– Знаешь, зачем мы едем на общее собрание? – бухтел Семенович, летя вместе с Егором на челноке к базе.
– М-м-м?
– Потому что такова эта ученая братия! Откроют какую-нибудь хрень и им сразу хочется об этом рассказать всему миру!
– Постой, ты сейчас говоришь о Рыжике, – возразил приятелю Егор.
– Ну и что? У них у всех, как только за микроскопы свои берутся, сразу сознание меняется! – упорствовал Семенович.
– Перестань брюзжать, как древняя старушка. Ты ж молод и красив, со смазливой инопланетянкой живешь…
– Эй!
– А ты думал, это тайна великая?! Старик, мы живем в большой деревне, где все друг о друге все знают. Да и чего ворчать – мы с тобой на совет летим вдвоем. Рыжик что-то откопал про пугзов, ему будет приятно, если мы его выслушаем, пусть и в сильно сокращенном составе. А тебе дома-то чего одному сидеть? Белка же в экспедиции, – возразил Егор.
Рыжик прилетел в Викторию поздно вечером. И Егор по его просьбе созвал заседание ревсовета. В донельзя уменьшенном составе – Егор даже Стрелку дома оставил, справедливо решив, что если Рыжик раскопал что-нибудь интересное, то потом он соберет совет в полном составе.
Вопреки ожиданиям Семеновича, команда Рыжика не привезла с собой красочную презентацию. И даже на голографической доске не набросала заумных формул и красивых разноцветных графиков. «Ученая братия» тихонько сидела на креслах и ждала, пока в конференц-зал зайдут отцы-основатели. При их появлении практиканты смутились, разволновались и повскакивали со своих мест.
– Успокойтесь, товарищи, присаживайтесь! – жестом предложил им вернуться в кресла Семенович. – У нас чинопочитание не в чести. Мы такие же граждане, как и вы, поэтому нечего перед нами расшаркиваться.
– И чем вы нас порадуете? – спросил, присаживаясь в кресло перед исследовательской группой, Егор.
– Порадовать нечем, – бойко ответил закос. – Можем только расстроить.
– Ну тогда – расстраивайте. – Егору не понравился настрой группы, но он знал, что прагматичный Рыжик собирать ревсовет, чтобы на жизнь пожаловаться, не стал бы. – Кто докладчик?
Рыжик перепрыгнул с кресла на круглый стол.
– Начну я.
Семенович кивком показал – ну начинай.
– В процессе изучения пирамиды я понял, что она служит для того, чтобы кардинальным образом перестраивать слепки личностных матриц…
– Как перестраивать? Память им, что ли, менять? – перебил Рыжика нетерпеливый Семенович.
Наркому надо было знать все и сразу. Без словесных прелюдий.
– Память у матриц стиралась полностью. Но устройство ширедов корректирует именно личность.
– Как?!
– Усиливая ее агрессивные черты.
– Но зачем им это надо? Делать из пугзов злобных тварей?
– На этот вопрос ответит следующий докладчик. – Пугз спрыгнул обратно в кресло.
Со своего места поднялся закос.
– Это было так круто! Вы себе не представляете!
Ни Семенович, ни Егор его увлеченности не разделяли. Что может быть крутого в аутопсии? Но юного закоса их пессимизм не смутил.
– Короче, мы обнаружили, что над телом ширедов хорошо поработали и понапихали туда всякого. Процентов тридцать от общей массы тела у них свое, родное. А все остальное – импланты! Причем не только механические, но и биологические! Целые органы были выращены отдельно, а потом установлены операционным путем. В частности, мышцы – это смесь из естественных и искусственных волокон. Нервная система вообще вся пересажена и подключена к мозгу через шунты. Кожа представляет собой эластичную броню, усаженную заостренными пластинками с молекулярными лезвиями. В концы щупальцев встроены излучатели, которые…
– Хватит-хватит-хватит! – остановил восторженный поток слов мелкого закоса Семенович. – Мы уже поняли, что ширеды – жуткие создания. Но переходи ближе к делу.
– Я засунул образцы их ткани в ДНК-анализатор, – похвалился закос. – Хотя мне все говорили – зачем ты это делаешь? Что ты там хочешь обнаружить? Но я их не послушал, даже Рыжика…
– Возьми с полки пирожок, – произнес Семенович.
– Ой, спасибо! А что такое пирожок?
– Неважно. Засунул в анализатор кусок ширеда и что выяснил?
– Что он на девяносто три процента пугз! – объявил о своем открытии закос, и в зале воцарилась тишина.
– То есть как пугз?! – после молчания ошарашенно спросил Семенович.
– А вот так. Ширеды – это бывшие пугзы. Клонированные, прооперированные и с модифицированной психикой.
– Жуть какая, – передернул плечами Егор. – Это какая гнида придумала из пушистиков делать черных страхолюдин?
– На этот вопрос наше исследование ответить не в силах. Но я надеюсь, что Белке удастся выяснить больше у пиополи.
