Вы думаете, в эмиграции самое сложное – язык страны проживания выучить? Ничего подобного! Самое сложное – свой сохранить. Во всяком случае, для детей.
Старшему был год, когда его привезли в Германию. Я думала, что как любая нормальная мамочка посижу с сыночком до трех лет дома, а муж пусть один немецкий штурмует. Как бы не так! На курсы языка пошли вместе, сыночка отдали в ясли. Ну и работу после курсов сразу оба нашли. Это я к тому, что большую часть дня сын в садике проводил и там по-немецки вещал.
Жили бы мы в Америке или во Франции, может, оно и ничего бы было, но немецкий мне чисто эстетически не нравился. Дома я его слышать не желала, и в семье начался языковой террор. Потом родился младший сын, и террор в доме усилился. Когда из немецкой школы дети перешли в британскую, к запрещенным языкам добавился английский.
Переехав в Голландию, я обнаружила, что немецкий язык очень даже ничего по сравнению с нидерландским. Дети по-прежнему пытались время от времени общаться друг с другом то по-английски, то по-немецки, я это пресекала, а они смеялись и говорили: «Да без проблем! Только мы тогда на голландский перейдем»
К тому времени оба владели четырьмя языками, каждый был практически на уровне родного.
Когда их спрашивают, какой язык они считают родным, они и сами не знают, что ответить. А что касается души, то они давно поняли: русская она у них! Вы спросите, как пришло это понимание? А очень просто. Старший сын велосипед себе на ногу уронил – очень тяжелый! Очень ему больно было! И в самый кульминационный момент он произнес в сердцах отнюдь не английское слово на букву «f», а наше, родное, на букву «б»! Правильно детей воспитали, значит!
Голландцы – страшные путаники. Я не знаю, с чем это связано, но это факт. Они постоянно путают буквы в именах и фамилиях, даже не слишком сложных для европейского восприятия, как, например, наша. Вот был у нас в Германии один приятель, так у него имечко – будьте-нате! Не только немец язык сломает, но и русскому выговорить трудно. Пржепюрко его звали! Представляете, сколько букв понадобится, чтобы на немецкий перевести? Так что наша фамилия – вполне невинная по сравнению с этой.
Но они все равно путаются! За годы жизни в Голландии муж собрал неслабую коллекцию вариантов написания нашей фамилии. На данный момент их восемьдесят три, озвучу самые интересные.
Дубрезкин
Дабрезки
Доктор Брускин
Дубронштайн
Пражинскин
Дорбскинд
Добринзон
Догрузкин
Дробрунскин
До Брускин
Бобрынскин
Дросчек
Добрускикин
Дубросник
Добрусник
Добускин
Но последняя, просто шедевр, меня доконала. Долбескин! И кто же получается я после этого? Долбескина? Все, не могу больше держать эту информацию в тесном семейном кругу, спешу поделиться с миром!
Вам дарили когда-нибудь брови на день рождения? Если еще нет, но собираются, то не берите. Отклоните дар под каким-нибудь благовидным предлогом! Их мне подарила Леночка, мой парикмахер. Она – очень хороший человек, и я понимаю, что сделала это не нарочно. Брови получились – картинка маслом, то есть, хной, на раз-два не сотрешь. Леночка сказала, что не страшно, через пару дней они будут просто загляденье, соболиные. А я ей: «Какие пару дней, Леночка! Я завтра в Париж уезжаю!» Париж – это мой второй подарок на день рождения после бровей, и как он это перенесет, я не знаю.
Я, вообще-то, платиновая блондинка, что в сочетании с такими бровями выглядит ужасно. Леночка попыталась их скрабом потереть, но куда там. А я человек воспитанный и тактичный, я только смеялась, глядя на себя в зеркало. «Ничего, – говорю, – я или накрашусь поярче, или припудрю красоту». Домой иду – народ косится, я народ игнорирую. Зато сразу отпал вопрос с одеждой: что носить в Париже? Да хоть голой иди! Никто и внимания не обратит, все на брови будут пялиться.
Как раз в день рождения мы с мужем собирались из Парижа в Фонтенбло махнуть, побродить по замку. Но после визита в парикмахерскую это желание полярно изменилось. Чувствую, чего угодно хочу, но только не в замок. Не могу я в таком виде меж гобеленами разгуливать! Хотя, если на щеку мушку нацепить… В общем, звоню я своей подруге в Париж… Ее, кстати, тоже Ирой зовут, чему я уже не удивляюсь. Скучно мне, говорю, по парижским предместьям мотаться, нет ли сейчас чего поинтереснее в плане культуры? «Есть, – говорит, – Дом Диора юбилей отмечает, шикарная выставка!» Вот Диор сейчас – самое то. Там меня точно никто не заметит!
Когда муж пришел с работы и увидел меня, он сказал: «Тебе очень идет эта прическа!» Я передала его слова детям, они плакали. А я точно знаю, что муж и прически бы не заметил. Просто он мне звонил, когда я была в парикмахерской. Как я люблю своего мужа! Он только самую мою суть видит, а она у меня – с нормальными бровями!
«Если бы у меня был такой кот, я бы, может быть, и не женился бы», – явственно читалось в глазах моего мужа, когда я не пустила его в спальню. Не подумайте ничего такого, дело было белым днем, просто муж хотел отдохнуть часик. Один! Но я сказала: «Там кот, иди спи на Сашкину кровать». Муж так удивился, что безропотно отправился в спальню сына.
Смех смехом, но я на полном серьезе предпочла бы общество этого кота обществу моего мопса. Он больше на собаку похож. Я не всегда так думала. Совсем недавно я смеялась над Анькой, хозяйкой кота, когда она взахлеб рассказывала об этом замечательном создании. Подумаешь. Кот как кот, болтает только много. Так это для кота вообще не плюс.
Еще он не идет на «кис-кис», а только на свое имя. Но это ерунда. На что приучишь, на то и придет. Еще чмокает тебя в нос с разбегу, руки нюхает, как собака, ходит за тобой хвостом, вылетая из самого глубокого сна, не царапается вообще, даже знакомясь с той же собакой… Зубы только показывает. Разве что не рычит, что опять же больше свойственно собаке.
Кота я взяла в дом впервые в жизни. Собак – сколько угодно, а тут кот! Произошло это случайно. Сидели мы у друзей на террасе, ели шашлыки и вино пили. В расслабленном состоянии пребывали, в общем. Анька сказала, что им в отпуск ехать, а они не знают, с кем кота оставить. Я и предложила помощь, не подумав, что Машка, наш мопс, может быть против.
Хотя это еще вопрос, кто будет против: Машка или Изюм. Машка – пофигистка, ей все равно с кем дружить. А Изюмом зовут кота. Это сокращение от чего-то жутко длинного и сложного, состоящего из многих слов. Но для меня и Изюм было сложно, и я сказала коту, что буду звать его Изей или Зямой. Он не захотел и стал просто Котом.
