Докия оглядела купе, соседку – остро пахнущую потом и пирожками толстушку среднего возраста и присела на свое место.
– Девушка, у вас низ или верх? – деловито поинтересовалась соседка.
«Начинается» – мелькнула мысль, от которой стало одновременно и стыдно, и весело, и неудобно.
– Низ, – для иллюстрации Докия даже хлопнула по сидению.
– Тогда мой Гришик сверху, ничего? – толстушка беззаботно улыбнулась, даже не задумываясь о двусмысленности своего вопроса.
Докия невольно улыбнулась в ответ.
– Ничего.
Минут через пять пришел Гришик: высоченный парень лет восемнадцати – косая сажень в плечах, с ярко-голубыми глазищами и залихватскими вихрами – затащивший в купе два огромных чемодана.
– Мам? – спросил низким басом, смущенно бросив взгляд на Докию.
– Айда, ставь сюда, – толстушка подскочила и открыла сиденье. Потом скомандовала: – Лезь туда.
– Мам, – на этот раз в голосе послышался упрек.
– Девушку я предупредила. Девушка все понимает. И не возражает, – соседка подчеркнула последнее слово.
Гришик вздохнул. Глянул на Докию, прячущую смех за притворным кашлем. Видя, что парень все сомневается, она яростно закивала головой.
Он понурился, покраснел, и полез наверх. Покопошился там чего-то, а потом затих.
– Обувь-то сними, – запоздало присоветовала толстушка.
– Мам, – только огрызнулся Гришик.
Женщина коротко глянула на Докию, на сына, опять на Докию, хохотнул и махнула рукой.
– Остолоп. Большой вымахал, а ума не нажил. Ничего, один поживет, оботрется, облупится, – заговорщицки подмигнула девушке. – Еду сдавать его.
– Куда? – удивилась Докия.
– Так в общагу же. Устрою, чтобы все чин по чину, и домой. У меня, кроме него, еще трое. Сейчас с мужем и свекрухой остались. Чую, наведут порядков!
– Мам! – выказал недовольство Гришик.
– Чего, мам! – толстушка повысила голос, но беззлобно. – Будто неправду говорю.
Докия отвернулась к окну, пряча улыбку. Скучать в дороге, похоже, не придется. Оставалось еще пустое место, но надежды, что соседка переключится на кого-то другого со своими «семейными историями» было мало.
Поезд тронулся. Соседка деловито разложила на столе провиант: пирожки, курицу, семечки. И кратко поведала, куда поступил Гришик (оказалось, что в тот же универ, где училась Докия, только она уже перешла на магистратуру, а парень только готовился грызть бакалавриат), что ее звать Ольга (можно без отчества, возраст ведь состояние души, а ей в душе всегда семнадцать, максимум двадцать пять), что на следующей станции к ним в купе присоединится дочка ее сестры Галина (дюже странная, хоть и умная, с заскоками и экстазами).
– Трансами, – лаконично поправил мать Гришик со своего места.
– Слазь, давай, – скомандовала Ольга. – Кушать будем.
– Мам, – буркнул парень.
Судя по взгляду его матери, слезать он не собирался. Докия тоже перекусывать не захотела.
– Так семки хоть грызи. Надо ж рот делом занять, – с легким сожалением предложила Ольга и продолжила дальше рассказывать о себе и своей семье.
На следующей станции в купе вплыла Галина: очень высокая, белокожая и темноволосая, с томным взглядом, она могла сойти эталоном красоты в каком-нибудь семнадцатом-восемнадцатом веке. Сейчас же она бы показалась несовременной и какой-то несвоевременной, если так можно сказать о человеке. Лет ей было, наверное, к тридцати.
– Галочка! – обдала малиновым приветствием вошедшую Ольга. – Гришик, поздоровайся с сестрой!
– Привет, Галь, – довольно равнодушно отозвался парень, едва выглянув со своей полки.
– Галочка, ты садись. Я на ночь наверх переберусь, а ты тут, – продолжала суетиться толстушка.
– Теть Оль, – неожиданно низким голосом отозвалась вновь прибывшая, – я не немощная какая, сама наверху лягу, – и легонько махнула рукой по слегка выпирающему животику.
Да она беременная! И заскоки и экстазы не помешали.
