но я в такой жуткий период больше предпочитал сказки. Но Тане их рассказы, кажется, понравились. Она стала частенько приходить к Странникам послушать очередную историю или, просто напросто, поболтать. Меня это не особо беспокоило, она хоть сумела после катастрофы сохранить свой рассудок, в отличии от большинства там людей.
Каждый человек сходил с ума по-своему. Кто-то начинал верить в суеверия и прочую чушь, кто-то просто кончал жизнь самоубийством, а кто-то и вовсе начинал верить в сказки и «козла, приносящего беды». Дабы защитить от этого себя и Таню, я начал с ней часто посещать какое-то подобие театров, что сделали в метро люди, дабы занять себя хоть как-то.
Однажды я узнал, что Танька стала часто заходить в подобие церкви, что возвели у нас в метро. Вроде как она мне и сама говорила, что стала верующей. Хотя я и был атеистом, и довольно не очень относился к религии, я подумал, что ладно уж. Все лучше, чем если бы она поверила в «козла, приносящего беды». Да и в принципе ее вера никому особо не мешала, она, как и я, твердо уверенна – верь во что хочешь, но другим не навязывай.
Знаете, я безумно зауважал людей, которые даже после всех тех кошмаров оставались людьми, писали сказки, песни, ставили театральные постановки. Если я видел таких людей, проходя, я обязательно пожимал им руку. То ли в знак уважения, то ли благодарности, что они не дают людям окончательно свихнуться?
Но мне этого становилось мало. Я захотел адреналина. Договорившись с начальством, я стал иногда ненадолго покидать метро, прогуливаясь по руинам города. В замен я, при возможности, брал с собой оттуда еду и прочие «ништяки», и тащил в метро. Да, так я потихоньку и стал Странником. Тем, кого сам когда-то давно называл «Живой мертвец».
Но в этом были и свои плюсы: Таня начала писать свой роман о происходящем наверху, и я ей помогал, отвечая на всяческие вопросы. Круто, что она решила заняться таким.
В детстве я читал книжки про постапокалипсис и прочее. Там говорилось, что после ядерной войны на улице нельзя было стоять долго без защитного костюма и противогаза. Как оказалось, это была ложь. Ну как, в первые дни и вправду было нельзя, но радиоактивный фон быстро снизился, так что на улице теперь можно было быть, как говорится, хоть в одних трусах.
Также в этих книгах говорилось про то, что на улице почти на каждом шагу будут трупы. Ну, это тоже отчасти оказалось ложью. Да, частенько можно наткнуться на костяшки, но прям чтобы на труп, такое бывает редко. Взрыв уничтожил человеческое тело с неимоверной силой, оставив от него только лишь «мокрое пятно».
Также никаких мутантов, зомби, ужасных ворон, что выкалят тебе глаза при первой же возможности, и огромных бродячих собак, мечтающих разорвать тебя и сожрать, на улице не наблюдалось. Из-за сильной дозы радиации собаки, птицы, крысы, и остальная живность, не мутировали и стали сильнее, а наоборот, сильно ослабли. Те же бродячие собаки, поняв, что они уже не смогут дать никакой отпор людям, стали прятаться от них, укрываясь в переулках, под мостами, и в ларьках. Частично их теперь даже жалко, но черт подери, кому сейчас легко?
Единственное, кого сейчас стоило опасаться на улицах, так это других людей. Да и те особо не озверели, сохранили какую-то человечность, так что просто так они в тебя пострелять не захотят, только если ты сам не нарвешься.
Так что особо на поверхности боятся было некого.
Потихоньку мы стали узнавать, что в других краях метрополитена тоже уцелели люди. Это придавало нам сил, и про себя мы все бодрились: «Мы не одни!». Пусть мы и прозвали все те края, что находятся за нашим уголком метро, Раздольем.
Узнав про Раздолье, Странники из нашего метро всерьез призадумались о нахождении более серьезного оружия, чем тесаки и ножи. Мы стали выискивать подвалы, склады, рыскать по магазинам оружия, что были неподалеку, а также иногда находили оружие в чьих-нибудь квартирах.
«Зачем людям нужно было оружие в мирное время?» – не раз появлялось у меня в голове. – «Вряд ли у нас в городе столько охотников. Может, кто-то о чем-то знал?» – Мда, а я и не заметил, как стал параноиком.