Привезли его к нам со всем хозяйством. Здоровенное «дерево» под потолок – когти точить и с верхней платформы на нас взирать. Матрасики, игрушки, мешок корма, наполнитель для кошачьего туалета и сам туалет. Машка первым делом в него забралась и попробовала наполнитель на зуб. Дура! Через какое-то время ее стошнило, и больше она туалетом не интересовалась.
Первую ночь Кот провел под диваном. Собаки боялся и вообще. Так-то он с Анькой спит, но со мной такой номер не пройдет, я животных в постели не терплю. Я же собачница, у меня все зверье по струнке ходит.
Вместо миски для воды Анька принесла эмалированный тазик для ног. Сказала, что Изюм пьет только из больших емкостей. Когда она вернулась из отпуска, я сказала, что ни фига подобного. Что с таким же успехом он пьет воду из бокала, стоящего на прикроватной тумбочке. Анька улыбнулась и сказала, что знает, просто не хотела меня пугать заранее. Сами, мол, разберемся, что коту можно, а чего нельзя.
А что тут разбираться-то. Коту можно все! Он аккуратный и по серьезному свалился всего один раз: с верхней полки кухонного шкафа. У меня там стаканы стояли и чашки. Счет шел на секунды:
раз – кот взлетел на полку,
два – кот свалился с нее,
три – вслед за ним полетели стаканы и все остальное.
Что же касается постели, то тоже ничего страшного. Пусть спит. Немного неожиданно, правда, когда в четыре утра к тебе в кровать мокрую губку для мытья посуды приносят, ну так не оставляй ее на раковине. Стала убирать в шкафчик, но этот мерзавец проявил смекалку и научился его открывать. А может Машка помогла, они с Изюмом быстро общий язык нашли. Изюм пытался было из нее компаньонку для игр сделать, но тут Машка пас. Годы у нее уже не те, чтобы с котом мяч гонять. Изюм раз ей под лапу теннисный мячик подкатил, второй, третий.... Понял, что игры не будет, подошел вплотную и отвесил ей подзатыльник, совсем как бестолковому ребенку. И в отместку сожрал Машкину еду и занял ее лежанку.
Про окно еще забыла рассказать. Перед тем, как кота принести, Анькин муж нашу квартиру на предмет безопасности проверил. Подошел к огромному от пола до потолка окну и сказал: «С этим надо что-то делать, кот выпрыгнет». А я ему: «Дурак он, что ли, с одиннадцатого этажа прыгать?» Он ответил, что не дурак, но все равно сиганет, потому что любопытный. И пошел мастерить деревянную рамку с противокотовой сеткой. Мне этого показалось мало и я прилепила на стекло объявление: «Окно не открывать!» И в скобках приписала: «А то коты улетят».
Сейчас объясню, почему не «кот», а «коты». Дело в том, что их теперь два. Чтобы Изюму не было скучно, Анька недавно еще одного завела. Тоже с каким-то длинным именем, которое тут же сократили и переделали в Фаню. А Изюм таки стал Изей за компанию, так что теперь у меня сразу два кота будет: Изя и Фаня. Мои приходящие коты в отпуске! То-то Машка будет рада!
Все дети – дураки! Впрочем, раньше я была не столь категорична и думала, что дураки – только мой старший сын и его одноклассники. Эксперименты сына с электрическим током помню не только я, но все учителя его бывшей школы, включая директора. Дети проверяли, на каком по счету мальчике закончится заряд электричества, если потрогать проволочную ограду, защищающую загон для коров от этих самых мальчиков.
Расскажу, как все выглядело. Один мальчик – мой сын, идея его же – держится рукой за проволоку. Его шандарахает током, который передается другому мальчику, который держит за руку первого мальчика. Его держит за руку другой мальчик, которого тоже шандарахает током… И так далее, до последнего мальчика. Они думали, что под конец цепочки сила тока ослабнет, и последнему – восьмому мальчику – достанется меньше всего. Плохо они физику учили, а то знали бы, что быстрее мальчики кончатся, чем электрический ток. Так что чистота эксперимента не была соблюдена, но коровам было интересно.
Так вот, я думала, что мой младший сын умнее старшего, потому что у меня были основания так думать. Но он пришел вчера из школы с горящими глазами и рассказал мне чудную историю. Что если нарисовать на руке черное пятнышко или квадратик и сфотографировать его телефоном со вспышкой, приложив телефон тем самым местом, где находится вспышка, вплотную к черному квадратику, то тебя ударит током и довольно сильно. Это они испытывали всем классом во время урока математики. Интересно, заметил ли учитель, как они подпрыгивали? Когда сын продемонстрировал мне этот опыт, я даже маленький электрический разряд между пятнышком и телефоном увидела.
А вот сейчас я задумалась… Обязательно ли наличие черного пятнышка для возникновения электрического разряда или достаточно просто приложить к телефону чистую руку? Сейчас сыну эсэмэску пошлю, пусть проверит. У него как раз идет контрольная по истории.
Моя подруга Синтия поехала в Италию. Подумаешь, ничего особенного. На то она и итальянка, чтобы в Италию ездить. Она там часто бывает – маму навещает, сестру… Я бы на ее месте еще чаще там бывала, потому что мама на озере Гарда живет. Но на этот раз повод был весьма прискорбный: у любимой старой тети муж умер. Тетя богатая, а Синтия – наследница. Если, конечно, тетя еще раз замуж не выйдет.
Надо сказать, что покойный был очень нехорошим человеком! Настолько, что даже родня избегала общения с ним. Развестись с ним можно было только по-итальянски. Старая генерация. Истинные католики не разводятся, муж – это на всю жизнь и прочая ерунда. Короче говоря, врожденная кротость мешала тете убить мужа. Когда он, наконец, скончался, рада была вся семья! Чтобы поздравить вдову, приехали все, даже те, кто жил за пределами Италии.
Она закатила мужу роскошную кремацию, а для его останков купила самую дорогую урну! Тяжелую, чтобы наверняка. После траурной церемонии в крематории гости подвыпили и всерьез стали предлагать варианты, что с этим пеплом хорошего можно сделать. Один другого лучше, вплоть до того, чтобы спустить в унитаз. Но в Италии есть такой дурацкий закон, что если покойный еще при жизни не пожелал этого сам и не задокументировал свою волю у нотариуса, то прах его нельзя смыть в канализацию, развеять по ветру или утилизировать каким-либо другим способом. Как вариант, урну можно замуровать в кладбищенской стене или хранить бережно дома. Причем в последнем случае все соседи должны быть предупреждены и письменно поставлены в известность о таком соседстве.
Держать мужа дома тетя не пожелала. Сказала, что хватит, нажилась уже с ним! Купила местечко в стене повыше, потому что там дешевле, и опять же, чтобы наверняка.