Докия словно смотрела очередную серию сериала. Вот и новый персонаж добавился со своей историей.
Галина кивнула девушке с легким вопросом в глазах, потом присела рядом с теткой, достала книгу и воткнула в нее немного островатый нос.
– Перекусывать будешь? – не унималась Ольга.
Галина вздохнула, на миг оторвалась от книги, достала из своей сумки влажные салфетки, вытерла руки и молча взяла теткин пирожок. А потом опять продолжила чтение.
Ольга, как ни удивительно, молчала. То ли семейные байки закончились, то ли стеснялась племянницы, то ли еще что. Гришик на своей полке вовсю сопел, даже иногда похрапывал.
Докия улыбнулась. Перекусила по быстрому своим, полистала новости в смартфоне, початилась с подружками. И настолько забылась, что даже вздрогнула от неожиданности, когда почувствовала на своей руке прикосновение. Галина, оказывается, незаметно пересела к ней, и теперь очень внимательно, как недавно в книгу, смотрела на девушку.
– Вас настигает прошлое.
– Да? – Докия оценила своевременное предупреждение насчет странностей племянницы Ольги.
Та как раз круглыми глазами смотрела на происходящее. Гришик тоже, как завороженный, спустился вниз и сел к матери.
Глядя на это, Докия не знала, может, надо уже начинать бояться? Пока действо ее слегка смешило, но вдруг Галина начнет биться в конвульсиях, или бросаться на нее. Однако прорицательница выглядела довольно умиротворенной. Пожалуй, только сузившиеся до точки зрачки не соответствовали ее нормальному состоянию.
– Настигнет, – еще раз подтвердила она.
– Спасибо за предупреждение, – Докия решила не волновать Галину и не провоцировать на что-то еще.
В ее прошлом не было ничего такого, чего надо опасаться. За плечами школа и бакалавриат, впереди – магистратура. Жаль, в этом году Женька не учится, придется искать новую напарницу по съему квартиры. Жить в общаге Докие не нравилось, ритм слишком не ее, а снимать одной – накладно. Так что прошлое девушку не волновало, больше беспокоило будущее.
– Простите, – Галина вдруг будто проснулась, убрала руку, схватилась за виски, как от головной боли, поморщилась. – Я ведь хотела к вам обратиться с просьбой…
– Да? – Докия не могла избавиться от жуткого дежавю.
– Я в библиотеке работаю, мне бы надо презентацию сделать, а я не умею. Вы помоложе, может, научите? Может, чего скачать надо посоветуете.
Девушка удивленно закивала, про себя соображая, зачем с этой просьбой обращаться к ней, совершенно постороннему человеку, если рядом сидит двоюродный брат, принялась в своем смартфоне показывать простые программы для создания презентаций. Галина подсела еще ближе, почти уткнувшись в экран, старалась запомнить, но через полчаса словно сдалась:
– Нет, так не запомню. Давайте, лучше возьму сейчас свой телефон, вы мне будете подсказывать, а я делать.
– Тоже вариант, – согласилась Докия.
– Например, сказки Пушкина, – задумалась Галина. – «О спящей царевне и семи богатырях», – она улыбнулась и процитировала:
– …За невестою своей
Королевич Елисей
Между тем по свету скачет.
Нет как нет! Он горько плачет,
И кого ни спросит он,
Всем вопрос его мудрён…
Докия пожала плечами. Сказки, так сказки. Пушкин, так Пушкин. А свое подспудное скрытое недовольство отнесла на счет Ольги и Гришика, которые совершенно по-хозяйски принялись готовиться ко сну несмотря на то, что время еще было совсем детское.
Утром Докия, на свое счастье, быстро отвязалась на вокзале от семейства Ольги, как-то ей не слишком хотелось прислуживать им бесплатным проводником и экскурсоводом. Девушка еще неделю назад созвонилась с бывшей квартирной хозяйкой наудачу, и узнала, что квартира пока свободна, сдается на тех же условиях, перевела деньги и теперь потопала вселяться. Накладно, конечно. Но на первый месяц у нее средств хватило, а потом Докия надеялась, что найдет соседку, вместо Жени. Ну, или работу, чтобы хватало и матери отправлять, и самой тут жить.
Мария Олеговна, хозяйка квартиры, уже сидела на скамейке около подъезда, и судачила с местными старожилами.