Вот так мы и жили. Все больше осваивая поверхность, в людях проснулась мысль, что можно попытаться сбежать отсюда куда-нибудь. К примеру в другие страны, которые более менее не разрушились после катастрофы. Но мы не знали, какие именно это страны. Мы в принципе мало, что знали о той войне. Мы не знали и того, кто собственно с кем там воевал, часто слыша о таком лишь один ответ: «Власть против народа воевала, там другого и не было». Но все же все хотели знать, куда идти. Власти метрополитена часто твердили нам: «Сейчас найдем, куда бежать, и убежим!», давая этими словами надежду на лучшее будущее.
Однажды я вернулся с очередного похода на «верхнюю землю», и меня охватила жуткая картина… По всему нашему углу, где мы с Таней жили, были разбросаны вещи, сумки валялись тут и там… Спросив у людей, что произошло, они мне ответили так: «Это твоя девушка натворила. Пока ты был наверху, она тут куда-то собиралась, раскидав заодно и все вещи». Куда собиралась? Не понятно.
Поспрашивав у охраны, стоящей рядом с дверью наружу, я узнал, что она отправилась наверх. На минуту я успокоился: все важные вещи она с собой взяла, да и сама она вроде смышленая, наверху не пропадет. Собрав все вещи на нашем углу, я сел и стал ее ждать. Потом увидел, что люди вокруг уже начинали ложится спать. Подойдя к охране я спросил, сколько времени, на что они мне ответили: «Ночь уже, дурашка, спать иди!». Ночь? Но как… А как же Танька?
Я выпросился у охраны наружу, на что они мне поначалу отказывали, но дальше сдались и разрешили.
Мне дали, как и всем тем, кто решил выйти на поверхность, черную теплую куртку, не менее теплые брюки, и вязанную шапку. Ну а также на всякий случай, уже из своих вещей, я захватил с собой свой пистолет M9.
Теплые вещи нам выдают потому, что после катастрофы, возможно из-за радиации, может из-за чего-то еще, на улице стало безумно холодно. Даже учитывая то, что сейчас лето, днем на улице безумно холодно. А ночью – так вообще и замерзнуть можно. Про то, что будет зимой, охрана даже и говорить не хочет.
Перед уходом они на меня смотрели шокированными, леденящими глазами. Так смотрят на мертвеца…
***
В небольшом магазинчике стоит девушка, одетая в теплую кожаную куртку и вязанную шапку. Это была Таня.
– «Не думала, что это так затянется» – подумала она, кладя в свой рюкзак очередную консерву. – «Нужно уже возвращаться…»
Выйдя из магазина она заметила, что на улице темно. Наступила ночь.
– Ничего, и так дойду. – тяжело выговорила она, медленно спускаясь по ступенькам магазинчика.
Но она быстро передумала. Ночь внесла свои правки – невыносимый холод, что бил даже сквозь толстый слой меха, не давал покоя. Уже немеют руки и лицо, и Таня повернулась обратно к магазинчику, в надежде переждать ночь там, а потом уже утром добраться до метро.
– «Тим меня убьет…» – подумала она, зайдя в тот магазин. – «Надеюсь, что он не сильно беспокоиться…»
В метро, как ей рассказали, началась кончаться еда. Тимур отнесся к этой новости вполне спокойно, говоря: «Все уладится», но Таня не унималась. В конечном итоге она решила пройтись по внешнему миру с целью поискать немного еды. Собиралась второпях, дабы Тим ее не заметил и не остановил. Да и тот и вовсе не должен был об этом знать – поход планировался на час. Но, как уже известно, это затянулось, и теперь Таня лежит на мокром полу какого-то минимаркета, выжидая утра, молясь, что Тим не решит пойти за ней…
***
Мда, в тот день я и потерял Таню… последнего родного человека, что остался у меня после катастрофы. Не знаю, от чего у меня съеживалось сердце больше – от безумного холода, или от осознания того, что у меня больше ее нет? Пусть я и не терял надежду ее увидеть снова.
Пройдя через пару улиц, уже чуть ли не заледеневший, я решил зайти в какой-то торговый центр. Там было намного теплее. Сняв шапку, и чуть расстегнув куртку, я стал осматривать помещение.
Это был большой торговый зал. Через каждый шаг встречался какой-либо магазин: магазин одежды, косметики, аптеки, да и просто продуктовые. Но все эти магазины были начисто пусты – их уже давно обчистили Странники.