Провожали усопшего всей дружной семьей. Пришли на кладбище, вызвали служителя со стремянкой, он залез, открыл ячейку, а там занято! Другой кто-то лежит! С тетей истерика, она вопит, что назад мужа не понесет, и готова упасть в обморок. Кое-как служитель уладил дело, нашел другое место двумя этажами выше и быстренько произвел захоронение.
Кстати, стоило это недорого: чуть меньше двухсот евро за девяносто семь лет аренды ячейки. Во сколько обошлась кремация, я не знаю, а за урну с трогательной инкрустацией тетя отдала больше тысячи. Синтия сама ее от дома до кладбища тащила. Сказала, это самое малое, что она может сделать для любимой родственницы. Только бы она еще раз замуж не вышла!
В нашем с мужем ближайшем окружении появились новые люди: Оля и Андрей. Работа них такая, что то и дело приходилось переезжать, и страны они меняли чаще, чем иные люди квартиры. Каждая страна дарила свой спектр эмоций, но настоящий культурный шок им приготовила Голландия.
Они только что закончили делать ремонт в недавно купленной квартире и принялись за уборку. Наводит Оля порядок на балконе и видит в одном из ящиков с землей незнакомые белые веточки. Балкон граничит с соседским, ящик придвинут вплотную к общей перегородке. Оля пожимает плечами и принимается самозабвенно выдергивать веточки. Ломает их и в мусорный мешок засовывает.
Вдруг на балкон выбегает сосед и начинает что-то орать. Сначала на голландском языке, затем – на английском. И понятно, что человек в отчаянии! Что у него какое-то горе! Оля не то что бы не понимает языка, но не понимает ситуации. Зовет в панике мужа, потому что сосед этот – человек странный. Живет один и в трусах на балконе сидит.
Услышав зов супруги, муж приходит и спрашивает: «Чего тебе, мужик, надо?» Сосед начинает что-то эмоционально объяснять, и до них постепенно доходит, что тот по веточкам убивается. Что это его веточки, и что они ему очень дороги. Но что они делали в чужом ящике на чужом балконе, было все равно непонятно.
Андрей утешает соседа:
– Да не расстраивайся ты так, хочешь, я тебе заплачу? Сколько они стоят: тридцать евро, сорок? – и за деньгами идти собирается.
– Ты не понимаешь! Они мне по-другому дороги! Вы их не выбросили?
– Нет вроде.
Андрей достает поломанные веточки из мусорного мешка и протягивает их соседу через изгородь. Мужик уходит, возвращается с изолентой, и начинает свое добро реанимировать. Андрей не выдерживает и просит объяснить, в чем, собственно говоря, ценность веточек?
– Веточки – это ограда.
– Какая ограда?
– Ну, как на кладбище. Мама у меня здесь похоронена, – и показывает на большой керамический мухомор в углу, – Горшка с землей у меня нет, вот я в вашем ограду и сделал.
Инцидент был вроде как исчерпан, но выходить на балкон Оля с тех пор опасается. Потому что там – мужик в трусах и мама в мухоморе!
Люди вообще существа странные, а уж за границей – через одного с чудинкой. Как правило, я эгоистично рассматривала эти странности со своей точки зрения, а не так давно узнала, что о нас думают местные жители.
Живет неподалеку от нашего дома один голландец. Как он говорит, – с мамой. Не женат, друзей нет, но с людьми при случае все-таки общается. Так вот что он о себе рассказал… Дальше – от первого лица.
Жизнь моя до недавнего времени текла размеренно и спокойно. Приходил с работы, ужинал, слушал музыку, читал на балконе. Пока в соседнюю квартиру не вселилась семья иностранцев – русские. Вроде приличные люди, но собака у них дурная: маленькая и все время гавкает. Я сначала терпел, а потом в ответ лаять начал. Думал, привыкнет ко мне со временем, успокоится или хотя бы охрипнет. Прохожу мимо их двери, лаю негромко и дальше иду. А та аж из себя выходит, несмотря на вопли хозяйки!
А недавно дочка их придурочная ключ потеряла. Или в квартире оставила, а дверь захлопнула. Нормальный человек в таких случаях звонит в сервис. Приходит мастер, открывает кредиткой дверной замок, берет свои двести евро за услуги и уходит, счастливый, домой. А эти ко мне ломятся! Дай, говорят, мы с твоего балкона на наш перелезем. Я не понял сначала, зачем это? А потом подумал: пусть лезут. Может свалятся, все потише будет. Не свалились. На следующий день конфеты дурацкие принесли. Как же, буду я есть из чужих рук! На работу отнес, пусть травятся.
А последний случай меня особенно возмутил. Сижу себе спокойно в трусах на балконе… Я, когда тепло, всегда в трусах на балконе сижу. Книжки читаю или с мамой беседую. А она, соседка моя, на балконе убирается. Мне ее шуршание надоело, и я в комнату удалился.
Возвращаюсь через полчаса и аж дар речи потерял! Весь палисадник мой разломала! Неужели не видит, что это оградка?! Ну да, сделал я ее в соседском ящике, своего-то у меня нету! А тут так красиво: грибок в углу стоит, решеточка в тон горошку и белые прутики в черной земле торчат. Все равно у нее там ничего не растет, жалко ей, что ли?
Я, как от шока отошел, орать начал. А она не понимает и мужа зовет. Муж выскочил, что случилось, спрашивает? Когда понял, что в веточках дело, деньги мне совать начал. И сумма такая… Тридцать евро! Издевается, что ли? И говорит еще: «Купи себе другие палки!» А не в деньгах дело, он на мамин покой покусился! А что тут странного – мамин прах в керамическом мухоморе держать?
Я заметил после этого случая, что они за мной подглядывать и подслушивать начали, когда я с грибом, то есть с мамой разговариваю. С тех пор я своих соседей еще больше недолюбливаю. От таких можно всего ожидать. Одна надежда: может съедут скоро?
Свою профессиональную миграцию по миру наши приятели Оля и Андрей начали на Кипре. Им там очень нравилось, но шеф компании, где работал Андрей, честно сказал, что он еще молодой и на пенсию не скоро собирается. А потому возможностей для роста здесь ни у кого нет. И Андрей с семьей переехал в Манилу, столицу Филиппин.
У них была маленькая собачка породы чихуахуа, звали ее Бакс. В Манилу его перевезли без особых проблем, а потом Андрею предложили новый контракт в Сингапуре. И Бакса с собой забрать надо, как же без него? Далее я буду излагать только факты, цена обозначена в американских долларах, отсчет пошел.
Любое животное в другую страну вывезти трудно, но Сингапур отличается особой придирчивостью. Необходимые прививки, само собой, сделали – стольник. Анализ с подтверждением, что в крови есть антитела, тоже сделали. Но тут появились нюансы. Сингапур признает результаты анализов только одной единственной лаборатории! И находится она не на Филиппинах, а в Австралии. Не вопрос, отправили кровь в Австралию.
Разрешение на въезд собаки выдается только при наличии билетов на самолет. Пришлось купить билеты с открытой датой, что в разы дороже, чем с фиксированной. А с открытой, потому что неизвестно, когда вся эта история с анализами закончится.