– Дунечка, – ее было не переучить, она еще с первого раза решила, что будет называть Докию только так, как звали ее бабушку, – я так рада, что гостевать у меня будете именно вы! Сдала на месяц летом, оказались такие нечистоплотные люди! Представляете, выкинули торшер, поцарапали двери, разбили зеркало в ванной! – затараторила женщина.
Она подхватила сумку девушки за вторую ручку, не приемля возражений, и начала быстро делиться своими проблемами. Докие оставалось лишь внимательно слушать, где надо кивать и радоваться, что в общем-то во всех остальных случаях Мария Олеговна не вмешивается в жизнь квартирантов.
– Я, разумеется, все отремонтировала, прикупила, что надо. Но торшер мне жаль! А мое кресло! Почти новое ведь!
Девушка промолчала, что оно давно просилось на помойку, сама лично ремонтировала его пару раз, когда Женька плюхалась по своей привычке со всего размаху.
– Думаю, вы оцените перемены, Дунечка! – Мария Олеговна с гордостью распахнула дверь квартиры.
Докия слегка онемела. Она никак не ожидала, что квартира окажется переделана полностью. Раньше тут было простенько, но в целом уютно. А сейчас, на вкус девушки, слишком помпезно и крикливо, по крайней мере в коридоре: темно бордовые обои, съевшие часть пространства, претензионный топчан, какая-то вешалка с виньетками.
– Вам же нравится? – глаза хозяйки просто сияли в предвосхищении. – У моей подруги дочь учится на дизайнера, разработала проект совершенно бесплатно!
Докия осторожно зашла в квартиру. Прошлась сначала в кухню. Видимо, тут фантазия развернулась не так бурно, шкафчики остались прежними, только их раскрасили под старину и налепили кустарную отделку. Табуреты заменили угловой скамьей.
Одна комната оказалась оклеена обоями с детской расцветкой, да и прочие предметы больше подходили ребенку. Вторая – просто кричала минимализмом и аскетизмом. Хорошо, что в обеих остались спальные места.
– Чудесно ведь! – не уставала восклицать Мария Олеговна.
Докия для приличия улыбнулась и коротко кивнула. На ее вкус, лучше бы все осталось, как было.
– Тогда больше не буду докучать, – женщина хлопнула в ладоши. – Располагайтесь. В вашем благоразумии я уверена. Хотя, дело молодое, я все понимаю. Но лучше всякие изменения согласовывать со мной. Где меня найти, знаете.
Она, едва не танцуя, удалилась. А Докия осталась в готическом коридоре, буквально рухнув на топчан, и размышляя, кого ей удастся уговорить на соседство.
В том виде, в каком квартира находилась сейчас, она подходила больше для семейной пары с детьми. Да, и то, пожалуй, оба родителя тут должны работать и работать, а домой приходить только на сон.
И кто же согласится соседствовать с девушкой в этом подобии жертвы «Квартирного вопроса»?
Пожалуй, не мешает проветрить мозги, может, придет в голову какая-нибудь мысль. Тем более, надо бы отметиться в универе.
Там стояла гулкая тишина и пахло свежей краской. Докия подошла к информационному стенду и поискала глазами списки. Вскользь пробежала по первокурсникам. Григориев оказалось несколько, так что определить, который именно Гришик было невозможно, но, честно говоря, не очень-то и хотелось. Магистратура…
– Ельникова? – шепнула себе под нос удивленно. – Алиса? Офигеть!
Меньше всего Докия ожидала увидеть здесь свою давнишнюю одноклассницу. Пути разошлись после одиннадцатого класса, но надо же, опять сошлись, и где – в другом городе!
Интересно, Алиса все такая же? Вопрос, разумеется, был риторическим и ответа не требовал. Девушка принялась изучать фамилии и имена новых-старых одногруппников.
Знакомых оказалось довольно много. Это порадовало. По крайней мере, появился хоть какой-то шанс, что удастся кого-то уговорить на совместное проживание в одной квартире. Например, Машу Иванову или Юлю Никитину. В прошлом году они тоже снимали комнаты, будучи не в восторге от местной общаги.