Важность открытия, которое совершила группа Рыжика, недооценить было сложно. Но оно пока мало что давало в практической плоскости.
– Сколько личностей пугзов в хранилище прошло модификацию психики? – до Егора дошло то, о чем Рыжик умолчал.
– Почти все. Нетронутыми осталось всего три процента.
– А обратно их как-нибудь прогнать можно? – с надеждой спросил Егор.
– Нет. Личностные матрицы потеряны навсегда.
Семенович присвистнул.
– Да-а-а, дела. Сегодня какой день? Восемнадцатое июля? – спросил он.
Исчисление дат в ГССР происходило по земному календарю. Инопланетяне сначала удивлялись этой диковине, но потом привыкли.
– Именно оно.
– Вот что – объявим завтрашнюю дату днем всенародного траура, – предложил Семенович.
– А что такое траур? – спросил у него Рыжик.
– Завтра увидишь.
На следующий день работа в ГССР началась с минуты памяти о безвозвратно погибших пугзах.
– Система Лиироно была атакована жестоким и коварным врагом! – после минуты молчания в ГССР началась трансляция речи Григория Семеновича. – Врагом, который переделывает мирных пугзов в сочащихся злобой ширедов. Который не задумываясь уничтожает все живое на планетах! И хотя официально пугзы еще не вошли в наш Союз, но мы скорбим вместе с ними. Память о жертвах в Лиироно навсегда останется в наших сердцах… память и злость! Мы отомстим! За каждого пушистика! Мы устроим этим засранцам из Пакта такую веселую жизнь, что ни один их корабль даже близко не подлетит к нашим системам! Враг жесток и коварен, что же мы можем противопоставить ему? Ратный подвиг и ударный труд, товарищи! Подвиг и труд!
В общественных местах были приспущены флаги, на весь день действовал запрет на любые увеселительные мероприятия. Печаль притягивает печаль – к концу дня случилось еще одно не очень приятное событие. Галактическому Союзу срочно требовались пилоты. Желательно – опытные. Пугзы способны выдавать на-гора флоты и эскадрильи, но без экипажей те оставались лишь грудами металла. Проблему должен был решить полет Мишани в империю Тирр, ГССР предлагал империи заключить союз против Пакта. Условия для тиррян планировались самые выгодные, Пакт их зажимал и не давал осваивать новые системы. А тирряне были существами весьма плодовитыми, империя задыхалась от перенаселения. Галактический Союз обещал ей предоставить корабли, с помощью которых она может раздвинуть свое жизненное пространство. Однако дипломатическая миссия привезла с собой тревожные новости.
– Григорий Семенович, Империя Тирр решила присоединиться к Генеральному Пакту, – доложился Михаил сразу по прибытии.
– Ждем в ЦОП, – коротко ответил ему Егор, решив, что лучше среди остальных тиррян не распространять новость о том, что им, возможно, придется теперь сражаться со своими братьями.
Поэтому и совещание опять решили провести сокращенным составом. В центре управления Михаила ждали только Филимонович и Семенович.
– Мишань, ну как так, а? Ты что, королеве на мантию плюнул при встрече?! – репликой встретил появление адмирала Первого флота Семенович. – Это как ее надо было обидеть, что она решила к Пакту переметнуться?
– Она приняла решение присоединиться к Генеральному Пакту до моего визита. Когда мы прибыли, с планеты как раз поднималась делегация литариев.
– Вот сукины дети! Успели, значит, без мыла проскользнуть! – хлопнул себя рукой по колену Семенович. – Хотя, чему я удивляюсь, угнетатели всегда в кучу сбиваются! Дерьмо тянется к дерьму. Мы этой вашей императорше, наверное, как кость в горле!
– Плохо. – Егор на новость отреагировал более сдержанно и более рассудительно. – Пакт привлечет тиррян в качестве пилотов. И резко увеличит мощь своего флота.
– Я хочу сделать заявление от имени всех тиррян ГССР. – Голос Мишани срывался от напряжения. – Мы готовы сражаться за свободу и существование нашей страны! Кем бы ни был наш враг!
– Похвально, но печально, – остудил его пыл Семенович. – Братоубийственная война – штука страшная. У нас такая в истории была, гражданская называлась. Брат на брата, отец на сына – горько это, друг. И печально. Надо искать другие варианты.
– А они разве есть? – с сомнением спросил Мишаня.
– Есть! С кем договорились литарии? Правильно – с правящей верхушкой. А нам надо переговорить с народом, объяснить ему, что пора ярмо с шеи скинуть!
– Как переговорить? Прилететь в систему и начать широкополосное вещание? – спросил Егор. – Нас тут же атакуют.
– Эх, брат, ничего ты не понимаешь в революционных делах. Сколько у нас тиррян? Много! Внедряться будем, разъяснительную работу в массы нести!
Егор представил, как тирряне собираются по ночам в подвалах, агитируют и раздают листовки.