По прибытии в Сингапур собаку нужно продержать месяц или два на карантине в специальном пансионе. Напрямую место там не получить, все они выкуплены фирмой посредником, услуги которой стоят тысячу восемьсот. За сутки карантина надо отдать сорок долларов. Номер просторный, площадью восемь квадратных метров, с балконом и кондиционером. Но свободных номеров в наличии нет, все забито на несколько недель вперед! Встали в очередь.
Подошло время отъезда, а номеров все нет. Пришлось лететь одним, Бакса оставили у понимающего ситуацию ветеринара с соответствующей посуточной оплатой.
Где-то недели через три место в пансионе появилось. Но одной собаке в самолете лететь нельзя, даже в багажном отделении! Нужно сопровождающее лицо. Нашли ответственного филиппинца, купили ему билет в оба конца и оплатили командировочные.
У трапа Бакса встречали люди в защитной одежде, маске и перчатках, они сразу отправили собаку на карантин. Посещать ее разрешалось три раза в неделю по двадцать минут, но эта сволочь обиделась и общаться с хозяевами не желала!
А вот теперь – вишенка на торте. Сингапур – страна с многочисленным мусульманским населением, и собака для них – грязное животное. Таксист, которого вызвали, чтобы поехать за Баксом, оказался мусульманином сажать его в салон наотрез отказался. Вызывай, говорит, индуса или христианина, а я поехал. Вызвал, забрал животное, приехал домой, ура, семья воссоединилась!
Когда подсчитали расходы, то оказалось, что эмиграция питомца обошлась почти в десять тысяч долларов.
Вот и говори после этого, что имя на судьбу не влияет. Еще как!
В нашей квартире – двое детей и два душа. В детском, он же гостевой, в стаканчике стоят восемь зубных щеток. Я их даже сфотографировала, но критически посмотрела на фотографию и решила ее никому не показывать. Я в тот душ редко заглядываю, оно мне надо? Раз в неделю-две напоминаю детям, чтобы отдраили, и все.
Я говорю Сашке, младшему: «Зачем вам столько щеток? Выброси лишние». А он мне: «Какие же они лишние? Эта – Джошуа, эта – Рика, эта – Майи, эта – Никиты…» Имена могут варьироваться, не суть.
Еще в его комнате на полу прописался матрас. Он уже месяц не убирается, а смысл? Я эту комнату тоже сфотографировала для истории, но критически посмотрела на фотографию и тоже решила никому не показывать. Ладно, приезд Николь из Дрездена был давно запланирован. Это дочь моей лучшей подруги, а мальчишки мои считают ее кем-то вроде сестры. Хотя Мишка ей нравился. Сашку она с рождения знает, а Мишка лет до пяти хотел на ней жениться. Потом передумал, уж больно она была капризная. Все, помню, сокрушался, что выбор русских невест в Германии невелик. Мы там тогда жили.
Раньше у нас редко одноклассники ночевали, все больше Сашка в гости ходил. Особенно к тем приятелям, у кого дома на каналах. А как ночная жизнь пошла, так все у нас тусоваться начали. Потому что мы в центре живем и против визитов, в принципе, не возражаем. Тем более, когда гости приходят поздно, а уходят тихо и без завтрака.
А тут только Николь уехала, как Сашка меня спрашивает, в курсе ли я, что завтра к нам Майя на недельку приезжает из Дании? Нет, говорю, не в курсе. Я эту Майю в последний раз лет пять назад видела. Они с Сашкой в начальной школе вместе учились, и она тоже считается его лучшей подругой. Я говорю: «Сколько можно?! Не хватит ли?» А он мне: «А что ты хочешь, с такими-то родителями?» Действительно…
Приехала Майя и мне говорит: «Папа хочет, чтобы ты к нам в гости приехала. Ты же, вроде бы, хотела посетить Данию?» А я ей: «А что твоя мама думает по этому поводу?» Папа не по-детски ко мне клеился одно время. Муж мой в курсе, и мама Майи, по-моему, тоже, поэтому в Данию я вряд ли поеду.
А насчет гостей, тут детям было чему поучиться. Помню, очень давно, еще до эмиграции, муж в Питере одного японца подцепил, и тот жил у нас неделю. Он учился в университете в Америке и через Россию ехал домой. Очень ему любопытно на нашу страну посмотреть было. По-русски японец – вообще ни бум-бум, и муж его перед тем, как посадить в поезд, учил одной фразе: «Я – казах, это – провокация!» Ну если его будут спрашивать, почему у него билет не дорогой, как у всех иностранных граждан, а дешевый, как у наших соотечественников. Тогда цены на билеты были дифференцированные.
Еще к нам приезжали семнадцать немецких велотуристов! К счастью, не ночевать, а только помыться и пообедать. Их притащил троюродный брат моего мужа. Он – физик, вообще-то, но в свободное от работы время возит по всему миру велосипедные группы. Очередной маршрут он проложил через нас, век его не забуду.
А еще один гость важное открытие на нашей кухне сделал, а мы этого даже не заметили. Он – тоже физик, занимается черными дырами, и, оказывается, в его работе телескоп не нужен вообще, а только бумага и ручка. Вот какая-то гениальная мысль ему в голову между застольями и пришла. А может во время застолья. Он нам потом экземпляр своей научной работы прислал, где мы нашу фамилию увидели. В том разделе, где он благодарил всех причастных к своему труду. Нас, в частности, «за гостеприимство и способствующие творчеству условия».
Что-то далеко меня унесло в этих воспоминаниях… А я, между прочим, в магазин за булочками собралась, дети вот-вот проснутся. Мы только вчера с мужем по поводу их позднего засыпания дискутировали, когда он в двенадцать ночи спросил где дети? Я ему ответила: «Гуляют дети, и это хорошо. Чем позже они придут – тем позже заснут, чем позже заснут – тем позже проснутся, чем позже проснутся – тем позже проголодаются». Потому что задолбалась я кормить это подрастающее поколение! Как же я их люблю!
Сижу дома. Раздается звонок. Не в дверь, а снизу, через домофон. У нас дом большой, в самом центре стоит… Пару раз пентхаус грабили. Наша квартирка поскромней, но мало ли. Редко, но бывает люди просто так звонят – проверить, есть ли кто дома. Или просят дверь в подъезде открыть, они, мол, ключи забыли. А у нас ключей нет, у нас магнитные карточки. Потому что в Голландии все что можно и нельзя модернизировано и компьютеризировано.
Смотрю в экран домофона. А там почтальон стоит и говорит мне строго: «Спуститесь, пожалуйста, мне нужно вам что-то сказать. У меня проблема». Ага, одиннадцатый этаж! У тебя проблема, ты и иди. Обычно почтальон сам поднимается и посылку передает. А какие еще у почтальона с жителями дела быть могут? Этого я говорить не стала, молча кнопку, которая дверь открывает, нажала и в кухню пошла.
