Он долго не мог уснуть.
Туп как протозид. Темен как протозид. Жесток как протозид.
Он вспомнил брезгливую гримасу бармена Люке и холод, проглянувший во взгляде звездного перегонщика Ханса.
Туп, темен, жесток.
Арианцы, Цветочники, океан Бюрге – они, наверное, имели право так говорить, но почему так говорят земляне?
Хенк улыбнулся.
Он разрушит стереотипы.
Протянув руку (в комнате было темно), он взял со стола коробку с кристаллами памяти. Крошечный проектор заработал сам – от тепла ладони.
Маршрут…
Маяки…
Точки отсчета…
Физика Нетипичной зоны…
Счетчик стрекотал, как кузнечик.
Хенк удивился. Разве он не взял с собой кристалл «Протозиды»?
Не вставая, он включил внешний инфор и вышел на связь с Шу.
– Как у тебя? – спросил он, не скрывая радости.
– У меня хорошо, – ответила Шу своим непостижимым голосом. – Разрабатываю маршрут.
– Но этим занят Расчетчик Преобразователя.
– Я, конечно, не знала…
Хенк понял, что Шу обиделась. И быстро сказал:
– Я сам хотел просить тебя продублировать работу Расчетчика.
Шу все поняла. Уже другим голосом она спросила:
– Как у тебя?
Хенк вздохнул. Он все еще помнил лица Люке и Ханса.
– Шу, – спросил он. – Почему никто не любит протозид?
– Они вне сообщества, Хенк.
– Ну да… – протянул он. – Первичники… Истребители звезд…
– Не только. Они древние, Хенк. Они очень древние. Вспомни, как человек относится к тем, кто намного старше его – к мокрицам, к змеям, к членистоногим. А протозиды еще древнее, Хенк. Они очень древние.
Он кивнул.
– Хочешь спросить еще что-нибудь?
– Да.
Он помолчал.
– Кажется, я забыл на борту кристалл «Протозиды».
– Ты его не забыл, Хенк.
– Но его нет в коробке.
– Его действительно нет в коробке, Хенк.
– Почему?
Шу промолчала.
– Почему, Шу?
– Кристалл «Протозиды» подлежит просмотру лишь на Земле.
– С чего ты это взяла?
Шу не ответила. Но он знал, что Шу ничего не делает просто так. Он уважал мнение Шу. И еще он знал, что сколько бы он сейчас ни спрашивал, она ничего не скажет.
Еще какое-то время он смотрел на потемневший, вдруг отключившийся экран. Он был сбит с толку. Он даже почувствовал неясную тревогу.
Впрочем, его все равно не оставляла радость: он на Симме, он почти среди людей.