Вдруг вдалеке я разглядел какого-то человека. Он был одет в коричневую меховую шубу, джинсы, легкую шапку, валенки, и сидел, пригнувшись, за каким-то из стеллажей, держа в своих руках старенькую «двустволку». Уже мысленно я прозвал его Марином, уж больно он напоминал мне моего старого приятеля. Оттуда я умудрился услышать еще и слова:
– Вылезай, падла, ну! – заорал Марин.
Да! Это был именно Марин! Его голос я вряд ли с кем-то спутаю.
Сзади Марина был кто-то еще. Но издали было плохо видно, так что я решил проползти под стеллажами поближе.
Взяв в руки свой M9, и уложившись на пол, я медленными движениями начал пробираться все ближе и ближе. Вдруг я услышал чей-то голос:
– Выходите. Я не буду стрелять! – этот голос прозвучал не со стороны Марина. Он прокричал откуда-то дальше по коридору, оттуда, куда пристально смотрел Марин.
До меня тут же дошло: «У них перестрелка». Напарник Марина, что сидел рядом с ним, тихонько высунул голову из под стеллажа. Еще пара секунд, выстрел, и тот парень уже лежал замертво на земле, обрызгав своей кровью Марина.
Марин же ничего не ответил. Он вообще на это никак не среагировал. Явно, ему даже и не было жалко своего напарника. А может, это и не Марин вовсе?
Уже собравшись уползать, я увидел, что Марин меня заметил. Он пару секунд смотрел на меня, явно негодуя, и уже повернувши в мою сторону винтовку, я было подумал, вот он – конец.
– Тимурка? – радостно шепнул он. – А я тебя и не узнал! – Марин повернул свою винтовку обратно к коридору. – Ползи сюда!..
Я прополз к тому стеллажу, у которого был Марин, и сел с ним рядом. Да, это был Марин. Тот самый мальчик, что на днях бегал по площадке, попивая с друзьями бутылку «колы», и весело болтая про видеоигры и комиксы.
– Что ж, мы теперь с тобой в одной лодке, приятель. – сказал он. – Видишь того чувака, что сидит вон в том магазинчике прямо по коридору? – Марин указал рукой в небольшой ларек, что стоял в нескольких метрах от нас. – Вон там засел этот ублюдок. Он украл у меня все припасы, и заныкался там, думая, что я забуду и уберусь. – Марин нахмурился. – Хрен там плавал, падла! – Злостно крикнул он. – Так вот. Пусть ты сюда и дополз с не простреленной головой, отсюда ты вряд ли также успешно уползешь. Эта тварь на стреме. Как говориться, бог не щадит дважды. Так что тебе ничего не остается, кроме как помочь.
Я попытался рассмотреть того парня, что укрылся в ларьке. Он был одет в, кажется, большую меховую куртку, серые теплые штаны, и шапку-ушанку. Как он только не сжарился, сидя там уже, возможно, час? Хотя то и понятно – как-то неправильно шевельнется, и ему придется уже лежать, и далеко не час.
– А ну не ври. – наконец ответил ему я, смекнув, что тот просто хочет меня обмануть. – Если он хочет того, чтобы мы свалили, то он будет только рад, если мы это и сделаем.
– Ну, ладно… – сказал Марин, поняв, что его обманка не удалась. – Но только надень вот этот шарф, пожалуйста, ради друга! – В голове Марина родился новый план. Он снял с себя шарф, который я на нем поначалу даже и не заметил, и отдал его мне.
Я, особо не думая, одел шарф и пошел к выходу.
***
– «Так, он уходит…» – подумал Хищник, прижав к рукам свой «калашникова» – «Он правда решил бросить свои припасы? Идиот. Но мне это только на руку, пусть валит»
Выйдя из того ларька, в котором тот решил спрятаться, и прихватив с собой все сумки, Хищник аккуратно направился к выходу из торгового центра.
Вдруг произошел громоздкий выстрел!
Обернувшись в ту сторону, откуда произошли выстрелы, Хищник увидел человека, целившегося на него из «двустволки». Уже чуть было Хищник решил поднять свой «калашников», он понял, что руки его не слушаются. Посмотрев на живот он увидел два пулевых ранения. Больше от шока, чем от боли, Хищник упал на пол.
– Отдавай то, что забрал! – грозно сказал Марин, целившись в голову Хищнику. – Пристрелю!
Хищник, поняв, что дела его хрень, отдал Марину сумки.
– На… – хриплым голосом Хищник, протягивая Марину его припасы. – Прошу, оставь меня…
– Да ты мне и не нужен. – ответил ему Марин. Забрав сумки тот направился к выходу из торгового центра.