Через какое-то время почтальон звонит в дверь и говорит, что он мне письмо в почтовый ящик бросил, заказное, а просканировать забыл. Ну что тут скажешь? Говорю: «Хорошо, идите вниз, сейчас спущусь». Я же дома: платье домашнее, тапочки, носочки… Переодеваюсь, спускаюсь. Открываю почтовый ящик, а там пусто. Парень делает удивленные глаза и говорит: «А может я письмо не в тот ящик бросил, или оно вообще не вам?» А я знаю? Начинает фонариком в соседние ящики светить и пытается чужие письма оттуда вытащить. Я ему говорю, что жду письмо с паспортом, из консульства. А он мне говорит, что письмо было точно не оттуда, а из интернет-магазина. А я в интернет-магазине ничего не заказывала. Тогда он с надеждой смотрит на меня и высказывает предположение, что вдруг он письмо в машине забыл? «Все может быть, – говорю, – друг, ищи! Твое счастье, если оно там! А то ты у меня до вечера у почтовых ящиков дежурить будешь. Хозяев ждать, пока они ящики откроют и содержимое проверят». И ухожу.
Через десять минут сын из школы возвращается, письмо в руках держит. Он, почтальон, ему письмо отдал, и без всякой подписи. На слово поверил, что мальчик в той квартире, чей адрес на конверте указан, живет. А в письме и правда паспорт был.
Голландки – самые плохие мамы на свете! Продукт, впрочем, на выходе получается неплохой, но когда это еще будет. Недавно я в очередной раз нарушила слово не летать голландскими авиалиниями. Живя в Голландии, держать его трудно, но я надеялась, что рейсы в не каникулярное время будут свободными от детей. Напрасно надеялась. В общем, делить пространство с голландскими детьми и их родителями, особенно тесное пространство самолета, – нелегкий труд, и я не сдержалась. Выплеснула на бумагу свои эмоции!
Итак, я люблю, когда плачут дети. Обожаю ходить в кафе и слушать орущих, капризничающих младенцев! На шопинге в торговых центрах я переживаю острое наслаждение, когда трехлетние карапузы выражают своим криком возмущение по поводу участия в этом женском празднике жизни. Недавно радовалась в парикмахерской при виде годовалого малыша, вертящегося на коленях у мамы и заходившемся в горьком плаче во время наведения красоты последней. Я слушала его плач и думала: «Господи, какое счастье, что мои дети уже выросли!» Ну и, конечно, нельзя сбрасывать со счета тот восхитительный момент тишины, когда детишки наконец замолкают.
Я никогда не таскала детей на шопинг. От него надо получать удовольствие, а какое уж тут удовольствие, когда твоему спутнику походы в магазин не нравится. И неважно, что ему всего два-три года, он тоже имеет право на свое мнение и пока еще громко выражать его. И в парикмахерские детей не брала, зная, как раздражает запах лака и шум фена. А главное, невозможность все трогать и везде бегать! И, страшно представить, сидеть неподвижно! И не говорите, что вам не с кем оставить ребенка, если только вы не мать-одиночка-круглая-сирота-с-мерзким характером-без-единой-подруги!
И в самолетах не заставляла своих попутчиков делить тесное пространство салона с моим несчастным, какающим в памперс чадом. Голландские мамы не торопятся нести ребенка в микроскопический туалет и переодеть его, чтобы он, блин, не делился своим запахом со всеми! Они стойко держатся до конца полета, не вытирая носы, слезы и попы наследникам и не мешая им ползать под и между креслами, облизывая обувь других пассажиров. Мой старший сын сказал как-то жестокую фразу про младенца, орущего часа три без перерыва и надежды на утешение: «Может самолет рухнет в море, и он заткнется?» Я не столь экстремальна в своих желаниях, но отчасти поддерживаю его.
Я не должна любить чужих детей и не люблю их! И не надо считать меня чудовищем, дети – те же люди! Вы же не любите всех людей подряд? Дай бог вам нравятся несколько особей, и уж куда меньшее их количество вы по-настоящему любите. Написано в защиту детей.
Современные люди в массе своей не романтичны, а уж в Голландии и подавно. Тем удивительнее история, которая произошла здесь несколько лет назад. Дело было так.
Встретились как-то молодой человек и девушка и полюбили друг друга. Да так сильно, что молодому человеку непременно захотелось жениться. Ну и женился бы, девушка вряд ли бы возражала. Но нет, случилось у него романтическое помутнение ума. Захотел он брачное предложение поинтересней обставить. Чтобы надолго запомнилось. Надо сказать, у него получилось.
Сюрприз должен был выглядеть так. Спускается он с небес, паря, как ангел, перед окнами любимой. Насчет крыльев за спиной не уверена, но с букетом в руках. После заготовленной речи следует признание в любви и предложение руки и сердца. Все красиво, умиленные соседи аплодируют, мама с папой платочками утирают слезы.
Но жизнь, как говорится, внесла свои суровые коррективы. Девушка та жила на окраине города, в тихом районе с невысокими домами в один ряд. Сонная атмосфера, чужие здесь не ходят. Молодой человек арендует подъемный кран на колесиках, с крановщиком. Тот паркует свой кран на соседней улице, так, чтобы стрела свисала аккурат на уровне окна. Она из него выглядывает, а там жених на стреле висит, ножками болтает.
В общем, уж не знаю как, но кран потерял равновесие и упал вместе с херувимом прямо на дом девушки, проломив за компанию крыши двух соседних домов. Жители пострадавших квартир ищут новое пристанище, юноша отделался царапинами и легкими ушибами. Повезло, бог романтиков любит. Как и дураков.
Девушка, из-за которой приключилась эта история, быстренько предложение приняла. А то вдруг парень еще чего учудит? Правда, он сам говорит, что зря замутил с краном. Лучше бы на полянке в лесу колено преклонил и с букетом полевых цветов предложение сделал. А с семьей девушки никто из соседей с тех пор не разговаривает. И с женихом тоже.
Возвращаемся с сыном домой из Германии. Сначала едем на электричке до первой голландской станции Венло, а оттуда уже местным поездом без пересадки. Я всегда беру с собой в дорогу много чего нужного. Особенно когда еду не одна и знаю, что тащить не мне. И сейчас взяла лэптоп, электронную книгу, бумажную книгу, судоку и игральные карты, чтобы время в пути прошло быстро и полезно. Когда туда ехали, я судоку разгадывала, а обратно мы всю дорогу в дурака резались.
Венло, скажу я вам, – полный отстой! Я даже не знаю, с чем сравнить этот город. Мы туда раньше «за границу» ездили, когда в Германии жили. Ну и публика в поезде была соответствующая. Про таких О'Генри говорил: «Свеж, как молодой редис, и незатейлив, как грабли». Они только кломпы – деревянные башмаки – недавно с ног скинули и сразу в поезд сели.
