Шурка знал: первым делом надо все обыскать. Нужны были факты. Твердые. Как маленький железный пистолет – он видел такой в кино. Про диверсантов. Диверсанты обманом завлекали на свою сторону советских людей.
У Шурки свело живот. Мог у тети Веры быть пистолет? Могли ее обмануть и завлечь? А если он его найдет, то что? И знает ли об этом дядя Яша? А Таня – догадывается?
Он опять обернулся. Тетя Вера спала так, будто ее сбросили на кровать с самолета. Даже туфли не сняла. От задернутых штор в комнате стоял полумрак. Так ли спит человек, чья совесть чиста? А человек, которому нет покоя даже во сне? Лицо тети Веры казалось каменным. По нему совершенно ничего нельзя было понять.
Шурка тихо-тихо подошел к комоду. Взялся за ручку. Сглотнул. Ему показалось, что он предает тетю Веру. Пальцы нерешительно погладили прохладный никелированный грибок и отпустили. «Опять трусишь, опять?!» – прикрикнул он на себя. И тут же себе объяснил, что не в этом дело. Вначале нужно спросить, подумать…
Шурка на цыпочках отошел к окну. Кашлянул, как бы обозначая, что без стука он не входит. А потом проскользнул за штору.
В комнате было прохладно и сумрачно, а здесь, на широком ленинградском подоконнике, сиял день. Таня сидела боком, привалив колени к нагретому стеклу. На коленях лежала раскрытая книга.
Сестра не подняла глаз от страницы. Шурка примостился рядом, прислонился к другому откосу, подтянул колени к груди. Посмотрел вниз, на серый тротуар и горошинки голов, потом на Таню.
– Чего? – строго спросила она, не выныривая из книги.
Первый раз Шурка попытался рассказать Тане о Вороне давно – сразу. Еще на старой квартире у мечети, когда тетя Вера только-только их с Бобкой забрала. Таня выслушала не перебивая, но…
– Просто бывает, что люди выдумывают, – сказала она.
– То есть врут? – обиделся Шурка.
– Я не говорю, что ты врешь. Но… Иногда лучше придумать и поиграть, чтобы спрятаться от того, что было взаправду.
– Думаешь, я вру?!
– Ну-у… – потянула Таня. – Не совсем так. – А потом назвала его маленьким: – Маленькие все понимают по-своему.
И больше Шурка с ней о Вороне не заговаривал.
Чувствуя ухом горячее солнце, он несколько минут просто смотрел, как Таня читает. Казалось, она сидит на плоту, и его уносит от берега все дальше. Косы Таня давно остригла. От падающих углом волос на щеки ложились остренькие тени.
Шурка глядел – и вдруг подумал, что Таня совсем перестала с ним драться. Причем давно. Он не мог себе объяснить, почему это плохо.
– Как ты думаешь, тетю Веру можно напугать? – он сделал вид, что смотрит вниз.
Таня выразительно хмыкнула, не отрываясь от страниц.
– Думаешь сигануть в окно? Зря. Только ногу сломаешь.
– Ну хорошо. Не напугать, а запутать.
– Нет. Она женщина с веслом.
Шурка вспомнил фигуру в парке культуры и отдыха на Елагином. У нее были большие плечи и большие трусы, и называлась она «Девушка с веслом». Тетя Вера ничуть на нее не похожа.
– Ты ей слово, а она тебя трах веслом! – пояснила Таня, придерживая книгу.
– Это да, – признал Шурка.
Тетю Веру с ее веслом Ворон мог разве что погубить, подумал он. И раз тетя Вера пока еще ходит на работу, ест, спит и никуда не пропала, это может значить только одно: она готовит Ворону месть.
Между прочим, она-то Шурке поверила тогда сразу. Про Ворона. И про Серый дом. Поверила: Шурка видел. Поверила – и обозлилась.
Эх, спросить бы Таню.
От подоконника пахло горячим деревом.
– Сидим здесь, как огурцы в теплице, – нарочно весело сказал Шурка.
Сестра не ответила.
– Таня, – тихо позвал Шурка.
Та подняла глаза от страницы.
– Ты что-то совсем перестала интересоваться птицами, – сделал он первый шажок. К теме Ворона идти следовало на цыпочках.
Таня вернулась к чтению.
– Они прекрасно сами о себе заботятся. Ничей интерес им не нужен.
И перевернула страницу, как будто оставив Шурку на предыдущей.