Хищник, поняв, что опасность миновала, встал. Кажется, тот сантиметровый слой меха его куртки не дал пулям пройти глубоко в живот.
– «Мда, хреновое у него ружье…» – подумал Хищник. – «Раз уж даже мех пробить не может»
Выйдя из торгового центра, Хищник неподалеку от себя увидел того же человека в шарфе. Это был явно не Марин, тот пошел через другой ход. Это был тот, благодаря которому Марин Хищника и перехитрил. Это был Тим…
– Ах ты… – крикнул Хищник, нацеливаясь на него «калашом».
***
Выйдя из торгового центра, я стал думать, куда могла пойти Таня. Да и почему ей вдруг понадобилось наверх? Хотя то и понятно, она пишет роман, и наверное захотела живых эмоций. Дурашка…
Мой поток мыслей перебил громкий выкрик сзади:
– Ах ты…
Развернувшись, я увидел того самого человека, который стащил сумки с припасами у Марина. Он целился в меня из своего автомата «калашникова»… Я стоял как вкопанный, в ожидании того, что же будет дальше.
Еще пара секунд, и в меня полетел шквал свинцовых пуль. Я, больше инстинктивно, чем обдуманно, побежал к стоянке и спрятался за одной из машин.
– Ты не спрячешься от меня, тварь!
Он медленно проходил между машин, тщательно осматривая каждую из них. Я посмотрел на его глаза – они были полны каким-то красным огнем, неимоверной злобой и… ненавистью. Такая ненависть присуща лишь людям…
– Я – Хищник… Запомни мое имя. – сказал он. – Если ты ненароком и останешься в живых, что очень маловероятно, бойся этого имени. Пусть оно станет для тебя именем твоего палача…
– «Что ж, вот и подошел мой час…» – подумал я. – «И пальба из автомата «калашникова» – последнее, что я услышу» – Когда я раздумывал, что думает человек перед смертью, я думал – страх перед неизвестностью, печаль, безнадежность… но я не чувствовал ничего. Нет, не просто ничего из этого, а вообще ничего. Я холодными глазами смотрел на Хищника, что приближался ко мне все ближе и ближе, зная, что так приближается моя смерть. Да, я мог дать ему отпор – у меня был мой M9, но… я взял его просто чтобы пугать им, я не убью другого человека…
Вдруг Хищник упал на землю. Кажется ему стало плохо – он кряхтел, брыкался ногами.
Я замер. Мозг говорил – «беги, идиот!», но я не мог оставить подыхать человека на земле… Возможно кто-то и может, но я не могу.
Я подошел к Хищнику, и, повесив его себе на плечо, отправился к метро. Мда, рано или поздно моя доброта меня погубит.
Благо метро было недалеко. Я дошел до него буквально за пару минут. Постучавшись в тяжелую стальную дверь, я стал ждать. Через пару секунд охранники мне открыли.
Хищника забрали в медпункт, ну, точнее говоря в его подобие, что было у нас в метро. Я же пошел к своему углу, и, уже не думая ни о чем, ни о том, что с Танькой, ни о том, что меня завтра скорее всего застрелит этот Хищник, я просто грохнулся спать…
На следующее утро меня разбудил один из солдат:
– Вставай, Тимур.
Стоп, это был не солдат! Это был… Хищник…
Я, отлично помня, что было вчера, дернулся назад.
– Стой… – сказал он. – Я не хочу тебя убивать..
Не знаю почему, но я ему поверил. Встав с пола, я подошел к нему.
– Спасибо… Ты вчера спас мне жизнь. Если бы не ты, я бы умер. А жизнь дорогого стоит. – Хищник поднял руку и протянул ее ко мне. – Глаз за глаз, зуб за зуб, друг. Ты спас меня, я попробую тебя как-нибудь отблагодарить. Если вдруг появится что, говори – всегда рад помочь.
– Помоги мне найти Таню. – почему-то вырвалось из моего рта.
– Кого? – переспросил Хищник.
– Таню. Мою девушку. – ответил я. – Она ушла на поверхность и не вернулась.
– Хорошо. Найдем мы твою девушку. – Хищник посмотрел на меня, как на идиота. Он явно знал – если ушла и не вернулась, значит мертва…
***
2042 год.
Зима. Уже наступает 2042 год, а 2041 потихоньку уходит в прошлое. В сугробах затаились трое человек – Эрик, Дима, и Марин. Марин что-то перебирает у себя в руках, кажется, патроны, и судорожно перезаряжает «двустволку».