Сидим мы в шумном вагоне, в карты играем. Почему в шумном? Потому что громче голландцев только китайцы бывают. На сиденье рядом с нами брякнулись четверо: две пары в возрасте. Веселые, разговорчивые, половины зубов нет, что здесь, впрочем, в порядке вещей. На головах у женщин химическая завивка. А мы играем, уже четвертую партию. Голландцы полчаса за нами наблюдали, потом не выдержали и спросили, что это мы делаем. Мишка доходчиво объяснил и провел показательную партию. Они не поняли, он еще раз объяснил… С пятого раза усвоили, но тут им выходить надо было.
На следующей остановке подсаживаются три подруги. Того же возраста, что и первые, зубы на месте, но перманент еще присутствует. Тоже долго наблюдали. Я говорю сыну: «Спорим, сейчас про карты спросят?» Точно, через десять минут не выдержали. Мишка объяснил, въехали с третьей попытки, вышли.
Уже когда мы почти подъехали к конечной станции, подсели еще двое. Выглядели прилично, с полным комплектом зубов, нормальная стрижка без химии, в глазах – IQ на десять единиц выше, чем у предыдущих попутчиков. Мы играем и уже не спорим. И так ясно, что сейчас будет. Они понаблюдали какое-то время, потом женщина спросила, правильно ли она поняла правила правила? Почти, только с козырями немного запуталась. Молодец, женщина!
Отсюда я сделала вывод, что, чем ближе к центру, тем люди в Голландии сообразительнее.
Я даже не знаю, что я залила кефиром. Может, овес, а может, пшеницу. А все Ирка, моя подруга. Я, говорит, про новую диету прочитала. Заливаешь две столовых ложки гречки с вечера кефиром и ешь это каждый день в течение двух недель с удовольствием. Голод испытываешь сразу и сильный, но надо терпеть. Насчет сильно, с утра, в принципе, есть хочется, и две ложки гречки большой роли не сыграют. Поэтому мы немного поспорили насчет количества. Мол, никому еще плохо от трех ложек гречки не стало, и не надо себя в гречке ограничивать. А если добавить туда изюм, бананчик, яблочко, то очень даже полноценный завтрак получится. И почему только две недели? Нравится, так ешь на здоровье хоть всю жизнь!
На следующий день Ирка попробовала и сказала, почему две ложки. Да потому что она и одну в себя с трудом запихала, но похудела при этом на целый килограмм. В это я, конечно, не поверила, может, весы неровно стояли, но заинтересовалась и полезла в кухонный шкаф. Гречки там не было, но была полба. Я не знаю, что это такое, зерна и на овес, и на пшеницу похожи. Также не помню, когда и зачем я ее купила. Наверное, опять позвонил кто-то. Не суть. Залила я вчера кефиром пять (!!!) столовых ложек, потому что вдруг понравится, и вдруг муж тоже захочет. Хорошо, что я забыла о них и ему яичницу пожарила. Потому что так долго я еще в жизни не жевала!
Вот я знаю, что если лошадь кормить овсом, то тело у нее будет поджарым. А если только сеном, то от него живот раздувается. А с людьми как? Хотя бы с женщинами? Не то чтобы мне это сильно было нужно, но поджарый живот, он для любого тела хорош. Так может и с гречкой то же самое, что с овсом? В общем, пошла я в магазин, завтра с ней экспериментировать буду. А то с полбой чистота опыта не та.
Есть такая теория, что все люди на земле находятся друг от друга на расстоянии шести рукопожатий. Шесть – это слишком далеко, чтобы хвастать близостью, я расскажу о тех, с кем через одну или две руки связана.
Начну с английской королевы. Наш приятель англичанин несколько лет назад открывал какой-то университет в Шотландии. За это он был удостоен приема у Ее Величества в Букингемском дворце. Не знаю, жмут ли королеве руку или лишь в поклоне голову склоняют, но я тут же вскочила из-за стола, склонилась перед ним в нижайшем реверансе, и на всякий случай пожала руку. Почтительности моей не было предела. Приятель был душка, совсем на директора не похож. А познакомились мы с ним через его жену, которая одно время была моей подругой.
Не одна рука, но две отделяют меня от Курчатова. Один очень хороший друг другой моей подруги – бывший физик-ядерщик. Кстати, его жена – мастер спорта по фехтованию и работала когда-то на киностудии Мосфильм, сценическое фехтование ставила. Красивые сцены на шпагах во многих исторических фильмах – ее постановки.
Так вот, университетский диплом у этого знакомого подписан Курчатовым, я сама подпись видела. Высокий красивый мужчина, язык не повернется назвать его дедушкой. Моя подруга и его жена зовут его просто Вовка, хотя ему уже очень много лет, больше девяноста.
Следующие связи я приобрела через моего студенческого друга Борю. Отношений у нас не было, потому и сохранились, хотя было время каких-то смутных попыток. Он периодически женился, разводился, любил детей… Всем им он давал свою фамилию и гражданство, умудряясь при этом не жениться на их мамах.
Как-то со скуки и от разочарований в личной жизни он ударился в политику, да еще в немецкую. То ли в CDF вступил, то ли еще в какую партию. Мы еще с подругами, когда его поступок обсуждали, решили, что бабу, то есть, извините, женщину ему надо, тогда и дурить перестанет. Так вот, из-за его политической карьеры я и с президентом Афганистана через одну руку знакома, и с Ангелой Меркель, и еще с кучей всяких около и президентских личностей. И я тут же протянула Боре руку, а не сердечно чмокнула в щеку.
А один раз мы с женой одного немецкого дипломата надрались. Это произошло на проводах моей подруги Сабрины в Саудовскую Аравию. Она туда уезжала с мужем по работе, и страшно представить, со сколькими саудовскими принцами я через ее мужа знакома! Дипломат был его братом. Он рассказал, что в самом начале своей карьеры встречался по работе с Владимиром Путиным. Брат тогда еще не был дипломатом, а просто служил мелкой посольской сошкой в Ленинграде. Я тут же спросила: «И водку вы с ним тоже пили?» «А как же!» – ответил он, и я и тут же полезла с ним чокаться.
Последняя встреча произошла совсем недавно в Дюссельдорфе. Я приехала туда навестить одного больного и очень пожилого друга. Он ложился в больницу, и по этому поводу к нему весь день кто-то заходил. В том числе и этот господин. Назвать по-другому этого холеного представительного мужчину трудно, потому что он, ну правда, барин! К тому же через одну из своих бывших жен принадлежал в свое время к театральному миру. Сам актером не был, но дружил со всеми, включая Михаила Державина. С ним он просидел за одной партой все школьные годы, и теперь меня от Державина тоже отделяет лишь одно рукопожатие.
Проведя часа три у друзей, я засобиралась на поезд. А когда уже ушла, господин сказал задумчиво: «Было бы ей хотя бы семьдесят, я б на ней женился». А на замечание моего друга, что я, вообще-то, замужем, он ответил, что это его никогда не останавливало. Все шесть раз! Что касается меня, то я никогда не думала, что возраст – это недостаток.