Удовлетворенно вздохнув, Докия потопала в учебную часть, оформить все необходимые документы, получить, что надо, написать согласия и отказы. Давно знакомая секретарша – Лилечка – сидела с озадаченным видом перед экраном компьютера и появление девушки восприняла чуть ли не с овациями.
– Кислова, в компах разбираешься?
– Не на уровне "восьмидесятого левела", но пойдет, – Докия перегнулась через стол, перехватила мышку – система висела, как картина на стене.
Нажав нужные клавиши, девушка отменила тысячу ненужных задач и вкладок, видимо, результат хаотичности Лилечки, и передала управление секретарше.
– Ты ж моя красоту-у-уля! – протянула та, непонятно к кому обращаясь, к своей спасительнице или компьютеру. – И даже все сохранилось? А я уже расстроилась, весь день работала-работала.
– Бывает, – философски покивала Докия.
– Ты по делу? – Лилечка задала вопрос, но сама, не отрываясь от экрана, быстро перечитывала документ. – Все ваши сегодня приходили в первой половине дня.
– Да, я знаю. Не успела.
Секретарша, опять же не глядя, набрала из накопителя кипу бумаг, всучила Докие и махнула рукой:
– Садись, заполняй.
Докия села. Только вчиталась, в коридоре раздались шаги. Кто-то шел одновременно и уверенно, и будто точно не зная, в правильном ли направлении движется. Странно.
Потом раздался двойной стук в косяк распахнутой двери. Докия и Лилечка одновременно посмотрели на возникшего в проеме парня: высокого, широкоплечего, такого шикарного, будто прямо с обложки. Парфюм его овеял всю секретарскую легким морским бризом, заставив забыть о душном столичном смоге.
Лилечка и думать забыла про свой компьютер. Принялась теребить локон пальчиками с идеальным маникюром.
– Добрый день! Или, – парень быстро глянул на наручные часы, – скорее, вечер. Я не слишком припозднился?
– Для чего? – Секретарша ответила на его обескураживающую улыбку.
– Оформления.
– Простите? – Лилечка явно тормозила. – А вы кто?
А вот Докия не могла никак понять, когда успела заснуть, да еще так, что увидеть сон. Реальный. Красочный. Вполне себе возможный. Но и невероятный. Этого же просто не могло быть!
– Стрельников Елисей, – они с Лисом проговорили оба одновременно, только девушка тихо, а парень, напротив, громко и уверенно.
– Бакалавриат? – Лилечка наощупь дотянулась до стопки бумаг.
– Магистратура.
Лис не спускал пристального взгляда с секретарши.
А Докия гадала, ее-то саму он заметил? Или можно склониться над столом чуть ниже, мимикрировать под окружающую среду, и молиться непонятно, о чем, посылая невнятные даже для самой себя запросы во вселенную. Некстати вспомнилось, что волосы – просто собраны в конский хвост, макияж – отсутствует, бесформенная футболка далеко не обтягивает не самые выдающиеся формы, а джинсы удобные, но не модные, и старенькие спортивные тапочки на ногах. Блин!
Заполнять документы Лис сел напротив Докии. Посмотрел пристально, но ничего не сказал. А она почему-то одновременно и огорчилась, что, похоже, он ее не узнал, и обрадовалась, тоже по этой же причине. Девушка собрала свои листочки и документы покомпактнее, освободив больше свободного пространства. На долю секунды возникло желание прикрыться, как школьнице, от списывания, но оно быстро улетучилось.
Лис невозмутимо принялся заполнять бумаги. У него изменился почерк. Буквы стали четче и жестче. Докия не могла оторвать взгляда от кончика ручки, выводящей слова. Казалось, парень выписывает какие-то незнакомые иероглифы.
А он писал-писал-писал, один документ за другим, заполнял-откладывал, словно всю жизнь только этим и занимался. Пока вдруг не поставил прямо посреди листа какой-то невообразимый росчерк и, толкнув лист в сторону Докии, сказал, обращаясь к Лилечке:
– Кажется, я тут немного напортачил, не дадите еще бланк?
– Какой? – та с готовностью принялась рыться в документах, так и стреляя в Лиса кокетливым взглядом.
Он ответил. А Докия с ужасом читала то, что завершалось на листе росчерком: «Ты специально смотришь так пристально, чтобы меня смутить? Хочешь, чтобы я наделал ошибок? Кислова, не создавай ненужных прецедентов».