– Снайпер там, девятый этаж, и, кажется, самый дальний подъезд от нас. – сказал Эрик Марину.
– Вижу я, вижу. – прошептал Марин. —Эта «двустволка» и с близи не попадет… А так, тем более. Хрена ли просто так патроны тратить?
На него озадачено смотрят Эрик и Дмитрий, уже вроде глазами говоря: «А что дальше, сэр?»
Марин понял, что дела плохи. Этот снайпер их завалит, и другого тут не дано. Холоднокровно, не показывая виду, Марин говорит:
– Эрик, Димон… – по его лицу уже хотят пробежаться слезы, но он стойко пытается их удержать. – Снайпер не попадет по бегущим целям. У нас есть один выход – бежать. Но он в вас не попадет, тем более с такого расстояния.
– Марин, ты с ума сошел? – огрызнулся Эрик. – Сейчас зима, какие в жопу бега?
– Жить хочешь? – отвечает ему Марин. – Вот значит побежишь.
– «Что ж ребятки, сдохнем мы тут» – подумал Марин, еле сдерживая хрип. – «Я вас не убью. Пусть это сделает снайпер. А сам я, пожалуй, застрелюсь…» – Марин крепко сжал в руках свою «двустволку», а после посмотрел на парней.
– А может он и вовсе не хочет нас убивать? – судорожно сказал Эрик.
– Шутишь? Ты забыл про Влада? – ответил ему Марин, указывая на лежащий в снегу труп еще одного их дружка, которого в голову зацепила одна из пуль того снайпера.
Эрик и Димон обменялись взглядами, но делать было нечего – только бежать.
– Я побегу первым… – сказал Эрик, уже приготовившись к этому забегу, который может для него оказаться последним. Он верил словам Марина, но что-то ему было не по себе.
Эрик… вдох-выдох, вдох-выдох. Пот медленно скатывается по его заледеневшему лбу. Еще секунда – Эрик побежал…
***
Хищник, держащий снайперскую винтовку, вглядывается в прицел. Да, именно он – и есть тот снайпер, которого сейчас так опасаются Эрик, Марин, и Димон. Сзади Хищника стою я, тщательно наблюдая за его действиями.
Наступил 2042. Мне исполнилось восемнадцать лет… Но… Впервые мне пришлось отметить эти праздники совершенно одному… Я очень хотел найти Таньку до 2043 года.
– Чего? – Хищник увидел бегущего Эрика. – Они там, млять, в салки решили сыграть? – На лице Хищника появилась ехидная ухмылка. – Сейчас проучу этого паренька. – Хищник нажал на курок.
Бам! Эрик упал в снег, и перевернувшись на левый бок, застонал.
– Ты обещал никого не убивать. – сказал я ему.
– Не парься. Я в ногу его ранил. Зато теперь будет знать, что бежать от снайпера – хреновая идея. А так бы всю жизнь думал, что в таких случаях бежать стоит. Всю жизнь, ровно до того момента, как ему в башку бы прилетел свинец. – Хищник усмехнулся. – Так что считай, что я ему жизнь спас.
– Фиговый из тебя супергерой, Хищник. – ответил ему я, осматриваясь по сторонам, будто в ожидании кого-то. – А того парня ты тоже ранил? – Я указал ему на тот труп Влада, что лежал в снегу. Ну, конечно, я не знал, что это труп. Да я и вообще не знал вовсе, в кого тот стреляет. Я видел лишь их силуэты.
– Да не парься, ранил я его. Просто от боли на снегу ежится, вот и все. – ответил мне Хищник.
– Хорошо. – сказал я. – Только не забывай, что наша цель расчистить путь, а не зачистить его. Ок?
– Ок, ок. – Хищник снова углубился в прицел.
***
Увидев лежащего Эрика, Дмитрий повернулся к Марину, сказав:
– Ну и что, босс, прикажете делать?
Марин нервно почесал свой затылок. «Мда, ситуация» – появилось невольно в его голове. Марин нацелил свою «двустволку» на Димона.
– Беги! – прокричал Марин, сжав оружие в руках. – Беги я сказал!
– Ты меня застрелишь? – дрожащим голосом проговорил Дмитрий.
– Если вдруг понадобится – застрелю. – ответил ему Марин, еще крепче сжимая «двустволку». – А теперь беги я сказал!
– Стреляй! – заорал Димон. – Пусть я сдохну от рук друга…
Марин сжал дробовик. Им все равно подыхать, но убивать друга он не хочет. Марин поднял дуло двустволки, прижав его конец себе к подбородку. Еще пара секунд – выстрел. Марин замертво упал на землю, а его голова разлетелась на множество частей.