Жизнь в Голландии приучила меня не удивляться тому, что голландцы все путают, но к компании КЛМ у меня до сего момента претензий не было. И сейчас, в принципе, нет, потому что это не претензия, а смех один.
Лечу я в Москву. Пассажиры занимают свои места, самолет трогается с места. И даже вовремя, минута в минуту, что редкость. Я сажусь у прохода, в середине кресло пустует, у окна молодой человек в очках носом в лэптоп уткнулся. Самолет набирает высоту, сейчас кормить будут. Вдруг командир экипажа делает объявление по громкой связи. Сначала на голландском языке, затем дублирует то же самое на английском. Объявление такого рода, что я голландский вариант вообще не поняла! Потом прослушала английский и поняла, что в первый раз поняла правильно. Смысл объявления заключался в том, что для пассажиров эконом-класса забыли взять столовые приборы, то есть ножи и вилки. За что экипаж дико извиняется.
В проходе появляется стюардесса. Она еще раз извиняется, предлагает использовать вместо вилок пластиковые чайные ложки и радостно сообщает, что на обед сегодня – спагетти!
Потом ей почему-то показалось, что одних ложек будет недостаточно, и она начала предлагать другие варианты поедания, показывая это в лицах. Можно, например, положить спагетти горкой на салфетку и отправить все это в рот. И добавила, что мы можем не волноваться, салфеток на борту много.
Черт! Жалко, что я впереди сижу, не увижу, как другие будут мучиться! Молодой человек рядом со мной встрепенулся и произнес растерянно, что не совсем понимает, что происходит. Я объясняю, он выдает что-то вроде: «О, господи, что же делать?» Тут кто-то сзади спрашивает стюардессу, есть ли у них какая-то альтернатива? В смысле, что-то более удобное для употребления, чем спагетти? Она отвечает, что есть: соленые сухарики.
Мне стало страшно весело, и я попросила сразу две ложки. Сказала, что я их как китайские палочки использовать буду. Получилось очень даже ничего, пока я не уронила макаронину себе на джинсы. Вытерев пятно салфеткой, я уже не выпендривалась и доедала обед, как все: ложкой.
А голландцы, сидевшие сзади, громко возмущались и ругали работников авиакомпании, грызя при этом альтернативные сухарики. Ну что за народ! Вечно они чем-то недовольны! Согласитесь, было бы гораздо хуже, если бы случилось наоборот: взяли вилки, но забыли про спагетти.
Почему-то наши туристы думают, что русского языка никто не понимает. То, что русских за границей великое множество, они в расчет не принимают. Иногда такое подслушаешь невольно, что душа потом долго радуется, даже если услышишь откровенную бестактность. Уж больно у людей бывает обескураженный вид, когда они понимают, что их понимают.
Вот мой муж, например. Едет он в лифте с собакой. Если кто еще не знает, это Машка, черный мопс. Вслед за ним в лифт заходит пожилая пара. Женщина посмотрела на моего мужа, пожевала губами и говорит своему спутнику: «Вот правду говорят, что собака похожа на своих хозяев». Заржал муж уже дома, а их вежливо спросил только: «Неужели я так на мопса похож?» Сконфузились.
Еще один замечательный случай произошел в парке тюльпанов Койкенхоф. Очень приятно возбужденная женщина радостно докапывалась до других русских туристов. Как это часто бывает: «Ой, девочки, вы по-русски говорите, из России, приехали!» Мы рядом стоим молча, ждем, что дальше будет. И давай та женщина все быстро о себе рассказывать. Что приехала пятнадцать лет назад в Германию, замуж за немца выйдя. Что жила сложно, семьей мужа с трудом принятая. И вот, наконец-то, есть у нее все: и машина, и домик, хоть и в деревне, и деньжата… И путешествовать она теперь может. Потому что все это она от любимого, но покойного мужа в наследство получила. «И представляете, девочки, похоронила я его аккурат на 9 мая… И тут мы немцев победили!» Моя ты прелесть!
Пока все, вспомню еще что-нибудь, напишу обязательно.
Я живу в Голландии и не считаю себя публичной личностью. В смысле, чтобы меня на улице узнавали, так нет. Хозяин соседней парикмахерской и работники суши-бара не в счет, я мимо них почти каждый день хожу. Но сегодня меня узнали, да еще как! Рассказываю.
Я пошла в торговый центр за занавесками. Торопиться мне было некуда, муж с работы не скоро придет, так что смотрю на все подряд. Вдруг замечаю пристальный взгляд какой-то женщины. По виду непонятно из какой страны, но точно не голландка. И тут она обращается ко мне по-английски.
– Простите, можно вас спросить?
– Да, пожалуйста, – тоже по-английски отвечаю я.
– Вас случайно не Ирина зовут?
Я удивлена безмерно, быстро прокручиваю в голове, откуда она меня может знать. Кто-то из родителей, в школе видела? Так я там сто лет уже не была. Из инстаграма? Возможно, но тоже вряд ли. Почему-то на русском отвечаю с запинкой: «Д-да». Она тоже переходит на русский: «Нет, правда? Вы – та самая Ирина из ЖЖ, у которой есть мопс Маша?» Я, в полном обалдении: «Да!»
– Ой, как хорошо! А то смотрю – вы, не вы? Думаю, спрошу, а это не вы, глупо получится!
И продолжает: «Я – Света. Я присылала вам из Братиславы фотографии своего бульдога для «Субботних собачек» три года назад. Я переехала недавно и живу сейчас в Амстердаме».
Ничего себе! Это что же, благодаря своей Машке я международное признание получила? «Субботние собачки» – это моя еженедельная рубрика в Живом Журнале, которую я ради прикола вела когда-то в противовес «Пятничным котикам». Ее я также давно забросила, как и сам Журнал, а вот поди же, слава нашла своего героя.
Уже уходя, Света спросила меня, как там Машка? Я ответила, что нормально, но она стареет и все больше спит. Света сказала, что жалко, и ушла, пообещав написать как-нибудь.
По происшествие нескольких дней эта встреча стала казаться мне почти нереальной. Друзьям рассказываю, они удивляются и верят. А я сама себе уже не верю! Для веры мне нужна Света! Света, где вы?! Отзовитесь, а то я начинаю думать, что вы – моя выдумка! Хотя такое даже нарочно не придумаешь!
Я давно заметила, что имена притягиваются. У кого-то в окружение одни Светы, у кого-то – Сергеи, а у меня – сплошь Ирины и Борисы. Услышав имя Ира, я сразу настораживаюсь. Это как обещание счастья! В девяноста процентах из ста наше общение будет складываться удачно с большой вероятностью перехода в дружбу.
Борисов у меня тоже много, хотя, казалось бы, это и не самое распространенное имя. Моего мужа зовут Борис, имя мужа мой лучшей подруги Ирины – тоже Борис! Правда, не так давно он стал бывшим мужем, но к притяжению имен это отношения не имеет.
Борисов у меня в общей сложности штук десять. Не буду вас утомлять перечислением всех, поскольку к рассказу имеют отношение лишь трое. Это наш знакомый из Лейпцига, старый друг из Кёльна и мой студенческий приятель, который, как и мы, эмигрировал в свое время в Германию. С этими тремя произошла забавная история, сейчас я вам ее расскажу.
Мы только что переехали в Голландию и поселились в небольшом городе на севере страны. На Новый год пригласили друзей из Кёльна: Борю и его жену Ларису. Новые года они отмечают своеобразно. Начинают с утра. Втыкают в маленький глобус флажок – в ту страну или город, куда уже пришел праздник, и обзванивают всех друзей и знакомых с периодичностью в час. С коньяком! Акция называется «Новый год шагает по планете». На этот раз мы решили не тратить время на звонки и праздновать вместе.
Отпраздновали, наступило первое января. Голова не болела, но была как-то не на месте: все-таки ночь не спали. Проснувшись, разошлись по интересам: я – Ларисе город показывать, а мужья остались дома играть в шахматы. Возвращаемся, а мой Боря говорит: «Звонил какой-то Борис, с которым мы летом пили коньяк в Лейпциге. Сказал, что они едут к нам в гости. Ты не знаешь, кто это?»
– Без понятия. Сколько их?
– Тоже не знаю.
Ладно. Одним Борисом больше за столом, одним меньше – без разницы. Тем более, что я, кажется, догадываюсь, кто это: тот, который из Лейпцига. Мы у них были в гостях пару месяцев назад и, в том числе, пили коньяк.
И тут у меня начинает ехать крыша! Дело в том, что его жена недавно родила ребенка, ему еще и года нет. Где я их всех спать уложу, и чем я первого января младенца кормить буду?! Ему же специальное питание нужно, а у меня, сами понимаете, кроме холодца и селедки под шубой в холодильнике ничего нет. Хотя об этом можно не беспокоиться, детским питанием они наверняка запаслись.
Тут опять звонок, уже на мой номер. Связь через слово, как будто человек в полях бродит. Потом оказалось, что так оно и было.
– Ир, привет! Узнала?
– А то!
– Как дела?
– Отлично!
– Ничего, если мы к тебе, как снег на голову?
– Ничего.
И спрашиваю аккуратно, чтобы определить хотя бы количество.
– Борь, сколько вас?
– Четверо.
Точно с детенышем едут! А он, будто уловив мою тревогу: «Да ты не готовь ничего особенного, мы чаю попьем и обратно поедем». Ага, обратно. Семьсот километров. Тут до меня начинает доходить, что это вряд ли тот Боря из Лейпцига, а какой-то совершенно другой. И я решила просто обреченно ждать. Приедут – разберемся, кто есть кто.
А тот Боря, что наш гость, веселится вовсю, глядя на нас. Отличный мужик, кстати. Первым в Севастополе виндсерфинг сконструировал, одними только фотографиями в журналах руководствуясь. И меня на нем стоять учил. Говорил: «Одна минута свободного падения – и ты серфер!» Мне до минуты не хватило сорока секунд, и серфером я так и не стала.
Подъезжая, Боря еще раз позвонил. И тут я, наконец, догадалась. Это был мой студенческий друг, который живет сейчас в Гамбурге. Когда я училась в университете, он уже закончил иняз и приходил к нам на филфак с целью познакомиться с приличной девушкой для серьезных отношений. Наивный! Я еще не была замужем, но была не свободна и не уделила ему должного внимания. Мы просто подружились.
Помню, он привез мне арбуз на Новый год, тогда это было сродни чуду. Из-за него я в ту ночь с моим тогдашним женихом поссорилась. Так что спасибо ему, что я не вышла замуж раньше времени и дождалась своего Борю.
Мы встретились еще раз перед самой эмиграцией, его привел для обмена информацией кто-то из наших приятелей. «Друг у меня, – говорит, – полиглот. Восемь языков знает! Он уехал недавно, может что полезное расскажет».
– Восемь языков, говоришь? А зовут его не Борисом, случайно?
Согласитесь, не так много в нашем городе полиглотов, чтобы не догадаться. Он, конечно, страшно удивился, увидев меня. Поделился всем, что, по его мнению, могло нам пригодиться, оставил номер телефона и исчез лет на десять. Нашлись мы случайно в соцсетях. Он развелся с первой женой, опять женился, родил вторую дочку и опять развелся. В общем, было о чем поговорить, и он тут же приехал к нам в Лейпциг, где мы тогда жили, и где мы вместе пили коньяк. А четверо – это он, его дочка от второго брака, и родители, приехавшие из Израиля навестить единственного сына.
Не думайте, что это конец. Совсем недавно звонит он мне радостный и говорит, что нашел, наконец, свое счастье. И как вы думаете это счастье зовут? Правильно, Ирина! Надо было ему сразу на какой-нибудь Ире жениться, а не испытывать судьбу с другим именем. Потому что я уверена, что магия имен существует! Ирины и Борисы просто созданы друг для друга!
Итак, мы все-таки купили его… Зачем? Бес попутал. Как говорится, нашло временное помрачение ума. Хотя до переезда благополучно прожили несколько лет в Германии и никакой недвижимости, слава богу, не приобрели. Да и никакой особой необходимости в покупке дома или квартиры не было, поскольку по работе приходилось много переезжать. Ни на одном месте дольше трех лет мы не задерживались и корни нигде так и не пустили. В общем, надоело! В Голландию мы приехали с твердым намерением начать стабильную жизнь.
Прибыв на место, мы с удивлением обнаружили, что здесь практически отсутствует рынок съемного жилья. Он, конечно, есть, но найти подходящее жилье очень трудно. Поэтому почти все, кто приезжает сюда работать по контракту даже на пять лет, старается это самое жилье приобрести. А потом продать, часто – с выгодой. Золотые были времена! Они закончились с нашим появлением в этой замечательной стране, и я надеюсь, мы не имеем к этому никакого отношения.
Дом на первое время мы нашли с большим трудом, и это было нечто. Узкий, на три этажа, с крутой лестницей-носоломкой. Бабушки и дедушки с таких пачками падают. Это мне знакомый хирург из местной травмы рассказывал.
Дом этот построили лет шестьдесят тому назад и сохранили во всей своей первозданности, включая сантехнику. Ее, впрочем, было немного. Ванна отсутствовала вовсе, был только душ. За грязной занавесочкой торчал он жалкой рогулечкой и плевался во все стороны, кроме нужной.
Стены были покрыты черным слоем плесени. Что-то мне это все напоминало… Вспомнила! Давным-давно, еще на заре моей студенческой юности, я сбежала после второго курса в деревню, зайдя в тупик в запутанных отношениях с одним молодым человеком. Там я работала в местной газете и жила в общежитии торфяного техникума. Так вот в том торфяном общежитии был в точности такой же душ!