Димон замер. На его глазах одного из его друзей пристрелили, а другой застрелился. Губы Дмитрия начали дрожать, а слезы потекли по онемевшим щекам сами собой.
– «Это – конец?» – подумал Дима. – «И это та смерть, что нас ждет?»
Сделав пару шагов, и выйдя из сугроба, Дмитрий открылся снайперу. Вдох-выдох, вдох-выдох.
– Ну давай, давай! – заорал он, что есть мочи. – Давай, тварь, замочи меня!
***
– Слушай… – робким голосом сказал мне Хищник. – А может и нет твоей девушки уже давно? – уловив мой злостный взгляд, он добавил: – Ты не пойми меня неправильно, но… Мы ищем ее уже пол года, или год, хрен знает. И мы все еще ее не нашли. Ты как хочешь, но давай все же лучше отправимся в метро, и я останусь там. А дальше можешь хоть веки вечные свою Таньку искать…
Я задумался. Неправильно подставлять человека, обрекая его жизнь на вечные поиски того, кого может быть и нет вовсе. Еще через пару секунд я сказал:
– Хорошо, возвращаемся в метро…
– Ура… – послышалось мне в ответ.
Метро было уже далеко. Мы в него ни разу больше не заходили, постоянно бродя по улицам в поисках. По ночам укрывались в магазинчиках и ларьках, а пили и ели мы все то, что находили. Ну так и забрели аж до Железнодорожного района, когда метро находилось в центре.
– «Думаю, что дойдем» – ухмыльнулся я, собирая все свои вещи в рюкзак.
***
Еще пара секунд. Глубокий вздох. Дмитрий осмотрелся – никого. Сам он все еще жив. Неужели снайпер решил его пощадить?
– «Лучше бы убил…» – подумал он, поднимая двустволку Марина с пола. – «И что мне теперь делать? Меня ж десять раз успеют прикончить, пока до метро дойду… В двустволке остался лишь один заряд… Или он ждет того, что я застрелюсь? Сраные «кошки-мышки» со смертью…»
***
Выйдя из здания мы с Хищником отправились в путь. Странно, сейчас утро, зима, а мне не так уж и холодно. Может, за то время, пока я находился на поверхности, я просто привык к такому холоду? Тогда почему Хищник, что все это время буквально ходил за ним по пятам, весь дрожит? Не понятно.
Кстати, немного о оружии. Его «калашников» он передал мне, а сам где-то откопал неплохую «снайперку», с которой сейчас и ходит. Да, Хищник реально влюбился в эту «снайпу».
А почему он хочет, чтобы его звали Хищник? Есть ли у него настоящее имя, и если есть – какое оно? Помнится, я пытался задать ему этот вопрос, но он все отмахивался, или и вовсе игнорировал. Может, имя – для него больная тема? Тогда не стоит его об этом спрашивать.
А почему он именно Хищник? Понт, или что-то более?
Столько вопросов, и так мало ответов… Я переключил свое внимание на рядом стоящие машины. Ого, как же быстро этот оплот цивилизации превратился в мусор. Хлам, который теперь служил простым напоминанием о той былой человеческой цивилизации. Достаточно было лишь парочки ядерных бомб…
Дома. Дома были в не лучшем состоянии. Серые, дряхлые, вот-вот собиравшиеся развалиться. Теперь по ним в поиске чего-либо бродят Странники и прочие уцелевшие, что каким-то боком оказались снаружи, осмелились выйти из своего теплого убежища.
Я увидел, как вдалеке какая-то собака, схватив зубами за горло другую собаку поменьше, начала ее душить, а после – потрошить и есть. Ужасная картина…
«Неужто собаки, с голодомора, стали поедать себе подобных?» – с отвращением посмотрел я на нее.
Она, в ответ, злобно посмотрела на меня. Ее глаза будто говорили: «Знать бы тебе, что такое настоящий голод, человеческое отродье»
А что с едой у людей? Уже прошло довольно много времени со дня катастрофы, а новые поставки в магазины, хехе, не наблюдаются. Да, теперь никаких пирожных и чая – все просроченное. Теперь людям приходится жрать крупу, консервы, да и те, думаю, тоже скоро испортятся. Интересно, когда у людей кончится еда, последуют ли они примеру собак, и начнут ли есть себе подобных? Надеюсь, что нет…